Текст книги "Франклин Рузвельт. Уинстон Черчилль"

Автор книги: Детлеф Юнкер

Соавторы: Дитрих Айгнер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Детлеф Юнкер
Дитрих Айгнер
ФРАНКЛИН РУЗВЕЛЬТ
УИНСТОН ЧЕРЧИЛЛЬ

Книга первая
Детлеф Юнкер
ФРАНКЛИН РУЗВЕЛЬТ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Писать маленькие биографии о великих людях – неразрешимая задача, если примерять их к стандартам полных биографий, а жизнь и деятельность героя в связи с эпохой изображать со всей полнотой одновременно наглядно и аналитично. Это особенно относится к такой богатой событиями жизни, какая была у Франклина Д. Рузвельта, 32-го президента Соединенных Штатов Америки с 1933 по 1945 год, который вывел свою страну из тяжелейшего экономического кризиса со времен индустриальной революции и ввел ее во вторую мировую войну. Будучи политиком во времена Великой депрессии, он не в последнюю очередь поэтому стал единственным в истории США четырехкратно избранным президентом. Рузвельта безгранично чтили и глубоко ненавидели современники, его характер, цели, достижения и влияние до сегодняшнего дня крайне противоречиво оцениваются историками вопреки или благодаря тому, что в их распоряжении о Франклине Делано Рузвельте и его времени, как ни о каком другом политике, имеется много достоверной информации. Только одно кажется неизменным в непрекращающемся потоке информации о нем и его времени: Рузвельт – одна из величайших и влиятельнейших личностей двадцатого столетия.

Так как в коротких биографиях можно принимать во внимание лишь ограниченный период жизни, то их притязания скромнее. Это могут быть только очерки, наброски, уточнения, которые сообщают читателю первое общее впечатление, в лучшем случае побуждают к дальнейшему изучению.

Детлеф Юнкер.

Гейдельберг, 1 апреля 1979 года

ПРОИСХОЖДЕНИЕ,
ВОСПИТАНИЕ, УЧЕБА

Франклин Делано Рузвельт родился 30 января 1882 года на «солнечной стороне» общества, как и его будущий союзник англосакс Черчилль. Это отличало Рузвельта от его всемирно известных политических противников – Гитлера и Муссолини, равно как и третьего в антигитлеровской коалиции второй мировой войны – Сталина. Его родительский дом в Гайд-парке представлял собой большое поместье в верхнем течении реки Гудзон на полпути между Нью-Йорком и Олбани, столицей штата Нью-Йорк. Франклин был единственным ребенком от второго брака 54-летнего Джеймса Рузвельта и его жены Сары, урожденной Делано, бывшей на 26 лет младше мужа. Отец вел спокойную размеренную жизнь сельского дворянина из лучшей новоанглийской семьи голландского происхождения, который, однако, успешно сочетал множество занятий. Будучи управляющим своим поместьем в 500 гектаров в Гайд-парке с лесами, полями и пахотной землей, он, не сдавая его в аренду, прибыльно вел хозяйство сам. Два-три раза в неделю он ездил в Нью-Йорк в качестве профессионального бизнесмена множить свое состояние, вложенное в угольную, металлургическую промышленность и в железнодорожные компании, а также решать различные задачи как член Наблюдательного совета и директор нескольких обществ. Как светский человек он посещал оперу и театр и регулярно предпринимал поездки по Европе, при этом для укрепления здоровья особо предпочитал немецкие воды, например, Бад-Наугейм. В духе кальвинистских традиций он поддерживал благотворительные организации и общественно полезные мероприятия на своей родине. В отличие от большинства представителей своего социального слоя, он лояльно относился к демократической партии, однако не был ее политически активным сторонником. Только двадцати летним в юношеском порыве во время путешествия по Италии з 1848 году Джеймс примкнул к войскам Гарибальди во время осады Неаполя, но когда ничего особенного не произошло, спустя месяц попросил об увольнении. Его молодая и красивая жена Сара, дочь коммерсанта из долины Гудзон, родом из высшего общества, принесла мужу приданое в миллион долларов. Несмотря на разницу в возрасте, брак их был гармоничен. Хотя состояние Рузвельтов не могло сравниться с тем, чем владели Вандербильты и Рокфеллеры, их общественное положение среди ведущих семей Новой Англии было стабильным, правда, отец предпринимал попытки путем спекуляций сделать большие деньги, но они имели плачевный результат.

Экономическая независимость, наличие свободного времени и воля позволили Джеймсу и Саре в соответствии с положением дать своему сыну хорошее всестороннее воспитание. У Франклина Д. Рузвельта была счастливая юность. Очевидная уверенность, которую излучали родители и родительский дом, повлияла на жизненное восприятие сына и заложила у Рузвельта непоколебимую веру в свои силы. Будучи в центре внимания своих родителей, которые никогда не доверяли подрастающего ребенка только няне и приходящим воспитателям и сами тщательно следили за его воспитанием, Франклин рос в окружении, идеальном для его активного и всестороннего развития. Отец рано начал обучать его верховой езде, рыбной ловле и стрельбе; летом он ходил под парусами или по Гудзону, или около Кэмпбелла, небольшого канадского острова у побережья Мэна, где у его родителей была летняя дача. Уже в юности он проявлял живой интерес к природе и сельскому хозяйству, а особенно к животным и деревьям.

С трехлетнего возраста он постоянно сопровождал своих родителей в их поездках по Европе. Таким образом он познакомился с Англией, Францией, Голландией, Германией, Швейцарией и Норвегией. В 1887 году в связи с визитом отца к президенту-демократу Гроверу Кливленду он, будучи пяти летним ребенком, впервые посетил Белый дом. Сокрушаясь от бремени ответственности, президент, прощаясь с мальчиком, выразил желание, чтобы он никогда не стал президентом США.

До четырнадцати лет Рузвельта воспитывали гувернантки и репетиторы, которые учили его чтению, письму, счету, латинскому, французскому и немецкому языкам, дали некоторые знания из европейской истории. Только в девять лет ему пришлось впервые иметь дело с народной школой в Германии, когда родители отдыхали в Бад-Наугейме. Его родители имели библиотеку, и хотя он любил копаться в книгах о парусных кораблях, морских боях, ловле китов и о древней морской торговле с Китаем, он представлял собой нечто иное, чем интровертивный книжный червь. Его живой интеллект пополнялся больше рассказами родителей и деда по материнской линии, рассматриванием ценной коллекции марок своей матери, а также конкретными личными переживаниями и сведениями из прочитанных книг.

1896 год стал годом глубоких изменений в жизни Рузвельта: в 14 лет он поступил в одну из привилегированных частных школ страны в Гротоне, небольшом местечке северо-западнее Бостона. Руководителем и духовным наставником этой элитарной школы, основанной по английскому образцу, был епископальный священник Эндикот Пибоди, о котором Рузвельт в 1934 году писал в своих воспоминаниях: «Пока я живу, влияние доктора Пибоди и его жены означает и будет означать для меня больше, чем влияние любых других людей, за исключением отца и матери». Для Пибоди в его школе, где 110 юношей в течение четырех лет получали образование, идеалом воспитания был истинный джентльмен-христианин. Для этой цели он объединил классически гуманитарный учебный план со строгим религиозным обучением, аскетическим образом жизни, пунктуально регламентированным распорядком дня и чрезвычайно разнообразными спортивными упражнениями. Сам же он представал перед учениками как олицетворение мудрого изречения: «В здоровом теле – здоровый дух». Прежде всего, он постоянно проповедовал ученикам об ответственности за общество и отечество как за единое целое, чувство долга перед обществом должно быть выше личных интересов. Но это моральное наставление оставалось собственно абстрактным, ибо о политико-экономической системе США и процессе политического волеизъявления в своей стране учащиеся узнавали слишком мало.

Единственному в семье ребенку, Рузвельту перестройка на спартанский образ жизни в группе давалась нелегко, но он воспринимал это спокойно. Он пытался добросовестно подчиняться требованиям, которые предъявляли Пибоди и учителя, и прежде всего стремился к успехам в спорте. Но, к сожалению, у него был слишком маленький вес, чтобы достичь выдающихся успехов в самых престижных и предпочтительных для Пибоди командных играх, таких, как футбол, баскетбол, хоккей и гребля. Этот факт так ранил его тщеславие, что Рузвельт стал прилагать все усилия к тому, чтобы добиться успехов и стать непревзойденным мастером хотя бы в одном упражнении – «high kick», которое причиняло очень сильную физическую боль. Смысл его заключался в том, чтобы по возможности на большой высоте попасть головой в подвешенный горшок. В целом Рузвельт был нормальным и старательным учеником, который не выделялся ни своими успехами, ни спортивными достижениями. На втором году обучения ему был вручен приз за пунктуальность, затем он «заработал» несколько порицаний, чтобы не слыть карьеристом. Так, однажды он принял участие в летнем лагере для непривилегированных мальчиков из Бостона, а в другой раз периодически опекал одинокую 84-летнюю цветную женщину, жившую вблизи Гротона. В последний, самый счастливый год учебы он обрел значительную уверенность в своих силах. Его достижения в учебе улучшились – в конце он даже получил приз за успехи в латинском языке. Свои организаторские качества он мог доказать, исполняя обязанности надзирателя в спальном зале и снабженца баскетбольной команды.

Из сведений о политических событиях и структурных проблемах Соединенных Штатов, довольно свободно освещаемых в прессе, мало что проникало в изолированный круг молодых аристократов Нового Света, которые хотя и изучали римско-греческую историю, но никак не американскую. Они не могли ничего знать о быстрой индустриализации, о волнах иммиграции, о бегстве из страны, превратившем жизнь миллионов людей в «доходных домах» городов восточного побережья в пытку, о концентрации капитала и образовании гигантских трестов, о промышленном рабочем классе, о первых массовых забастовках и бунтах фермеров, о судьбе разбитых военными индейцев, о популистском движении, которое пыталось организовываться в третью партию, о горячо обсуждаемом спорном вопросе о серебре, пошлинах и борьбе против коррумпированных «боссов» в городах, которые при помощи своих «партийных машин» овладели общественными учреждениями. Только одна нашумевшая внешнеполитическая тема во время учебы Рузвельта в Гротоне, испано-американская война 1898 года и связанное с ней приобретение островной империи в Карибском море и Тихом океане, кажется, была предметом долгих дебатов и дискуссий в школе. В качестве оратора выступал Рузвельт, он говорил о необходимости расширения военно-морского флота, против присоединения Гавайских островов, против интеграции Китая Соединенными Штатами, за независимость Филиппин, причем остается неясным, выражал ли он свое собственное мнение или мнение ректора. Касаясь в своей речи аннексии Гавайских островов, Рузвельт впервые процитировал автора, главное произведение которого «The Influence of Sea Power upon History, 1660–1783» («Влияние морской силы на историю, 1660–1783»), вышедшее в 1890 году, было подарено ему на Рождество в 1897 году: Алфреда Тайера Мэхэна, который революционизировал морское стратегическое мышление не только в США, но и в Европе и впоследствии оказал сильное влияние на Рузвельта. Трудно сказать, какую позицию занимал тогда шестнадцатилетний Рузвельт, империалистическую или антиимпериалистическую. С одной стороны, он в письмах родителям комментировал не в военном духе приближающийся конфликт с Испанией, а в англо-бурской войне был на стороне буров однозначно, а с другой стороны, кажется, что в «ура-патриотический период» после начала войны только эпидемия скарлатины могла удержать его от того, чтобы встать добровольно под знамена.

В это время Рузвельт был очарован прежде всего одним политиком, правда, скорее по причине родственных отношений, чем по деловым признакам, своим дальним родственником – двоюродным братом Теодором Рузвельтом, чья политическая звезда в эти годы не в последнюю очередь взошла по причине его безошибочного инстинкта давать убийственный материал в сенсационной прессе. В 1897 году он беседовал, будучи ассистентом секретаря в ВМФ, с учащимися в Гротоне о своей борьбе в качестве уполномоченного нью-йоркской полиции против коррупции в этом ведомстве. В 1898 году он обрел национальную славу, когда во главе полка «грубых наездников», собранного из ковбоев и господ-всадников, пожинал лавры на Кубе; республиканцы использовали его в Нью-Йорке, при этом выдвинули на выборах кандидатом в губернаторы. После успеха на выборах Франклину было разрешено присутствовать на церемонии вступления двоюродного брата в должность в Олбани.

И в последующие годы, когда он был студентом с 1900 по 1904 год, политика играла для него второстепенную роль. В 18 лет, после окончания учебы в Гротоне, он поступил в самый престижный колледж страны при Гарвардском университете в Кембридже. Решающим при этом была не научная репутация, а скорее социальный престиж этого заведения. Поэтому не стремление к выдающимся достижениям, а обеспечение и укрепление положения в обществе и определенной ведущей позиции внутри узкого круга привилегированных студентов из задающих тон семей Востока были лейтмотивом проведенных им в Гарварде лет. Такого положения можно было достичь только по неписаным правилам этого закрытого, довольно оторванного от потока повседневной американской жизни студенчества, когда наряду с учебой развивалась значительная активная деятельность, если отличался в спорте или хотя бы был назначен руководителем какой-то из спортивных команд, если мог отличиться и завоевать уважение, чтобы тебя избрали в студенческие учреждения, если мог сотрудничать в университетской газете или развивать благотворительную деятельность, если мог общаться с нужными семьями бостонского общества и удостоился права стать членом студенческого клуба. Рузвельт признавал эти правила и их масштабы, они ему были знакомы по Гротону, и он с размахом принял на себя целый ряд различных видов такой деятельности. Его тщеславие должно было, во всяком случае, справиться с неудачами. В пользующийся самой большой репутацией клуб он не был принят, к своему большому разочарованию, в спорте помехами были недостаток таланта и слишком маленький вес для его роста. Но тем не менее он много занимался греблей и играл в футбол, его пяти– или шестиранговые команды выбрали Рузвельта своим руководителем. Однако он хотел, как и в Гротоне, быть первым. С чрезвычайным упорством и большой работоспособностью, временами до шести часов в день, ему удалось сперва стать сотрудником, потом редактором, а на четвертом курсе даже главным редактором газеты колледжа «Кримсон». В своих передовицах, которые сплошь и рядом поднимали студенческие и университетские вопросы, он резко выступал за те ценности и добродетели, которые сами вознесли его на этот пост, за активность и сознание долга в интересах общих задач университета.

И в учебе Рузвельт претворял в жизнь надежды, которые могли возлагаться на джентльмена его происхождения, – не обязательно академический блеск, но успех, который не должен быть ниже определенного стандарта. Хорошо подготовленный в Гротоне, он за три года выполнил всю программу, рассчитанную на четыре года, для получения степени бакалавра искусств со средней оценкой «удовлетворительно», так что последний год в Гарварде он мог посвятить себя полностью работе в качестве главного редактора. Ни один из предметов и никто из преподавателей, казалось, не произвели на него особого впечатления. Он записался на большинство лекций по истории, в основном по новейшей истории США и Европы. Наряду с этим он занимался еще различными аспектами народного хозяйства и науки о государстве, философией, искусствоведением, английской, французской и латинской литературой, палеонтологией, геологией и риторикой; своего рода всеобъемлющее обучение – уже известная рузвельтовская склонность к более обширному многообразию не противоречила вообще научной концентрации на одном деле.

Как политический деятель он не был в этот период интересен. Его партийная лояльность колебалась между семейной демократической традицией и личным восхищением своим республиканским кузеном Теодором Рузвельтом, который, будучи вице-президентом, в 1901 году стал преемником убитого президента МакКинли и потом на выборах в 1904 году собственными силами гарантировал себе пост президента на четыре последующих года. Помимо всеобщего требования в духе «noblesse oblige»[1]1
  Положение обязывает (англ.).


[Закрыть] – чувствовать себя ответственным за всеобщее благо – студент еще не развил в себе основных политических взглядов, которые были бы достойны этой крылатой фразы. Он проявлял черты характера возможного политического значения, которые позднее стали ярко выраженными, такие, как честолюбие, активная энергия, хорошая память, широкий спектр интересов, умение сходиться с людьми, воля к руководству и упорство.

Упорство проявил он на последнем курсе и в личной жизни, когда, несмотря на решительный протест столь же волевой матери Сары, добился своего, женившись на Элеоноре, дальней родственнице в пятом поколении из Гудзонской долины и племяннице президента Теодора Рузвельта. Сара Рузвельт после смерти мужа в 1900 году всю свою любовь сконцентрировала на единственном сыне; чтобы быть ближе к нему, она даже сняла дом в Бостоне. Непреклонное поведение сына шокировало ее. Наконец, смирившись с неизбежным, она стала играть доминирующую роль в домашнем хозяйстве молодой семьи. Если сын в будущем принимал присутствие и привычки обеих женщин как факт, то впечатлительная, интеллигентная и мягкосердечная Элеонора в этой ситуации видела ущемление ее самолюбия. Свадьба в марте 1905 года благодаря присутствию Теодора Рузвельта явилась большим общественным событием в Нью-Йорке; жених и невеста полностью оказались в тени президента, который, как подметили насмешники, на каждой свадьбе склонен был изображать жениха. Летом 1905 года молодожены предприняли длительное свадебное путешествие по Европе, посетив Англию, Францию, Италию, Швейцарию и Германию.

После возвращения молодая пара, материально обеспеченная в связи с унаследованным состоянием в 200 000 долларов, обосновалась в Нью-Йорке, сначала по соседству, а потом бок о бок с Сарой Рузвельт. Рузвельт возобновил без особого энтузиазма начатую осенью 1904 года учебу в Колумбийском университете на юридическом факультете. Он со своим наблюдательным умом, подпитывавшимся личными контактами и продвигавшимся от частного к общему, не мог быть в восторге от юридических абстракций. Как и в Гарварде, он закончил учебу как обязанность со средними результатами. Когда он через три года сдал экзамен при нью-йоркской адвокатуре, то не стал заканчивать академию, а поступил на службу благодаря хорошим связям в качестве референта в одну пользовавшуюся хорошей репутацией нью-йоркскую адвокатскую контору, которая по иронии судьбы специализировалась на том, чтобы избавить крупных предпринимателей от ужесточенных законов картелей, инициатором которых когда-то был Теодор Рузвельт. Однако к этому референт не имел никакого отношения, он мог заниматься мелкими делами канцелярии до передачи дела в городской суд. И вот тут Рузвельт накопил важный опыт. Впервые в жизни он соприкоснулся очень близко с другой, теневой стороной американского общества. При подготовке дела для городского суда он познавал жизненный мир, образ мышления маленького человека и бедных слоев населения, их нужды, страх за свое существование – все, что ему самому было чуждо, их жестокую, часто бесперспективную борьбу за место под солнцем.

Деятельность в качестве референта заполняла только часть его свободного времени. Рузвельты участвовали в общественной жизни своих районов в Нью-Йорке; насколько позволяло время, он проводил его в своем семейном поместье в Гайд-парке; он стал там, как и его отец, в силу возможностей и обстоятельств видным членом ряда местных организаций. Лето он проводил в Кэмпбелле, занимаясь греблей; ездил верхом, держал беговую лошадь и играл в гольф. Между тем семья его быстро увеличивалась. Первый ребенок, дочь, родилась в 1906 году, а в последующие 10 лет появилось 5 сыновей, один из них умер, когда ему было 8 месяцев. Многое указывало на то, что Франклин Делано Рузвельт повторит жизненный путь своего отца – коммерсанта, дворянина с избытком свободного времени для различной деятельности на досуге.

Но эта видимость была обманчивой, в нем остались какое-то беспокойство, незаполненная пустота, ему не хватало цели, на что он мог бы направить свое честолюбие. Хотя атмосфера кипучей жизни в городских судах полностью соответствовала его коммуникабельному темпераменту, все же, чтобы сделать карьеру юриста, ему нужно было с головой окунуться в сухие и крайне скучные тонкости юридических прав картелей и хозяйственного права. Кроме того, он уже имел то, что позволяло молодым, честолюбивым референтам делать карьеру, – финансовую обеспеченность и признание. Итак, объектом его честолюбия осталась только политика, остался пример Теодора Рузвельта, которого Франклин и Элеонора в эти годы часто посещали в Белом доме.

Когда однажды молодые юристы в адвокатской конторе говорили о своих амбициях и жизненных планах, Рузвельт заявил без всякой иронии, что он хочет заниматься политикой, чтобы стать президентом США, и рассказал о своем разработанном но пунктам плане продвижения наверх: в наиболее подходящем для демократов году выборов он попытается стать депутатом парламента в штате Нью-Йорк, а потом его карьера должна будет следовать примеру Теодора Рузвельта: статс-секретарь в военно-морском министерстве, губернатор штата Нью-Йорк, президент.