Текст книги "Заступник и палач"

Автор книги: Денис Юрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Неизвестно, какой нужно обладать силой, чтобы закинуть здоровенного солдата да еще в тяжелых доспехах на подобную высоту. Мертвое тело мерно раскачивалось на скрипучей ветке, а полы красно-черного гвардейского плаща трепыхались на ветру, как стяг, создавая иллюзию взмахов огромных крыльев. Жуткое зрелище в жутком месте, при иных обстоятельства Палион непременно бы отступил, но вдруг возникшее у него совершенно непонятное желание пойти до конца неотвратимо влекло вперед.

– Мы близко от цели, – произнес Вебалс, не сбавляя шага. – Вон там начинается суша, там же и произошла стычка отряда солдат с нежитью.

– Гвардейцы, но откуда взялись гвардейцы в лесу? – удивился разведчик, смутно подозревающий, что или он, или мир вокруг, но кто-то точно сошел с ума.

– Да в порядке все с твоей башкой, в порядке, – успокоил Озет, спешивший как можно быстрее добраться до суши. – Герцог же шишка важная, его как всякого члена королевской династии гвардия охраняет. Я еще во дворце гвардейские плащи заприметил, да как-то не довелось тебе сообщить о таком пустяке.

Пустяк, он, конечно, был пустяком, но присутствие в дремучем лесу, кишевшем хищными тварями, элитного подразделения королевских войск не давало Палиону покоя. Если у Самвила была встреча с Кергарном, то зачем он потащил за собой охрану? На этот вопрос, казалось, уже не ответить, однако ни Вебалс, ни Палион не догадывались, что правда откроется им так быстро.

Совершенно непонятно по какой причине оказавшиеся в центре страшного леса гвардейцы натолкнулись на стаю вутеров. Бой был коротким, но жестоким, и чему больше всего удивились путники, не обошлось без потерь с обеих сторон. Среди хаотично раскиданного по земле оружия, клочьев одежды и окровавленных фрагментов человеческих тел различной величины лежало четыре трупа ящеров. Времени у нежити, видать, было маловато, поэтому они не забрали с собой тела даже своих погибших товарищей.

– Не нравится мне все это, – изрек Вебалс после беглого осмотра места прошедшего не так давно побоища.

– А кому ТАКОЕ понравится? – неправильно истолковал смысл слов компаньона разведчик. – Хорошо, что холодно, вони особой нет.

– Я не об этом, – уточнил колдун, присев на корточки возле тела убитого зверя. – Только оружие рыцарей Ордена может нанести неживым тварям вред, пробить их крепкую кожу. Оно якобы освященное, но на самом деле это полная ерунда. Просто хороший сплав и отменная ковка, до которой местным кузнецам еще учиться и учиться. Судя по рубцам, – колдун осторожно провел пальцами по краям все еще кровоточащей раны вутера, – всех четверых убил один меч и один человек, немного задерживающий клинок в конце косого, рубящего удара. Мне кажется, мы имеем дело с кем-то, кто или не уделял достойного внимания урокам боя на мечах в Ордене, или, как ты, не так давно «сошел с Небес» и еще не успел как следует пообтесаться. В общем, теперь я догадываюсь, кем был наш доброжелатель, и очень себя корю, что мы не последовали его указаниям. На наши мечи бедолага очень рассчитывал.

– Не мели чепухи, меня специально предупреждали, что на вашей проклятой планете я буду… – Палион изменился в лице, его внимание привлекло одно из мертвых тел, – …совершенно один.

Не став выслушивать колдуна, утверждавшего, что все эти предупреждения на самом деле полная ерунда, разведчик направился к трупу. Судя по остаткам доспехов, а само тело несчастного было превращено в кровавое месиво, это был командир перебитого вутерами отряда. Правая рука, соединенная с телом тонкой нитью сухожилия, до сих пор крепко сжимала рукоять меча, лезвие которого было из тевона; сплава, которого на этой планете было не найти.

– А я что говорил, – прозвучал голос неожиданно выросшего за спиной Озета. – То, что малый – человек, а не механическая тварь, мне кажется, уже о многом говорит. Эх, Лачек, Лачек, до целого майора в своей разведке дорос, а так и не усвоил главного правила выживания: «Никогда не доверяй обещаниям командира!» Одного тебя сюда спустили, как же! – Вебалс вдруг показал непристойный жест и истерично рассмеялся, видимо, таким странным образом выражая свое раздражение от излишней доверчивости в стане хороших людей, которых всегда грязно используют, а потом отправляют на верную смерть нечистые на руку командиры.

– Хватит, лучше пойди посмотри, не притаился ли поблизости кто?

– В радиусе трех миль вутеров нет, – уверенно заявил колдун. – Мы снова опоздали, дружище. Если и найдем убежище, то оно явно окажется пустым… но на худой конец и это неплохо. По крайней мере будем знать, чем в последние дни Кергарн занимался, и кто у него, кроме герцога, засиживался в гостях. Как ты думаешь, куда он теперь направится: в Верену, в столицу или снова в Лютен?

Палион расслышал вопрос, но не стал отвечать. Вместо того чтобы вступить с колдуном в дебаты, он встал на колени перед порванным на куски телом и осторожно дотронулся до краешка какого-то металлического предмета, застрявшего между погнутой пластиной доспехов, остатками кольчуги и парой выпирающих наружу ребер. Ловкие, натренированные на вскрытие замков повышенной сложности пальцы зацепили маленькое звено металлической цепочки и без особого труда вытащили из кучи недоеденной человечины маленький медальон. На перепачканном грязью лице разведчика заиграла победоносная улыбка.

– Теперь могу сказать точно, ты частично прав. Кроме меня на Шатуру послали еще одного агента, – уверенно заявил Палион, демонстрируя напарнику окровавленный медальон.

– Что это?

– Прибор экстренной связи, – ответил разведчик, – но только уже давно снятый с вооружения образец. Мой коллега, земля ему будет пухом, пребывал здесь лет двадцать, если не больше, так что к нашим с тобой делам он наверняка причастен весьма относительно. У него было собственное задание, возможно, наши боевые тропы пересеклись и он решил рассекретить свое присутствие.

– Бред какой, – покачал головой Вебалс, явно недовольный политикой тотального недоверия и наглого вранья, проводимой «небесным» начальством в отношении своих же собственных служащих. – Ладно, нечего нюни распускать! Если хочешь, песнь печальную спой или стих какой по усопшему толкни, можешь не шептать, ори во все горло, нежить все равно уже из леса ушла. К карете герцога они сейчас направляются, но Кергарна с ними нет, так что еще не все потеряно!

– Откуда ты знаешь?

– По запаху чую, по шлейфу испорченного воздуха, – соврал колдун, явно заразившийся недоверием и не желавший открывать своих истинных методов определения, где находится враг.

Еще полчаса скитаний по болотистому бездорожью пролетели, как один краткий миг. Уставшие и дрожащие от холода, наверняка Вебалс дрожал за компанию, путники вышли к небольшому оврагу, на дне которого начинался подземный ход. Вокруг на земле было множество следов от армейских сапог, но самое удивительное, ни одного отпечатка лапы нежити.

– А мы вообще туда ли забрели? – засомневался Палион.

– Туда, туда, – без особого энтузиазма ответил Вебалс. – Еще совсем недавно здесь был Кергарн, но сейчас его нет, подземный храм опустел.

– А что здесь солдаты делали?

– Откуда мне знать, спустимся, поглядим, – проворчал колдун, разозлившийся на партнера, задающего слишком много вопросов, на которые он не ведал ответов.

Как ни странно, но в узком туннеле, приведшем путников в подземное жилище создателя чудовищ, не было ни одной ловушки, точнее, действующей ловушки. Их следы виднелись в развороченных стенах и полу, но по какой-то необъяснимой здравым смыслом причине слуги Кергарна обезвредили их, превратив в груды бесформенного металла или надежно заблокировав бесхитростные механизмы клиньями и толстыми деревянными брусками.

В отличие от первого логова, где было всего несколько небольших комнат, убежище вутеркельского леса напоминало подземный дворец, в котором было предусмотрено все, что могло понадобиться настоящему повелителю, занимающемуся на досуге интеллектуальным трудом: тронный зал и уютный кабинет, многочисленные комнаты слуги огромное хранилище съестных припасов, богатая библиотека и бассейн для купаний, а также множество других помещений, о предназначении которых оставалось только догадываться. Видимо, они проникли не просто в убежище, а в сам дом великого Кергарна из рода Озетов.

Несмотря на то что дворец был уже пуст, Вебалс не мог успокоиться, он метался по комнатам в поисках неизвестно чего и постоянно бубнил себе под нос. Палион терпеливо следовал за Озетом, но затем ему надоело блуждать по пустым коридорам, и он озвучил вопрос, который так долго вертелся в его голове.

– Ну и что ты надеешься здесь найти? – спросил разведчик, недвусмысленно намекая, что продолжать поиски бессмысленно.

– Лабораторию, ведь он должен был где-то создавать своих тварей, должен был где-то экспериментировать и изобретать новые формы слуг, – не уловив интонационных нюансов, ответил на полном серьезе Озет. – Возможно, мы еще не осмотрели всех комнат, а может быть, где-нибудь есть тайный рычаг…

– А давай спуститься попробуем, – предложил Лачек и указал компаньону на открытую дверь, за которой виднелась ведущая вниз железная винтовая лестница.

– Пошли, – тут же согласился колдун и, бесцеремонно схватив товарища за рукав, потащил за собой.

Еще в самом начале спуска Вебалс вдруг застыл, крепко сжав трясущиеся перила. На губах колдуна появилась загадочная усмешка. Снизу доносились приглушенные шаги, тихий скрип и нечленораздельные, но мелодичные звуки, напоминающие мурлыканье.

– Он здесь, представляешь, а ведь он до сих пор здесь, – уже не стараясь быть незаметным, в полный голос рассмеялся колдун и, неожиданно сорвавшись с места, побежал вниз по узким ступеням.

Палион не успел остановить не просто обезумевшего, а как будто сорвавшегося с цепи колдуна. Сколько разведчик ни взывал к благоразумию и ни кричал о высокой вероятности попасть в ловушку, к его аргументам прислушивалось лишь гулкое эхо, не устающее повторять и повторять обрывки отдельных слов, составляя из них замысловатую мозаику звуков.

Вебалс быстро спускался вниз, и Палиону не оставалось ничего иного, как побежать за ним следом, рискуя при каждом шаге оступиться и, переломав себе кости на крутых ступенях, докатиться до нижнего уровня подземелья уже в виде бесформенной груды мяса и костей. Когда опасный забег был окончен, глазам разведчика предстала удивительная картина: оцепеневший от удивления Вебалс, застывший на пороге и не решающийся сделать последний шаг к конечной цели своего долгого путешествия, огромная зала, нечто среднее между средневековым исследовательским центром и логовом злодея-колдуна из глуповатых детских фильмов, и наконец высокий светловолосый красавец-мужчина явно благородных кровей, тешащий себя тяжкой работой грузчика. Кергарн, а Палион почему-то не сомневался, что его глазам предстал именно страшный и ужасный повелитель чудовищ, расхаживал вдоль длинных лабораторных столов и, напевая себе под нос какую-то песенку, упаковывал по ящикам с соломой хрупкие колбы, реторты и сосуды из толстого стекла, в которых плескались какие-то разноцветные жидкости. Судя по числу пустых ящиков, составленных в дальнем углу залы, демонтаж адского цеха только-только начался и шел чрезвычайно медленно, поскольку кроме представителя рода Озета в лаборатории никого не было.

– А, Вебалс, старый пройдоха, давай не стесняйся, заходи! – не отрываясь от кропотливого процесса упаковки, пропел на одной ноте Кергарн и замахал рукой, приглашая соплеменника присоединиться к его почти творческому процессу разборки научного барахла. – Не думал, что ты до меня доберешься, но если уж со служкой на огонек зашли, так не стойте в дверях, как неродные. Проходите, проходите, господа! Видеть, признаться, не рад, но обещаю, не обижу!

– Как бы я тебя сейчас не обидел! – наконец-то очнулся от оцепенения колдун и, сойдя с нижней ступеньки лестницы, вошел в огромную залу.

Палион машинально последовал за ним и буквально через секунду понял, какую непростительную ошибку совершил. Не отрываясь от раскладывания реторт по ящикам, хозяин колдовской лаборатории нажал какой-то рычаг. За спиной разведчика раздался чудовищный скрип, и с потолка опустилась стальная решетка, отделившая залу от лестничного пролета. Еще одно легкое движение руки светловолосого красавца, еще один передвинутый рычаг, и винтовая лестница начала медленно ползти вверх, окончательно делая невозможным отступление.

– Что, испугались? А зря, – рассмеялся повелитель чудовищ и одарил непрошеных гостей самой доброжелательной из своих дежурных улыбок. – Да это я так, чтобы нам никто не мешал, а то мои детки вечно нервничают по пустяковым поводам, на помощь мне стремятся, им все, заботливым, кажется, что меня обижают. Нежить, чего с нее взять?

– Кому ты врешь, болезный? – в точности скопировал интонацию Кергарна Вебалс. – На твоем любимом болоте ни одного вутера нет. Куда ты их всех отослал? Неужели не догадывался, что я навещу?

– Какой ты все-таки грубый, – укоризненно покачал головой Кергарн. – Ну, вот как, как с тобой разговаривать? Я к тебе с открытой душой, а ты…

Театральное покачивание головой, как, впрочем, и остальные ужимки не усыпили бдительности напарников. Взгляд Вебалса внимательно осматривал стены в поисках потайной двери, а Палион на всякий случай не спускал глаз со второго Озета. Оба авантюриста чувствовали подвох, но пока не могли понять, в чем он, собственно, заключался, поэтому были настороже.

– Да не ищи, не ищи ты ловушек, все равно не найдешь, потому что их нет, – заявил Кергарн и, уложив в ящик последнюю реторту, величественно скрестил руки на мускулистой груди. – Я устал, мне надоела наша давняя и уже порядком затянувшаяся вражда. Конечно, я соврал, я знал, что ты придешь, и специально остался, кстати, заметь, весьма благородно отослав подальше моих верных слуг. Присутствие при нашей беседе твоего подручного меня не смущает. Эй, мальчонка с Небес! – внезапно обратился Кергарн к Палиону. – У меня для тебя подарочек имеется… вон в том ящичке. Хотел себе оставить, да ладно, уступлю на память о нашей встрече. Открывай, открывай не стесняйся, злых гадюк внутри нет!

Палиону не понравилось обращение и тем более снисходительный тон врага, однако идти на открытый конфликт с коварным божеством разведчик не решился, по крайней мере пока… пока Вебалс отмалчивался. Повинуясь настойчивым жестам, разведчик подошел к ящику и резко откинул крышку. В ворохе соломы лежали два предмета: покрытая нежно зеленоватым, бальзамирующим раствором мертвая голова сорока – пятидесятилетнего мужчины и искореженный рогатый шлем, судя по всему, именно с нее снятый.

– Твой соплеменник, – с очаровательной улыбкой на лице произнес Кергарн. – У вас там на Небесах, видать, бардак еще тот творится. Одни идиоты механических тварей скидывают, другие человечину посылают, и все в строжайшем секрете друг от друга. Думаю, этот вот экземплярчик лет двадцать на Шатуре обитал. Берег для коллекции, но так уж и быть, дарю. Шлем себе тоже можешь оставить, без головы он ценности не представляет!

Поразив Лачека принципиально новой информацией и надеясь, что напугал, Кергарн оставил человека в покое и обратил взор надо сих пор молчавшего Вебалса.

– Итак, к нашим давним делам. Мне кажется, что наша вражда превратилась в дурной спектакль с бесчисленным количеством действий. Не знаю, как ты, дружище, но я уже порядком устал. Вот и решил, все закончится здесь и сейчас. Либо мы забываем о давних, глупых обидах и заключаем союз, либо, как в прошлый раз, долго и упорно сражаемся.

– В прошлый раз ты трусливо сбежал, – изрек сохраняющий завидное спокойствие Вебалс.

– Ты что, решетку не видишь? – кивнул Кергарн в сторону перекрытого выхода. – Это она опускается рычагом, а поднимается автоматически примерно через час.

В доказательство своих слов Кергарн задвигал взад-вперед рычагом, решетка по-прежнему осталась на месте.

– Ну право, дружище, что нам делить? Хватит на меня дуться! – паясничал Кергарн, несмотря на поражение в прошлой битве, абсолютно уверенный в своем превосходстве. – Стилла тебя все равно не любила, Данор был еще тем ханжой. Они бы оба тебя предали, я просто не дал им возможности совершить гнусный поступок.

– Ты был Богом Коварства, а я Земледелия, – произнес Вебалс, на каменном лице которого не дрогнул ни один мускул. – Как только наши сферы влияния слегка пересеклись, ты тут же гнусно воспользовался ситуацией и коварно поступил со мной и с дружественными мне Озетами. Именно ты начал вражду и во многом поспособствовал гибели прошлой цивилизации. Разве такое можно забыть, разве можно простить измену принципам и нарушение всех возможных договоренностей?

– Позиция ясная, – пожал плечами Кергарн и, испустив печальный вздох, вышел в центр залы. – Ну что ж, тогда давай начнем поединок и поставим в этой глупой истории последнюю точку. Как биться будем: как в прошлый раз или что-нибудь новенькое учудим?

– Мне все равно, – произнес по-прежнему невозмутимый Вебалс и подал знак Палиону спрятаться за колонну.

– Бестелесные проекции уже были, кулачный бой тоже, – начал перечислять Кергарн. – О-о-о, давай устроим поединок на растворах. Каждый из нас по очереди берет колбу и выпивает, кто…

– Не пойдет, – мотнул головой Вебалс. – Ты эти растворы делал, ты знаешь, что именно находится в каждой из колб.

– И верно, – пакостно улыбнулся Бог Коварства, признавшись тем самым, что хитрость не удалась. – Слушаю твой вариант!

– Мечи, обычные мечи, тем более что парочка подходящих под рукой имеется. – Вебалс кивнул Палиону и протянул руку.

Наблюдавший за поединком богов из-за колонны разведчик правильно истолковал жест дружественного божества и кинул ему меч. В руке Кергарна откуда-то появился трофейный клинок из тевона, неожиданно пропавший, просто растворившийся с пояса Палиона.

– Ну что ж, – презрительно поморщился Кергарн, покручивая в руке украденный оригинальным способом меч. – Выбор новизной не блещет, да и оружие чуть лучше каменного топора, но фатального исхода и этими палками можно добиться. Давай начнем, мой старый и лучший недруг!

Озеты потратили достаточно времени на бессмысленные переговоры. Они сошлись быстро и так бойко принялись наносить друг другу удары, что глаз Палиона просто не поспевал за их молниеносными движениями. Разведчику казалось, что по зале носился случайно залетевший в подземелье смерч. От звеневшего оружия летели искры, в воздух поднимались столы, ящики, пучки соломы, щебенка и осколки стеклянных реторт. Проходившее в неимоверно высоком темпе сражение продлилось не долее одной минуты и закончилось так же неожиданно, как и началось. Смерч замер точно по центру залы и тут же исчез, а на его месте материализовались две фигуры тяжело дышащих воинов: упавший на колени Кергарн и стоящий за его спиной Вебалс, погрузивший свой меч точно между лопаток поверженного врага.

Добро вроде бы победило, но не успело мертвое тело Кергарна рухнуть на каменные плиты пола, как победитель схватился руками за голову и испустил истошный, душераздирающий крик, многоголосым эхом прокатившийся по огромному залу и затерявшийся где-то среди высокого свода. Сначала Палион подумал, что колдун ранен, возможно, смертельно, и это крик боли, но уже через миг отказался от этой версии.

Не переставая надрывать луженое горло, Вебалс отбросил в сторону меч и принялся яростно пинать распластавшееся на полу тело. Такое поведение весьма удивило разведчика, привыкшего видеть трупы, но не издевательства над телами пускай и заклятых, но уже поверженных врагов.

– Дурак, дурак, какой же я идиот! – выкрикивал Вебалс, уже пришедший в себя, но еще не переставший отбивать носки сапог о ребра мертвого тела. – Так дать себя провести!

Внезапно агония закончилась, Озет обессилел и, усевшись на истекающий кровью труп, как на скамью, снова обхватил рыжеволосую голову руками. Видя, что пыл товарища уже поиссяк и он прекратил буйствовать, Палион осмелился выйти из-за укрытия и подойти вплотную к рыдавшему Озету.

– Он обманул нас, провел, как двух последних дураков, точнее одного, ты здесь ни при чем, это только моя ошибка, только моя вина! – занялось самобичеванием плачущее от обиды божество.

– Ты считаешь смерть обманом? – удивился Палион. Вебалс долго смотрел в пустоту, а затем вдруг изрек:

– Это не Кергарн, это только его телесная оболочка, старая шкура, уже сброшенная хитрой змеей, отвалившийся хвост ящерицы, только и всего! Помнишь, я говорил, что несколько Озетов дезертировали в ваш мир, растворившись в мыслях людей? Так вот то же самое он и проделал сейчас, только бежать с Шатуры мерзавец не собирается.

На лице разведчика одновременно появилось выражение изумления и сомнения в трезвости рассудка партнера.

– Садись, я все тебе сейчас объясню, – расстроенный совершенной ошибкой, Озет хлопнул по левой ягодице трупа, предлагая компаньону присесть.

Палион не нашел в себе сил осквернить мертвое тело, поэтому опустился на валявшиеся поблизости обломки ящика.

– Любой Озет может раствориться в мыслях одного или лучше нескольких верующих в него людей. Для нас это так же просто, как для вас выпить кружку пива. При этом оболочка, в которую мы заключены, продолжает жить собственной жизнью и искренно убеждена, что она и есть божество. Кергарн почувствовал, что мы вот-вот настигнем его, и обвел меня вокруг пальца, как наивного простачка. Он вызвал к себе Самвила, а также распорядился привести с собой нескольких слуг. Приказав вутерам удалиться от убежища и обезвредить ловушки, он тем самым обеспечил безопасный проход для своих носителей. – Это что-то вроде одержимости? – предположил Палион. – Что-то вроде, вот именно, что только «что-то вроде», – рассердился на себя Вебалс и с силой рванул за косу, чуть не оторвав крысиный хвостик от макушки. – Герцог и пять-шесть сопровождающих его гвардейцев даже ничего не почувствовали, в их головах не появилось по бесу, заставляющему их брызгать слюной, пожирать собственные экскременты и вытворять прочие противные любому нормальному человеку пакости. Они продолжают жить обыденной жизнью и даже не подозревают, что в их тупых башках что-то есть.

– А может, ты ошибаешься? – с надеждой произнес Палион.

– Помнишь, я не почувствовал присутствия Кергарна? – задал встречный вопрос Озет и тут же на него сам и ответил: – Это потому, что его здесь действительно не было, а было лишь это! – Вебалс по-звериному прорычал и стукнул кулаком по голове трупа. – Сейчас он в безопасности, спокойно мчится вместе с Самвилом в столицу, где выберет для себя новое тело. Озеты могут временно отделяться от телесной оболочки, а если она за это время умирает, то переселяться в другую. Самое обидное, что я, именно я, собственными руками дал ему возможность переселиться в короля или в иную влиятельную персону!

– А что будет с…

– …умирает, – опять занялся чтением чужих мыслей Вебалс. – Личность существа, в которое переселяется Озет на постоянной основе, сначала подавляется, а затем за несколько дней полностью уничтожается. Представляешь, как весело будет, если Кергарн взойдет на лиотонский трон?

– Что же мы сидим? Нужно ему помешать! – поняв, какая угроза нависла над всем Лиотоном, Палион вскочил и хотел было броситься к выходу, но вид стальных прутьев решетки заставил его снова присесть.

– Мерзавец все рассчитал, точно и скрупулезно. Дело в том, что пустую оболочку Озета может убить лишь другой Озет. Он обманул меня и запер в этом проклятом подземелье. Мы потеряли слишком много времени, пока добирались сюда, потратили минимум час на беготню по дворцу и добрых полчаса на напыщенную болтовню с его «шкурой»…

– Ничего, скоро решетка откроется, и мы…

– А ты уверен, что она вообще откроется? – задал вопрос Озет, прекрасно зная, что заперты они надолго. – Конечно, мы найдем способ выбраться, но пока мы транжирим время на всякую ерунду, кортеж герцога мчится в столицу. И рыцари Ордена, как назло, за масленками в Храм Судьбы поскакали. Самое время для них вмешаться было бы!

Пока Вебалс ругал сам себя и прикладывал массу усилий, чтобы пережить обернувшуюся поражением победу, Палион был не в силах что-либо предпринять. Опытный разведчик, побывавший и выходивший живым из многих сложных ситуаций, вдруг почувствовал себя маленькой глупенькой пешкой на доске для гала-шахмат, в которые, в отличие от обычных, могут одновременно играть не двое, а до десяти противников. «Неизвестно, как долго я продержусь в этом мире, но чтобы выжить, я должен держаться этого странного существа, которое когда-то действительно было могущественным божеством и у которого нет дурной привычки предавать компаньонов», – думал Палион Лачек, бывший майор, еще не знавший, что легенды о безжалостном Палаче из Дукабеса уже облетели половину Лиотона.

Золотисто-малахитовую карету мерно раскачивало и лишь иногда трясло на ухабах лиотонской дороги. Путь в столицу был неблизкий, и герцог Самвил скучал. Рассматривание однотипных лесных пейзажей, быстро мелькавших за окном, и ласки новых рабынь уже не могли развеять тоску, навеянную дорогой. Встреча с Кергарном, ради которой он снова был вынужден совершить утомительную прогулку по лесу, не оправдала возложенных на нее надежд. По мнению вельможи, можно было обойтись и без нее, тем более что Кергарн вел себя как-то странно: внимательно выслушал рассказ о последних событиях в «захваченном» рыцарями городе, похвалил за верную службу, не забыв про посулы блистательного будущего, и отпустил, попросив напоследок отвезти в столицу трех благородных дам. Самвил уже обрадовался, что дорога не будет такой скучной, но оказалось, что знатные дамочки, похищенные некоторое время назад, пребывали в весьма плачевном состоянии: одна находилась при смерти, а две другие лежали, как бревна, без сознания.

Эскорт из шестерых гвардейцев отнес бесчувственный груз к стоянке и погрузил тела в отдельную карету. Отряд охраны во главе с командиром куда-то пропал, но сколько Самвил ни расспрашивал троицу оставленных охранять экипажи солдат, так и не смог добиться вразумительного ответа, куда. Подумав, что непременно устроит капитану Фуро полноценную взбучку, герцог приказал трогаться в путь.

И вот за окном мелькали деревья, рабыни упорно пытались развеять тоску господина, а Самвил, не отвлекаясь на их наскучившие ласки, меланхолично перелистывал томик модных стихов. По прибытии во дворец герцог мечтал блеснуть перед придворными дамами знанием нескольких новых сонетов, но, к сожалению, события последних дней и его далеко не умиротворенное душевное состояние отрицательно сказались на памяти вельможи. Раньше герцог запоминал стих после первого или второго прочтения, теперь же рифмы выскакивали из головы, а если каким-то чудом в ней и застревали, то до неузнаваемости коверкались. Окутавшая голову пелена заметно тормозила мыслительные процессы, и сколько вельможа ни пытался сочинять сам, вымученные четверостишия получались корявыми, не возвышенными, ехидными, а порой и откровенно пошлыми. Прежняя легкость мысли и острота языка куда-то ушли. Кроме того, герцог заметил, что со вчерашнего дня стал немного хуже видеть и слышать. Вельможа не догадывался об истинной причине его расстройств, искренне надеясь, что по приезде в столицу вызванный усталостью недуг пройдет сам собой. Путешествующее в его голове божество тоже на это уповало, поскольку мечтало как можно быстрее попасть ко Двору Лиотонского королевства.