Текст книги "Спасти Фейт"

Автор книги: Дэвид Балдаччи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Кен был достаточно умен, чтобы не менять своего образа жизни. Один и тот же дом, никаких шикарных автомобилей и никаких роскошных дорогостоящих покупок, на которых попадались многие воры. За дом рассчитался полностью, выплат по кредитным картам не делал, большие деньги поступали к нему только наличными. И наличие этих самых наличных он при необходимости мог объяснить поступлением процентов по акциям. «Да, чтобы узнать правду, – подумала Рейнольдс, – тут следует копать очень и очень глубоко».

В стоявшем у стены металлическом шкафчике-картотеке Энн нашла налоговые декларации за последние шесть лет. И здесь царил тот же безукоризненный порядок, свойственный всему, что связано с финансами в этом доме. Быстро просмотрев пачку деклараций за последние три года, Рейнольдс укрепилась в своих подозрениях. Единственным официально зарегистрированным доходом была зарплата Ньюмана в ФБР и ещё небольшие проценты по акциям и на текущем банковском счёте.

Она убрала документы на место, надела пальто.

– Извините, Энн, за то, что пришла в такое неподходящее время и доставила вам столько хлопот.

– Я ведь сама просила вас помочь, Брук.

Рейнольдс снова почувствовала себя виноватой перед этой женщиной.

– Ну, не знаю, чем и как именно смогу тут помочь.

Энн схватила её за руку:

– Вы скажете мне, что происходит? Кен сделал что-то плохое, да?..

– Пока скажу только одно. Я обнаружила нечто такое, чего ещё не могу объяснить. Не хочется лгать, вам и без того тяжело.

Энн медленно отвела руку:

– Вы, наверное, должны доложить о том, что нашли.

Рейнольдс задумчиво смотрела на эту несчастную женщину. Теоретически она должна была бы прямиком отправиться в отдел профессиональной ответственности и рассказать все. Официально отдел работал под прикрытием ФБР, но в реальности подчинялся министерству юстиции и занимался расследованием всех жалоб и обвинений в нарушении закона сотрудниками Бюро. Уж там «копали» на совесть, такая сложилась у этой организации репутация. Отдел профессиональной ответственности мог нагнать страху на кого угодно, даже на самого крутого сотрудника ФБР.

Да тут и думать-то было нечего, надо обращаться в отдел. Однако в реальности все оказалось сложнее. И Рейнольдс при виде этой женщины, убитой горем, было далеко не просто принять такое решение. В Рейнольдс возобладало гуманное начало, и она решила повременить с визитом в Бюро. Кена Ньюмана следовало похоронить с почестями, как героя. Он заслуживал этого, ибо в течение двух десятилетий служил агентом.

– Да, в какой-то момент доложить придётся. Но не сейчас. – Рейнольдс взяла Энн за руку. – Я знаю, когда состоятся похороны. И обязательно приду отдать последний долг Кену.

Обняв Энн, Рейнольдс вышла из дома. Мысли беспорядочно теснились у неё в голове.

Если Кен Ньюман был у кого-то на крючке, то длилось это не один год. Неужели из-за Кена произошла утечка информации по расследованию Рейнольдс? Продавал ли он и других? Был ли свободен в своём выборе и продавал ли информацию тому, кто больше заплатит? Или же с самого начала работал на кого-то одного? Если да, то что это за люди и почему они так заинтересовались расследованием по Фейт Локхарт? Ведь здесь замешаны интересы и иностранных государств. Это Локхарт успела рассказать. Так, может, Ньюман все это время работал на иностранную державу и представителей её властей, задействованных в схеме Бьюканана?

Рейнольдс глубоко вздохнула. Дело разрасталось как снежный ком; он неумолимо надвигался и грозил раздавить и её. Больше всего Брук сейчас хотелось побежать домой, броситься на кровать и укрыться с головой одеялом. Но она села в машину и поехала в офис, продолжая по дороге размышлять об этом деле и сотне других дел, раскрытых за годы службы. Надо сказать, побед у неё было куда больше, чем поражений. И отступать сейчас ей было ни к лицу.

Глава 35

Ли проснулся очень поздно, с ощущением сильнейшего похмелья, и решил сделать пробежку. Поначалу каждый шаг по песку отзывался в голове острой пронизывающей болью. Но затем Ли разошёлся, с наслаждением вдыхал прохладный воздух, чувствовал, как обдувает лицо солоноватый ветер, и вскоре неприятные ощущения, оставленные вином и пивом «Ред дог», улетучились. Вернувшись к дому, он подошёл к бассейну, подобрал свою одежду и пистолет, после чего довольно долго сидел в шезлонге, подставив лицо тёплым лучам утреннего солнца. А потом зашёл в дом и ощутил запах кофе и яичницы.

Фейт на кухне наливала себе кофе. На ней были джинсы и рубашка с короткими рукавами, ноги босые. Увидев Ли, она молча налила кофе во вторую кружку и протянула ему. Этот простой жест необычайно обрадовал Ли. Он от души надеялся, что Фейт не держит на него обиды за вчерашнее безобразное поведение, и неприятный осадок исчез, как исчезают под океанскими волнами построенные на песке замки.

– А я думала, ты проспишь весь день, – заметила Фейт, избегая смотреть на него.

Ли растерялся. Что он должен ответить ей? «Послушай, прости за вчерашнее сексуальное нападение, я вовсе не это имел в виду и все такое прочее»?

Он уселся за стол, взял кружку и поднёс к губам в надежде, что глоток кофе избавит его от вставшего в горле кома.

– Знаешь, бег иногда позволяет забыть о непростительной глупости, которую ты совершил. Бежать и бежать по пляжу, до тех пор пока не упадёшь. – Ли бросил взгляд на яичницу. – Приятно пахнет.

– Не идёт ни в какое сравнение с едой, которую ты приготовил вчера. Вообще я не большой мастак по кухонным делам. Типичная девушка из офиса. Впрочем, думаю, ты это уже понял. – Фейт подошла к плите, и Ли заметил, что она немного прихрамывает. Заметил он и синяки на её обнажённых запястьях. Ли стало так стыдно и горько, что он поспешно выложил пистолет на разделочный столик, подальше от себя, чтобы не было искушения немедленно пустить пулю в лоб.

– Фейт?..

Она не обернулась, продолжая возиться с яичницей.

– Если хочешь, чтоб я ушёл, уйду.

И пока она размышляла над тем, что на это ответить, Ли начал рассказывать о том, какие мысли преследовали его во время пробежки:

– То, что случилось вчера ночью... то, что я с тобой сделал, нет мне за это прощения. Но клянусь, никогда, никогда в жизни я не сделаю ничего подобного. Это был не я. На самом деле я совсем другой. Ты, конечно, не веришь, и тебя трудно за это упрекнуть. Но это правда.

Фейт быстро обернулась; глаза её блестели.

– Конечно, я думала о том, что такое может произойти между нами. Но даже в самом страшном сне не представляла, что это будет так... так... – Голос у неё сорвался, и она отвернулась, чтобы скрыть слезы.

Ли опустил голову и кивнул, ему было больно и стыдно слышать эти слова.

– Не знаю, как поступить лучше. И сердце, и ум подсказывают, что надо бы поскорее убраться из твоей жизни; ведь один мой вид будет напоминать тебе о том, что произошло вчера. Но мне не хочется оставлять тебя одну в такой ситуации, когда тебе грозит смертельная опасность.

Фейт выключила плиту, поставила на стол две тарелки, положила на них яичницу и намазала маслом два тоста. Ли видел, как медленно, прихрамывая, она двигается, как по щекам её катятся слезы. А эти синяки на запястьях, смотреть на них не было сил.

Он молча сел за стол и принялся за яичницу.

– Я могла бы остановить тебя вчера, – тихо сказала Фейт, даже не пытаясь вытереть слезы.

На глаза Ли тоже навернулись слезы.

– Жаль, что ты этого не сделала.

– Ты был пьян. Это, конечно, не извиняет тебя, но думаю, ты бы так не поступил, если бы был трезв. Ну и потом, ты ведь не пошёл до конца... Надеюсь, ты не способен пасть так низко. Скажу даже больше. Если б я думала иначе, то застрелила бы тебя из твоего же пистолета, когда ты вырубился. – Она помолчала. – Но возможно, то, что я сделала с тобой, гораздо хуже той твоей вчерашней выходки. – Фейт отодвинула тарелку и уставилась в окно, за которым разгорался ясный солнечный день.

Когда она снова заговорила, голос её звучал задумчиво и отстраненно, в нем слышались трагические нотки и, как ни странно, надежда.

– Ещё маленькой девочкой я спланировала всю свою жизнь. Хотела стать медсестрой, потом – врачом. И ещё собиралась выйти замуж и нарожать десять ребятишек. Днём доктор Фейт Локхарт должна была спасать жизнь людям, а вечерами возвращаться домой к любящему мужу, прекрасному человеку, и к своим чудесным детям, которым была замечательной матерью. Но после долгих скитаний с отцом я мечтала лишь об одном: иметь свой дом, ничего больше. Дом, где я могла бы жить до самой смерти. И чтобы дети знали, где меня найти. Все казалось так просто, так... достижимо, когда мне было восемь лет. – Тут она поднесла салфетку к глазам, вытерла слезы и взглянула на Ли. – Но... моя жизнь сложилась именно так. – Фейт обвела взглядом комнату. – Карьеру я сделала, можно сказать, блестящую. Заработала много денег. Так на что же жаловаться? Ведь это и есть осуществление великой американской мечты. Деньги. Власть. Обладание красивыми дорогими вещами. Мало того, я даже стала делать добро в меру своих слабых сил, хотя при этом пользовалась и незаконными методами. А потом вдруг пошла туда и все разрушила. С самыми лучшими намерениями, но иначе это не назовёшь. Поступила, как мой отец. Ты был прав. Яблоко от яблони не далеко падает. – Фейт снова умолкла.

Ли тоже молчал.

– Не хочу, чтобы ты уезжал. – С этими словами она вскочила и поспешно вышла из кухни. Вскоре Ли услышал, как Фейт поднимается наверх.

Хлопнула дверь в спальню.

Ли глубоко вздохнул, поднялся из-за стола и тут же ощутил, что ноги у него словно ватные. Нет, это не от пробежки. Он пошёл в ванную, принял душ, переоделся и снова спустился вниз. Дверь в спальню Фейт была закрыта, и Ли не собирался вторгаться к ней, чем бы она там ни занималась. Чтобы успокоиться, он решил почистить пистолет. На это уйдёт час, не меньше. Погружение в солёную воду для огнестрельного оружия нежелательно, к тому же автоматическое оружие особо чувствительно. Если использовать патроны не слишком высокого качества, это грозит промахом. К тому же «игрушка» может и вовсе отказать, если в неё попало хоть немного песка или грязи. А автоматический пистолет не почистишь, просто спустив курок, как это делается при чистке револьвера, а потом продув ствол. Неправильное обращение с оружием опасно, грозит гибелью, если в нужный момент оно вдруг откажет. Может настать момент – а при везении Ли это весьма вероятно, – когда ему понадобится стрелять немедленно и не раздумывая. Правда, у «смит-и-вессона» 9-миллиметрового калибра было одно неоспоримое преимущество: пули марки «Парабеллум» обладали сокрушительной убойной силой. И Ли взмолился, чтобы ему никогда не пришлось использовать это грозное оружие. Потому что это возможно в одном только случае: если кто-то будет стрелять в него.

Он перезарядил магазин из пятнадцати патронов, вставил его в рукоятку и дослал один патрон в казённик. Поставив на предохранитель, Ли сунул пистолет в кобуру. Он уже подумывал о том, чтобы сгонять на «хонде» в магазин, за газетами, но потом понял, что для этого у него нет ни сил, ни желания. К тому же ему не хотелось оставлять Фейт одну в доме. Когда она спустится, он должен быть на месте.

Ли подошёл к раковине попить воды, посмотрел в окно, и его едва не хватил удар. По ту сторону дороги, над стеной густого тёмного леса, тянувшегося насколько хватало глаз, вдруг показался маленький самолётик. Только тут Ли вспомнил, что Фейт рассказывала ему о взлётно-посадочной полосе вблизи посёлка. Находилась она по ту сторону дороги, и её заслоняли деревья.

Ли поспешил к главному входу, чтобы понаблюдать за посадкой. Когда он выбежал из дома, самолёт уже скрылся из виду, лишь его хвост мелькнул над зубчатой кромкой леса.

Тогда Ли бросился наверх, выбежал на веранду и смотрел, как самолёт, пробежав по полосе, остановился, и из него вышли пассажиры. Их ждала машина. Вынесли чемоданы и сумки, погрузили в автомобиль, туда же уселись люди. Автомобиль двинулся по дороге и скрылся среди деревьев, неподалёку от дома Фейт. Из кабины двухмоторного самолёта спрыгнул лётчик, что-то проверил, затем снова поднялся в кабину. Через несколько минут самолёт уже катил по взлётно-посадочной полосе в обратном направлении, после чего развернулся. Пилот открыл дроссель, и машина, с рёвом промчавшись по полосе, грациозно взмыла в небо, полетела к берегу океана, развернулась и быстро скрылась за горизонтом.

Ли вернулся в дом и попытался смотреть телевизор, прислушиваясь к тому, что делает наверху Фейт. Но сверху не доносилось ни звука. Просмотрев, наверное, сотню каналов, Ли понял, что ничего стоящего по ящику не показывают, и решил сыграть на компьютере в солитёр. Казалось, он получал удовольствие от того, что проигрывает. Ли перепробовал ещё с дюжину игр с тем же результатом. Когда пришло время ленча, он приготовил себе сандвич с тунцом и мясной суп на ячменном отваре и съел все на веранде с видом на бассейн. Примерно в час дня Ли наблюдал за очередным приземлением того же самолёта, который высадил пассажиров и вновь поднялся в воздух. Ли подумал, не постучаться ли к Фейт. Может, спросить, не голодна ли она. Решив не делать этого, Ли пошёл поплавать в бассейне, потом лежал на прохладном бетоне, ловя последние тёплые лучи солнца. Но чувство вины не проходило.

Уже начало смеркаться, и Ли подумал, что следует приготовить обед. На сей раз он разбудит Фейт, заставит её поесть. Он уже направился к лестнице, как вдруг наверху распахнулась дверь, и она вышла.

Ли сразу заметил, что Фейт переоделась. На ней было белое хлопчатобумажное платье, плотно облегающее фигуру, длиной до колен, поверх она накинула светло-голубую кофточку. На ногах – простые, но очень стильные сандалии. Волосы красиво уложены, умеренный макияж подчёркивал глубину глаз, бледно-розовая помада на губах довершала облик. В руках Фейт сжимала маленькую сумочку. Длинные рукава кофточки прикрывали синяки на запястьях. Наверное, именно поэтому она и надела её, подумал Ли, испытав благодарность к Фейт.

– Собралась куда-то? – спросил он.

– Да, пообедать. Умираю с голоду.

– А я собирался приготовить обед.

– Нет, я предпочла бы выйти. У меня уже клаустрофобия начинается.

– И куда же ты пойдёшь?

– Вообще-то я думала, что ты составишь мне компанию.

Ли взглянул на свои полинялые брюки цвета хаки, теннисные туфли и свитер с небрежно закатанными рукавами.

– Буду выглядеть рядом с тобой оборванцем.

– Да замечательно ты выглядишь, успокойся. – Фейт покосилась на пистолет в кобуре. – Я бы на твоём месте оставила пушку дома.

Ли с сомнением взглянул на её платье.

– Не уверен, что тебе в этом наряде будет удобно сидеть на мотоцикле, Фейт.

– Местный клуб всего в полумиле от дома. Там есть и ресторан. Почему бы нам не пройтись пешком? Тем более что вечер такой чудесный.

Ли кивнул. По целому ряду причин пообедать вне дома было бы лучше.

– Что ж, звучит заманчиво. Подожди, я через секунду. – И он помчался наверх, к себе в спальню, отстегнул кобуру с пистолетом и убрал оружие в ящик комода. Наскоро умывшись, он немного смочил волосы, схватил пиджак и догнал Фейт уже на выходе, у двери, где она включала сигнализацию. Они вышли из дома и направились к центру посёлка, неспешно идя по тропинке, которая тянулась параллельно главной дороге. Они любовались небом, быстро меняющим оттенки, – от нежно-голубого к розоватому, – по мере того, как солнце опускалось все ниже за горизонт. Кругом журчали ручьи. Звук этот успокаивал Ли, а мягкое вечернее освещение придавало особую прелесть пейзажу. Это было удивительно красивое место, казалось, от всего окружающего исходит особое внутреннее свечение, будто они находились на искусно освещённой сцене.

И тут Ли вновь увидел двухмоторный самолётик, заходящий на посадку. Он покачал головой:

– Так напугал меня, когда я первый раз увидел его утром.

– На твоём месте я, наверное, тоже испугалась бы. Но первый раз я прибыла сюда именно на самолёте. Это последний вечерний рейс. Скоро совсем стемнеет.

Они дошли до ресторана, декорированного в «морском» стиле. У входа красовался большой корабельный штурвал, на стенах были развешаны шлемы водолазных костюмов, с потолка свисали рыбацкие сети; частью декора служили верёвки, завязанные самыми разнообразными морскими узлами. В центре стоял огромный аквариум с растениями, ракушечными замками и множеством изящно плавающих рыбок. Официантами здесь работали молодые энергичные и услужливые парни в матросских робах. Один из них, особенно эффектный, обслуживал столик Фейт и Ли. Сначала они решали, что будут пить. Ли заказал чай со льдом, Фейт – сухое вино с водой. Официант начал нараспев, приятным, но несколько фальшивым альтом расхваливать блюда. Когда он удалился, Ли и Фейт обменялись выразительными взглядами, а потом дружно рассмеялись.

Они ждали, когда им подадут напитки. Фейт оглядывала зал.

– Есть кто-нибудь из знакомых? – осведомился Ли.

– Нет. Приезжая сюда, я редко выходила. Не хотелось столкнуться с кем-нибудь из знакомых.

– Не волнуйся. В новом обличье тебя вряд ли кто-то узнает. Ты мало похожа на прежнюю Фейт Локхарт. – Ли окинул её оценивающим взглядом. – И вообще, должен заметить... ну, короче, сегодня ты выглядишь особенно здорово. Просто потрясающе. – Вдруг он смутился. – Нет, я вовсе не хочу сказать, что прежде ты выглядела как-то не так. Я имел в виду... – Тут Ли совсем запутался, умолк и уставился в меню.

Фейт окинула его насмешливым взглядом, и на губах её заиграла улыбка.

– Спасибо за комплимент.

Они очень приятно провели два с лишним часа, болтая о пустяках, рассказывая разные истории из прошлого и все больше узнавая друг о друге. Поскольку сезон закончился, к тому же был будний день, посетителей в ресторане было мало. Пообедав, они выпили кофе и поделили поровну большой кусок пирога с кокосовой крошкой и кремом. Расплатились наличными и оставили щедрые чаевые бравому официанту.

Они шли назад, наслаждаясь прохладным вечерним воздухом. Однако в дом заходить не стали, Фейт, оставив сумочку на ступеньках у пляжного домика, повлекла Ли за собой к берегу. Едва ступив на песок, она скинула сандалии. Ли последовал её примеру, и они продолжили прогулку босиком. Было уже совсем темно, с моря тянуло свежим ветерком, и на пляже, кроме них, не было ни души.

Ли бросил взгляд на свою спутницу:

– Хорошо, что не стали обедать дома. Мне очень понравилось.

– Умеешь быть милым и приятным во всех отношениях парнем, когда захочешь.

Он было разозлился, но тут же понял, что Фейт над ним подшучивает.

– То, что мы... вышли вместе, может означать, что мы начали все заново, как бы с нуля?

– Мне как-то в голову не приходило. – Фейт села, погрузив ступни в нагретый за день песок. Ли стоял и смотрел на океан. – Так что нам теперь делать, Ли?

Он сел рядом, зашевелил пальцами босых ног, подбирая под ступни песок.

– Было бы здорово остаться здесь. Но вряд ли получится.

– Тогда куда? Домов у меня больше нет.

– Я уже думал об этом. У меня есть добрые друзья в Сан-Диего, тоже частные сыщики. Всех знают, все на свете перевидали. Если попрошу, помогут нам перебраться через границу в Мексику.

Похоже, Фейт не слишком понравилась эта идея.

– В Мексику? Ну а потом что?

Ли пожал плечами:

– Не знаю. Можно раздобыть новые документы и перебраться в Южную Америку.

– В Южную Америку? И ты будешь обрабатывать кокаиновые плантации, а я трудиться в борделе?

– Я был там. В Южной Америке не только наркотики и проститутки. Масса всяких возможностей.

– Для двух беглецов, которых преследует неизвестно кто? – Фейт с сомнением покачала головой.

– Если у тебя есть идея получше, охотно выслушаю.

– У меня есть деньги. Много денег, на номерном счёте в швейцарском банке.

Ли скептически посмотрел на неё:

– Неужели это правда, насчёт всяких там анонимных счётов?

– А ты как думал? Конечно. Наверное, слышал о международных заговорщиках? О тайных организациях, правящих миром? Так вот, все это правда, они существуют. – Фейт улыбнулась и швырнула в него щепоткой песка.

– А что, если феды обыщут твою квартиру или офис и найдут там записи? Узнают номера счётов и заморозят их. А заодно выследят нас.

– Швейцарские номерные счета созданы с одной целью: обеспечить клиентам полную конфиденциальность. И если швейцарские банкиры начнут делиться этой информацией с кем-то ещё, их банковская система лопнет, как мыльный пузырь.

– Ну, ФБР – это тебе не кто-то ещё.

– Не беспокойся, никаких таких записей я на квартире и в офисе не держу. Храню эту информацию только в голове.

И все равно даже эти слова не убедили Ли.

– Значит, тебе надо попасть в Швейцарию, чтобы получить деньги? Надеюсь, ты понимаешь, что это невозможно?

– Я летала туда открывать счёт. Банк назначил доверенное лицо из числа своих служащих, наделённое правом личной передачи денег. Очень умно придумано. Тебе следует предъявить свой код доступа, удостоверение личности и расписаться, а они сравнят подпись с тем образцом, что находится у них.

– Стало быть, ты должна позвонить этому доверенному лицу, и он сделает для тебя все, что нужно? Я правильно понял?

– Да. Я и прежде переводила незначительные суммы, желая убедиться, что система работает. Со мной имеет дело один и тот же человек. Знает меня и мой голос. Я только должна назвать ему номер и место, где хочу получить деньги. И получаю их.

– Надеюсь, ты понимаешь, что нельзя просить перевести эти деньги на счёт, открытый на имя Фейт Локхарт?

– Конечно. У меня есть другой банковский счёт, открытый на имя корпорации «SLC».

– Ну а чья там должна быть подпись?

– Сьюзен Блейк.

– Проблема в том, что агентам ФБР уже известно это имя. Помнишь, что произошло в аэропорту?

– Как по-твоему, сколько у нас в стране дам по имени Сьюзен Блейк?

Ли пожал плечами:

– Тоже верно.

– Тогда, по крайней мере, нам будет на что жить. Хватит не слишком надолго, но все лучше, чем ничего.

– Выбираю лучше, чем ничего.

Какое-то время оба они молчали. Временами Фейт нервно посматривала на Ли и тут же отводила взгляд.

Он заметил это.

– Ну, что такое? Что ты там увидела? Крошку у меня на губе от кокосового торта?

– Вот что, Ли. Когда придут деньги, ты возьмёшь половину и уйдёшь. Тебе не обязательно оставаться со мной.

– Мы уже говорили на эту тему, Фейт.

– Нет, не говорили. Ведь я почти вынудила тебя бежать со мной. Знаю, вернуться к прежней жизни тебе будет трудно, но деньги облегчат твою жизнь. На первое время тебе хватит. Я даже готова позвонить в ФБР и сказать, что ты ни в чем таком не замешан и помогал мне вслепую. А потом я удрала. Тогда ты сможешь вернуться домой.

– Спасибо, Фейт. И все-таки давай действовать поэтапно. Я не оставлю тебя, пока не буду уверен в том, что ты в безопасности.

– Уверен?

– Да, абсолютно уверен. И не уйду, пока ты сама меня не прогонишь. А даже если и прогонишь, все равно буду где-нибудь поблизости: я должен убедиться, что с тобой все в порядке.

Она коснулась его руки:

– Спасибо тебе, Ли. Мне никогда не отблагодарить тебя сполна за все, что ты для меня сделал.

– Просто считай меня старшим братом, которого у тебя никогда не было.

Однако во взглядах молодых людей, устремлённых друг на друга, читалось нечто большее, чем родственное чувство. Ли отвернулся и уставился на песок, стараясь скрыть смущение. Фейт тоже отвернулась и смотрела на океанские волны. Когда минуту спустя Ли поднял на неё глаза, то увидел, что она покачивает головой и чему-то улыбается.

– О чем думаешь? – спросил он.

Фейт поднялась.

– Почему-то вдруг мне захотелось танцевать.

– Танцевать? – удивился Ли. – Ты вроде бы не так много выпила.

– Сколько нам осталось здесь дней? Два? Три?.. А потом ударимся в бега до конца жизни? Давай же, Ли, сегодня у нас последний шанс устроить вечеринку с танцами! – Фейт сняла кофточку и бросила её на песок. Белое платье держалось на бретельках, напоминавших спагетти. Она передёрнула плечами, и бретельки соскользнули, отчего у Ли замерло сердце. А потом она протянула ему руки. – Ну, давай же, большой мальчик!

– Нет, ты точно сумасшедшая! – Однако Ли все же протянул ей навстречу руки и поднялся. – Должен предупредить, уже и не помню, когда танцевал последний раз.

– Ты ведь боксёр, верно? А потому должен уметь работать ногами лучше меня. Я поведу, потом ты войдёшь в ритм.

Ли сделал несколько неуверенных шажков и опустил руки.

– Это же просто глупо, Фейт. Что, если за нами кто-нибудь подглядывает? Подумает, что мы съехали с катушек.

Взгляд её выражал упрямство.

– Последние пятнадцать лет я постоянно беспокоилась о том, что обо мне подумают. А теперь мне плевать! Пусть думают что угодно!

– Но у нас даже музыки нет.

– А ты напевай какую-нибудь мелодию. Прислушайся к ветру, он подскажет.

И, сколь ни удивительно, ветер подсказал. Сначала они двигались медленно. Ли чувствовал себя страшно неуклюжим, Фейт не привыкла вести в танце. Потом они приноровились друг к другу и все увереннее кружили по песку. Минут через десять рука Ли уже лежала у Фейт на бёдрах, сама она обнимала его за талию, а свободные руки переплелись и словно направляли их движения.

Они все больше смелели. Их повороты и вращения напоминали классический свинг. Это было трудно, даже на плотном песке, но ими руководило вдохновение. Любой, наблюдавший все это со стороны, сразу заметил бы, что эти двое упиваются каждым своим движением, возможно, заново переживают юность и все приятные моменты, связанные с ней. И эти наблюдения отчасти были бы верны.

– Не вытворял такого со времён колледжа, – заметил Ли, широко улыбаясь. – Хотя в моде тогда была «Ночь трех собак», а не Бенни Гудман.

Фейт не ответила, упиваясь танцем. Движения её становились все более смелыми и соблазнительными, она напоминала танцовщицу фламенко в вихре страсти.

Она подобрала юбку, чтобы не мешала движениям, и при виде её стройных бёдер сердце Ли неистово забилось.

Они вошли в воду, поднимая тучи брызг и продолжая проделывать энергичные танцевальные па. Несколько раз они оступились, один раз даже упали в холодную солёную воду, но тут же вскочили и продолжили танец. Время от времени они заливались счастливым, почти детским смехом, когда им удавалась особенно сложная и эффектная комбинация.

Наконец они выдохлись, умолкли, лица их побледнели, и двигались они уже медленнее, приникнув друг к другу. Они уже больше не совершали бешеных вращений и резких поворотов, шажки стали короче, тела тесно соприкасались. Потом они остановились и просто покачивались слегка из стороны в сторону, не разжимая объятий. Лицом к лицу, глаза в глаза, а ветер тихо насвистывал свою мелодию, волны шумели и разбивались о берег. А сверху, с высоты, за ними наблюдали яркие звезды и луна.

И вот Фейт отстранилась от Ли. Глаза её были полузакрыты, стройные ноги эротично двигались под слышную только ей мелодию.

Ли потянулся, желая снова привлечь её к себе.

– Мне больше не хочется танцевать, Фейт. – Смысл его слов был очевиден.

Она тоже потянулась к нему всем телом, но вдруг выбросила руку и толкнула кулачком в грудь, так неожиданно и сильно, что Ли упал на песок. Тогда Фейт побежала прочь, и он, растерянно приподняв голову, слышал лишь её заливистый смех. Ли усмехнулся, вскочил и кинулся следом за Фейт. Он настиг её возле ступеней, ведущих к пляжному домику, подхватил на руки и понёс, не обращая внимания на то, что она, протестуя, бешено брыкалась. В дом они вошли через заднюю дверь, совсем забыв о включённой сигнализации. Фейт вырвалась и помчалась её выключать.

– Господи, едва успела, – запыхавшись, пробормотала она. – Сейчас только полиции нам здесь не хватало.

– Да уж, нежелательно, чтобы кто-то мешал нам.

Фейт взяла Ли за руку и повела наверх, в спальню. Какое-то время они сидели на постели молча и неподвижно, в полной темноте, крепко держась за руки и слегка покачиваясь, словно продолжая танец на пляже, только теперь в более интимной обстановке.

Фейт слегка отстранилась от Ли и взяла его за подбородок.

– Этого у меня давно не было, Ли. Очень давно. – Голос её звучал смущённо, да и сама поза говорила о том, что признание вырвалось неожиданно для неё самой. Просто Фейт не хотелось его разочаровывать.

Нежно поглаживая пальцы девушки, Ли заглянул ей в глаза. В открытое окно врывался равномерный шум прибоя. «Как утешительно все это, – подумала она, – шум волн, ветра, лёгкие, бережные прикосновения к коже». Такого покоя и расслабленности Фейт не испытывала уже очень давно.

– Тогда тебе будет нелегко, Фейт.

Слова Ли удивили её.

– Почему?

Даже в темноте она видела блеск его глаз и прочла в них желание защитить её. Неужели роман с синеглазым пятиклассником подошёл к логической развязке? И вместе с тем Фейт понимала, что находится с мужчиной, а не мальчиком. Причём с весьма неординарной личностью, человеком сильным во всех отношениях. Фейт критически оглядела его с головы до пят. Да уж, определённо не мальчик.

– Потому что не могу поверить, что ты когда-либо была с мужчиной, который испытывал к тебе такие же чувства, как и я.

– Говорить легко, – пробормотала она, глубоко тронутая этими словами.

– Только не мне, – ответил Ли.

Эти три слова он произнёс так искренне: в них не было ни тени фальши, ни желания предстать перед ней в каком-то особом свете, ни заискивания, ни угодливости – словом, ничего из того, к чему привыкла Фейт за последние пятнадцать лет общения с людьми. И она растерялась, не знала, что на это ответить. Впрочем, время разговоров прошло. И Фейт вдруг осознала, что стаскивает с Ли одежду, и он тоже начал её раздевать. И, делая это, массировал Фейт плечи и шею. «У него такие большие и сильные пальцы, а делает он это на удивление нежно», – подумала она.

Все их движения были неторопливы, естественны, точно они проделывали это тысячи раз на протяжении долгого и счастливого брака, знали, как доставить наслаждение друг другу.

И вот они скользнули под покрывала. Десять минут спустя Ли весь обмяк, тяжело дыша. Фейт лежала под ним, тоже хватая воздух широко раскрытым ртом. А потом начала покрывать поцелуями его лицо, грудь, руки. Пот их смешался, ноги переплелись, и ещё два часа они лежали, заключив друг друга в объятия, не могли наговориться, то и дело целовались. Они засыпали, просыпались снова. Около трех часов ночи снова занялись любовью. А потом, вконец измождённые, погрузились в глубокий сон.