Текст книги "На берегу леса (СИ)"

Автор книги: Денис Тихий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Тихий Денис Борисович
На берегу леса

Розвет потянула люк спасательной капсулы и он закрылся, оставив её в полной темноте. 'Прячусь в шкафу, как в детстве!', – подумала Розвет и всхлипнула. Яхта 'Триллиброй' исправна, ничего не грозит пяти человекам и клиффу Чинчу, прибывшим к планете Гекта. Входной люк быстро зарос биопластиком, так что через мгновение его стало не разглядеть. Розвет лягнула пол и крикнула:

– Поехали!

– Розвет, это Брой – я тут по железякам, – сказал мужской голос, которым говорил с человеками 'Триллиброй'. – Хочешь посидеть в спасательной капсуле? Ладно. Но сейчас нам ничего не угрожает.

– Сбрось меня вниз! – скомандовала Розвет, стерев слёзы.

– Ну-ну! Не надо кричать, – ответил Брой. – Давай лучше я сообщу клифу, что у тебя проблемы.

– Три-семь-ноль-пять! Отставить! – крикнула Розвет и вытащила из кармана хаба-хабу, которую стащила из каюты Чинчу.

– Ладно, отставил, коль пароль знаешь, – сказал Брой и запустил протокол психологической помощи. – Послушай, я не очень разбираюсь в этих ваших человековских делах, я ведь космическая яхта, знаешь ли. Но, будь я человеком...

Розвет, не слушая задушевное бормотание Броя, тыкала пальцами в сенсорные отверстия хаба-хабы, удобные для щупальца клиффов, но не для неё. Хаба-хаба загудела и нарисовала в воздухе сияющий куб. Розвет надела очки, позволяющие видеть интерфейсы клиффовской техники, запустила руки внутрь куба и аккуратно переместила несколько полупрозрачных деталей.

– ...с кем в порту поговорить? С дозаправочным ботом что ли? Так они же вообще безмозглые: слить-долить, тангаж и рысканье – вот и всё. А вам природа дала вторую сигнальную систему. И не просто так дала, а для того, чтобы вы вместе, понимаешь, Розвет, вместе, искали выход. Такие вот дела, девочка...

Розвет вдавила фиолетовый шарик внутрь икосаэдра и Брой на полуслове замолчал.

– Сервисное меню, – сказала Розвет.

– Подтверждаю, – сказал Брой суховатым деловым голосом.

– Приготовить сброс спасательной капсулы номер восемь на планету.

– Принято. Готов к сбросу спасательной капсулы номер восемь на планету Гекта, пять троек зет эпсилон.

'Ты уверена в себе? Ты всё продумала? У тебя всё получится?' – мысленно спросила себя Розвет, вцепившись в хаба-хабу. Она вспомнила Чинчу, стоявшего посреди кают-компании. Мудрого Чинчу, похожего на пёстрый куст актинии. 'Что же до работы Розвет, то я... не впечатлён. Шаблонные протуберанцы второго порядка, ученические развёртки, плоская фрактальность...' Слеза скатилась по щеке. Она уверена. Она всё продумала, у неё всё получится!

– Сброс, – твёрдо сказала Розвет.

– Займите положение на полу для формирования защитного кокона, – сказал Брой. – Отсчёт от пятидесяти. Пятьдесят, сорок девять, сорок восемь...

– Экстренный сброс! – закричала Розвет, испугавшись, что клифф обнаружит её бегство и заблокирует капсулу.

Её с хрустом приложило к стене одновременно ухом, и коленом. В глазах почернело, из лёгких выдавило воздух, сердце затрепыхалось. В предобморочной тишине, Розвет увидела упругие нити биопластика, взрывообразно выскочившие из стен капсулы в попытке спасти ценный груз – её, Розвет. Потом она отрубилась.

*

Жаба смотрела на Волата. Её пасть топорщилась стрекалами, от которых руки покрывались волдырями. Липкий язык подрагивал, готовый поразить непрошенного гостя. Жаба моргнула и Волат протянул руку ещё немного – эта тварь видела только движущиеся объекты. До тугой грозди жабьей икры в гнезде было уже недалеко.

Лес готовился к отливу. Сворачивались над головой листья гигантских папоротников. Замшелые кочки вспыхивали россыпями цветов, пухли лаковые шляпки грибов, раскрывались как оригами щупальца полипов.

Жаба снова мигнула и Волат ухватил одну из трёх икряных кладок. Забирать всё нельзя, не то жабы переберутся со своими гнёздами на другое дерево, и Тинке останется без лакомства. Волат посмотрел на спокойную жабу и перевёл взгляд на небо, успеть бы до утра.

Плотные разноцветные тучи лежали, будто расплесканный по небу мармелад. Стая летучих рыб заложила крутой вираж над лесом, двигаясь изломанным зигзагом. 'Что их напугало?', – подумал Волат. – 'Ишь, как юркнули! Скайхарадоны безобразят?'. Тут их набрякших туч и вывалилось то, что напугало летучих рыб. На мгновение Волат даже не сообразил, что же это такое. 'Эй! Тревога! Соберись, сопляк!', – рявкнул в голове Волата голос Сержанта, не беспокоивший уже давно.

Из прорыва туч, куда-то вглубь леса, опускалась на оранжевых кольцевых парашютах спасательная капсула. Бабахнули тормозные пиропатроны, капсула скрылась за верхушками папоротников, а следом устремились летучие рыбы, решившие, что если уж она не охотится на них, то стоит попробовать поохотиться на неё.

Волат восхищённо вскинул руки и тут же заорал от боли – древесная жаба наконец-то его увидела. Он скатился с дерева и оглянулся в поисках Тинке, которого оставил внизу два часа назад. Кота не было.

– Тинке! – крикнул Волат закипая, обернулся.

Тинке благопристойно сидел на валуне за его спиной и преданно таращил обе пары изумрудных глаз. По его честной, морде читалось, что он никуда не уходил с поста.

– Нужно прямо сейчас идти в лес, – сказал Волат.

Тинке облизнулся чёрным языком и повернулся к лесу задом. Он не желал идти в лес днём, он был умный кот.

'Пошевеливайся!' – крикнул Сержант.

'Без кота в лесу делать нечего', – осадил его Умник, ещё один голос в голове Волата.

'Возьми его за шкирку и вперёд!' – скомандовал Сержант.

'Заткнулся бы ты, Сержант', – ответил Волат. – 'Пока я тебя не угомонил'.

'Что? Неповиновение? Вздёрнуть на рее!' – крикнул Сержант и Волат удивился – отродясь у них не было рей.

'Умник! Он может меня угомонить?' – спросил Сержант.

'Не знаю', – ответил Умник.

'Точно могу', – сказал Волат.

– Послушай, Тинке, – сказал Волат. – Там людям нужна помощь. – Если бы кто-то из твоих оказался в беде, ты бы помог? – спросил Волат.

Тинке фыркнул и передёрнул загривком. Однажды он сожрал двух котят, собственных братьев. Чихать он хотел на родню.

– Икра, – сказал Волат.

Корыстный Тинке повернул голову, оценивающе посмотрев на Волата.

– Три дня буду кормить икрой! – сказал Волат.

Тинке извернулся, поставил лапы на грудь Волата и мигнул сначала нижней, а потом верхней парой глаз.

– Идёшь? – спросил Волат.

Тинке ухмыльнулся.

– Идёшь?! – с напором повторил Волат.

Тинке фыркнул и побежал в сторону леса, тихонько хихикая над людскими бедами.

*

Розвет очнулась в коконе из биопластика. Она лежала на спине, а под боком оказалось что-то длинное и тяжёлое – рука, которую она не чувствовала.

'Сломала позвоночник!' – сверкнула страшная мысль.

Но ничего она не сломала, а просто руки, и ноги, и голова, и вообще всё тело отяжелели. Одна целая и две десятых g, против ноль шести на 'Триллиброе'.

– Привет, это Трилли. Я отвечаю за тебя, – раздался женский голос. – Мы совершили посадку на планету Гекта, пять троек зет эпсилон. Спасательный маяк включён.

– Пить! – потребовала Розвет.

– Аварийный паёк, – ответила Трилли и на стене засветился прямоугольник. – Хочешь пить – вставь в рот синюю трубку. Хочешь есть – вставь в рот красную трубку.

– Чем тут кормят? – Розвет вспомнила, что ей сидеть на Гекте пару часов, пока за ней не прилетят.

– Не понимаю, – ответила Трилли.

– Что в красной трубке? – спросила Розвет.

– Хочешь есть – вставь в рот красную трубку, – ответила Трилли.

Розвет вытащила синюю трубку и насосалась воды. В красной трубке оказалась сладко-солёный клейстер, мерзкий на вкус. Розвет бросила трубки на пол, они втянулись, как спагетти в рот.

– Хорошие новости! Сигнал 'СОС' принят судном 'Триллиброй', – сказала Трилли.

– Да неужели? – сказала Розвет. – И они, как пить дать, спешат на помощь?

– Хочешь пить -вставь в рот синюю трубку, – сказала Трилли. – Если хочешь есть...

– Когда они прилетят? – стукнула кулаком по полу Розвет.

– Время прибытия помощи – десять часов, – ответила Трилли. – Хочу тебя обрадовать, нам хватит припасов.

– Почему десять?! – заорала Розвет.

– Не понимаю, – мягко сказала Трилли.

– Дура набитая!

– Мы не на орбите, – успокоила набитая дура Трилли. – Мы на планете Гекта пять троек зет эпсилон.

Розвет закрыла глаза. Десять часов! Она-то думала, что Чинчу сразу бросится за ней, а тут... Сбеги эта выскочка Клэр, мешкал бы клифф? Нет, это токсические мысли и тупик мелкой зависти. Нужно собраться, если она хочет стать облачным скульптором. Десять часов нужны для манёвра. Всё так. Конечно он любит её, тоскует. Розвет захотелось включить хаба-хабу, чтобы связаться с клиффом.

– Что за бортом? – спросила Розвет.

– За бортом – планета Гекта пять троек...

– Можно мне туда?

Розвет подумала, что ей всегда хотелось взглянуть на чудесные тучи Гекты снизу. Никто не видел их отсюда, кроме неё, Розвет, девчонки, которая сорвалась, сбежала, так трогательно и взбалмошно, а потом нашлась, милая Розвет...

– Температура комфортная, – сказала Трилли. – Воздух пригоден. Крупных животных нет. Настоятельно не рекомендую покидать спасательную капсулу!

– Отпусти меня, дура! – крикнула Розвет.

– Не понимаю.

– Открой люк!

– Выравниваю давление, – ответила Трилли и у Розвет заложило уши.

Снаружи было сумеречно, как под колпаком из разноцветного стекла. Капсула лежала в центре небольшой, идеально круглой поляны, ограниченной высокими деревьями. Розвет удивилась, как это удалось упасть так точно – вокруг не было ни одного поваленного дерева, только обуглился высокий мох на поляне. В лесу царило безветрие, но стволы деревьев тряслись, словно их испугало падение капсулы.

– Здравствуй, Гекта, – сказала Розвет, раскинув руки. – Надеюсь, ты поймёшь мою печаль...

Первый ряд деревьев, стал волнообразно изгибаться, как водоросли союзно колеблются под водой. Розвет загляделась на прекрасный танец, как вдруг раздался громкий визг и деревья начали проваливаться под землю. Они втягивались с невероятной скоростью, взрываясь облаками пыли, оставляя пучки крон, схлопывающихся как веера. Густой лес выпадал фрагментами, как осыпающаяся мозаика, обнажая пологие холмы. А в небе растворялись цветные облака.

И навстречу солнцу пёрла новая растительность – высокие клейкие стеклянистые стебли, увенчанные бирюзовыми шариками. Розвет решила, что в спасательной капсуле грустить ей будет уютнее. Она обернулась. На месте капсулы распухал мохнатый холм. Полупрозрачные растения чернели и скрючивались, соприкасаясь с раскалённой обшивкой, но на их месте упрямо прорастали новые и новые побеги.

*

Волат бежал, стараясь не терять из вида рыжий хвост Тинке. Стволы меленько подрагивали – близился отлив. Главное не попасть под проваливающиеся папоротники, чтобы не затянуло под землю. Единственная надежда – Тинке.

'Спасательная капсула', – сказал Сержант.

'Ты ожидал челнок?' – спросил Умник.

'Да. Спасательная капсула – значит люди терпят бедствие', – сказал Сержант.

'Значит люди остались! Чужаки не выбили всех!' – сказал Умник.

'Идёт война! Был орбитальный бой с Чужаками!' – сказал Сержант.

'Это не военные', – сказал Волат.

'Вытащи их! Не думай!' – крикнул Сержант.

Прислушиваясь к диалогу, Волат не заметил, что Тинке остановился и чуть не налетел на кота. Тинке присел, поводил задом, ловко махнул на плечо Волату, откуда перебрался ему на голову.

– Чего это ещё? – спросил Волат.

Кот сидел не шевелясь. Волат сделал шаг вперёд, но Тинке протестующе выпустил когти. Волат замер, рассчитывать можно было только на кошачье феноменальное чутьё. Велено стоять – стой. Раздался жуткий рёв и папоротники, растущие прямо перед ним, обрушились под землю, освободив длинную просеку. Тинке прыгнул и побежал вперёд.

*

Бирюзовые шарики стреляли в воздух сизым дымом, когда она приближалась. Стебли прилипали, свивались в упругие косы, так что Розвет едва выдирала из них ботинки. Солнце обрушивало с неба потоки сияющего света, перед глазами плавали чёрные пятна.

Воздух дрожал, сизый дым окутывал лицо, Розвет шла тяжело и вязко, как в ночных кошмарах. Заросли были сначала по колено, потом по пояс, а потом уже и по плечи. Наконец она уткнулась в пышущий жаром холм, разгребла обугленные стебли, нащупала ряд горячих скоб, по которым вскарабкалась на макушку капсулы.

Дышать через респиратор стало невозможно, Розвет сорвала его. Вокруг простирались бирюзовые холмы с редкими купами деревьев. Пахло дымными едкими специями, но горло обдало морозом, как от ментоловой настойки. Она потянулась за хаба-хабой, чтобы связаться с Чинчу, потому что всё плохо, не до интриги и хитрого плана, но не смогла поднять руку, она лежала, как чужая. Потом отнялись ноги, Розвет потянуло куда-то вкось, она увидела сияющего человека, идущего к ней с холма, а потом упала, стукнувшись головой о горячую броню.

Кто-то запрыгнул ей на грудь, глянул в лицо четырёхглазой мордой и призывно заорал. 'Всё, сейчас сожрут', – вяло подумала Розвет. На призыв явился кто-то большой. Он загородил её от солнца и стал говорить слова, но они разбухали в голове, заполняли её всю и ровным счётом ничего не означали. Большой взял её на руки и осторожно понёс. Розвет прижалась к нему, как прижималась к Чинчу на релаксационных тренингах, только Чинчу был мягкий и приятно пах, а этот был жёсткий, колючий, мокрый и он чем-то нестерпимо вонял.

*

'Не выживет', – сказал Умник. – 'Слишком много ожогов'.

'Я воспользуюсь Корректором', – предложил Волат отчаянно.

'Даже не пробуй. Очень разная генетика', – ответил Умник.

Они сделали невозможное – прошли лес во время отлива и вышли из него во время прилива. Но на обратном пути Тинке слишком долго искал проход в разросшейся дым-траве, а ведь мог свернуться в клубочек, обрасти цистой, переждать отлив, а он искал, нашёл и вывел Волата на берег леса. Первый кот, поставивший нужду Волата выше своей жизни, а у Волата котов было немало. И вот он умирает.

Волат погладил чёрно-рыжую шерсть, а Тинке холодно посмотрел на него уцелевшим глазом и беззвучно разинул пасть. Волат вышел из дома, прихватил лопату и отправился к невысокому дубу. Волат положил дрожащего Тинке и стал быстро рыть яму в красной маслянистой земле. Когда он закончил, Тинке был уже мёртв.

Волат положил кота на дно ямы и осторожно, руками, забросал его землёй. Сержант промычал похоронный марш и сказал, что Тинке был настоящим бойцом. Умник промолчал, а Волат хотел объяснить, что Тинке был не бойцом, а другом, да только что объяснишь Сержанту.

Корректор пыхтел и побулькивал. Волат разглядел сквозь муть технологического геля бледное тело девушки из спасательной капсулы. Он спустился в подвал, где гудел куб генератора с ржавой табличкой:

КЛИПЕР 'РАДУГА' ПОРТ ПРИПИСКИ 02-03-082-МАРС

Постояв перед генератором, он поднялся на второй этаж, откуда был виден раскинувшийся внизу безбрежный папоротниковый лес, погубивший Тинке.

'Ей нужна еда', – сказал Умник.

'У меня полно припасов', – ответил Волат.

'Она не сможет есть твою еду', – сказал Умник.

'Точно', – ответил Волат. – 'Но где достать пищу для неё?'

'Где и всегда', – сказал Умник и Волат вспомнил инструкцию по выживанию.

'Я хочу взглянуть на прибор из её кармана', – сказал Умник. – 'И вообще... Я бы вынырнул'.

'Не понял', – удивился Волат.

'Всё ты понял', – отрезал Сержант и Волат действительно понял.

'О! Да, всё ясно', – ответил Волат. – 'Просто ты давно не просился, и я решил...'

'Да, ты решил', – сказал Умник. – 'Но сейчас лучше, если решать буду я'.

'Пожалуй ты прав', – поразмыслив сказал Волат. – 'Сегодня?'

'Времени нет. Прямо сейчас', – сказал Умник.

Волат отошёл от окна, лёг на пол, и посмотрел в потолок, сложенный из папоротниковых стволов. Этот потолок был знаком ему до последней трещинки, но он смотрел и всё никак не мог оторваться.

'Ну же!' – поторопил его Умник.

Волат закрыл глаза, сосредоточился и вспомнил о том, кто же такой он есть на самом деле. Это мысленное усилие помогало ему нырнуть, чтобы дать вынырнуть стремящемуся наружу Умнику. Некоторое время он колебался на самой грани и вдруг в памяти появился запах воды, эхо всплесков и сам он, совсем ещё юный, стоит на вершине десятиметровой вышки, а внизу бассейн. Прыгай! И Волат прыгнул, в полёте вспомнив, что никакой он не Волат. Умник рекомендовал не привязываться к именам. Охотник. Он – Охотник. Приводнившись в тёплое и мягкое нечто, Охотник понял, как же страшно он за эти годы устал.

*

Розвет плавала в густом перламутровом киселе, её руки лежали на груди крест-накрест, а в её рот был заправлен жёсткий шланг, через который поступал воздух. Сначала ей показалось, что она в медицинском отсеке 'Триллиброя', но потом она решила, что на яхте никого бы не стали подвергать таким странным процедурам.

Спасательная капсула! Дым и мороз! Четырёхглазый монстр! Кто-то большой и сияющий! Где же она теперь?! Её кто-то сожрал и теперь она лежит в желудке, расползаясь под воздействием кислоты? Она умирает и это её предсмертные видения? Да что же происходит, чёрт возьми!

Розвет попробовала шевельнуть рукой, но обе руки оказались намертво прихвачены к груди каким-то клеем. Вдруг кисель стал убывать, Розвет почувствовала твёрдое дно. Воздушный шланг отлепился ото рта. Она увидела прозрачную плёнку, которой её рука была приклеена к плечу. Розвет содрала плёнку с левого плеча зубами и освободила правую руку, и тут же, орудуя правой рукой, освободила левую.

Абсолютно голая, она лежала на дне просторной продолговатой лохани, накрытой сверху матовым колпаком. Розвет встала на колени и двумя кулаками стукнула в этот колпак.

– Минуточку, – раздался снаружи мужской голос. – Сейчас я разблокирую.

– Кто вы?! – крикнула Розвет.

– Я – друг! – ответил мужчина. – Не беспокойтесь, вы у своих!

Колпак поехал в сторону. Розвет закрыла грудь руками. Ну и новость, человеки на Гекте! Колпак раскрылся полностью, и над обрезом лохани появилось лицо её спасителя, увидев которое, Розвет завизжала.

*

Варёное мясо пришлось есть руками, набивая рот, посыпая куски крупной солью и запивая водой. Это было неописуемо вкусно.

– Простите за царапины, – сказала она, утерев губы. – Простите, Волат.

– Да ничего, Розвет, – ответил Волат, трогая щёку. – На мне заживает быстро. Значит, говорите, никогда не видели биотов?

– Мне показалось, что вы – человек. Ну, когда вы разговаривали, или когда пришли за мной в лесу. Это же вы за мной пришли? Вы тут один?

– В некотором роде да, один, – согласился Волат.

Биот, искусственный организм с феноменальной приспособляемостью, был очень похож на человека, и это пугало. Высокий рост, руки, достающие до пола, плоское, вогнутое даже лицо с широким носом и огромными глазами, уши на макушке, жаберные щели на морщинистой шее, ну и так далее.

– Если вы насытились, то давайте поговорим. У нас, то есть у меня, масса вопросов, – сказал Волат.

– Мне нужна моя хаба-хаба, – сказала Розвет.

– Вы об этом? – сказал Волат, вынув из кармана хаба-хабу.

– Ага. Дай мне её. Я должна связаться с Чинчу.

Волат покрутил в руках хаба-хабу и спрятал её в карман.

– У нас тут особое положение, Розвет, – сказал он. – Сначала вы мне всё объясните, а потом я верну вам вашу вещь.

– Что это ты себе позволяешь, Волат? Ты же робот, так? Биологический робот? – возмутилась Розвет.

– Если очень сильно упростить, то да, я регенерирующийся, самообучающийся биологический робот-носитель, – ответил Волат. – Но ваши приказы не имеют примата перед моей основной задачей.

– Это блеф!

– Проверьте.

– Волат, верни мне мою хаба-хабу! – сказала Розвет, поднявшись и протянув руку.

– Сначала вы ответите на мои вопросы, – сказал Волат. – Имейте в виду – я сразу пойму, если вы станете врать. Для установления истины я готов применить пытки.

– Пытки?! Чтоб вас! – крикнула Розвет. – Кто вы вообще такой?!

– Вы слышали о программе 'Посев'? – спросил Волат.

– Нет.

– Четыреста лет назад, после того, как Земля столкнулась с угрозой вторжения Чужаков, была запущена программа 'Посев'. На несколько потенциально приспособленных для жизни планет, отправили экспедиции с единственной целью – заселить планету людьми.

– Кем? – переспросила Розвет.

– Люди. Самоназвание человеческой расы.

– А! Я поняла. Люди – это так раньше назывались человеки. Но о каких Чужаках вы говорите?

– Мне совершенно точно известно, что четыреста лет назад на нашу цивилизацию напали Чужаки, значительно превосходящие нас технически, – ответил Волат.

– Никогда не слыхала о Чужаках, – сказала Розвет. – Четыреста лет назад человеки встретили в космосе клиффов. Точнее – клиффы встретили в космосе нас.

– Кто это – клиффы? – спросил Волат.

– Клиффы... Они – невероятные, – сказала Розвет и почувствовала, как она истосковалась по Чинчу.

– Опишите их, – потребовал Волат.

– Это так же сложно, как описывать закат, – ответила Розвет. – И так же долго, как описывать историю человечества.

– Лично я никуда не спешу, – сказал Волат.

*

'Нужно посоветоваться', – сказал Волат.

Даже до верхней комнаты долетали крики Розвет, которую он запер в подвале.

'Она темнит', – сказал Сержант. – 'Завербована клиффами'.

'Охотник, ты с нами?' – спросил Волат.

'То есть она прыгнула сюда, чтобы напугать клиффов?' – задумчиво спросил Охотник. – 'Обратить на себя внимание, получить выгоду? Не спасалась, не боролась за жизнь?'

'Мне тоже жаль Тинке', – ответил Волат. – 'Но сейчас речь не о её нравственных качествах. Все вы её слышали. Ваше мнение – она врёт? Мне кажется, что не врёт'.

'Врёт!', – сказал Сержант.

'Говорит правду', – сказал Охотник.

'Клиффы – это те самые Чужаки, напавшие четыреста лет назад?', – спросил Волат. – 'Мне кажется, что да'.

'Да', – ответил Сержант.

'Да', – ответил Охотник.

'Клиффы – это враги людей?' – спросил Умник. – 'Мне кажется, что да'.

'Да', – ответил Сержант. – 'Вздёрнуть на рее!'

Охотник молчал и напряженно думал. Он так долго руководил телом Волата, что теперь две других его личности чувствовали это умственное усилие.

'Четыреста лет назад клиффы уничтожили две наших колонии. Подошли из космоса и всё выжгли', – сказал, наконец, Охотник.

'Враги!' – взвился Сержант.

'Потом они захватили транспортник с беженцами и сильно переменились. Помогают людям. Изменяют под нас планеты, они возят нас на своих кораблях, делятся своими технологиями и учат', – сказал Охотник.

'Розвет не знает про уничтоженные колонии', – сказал Волат. – 'Они скрывают своё прошлое и цели. То, чему они учат людей, выглядит странно и никчёмно – облачные скульпторы!'

'Они порабощают людей и развращают их умы! Они выжидают время для смертельного удара!' – сказал Сержант.

'Я не готов выразить своё отношение к клиффам', – сказал Охотник.

'Двумя голосами против одного клиффы признаны врагами', – подытожил Волат.

'Воистину!' – сказал Сержант.

'И последнее', – веско сказал Волат. – 'Что нам делать с Розвет, коль скоро она знает о нас и может навести на нас клиффов?'

'Надо отвести её в лес и оставить. Дым-трава сделает дело. Клифф найдёт её труп, наше местоположение останется в тайне', – сказал Сержант. – 'Программа продолжается, у нас остались законсервированные эмбрионы, есть Корректор, мы добьёмся цели'.

'За четыреста лет не добились', – сказал Охотник. – 'Все же понимают, что ты, Сержант, совсем выжил из ума, а ты, Умник, не знаешь, как продолжать программу. Даже биот в программе остался лишь один, последний – мы'.

'Я голосую за план Сержанта', – сказал Волат, проигнорировав слова Охотника.

'Я тоже голосую за свой план', – сказал Сержант.

'Я голосую против', – задумчиво сказал Охотник.

'Вздёрнуть, коллаборациониста!' – сказал Сержант.

'Помнишь, я обещал тебя угомонить?' – спросил Охотник.

'Мне кажется, ты устал, Охотник', – сказал Волат. – 'Некоторое время тебе лучше отдохнуть'.

Охотник почувствовал ледяную скорлупу, которая начала разрастаться вокруг него. Находясь у руля, Умник обладал гораздо большей мощью, чем он.

'Заморозишь меня, как заморозил Пахаря и Учителя?' – спросил Охотник.

'Не сопротивляйся', – сказал Волат. – 'Я почти уже закончил'.

Лёд окружал его, убаюкивал, сковывал движения. Нет ничего проще – уснуть и видеть сны, закрыться бронёй от безысходного мира, где всё катится к поражению и смерти. Пусть Умник расхлёбывает последствия своих поступков, а он поспит в уютном шарике, как умел спать Тинке, когда приходила зима, и лес менялся к худшему. Охотник вспомнил дуб, под которым похоронил кота, и вспомнил укол когтей, которым Тинке закрепил договор про икру.

'Подожди-ка, Умник', – сказал Охотник, вступая в борьбу. – 'Я передумал спать, у меня есть ещё одно дело'.

*

Волат спустился по лестнице и постучал в дверь, за которой тихонько хныкала Розвет. Плач тут же прекратился.

– Я принёс твою хабу. Не дерись, – сказал Волат.

Он выпустил её из подвала, и они поднялись в комнату, где несколько часов назад Умник допрашивал Розвет.

– Хабу! – крикнула Розвет.

– Потерпи.

– Я хочу есть! – крикнула Розвет. – И пить!

Волат достал тарелку с большим куском варёного мяса, солонку и бутылку воды.

– Опять мясо? – возмутилась Розвет. – Есть фрукты?

– Да. Но тебе их нельзя – местные фрукты ядовиты для человека.

Розвет молча съела мясо и посмотрела на Волата. Она всё ещё командовала, но уже не настаивала на выполнении своих команд.

– Как быстро клифф прилетит за тобой? – спросил Волат.

– Очень быстро, – ответила Розвет.

– Я отведу тебя в одно место, отдам тебе хаба-хабу, а сам уйду.

'Не делай этого, предатель!' – крикнул Сержант.

– Договорились, – сказала Розвет.

– Взамен я прошу тебя об одном – не сообщай клиффу о нас, – сказал Волат.

– Согласна, идём, – вскочила Розвет. – Ты же не обманешь меня, не отведёшь опять в подвал?

– Я тебе не вру.

– Ты постоянно врёшь! Местное мясо для меня не ядовито, а фрукты ядовиты?

– Мясо ты ешь не местное, – сказал Волат. – Ты привезла его с собой.

– То есть? – удивилась Розвет.

– Этот аппарат, в котором тебя лечили, Корректор, умеет дублировать клетки. Я взял пункцию твоей мышцы и...

Розвет выкатила глаза и положила руку на грудь, силясь сдержать рвотные позывы. Маленькая месть за Тинке. Очень маленькая.

*

Они вышли из дома и двинулись в сторону плоскогорья, на котором возвышались причудливые каменные грибы. Иногда Волат брал Розвет на руки и перепрыгивал через широкие скальные трещины. Спустя два часа они оказались в удобном для посадки месте, откуда не был виден дом Волата.

– Мне советовали тебя убить, – сказал Волат.

– Но за что?! – ужаснулась Розвет.

– Кое-кто считает, что ты пособница врагов.

– Ты спятил с этими врагами! Нет никаких врагов! Клиффы и пальцем нас не тронут! – крикнула Розвет, и слёзы брызнули из её глаз.

– Конечно, не тронут, – успокоил её Волат. – Любящие хозяева никогда не бьют своих кошек.

– Что?!

– Клиффы уничтожали людей, пока не увидели их собственными глазами, или чем там они видят. Они любят вас, балуют, гладят по шёрстке и везде берут с собой, – сказал Волат. – Им нет от людей никакой пользы, они бы вычистили вас всех, не окажись вы такими мусечками. Открой глаза, человек, посмотри на них повнимательнее.

– Ты сумасшедший! – прошептала Розвет.

– Ты даже не представляешь, насколько, – ответил Волат и протянул ей хаба-хабу.

*

Волат стоял под дубом и смотрел на могилу Тинке, над которой пробился крепкий чёрно-рыжий побег, оканчивающийся единственной лохматой почкой. Волат встал на колени и приблизил взгляд к этой почке. Уже сейчас намётанный взгляд различал сложенные лапки и мордочку с четырьмя игольными дырочками глаз.

'А побег превратится в хвост?' – спросил Пахарь.

'Ага', – ответил Волат. – 'С пробуждением тебя'.

'Они убьют нас', – сказал Умник. – 'Чёртов ты идиот! Она всё им расскажет, они вернутся и выжгут нас всех'.

'О ком это вы?' – спросил Пахарь.

'Мне кажется, что ты ошибаешься, Умник', – сказал Волат. – 'Мне кажется, что ты ошибаешься. Но если ты прав, то так людям и надо'.