Текст книги "Не покидай меня"

Автор книги: Дениза Алистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

4

– Эй!.. Вы уже проснулись?

Тори подумала, что это говорящий будильник. Именно такими словами он поднимал ее с постели в Джорджии. Голос зазвучал вновь. Тори повернула голову и посмотрела туда, откуда он доносился. В глазах спросонья стоял туман, но сквозь него угадывалось чье-то кругленькое личико…

– Боже мой, Минди! С добрым утром!

– С добрым утром, миссис Тори! Вы проснулись?

– Кажется да, – ответила Тори и улыбнулась дочери.

– Вот и хорошо! А то папа не разрешает мне никого будить. – Минди говорила почти шепотом, словно поверяя Тори какие-то важные тайны. – Папа говорит, что гостей будить неприлично. Скажите, миссис Тори, вы наша гостья?

– Что-то вроде этого, – уклончиво ответила та. – Я помогаю твоему папе починить компьютер.

Минди понимающе кивнула головой. Эта гостья, видимо, ее очень интересовала. Да и вообще девочка была не из застенчивых и вопросы задавать не стеснялась.

Тори откинула простыню, спустила ноги на пол и похлопала ладонью по краю постели, приглашая дочку сесть рядом. Та не заставила себя ждать и тут же устроилась по левую руку от нее. Положив ногу на ногу и прикрыв ладонями коленку, она стала похожей на жеманную даму, принимающую гостей. Правда, пижама в вышитым на груди Микки-Маусом для такого случая не совсем подходила. Но Тори все равно оценила светские навыки дочери.

– У вас прекрасные манеры, мисс Минди, – еле удерживаясь от смеха, серьезно сказала она.

Девочка зарделась от удовольствия и ответила ей в тон:

– А вы заметили, миссис Тори?! Бабушка говорит, что настоящая леди должна уметь отменно вести себя.

– Твоя бабушка очень мудрая. А теперь скажи, мы с тобой проснулись первыми?

Минди отрицательно покачала головой.

– Нет. Джералдайн уже что-то готовит на кухне. А папа принимает душ. Значит, вместе с нами не спят уже четверо.

– Минди, – удивленно раскрыла глаза Тори, – да ты уже умеешь считать! Ну что за умница!

– Мне уже почти четыре года – важно заявила кроха. – Папа говорит, что я одаренная и замечательно красивая.

Тори наклонилась и поцеловала девочку в макушку. Та хотела что-то добавить, но в этот момент в коридоре раздался голос Рэнда:

– Минди, где ты?

Минди вползла на кровать и спряталась под простыней за спиной Тори. Выглянув на секунду из своего укрытия, она прошептала:

– Пожалуйста, не говорите, что я здесь!

Дверь в комнату была полуоткрыта, и Рэнд вошел без стука. Тори все так же сидела на кровати, заслонив собой зарывшуюся в простыне дочь. Бретельки ночной рубашки вдруг соскользнули с ее плеча, почти оголив грудь. От смущения она покраснела до корней волос. Конечно, Рэнд не раз видел жену обнаженной, но это было давно и совсем при других обстоятельствах. Теперь они стали чужими….

Тори поправила бретельку и взглянула на мужа.

– С добрым утром, Рэнд!

Доброжелательный, почти домашний тон неожиданно привел Рэнда в ярость. Оглядев комнату, он резко спросил:

– Ты уверена, что оно будет добрым?

Он, видимо, хотел добавить что-то очень грубое, но в этот момент заметил, как на кровати за спиной Тори зашевелилась простыня. Понять причину этого явления было нетрудно, и Рэнд тут же сменил тон, став неестественно ласковым.

– Скажите, миссис Тори, вы не знаете, куда могла деться Минди? Мне показалось, что несколько минут назад я слышал ее голосок.

Тори моментально включилась в игру:

– Минди? Какая? Помилуйте, я даже не знаю, как она выглядит!

У Рэнда на языке вертелась фраза «Она очень похожа на вас», но вместо этого он хитро улыбнулся и сказал:

– Минди похожа на маленького скандинавского тролля: у нее зеленые волосы, а тело усыпано бородавками.

– Вовсе нет! – раздалось из-под простыни, и оттуда высунулась головка Минди. – Я совсем не похожа на зеленого тролля.

Она спрыгнула с кровати и бросилась на шею отцу.

– Папа, разве у меня зеленые волосы?

– Вроде бы нет.

– А ты видел на мне хоть одну бородавку?

– Нет.

– И я не маленькая!

– А вот об этом можно поспорить: например, по сравнению со мной ты маленькая.

– Неправда! Это не я маленькая, это ты чересчур большой!

– А ты чересчур маленькая.

Но Минди уже надоела эта тема. Она дернула отца за нос и спросила:

– Как ты меня нашел?

– По запаху твоих духов.

– Я же не душусь! Ты, наверное, спутал меня с миссис Тори. От нее всегда пахнет очень вкусными духами.

Пронзительный взгляд Рэнда застал Тори врасплох. Меньше всего она хотела, чтобы он прочел на ее лице страстное желание, проснувшееся в ней, когда она наблюдала за мужем, нежно и игриво спорившим с дочерью. Опустившиеся густые ресницы запоздали: Рэнд успел разгадать ее секрет.

– Вам не стоит беспокоиться, миссис Тори, – усмехнулся он, выразительно глядя на жену. Желание, мелькнувшее в ее глазах, поселило в Рэнде уверенность в своей победе.

Тори поняла, что ненароком сама сожгла мосты. Теперь взывать к родительской солидарности было уже бесполезно: он не позволит ей использовать Минди как бальзам для ее душевных ран.

– Разве я вас побеспокоила, миссис Тори? – спросила Минди.

– Вовсе нет, – тихо ответила Тори, чувствуя, как предательски задрожал ее голос.

Рэнд опустил дочку на пол.

– Пора одеваться, Минди. И неплохо было бы потом пойти на кухню и помочь Джералдайн.

Минди хотела возразить, но отец строго посмотрел на нее и твердо сказал:

– Иди!

Подарив отцу и Тори очаровательную улыбку, она выбежала из комнаты. Рэнд подождал, пока стихнет топот ее ножек, и только тогда посмотрел на жену. Взгляд был настолько холодным и тяжелым, что по спине у Тори поползли мурашки. Она натянула простыню на обнаженные плечи. Рэнд криво ухмыльнулся:

– Не прячься. Поношенными вещами я не пользуюсь.

Тори вспыхнула от негодования и унижения, но не произнесла ни слова. Зачем объяснять чужому человеку, что он был единственным мужчиной в ее жизни! Он все равно не поверит….

Рэнд продолжал издеваться:

– Признайся, скольких мужчин соблазнила за этот год? Наверное, они неплохо клевали на такую сексуальную приманку! Кстати, хотел бы я знать, на котором по счету женщина забывает и об ответственности перед своим ребенком?

Его презрение прожигало сердце Тори насквозь. Вчера ей казалось, что она уже приобрела стойкий иммунитет к любым оскорблениям, но сейчас ее душили рыдания, подавить которые стоило огромного труда.

Тори понимала, что у Рэнда есть причины ее ненавидеть, и все же несправедливость его слов убивала ее. Да, она была плохой женой и никуда не годной матерью. Но мужу не изменяла никогда!

– Если ты намерена оставаться здесь и далее, то будешь ночевать в другой половине дома, – продолжал Рэнд. – Я не хочу, чтобы Минди привыкала к утренним визитам в твою спальню. – Бросив на Тори уничтожающий взгляд, он вышел из комнаты.

Тори откинулась на подушку и закрыла глаза. Снова и снова она повторяла себе, что заслужила его презрение. Нельзя было проявлять малодушие и отсутствовать так долго! В результате ее здесь больше не хотят видеть. Рэнд потерял к ней доверие. К тому же уязвлено его мужское самолюбие: ведь она ушла от него фактически на глазах приятелей и работников ранчо.

И все же враждебность мужа не казалась ей непробиваемой. Она должна попытаться преодолеть ее – ради дочери.… Но главное – нельзя допустить, чтобы суд лишил ее материнских прав. В противном случае Рэнд и на пушечный выстрел не подпустит ее не только к Минди, но и к ранчо, и она не сможет использовать свое главное, пока секретное, оружие: открыть истинную причину своего долгого отсутствия.

Значит, неприязнь супруга придется терпеть. Единственное, от чего Тори не смогла бы отказаться ни за что на свете, так это от повторения сегодняшнего утра. Минди должна будить ее в любое время! Как она любит это маленькое сообразительное чудо! Но с другой стороны, и Рэнд с его невероятной сексуальностью вызывает в ней чувства, весьма далекие от ненависти и презрения.

Тори искренне восхищали внимание и забота, с которыми Рэнд относился к дочери. Но одновременно беспокоило, что однажды его безумная любовь к Минди может кончиться. И что тогда будет с девочкой? Через какие страдания ей придется пройти!

Когда Тори вошла в гостиную, вся семья уже была в сборе. Завтрак проходил без особых церемоний. Каждый мог прийти и уйти когда вздумает, сесть на любой стул, выбрать себе соседа или соседку. За столом шутили, обменивались колкостями и смеялись. Тори приветливо улыбнулась Дороти и села рядом с ней. Минди уже беспокойно ерзала на стуле.

– Папа, можно мне пойти на улицу? Я съела свой завтрак. А теперь надо покормить Грампи, Слипи, Допи, Снизи и……

Рэнд прервал перечисление имен котят, недавно родившихся у здешней кошки, и кивнул головой.

– Ладно, иди. Только отнеси на кухню свою тарелку. И надень свитер: на улице прохладно.

– Хорошо, папа! – послушно ответила Минди и побежала к двери. Тори проводила ее влюбленными глазами и восхищенной улыбкой.

– Как, Минди сказала, зовут этих котят? – переспросила она у Дороти. – Грампи, Допи, Слипи и Снизи?

– Вроде бы так, – ответила Дороти с доброй улыбкой. – Их у мамы-кошки родилось сразу семеро, а у Минди в запасе не было столько имен. И вдруг она вспомнила «Белоснежку и семь гномов». И котята стали героями известной сказки.

Тори от души рассмеялась. Ей сразу стало тепло и даже уютно за этим столом. Но, нечаянно взглянув на мужа, сидевшего по правую руку от Дороти, она тут же замолчала. Смех жены, похоже, опять испортил Рэнду настроение. Он отложил вилку и встал. Вошедшей в гостиную с кофейником в руках Джералдайн Рэнд холодно сказал:

– Передайте вашей помощнице, когда она придет, чтобы приготовила комнату в западном крыле. Тори будет жить там.

Для всех, кроме Тори, это распоряжение стало полной неожиданностью. В западном крыле одну комнату занимала Джералдайн, а остальные были свободны до появления сезонных рабочих, которые жили там во время уборки урожая.

– Простите, – удивилась Джералдайн, – но почему миссис Тори должна жить в западном крыле, когда у нее своя прекрасная комната. И разве не в ней она сегодня ночевала?

Бросив на нее суровый взгляд, Рэнд ответил:

– Проследите, чтобы все было сделано. Иначе мне придется нанять вместо вас человека, умеющего слушать распоряжения и готового их выполнять! – И Рэнд вышел из гостиной, оставив домашних в полной растерянности.

Джералдайн фыркнула и скорчила гримасу, сделав вид, что грубость молодого хозяина ее не задела. Но Тори видела, что старая служанка, привыкшая считать себя членом семьи, глубоко обижена. Никто и никогда не говорил с ней в таком тоне.

– Джералдайн, простите… – попыталась Дороти сгладить слова сына.

Но та жестом попросила ее замолчать. Разлив кофе по чашкам, она хотела уйти на кухню, но Тори остановила ее:

– Джералдайн, мне очень жаль, что так вышло. Поверьте, Рэнд любит вас, как и все мы. Но он не терпит вмешательства в его личные дела – особенно если речь заходит обо мне. У нас с ним серьезные проблемы. Мы стараемся их решить, но это вовсе не означает, что мы немедленно бросимся друг другу в объятия. Поэтому занимать спальню в семейной половине дома для меня сейчас не очень удобно.

Тяжело вздохнув, Джералдайн понимающе кивнула и, помолчав немного, сказала:

– Я постараюсь больше не совать свой нос в ваши дела и сохраню нейтралитет, что бы ни происходило в этом доме. Хотя, признаться, это не в моем характере.

Дороти и Тори с облегчением переглянулись. Тронув старую женщину за руку, Дороти мягко проговорила:

– Для меня это тоже нелегко, Джералдайн. Но вы же отлично знаете, что на Рэнда нельзя давить – это приводит его в бешенство. Так что пусть решает свои проблемы сам.

– Пускай, – снова вздохнула Джералдайн. – Мы и раньше терпели его несносный характер. Что ж, потерпим еще!

Когда Джералдайн ушла, Тори отпила несколько глотков кофе и вернулась к прерванному разговору:

– В том, что Рэнд набросился на Джералдайн, виновата я, – сказала она. – Он, должно быть, думает, что именно Джералдайн передавала мне информацию о Минди и ее фотографии, на которые он наткнулся вчера, доставая ключи из моей сумки….

– Я скажу ему, что фотографии вы получали от меня, – спокойно ответила Дороти. – Знаю, это ему не понравится, но с какой стати я должна подчиняться его дурацким распоряжениям! Ваш отец был тяжело болен, а мать отчаянно скучала по внучке и желала хоть что-нибудь о ней знать. Как я могла лишить их этой единственной, может быть, радости?

Тори благодарно улыбнулась и, немного помолчав, сказала:

– Я не хотела бы быть причиной раздора между вами и сыном. Но я так благодарна вам за все, что вы для меня сделали! У меня бывали дни, когда только известия о Минди не давали сойти с ума. Тогда я благодарила Бога за то, что у нее есть вы, Рэнд, Джералдайн, Майк…. И мне сразу становилось легче. Еще раз спасибо вам, Дороти!

– Знаете, Тори, примерно неделю спустя после того, как Рэнд привез сюда Минди, я пыталась дозвониться до вас по служебному телефону и была крайне удивлена, когда мне сказали, что вы больше не работаете в этой компании. Тогда я связалась с вашей матерью. Оказалось, что и она имеет очень смутное представление о том, где вы находитесь. Я попыталась выжать из нее все, что могла. В ответ мне было сказано, что вы вроде бы попали в автокатастрофу, но ничего серьезного с вами не случилось. Ваша мама умоляла меня не говорить об этом Рэнду. В конце разговора она сказала, что вы взяли долгосрочный отпуск и уехали куда-то отдохнуть. Это совсем сбило меня с толку.

Позже я еще раз попыталась поговорить с ней, но она вообще отказалась говорить о вас. Только когда вы переехали в Оклахома-Сити и стали заниматься частной практикой, мне удалось наконец напасть на ваш след.

Тори слушала этот рассказ, затаив дыхание. То, что Дороти звонила ее матери, она знала. Но насколько мать была откровенна с ней и что могла рассказать? Может быть, лучше сейчас самой все объяснить Дороти? Тем более что свекровь – ее несомненный союзник. Подумав еще несколько секунд, Тори с трудом, шепотом, начала свою исповедь:

– Я должна рассказать вам, Дороти. В фирме моего отца работал один ненормальный, который, сочтя несправедливым какое-то мелкое наказание, подложил в здание бомбу. Произошел взрыв. По счастью, никто не пострадал. Но террористу удалось скрыться от полиции, и он начал забрасывать отца письмами, в которых обещал повторять подобные попытки, пока они не увенчаются успехом. Поняв, какой опасности подвергается отец, я попыталась уговорить его на время уйти с работы. Это было нелегко, но мне удалось.

Папа и раньше был очень болен, из-за чего я и приехала в Джорджию, но после этого инцидента и вынужденного ухода с работы так переживал, что свалился с сердечным приступом и последующим частичным параличом. Врачи с большим трудом вернули его в относительно нормальное состояние, но сказали, что теперь необходим постоянный терпеливый уход. А мама сама слаба здоровьем, поэтому не смогла бы справиться с этим одна. Как раз в это время Рэнд начал требовать возвращения Минди, и я отпустила ее, а сама осталась, чтобы ухаживать за отцом.

Он выздоравливал медленно, и мне пришлось задержаться. Рэнд начал проявлять беспокойство, которое стремительно росло и скоро приняло совсем неприличные формы. Как вы помните, все кончилось знаменитым ультиматумом: либо я возвращаюсь немедленно, либо никогда. Но отец был еще слишком слаб, и я не могла вернуться сразу. После этого Рэнд стал недосягаемым ни для моих писем, ни для телефонных звонков.

Все это заставило меня серьезно задуматься о своем будущем. Было совершенно очевидно, что мужу я не нужна. Минди находилась в надежных руках, окруженная заботой и лаской. Взвесив все, я решила, что пора позаботиться о себе.

Отцу стало значительно лучше, и я почувствовала, что пришло время осуществить свою мечту, которую в свое время так старательно вытравлял из меня Рэнд. Что у меня все получится, я уже знала. Недаром в институте все преподаватели наперебой прочили мне блестящее будущее.

Я поступила на работу в местную компьютерную фирму и скоро стала одним из ее руководителей. Но мне хотелось быть консультантом по проблемам информатики и компьютеризации. В Джорджии потребность в услугах такого рода очень ограничена, поэтому встал вопрос о возвращении в Оклахому, где существуют широчайшие возможности для частной практики.

Но была одна проблема, причем достаточно серьезная: последнее время сотрудники оклахомского филиала фирмы отца неоднократно сообщали ему, что негодяй, взорвавший бомбу, появился в Оклахома-Сити и начал терроризировать уже их, и отцу появляться там ни в коем случае нельзя. Существовала ли угроза и для меня? Я долго колебалась, но наконец решилась и, не без сожаления покинув свою фирму, поехала в Оклахома-Сити. Признаюсь честно: при мысли о грозящей опасности у меня порой тряслись поджилки.

– Почему же вы не сообщили об этом Рэнду? – нахмурив брови, спросила Дороти. – Как бы там ни было, но в трудную минуту он должен был вас поддержать!

Тори некоторое время молчала и нервно мяла в руках салфетку: Дороти была матерью Рэнда, и ответ на ее вопрос требовал особого такта.

– Видите ли, Дороти, – мягко начала она, – к тому времени наш брак уже фактически распался. Я не хотела вовлекать Рэнда в эту историю, равно как не желала и его сочувствия. В конце концов, у меня были родители. Кроме того, я получала от вас известия о Минди. Большей поддержки мне тогда и не требовалось.

Дороти была не совсем согласна с Тори, но спорить не стала, отлично понимая, как больно невестке говорить на подобные темы.

– Не будем ворошить прошлое, Тори, – сказала она. – Видит Бог, я искренне рада видеть вас здесь. Вы очень нужны не только Минди, но и Рэнду! Он, возможно, не отдает себе в этом отчета, но меня не обманешь! Поймите еще, что бабушки не вечны. Вам и Рэнду надо прекратить эту склоку и заняться воспитанием дочери. Не забывайте, что она очень быстро растет и сейчас особенно нуждается в родительской любви и заботе.

Задумчиво посмотрев в окно, Тори неуверенно ответила:

– Я пытаюсь убедить Рэнда. Он может ненавидеть меня, но должен понять, что Минди нужна мать. Мне не нравится, когда родители перебрасываются ребенком, как теннисным мячиком. В этом есть что-то жестокое и нездоровое. Правда, с Минди ситуация обратная. Мы оба любим ее и пытаемся отнять друг у друга. Возможно, когда-нибудь это хотя бы отчасти оправдает нас в глазах дочери.

– Вы говорите о будущем, Тори, не задумываясь о том, что оно уже на пороге. Не успеете оглянуться, как Минди пойдет в подготовительный класс школы, и ее тепличному воспитанию наступит конец. Другие дети непременно будут интересоваться родителями своей подружки. Вы меня поняли?

– Вполне, Дороти. Но Минди благодаря вашему воспитанию не кажется беззащитной. – Тори поднялась и тепло улыбнулась свекрови. – Еще раз спасибо за все! А теперь мне надо идти работать, иначе босс прикажет вымазать лентяйку дегтем, извалять в перьях и выбросить отсюда вон.

Но Дороти остановила ее, взяв за руку.

– Хочу признаться: когда Рэнд привел вас в дом и представил как свою жену, я была в бешенстве. И, как помните, даже не скрывала этого. После рождения Минди я демонстративно взяла на себя все заботы о ней, чтобы доказать вашу беспомощность. – Она глубоко вздохнула. – Много чего было. Сейчас я сожалею об этом и хочу, чтобы вы это знали.

Тори смущенно улыбнулась и, обняв Дороти, сказала:

– Если бы я не совершила в жизни ни одной ошибки, то, возможно, и осудила бы вас. Но поскольку грешна и даже очень……

Дороти не дала ей договорить. Весело рассмеявшись, она шутливо подтолкнула Тори к двери.

– Идите! А то он и впрямь рассердится. Босса нельзя раздражать!

Всю дорогу до кабинета Тори проделала с радостной улыбкой на лице. На сердце было легко, как не бывало уже долгие годы. Несмотря на враждебность Рэнда, она чувствовала себя на ранчо как дома. Она поняла, что может быть счастливой, даже не будучи полноправным членом семейства Маккейн. Особенно не рассчитывая на восстановление брачных уз, она попытается стать нужной Рэнду, взяв на себя ведение части домашнего хозяйства, если он, конечно, позволит. Сумеет сдержать свой темперамент, который очень мешал в их супружеской жизни: с тех пор она многому научилась и способна сама преподать пару уроков мужу. И преподаст!

5

Улыбка угасла на лице Тори, как только она вошла в кабинет. Сидя за рабочим столом, Рэнд с мрачным видом просматривал бумаги. В креслах по углам разместились Майк и Керт Хэйден.

Хэйден, как и Майк, преданно служил семейству Маккейн и пользовался полным доверием Рэнда. О прошлом Керта Хэйдена Тори знала мало. Сейчас ему было тридцать три года. Высокий, сильного телосложения и внешне вполне привлекательный, он тем не менее не вызывал у Тори симпатий. Возможно, из-за скрытой недоброжелательности. Маккейны и работники ранчо относились к этому спокойно, очевидно считая, что странности есть у каждого.

Но именно из-за Хэйдена у Тори начались первые разногласия с мужем. Рэнд требовал, чтобы жена активнее участвовала в хозяйственной жизни ранчо. Но у Тори пропадало всякое желание постигать искусство фермерства, как только она видела длинную фигуру Керта. Хэйден платил молодой хозяйке той же монетой, демонстративно выражая недовольство всем, что та делала на ранчо, и за спиной явно настраивая против нее Рэнда. А тот ничего не мог понять и злился…

Увидев входящую в кабинет Тори, все трое встали.

– С добрым утром! – сказала она и приветливо улыбнулась.

На ней была белая шелковая блузка и желтые, сшитые на заказ брюки. Наряд очень ей шел. Она держалась прямо, с высоко поднятой головой, глаза горели вызовом. По опыту Тори знала, что внушить к себе уважение мужчин-бизнесменов можно крепким рукопожатием и жестким взглядом. Она решительно подошла к Хэйдену и протянула ему руку, не уверенная, что он ответит на рукопожатие. Но Хэйден, посмотрев ей в глаза, медленно вынул руку из кармана.

– Тори? – удивленно спросил он.

– Керт? – в тон ему ответила она.

Рукопожатие было коротким, но крепким. Хэйден сразу понял, что перед ним уже не девочка-полуподросток, а зрелая женщина. И нравится это ему или нет, но с ней придется считаться.

– Рэнд говорит, вы добились кое-какого прогресса, – деловито сказал он.

В устах Хэйдена это прозвучало похвалой. Тори заметила, что тон его стал мягче, а во взгляде появилось уважение.

– Думаю, мне просто повезло. Посмотрим, что будет дальше, – улыбнувшись, скромно ответила она и нетерпеливо посмотрела на компьютер.

– У вас все же развилась компьютеромания, Тори, – усмехнулся Майк. – Еще несколько лет назад я предостерегал вас от этой болезни.

– А я отвечала вам, что перед чарами этого чуда века не устоит никто, – игриво ответила Тори. – Попробуйте сами!

– Покорнейше благодарю, мадам! – театрально раскланялся Майк. – По мне, сидеть перед этим монстром, потеряв чувство реальности, – все равно что питаться коровьими блинами! – Процитировав слова Минди, сказанные за столом, Майк хитро подмигнул Тори и добродушно рассмеялся.

Она перевела взгляд на Рэнда. Ей показалось, что лицо его стало менее мрачным, однако в глазах мужа оставалась настороженность.

– Большинство своих плохих привычек Минди переняла именно у Майка, – буркнул он. – Это выражение тоже из его лексикона!

– Ребенок должен получать разностороннее образование, – парировал Майк. – Я стараюсь привить Минди любовь к простонародной речи.

Не выдержав, Тори громко рассмеялась. В глазах ее запрыгали веселые чертики, длинные густые волосы рассыпались по плечам. Смех был так заразителен, что даже на лицах Керта и Рэнда появились улыбки, однако тут же сменившиеся привычной озабоченностью: весной на ранчо всегда много работы, и время поджимало. Решив им не мешать, Тори сказала:

– Я пока оставлю вас. Занимайтесь своими делами, а когда закончите – дайте знать. Продолжим битву с компьютером.

– Мы с Кертом уже уходим, – откликнулся Майк. – Рэнд просто сгорает от желания поиграть со своей непокорной электронной системой.

Рэнд не принял шутливого тона и с раздражением посмотрел на Майка. Керт незаметно ткнул Крейтона пальцем в бок и шепнул:

– Пойдем.

Кивнув Тори, они вышли из кабинета. Не прошло и пяти минут, как она пожалела об их уходе. Тут же возникшее в комнате напряжение мгновенно достигло наивысшей точки. Казалось, даже температура воздуха скакнула вверх на полтора десятка градусов.

– С чего начнем? – глухо спросил Рэнд.

– Первым делом надо попытаться расшифровать коды в новом указателе, – отчужденно ответила Тори и села за стол.

Когда она включила компьютер, ей стало легче: работа отвлекала от мыслей о нависшем над ней супруге. Сразу вызвать на экран составленный Лизой указатель файлов не удалось. Пришлось все начать сначала. Услышав проклятия Рэнда в адрес бывшей секретарши, Тори поспешила его успокоить:

– Ничего страшного. Ведь мы однажды уже сумели добраться до ее указателя. Докопаемся и сейчас. Только не волнуйся, пожалуйста!

Рэнд не разделял оптимизма жены. Ему казалось, что Лиза надежно похоронила их файлы, создав сложнейшую систему, понятную ей одной. Возможно, Лиза и согласится помочь, но какой ценой? Догадаться было нетрудно.… На ее порядочность рассчитывать не приходилось. Эта красивая, чувственная молодая особа, привыкшая к вниманию мужчин, отказов не знала. Рэнд был первым, кто на такое осмелился, и теперь вынужден за это расплачиваться.

Тори сгорала от ревности, догадываясь, о чем сейчас думает Рэнд. Ей не верилось, что у мужа хватило сил устоять перед умной, циничной и целеустремленной женщиной. Тори невольно вспомнила царя Менелая из оперетты «Прекрасная Елена», когда тот допытывается у Париса, «взошел он или не взошел» на ложе его жены. Итак, как же поступил Рэнд? «Взошел или не взошел»?

Но ее терзали совсем не опереточные страсти, а самые настоящие муки ревности, и началось это не сейчас. Весь прошедший год ей мерещились ужасные картины прелюбодеяний Рэнда. Интересно, сколько женщин пытались его соблазнить? И многие ли преуспели в этом? Нет, больше она не в силах терпеть неизвестность! Надо узнать все про эту чертову Лизу! Сейчас же! И, подняв глаза на Рэнда, Тори набросилась на него с вопросами:

– Скажи, а у Лизы не было склонности к шарадам или тайнам? Ей, например, нравилось разгадывать кроссворды? Или играть в слова? Вообще, чем она увлекалась?

Рэнд заметил раздражение жены и, глядя ей прямо в глаза, ответил с металлом в голосе:

– Пристрастия Лизы мне не известны. Равно как и то, в какие игры она играла. Мы не были большими друзьями.

Тори почувствовала, что краснеет, и опустила глаза. Можно ли быть такой дурой, надеясь, что Рэнд все ей расскажет?! Ведь он не был откровенным даже тогда, когда они жили вместе. А теперь? Чего она пытается от него добиться? На что рассчитывает? Прямо бред какой-то! Ведь решила же с самого начала не выходить за рамки деловых отношений! Надо так и держаться. При чем здесь привычки и склонности этой Лизы? Спал он с ней или нет – что изменится, если она об этом узнает?

– Ни один из символов на экране нам не подходит, – как бы придя в себя, сказала Тори. – Надо попытаться разбить их и составить разные комбинации.

– Что значит – разбить? – озадаченно спросил Рэнд и сел на стул рядом с женой.

– Это вроде игры в слова. Мы разбиваем один символ на буквы и составляем из них другой.

– Например?

– Если в слове «кот» переставить буквы, получится «ток». Те же слагаемые, но совершенно иное слово. Так же и с символами. Из трех букв, составляющих каждый из них, путем перестановок можно получить другое сочетание. И, возможно, после ряда подобных операций мы получим как раз то, что нужно. Понятно?

– Но сколько же нам придется перебрать сочетаний? Сотни, если не тысячи!

– Может быть, и десятки тысяч. Но другого пути я не вижу.

Рэнд чертыхнулся, ибо не любил иметь дело с чем-то неординарным. А здесь, похоже, был тот самый случай. Поэтому он безнадежно махнул рукой и спросил с тоской в голосе:

– Ладно. И с чего же мы начнем?

– Ну, хотя бы с последних восьми в крайнем столбце.

Тори выделила первое слово из намеченных восьми и застучала по клавишам. Набрав несколько знаков, она остановилась и стала внимательно следить за экраном. В комнате воцарилась тишина. Рэнд, затаив дыхание, наблюдал за бегом строчек.

От резкого звонка Тори вздрогнула, не сразу сообразив, что это телефон. Рэнд взял трубку. С первых же слов Тори поняла, что он говорит с ее матерью, и бросилась к столу. Рэнд на удивление спокойно передал ей трубку и отошел к окну.

– Алло, мама? Это я! Здравствуй! – защебетала Тори. Она давно не говорила с ней и чувствовала себя виноватой.

– Тори! – раздался взволнованный голос. – Куда ты пропала? Я звонила в гостиницу каждые полчаса и даже просила портье оставить тебе записку, но ты как в воду канула. И только потом я сообразила, что ты могла остаться ночевать у Рэнда.

– Мамочка, ради Бога, извини! Я не сообщила тебе о перемене планов только потому, что было уже очень поздно, и мне не хотелось беспокоить тебя!

– Ладно уж! Как ты там?

– Прекрасно. Но мне очень стыдно, оттого что заставила тебя волноваться.

– Перестань! Главное, что у тебя все хорошо. Остальное не так важно! А как Минди?

– Здорова, весела, растет не по дням, а по часам.

– Я очень рада. Поцелуй ее от меня. Ты долго пробудешь на ранчо?

Тори оглянулась на Рэнда, смотревшего в окно, и неуверенно ответила:

– Наверное, задержусь еще на некоторое время.

– Рэнд по-прежнему невыносим?

Ответить на этот вопрос прямо было невозможно, и Тори сказала притворно веселым голосом:

– Как я и ожидала. А как папа?

Дорис поняла, что Рэнд рядом, и не стала настаивать на ответе.

– Папа в прекрасной форме. Он работает дома, много гуляет, причем категорически отказывается от провожатых. И вообще старается заботиться о себе сам.

– Очень рада это слышать, мама! Но все же приглядывай за ним, ладно? Я так люблю вас обоих!

– И мы тебя тоже очень любим.

– Мамочка, извини, мне очень некогда. Я позвоню тебе вечером.

– Хорошо, родная! Поговорим позже.

– До свидания, мама!

Тори положила трубку и повернулась к Рэнду. Ему, без сомнения, их разговор показался странным, но объясняться она не хотела. Однако Рэнд заговорил сам:

– С каких это пор твоя матушка так пристально следит за тобой? Я что-то не припомню, чтобы Дорис хоть раз упрекнула свою несравненную дочку за то, что та не позвонила.

– Мама изменилась с тех пор, как у отца случился сердечный приступ. Ее беспокоит, когда от меня нет известий. А вчера я обещала позвонить ей из гостиницы, но забыла! Вот она и отчитывала меня добрых четверть часа.

Рэнд знал, что Тори о чем-то умалчивает, и это выводило его из себя. Конечно, думал он, ее объяснения вполне логичны и складны. Но действительную причину тревоги своей матери она явно скрыла.