Текст книги "Мишень"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

Соавторы: Джанет Элен Моррис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Впрочем, не стоит особо полагаться на его слова. Может быть, Шеннон и есть тот единственный враг, которого надо опасаться. Если это действительно так, то инопланетянин попал по адресу: в Службе Безопасности Штаб-квартиры ООН Йетс был самым большим начальством, а когда речь шла о действительной опасности, то вообще единственным.

Пока Шеннон расправлялся с Уэбстером, Йетс жестом спросил Есилькову: «Что делать дальше?»

– Не знаю, черт побери, – ответила она вслух. – Но я хочу разобраться во всем.

– Постараюсь тебе в этом помочь, – хмыкнул Йетс. Какое-то время появление чужака останется тайной. О нем пока знают немногие: Гейтвуд и его коллеги, секретарша и охранники.

Даже если сейсмологи зарегистрировали сотрясение, никто не обратил на него внимания – обычное происшествие. Только потом, когда начнут раскапывать все о корабле пришельца, который может иметь огромное значение для технологии ведущих стран мира, запись сейсмоактивности просмотрят снова.

Все средства наблюдения, имевшиеся в распоряжении лунной колонии ООН: радары, оптика, сейсмоприборы – были рассчитаны на ведение объектов типа земных кораблей или орбитальных станций («Звездного Девона», например). Инопланетные корабли выслеживать еще не умели. Похоже, теперь придется этому учиться.

3. НОВЫЙ МИР, НОВЫЙ ШАНС

Шеннон лежал с закрытыми глазами на кушетке в кабинете Йетса, ожидая, пока принесут пищу. С ним в комнате осталась одна Есилькова, которой почему-то не сиделось на месте, и она бесцельно ходила по кабинету, стараясь не очень шуметь. Шеннон не шевелился, он и не спал, обдумывая все, что узнал только что.

Встреченная им цивилизация находилась на начальной стадии развития, они были опасны, в них наблюдалась склонность к паранойе. Но в них была первобытная смелость и склонность к взаимопомощи, и это нравилось Шеннону.

Они жили не на изрытой метеоритами и вулканической деятельностью поверхности спутника, а под землей. Им постоянно грозили тысячи опасностей, что отражалось на их психике.

Их цели и мысли сводились только к выживанию. Каждый был отделен от других и лишен возможности телепатического общения, они обменивались информацией, только произнося ее вслух. Их общества развивались по-разному и имели различные этические и культурные принципы.

Все это Шеннон узнал из словаря Уэбстера, который Йетс так охотно ему дал. Это было, кстати, хорошим признаком.

Шеннон специально подчеркивал для себя все положительные моменты первого контакта с цивилизацией по имени Человечество, потому что в общем-то информация, которую он почерпнул из словаря, сулила ему мало хорошего.

Он сомневался, что Йетс и Есилькова занимают достаточно высокие места в иерархической структуре своего социума, чтобы помочь ему. Без посторонней помощи ему никогда не удастся связаться с Сообществом Кири.

Даже если эти недоверчивые существа согласятся сотрудничать, вряд ли что-нибудь выйдет. Их технический уровень, судя по Уэбстеру, был слишком низок для этого. Правда, информация в словаре была ограниченной и несистематизированной. Потребуется обратиться к местным специалистам-техникам, чтобы узнать наверняка, сможет ли он послать межзвездное сообщение и разрешат ли ему вообще это сделать, учитывая их подозрительность и недоверчивость.

Шеннон чувствовал эмоции людей, которые оглушали его, словно он находился не среди разумных существ, а в зоопарке, среди животных. Они не умели контролировать свои эмоции, которые распространялись вокруг них, словно радиоволны.

Сначала это испугало его. Их страхи, подозрения, неуверенность и враждебность ошеломили его. Разумные существа никогда не излучают свои эмоции, когда их могут почувствовать другие.

Йетс хотел убить его. Потом он поборол ксенофобию, и это можно считать хорошим признаком, несмотря на то что оба офицера Безопасности чересчур рьяно относились к своим обязанностям.

Женщина, Есилькова, волновалась, когда проходила мимо кушетки, – ее пульс учащался. Пока глаза Шеннона были закрыты, обычай запрещал ей говорить с ним: по человеческим меркам, это было бы невежливо.

Шеннон подумал, что ему нужны еще другие словари. У каждой нации человечества был свой язык, только некоторые слова были общеупотребительными. Есилькова и Йетс принадлежали к разным нациям.

Столько различий внутри одной цивилизации соответствовало основному закону жизни. Сообщество Кири не сильно отличалось от человечества, разве у людей цели были другими.

Терри понравились бы люди. Терри с удовольствием поговорила бы с этой женщиной. И может быть, они быстрее бы поняли друг друга, потому что Терри тоже увидела бы в этом основной закон жизни, справедливый для всех миров, которые начали долгое восхождение от дикости к звездам…

Но Терри была мертва, и тело ее было расщеплено на молекулы, а сам Шеннон оказался на лишенном воздуха спутнике планеты, в руках существ, которые недалеко ушли от своих животных предков…

И надо найти способ связаться с Кири, если уже не поздно. Или еще рано?..

Взрыв риллианской торпеды отбросил капсулу за границы известной Кири части вселенной… А может, и во временной Провал? Но нельзя думать о том, что убивает надежду.

Есилькова продолжала ходить мимо кушетки. Каждый раз, когда она была рядом, он чувствовал ее волнение. Они были опасны, эти люди, даже друг для друга, и для него тоже.

Они никогда не встречались с разумом, отличным от своего, поэтому ненавидели друг друга из-за эфемерных отличий в цвете кожи и боялись заглянуть друг другу в душу.

Речь была для них единственным средством общения. Сила и насилие – этим они больше напоминали риллиан, чем кириан, – составляли основу их дипломатии.

Они воевали. Даже женщина, находящаяся рядом с ним, которая должна быть нежным источником жизни, была полна жестокости. Она все время искоса поглядывала на него, опасаясь какого-нибудь подвоха.

Он шевельнулся, и она немедленно встала рядом с кушеткой.

– Ты проснулся, Шеннон? Можно мне поговорить с тобой… пока не вернулся Йетс?

Он медленно убрал руку, прикрывавшую лицо. Она хотела, чтобы он доверял ей больше, чем ее партнеру. Он не понимал, зачем ей это надо.

Шеннон осторожно сел, не делая резких движений, чтобы не напугать ее. В скафандре было жарко, и кожа под ним чесалась. Но пока еще снять скафандр было нельзя, неизвестно, как к этому отнесутся его хозяева.

Он ответил по-английски:

– Поговорить, конечно. – И приподнял верхнюю губу, одновременно растягивая углы рта, имитируя их жест готовности к сотрудничеству. – Пить, хорошо?

– Я могу дать тебе только воду…

Она подала ему стакан. Шеннон понюхал содержимое и поставил стакан на столик, не пригубив. Сможет ли он вообще жить здесь? Вернее, сможет ли он прожить здесь достаточно долго, чтобы успеть послать сообщение?

Он сказал:

– Задавай вопросы.

– Отлично. – Есилькова плюхнулась на кушетку рядом с ним, как будто внезапно ослабла. Он отодвинулся. От нее пахло гниющей плотью – примерно так, как и от их воды.

Шеннону чуть не стало плохо. Если он умрет здесь, он встретит свою жену в Озере духов…

Он закрыл глаза и открыл их снова. Нельзя забывать о своем долге.

И Есилькова, словно чувствуя его состояние, стала задавать вопросы, не затрагивающие то, что он потерял:

– Где это Кири? Кто ваш враг? Как ты попал к нам? Что мы можем сделать, чтобы помочь тебе вернуться домой? Тебя будут искать друзья или враги?

Мысль о том, что риллиане будут преследовать его, была ужасной и в то же время логичной. Шеннон выругался на своем языке.

Есилькова моргала, ничего не понимая. Она не имела в виду ничего плохого, когда спросила. Шеннон еще раз подумал, что люди больше похожи на риллиан, поэтому вполне возможно, что риллиане думают так же, как она. Если они приняли сигнал его передатчика…

Есилькова ждала ответов. Кожа над ее бровями собралась в складки, словно она внезапно постарела.

Он отвечал по порядку:

– Кири – мой народ, еще одиннадцать «наций»– Сообщество Кири. – Он использовал наиболее подходящее английское слово, которое было не совсем точным, чтобы описать тот сплав, который представляло собой Сообщество. – Как Объединенные Нации, но старше, сильнее. Мы миротворцы. Колонизаторы планет. Специалисты по разрешению конфликтов. Цивилизация. Разумы различны, души одинаковы.

– Где? – спросила Есилькова. – Где находится Сообщество?

Он знал, что люди кивают, чтобы показать согласие, и качают головой в знак отрицания. Он покачал головой:

– Нет в Уэбстере. Надо больше словарей – данные о звездах.

– Эти данные закрыты для тебя, приятель, пока мы хорошенько не узнаем, что ты задумал, – она скрестила руки под молочными железами, от нее исходила волна недоверия. – Сейчас ты мне начнешь рассказывать, что мы первобытные и расположены в глуши, поэтому вы о нас и не слыхали, а ты попал сюда случайно.

– Хорошо сказала, – подтвердил он, оттягивая губы, показывая, что оценил ее проницательность.

Звездные карты в Уэбстере были все незнакомые, как в другом пространстве-времени. Это может дать ответы на некоторые вопросы. Но тут сразу возникали новые. Не только «Где я?», но и «Когда я?». И ему никогда не удастся связаться с домом. Хотя, может быть, все не так сложно. Существует тысяча причин, по которым он не узнал звездное небо, нарисованное в Уэбстере. Взрывная волна могла отбросить его в соседнюю вселенную или во временной Провал. Тогда это нужно будет учесть в уравнении, которое необходимо вывести для связи с домом.

Есилькова тронула его за плечо. Прикосновение, даже через скафандр, покоробило его. В ней бушевала буря мыслей, например, она думала, что он, Шеннон, – разведчик цивилизации, готовящейся к вторжению.

Она отняла руку, и Шеннону стало легче.

– Не думай плохо о Сообществе Кири. Друзья всегда. Агрессоры – никогда. Вместе, коммуна. Нет порабощенных цивилизаций. Приглашать, обмен, коммуна.

– Коммунисты? Ха, здорово, Йетсу это не понравится. И не надо приглашать нас никуда, пока мы сами не попросим, ладно? Может быть, мы попросим вас поделиться технологией, если вы так любите обмен… – она обнажила свои плоские зубы.

– Шеннон, – он показал на себя, – послать сообщение домой. Для этого – еще хорошие люди, кроме Есилькова… – Он порылся в памяти, подыскивая подходящее слово. – Инженеры. Можно?

– Когда мы поймем, что у тебя действительно мирные намерения, и сможем проверить, что именно ты посылаешь, тогда – пожалуйста. Тебя еще сто раз попросят поделиться вашей технологией.

Значит, он может рассчитывать на содействие начальства Есильковой.

– Ваши советские? Есилькова может обещать?

– Обещать, товарищ? Обещаю. Правда, не знаю, что даст тебе мое обещание. Все хотят улучшить свою технологию, – она излучала хитрость и интерес, природу которых он не понимал. – Пусть это останется между нами и Йетсовой подслушивающей системой, о'кей?

Он сказал: «О'кей». Это слово значило только подтверждение намерения. В Уэбстере не объяснялось, как использовать его, хотя в этом словаре он нашел множество другой полезной информации.

Есилькова сменила позу, и он снова с содроганием ощутил ее прикосновение. Она схватила его за рукав скафандра со словами:

– Если ваше Сообщество Кири – хорошие, то кто же тогда плохие? Кто преследовал тебя и зачем?

– Убери конечность – руку – от меня, – его трясло от могучих эмоций, передаваемых ею с прикосновением. – Если риллиане – враги – прийти… придут за мной, что вы будете делать? Ничто не остановит, не защитит. Ваша технология… как ребенок. Риллиане злы, причинять зло, если найти, – он кивнул, чтобы придать больший вес своим словам. – Если найдут, убить меня. Убивать миры. Убивать все, что не как они. Но не найти, – он смотрел на ее бескровное, бледное лицо, на котором ничего не отражалось, но он мог ясно чувствовать ее страх.

Снова собрались складки над бровями, губы крепко сжались, прикрывая зубы.

– Думаю, надо дождаться Йетса, прежде чем продолжать разговор.

– Хорошо, – кивнул он.

– Угу, – подтвердила Есилькова, отодвинулась от него так далеко, как это было возможно, и села, прижавшись спиной к стене, скрестив все конечности.

Потом, после минутного молчания, она снова сказала:

– Ты думаешь, враги, риллиане, не будут тебя преследовать? А почему?

– Звезды другие. Время другое. Пространство другое. Все не так. Если Шеннон не может найти дом, риллиане не могут найти здесь.

– Что не так?

Он запнулся, подбирая слова на их неуклюжем языке.

– Мой дом нет в Уэбстер. Ваш дом нет в моем пространстве, нет знания, – он потряс головой. – У вас нет нужного слова.

– А ты попробуй объяснить.

– Риллиане взорвали миротворец Кири, – он принялся терпеливо рассказывать с самого начала. – Я спастись. Они не искали, думали, все погибли. Риллианское оружие… ужас. Трудно понять принцип, – он потер лоб, как это делал Йетс. – Шеннон спастись, корабль взорван. Взрывная волна бросила Шеннона из пространства-времени. Волна перед взрывом – эффект поля. Рядом с Провалом все близко и все далеко. Сюда – случайно. Одиннадцать измерений – очень много. Здесь пространство, время, измерения – чужое. Трудно найти будет снова, если понадобится.

– Значит, враги выбросили тебя прямо к нам?

– Да. Из пространства-времени. Или только из времени: большая вселенная, все движется, Есилькова понимает? Это место раньше, это место позже. Здесь не было исследователей Кири.

– Черт! – ругнулась Есилькова.

– Нет, – сказал Шеннон. – Важно понять, Есилькова. Читаю лекцию: риллианское оружие выделяет много энергии, универсальной энергии. Знаешь, Есилькова, английские числа?

Она посмотрела ему в глаза и сказала сквозь зубы:

– Кое-что.

– Риллианское оружие получает силу – энергию, – он закрыл глаза, мысленно перелистывая страницы Уэбстера, – от потенциала А-поля одиннадцатимерного пространства.

Есилькова не понимала.

Шеннон попробовал объяснить снова.

– Есилькова знакома с уравнениями доброго Максвелла?

– Ой, не надо Шеннон, – Есилькова подняла ладонь (предупреждающий знак). – Не забивай мне мозги математикой. Это ты вычитал в Уэбстере?

– Все из Уэбстера, – подтвердил он, не сказав, что одной книги было далеко недостаточно. Построить передатчик… может быть, это возможно. Построить корабль, как он понял из словаря, – нет.

Он умрет здесь, среди потомков обезьян.

Эта мысль пересилила его тренированную волю, и он ощутил сильнейшее отчаяние и желание умереть. Немедленно. Он хотел забыться в призрачных руках Терри. Но нет, этого нельзя сделать до тех пор, пока не будет выполнен долг.

Есилькова была прекрасным собеседником. Видя его состояние, она попыталась утешить его.

– Из Кири, наверное, пришлют за тобой спасательный корабль. Кстати, от твоего корабля что-нибудь осталось?

– Ничего не осталось. Полное разрушение. Мой народ, я послал предупреждение. Если они получили, все сделано, Шеннон может уснуть.

– Уснуть?

– Выйти из тела. Найти… духовный дом. Вы говорите: Бог, небеса, – он был горд, что смог найти это соответствие, хотя Есилькова смотрела на него непонимающе. – Жить после жизни. Хорошо. Но…

– Пока мы с тобой не поговорим, не делай этого. Обещай, что ничего не выкинешь, – смятение Есильковой было оглушающим. Ее страх перед смертью и тем, что ждет после нее, поразили Шеннона.

– Есилькова, не бойся. Поговорим другое.

Он решил сменить тему, чтобы избавиться от неловкости. Сигнал маяка мог достичь Кири, но Шеннон не был в этом уверен. Корабль сказал: «Послание принято». Не сказал – кем. Даже если принято Кири, они не знают, как его спасти.

– Шеннон думает… сомневается… кто-то найдет меня? Но риллиане – никогда.

– Ты стараешься убедить в этом меня и себя, потому что тебе хочется в это верить. А что, если риллиане все-таки доберутся сюда?

– Никто из Кири не знает оружия риллиан. Их мощь неизвестна. Они хорошо убивают, не мы.

– Значит, они сильнее вас?

– Несомненно, – ему самому понравилось это слово. Он кивнул головой, чтобы оно звучало весомее. Потом добавил: – Ошеломляюще. Мы не делаем войны больше.

– А они?

– А они делают.

– Ужасно. Выходит, если они придут за тобой, они найдут нас… – Она вскочила с места. – Знаешь, Шеннон, ты мне нравишься меньше, чем пару минут назад.

– Понимаю, – ответил он, чувствуя ее внезапное изменение настроения. Но он должен был сказать правду, чтобы заставить людей помочь ему. Отрицательные эмоции Есильковой достигли такой степени, что причиняли Шеннону физическую боль, словно чья-то рука сжимала ему сердце.

Он сказал, пытаясь улучшить состояние их обоих:

– Риллиане не пошлют свои корабли сейчас. Шеннон – один, дипломат. Сообщество – много… целей. Одна цель, много целей: выбор прост. Риллиане хотят убить все Сообщество. Шеннон – одна цель. Один дипломат.

Существо назвавшееся Есильковой облегченно вздохнуло, и боль отпустила Шеннона, но он чувствовал себя совершенно истощенным, неспособным продолжать разговор.

Он устал. От Есильковой, от культурного и физического различия, от нового окружения. Он потерял все дорогое, что у него было: свою цель, своих друзей, свой мир и жену… И жизнь.

Если он сможет построить передатчик и послать предупреждение, не будет ли слишком поздно? Может быть, стоит просто умереть, надеясь, что желтая надпись «сообщение отправлено» означала, что маяк сделал свое дело?

Он так и поступил бы, если бы лицо Терри не всплывало у него перед глазами.

Человечество не причинило зла ни ему, ни Сообществу Кири, не сделало ничего такого, чтобы заслужить визит риллиан. Шеннона все больше одолевало мрачное предчувствие, что сигнал маяка был принят врагами.

Теперь у него был долг и перед этой юной цивилизацией, на которую он, быть может, навел страшного врага. Тем более необходимо сориентироваться в пространстве-времени.

Кири всегда берегли и лелеяли жизнь во вселенной. Шеннон не может уснуть, пока не будет уверен, что сделал все, чтобы спасти человечество, по крайней мере, не сделал ничего, чтобы помочь уничтожить его.

Могут ли риллиане прийти за ним через пространство-время? Станут ли они вообще о нем беспокоиться?

Если они все-таки придут, что это изменит в войне между Кири и риллианской армадой?

Если риллиане смогут добраться сюда, это будет значить, что они могут повелевать временем. Ученые Кири не умеют этого.

Если бы можно было умереть! Как бы он хотел остановить свое сердце!

Но он гражданин Кири. И дипломат. И он должен жить. И продолжать узнавать новое. Так всегда должны поступать идущие путем Кири.

4. ПРЕЛЕСТНАЯ ВЕЧЕРИНКА

Сэм Йетс с отвращением думал, что ему придется протискиваться сквозь толпу роскошно разодетых больших людей из ООН, разыскивать Бредли и Маклеода, а потом рассказывать Маклеоду о краснокожем шестипалом пришельце, которого охраняла в его кабинете Есилькова.

Но это было необходимо сделать: начальство должно быть в курсе, или Йетс получит по шее.

Официально Маклеод был представителем США, а Йетс работал в ООН. Но у Сэма было американское гражданство, и не надо было гадать, что будет, если США откажутся платить в ООН членские взносы, потребовав в качестве условия его голову.

Но «держать в курсе» не означало «просить указаний». Йетс собирался действовать по обстановке.

Есилькова уже суетилась, пытаясь подключить Советы к этому делу. Йетс нервничал. Он ненавидел националистические выкрутасы. Но дело было не в этом. А в том, что впервые за историю человечества появился пришелец, сидит на кушетке в твоем кабинете и предлагает поделиться технологией, если ему помогут построить малюсенький передатчик. Тут уж кто угодно занервничает.

По предложению Есильковой он прослушал запись разговора между ней и пришельцем, сделанную, когда он бегал за обедом и ужином для Шеннона. Ничего особенного – «вопрос – ответ». Такие записи помещаются в архив на полку «Разное». Кстати, Сэм ее туда забросил. На всякий случай.

Внезапно ему пришло в голову, что если сейчас он приведет Маклеода в свой кабинет, а Шеннона там не окажется, ему придется провести остаток дней, наблюдая расчерченное в полосочку небо.

Но Есилькова обещала, что все будет в порядке, когда он вернется. Конечно, ни она, ни Йетс ничего не знали о возможностях пришельца. И не имели права верить ни единому его слову.

Йетс от души надеялся, что Шеннон не был разведчиком – предвестником Армагеддона. Что, если они построят ему передатчик, а он окажется входными воротами, через которые ворвутся зеленые человечки, дышащие огнем, которые не оставят ничего от земной цивилизации, кроме пары обглоданных костей и двух-трех грязных салфеток?

Нельзя давать волю воображению.

Йетс мысленно репетировал все, что он скажет Маклеоду, чтобы избежать вежливого неприязненного разговора, причем причина неприязни будет не теперешнее положение вещей и уж никак не Шеннон, а Элла.

Сэм вовсе не имел ничего против Маклеода лично. Просто он разбирался в людях. Хорошо это или плохо – он так и не решил для себя. Задумавшись, Йетс чуть не налетел на латиноамериканца, разодетого в пончо. Избежав столкновения с ним, Сэм оказался лицом к лицу с почетным гостем вечера.

Элла Бредли снова носила контактные линзы, которые Сэму никогда не нравились. У нее была самая бледная кожа из всех присутствующих, черные волосы и прекрасное тело, которое он вспоминал чаще, чем ему хотелось.

– Сэм, я так рада, что ты пришел.

Она всегда так дипломатична. Кажется, она собирается символически поцеловать его.

А почему нет, черт побери? Он раскинул руки, и Элла грациозно подошла на шаг – получилось вполне приличное светское объятие. Сэм не стал бороться с искушением сомкнуть руки вокруг нее по-настоящему.

Ему нравилось выходить за рамки приличий. Губы Эллы слегка коснулись его правого уха, потом левого, и она прошептала:

– Сэм, немедленно прекрати.

Она выгнулась назад, и Йетс выпустил ее, решив все-таки быть поосторожнее с этой женщиной – она все еще представляла для него загадку. Если бы на них не смотрели окружающие!

А они, конечно, смотрели. Она была почетным гостем. Из-за нее в буфете стояли ледяные скульптуры и флажки с эмблемами Нью-Йоркского университета. Сэм Йетс был не единственным героем недавнего происшествия.

– Поздравляю с повышением, – сказала она громко, чтобы слышали другие гости.

– Я так и думал, что ты это скажешь, – грубовато ответил он и подумал, что не надо было приходить. Надо было сказать Элле что-нибудь, пока она не упорхнула к другим гостям… – Ты прекрасно выглядишь, – для пробы начал он, но эти слова прозвучали так странно, что глаза ее сузились.

– Что с тобой, Сэм? Ты устал?

Йетс наклонился к ней. Плевать на подслушивающих и подсматривающих типов из посольства.

– Мне нужно поговорить с тобой. Наедине. Или с твоим кавалером. С кем-нибудь из вас. – Чтобы она поняла, что он не по личному делу, Сэм добавил: – Немедленно. Или никогда.

– Да, комиссар, – ответила она. – Сюда, пожалуйста. – Элла всегда соображала быстро.

Сэм не ожидал, что она сразу отведет его к Маклеоду, который разговаривал в буфете с кем-то из своих коллег.

Йетс подождал под ледяной скульптурой (это была копия какой-то знаменитой арки), пока Маклеод закончил разговор, галантно взял Эллу под руку и подошел к нему.

Йетс в который раз пожалел, что пришел. Ну что он скажет ему?

– Здравствуйте, комиссар, – Маклеод, как всегда, был вежлив. – Элла говорит, что вы хотите поговорить с нами обоими. Пойдемте-ка сюда.

Протолкавшись через толпу гостей, они оказались в уединенной комнате. Маклеод жестом попросил молчать и достал из кармана черную коробочку размером с бумажник. Это был диктофон. Он взглянул на счетчик и кивнул:

– Можете начинать.

Йетс подчинился.

– У меня в кабинете сидит шестипалый краснокожий пришелец с белыми глазами, он хочет, чтобы мы помогли ему построить передатчик и он мог бы послать сигнал тревоги домой до того, как враги, преследующие его, появятся здесь и порубят нас всех в капусту. Вы здесь самый высокопоставленный чиновник, которого я знаю. Захочет ли США в вашем лице участвовать в этом? Или пусть Есилькова и русская делегация веселятся без наших?

– Что? – к чести Маклеода надо заметить, что голос его почти не изменился, хотя недоверие в нем звучало ясно. – Если это дурацкая шутка, Йетс, то очень-очень скоро ты будешь ставить штампики на паспорта где-нибудь в Южной Америке, в Джарезе.

Йетс гордо повернулся и бросил через плечо:

– Я только хотел дать вам обоим шанс. Элле – как специалисту-антропологу и вам – как… ну как тому, кто вы есть. Привет. Пошел учить испанский.

Он засунул руки в карманы, чтобы никто не видел его сжатых кулаков, и направился к двери.

Он услышал за спиной шаги Эллы – быстрые и решительные. Как это он узнает ее шаги, если он с ней не спит? Сэм немного задержался, чтобы дать ей догнать себя.

Она сказала:

– Сэм, постой.

Он не остановился.

– Постой же, Сэм!

Он дошел уже до сцены, где настраивался струнный квартет, и только тогда обернулся с каменным лицом.

– Ну вот, я остановился. Я должен был обо всем доложить и сделал это. Теперь я могу идти?

– Так там действительно?..

– Да.

Ее лицо вытянулось. Когда Элла улыбалась, ее черты словно озарялись изнутри. Но сейчас она не улыбалась.

– Так ты приглашаешь меня прийти и посмотреть?..

– Как пожелаете. Я передал информацию, дальше делайте, что хотите.

– Есилькова тоже знает?

– Еще бы!

– Сэм, ты действительно хочешь, чтобы я пришла?

В этот момент подошел Маклеод и остановился неподалеку, так, чтобы можно было слышать.

Йетсу пришлось выражаться осторожнее:

– Я? Да нет, черт побери, я просто не хочу, чтобы мне влетело. Нужно, чтобы с ним поговорили ученые, если, конечно, позволит твой приятель. Именно об этом просил мой… э-э… гость.

– Это будет что-то вроде экспертизы?

Маклеод внешне лениво направился к ним, но сделал это достаточно быстро, чтобы вмешаться.

– Инженеры?

– Да. – Сэм был до смешного доволен, что сумел поставить Маклеода в неловкое положение. Они с Маклеодом носили костюмы одинакового размера. На этом их сходство заканчивалось.

– Еще кто-нибудь? – безразлично поинтересовался Маклеод, склонив голову. Тонкие черты его лица ничего не выражали, кроме скуки.

– Наверное, астрофизик или астроном, короче, кто-то в этом роде. Он хочет построить передатчик. Он думает, что не сможет отсюда добраться домой, даже если мы ему будем помогать. Полагаю, больше нам никто не нужен, чтобы не нарушать тихой семейной обстановки. Один-два человека и вы сами. Специальность Эллы тоже пригодится. Пришлите личные дела тех, кто будет с нами работать. Я просмотрю их…

– Никаких личных дел. Я сам назначу людей, и вы будете без всяких просмотров работать с ними.

– Ладно, беру вас и еще двоих – так я обещал Есильковой. Я не хочу никаких накладок.

Йетс повернулся на каблуках и вышел, решив, что как комиссар Службы Безопасности он имеет право выглядеть усталым и раздраженным. Тем более что так оно и было.

В конце концов, плевать, придет Бредли или нет. Он сказал начальству все, что требовалось. Если Маклеод не явится, придется работать с русскими.

Надо будет проанализировать проблему и выработать план действий. Пока о случившемся никто из посторонних не ведает, если не считать краснокожего пришельца, который сидит в кабинете, гадает, куда его занесло, и уж, конечно, не говорит Йетсу и Есильковой и половины того, что он знает.