Текст книги "Второй курс, или Не ходите, дети, в Африку гулять! (СИ)"

Автор книги: Денис Кащеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Поражен шлюз номер один команды гостей! Ничья: четыре – четыре!

Зал взорвался. Удивительно даже, что в общем шуме Иван разобрал слова, вполголоса произнесенные его соседом справа:

– А эта девка – капитан «канареек» – вроде ничего, а?

Что ответил пятикурснику его собеседник, Голицын не услышал – да и не желал слышать.

– Первая стадия матча завершена. Ничья: четыре – четыре! – объявил между тем арбитр. – Для выявления победителя матча назначается серия из шести пар штрафных бросков! Командам приготовиться! Первый бросок выполняет команда гостей!

Сопролец, вышедший на огневой рубеж, долго прицеливался, но, наконец, бросил – точно. Ответом ему послужил бросок Мазовецки – столь же успешный. «Один – один».

На меткие удары еще двух сопрольцев достойно ответили Эмма и Лера. И вот при счете три – три противник промахнулся! Снаряд, пущенный игроком в темно-синей форме, даже не коснулся дужки кольца! То, как у сменившего его на линии огня Чжу Пэна дрожат руки, видно было даже на виртуальном стенде. Бросок – и мяч в кольце! «Четыре – три»! Впервые за матч земляне вышли вперед!

Следующие два броска сопрольцев оказались успешны, а вот травмированный Чан Бяо со своей задачей не справился – его снаряд ушел далеко в сторону от ворот. В итоге гости вновь вышли вперед – «пять – четыре» – но последнее слово еще оставалось за землянами.

Последним на точку штрафных вышел Майкл Мейер. Весь зал стоя наблюдал, как первокурсник взял в руку снаряд, прицелился, и резко пустил его в цель. Отскочив от запертых створок ворот землян, черный мяч устремился в сторону кольца…

– Да! – прошептал Глеб.

– Нет… – сам мастер штрафных бросков, Иван еще никогда не имел случая наблюдать за их исполнением на большом стенде, но мяч явно немного уходил в сторону. Или это только так казалось из зала?

– Да… – вновь выдохнул Глеб.

Но теперь Голицын уже точно видел: промах неминуем.

Поравнявшись с кольцом, снаряд миновал дужку и ушел в «молоко».

– По результатам серии штрафных бросков счет пять – четыре в пользу команды гостей! – провозгласил в полной тишине арбитр. – Итоговая победа присуждается команде гостей! Игра окончена!

Черноволосый пятикурсник справа от Ивана поднялся с кресла и, победоносно взглянув на Голицына, устремился к выходу из зала.

14

– Бяо, Голицын, Мазовецки, Хохлов!

Голос анша Жиы шел из пустоты, но этим трюком Ивана было уже не обмануть: похоже, Фантомас решил вновь продемонстрировать курсантам возможности маскировочного комплекта «Кепара».

– Да, ив-марол! – вскочили со своих мест второкурсники.

– Явиться к Начальнику Школы! – распорядился невидимка-преподаватель.

– По окончании занятия, ив-марол? – на всякий случай уточнил Чан Бяо.

– Немедленно!

– Да, ив-марол! – ответил за всех китаец.

У дверей кабинета нарда Орна они столкнулись с Эммой, Глебом, Чжу Пэном и Сингхом.

– Ты что-нибудь понимаешь? – шагнул навстречу Ивану Соколов. – Нивг отправил нас прямо с урока!

– Аналогичный случай был в Одессе, – буркнул Голицын. – Фантомас даже «Кепару» не отключил.

– Ну! Кстати, Нивг сам тоже не появился…

– Ну, что, заходим, что ли? – не слишком уверенно предложила между тем Маклеуд.

Вместо ответа Збышек взялся за дверную ручку.

В кабинете, помимо нарда Орна, оказались анш Жиы (и как тот только успел? Или его и правда не было на полигоне?), преподаватель фортификации нард-кор Нивг и – что явилось для Ивана особенно неприятным сюрпризом – его старый знакомый черноволосый пятикурсник-сопролец. Офицеры сидели за столом, курсант почтительно стоял чуть в стороне. При встрече взглядом с Голицыным, гость ядовито ухмыльнулся. Иван предпочел сделать вид, словно вообще не заметил присутствия в Школе чужака.

Вошедший первым Мазовецки по форме доложил о прибытии.

– Присаживайтесь, курсанты, – махнул в ответ рукой нард Орн в сторону скамьи у стены.

Второкурсники сделали, как он велел. Слева от Ивана – с самого края – уселся Хохлов – в последние дни Голицын был едва ли единственным человеком в Школе, с кем обиженный на весь свет Пашка хоть как-то общался.

Справа на скамью опустился Глеб. Эмма – Иван заметил – села между Мазовецки и Сварамом Сингхом.

Альгерды за столом задумчиво переглянулись, после чего со своего места поднялся нард-кор Нивг.

– Вопрос на эрудицию, курсанты, – проговорил он, обведя каким-то странным взглядом второкурсников. – По географии вашей родной планеты. Название Восточно-Африканская республика кому-нибудь что-нибудь здесь говорит?

Глеб, Чан Бяо и Чжу Пэн почти одновременно подняли руки.

«Восточно-Африканская? – не без удивления покосился на друга Голицын. – Южно-Африканскую знаю, про Центрально-Африканскую слышал, а Восточно-Африканская – это вообще где? Только не говорите, что в Восточной Африке… И при чем тут, собственно говоря, мы?»

– Давате, Соколов, – кивнул тем временем Глебу альгерд.

Тот поднялся.

– Восточно-Африканская республика – небольшая страна в районе Великих Африканских озер, получила это название в прошлом году после государственного переворота, раньше называлась… – в этот момент Хохлов рядом с Иваном отрывисто кашлянул, и прежнего наименования страны Голицын не расслышал – впрочем, и не факт, что оно было ему знакомо. – Столица – Хабьяримана – также носит это имя менее года. Население страны – по официальным данным – около семи миллионов человек, что делает ее одной из наиболее густонаселенных в Африке. Данные о составе населения разнятся, но около 85 % составляет народность хуту, чуть менее 15 % – народность тутси и около 1 % – пигмеи-тва. Официальные языки – французский и еще какие-то местные наречия. Государственное устройство…

– Спасибо, Соколов, достаточно, – остановил Глеба преподаватель. – Дальше я продолжу сам. Итак, Восточно-Африканская республика… Действительно, совсем небольшое – площадь чуть больше 26 тысяч квадратных километров – и сравнительно густонаселенное по местным меркам государство. «Страна вечной весны», «Страна тысячи холмов», как ее часто называют. С конца XIX столетия – колония Германии, а после первой мировой войны – Бельгии, получила независимость в 60-е годы прошлого века – здесь и далее я использую привычные вам земные названия и летоисчисление. Исторически политическую и экономическую власть в стране удерживал народ тутси, однако после деколонизации настал черед хуту, составляющего, как уже отметил курсант Соколов, подавляющее большинство населения. Пик противостояния пришелся на начало 90-х годов прошлого века, когда в ходе столкновений, нередко именуемых геноцидом, погибло по разным оценкам от 700 тысяч до миллиона и более тутси, а также умеренных хуту, от миллиона до двух миллионов человек бежали из страны. В середине 90-х годов маятник качнулся в обратную сторону. К власти вновь пришли тутси – военным путем, разумеется, – после чего начались преследования виновных в геноциде. Теперь уже из страны бежали хуту. Но так или иначе, обстановка несколько стабилизировалась – насколько это вообще возможно для Восточной Африки. Произошел формальный раздел власти между представителями основных народностей – пост президента занял представитель победивших в гражданской войне тутси, хуту досталась должность премьер-министра. Новый взрыв произошел в прошлом году, когда при поддержке своих соплеменников из соседних стран, а также, по непроверенной информации, – некоторых государств Европы и Америки, хуту осуществили государственный переворот и оттеснили тутси на задворки политической сцены. С тех пор только ленивый не говорил об угрозе нового геноцида, но по разным причинам никто ничего не предпринимал. Бельгия, традиционно считающая себя ответственной за этот регион планеты, а также Франция и США, запятнавшие себя не самыми благовидными действиями в период событий 90-х годов, предпочли самоустраниться, прочим странам и вовсе не было дела до далекой Восточно-Африканской республики. И взрыв произошел. Снова запылали дома, толпы беженцев наводнили дороги, миссия ООН, не получившая вооруженной поддержки, потеряв несколько человек, спешно эвакуировалась. И тут на сцене появилась… Кто бы вы думали?

– Россия?.. – с надеждой в голосе полуспросил Соколов.

Збышек саркастически хмыкнул.

– Нет, – покачал головой Нивг, – ни у одного из ведущих государств Земли руки до Восточно-Африканской республики так и не дошли. И тут, как у вас говорят, как чертик из табакерки, выскочила Ранола.

– Ранола?! – не смог сдержать изумления Иван.

– Но ведь все ее эмиссары высланы с Земли?! – воскликнула Маклеуд.

– Выходит, не все, – развел руками нард-кор Нивг.

– Ив-сун, но как такое могло произойти? – задал вопрос Мазовецки.

– Это уже вопрос к вашим правительствам… Так или иначе, представители Ранолы вышли на Генерального секретаря ООН и Временного президента этой самой Восточно-Африканской республики. Суть их предложения – миротворческая миссия в Восточно-Африканской республике силами Ранолы. Гарантированное прекращение межэтнических столкновений. И никаких жертв при этом.

– И ООН купилась на эту туфту?! – скривился Голицын.

– Предложение выглядело для них слишком заманчивым. К тому же и власти Восточно-Африканской республики, напуганные масштабом резни, поспешили ухватиться за него. А Ранола ничего не требовала взамен, обещая убраться восвояси, как только необходимость в ее услугах отпадет. И заранее соглашалась на любые формы контроля.

– И как же это, интересно, ООН собирается контролировать Ранолу? – скептически пробормотала Эмма.

– Вот здесь-то мы с вами и подходим к самому главному, а именно – к цели нашей сегодняшней встречи, – заявил преподаватель. – Контролировать Ранолу ООН собирается силами Альгера.

– Как это – силами Альгера?! – не поняли курсанты.

– Нам предложено направить на Землю контингент на паритетных с Ранолой началах. Так сказать, наблюдателей. Узнав об этом, Ранола заявила, что для миссии ей потребуется всего девять человек. Восемь составят второкурсники одной из их военных школ, девятый – руководитель – будет курсантом пятого курса. Нам ничего не остается, как только принять данные условия. При этом командование сочло целесообразным поручить это дело вам – как наиболее знакомым с местной спецификой. Единственная проблема – отсутствие в нашей Школе пятого курса. В этой связи решено, что контингент возглавит курсант Свар, – Нивг обернулся к черноволосому гостю, и пятикурсник слегка склонил голову. – Вылет завтра спецрейсом. У меня все. У кого есть вопросы?

Прежде чем Иван успел даже просто осмыслить сказанное, несколько второкурсников уже подняли руки.

– Да, Пэн, – кивнул Нивг китайцу.

– Каков срок нашей миссии? – задал вопрос Чжу.

– Он пока точно не определен. Но думаю, не менее полугода.

– И учеба на это время прерывается, ив-сун?

– Ни в коем случае, – улыбнулся преподаватель. – Ваши функции наблюдателей оставят вам более чем достаточно времени на усвоение программы второго курса. Разумеется, преподаватели Школы не смогут последовать за вами на Землю – что ж, будете учиться дистанционно. Кстати, кое у кого из вас уже имеется соответствующий опыт, – только после того, как Нивг в упор посмотрел на Ивана, тот понял, что преподаватель имеет в виду именно его.

– А как же экзамены? – продолжал спрашивать Пэн.

– Если только по каким-то причинам ваша командировка не завершится, едва начавшись, в этом семестре от экзаменов вас решено освободить, – сообщил Нивг. Среди второкурсников тут же возникло оживление – даже угрюмый Хохлов словно бы вдруг просветлел лицом. – К концу же семестра следующего, как мы полагаем, ситуация в Африке нормализуется. Если же нет – тогда и будем решать. В конце концов, условия соглашения не запрещают нам проводить ротацию контингента – при сохранении его численного и качественного состава. Еще вопросы?

– Какова конкретно наша задача, ив-сун? – задала вопрос Маклеуд.

– Подробные инструкции вы получите перед вылетом. Если же коротко, то, как я уже сказал, вы – наблюдатели. Должны следить, чтобы деятельность ранольцев ни на миллиметр не выходила за очерченные им рамки. При малейших подозрениях, а равно – при малейшей попытке воспрепятствовать вам в осуществлении надзора – незамедлительно докладывать в штаб. Там разберутся. Есть еще вопросы?

– Прошу прощения, ив-сун, у меня вопрос! – пресловутый пятикурсник, которого Нивг назвал Сваром, сделал полшага вперед.

– Да, курсант, – в голосе альгерда скользнула нотка легкого удивления.

– У меня есть сомнения по поводу соответствия заданным условиям курсанта Голицына, – елейным тоном проговорил чужак. – Как известно, данный курсант разжалован на одну ступень, то есть не является в полном смысле слова курсантом второго курса…

Сердце Ивана сжалось.

– Разжалование как мера наказание подразумевает лишение привилегий, но не обязанностей, – резко оборвал пятикурсника Нивг. – Предстоящая командировка – не каникулярная поездка. Голицын вправе – и обязан! – участвовать.

– Очевидно, это так, ив-сун, но вправе ли мы включать в состав контингента человека, скомпрометировавшего себя разжалованием? – упорствовал Свар.

– Голицын в команде, курсант, – раздраженно отрезал со своего места нард Орн. – Есть у вас другие вопросы – не касающиеся Голицына?

– Нет, ив-марол, – отступил, сдавшись, пятикурсник.

Иван облегченно выдохнул – в установившейся вдруг тишине это вышло довольно-таки громко. Кто-то из курсантов прыснул, другие на него зашикали.

– Итак, раз вопросов больше нет, все свободны, – поднялся на ноги нард Орн. Второкурсники и анш Жиы последовали его примеру. – Сегодня занятий не будет – посвятите день сборам. Утром за час до открытия ворот всем быть у меня. До завтра, курсанты!

Восемь землян толпой двинулись к выходу.

Часть вторая

1

– Ума не приложу, чего они не поделили? – проговорила Эмма, задумчиво глядя на изображение на экране столицы страны Хабьяриманы – сожженные автомобили, зияющие пустыми глазницами разбитых окон колониальные виллы и современные бизнес-центры, разграбленные кафе и магазины, военные патрули в потрепанной форме на перекрестках… Разве что тела жертв погромов за последние дни успели убрать с мостовых и тротуаров. – Веками жили мирно… Скотоводы-тутси, земледельцы-хуту – просто симбиоз! Один язык, одна религия, одна история… В чем противоречие?

– Хуту больше, но тутси – выше, вот и все противоречие, – бросил Иван, нажатием пары кнопок выводя на монитор изображение туземцев. – Выше не только в физическом смысле – а они, как ты знаешь, считаются самым высокорослым народом на Земле. Дело в том, что еще в доколониальный период тутси образовали что-то вроде элиты страны, занимая большинство должностей в государственном аппарате и, что самое главное, в армии. Но тогда это и правда было чем-то вроде симбиоза – взаимовыгодным сотрудничеством. Немецкие, а затем бельгийские колонизаторы довели ситуацию до абсурда. Они объявили тутси – высоких, с тонкими чертами лица – расой господ, а типичных негроидов хуту, соответственно, – расой рабов. Почти все туземные сотрудники колониальной администрации были тутси – они-то и ассоциировались у хуту с колонизаторами – европейцы же где-то там, далеко, а злые тутси – вот они, рядышком…

– Так-то оно так – но колониализм отменили добрых полвека назад! – напомнила Маклеуд. – Уже выросло два поколения, не помнящих бельгийской администрации, – я уже не говорю о Германии!

– Пламя вражды легко разжечь – погасить трудно, – сзади к ним приблизился Глеб. Сегодня была не его очередь дежурить на контрольном посту, но африканский филиал Школы, как называли его курсанты, был весьма беден на развлечения, поэтому свободные от учебных занятий второкурсники нередко забредали сюда и во внеурочное время. – К тому же нашлись внешние силы, прямо или косвенно заинтересованные в конфликте. США, насколько я знаю, по каким-то своим соображениям поддерживали тутси, Франция и Бельгия, опасаясь, что будут вытеснены из этой зоны их традиционного влияния, оказывали помощь, в том числе военную, хуту.

– У вас, русских, просто паранойя какая-то – везде видите чьи-то коварные происки, – недовольно поморщилась Эмма.

– Это не у нас, – откликнулся Соколов, прежде чем Иван успел что-либо возразить Маклеуд. – Это сами американцы и пишут. Есть такая книга – «Геноцид и тайные операции в Африке. 1993–1999». Автор – Уэйн Мэдсен, кажется. Чистокровный янки. Там много чего интересного понаписано…

– Не читала, – пожала плечами Эмма.

– А зря!

– А ранольцы-то как подсуетились! – попытался поскорее перевести разговор на другую тему Голицын. – Словно только того и ждали!

– А что, может, и ждали, – глубокомысленно заметил Глеб.

– Ну вот, опять, – повернулась к нему от экрана Маклеуд. – Ты еще скажи, что это Ранола специально поссорила тутси и хуту! Заранее. Может быть, даже еще в прошлом веке!

– Врать не буду – не знаю, – не обращая внимания на ее откровенную иронию, покачал головой Соколов. – Но вообще-то, от этой Ранолы всего можно ожидать.

– Ну, это уж ты хватил! – счел на этот раз за благо поддержать Эмму Иван. – Хватает у нас на Земле и своих дураков, и своих негодяев – и без Ранолы справились.

– Мне другое интересно, – заметила девушка. – Как они – я имею в виду ООН – решились снова пустить ее на Землю – после всего, что произошло?

– Вот и я говорю: пустили козла в огород, – охотно поддакнул Голицын.

– Нашлись, похоже, и у ранольцев сторонники, – проговорил Глеб. – Они ж всегда были – и в правительствах, и в ООН, и в спецслужбах, – он выразительно посмотрел на Ивана, и тот понял, что его друг имеет в виду их старого знакомого кавторанга, точнее, уже каперанга Гайдукова. – Так что это-то как раз более или менее понятно. Вопрос в том, а что, собственно, здесь надо Раноле? Ни в жизнь не поверю, что их вдруг жутко озаботила трагическая судьба восточно-африканских тутси.

– Зарабатывают очки в глазах ООН, – пожала плечами Эмма. – Типа реабилитироваться хотят.

– Да не, мелко как-то…

– Ничего себе мелко?! Геноцид остановить – это, по-твоему, мелко?!

А вот в этом с Эммой было уже не поспорить. За считанные часы после высадки на планете ранольские «миротворцы» действительно остановили захлестнувшую Восточно-Африканскую республику волну насилия и вот уже вторую неделю успешно пресекали все попытки экстремистов-хуту возобновить резню и погромы. Вся территория страны днем и ночью находилась под жестким контролем автоматических зондов, информация о любых перемещениях граждан мгновенно анализировалась мощными компьютерами, очаги возможной напряженности выявлялись и гасились – часто раньше, чем сами потенциальные нарушители порядка успевали осознать свои антиобщественные намерения. И все это – мягко и деликатно, без какого бы то ни было намека на насилие.

На самом деле насилие, пусть и особого рода, безусловно, имело место, и от одной мысли об этом кровь стыла у Ивана в жилах. Своими блестящими успехами ранольцы были обязаны ничему иному, как психотехнике. Мощные автоматические психогенераторы общим числом в три дюжины были разбросаны по стране от столицы до самых до окраин – в городках и на ключевых транспортных путях. Стоило где-то собраться толпе погромщиков, как ближайший на их пути генератор включался в работу, гася агрессию в зародыше. Если же стационарные посты по какой-либо причине оказывались бессильны, тут же подключалась мобильная группа с портативными излучателями на катере типа «Эсмеральды». В самых крайних случаях применялись, конечно, и парализаторы вроде альгерского «Шилка», но до этого доходило редко.

Ранольцы утверждали, что никаких необратимых изменений в мозгу обрабатываемых излучателями бунтарей не происходит, и, надо признать, здесь эксперты Альгера были с ними в целом согласны. И тем не менее ощущение какой-то огромной, вопиющей неправильности не покидало Ивана. Слишком страшным оружием являлась психотехника, особенно – в недобросовестных руках.

Здесь, собственно, и начиналась их работа. Эмиссары Альгера видели все, что видели ранольцы, информация – так были организованы ее потоки – сперва поступала на компьютеры наблюдателей и лишь затем – в распоряжение миротворцев, все используемой Ранолой оборудование было протестировано и опломбировано контролерами, и сохранность пломб – как физических, так и виртуальных – проверялась раз в два дня. Любые запросы о проведении внеплановых ревизий удовлетворялись незамедлительно. Одним словом, Ранола всячески демонстрировала, что скрывать ей абсолютно нечего. И, похоже, еще немного, и некоторые из числа наблюдателей готовы будут в это поверить.

Но только не Иван.

– И все же какой-то подвох тут должен быть, – медленно проговорил он. – Не в правилах Ранолы играть честно.

– Когда честный путь – наиболее выгодный – почему нет? – не согласилась Маклеуд.

– Потому что Ранола, – в один голос ответили Соколов и Голицын.

Девушка лишь молча воздела руки к потолку.

– Курсант Соколов, что вы делаете на контрольном посту? Разве сейчас ваша смена? – этот противный голос, вещающий на языке Альгера, Иван узнал бы из тысячи тысяч. Голицын обернулся: так и есть: в дверях, криво ухмыляясь, стоял их новоявленный начальник, пятикурсник Свар. Серебряная нашивка на груди его белого комбинезона свидетельствовала, что сопрольцу присвоено – пусть пока и условно – младшее офицерское звание.

– Никак нет… од-сун, – выдержав короткую паузу, чего он никогда не позволил бы себе с настоящим офицером, процедил сквозь зубы Глеб.

– В таком случае нечего отвлекать операторов от работы! – рявкнул Свар. – Марш отсюда!

Соколов молча двинулся к выходу.

– Стоять! – внезапно заорал пятикурсник.

Пожав плечами – мол, сам не знаешь, чего хочешь – Глеб замер.

– Что… следует… отвечать… на приказ… старшего по званию?! – прорычал Свар.

Иван, хотя разразившаяся буря напрямую его и не касалась, невольно втянул голову в плечи. Соколов же, напротив, был на удивление спокоен.

– Приказ… од-сун? Вы имели в виду вашу сентенцию типа «марш отсюда»… од-сун? Честное говоря, затрудняюсь однозначно ответить, что следует отвечать на это… од-сун, – последняя пауза вышла у Глеба уже и вовсе оскорбительной. – Боюсь, полевой Устав военно-космических сил не дает в данном случае однозначного ответа… Од-сун…

– Я подам на вас рапорт… – только и сумел выдавить из себя Свар.

– Ваше право… од-сун. Я могу идти?

– Да… Идите!..

– Слушаюсь, од-сун!

Чеканя шаг, словно по брусчатке Красной площади, Соколов с гордо поднятой головой покинул контрольный пост. С полминуты простояв, восстанавливая дыхание, сопролец пулей вылетел следом.

– Клоун!

Иван предпочел счесть, что характеристика, данная Эммой, относится к Свару, однако спорить на этот счет на деньги он бы не стал.

– А ведь и правда еще подаст свой рапорт… – буркнул он.

– Не подаст, – покачала головой Маклеуд. – Он отнюдь не дурак. Формально Соколов прав… И все равно нельзя вести себя так.

– Как? – не понял Голицын.

– Нагло.

– Нагло? Это Глеб-то вел себя нагло?! – вспыхнул Иван. – А этот хмырь, значит, божий одуванчик?! Чего он вообще сам на пост-то приперся? Ему-то, небось, дежурить не надо.

Курсанты дежурили на посту парами – сутки через трое. Офицер от этой нагрузки был, естественно, освобожден.

– Он – командир, он здесь за все отвечает…

– Не понял, ты что, его защищаешь?

– И не думаю, – Эмма поспешно отвернулась к экрану, однако Голицыну показалось, что он успел заметить, как лицо девушки покраснело. – Просто есть же элементарные понятия о субординации…

– Ну ты, вообще, даешь! – пробормотал Иван. – И Ранола у тебя вся из себя честная, и Свар теперь кругом прав!

– Свар не прав, и я так об этом сразу и сказала! – не оборачиваясь, отчеканила Маклеуд. – Но он наш командир – стоит проявлять к нему хотя бы элементарное уважение!

– В гробу я видел таких командиров! – буркнул Голицын. – А что до уважения – пусть сначала его заслужит!

– Заслужит, не переживай! – убежденно проговорила девушка.

– Ну-ну…

2

Выйдя на крыльцо главного модуля базы, Иван бросил короткий взгляд на небо – ярко-голубое, без единого намека на облака. Голицын недовольно нахмурился. Горячее африканское солнце палило немилосердно, а подходящего по погоде головного убора дизайнеры формы военно-космических сил Альгера почему-то не предусмотрели. Нет, можно было, конечно, нахлобучить на голову громоздкий стандартный шлем, одинаково надежно защищающий как от жары, так и от холода, но в обычные дни курсанты предпочитали ему смоченный в воде самодельный платок-бандану – настолько удобный, что даже од-сун Свар смотрел на такие вопиющие нарушения формы сквозь пальцы. Но то в обычные дни. Сегодня Ивану предстоял визит в расположение Ранолы, а значит, партизанская экипировка отпадала.

– И это у них называется сезоном дождей! – бросил Голицын. – Представляю, что тут творится в засуху.

– В сухой сезон – примерно то же самое, – из-за распахнувшихся дверей на крыльцо вышел Хохлов – напарник Ивана в сегодняшней инспекции. – А настоящих засух здесь, говорят, вообще не бывает.

– А в чем же тогда смысл этого деления на сухой сезон и сезон дождей? – буркнул Иван таким тоном, словно только что раскрыл специально под него состряпанный обман.

– Ну, надо же им как-то отслеживать смену времен года… Весна-лето-осень-зима для местных – еще большая абстракция.

– Угу, особенно, наверное, зима, – кивнул Голицын. – Их бы к нам в Подмосковье…

– Тогда уж сразу в Сибирь – чего там мелочиться!

– Нет, это было бы уж слишком жестоко, еще в геноциде обвинят…

– Не очень хорошая шутка, – заметил, резко посерьезнев, Пашка. – Насчет геноцида…

– Согласен, – Иван тряхнул головой, словно отгоняя прочь сомнительные мыслишки. – Просто что-то настроение с утра паршивое…

– Свар? – понимающе спросил Хохлов.

– Ну а кто же еще?!

– Что он опять отколол?

– Да ему уже и откалывать ничего не надо. Достаточно на глаза попасться – и все: заряд бодрости на целый день…

Признаться, здесь Иван немного лукавил. Свара он и правда терпеть не мог, но сегодня случай был особый: собираясь на инспекцию и идя на склад за сканером, он встретил в коридоре од-суна в сопровождении Эммы. Сопролец что-то негромко говорил девушке, склонившись почти к самому ее уху, Маклеуд же самым беспардонным образом улыбалась. Голицын поспешил свернуть в боковой проход и, похоже, остался незамеченным, но мысли в его голове закопошились одна неприятнее другой.

– Ладно, хватит болтать! – вновь тряхнул головой Иван. – Пошли к ангару.

Главный модуль, как и большинство строений базы, располагался на вершине невысокого зеленого холма, ангар же, в недрах которого хранились пара «Эсмеральд», стоял у самого его подножия. Дорога, а вернее сказать – широкая тропинка, ведущая к нему, петляла среди, по представлениям Голицина, совсем не африканского вида кустарников и деревцев, самым экзотическим из которых были увешанные тяжелыми зелеными гроздьями бананы. Иван шел впереди, Пашка, приотстав на пару шагов, – за ним.

– Выяснил тут случайно одну интересную вещь, – проговорил Хохлов, догоняя товарища. – Только вот все не с кем было поделиться… Помнишь, Швур приводил на занятие некого господина Рафа?

– Добровольца для психотехнических опытов? – воспоминание о том уроке заставило Голицына поежиться.

– Ну да. Так называемую «куклу». «Раф» ведь на языке Альгера означает «кукла»!

– Да, я знаю, – кивнул Иван.

– Никогда не задумывался, каким надо быть идиотом, чтобы добровольно стать такой вот «куклой»? – спросил Хохлов.

– Законченным идиотом, – буркнул Голицын.

– Ну да. Или при отсутствии «доброй воли» тебе должно грозить что-то еще более страшное.

– Что может быть страшнее, чем риск потерять самого себя? – Иван даже обернулся к Пашке. – Психотехника – дело такое… Да еще в руках недоучек вроде нас…

– Совершенно с тобой согласен! Только вот некоторые, похоже, считают по-другому. Короче, я узнал: в «куклы» набирают из осужденных преступников. Из расчета замены семи лет каторги на год «куклой». Вполне официальная программа, нисколько даже не секретная… Правда, и не афишируемая особо. Но информация о ней доступна – было бы желание искать.

– А у тебя – было.

– Ну. Интересно же знать…

– Меньше таких знаний – крепче сон, – проворчал Иван. Перед глазами у него стоял образ «господина Рафа». «Кукла» загадочно улыбалась, и от этой улыбки по спине Голицына забегали мурашки. – Ладно, пришли, – обогнув напоминающее акацию разросшееся дерево, сплошь усыпанное великолепными желтыми цветами (кажется, кто-то недавно говорил, что они крайне ядовиты), Иван протянул руку к панели у входа в ангар. – Кто пойдет первым пилотом?

– Ты, конечно, – развел руками Хохлов. – Ты же у нас ас!

– У всех свои недостатки…

Иван опустил «Эсмеральду» в самом центре посадочного круга, аккурат кормой к паре фигур в темно-серых полевых комбинезонах Ранолы – так, чтобы встречающие были вынуждены обойти катер кругом.

– Не слишком вежливо, – заметил, усмехнувшись Пашка.

– Ничего, – протянул Голицын. – Пусть побегают. Бери сканер, выходим.

Ранольцев посадочный маневр «Эсмеральды», похоже, нисколько не смутил – когда голова Ивана показалась из люка, оба уже спокойно стояли с нужной стороны. Встречающие четко отсалютовали. Голицын и Хохлов, помедлив, ответили на приветствие.

Возраст инопланетян не всегда легко определить на глаз, но внешне хозяева выглядели лет на восемнадцать-двадцать – земных лет, разумеется.

«Ну да, они же тут тоже типа второкурсники! – вспомнил Иван. – Держатся уверенно – как у себя дома». Самому ему, уроженцу Земли, было сейчас несколько не по себе.

– Курсант Гнис, – представился первый ранолец. Чистоте языка Альгера, на котором прозвучали эти слова, позавидовал бы, наверное, и сам нард Ктур.

– Курсант Замг, – назвался второй. – Нам поручено сопровождать вас в ходе инспекции.

– Курсант Голицын, – чуть заметно склонил голову Иван.

– Курсант Хохлов.

– Как долетели? – поинтересовался Гнис.

– Да что там лететь-то… – сухо бросил Иван. Непринужденность беседы с потенциальным врагом давалась ему с большим трудом.

– Ну да, – кивнул Замг. – Мы же с вами практически соседи… Добро пожаловать в расположение нашей базы! Что желаете осмотреть в первую очередь?

– По обычной программе, – поспешил ответить Пашка. В отличие от Голицына, ему уже однажды довелось бывать здесь с аналогичной инспекцией – в самый первый раз его взял с собой Свар. – Оборудование, системы связи, операционный центр…

– Разумеется, – тут же согласился Замг. – Прошу за мной, господа.

Ранольская база по размеру оказалась раза в три больше альгерской, однако вся инспекция заняла у землян не более часа. Хохлов при помощи сканера проверял сохранность электронных пломб, Голицын следил за тем, чтобы воздействию не подверглись сами проверяющие. И здесь, и там все было чисто.