Текст книги "Пир окончен"

Автор книги: Дениз Робинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 2

Однажды февральским серым днем, когда шел дождь со снегом и дул резкий ветер, Маргарет Шо вышла из Академии и направилась к мастерской Стефана Беста.

В последнее время у нее появилась привычка после уроков идти в мастерскую и готовить завтрак для Стефана. Стефан уже не посещал Академию. Он окончил занятия. В последние месяцы он напряженно рисовал, готовясь к выставке. Маргарет лучше, чем кто-либо знала, как усердно Стефан работал, и на какие жертвы пошел, чтобы устроить эту выставку, которая была делом дорогостоящим.

Маргарет была «домработницей» Стефана с тех пор, как Верона забросила рисование. Она любила его неистовой страстью на которую Стефан не отвечал. Иногда Стефан вспоминал, что нужно дать Маргарет денег на еду. И иногда говорил ей «спасибо» за то, что она делает, очевидной благодарностью, которая была достаточной для нее наградой.

Маргарет уже не притворялась, что питает к Вероне неприязнь. Медленно червь ревности подтачивал дружбу. Она ненавидела свою старую подругу. С горькой завистью она желала иметь очарование Вероны, красоту, с помощью которой она завоюет Стефана; и ненавидела подругу, потому что Стефан любил ее; потому, что Маргарет знала: он все еще любит ее. Стефан редко упоминал имя Вероны. Но однажды, раскладывая холсты, он вытащил один, на котором были изображены голова и плечи Вероны, стал смотреть на намеченные линии, и Маргарет увидела, как боль явственно отразилась на его тонком, умном лице. Потом Стефан отложил холст. Он не сказал ни слова. Но по молчанию Стефана Маргарет догадалась о его чувствах к Вероне.

Этим утром, когда Маргарет нажала на кнопку звонка мастерской Стефана, ей пришлось прождать довольно долго. Она звонила второй раз. Дверь открыла Эвелин Тернер, и Маргарет огорчилась, узнав, что Стефан не один. Здесь были оба Тернера, Ноэль и Стефан деятельно упаковывали холсты. У Эвелин в руке были карандаш и бумага:

– Извини, мы не услышали звонок сразу, – сказала она. – Во время работы мы слушали Бетховена. Ноэль упаковывает, а я делаю списки.

Маргарет вошла в мастерскую, снимая шляпку и шарф.

– Что вы делаете? – спросила она с показ ной бодростью, но ревность заставила ее сердце вздрогнуть.

Стефан, с наполовину выкуренной сигаретой ч губах, стоял на коленях перед грудой холстов.

Сейчас Стефан произвел на Маргарет большое впечатление. Он выглядел гораздо более взволнованным и оживленным, чем в последнее время. Он держал свой секрет в тайне от нее, от всех, кроме близнецов. Ноэль знал, потому что помогал Стефану. Неделю или две назад отчим Ноэля, человек состоятельный, хозяин хорошо известного магазина драгоценностей и антиквариата в Вест-Энде [1]1
  Престижный район Лондона.


[Закрыть], привел к себе домой знаменитого торговца произведениями искусства из Дании, Саймона Ван Оргу. Хорошо известное имя в мире искусства. Ван Орга был критиком и торговцем с мировым именем.

Ноэль рассказал Ван Оргу о своем друге, Стефане Бесте. У него дома был портрет Эвелин, нарисованный Стефаном; голова и плечи долговязой девушки с кудрявыми волосами в темно-красном спортивном свитере. Глаз Ван Орги уловил живость рисунка и хорошую технику. Он так заинтересовался, что решил пойти в мастерскую Стефана и посмотреть на его работы.

Это произошло вчера. Ван Орга оставил изумленного Стефана с чеком в кармане на самую большую сумму денег, которая когда-либо у того была. Ван Орга немедленно купил две его работы. Он был в Лондоне только две недели, а затем возвращался домой и поэтому предложил Стефану провести свою выставку раньше, чем предполагалось. Ван Орга брал на себя ее организацию. Не маленькую, которую мог позволить Стефан, а большую выставку на Бонд-стрит, да еще и с рекламой. Только такой человек, как Ван Орга мог устроить ее быстро.

– Конечно, много еще нужно сделать, и я буду рисовать, как сумасшедший до следующего четверга. Это все нужно вставить в рамы, – Стефан указал на холсты на полу.

Тут вмешалась Эвелин:

– Я была здесь, Маргарет, и слышала, как Ван Орга сказал о Стефане: «Ты будешь великим, мой мальчик. Ты молод и у тебя впереди годы работы и самосовершенствования, но уже сейчас у тебя есть задатки художника, великого художника». – И Эвелин добавила, не переводя дыхания:

– Это все смелые краски Стефана, его оригинальные композиции, которые понравились Ван Орге. Я всегда знала, что это случится.

Маргарет повернулась к Стефану и искренне произнесла:

– О, я так рада за тебя, Стефан, дорогой!

– Спасибо, – ответил он и повернулся к Ноэлю.

– Кстати, он хочет ту работу, рыбацкие лодки в Дьеппской гавани. Не забудь об этом, Ноэль. И вон ту работу слева.

– У тебя есть и лучше, чем эта, – сказал Ноэль, изучая холст.

Раздумывая, Стефан почесал голову.

– А что с «Дьеппской гаванью»? Маргарет смотрела на него, сердце билось медленно, в груди поднималось чувство горечи. Она поняла, что уже не считается «рабом» Стефана. Успех, деньги – надежда на все это пришла к нему накануне вечером, так же как и к тем, кто трудился в поте лица. Но она не причастна к его успеху. Стефан не обращал на нее внимания. Маргарет все еще трогательно была рада, что Ван Орга «открыл его». Она, даже более страстно, чем любой из его друзей, всегда верила в гений Стефана.

Неожиданно Стефан сказал:

– Черт! Я знаю. Я дал эту вещь с Дьеппом Вероне.

Это имя прозвучало в мастерской, как колокол, разбивающий тишину. У Маргарет перехватило дыхание. Близнецы переглянулись. Стефан добавил:

– Это одна из моих лучших картин. И вон там висел холст с изображением головы и плеч Вероны; кто-нибудь из вас помнит его? Ван Оргу нужно увидеть картину. Она должна быть на моей выставке. Но я послал ее Вороне в качестве подарка на свадьбу.

Ноэль посмотрел на друга, чьими работами он восхищался, и дружбу которого ценил больше, чем чью-либо.

– А ты не мог бы одолжить ее у Вероны на время выставки?

Стефан спокойно спросил:

– Кто-нибудь знает, где сейчас Верона?

– Да, она вернулась в Лондон, – ответила Эвелин.

Стефан быстро оторвал взгляд от холстов, которые упаковывал.

– А где ее муж?

– В Греции, – сказала Эвелин. – Я видела Верону вчера вечером. Она зашла к нам на ужин и сказала мне, что Форбса отправляют в Грецию сразу после Рождества.

Стефан задумался. Маргарет, глядя на него темным, напряженным взглядом, заметила, как меняется цвет его лица. Она чувствовала, как в ней волнами поднимается ярость.

Теперь Стефан расспрашивал Эвелин осторожно и тихо, одновременно продолжая запаковывать холсты.

Почему Верона была не с мужем? Чем она занята? Как она выглядит и чувствует себя?

Обычные вопросы, но слушая их, Маргарет чувствовала, что в сердце Стефана открылась и кровоточит маленькая рана.

– Верона надеется присоединиться к своему мужу весной. Сейчас он в таком месте, куда не пускают жен, – объяснила Эвелин Стефану.

– Итак, наша маленькая жена военного возвращается под родительскую крышу! Типичная свадьба с военнослужащим. И как Верона отреагировала на это?

– Я думаю, что сейчас она отдыхает и ведет довольно замкнутый образ жизни, – сказала Эвелин.

– Верона хорошо выглядит, – добавил Ноэль. – Она уже не такая худая. Фигура не изменилась, но лицо пополнело. Очень красиво!

Маргарет зарделась ярко-красным румянцем и пошла в кухню. Она была готова закричать оттого, что Ноэль расхваливал Стефану красоту Вероны. Маргарет не могла этого вынести.

– Верона всегда будет красивой. Эти скулы… эта лебединая шея… эта длинная магическая, плавная линия от бедра до лодыжки; редкая вещь! – произнес Стефан.

– И замужество не изменило ее. Она все такая же. Я думаю, Верона просто лапочка, – раздался голос Эвелин.

– Замужество не оставило своего следа. Она продолжает рисовать? – спросил Стефан.

– Немного. Она снова подумывает о мастерской, но ей кажется, что мужу это не нравится, – сказала Эвелин.

Это вызвало резкий смех у Стефана.

– Приказы из ставки главного командования! Верона склонила голову, подчинившись? Тут, в свою очередь, рассмеялась Эвелин.

– Я не знаю, но, как ты говоришь, она замужем не так долго, чтобы сильно измениться. Верона такая же.

– Я целиком уверен, – прервал ее Ноэль, что Верона одолжит тебе эти рисунки, если ты попросишь ее, Стефан.

– Тогда позвони ей и попроси ее за меня, – произнес Стефан. – Скажи нашей жене офицера, что я хотел бы посмотреть на нее. Попроси ее принести холсты. Я буду готов к полудню.

Краска снова отлила от лица Маргарет. Она вошла в кухню, трясущейся рукой зажгла горелку и развернула пакет с рыбой. Глаза были полны слез. Она думала:

– О, дурак… дурак!..

После того, как Маргарет приготовила рыбу и сидела за столом со Стефаном, отламывая куски хлеба, и с жадностью отправляя их в рот, он сказал:

– Маргарет, не беспокойся завтра о еде. Я собираюсь побыть несколько дней один, готовя выставку. Я встречаюсь с кое-какими людьми, они придут с Ван Оргой. Людьми, которые будут полезны мне в будущем, и я должен сделать кое-какие приготовления…, – он издал короткий смешок. – Приличный костюм, если я найду подходящий на вешалке. И если выставка будет успешной, а Ван Орга говорит, что будет – я перееду. Я ненавижу это чертово место и эту женщину внизу, которая сдает его. Я смогу снять место получше и нанять кого-нибудь, кто бы приходил и все делал по дому. Я хотел бы иметь мастерскую у реки.

Душевные страдания Маргарет перелились через край.

– Пожалуйста, не прогоняй меня, Стефан, – прошептала она.

Он взял стаканы и, нервно вытирая их, произнес:

– Дорогая…

Заикаясь, Маргарет начала говорить:

– Скоро ты станешь знаменитым художником, я в этом не сомневаюсь, после выставки ты начнешь хорошо зарабатывать, люди будут толпами заказывать портреты. Но я была так счастлива, делая все для тебя. Не прогоняй меня.

У девушки совсем не осталось гордости, она чувствовала, что никому не нужна, и глаза ее были полны слез. Стефан видел, как вздрагивает ее тело. Он был утомлен и ни капельки не испуган. Стефан сам испытывал невыразимые мучения любви к Вероне, и ему было жаль Маргарет. Но он никогда не смог бы полюбить эту девушку. Сильное квадратное тело и нескладные губы оскорбляли эстетический вкус Стефана. Он восхищался умом Маргарет, ее талантом скульптора, но как женщину не воспринимал.

Стефан никогда не рисовал Маргарет. У него не было для этого вдохновения.

– Слушай, – начал он неуклюже, – не надо. Это так не похоже на тебя, Маргарет. Зачем, моя дорогая…

Стефан остановился. Девушка схватила его руку и начала покрывать поцелуями.

– Я так люблю тебя. О, Стефан. Я так тебя люблю, – стонала она.

– Ты не можешь так поступать. Ты не должна, – с ужасом заговорил Стефан.

– Но, тем не менее, я так поступаю, я не выдержу, если ты прогонишь меня, Стефан.

– Маргарет, ты прекрасно относилась ко мне. Прекрасный друг, я никогда не смогу до конца выразить тебе свою благодарность. Но почему ты так себя ведешь? Ведь между нами никогда не было никаких намеков на любовь.

Маргарет вцепилась в его руку, которую Стефан старался вырвать.

Он снова поблагодарил ее за все, что Маргарет сделала, и извинился за то, что относился к ней безразлично, пока был погружен в работу. Но он не хотел, чтобы она любила его. Он ценил ее дружбу. Но у него не было времени для любви. Любовные дела слишком сложны и беспокойны. В ближайшие годы он не собирается жениться, Поэтому в отношениях между ним и Вероной произошел раскол.

При упоминании этого ненавистного ей имени Маргарет всхлипнула. Низким, сосредоточенным голосом она сказала:

– Это Верона во всем виновата.

– В чем?

– Испортила тебе жизнь, разбила тебе сердце, сделала тебя безжалостным и…

– Чепуха, мое сердце не разбито, и моя жизнь не испорчена.

– Ты можешь быть удачливым художником, а как же твоя личная жизнь?

– Я никогда не давал тебе права учить меня, Маргарет, и мне не нравится, когда мои поступки обсуждаются тобой. Увижусь ли я с Вероной или нет – это мое личное дело.

Молчание. Маргарет поняла, что выглядела сумасшедшей, разговаривая так со Стефаном. Теперь она потеряла даже его дружбу. Она чувствовала в себе ярость, наполненную новой болью. Маргарет думала: «Нужно увидеть Верону и сказать, чтобы она не приходила сюда».

Уже другим голосом Стефан произнес:

– Послушай… это выходит из-под контроля. И все это грубо и глупо. Долгое время мы были друзьями. Давай ими и останемся. Иди домой и забудь обо всем, Маргарет. И не трать свои слезы на меня. Разве мы не можем снова стать друзьями?

– Я была полной идиоткой. Но все уже прошло. Пожалуйста, забудь.

Когда она попрощалась, Стефан повернулся и улыбнулся быстрой улыбкой, которая вернула жесткость его лицу. Он говорил так, как будто между ними не произошло ничего плохого.

– До свидания, старушка Маргарет. Скоро увидимся. Спасибо еще раз.

Когда девушка подошла к входной двери, Стефан тяжело дыша, сбежал за ней вниз по лестнице и сунул ей в руку фунтовую банкноту.

– Я забыл заплатить. Наверное, я должен как раз фунт – рыба, все такое…

Маргарет держала банкноту в сжатых пальцах, идя вниз по улице в сером мраке февральского дня. У нее было ужасное предчувствие того, что она никогда больше не войдет в мастерскую Стефана. Несмотря на то, что он говорил, их дружбе – конец. Она сама прервала ее своей истерикой и ревностью.

Глава 3

Верона была очень одинока, как будто замужество было высокой волной, смывшей ее с привычного места, и прибившей к бесплодному берегу.

Она не пыталась вернуться в Академию Художеств. Иногда Верона заставляла себя пойти в свою комнату и что-нибудь нарисовать. Но у нее не получалось ничего, чем бы она осталась довольна. Казалось, у нее пропало вдохновение. Наполовину законченные работы лежали на столе, неудавшиеся зарисовки карандашом или акварелью, доказательства ее неспособности сосредоточиваться – недостаток созидательной силы.

Верона была в подавленном состоянии. Она продолжала часто писать Форбсу, выражая свою любовь и тоску по нему. Но при всем этом чувствовала слабое, но постоянное желание пойти и встретиться со Стефаном.

Иногда Верона была готова все отдать, чтобы прибежать в его мастерскую, поговорить с ним, возродиться духовно, может быть, быть осмеянной, осужденной, все, что угодно, только бы снова почувствовать жизнь, только бы перестать быть этим несчастным, апатичным созданием, которое замужем за «офицером, несущим службу за границей».

Когда пришла Маргарет, она находилась как раз в таком подавленном состоянии.

– Рада тебя видеть, Маргарет, – произнесла она.

В этом голосе было столько теплоты и радушия, что Маргарет почувствовала себя виноватой, и ей стало стыдно той горькой неприязни, которую она испытывала по отношению к Вероне. Маргарет посмотрела на подругу дружелюбнее. Так приятно смотреть на грациозную и красивую, даже в старой твидовой юбке и шерстяном свитере, девушку. Что-то трогательное было в этих больших, мягких глазах в тот день, что-то очень трогательное. Это выражение вернуло Маргарет то искреннее отношение к Вероне, которое она всегда к ней испытывала.

Маргарет села на стул, предложенный Вероной, взяла сигарету и произнесла:

– Я тоже рада тебя видеть. Верона сидела на табуретке, как маленькая девочка, поджав ноги и обхватив их руками.

– В последнее время ты избегала меня, Маргарет? – просто спросила она.

Желтоватое лицо Маргарет вспыхнуло.

– Я… возможно.

– Почему, Маргарет? Мы всегда были так дружны.

Густые темные брови Маргарет соединились.

– Я не знаю… но я… мне кажется, мы несколько отдалились друг от друга с тех пор, как ты вышла замуж.

– Нельзя сказать, что замужество разлучает меня с друзьями, – ответила Верона криво улыбаясь, – я «соломенная вдова» и почти всегда одна. Все пошло ужасно с тех пор, как Форбс уехал в Грецию.

Маргарет избегала мягкого взгляда Вероны.

– А ты все еще не можешь поехать к нему?

– Нет даже надежды. Ты просто не представляешь себе, что такое армия. Они крепко держат своих офицеров, – Верона рассмеялась. – Форбс хороший солдат и его послали на это важное задание потому, что он с ним справится. Я не могу поехать в Грецию, и все тут.

– Ему не повезло, что его отправили сразу после свадьбы.

Верона глубоко вздохнула.

– Мне еще хуже. Я стала отставать от жизни и скучать. Просто не знаю, что мне делать.

Маргарет посмотрела на рабочий стол Вероны. Кисти, краски, бумага имели запущенный вид.

– Ты не рисуешь?

– Я пыталась, но не смогла ничего сделать. Теперь пристальный взгляд Маргарет остановился на маленьком красивом рисунке Стефана Беста «Дьеппская гавань», который висел напротив дивана Вероны. Она спросила низким голосом:

– Тебе звонил кто-нибудь из близнецов?

– Нет. Вообще-то у нас не работает телефон. Папа ходил на станцию два дня назад, но телефон все еще не работает.

Маргарет вздохнула. Вот почему рисунок Стефана был еще здесь. Тернеры не смогли дозвониться до Вероны.

Маргарет решила быть грубой, но сделать все возможное, чтобы держать Верону подальше от Стефана. Она хотела сделать больно им обоим. Маргарет ушла из мастерской потерпевшей поражение и оскорбленной. Но длинная холодная поездка обратно в Хэмпстед немного успокоила ее. В глубине души Маргарет была чувствительной, приличной девушкой. В студии Стефана она испытала душевное потрясение и была из-за отвергнутой любви наполовину сумасшедшая. Но сумасшествие прошло. Маргарет вернулась домой в трансе, стыдясь самой себя. Она пришла к выводу, что не должна унижать себя, поступая неблагодарно. Маргарет хотела вернуть дружбу Стефана. Она должна оправдать себя, вернуть его уважение. Чтобы сделать это, ей надо помочь ему оформить выставку. Тернеры не достали две картины, поэтому она достанет их, неважно, чего ей это будет стоить.

– Так ты не знаешь ничего о Стефане? – спросила Маргарет.

Как только девушка произнесла это имя, то тут же почувствовала новый укол ревности, потому что заметила, как краска прилила к бледному печальному молодому лицу Вероны. Верона вернулась к жизни.

«Определенно, Верона неравнодушна к Стефану, – подумала Маргарет. – Как глупо она поступила, выйдя замуж за Форбса Джеффертона».

– Что Стефан? Я уже давно ничего о нем не слышала.

Коротко Маргарет рассказала о знакомстве Ван Орги и Стефана, о последствиях их встречи.

В душе Верона чувствовала глубокое удовольствие. В волнении она встала.

– О, Маргарет, как прекрасно! Какой прекрасный случай! Такое бывает очень редко. Это успех. После такой работы и веры Стефан заслужил его.

– Выставка будет в следующую пятницу. Сейчас Стефан работает, как сумасшедший, и его лучшие работы уже вставлены в рамы. Он хочет одолжить твою «Дьеппскую гавань» и твой портрет – подарок на свадьбу. Он просил близнецов позвонить тебе.

Верона встала перед подругой. Ее дыхание участилось.

– Ему нужны эти картины?

– Да, это одни из его лучших работ.

– Конечно, он их может забрать. Правда одна картина на чердаке, но я ее достану.

Последняя горькая жертва была принесена Маргарет в эту минуту:

– Когда я видела Стефана в обед, он сказал, что будет рад увидеть тебя. Ты можешь взять такси за его счет и приехать в мастерскую с холстами.

Все. Маргарет смотрела на прекрасную девушку, которую Стефан любил и так часто рисовал. Лоб Маргарет был влажен, глаза потемнели от муки, которую она испытывала. Верона этого не заметила. Она была полна мыслями о Стефане. Несколько мгновений подруги молчали. Когда Верона разволновалась из-за всех новостей и радовалась за Стефана, она вспомнила о Форбсе, своем муже. Форбсе, которому она рассказала про Стефана. Он никогда не простит ее, если она снова пойдет в мастерскую. Она не должна так поступать. Это будет не правильно. Это будет плохо, потому что Верона знала, что хочет этого. Настала ее очередь пожертвовать собой. Она улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Боюсь, что я не смогу. Я жду к чаю маминых друзей и обещала ей, что буду здесь…

Ты не могла бы отвезти картины за меня, Маргарет?

Сердце Маргарет глухо забилось. Несколько секунд она чувствовала огромную любовь к Вероне – неизмеримую благодарность и уважение.

– О, Верона, конечно. Но разве ты не хочешь больше видеть Стефана?

Верона отвернулась, подошла к стене и сняла картину «Дьеппская гавань». Она посмотрела на нее долгим, глубоким взглядом. Очаровательная живописная гавань напоминала о том райском празднике, когда они гуляли, разговаривали, смеялись вместе во Франции. Неожиданно Верона почувствовала новый приступ желания увидеть Стефана и поговорить с ним. Но она – жена Форбса. Она выбрала немедленное замужество, а не бесконечное ожидание Стефана, который не женился бы на ней. Она всегда должна быть преданной Форбсу. Она хотела быть преданной.

Верона услышала голос Маргарет.

– Наверное, тебе лучше правда не ехать. Это выглядело бы немного подло.

Верона по-прежнему смотрела на картину. Но она не видела ее, потому что глаза ее были полны слез.

«Подло»! Какое слабое слово, неспособное передать всю низость ее желаний.

Как обычно, Верона разрешила кому-то другому решать за нее. Это нужное слово, сказанное Маргарет сделало все за нее.

Верона повернулась к Маргарет и спокойно произнесла:

– Я согласна. Не вижу причин возражать, но, пожалуйста, отвези ему полотна и передай привет, сейчас я схожу на чердак и принесу вторую картину…

Протягивая портрет Маргарет, Верона добавила:

– Не могла бы ты передать Стефану, что мне не нужна эта картина. Он знает почему – я сказала. Форбсу она не нравится. Но я хотела бы оставить у себя «Дьеппскую гавань». Я ее очень люблю.

– Да, она прекрасна, – сказала Маргарет. – Но я думала, что твой портрет – одна из его самых живых работ.

Верона коротко рассмеялась.

– «La Femme Abandonee» [2]2
  Букв. «Покинутая женщина» (франц.)


[Закрыть]. Форбсу эта картина не понравилась.

Маргарет пожала плечами.

– Я думаю, он не особенно разбирается в искусстве.

– Абсолютно, – произнесла Верона. Неожиданно Маргарет посмотрела на свою старую подругу и произнесла.

– Ты счастлива, Верона? Свадьба помогла тебе?

Верона покраснела и отвернулась. И снова рассмеялась.

– О, Господи, Маргарет, Маргарет! Я замужем всего два с лишним месяца и жила с моим мужем десять дней. Это ничего не изменило.

– Не повезло… я надеюсь, что ты скоро сможешь присоединиться к нему.

Верона подошла к окну и посмотрела вниз. Очередной холодный серый день. Скорей бы пришла весна! Только бы перестало быть так холодно. Ей бы стало намного лучше, если бы светило солнце. Только бы Форбс приехал и забрал ее отсюда. Верона не хотела оставаться в Лондоне и жить такой же жизнью, как и раньше, бывшей лишь пустой скорлупой от той другой, настоящей жизни.

Выходные в доме Форбса не улучшали ее настроения.

Верона была так расстроена и подавлена, что даже хотела чтобы у нее появился ребенок. Она никогда не имела дела с маленькими детьми, но чувствовала, что хотела бы иметь такого у себя, чтобы любить кого-то, лелеять и быть близкой… Кто-то, кто дал бы ей чувство ответственности, вместо чувства потерянности, этой беспомощности. Вероне не хотелось быть тем, кого Руперт Брук назвал «странником в густом тумане».

Но Форбс, перед тем как уехать, обсуждал с ней возможность появления ребенка, которого он не хотел бы иметь в течение года, пока они будут разлучены. Другое дело, когда у них будет дом и они будут вместе.

Верона же неожиданно испытала страстную жажду материнства. И когда Форбс сказал это, она горько подумала:

– Все, что нам предстоит пережить, будет записано и выверено до миллиметра. Наверное, перед тем как у меня будет ребенок, он заставит меня заполнить какие-нибудь документы!

Маргарет, глядя на напряженную спину Вероны, решила, что у нее не все благополучно. Еще девушка подумала о том, что Верона сама виновата в этом, поспешив со свадьбой, и теперь она должна мириться со своей судьбой. Тем не менее, Маргарет было немного жаль подругу. Она знала все сильные и слабые стороны Вероны. Она была честна и не имела тех «сучьих» качеств, которые делают некоторых женщин злыми и жестокими. Верона была неспособна обидеть кого-нибудь преднамеренно.

«Бедное, нежное, нерешительное создание», думала Маргарет, чувствуя себя, как всегда, старше и духовно сильнее Вероны. Маргарет очень сожалела о своей дурацкой выходке со Стефаном, из-за которой она потеряла все, что приобрела, благодаря своему самоотверженному служению Стефану в последние два месяца.

Маргарет было жаль и Верону, и саму себя. А вот Стефана жалеть не стоило. Он потерял любимую девушку из-за того, что был слишком эгоистичен, чтобы жениться на ней. А сейчас он собирался взобраться на огромную волну успеха. И в жалости тем более не нуждался.

У Маргарет появилось сильное желание показать Стефану, как он глуп и неблагодарен. Она решила отвезти ему холсты, небрежно оставить их и, сославшись на собственную занятость, тут же уехать. Стефан снова будет ею доволен и вновь станет дружелюбным.

Маргарет осталась еще на несколько минут поговорить с Вероной, а потом, держа холсты под мышкой, вышла из дома в поисках такси. Она обещала навестить Верону еще раз.

– Я думаю, ты придешь на следующей неделе посмотреть выставку Стефана, не правда ли? – спросила она.

И Верона небрежно ответила:

– Да, конечно. Я приду как-нибудь утром, с мамой.

Оставшись одна, миссис Джеффертон села за стол и постаралась закончить письмо Форбсу, вспомнить еще новости, которые могут заинтересовать его. Но никакие мысли о новостях не шли в голову. Верона думала о Стефане, картинах, проданных им Ван Оргу, выставке в следующую пятницу. В воображении Верона проводила Маргарет до Глочестер-роуд и увидела, как она забирается по знакомой пыльной лестнице наверх в мастерскую, и Стефана, открывающего ей дверь.

Будет ли он расстроен, увидев Маргарет? Он хотел, чтобы Верона сама привезла эти картины.

Кроме тех нескольких лет в армии, он всю свою жизнь посвятил искусству. Он отказался от Вероны ради своего успеха.