Текст книги "Риск падения (СИ)"

Автор книги: Дениз Кэмпбелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Пролог

 

Знаете, бывают такие моменты, будто тебя вырвали из твоей уютной обстановки и кинули куда-то в неизвестность, и ты остаёшься один. Такие чувства одиночества пришли ко мне впервые, когда я проснулась три дня назад, но в бонус к ней прилагались невыносимая головная боль, которая к чертям убивала меня, а также боль по всему телу, а особенно в руке, где до сих пор гематома от кисти до локтя. И пока я лежу в окружении запаха больницы с хлоркой, мои родители ещё ни разу не удосужились толком рассказать причину моего нахождения здесь. Они оба очень мирные и спокойные люди, не любят врать или лицемерить, но вот теперь они выкручивались ото всех моих вопросов.

Говоря о родителях, не могу не рассказать, насколько больно мне было смотреть на маму, которая все два дня моего лежания без сознания измучила себя до грани. По часам, которые стоят на прикроватной тумбочки ясно, что родители уже в больнице, но первым ко мне заходит доктор, мистер Холл. Белоснежный халат доктора облегал на достаточно массивном теле с большим пузом. Но за теми толстыми очками скрывались самые добрые глаза и чистая душа. Этот врач буквально за пару дней заставил меня почувствовать себя живым человеком.

– Доброе утро, мисс Райт. –  заулыбался Холл и встал у моей койки.

– Доброе. – для меня именно доброе.

– Как ты себя чувствуешь? Головная боль? Тошнота? Боль в мышцах?

– В общем, достаточно хорошо. Голова иногда при резких движениях болит, не тошнит, рука болит при касании к ней. – глаза доктора улыбнулись поверх планшетки, в которую он всё записывал.

– Это очень хорошие результаты, но тебе повторно нужно пройти некоторые анализы для проверки головы.

С некоторой загадкой и даже неуверенностью, Холл просматривал листы.

-Что-то не так с анализами? – я пытаюсь состроить рожицу подозрительности, но никак не удаётся, ибо боль кольнула в голову.

Именно в этот момент в палату зашли родители, в спеху поздоровавшись с врачом, мама кинулась ко мне, целуя и расспрашивая о моём самочувствии. Около пяти минут ушло на то, чтобы объяснить маме, что я в полном порядке уже, но та неугасаемая боль в её глазах заставила меня смягчиться и с терпением отвечать. Её темные волосы рассыпались на моё лицо, и я вдохнула её аромат, а нежно голубые глаза поразили меня своей мягкостью. Переведя взгляд на папу, я уловила тёплый взгляд карих глаз, лохматое состояние светло-русых волос. Дело в том, что мне перешли все темные черты внешности родителей: карие глаза, тёмные волосы. Я всегда боялась стать плохой, а сейчас чувствую себя последней дурой, которая так испортила родителям последние несколько дней.

– Мистер и миссис Райт, мы могли бы поговорить в моём кабинете? – Холл переглянулся с родителями. Папа поцеловал меня в лоб и скрылся с мамой  и врачом за дверью.

Уставившись в потолок, я заново почувствовала себя одинокой. Почему? К чёрту сентиментальность, я уже поняла, что здорово ударилась головой, но как? И почему мне кажется, что я не в своей тарелке.

Спустя полчаса родители вернулись с доктором, но теперь родители стояли у дверей, а доктор сел на мою кровать. Я перевела взгляд на маму, её глаза остекленели, и будто выжидая чего-то, она накрепко сцепила руки.

Доктор откашлялся:

– Хейли, деточка, что ты о себе знаешь? –  он снял очки и начал протирать подолом белого халата.

Я полностью напряглась и снова посмотрела на маму.

– В смысле?

– Просто, скажи что-то о себе. – Холл поднёс очки к глазам и надел их.

Я глубоко вздохнула:

– Я, Хейли Райт, дочь этих замечательных людей, –  я показала здоровой рукой в сторону родителей и заулыбалась.

– Хорошо, что ты помнишь последним? – не унимался Холл.

Колесики в моей голове начали прокручивать всё происходящее, остановившись на последней картинке, всплывающей в голове:

– Я переходила дорогу, а с поворота появилась машина и… Всё. – я сильней напряглась и постаралась принять полу лежачее положение, немного скривившись от боли в руке, на которую перенесла вес.

Холл сузил глаза, обдумывая, и знаете, всё выглядело для меня как яростная чепуха, даже просто как обычный разговор, но меня напрягало то, как мои родители тяжело вздыхали. Я отправила вопросительный взгляд отцу, когда он открыл рот, чтобы что-то сказать, но моментально передумал.

– Вероятней, что ты понимаешь, что тебя сбила машина? – осторожно подошёл к теме доктор.

Авария? Как?

– Меня сбила машина? – я почувствовала, как нижняя губа начала предательски дрожать.

– Ты этого не помнишь, такое случается часто, но всё-таки, Хейл, последний момент перед этим помнишь?

Я прикусила губу и кивнула, снова посмотрев на маму:

– Да, – снова кивнув, я представила картину происходящего. – Конечно, помню.

Тут мама откашлялась и вступила в разговор, с теми же оцепеневшими глазами:

– Что ты помнишь?

Увидев то, как голубой океан её глаз стал тёмным, а влага начала накапливаться, я должна была почувствовать приближение беды.

– Как мы вышли из торгового центра в Айова-сити. – дрожа от напряжения, я старалась говорить чётко и медленно.

Именно в этот момент реальность накрыла меня с головой, и падать было намного тяжелей, чем ожидалось. С глаз мамы брызнули слёзы:

– Молли… Ты знаешь, кто такая Молли? – резко сказала мама, пока папа и Холл расстроено и даже печально оцепенели на своих местах.

– Что? Откуда мне знать, кто это? – злость незаметно пробралась ко мне под кожу, и я не удержала слёз. – Мама...? – открыв рот, я пыталась сказать что-то, но не могла сформулировать ничего толкового, потому что слёзы оказались очень прыткими.

Катастрофическая нехватка воздуха начала душить меня, я не могу ничего понять: что происходит? Страх разразился и заменил злость, и стало только хуже при виде мамы со слезами на глазах. Всё стало происходить в замедленном действии после слов:

– Она твоя сестра, Хейл, ей 6 месяцев, и мы… – папа весь дрожал от злости и растянул галстук, ему так же не хватало воздуха. – Мы два года как переехали в Принстон.

И так всё началось.

 

 

 Глава 1

 

Оказалось, что всё это время в клинике, я была в Нью-Йорке, куда мы поехали на каникулы. Прошло около месяца, с тех пор как я попала в больницу, с тех пор как я услышала свой диагноз: частичная ретроградная амнезия. Я познала невыносимую пустоту, на следующий день я просила всех оставить меня одну, в итоге на долго в больнице я не осталась, к счастью я быстро восстановилась физически, а морально я только усугубила своё положение, после сложного разговора с родителями, я просила их рассказать мне всё, что происходило в течении этих двух лет, так как мы переехали через месяц после моего последнего воспоминания. Я бы могла перетерпеть всё, но после того, как узнала о смерти бабушки, мне казалось я иду в бездну. Я выпроводила родителей очень быстро и начинала злиться.

«На кого?» – спросите вы. На себя. Чертовски злилась, и плакала. Всю ночь. Трусишка, которая боится выходить на улицу, боится признать себя потерянной, я казалась уязвимой и в один прекрасный день я поставила себе цель, что не стану соплёй, что буду сильней. Тот факт, что уже завтра мне в школу начал ломать ту стену, которую я воздвигла.

Когда я спрашивала у мамы про друзей, она рассказывала, что у меня их много, но я особо не делилась с ней событиями. Ещё один факт, угнетающий меня. После выписки я хотела поехать в Айову в дом бабушки, я сходила на её могилу, позже встретилась со старыми друзьями. Могу сказать на сто процентов, что все они согласились встретиться только потому, что знали, что со мной произошло. Мы стали далеки, у них всё идёт плавно, мне было 15. Теперь, смотря в зеркало, я вижу 17 девушку, которая учится в выпускном классе. И которая даже не знает, есть ли у неё друзья?

Ещё в больнице мне назначили поход к психологу, ведь, цитирую Холла, «Шок – психологическое расстройство, и курс психологии облегчит и поможет скорей все вспомнить». И именно сейчас, после приезда из Айова-Сити в Принстон, я захожу в кабинет с надписью « Нэнси Уокер. Психолог»

– Здравствуйте. – сухо произнесла я.

Помещение было обставлено довольно мило. Два уютных кресла были расположены посреди комнатки, чуть дальше стоит стол, за которым сидит женщина.

– Хейли, я не ошибаюсь? – с улыбкой «все-просто-отлично» произнесла она, окинув меня оценивающим взглядом.

Она будто впервые видит тинэйджера в мешковатом свитере и тёмных джинсах. Знаю, её удивил мой пучок на голове, так как времени на себя я не уделяю между промежутками долгого сна.

– Миссис Уокер. Я не ошибаюсь? – язвительно произнесла я. Машинально выпустив яд, я приподняла брови в ожидании ответа.

В Айове я стала грубей к окружающему миру. Сама не понимаю откуда, но меня раздражает её спокойное лицо. Предположения одного из психологов, которого мы наняли на время в Нью-Йорке, оказались не очень благоприятными... Для него... Он сказал, что агрессия и неуравновешенность у меня из-за отчаянья. В то время стояла к нему спиной со стаканом воды. И я в прямом смысле этого слова, пульнула свой стакан в стенку возле него. Он отказался от меня на следующий же день.

– Хм, я вижу, ты полностью отошла от аварии. Но это не повод грубить. – её голос звучал с досадой.

Она очистила горло и встала из-за стола, подойдя ближе, взгляд блуждал по комнате и вновь остановился на мне. Уокер – женщина лет 40, с золотистыми волосами до плеч, за очками можно заметить те зелёные глаза. Глаза полны опыта и мудрости. На минутку мне показалось, что промелькнула обида. Будучи женщиной средних лет, выглядит Нэнси Уокер очень молодо. Она же поистине добра ко мне, и я понимаю свою ошибку.

– Простите. – еле выговариваю я.

Мой голос снова дрожал, как и вовсе не мой. Это уже выбешивает, причём конкретно. Всё время мне казалось, что он дрожит от чёртового испуга, но оказалось, что он просто делает меня жалкой. Этого я не хочу больше всего.

– Присаживайся, бывает. Называй меня просто Нэнси, представь, что я твоя подруга. – я послушалась её и села на кресло.

Нэнси села напротив меня и теперь нас разделяет лишь маленький журнальный столик. Она громко вздохнула и неуверенно сплела пальцы, выставив напоказ ухоженные ногти. Её лицо снова затронула улыбка, а я напротив – оставило равнодушие сверкать.

– Ну что же, расскажи, как тебе поездка? – не отбрасывая улыбки в сторону, начала Уокер.

– Хм, замечательно. – я выдавила шуточную улыбку.

– Да, поделишься? – Уокер серьёзно восприняла мой ответ.

– Не знаю с чего начать... А точно! Я до сих пор ничего не помню. Похоронила второй раз бабушку, как думаете, когда мне было больней – первый раз или второй? – я сглотнула комок в горле.

Возможно, я и зря так сказала, ведь этим вновь нанесла удар и расстроила Нэнси. Улыбка с лица Нэнси исчезла. Она заёрзала в своём кресле, вина мгновенно ударила меня в лицо.

– Хейл, боль блокирует наш мозг. – сказала она к стати. – Когда ты возвращалась в Принстон, ты не вспомнила свой переезд? У тебя не было обиды того, что ты бросила друзей? – она плавно вернул улыбку, только эта улыбка была защитной реакцией.

– Друзей? – из груди вырвался смех.

– Именно. – с неким интересом, она наклонилась над журнальным столиком, и я услышала запах её парфюмов, немного слащавый с ноткой резкости.

– У меня был лишь круг общения, я была с детства замкнутой. Даже те люди стали чужими за те два года. – мой голос ослаб, отголоски смеха утихли, внутри разыгрался ураган чувств обиды.

Есть и моя вина в том, что я не переступала через замкнутость, но я была заучкой. А они, как правило, имеют вместо друзей липу. Это очень грустно, но видеть жалостливый взгляд у этой женщины мне и не надо, хоть она и психолог.

– Что у тебя на душе скопилось? Выговорись. – её глаза ожидали моей реакции.

– Мне нечего говорить. – спокойно ответила я с тем самым бесстрастием.

Эти психологические штучки только разогревают огонь. Я умею сдерживать себя, когда надо, но эта женщина явно хочет весь пар вытянуть из меня.

– Это всего лишь психологический тест. – с позитивной ноткой в голове проворковала Нэнси.

– Тест? Нет, не надо. – инстинктом самосохранения я подняла руку в знак «стоп».

– Хм, завтра школа. – из её уст прозвучал факт.

– Знаю. – спокойней прошипела я.

– И ты ничего не скажешь по этому поводу? – она сняла очки и потёрла перегородку носа. Она выглядела немного разочарованной. – У меня было немало подростков, была парочку с потерей памяти, но каждый стремился вернуть свою память. Но...

– Что «но»? – моё тело напряглось. – Миссис Уокер, вы хотите сказать, что я не хочу всю вспомнить? – её молчание сразу дало мне ответ.

Это потрясло до мозга костей. Я сорвалась с места и направилась к двери. Ноги были не послушны и не так ускорялись, поэтому я смогла услышать:

– Я не это... – дверь захлопнулась, и я не слышу больше голоса этой Нэнси. 

Мои ноги несутся по Принстон-Медоус. Я иду в неизвестном направлении, из далека я вижу биг-борд, он находится не далеко от моего дома. Я ориентируюсь по нему. Круто, да? Мои щёки пылают, а всё тело дрожит от злости. Как только я оказываюсь у дома, мне становиться легче, дома и стены помогают

Не успеваю я и войти в дом, как мгновенно набрасываюсь на маму, стоящую у кухонного островка и обнимаю со спины

– Малышка, ты меня напугала. – она повернулась и поцеловала меня в лоб. – Что с тобой, золотце?

– Я не хочу говорить. – в пол голоса прохрипела.

– Не расскажешь, как прошёл первый сеанс после приезда? – она погладила меня по голове и потрепала за левую щеку.

– Просто отлично. -с хрипотой бормочу я.

Врать так плохо, знаю, но мне надо. Только так я у смерю свой пыл. Она поцеловала меня в лоб, меня окутало тепло.

Её внутренняя часть ладони коснулась шеи, большим пальцем мама прошлась по пылающим щекам. Её карие глаза ласкали меня, именно этот домашний уют помогает мне держаться. Забежав в комнату, я пытаюсь разложить мысли по полочкам, но это ни черта не помогает. Слушайте, о каком моральном порядке может идти речь, когда такое? Говоря о порядке, я стала за два года свиньёй, и этот факт мне никто не подсказывал. Уборка успокоит… Наверно. Пока я начала генеральную уборку в комнате, начало темнеть, зимой ведь так. И ничего не предвещало ещё одной путаницы: в одном из шкафчиков письменного стола, я увидел розовый пакетик.

Пакетик обрисован сердечками, любая девушка первым делом заглянет внутрь, что я и сделала. Мелкие камни покрывают всю окружность кольца в красивой коробочке, оно идеально. Супер, Хейл, ты на пути к облегчению. Я знаю, что количество сарказма в моей истории много, но, согласитесь, количество шока тоже для меня немало, по-моему, я имею право. Я, не раздумывая, надеваю его себе на палец. Но ещё там конверт:

« Прости.»

Внутри всё перевернулось... Почему я ничего не понимаю, мой мозг просверлен попытками всё вспомнить, но неудача за неудачей. Появляется надежда, что я имею друзей, но кто это? Пущу на самотёк.

Как раз в этот момент в мою комнату вошла мама с аккуратной причёской, я не упускаю возможности спросить её о сюрпризе:

– Ты случайно не знаешь, кто это подарил?

Мама подошла ближе и посмотрела на выставленную мной руку, кольцо было невероятно красивым, будто принадлежал мне давно.

– Это похоже та самая вещь, которую две недели назад Мелисса нашла у нас под дверью. Без понятия, но вещица красивая. –  её улыбка как тёплый бальзам на душу. Она смирилась с моей проблемой, и я стараюсь. Но, чёрт, это не легко. –  Скоро придёт миссис Лоуренс, твоя классная руководительница будет проверять твои навыки.

 

***

Лоуренс – женщина лет сорока, достаточно милая и приятная женщина, и пока я проходила тесты, она не мешала, мне хватило часа, чтобы всё написать.

– Результаты очень хорошие, молодец, Хейл! –  радостно похвалила меня Лоуренс. – Всё очень хорошо. Кстати, я тут решила показать тебе твоих одноклассников, после ремонта крыши школы ещё уроки не преподавались, и никто не знает о произошедшем, ты уверенна, что не хочешь менять школу?

Эта идея посетила моего отца ещё в Айове, но я сразу отказалась, мне нужно быть в своей среде, чтобы быстрей всё вспомнить, если это вообще возможно. Этот совет мне дал психолог в Нью-Йорке на своём первом и последнем сеансе.

– Нет, спасибо, буду благодарна, если  вы покажете мне моих одноклассников.

Лоуренс кивнула и молчаливо достала фотографию, на ней было много подростков, они все достаточно милые.

– Вот, та что с синими кончиками – Каролин, вы с ней вроде дружите, и с Рутой, –  она указала на милую шатенку, черты которой напоминали ангела. Учительница так же познакомила меня с фотографиями таких людей как Ник, русый парень, Вэнди, красивая блондинка. Так же с Джейн, Нейл, Клэр, Блэр (немного странные близнецы). В итоге мой мозг был готов разорваться.

Всё прошло гладко и успешно, поэтому, проводив Лоуренс, мне нужно было пойти туда, где я забываюсь – детская Моли. Тихо приоткрыв дверца, я мгновенно вздохнула детский аромат, смесь солнца с молоком, райский запах. Детскую комнату от родительской разделала маленькая дверца, мама спокойно могла слышать ночью проснувшуюся Молли, но каждый имел своё пространство. Такую перепланировку делают многие, мама рассказывала, как я при переезде, хотела сделать себе дополнительную комнатку, где я бы хотела сделать себе комнату мечты. При одной мысли мне захотелось расхохотаться и сложиться напополам. Очень… Мило

Взяв на ручки малышку, я прижала её к себе, вдыхая небесный аромат.

Чуть позже вечером после ужина я поговорила с родителями и они пообещали поддерживать все мои идеи, и больше не предлагать менять школу.