Текст книги "Рунное наследие 2. Кровная месть"

Автор книги: Денис Мамонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Денис Мамонов
Рунное наследие 2. Кровная месть

Глава 1. Змеиный найдёныш

Невысокая бродяжка в лохмотьях бежала по рынку, ловко огибая прилавки и прохожих. Она умудрялась не только никого не задеть и рассмотреть единственным глазом всё вокруг, но даже стащить то, что «плохо» лежало: будь то яблоко у торговца или звонкая монета в протянутой ладони покупателя.

– Стоять! – запыхавшись, выкрикнул один из трёх стражников, безуспешно преследовавших беглянку – он быстро сбавлял скорость не столько из-за своего немолодого возраста, сколько из-за отросшего за долгие годы службы пуза, которое намеревалось вскоре вырваться на волю из-под рубахи и лёгких лат, – Именем зако… кхе-кхе, – он остановился и, упершись руками в колени, обратился к убегающим молодым подчинённым: – Давайте, ребята, догоняйте её. А я, – он распрямил спину, выпятив свой «трудовой мозоль» на животе, – пойду поговорю с потерпевшими.

Девушка лишь улыбнулась, мысленно усмехнувшись неуклюжести старого толстого стражника, при этом нисколько не сбавив темп. За ней бежали ещё двое.

– Задержите её! – кричал один из молодых стражников, но ни один из прохожих не захотел ввязываться в дела между представителями закона и преступницей.

Каждый местный знал, что потом ещё неделю добросовестного жителя города будут дёргать днём и ночью, чтобы что-то засвидетельствовать, доказать или опровергнуть, в общем, не дадут проходу, а в итоге ещё и обвинят в чём-нибудь. Такой участи для себя никто не желал.

Беглянка оглянулась лишь на мгновенье, чтобы из злорадства показать язык, но в этот момент перед её единственным глазом мелькнула ещё одна фигура стражника, а следом и его тяжёлая грубая рука. Девушка увернулась, но толстые пальцы зацепили повязку, что скрывала другой глаз и половину щеки. Когда коренастый мужчина увидел лицо бродяжки полностью и поймал взгляд её… глаз, он опешил, чем та тут же воспользовалась, выхватив повязку из его рук и возобновив побег.

Стражник, который повидал в своей жизни многое, ещё некоторое время стоял неподвижно, глядя в спину убегающей девушки. Перед его взором до сих пор стоял её образ: угловатое лицо, короткая стрижка белокурых засаленных волос, тонкие губы и глаза… Как раз последнее и произвело на стражника такое сильное впечатление. Один глаз у девушки был обычным, голубым. Можно даже сказать, красивым, как синева неба – такие глаза воспевают барды и обожествляют романтики. Но в том случае, если глаза два, а не один.

Второй же глаз девушки имел два спаянных зрачка. Того же цвета, что и первый, он производил обратный эффект.

От края этого необычного, пугающего глаза змеёй извивался толстый шрам, спускавшийся вниз по щеке, шее и уходивший куда-то дальше под грязную потрёпанную кофту девушки.

И стражник не просто разглядел странную аномалию, что была скрыта под повязкой, он поймал на себе осмысленный взгляд двух зрачков – мужчину пробрало так, словно он увидел самый ужасный кошмар в своей жизни наяву.

– Почему вы её отпустили? – двое молодых стражников, что преследовали беглянку, остановились возле старшего по званию, и один из них, несмотря на разницу в ранге, позволил себе так бесцеремонно обратиться к нему.

Тот же, не обратив внимания на нарушение субординации, указал пальцем в том направлении, куда убежала девушка:

– Во имя Элиссии, что за тёмные силы обитают в нашем городе?

– Да какие там тёмные силы? – отозвался всё тот же наглец, которому сошло с рук его первое резкое обращение. – Одноглазка, за которой мы уже бегаем несколько месяцев – с тех пор, как поступили на службу города.

– Смотрю, ты ещё не выучил устав, сосунок? Как положено обращаться к старшим по званию? – вдруг рявкнул коренастый стражник, принявшийся отчитывать молодых, да так, что те уже не рады были, что появились на белый свет. Или, по крайней мере, что не продолжили догонять беглянку.

– Ха! Чудики! – лёжа на крыше, в нескольких метрах от своих преследователей, девушка откусила красное яблоко, брызнув во все стороны кисло-сладким соком. Она успела не только скрыться за углом, но и оббежать здание, да ещё залезть на него незаметно для сотен прохожих.

Оборванка ещё несколько минут наслаждалась вкусным фруктом и представлением, что устроили стражники, похихикивая с каждого бранного слова старшего из них.

Доев яблоко и оставив от него лишь хвостик, девушка вновь надела на глаз повязку, а затем слезла с крыши так же незаметно, как и забралась на неё.

Держа правую руку в кармане и перебирая пальцами награбленное богатство, которое не смогли удержать при себе беспечные люди на рынке, оборванка не спеша возвращалась в свой район и насвистывала незатейливую мелодию. Другой же рукой она держала ярко-жёлтую грушу, от которой время от времени с наслаждением откусывала небольшие куски, растягивая удовольствие.

Когда девушка вошла в свою небольшую комнату – а далеко не всякий бедняк мог позволить себе снимать жильё в старом доме, отведённом специально для низкого сословия общества – она не сразу поняла, что не одна. Оно и понятно, ведь незваный гость умел быть незаметным. Хотя внешность его никак нельзя было назвать заурядной.

Стоило бродяжке высыпать содержимое кармана на стол, как послышались три хлопка в ладоши.

– Твои способности добывать деньги на рынке впечатляют, Тала, – донёсся спокойный мужской голос.

Девушка огляделась и уловила движение, которое принадлежало не человеку, а существу со щупальцами. Она потянулась к спрятанному за спиной ножу, что скрывался за поясом, но его там не оказалось.

– Не это ли ищешь? – щупальце, держащее небольшое холодное оружие, прямо на глазах Талы стало изменяться, пока окончательно не превратилось в человеческую руку.

Девушка не закричала. И не растерялась. Она кинулась к столу, где лежали другие ножи, но вновь щупальце преградило ей дорогу.

– Я пришёл к тебе без дурных мыслей, Тала. Даже наоборот, у меня к тебе есть дело. И если всё получится, тебе больше не придётся грабить, а главное – скрывать свои великолепные глаза. Кстати, можешь посмотреть на меня без повязки?

Девушка выполнила просьбу незнакомца и пристально взглянула на него.

– Я так понимаю, ты тот самый Осьминог, которого ловят все подряд? – она не спеша подошла к стулу и присела. Бродяжка старалась не показывать своего напряжения, но её движения дикой кошки, готовой в любой момент наброситься, говорили об обратном.

– Ах, какие же у тебя шикарные глаза! – гость позволил себе проявить эмоции. – Одно дело видеть их со стороны, и совершенно другое – когда они сами смотрят на тебя. Никогда подобного не встречал. Ах да, какая неучтивость с моей стороны! Я до сих пор так и не назвал своё имя. Осьминог – это моё тотемное животное. Но признаюсь – мне нравится это прозвище. И всё же. Меня зовут Ярг, – он сделал лёгкий поклон.

– Что за странное имя? Таких не бывает, – девушка растерялась, что от её взгляда этот человек не поморщился, не испугался, не замер – никак не отреагировал в негативном плане. Даже наоборот – восхитился. – И вообще, что тебе от меня надо? – уже смелее спросила она.

– Сразу к делу? Вот это я люблю. Но всё же сначала отвечу на твой первый вопрос – имена мы не выбираем. Каким наградили – такое и носим. Отец любил экзотику, ради этого и путешествовал. Однажды он подружился с человеком из дальних земель, который спас ему жизнь. Того звали Ярг.

– Так что там за дело, Ярг-осьминог? – Тале не была интересна история имени незваного гостя, и она позволила себе не только понаглеть, но и расслабиться, понимая, что если бы этот опасный тип захотел её убить, то давно бы так и поступил. Она слышала о его способностях и даже лично убедилась, наблюдая за щупальцами.

– Ты знаешь, кто твои родители?

– Это тут причём?.. – не дождавшись ответа от Ярга, девушка продолжила: – Отца никогда не видела, мать умерла, когда мне было пять. Кто они – я без понятия. А, ты хочешь сказать, что ты – мой отец? – ухмыльнулась Тала.

– Если бы, – тяжело вздохнул Ярг, и девушка не заметила в этих словах фальши. – Я бы очень гордился такой дочерью. Да ещё и с такими необычными глазами. Нет, я не твой отец. Но есть предположение, что твой отец – из Тотемного клана.

– Мне нет до этого никакого дела. Если он бросил мою мать со мною новорождённой, мне не интересно кто он такой, будь даже если он – сам бог, мужское перевоплощение Элиссии.

– Мне тоже нет до него дела, – поддержал её Ярг. – Но если это так, мне есть дело до тебя. Ты ведь понимаешь, что это значит, если моё предположение верное? – он замолк, но продолжил разглядывать лицо Талы, не скрывая своего восхищения.

Девушка почти без эмоций долго смотрела на него, пока в один миг её лицо не озарило удивление – она даже раскрыла рот.

– То есть… – Тала не могла поверить тем выводам, к которым пришла и боялась озвучить их. Поэтому за неё это сделал Осьминог:

– Вижу по твоему лицу, что ты уже догадалась. И поверь, ты всё верно поняла. Если твой отец действительно входил в Тотемный клан и был сыном Вдыхающей жизнь, то… – он специально сделал паузу, чтобы Тала сама закончила предложение.

– …Тогда и я могу обладать этим даром, – прошептала девушка с двойным зрачком на глазу. А когда она ощерилась, её шрам словно и правда ожил, превратившись в змею – он ещё сильнее изогнулся на щеке.

Глава 2. Застольные разговоры

– И долго нам ещё идти? – Тала, как и Ярг, старалась держаться тени домов, скрывая лицо от солнечного света.

– Он нас ждёт в харчевне, – ответил Осьминог.

– В «Хряке», что ли?

Ярг лишь молча кивнул.

– Если он не из бедствующих, почему не назначил встречу в «Золотой пище»? Там, говорят, еда куда вкуснее. Хотя так-то и в «Хряке» неплохо, дёшево и сытно.

– Ему нельзя там светиться, а в «Хряке» его не узнают, да и никому до него дела не будет в такой дыре.

– Так что, он – мой отец?

– С чего ты взяла? – удивился Осьминог.

– Не знаю, просто так, – она пожала плечами. – Узнает во мне свою любовницу. Мол, я похожа на свою мать? – предположила Тала. – А как он по-другому поймёт, что я умею Вдыхать жизнь?

– Поймёт. Не ты первая. Но, надеюсь, последняя, – Ярг действительно надеялся, что так оно и будет. И не только потому, что ему надоело искать и проверять бродяжек приблизительно того же возраста, что и Тала – ей, как оказалось, было шестнадцать лет. Восемнадцать девушек до неё не имели дара.

Главной же причиной закончить «смотр» было то, что он испытывал уважение к оборванке. Из-за её глаз люди видели в ней лишь отродье тёмных сил. Но только не Ярг – для него эти спаянные зрачки были красивым творением природы. И то, что Тала сумела дожить до своих лет, да ещё и воспитала в себе качества, без которых человек не выжил бы на улице, неизбежно подкупало Осьминога. Поэтому он решил, что если даже у девушки и не обнаружится дар, он всё равно заберёт её под своё крыло. Точнее, под щупальце.

– Мне что-то надо будет делать, чтобы он разглядел во мне… дар? – Тале было непривычно говорить о таком. Она не раз видела людей, у которых были части тела как у животных, но это стало таким привычным, что обладатели тотемов не казались чем-то удивительным. Чего не скажешь о способности Вдыхать жизнь. Ведь таких женщин на весь город было то ли шесть, то ли семь, не больше. И теперь она может стать такой, как они.

– Что-то надо будет, – не стал отрицать Осьминог.

– Это… не больно? Учти, если попытаетесь меня убить или… приставать ко мне, – она покосилась открытым глазом на Ярга, – отрежу всё, куда дотянусь своим ножом.

– Я не сомневаюсь, – улыбнулся Осьминог. Ему однозначно был по душе нрав этой девушки.

– Так говоришь, – Тала решила сменить неприятную тему, – мне не придётся больше грабить и я смогу свободно ходить, не скрывая глаз?

– Это самое малое, что у тебя появится, если ты – Вдыхающая жизнь.

– А как на это отреагируют другие женщины из Тотемного клана? Ну, если я окажусь такой же, как они?

– А мы им ничего не расскажем – это будет нашим секретом, – Ярг подмигнул ей.

Тала не собиралась доверять тому, кто устроил столько шума в городе. Она вообще не привыкла кому-то доверять. Но вместе с тем, до встречи с Осьминогом никто и никогда не относился к ней так, как этот плутоватый тип. За всё время, что она себя помнила, с ней впервые обращались… по-другому.

Пусть он преступник, известный на весь город, но даже не поморщился при виде её второго глаза, который все окружающие считали уродливым. Больше того – этот Ярг воспринимал её особенность иначе. Он относился к ней как к человеку. Наверное, именно поэтому Тала решилась на авантюру, предварительно не изучив и не прикинув в голове все «за» и «против», как обычно делала, прежде чем идти на какое-то дело. С другой стороны, когда она ходила на рынок, чтобы опустошить чей-то кошель, ей часто приходилось импровизировать на месте. Но в той среде Тала чувствовала себя как паук на паутине, зная каждый закуток и место, где можно спрятаться, срезать дорогу, удрать от преследователей.

Когда они с Осьминогом пришли на место встречи, девушка, не задумываясь, заказала себе завтрак, при этом добавив, что трапеза за его счёт – такое вот вложение Ярга в её будущее, чем в очередной раз подняла тому настроение.

Тала почти доела свой заказ, когда Ярг, попивавший травяной чай – к алкоголю он испытывал отвращение, как и к людям, которые злоупотребляли им – махнул рукой какому-то высокому человеку, показавшемуся в конце зала.

Хоть незнакомец и приоделся поскромнее, но Тала всё равно уловила по походке, осанке и состоянию «простой» одежды, что тот – не из бедных.

– Послушай, – он шепотом первым заговорил с Осьминогом, – ты слишком часто находишь девушек, и моё ежедневное отлучение от дел уже начинает привлекать лишнее внимание в клане…

– Упокойся и перестань оглядываться – ты очень напряжён, – Ярг продолжал спокойно попивать свой чай.

– Да как тут успокоиться, когда жизнь моей дочери зависит от твоей прихоти…

– Ты много болтаешь, Художник, – Осьминог хищно посмотрел на собеседника. – Давай лучше приступим к делу.

– Надеюсь, эта – последняя, – буркнул тот под нос, но Тала расслышала и не осталась в стороне:

– Смотри, «эта», как ты выразился, может и правда стать последней, – Тала угрожающе посмотрела на Художника голубым глазом, второй же скрывался под повязкой. – Последней, кого ты увидишь в своей жизни.

– Хех, не зря ты мне сразу понравилась, – одобрительно кивнул Ярг девушке.

– Где ты находишь таких? – для Художника это был риторический вопрос, не требующий ответа, но и в этот раз Тала не стала молчать:

– Каких «таких»?

– Несдержанных, наглых и грубых, – ответил он в тон ей.

– Ой, простите, – ядовитый сарказм так и сочился с её губ, – а вы прямо осыпали меня комплиментами, с головы до ног. – И уже без кривляний Тала продолжила: – Как ты ко мне, так и я к тебе. Или я не права? – она взглянула в сторону Ярга.

Тот одарил её добродушной улыбкой и кивком. А его взгляд потерялся не только в пространстве, но и во времени – Осьминог хорошо понимал бродяжку. С молодых лет он редко кого-то одаривал добром, так как к нему относились зачастую с презрением, свысока. После смерти отца в жизни Ярга не было почти ничего хорошего – лишь выживание на улицах. Как и у Талы.

– Ладно, хватит спорить, – Осьминог оставил свои воспоминания на неопределённое «потом», а затем взглянул на Художника. – Кто последняя, а кто – нет, не тебе решать, – после чего мягче и тише добавил: – Я тоже хочу, чтобы она, – он повернулся к девушке, – оказалась Вдыхающей жизнь.

– Тогда давайте к делу, – Художник ещё раз оглянулся, опасаясь, не смотрит ли кто в его сторону из посетителей «Хряка».

– Наконец что-то дельное предложил, – одобрил Осьминог и встал из-за стола. – Идёмте, комната до полуночи в нашем распоряжении.

Всё ещё озиравшийся Художник тут же поднялся, как ошпаренный, желая быстрее оказаться подальше от лишних глаз. Но резкий звук отодвигаемого стула возымел обратный эффект, и к нему тут же повернулись посетители харчевни с соседних столов.

– Вот же, – выругался Художник.

– Остынь. Ты тут никому не нужен, – Ярг спокойно положил свою руку на плечо собеседнику, и та, превратившись в щупальце, обмоталась вокруг его шеи, но этого никто не увидел, потому что оно слилось по тону с кожей и одеждой. – А если продолжишь дёргаться, тогда ты действительно заинтересуешь местных.

– И куда это мы пойдём? – Тале не нравилось ни то, что она должна будет оказаться наедине с двумя мужчинами в одной комнате, ни то, в каких те отношениях.

– Обещаю, что ни он, – Осьминог убрал свою руку-щупальце с Художника, – ни я не причиним боль. Мы только лишь проверим, есть ли в тебе дар.

Тала, скрестив руки на груди, продолжала сидеть и молча смотреть Яргу в глаза.

– Ладно, понимаю тебя: ты нас не знаешь и доверять нам у тебя нет причин, – он достали золотой и вручил девушке, – дам ещё столько же после того, как узнаем, умеешь ли ты Вдыхать жизнь. И ты получишь эту монету вне зависимости от того, есть ли у тебя дар или нет.

Художник ошарашено смотрел на Осьминога. Тот никогда не вёл себя так мягко с предыдущими девушками, которых приводил на проверку дара. В их глазах читался страх, поэтому они беспрекословно выполняли всё, что говорил Ярг. Но Тала не боялась – она быстро выхватила деньги из его руки, и, вернувшись в прежнее положение, больше не пошевелилась.

– Хорошо, – Осьминог положил на стол её нож, который отобрал при встрече. – Теперь пойдём?

Тала медленно взяла своё оружие и спрятала в одеждах.

Заметив во взгляде неприкрытого глаза девушки сомнение, Ярг решил использовать последний козырь – свой талант убеждения:

– Всё, что я говорил тебе – правда. И у меня нет причин врать тебе. А то, что я не вру, уверен, ты почувствовала. Ведь у таких простых людей, как ты и я, вынужденных добывать на пропитание незаконным путём, только и есть, что интуиция. Так верь ей. Я понимаю, моё предложение выглядит слишком красиво, чтобы быть правдой, но всё же прислушайся к себе.

Тала наконец-то поднялась.

– Ты прав: ты слишком красиво говоришь. И твоё предложение очень сладкое.

– Позволь, в таком случае, добавить ложку дёгтя, – Осьминог ухмыльнулся, – если ты на самом деле Вдыхающая жизнь, тебе придётся многому научиться, и это будет ох как нелегко и не быстро.

Тала испытывала двоякое чувство: она понимала, что её приглашают в очень опасную игру, и если раньше о девушке мало кто знал, то, окажись она Вдыхающей жизнь, станет мишенью для многих людей, особенно влиятельных. Это понимание кричало ей: «Не вздумай влезать в эту авантюру», но последний аргумент, приведенный Осьминогом, оказался не дёгтем, а самым настоящим вызовом. Да и ещё при встрече с Яргом Тала поняла, что он, пусть и преступник, но действительно открыт с ней. А такое было с ней впервые. Даже родная мать до последнего дня своей жизни утверждала, что не стесняется её. Но болтающийся на верёвке труп, найденный дочерью однажды утром в маленькой кухоньке, и болтовня соседок-старух о том, что бедняжка не выдержала уродства своего отпрыска, говорили об обратном.

– Я пойду с вами, – вздохнула Тала. – Но при одном условии.

– Слушаю, – Ярг смотрел на неё внимательно.

– Я выбираю место для проведения вашего… опыта.

Осьминогу явно нравилась эта девушка – он улыбнулся ей и кивнул в знак согласия. Ему даже пришла в голову шальная мысль: а не его ли это дочка? Может, это он когда-то нагулял и не помнит?

Глава 3. Проверка на дар

Когда Тала, Ярг и Художник прошли некоторое время, Осьминог подобрался поближе к девушке, чтобы третий член группы не услышал их, и прошептал:

– Я так понимаю, ты ведешь нас к себе домой. Думаю, это не разумно с твоей стороны.

– А я и не спрашивала твоего мнения, – Тале было неприятно замечание Ярга.

– Конечно, тебе проще на своей территории, – Осьминог оказался равнодушен к выпаду девушки, понимая причину такого поведения. – Но ты подвергаешь себя опасности. Если наш испытатель кому-то проговорится о том, что тебя связывает со мной, за тобой тут же явятся.

– Это случится потом. О том, где я живу, уже знаешь ты. А значит, там уже не безопасно. Так что я и так скоро оттуда исчезну. А сейчас мы придём ко мне, я скажу соседям, чтобы те постояли возле окна и двери, пока вы будете со мной. Так, на всякий случай. Благодаря тебе, – Тала подбросила золотую монету и вновь спрятала её, – мне есть на что купить им браги.

– Хм, – только и ответил Ярг. Он знал, что в том месте, где живёт девушка – никто ему не помеха, пожелай он кого-то убить, но не стал озвучивать свои мысли. Но Тала проявила себя смекалистой личностью – таких союзников у Осьминога ещё не было.

– О чём вы там шепчетесь? – Художник поравнялся с Яргом и Талой.

– О том, – первым ответил Осьминог, заметив, что девушка вновь готова съязвить, – что ты лучше меня ей расскажешь, как будет проходить всё это дело.

– Ну да, ну да, – Художник недоверчиво покосился сначала на Ярга, потом на Талу, но раз речь зашла о проверке дара, решил поддержать эту тему: – Ты рисовать умеешь?

– Ха! Где я, а где «рисовать». Откуда у меня деньги на такие занятия? За просто так никто учить не будет, а монета и на еду пригодится.

– Не обязательно ходить к учителю, чтобы уметь рисовать. В конце концов, каждый в детстве рисует. И некоторые могут сами так научиться, что и мастера пера и уголька будут завидовать таким талантам.

– Для того, чтобы рисовать, нужна бумага, а ещё и перо или уголёк, как ты сказал. Такое могут позволить себе только кланы, в которых водятся деньги. А я никакому клану не принадлежу.

– Не обязательно иметь бумагу. Разве ты ничего не выводила на земле палочкой?

– Хах, выводила. Путь к отступлению, если устроят облаву – как-то была в одном дельце с другими вор… кхм, желающими заработать. А вообще, времени на рисование у меня не было. Знаешь, надо было как-то добывать еду – воздухом сыт не будешь. Так что мне надо делать, чтобы узнать, владею я даром или нет? Рисовать, что ли?

– Это бы очень нам облегчило задачу. Но раз не умеешь, пойдём иным путём. Будем действовать как и с другими девушками.

– Это как?

Художник опасливо оглянулся на Осьминога и, не заметив со стороны того никакой реакции, ответил:

– Я взял с собой… особую краску, – он вытащил из внутреннего кармана колбочку с багровой жидкостью, – и тебе надо будет ею нарисовать самое простое животное, какое вообще можно нарисовать.

– А что за животное? – любопытство так и читалось во взгляде неприкрытого глаза Талы.

– Змея, свернувшаяся в клубок.

– Хм, и правда, несложный рисунок – всего-то линию закрутить, и змея готова. А на ком я буду её рисовать? – ухмыльнулась она, представив, как кто-то будет ходить с уродливым изображением, предоставив своё тело как полотно для рисовальщицы-неумёхи.

– На себе. На ком же ещё? – Художник вернул ухмылку девушке, прочитав её мысли по выражению лица.

– Постой, – Тала даже остановилась от осознания происходящего. – Так ведь, если я и правда Вдыхающая жизнь – этот рисунок останется со мной навсегда?

– Конечно.

– А если у меня выйдет не змея, а облезлый хвост кота? Что, мне с этим уродством позориться…

– Не беспокойся, – Художник выудил из другого кармана лист бумаги и, развернув, показал Тале изображение. – У тебя будет красивая змея. Ты зажмёшь в пальцах перо, а я направлю его своей рукой. Обычно я так делаю с новичками. Правда, такого возраста, что могут намочить свои штанишки в любое время, но, думаю, с тобой подобных проблем не будет. Ведь не будет? – не удержался он от колкости.

– Если и намочу чьи-то штанишки, так только твои, – Тала не осталась в долгу.

– И вообще, что-то ты размечталась. Не загадывай, что сможешь нарисовать себе тотемное животное. Всё же то, что ты – Вдыхающая жизнь, маловероятно. Да и не факт, что мы полностью проведём процедуру, как положено.

Ярг молча шёл и слушал эту перепалку, обдумывая свои желания. С одной стороны, он хотел, чтобы Тала оказалась Вдыхающей жизнь, но тогда у неё останется тотем Змеи. С другой стороны, если она не обладает даром, тогда в будущем у неё может появиться такой же тотем, как и у него, Ярга. А он не оставлял надежды, что всё же добьется своей цели и создаст клан Осьминога. Но это в будущем. А пока – ему подойдёт пусть и небольшая, но армия из людей с разными тотемными животными.

– О чём это ты? – Тала сразу уловила подвох, но в чём он заключался – она не знала.

– Понимаешь ли… – Художник замялся, – нарисовать змею – это на самом деле не проблема. Вся загвоздка состоит в даре Вдыхать жизнь. Ты должна обнаружить его в себе.

– Как?

– Как? К сожалению, поделиться личным опытом не могу. Я никогда не Вдыхал жизнь и не могу описать свои ощущения или свой путь. Но, – он опередил Талу, уже готовую что-то высказать, – моя дочь рассказала, что она делает для концентрации и использования своей способности. Опираясь на её опыт, ты и будешь пробовать Вдохнуть жизнь в свой тотемный рисунок.

– Мда, не думала, что всё так несерьёзно, – Тала свернула к обветшалому трёхэтажному дому, – знала бы – не надеялась на чудо, – она подошла к серой расшатанной двери и открыла её со скрипом. – Добро пожаловать в моё, хех, логово.

– И ты тут живёшь? – поморщился Художник, разглядывая снаружи окна и стены старого дома. – Тут вообще возможно жить?

– Захочешь тепла и крыши над головой, – вставил Осьминог, – и сарай покажется хоромами. Хотя, о чём я? Откуда тебе знать – ты ведь родился и вырос в клане, где всегда есть не только тепло и крыша, но и вкусная еда. Я уже не говорю о власти.

– Какая власть? – не выдержал Художник. – Мы, мужчины, рабы для Вдыхающих жизнь.

– У такого… раба, – Осьминог подчеркнул последнее слово, – как ты, всегда всё есть, о чём большинство горожан только мечтают. Да и подчиняетесь вы лишь своим женщинам. А между тем, все жители тоже зависят от них. И эти самые жители вам также подчиняются.

– Что ты выдумываешь? – вспылил Художник. – Они нас презирают.

– Это не отменяет того факта, что мужчины из вашего клана могут спокойно позволить себе выйти в город, поймать любую девушку и… Ладно, не любую – из других кланов это, возможно, было бы проблематично для вас.

– Никогда такого не делал.

– Может, ты и нет. А вот Тала, скорее всего, – результат такой вседозволенности. Да и я не раз видел, как твои родственнички отрываются на других женщинах. Не удивлюсь, если в отместку за то, что они, как ты выразился, – рабы Вдыхающих жизнь.

Пока Художник с Осьминогом пререкались у входа, Тала успела договориться с соседями, чтобы те присмотрели за выходами из её комнаты.

– Хватит уже спорить, – девушка, стоя в дверном проёме, жестом показала, что теперь можно зайти. – И ничего тут не трогать, – она закрыла за ними дверь.

– Ты предупредила своих охранников, – Ярг хмыкнул, – чтобы они не врывались к нам, если услышат твой крик? – и не дожидаясь приглашения или разрешения, уселся на кровать. После чего попробовал её на мягкость.

– Не поняла, – Тала недобро посмотрела на него.

– Вдруг, например, открытие дара окажется не таким уж и безболезненным?

– А вы вдвоём постарайтесь уж, чтобы всё прошло гладко.

– Моя дочь, – Художник решил немного разрядить атмосферу, – не говорила, что использование дара вызывает хоть какую-то боль. Но то, что настрой на Вдыхание жизнь может затянуться – это да. Так что не бойся.

– А я и не боюсь. Это вы у меня дома, а не я у вас, – уверенно произнесла Тала, словно и не она испугалась Осьминога, когда тот накануне поджидал её в комнате. – Ну, с чего начнём?

– Для начала ты должна чувствовать себя комфортно. Тебе удобно в этой, – Художник сглотнул, понимая, что этот вопрос можно понять двусмысленно, – одежде? Ты не подумай чего, но чтобы настроится, необходимо чувствовать себя свободно. Это касается и одежды, и положения тела, и мыслей, и окружения. Только когда ты будешь полностью расслаблена, сможешь сосредоточиться на главной задаче.

– Одежда? – Тала осмотрела себя, словно впервые видит, а затем повернулась к Яргу: – А если я чувствую себя куда лучше без… повязки?

– О, – Художник улыбнулся, – если ты думаешь, что меня может смутить вид твоего шрама или что там скрывает твоя повязка, не беспокойся. Я за свою жизнь повидал многое.

Девушка опустила голову вниз, избавляясь от повязки, а когда она взглянула в лицо Художника уже обоими глазами, тот ошарашенно уставился на неё:

– Беру свои слова обратно – подобного я ещё никогда в жизни не видел, Элиссия тому свидетель. Ты меня хорошо видишь этим… глазом? – он помахал рукой перед её лицом.

– Достаточно, – она поймала его за кисть, – чтобы увидеть ваше глупое выражение лица. Я вам тут не урод из цирка Девяти Искусств.

– Извини, если обидел, – Художник тут же убрал руку и стал доставать из карманов всё необходимое. – Усаживайся поудобнее и закрой глаза.

Осьминог довольно ухмылялся, в очередной раз мысленно нахваливая девушку за её поведение.

– Зачем?

– Чтобы увидеть в себе дар.

Тала послушно последовала указаниям Художника и, смело согнав Осьминога с кровати, сначала улеглась, а потом спросила:

– Не обязательно ведь сидеть? Мне удобнее расслабиться лёжа, особенно после пробежки со стражниками.

– Пробежки со стражниками? – Художник приподнял брови.

– Да, сегодня играла с ними в догонялки. В общем, не важно. Так что, можно лёжа или нет?

– Ммм, наверное, – неуверенно промямлил тот. – Ведь главное: удобство и расслабленность.

Тала закрыла глаза и затихла. Правда, всего на минуту.

– И долго мне так лежать? Говори, что дальше делать, ведь уснуть же могу.

Тала кривила душой – ей проще было бы уснуть в комнате, забитой ползучими гадами, чем в компании этих двоих.

– Чтобы нанести изображение животного на кожу и Вдохнуть в него жизнь, надо уметь контролировать своё дыхание во время рисования. Мало того, ты должна видеть, как на кожу наносится не только краска, но и только тебе видимый огонёк. Зелёного цвета.

– Это как?

– Если бы я знал, – вздохнул Художник. – Дочь говорит, что перед рисованием она закрывает глаза, представляет перед собой большой костёр с зелёным пламенем. Затем подходит к нему, выбирает палочку размером с перо, кончик которого занялся огоньком, и берёт его в руку. Когда же дочь раскрывает глаза и берёт в руки настоящее перо, то видит, как красная краска на нём слегка отсвечивает зелёным. Тогда она начинает рисовать. Важно постоянно удерживать внимание на том, чтобы зелёное свечение не пропадало. А оно зависит от дыхания – каждый выдох словно раздувает тот огонёк, и об этом надо постоянно помнить. Стоит забыть хоть на миг, как вся работа пойдёт насмарку.

– И сколько у Вдыхающих жизнь уходит времени, чтобы нарисовать тотем? – Тала уже приготовилась услышать ответ, который ей не понравится, но правда оказалась куда хуже, чем она думала.