Текст книги "Мессия для варана(СИ)"

Автор книги: Денис Луженский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Крейг Хэлмор, мультимиллиардер, магнат, самопровозглашённый лидер движения "Закат"...

Проект "Одиночное плавание"...

Постройка Корабля...

Почему так мало данных? Несколько дат, десяток имён, и вот это – всё?

Взрыв на техпалубе три. Последствия...

Экстренное отплытие...

Катастрофа, поглотившая мир...

Он ненадолго прервался, пытаясь осмыслить то, что узнал. Тысячи городов, миллиарды людей! Рядом с этими цифрами циклопический Корабль казался всего лишь песчинкой на морском берегу. Пускай очень значительной и ярко блестящей, но – песчинкой. А теперь огромного мира нет. Его нет уже больше двух веков, от густонаселённых континентов остались лишь огромные мёртвые пустоши и медленно рассыпающиеся в прах руины городов. Непостижимо! Эйт продолжил чтение.

Два столетия плавания: достройка и запуск производств, реконструкция энергосистем, проект "Канатоходец"...

А ещё: бунты, теракты, попытки вооружённых переворотов... Среди этих бурь (ничтожно мелких и слабых в масштабах опустошившего планету урагана глобальной войны) сгинул и Хэлмор, и его последователи. Правда, не все...

Проект "Стабилизация"... Что это? "Структурное преобразование общества, призванное уничтожить сложившиеся противоречия и обеспечить развитие..." Всего лишь самые общие формулировки и кажущиеся значительными слова. Но что скрыто за ними? Проект запущен совсем недавно, подробностей почти нет...

Стоп. Вот и инцидент на первой жилой палубе... Эйт впился взглядом в скупые строчки на экране.

Население: в основном, младший техперсонал, рабочие и контролёры низкой квалификации, рядовые сотрудники безопасности. Причина кризиса: массовое отравление рационами – кухонные синтезаторы в пищеблоке давно выработали ресурс эксплуатации и вечно выходили из строя, но их не заменяли, пока штатный ремонт обходился дешевле.

Начался бунт, люди требовали переселить их в один из законсервированных жилых секторов с более просторными и лучше вентилируемыми каютами, сократить рабочие смены с двенадцати до десяти часов, заменить синтезаторы пищи и сделать рационы менее однообразными. У нескольких примкнувших к бунтующим "безопасников" оказалось оружие, они перекрыли проходы на палубу, угрожали вывести из строя одну из энергетических магистралей.

К решению проблемы подключили "Тайгершарк" – спецподразделение в составе службы безопасности Корабля. Они поступили просто и эффективно: закачали в воздуховоды нервно-паралитический газ. Всё закончилось в считанные минуты. Те из парализованных бунтовщиков, кому успели ввести антидот, через несколько дней уже предстали перед трибуналом. Злая ирония судьбы: спаслись именно те, кто стоял на переднем крае с оружием в руках. Те из рабочих, что не пожелали участвовать в протесте, что просто выжидали, запершись с семьями в тесных кубриках и кают-компаниях, оказались обречены. Как и их жёны, дети, престарелые родители... четыреста двенадцать погибших – три равнодушных цифры на экране.

Но каким же образом уцелела Юлна и её маленькая группа? Пищеблок имел собственную вентиляцию, не завязанную напрямую на центральный воздуховод? Какая-то невероятная удача, почти... чудо.

Он вдруг отчётливо представил себе огромные тёмно-карие глаза девочки, её глубокий, совершенно бездонный взгляд, способный, кажется, пронзить сотни метров пластика, стали, титана и композитной брони, способный с самого дна гигантской рукотворной махины, называемой Кораблём, разглядеть простор океана, смыкающийся у горизонта с безбрежностью небес.

"...Не чьё-нибудь, не утянутое со склада, а только наше, собственное. Наш мир. Понимаешь?"

"Да, Тея. Кажется, я, никогда не видевший ни неба, ни моря, наконец-то начинаю тебя понимать".

Пальцы заметались над сенсорами; окна с данными разворачивались и сворачивались столь быстро, что человеческий взор едва ли успел бы прочитать хоть четверть из написанного в них. Однако Эйт не был человеком, и он даже не читал – схватывал взглядом весь текст целиком, мгновенно запоминал и переходил к следующему блоку. Изучать, осмысливать можно будет и позже; сейчас главное – просто собрать материалы для анализа.

И он почти пропустил нечто важное. Будто споткнулся на бегу, удержавшись от того, чтобы закрыть один из найденных файлов. Информация в нём оказалась зашифрована, и тратить время на извлечение секрета было бы неразумно. Однако что-то остановило Эйта от поспешного действия... Название? Да, название очередного проекта! "Варан"... Что это? Почему кажется таким знакомым?

"Для дешифровки данных введите пароль", – сообщил компьютер.

"Откуда мне знать..."

Прежде, чем он додумал эту растерянную мысль, руки его сами собой легли на панель, и пальцы, словно действуя отдельно от тела, вбили в окошко запроса двадцатизначный буквенно-числовой код. Строчки на экране изменились, хаос ничего не значащих символов превратился в осмысленный текст.

"Проект "Варан": альтернативная система общекорабельной безопасности, разработанная...

Эйт не чувствовал ни страха, ни гнева, но испытал нечто сродни удивлению, когда понял, что это – о нём; что перед ним – то самое начало и предназначение, о котором он совсем ещё недавно способен был лишь гадать. И вот теперь он впитывает цифры и даты, раскручивает цепочки взаимосвязей между событиями, их последствиями и теми мерами, которые кто-то, облечённый властью, решился принять... События вроде инцидента на первой жилой не проходят бесследно – их анализируют и приходят к неизбежному выводу: "Впредь – не допускать!" Ведь лучшее лечение – это профилактика, разве не так?

Распоряжения Управляющего совета, секретные предписания, данные о выделенных на проект ресурсах... Тысячи, сотни тысяч бит оседающей в памяти информации. Зачем они ему? Эйт сам не был уверен, что понимает это, просто стоял перед стареньким терминалом и поглощал порции данных – одну за другой... и ещё... и ещё...

До тех пор, пока не увидел сухие казённые фразы последних отчётов по проекту: лаборатория разрушена мощным взрывом и последовавшим пожаром. Из ста двенадцати опытных образцов безвозвратно потеряны восемьдесят девять. Двенадцать – получили критические повреждения, полному восстановлению не подлежат, представляют интерес лишь в качестве материала для дальнейших исследований. Одиннадцать образцов пострадали не фатально. Семеро из них остались на месте катастрофы и взяты под контроль спасательной бригадой. Четверо покинули лабораторию. В настоящий момент найдены трое: ВР-73, ВР-98, ВР-102. Судьба образца ВР-86 всё ещё неизвестна. Каналы связи поисковых групп...

Взгляд Эйта остановился, словно зацепившись за эти слова. Его ищут. Он – часть проекта по обеспечению безопасности Корабля. Наверное... это правильно, чтобы его нашли? Возможно, следует «найтись» самому? Собственные колебания уже не удивили – они озадачили. Разве он только что не узнал, для чего предназначен? Разве теперь есть у него причина, чтобы скрываться?

Его смутил вывод в конце отчёта о катастрофе в лаборатории: "Вероятно, взрыв – результат диверсии. Личности людей, ответственных за акцию, установит специальное расследование". Диверсия... Кто-то хотел уничтожить проект и убить все "образцы"... убить Эйта и ему подобных! Зачем?! И повторит ли этот кто-то свою попытку? Стратегия "Выживание" заставила его бежать из лаборатории и забраться в самые глухие и безлюдные недра Корабля. И теперь...

Дети... Юлна...

Он обдумывал внезапно возникшую мысль всего несколько секунд. "Выживание" дало сбой, больше оно не руководит его поступками, а дети – это как раз весомая причина, чтобы вернуться к создателям. Если не прекратятся поиски, в конце концов, одна из групп наткнётся на маленькую общину возле опреснителя. И у юных беглецов, вероятно, будут неприятности. Эйт бегло осмотрел терминал: здесь должен быть модуль связи... Да, вот и микрофон. Осталось только выяснить, кто из поисковиков находится ближе всего – благо маршруты каждой из групп прописаны заранее...

Ему не понравилось то, что он увидел.

* * *

Их было пятеро. Они вышли из шахты грузового лифта – той самой, которой воспользовался недавно Эйт, чтобы подняться наверх. Эти – наоборот, спустились. Запускать лифт незваные гости тоже не стали – применили тросы и штурмовые лебёдки. Раздвинув массивные створки, группа выбралась на площадку и начала осматриваться. Старшина озадаченно хмыкнул, обнаружив самодельный датчик движения, «простреливающий» площадку перед лифтом.

– Не работает, – произнёс он, взвесив на руке плоскую коробочку. – Но какого чёрта эта штука здесь...

Все пятеро замерли, услышав голоса. Внизу к бассейну опреснителя выбежали дети – смеясь, стали сбрасывать одежду и прыгать в воду.

– Это ещё что? – удивился один из бойцов, осторожно выглянувший за край площадки.

– Тоннельные крысы, – оценив обстановку, проворчал командир. – Вернее сказать, крысёныши. Пошли.

Быстрым, профессионально беззвучным шагом мужчины спустились по лестнице. Резвящиеся дети увидели пришельцев, только когда те оказались рядом с бассейном. Кто-то испуганно вскрикнул, и весёлый гомон мгновенно стих. Растерявшиеся мальчишки и девчонки, точно мышата перед удавом, сбились в стайку перед пятёркой вооружённых мужчин. Те, кто купался, подплыли к краю резервуара, но не решались выбраться из воды.

– Человек двадцать, – прикинул старший, – и не все такая уж мелюзга.

Он усмехнулся, разглядывая прячущуюся за спины парней обнажённую девушку лет пятнадцати. Симпатичная, даром что бледная и худая, как щепка...

От кучки детей отделилась девочка – хрупкая, невысокая, явно из младших. Палец командира напрягся, каменея на спусковом крючке, когда малявка подняла руку, но та всего лишь смахнула со лба мешавшую прядь рыжих волос. Девочка улыбнулась, и мужчина с удивлением понял, что в её блестящих тёмно-карих глазах совсем нет страха.

– Привет, – произнесла она.

– Два шага назад, – он повёл стволом автомата. – И стой смирно.

– У нас нет оружия, – девчонка и не подумала подчиниться. – Мы вам ничем не мешаем. Не нужно...

Её открытое, полное дружелюбия лицо раздражало; старшина не собирался играть в эти игры. Быстро шагнув вперёд, он толкнул чудную соплячку в грудь. Девочка – неожиданно лёгкая для руки мужчины – буквально отлетела назад, и не упала лишь потому, что её подхватили другие дети. По толпе подростков пробежал возмущённый ропот, двое пареньков постарше выступили вперёд, заслоняя собой рыжеволосую. Дурачки – пули, выпущенные с такого расстояния, даже через взрослого в бронежилете пройдут, как сквозь масло.

– Стоять там, я сказал! – бросил командир холодно и недобро. – Будете дёргаться, осьминожье семя...

Он осёкся, не договорив – потому, что сверху, всё с той же транспортной площадки, упал вниз рослый синекожий биоид. При своей массивности, приземлился здоровяк на удивление мягко, и секунду оторопевший старшина смотрел, как создание медленно, с какой-то нарочитой неспешностью выпрямляется во весь свой немалый рост.

"Два метра, тридцать сантиметров, – всплыло в памяти. – Нарочно так задумывали, чтобы был на голову выше любого человека... Эй, на нём же комбез!"

Всё так же неторопливо, как и поднимался на ноги, гигант двинулся вперёд – было похоже, что синекожий собирается встать между поисковиками и детьми, при этом старается избегать резких движений. Опомнившись, старшина щёлкнул закреплённым на цевье карабина блокиратором. Биоид замер, не дойдя трёх шагов до перепуганной ребятни.

– Зараза! – выдохнул за плечом командира один из бойцов. – И какого краба им не поставили маячки?

– Не успели.

– Эйт! Что с тобой, Эйт?! – рыжая малявка попыталась броситься к синекожему, но её удержали старшие мальчишки. Вот же беспокойная мелкая сучка... Старшина с трудом подавил приступ злости – ему вовсе не нравилось то, чем скоро придётся заниматься.

– Варан восемьдесят шесть, контакт, – он уставился на синее, лишённое эмоций лицо, ожидая реакции.

Несколько полных напряжения секунд ничего не происходило, а потом узкие губы гиганта шевельнулись и исторгли тихое змеиное шипение.

* * *

Блокировка – вот как это называлось. Память услужливо подсказала нужные сведения. Создатели решили, что Эйт будет полностью автономен, но предусмотрели и крайние меры защиты на случай каких-либо сбоев. Даже если работа основных управляющих программ нарушена, есть ещё директивные подпрограммы – простые и сугубо функциональные, которые можно запустить извне. Повинуясь сигналу, исходящему от маленькой коробочки блокиратора, мышцы Эйта утратили гибкость, отвердели. Он больше не мог пошевелить даже пальцем, лишь зрение и слух не отключились, и мозг продолжал обрабатывать информацию.

Передатчик на терминале вышел из строя – глупое и досадное совпадение: кажется, это вообще единственное, что сгорело в старичке. Пришлось положиться на свою скорость. Он понадеялся, что успеет перехватить поисковиков раньше, чем те окажутся возле опреснителя... Не успел.

Пятеро мужчин – крепкие, хорошо тренированные, в одинаковых синих комбинезонах и высоких чёрных ботинках, они словно сошли с рисунка, сделанного Жанем. И даже черты лиц тоже угадывались с трудом – их скрывали затемнённые забрала тактических шлемов. Лишь компактные автоматические карабины выглядели повнушительнее того оружия, что со всем вниманием к деталям изобразил мальчик. А ещё не было на нарисованной куртке эмблемы в виде стилизованной полосатой акулы, что скалилась сейчас с пяти форменных рукавов. "Тайгершарк" – те самые бравые спецы, что штурмовали первую жилую. Они и впрямь профессионалы: позы не скованны, оружие держат с кажущейся небрежностью, и вроде бы даже стволы опущены вниз, но пальцы у всех – на спусковых крючках, а стоят бойцы так, чтобы при стрельбе не перекрывать друг другу сектора огня...

– Варан восемьдесят шесть, контакт, – произнёс человек с нашивками старшины, и Эйт понял, что может шевелить губами. Он знал, что не способен говорить, и всё же попытался:

– Тш-ш-ш... Чш-ш-ш-ш-ш...

Мужчины переглянулись, явно озадаченные.

– Ну, и что с ним не так?

– Не знаю. Видимо, речевой аппарат повреждён. Либо программа спикера сбоит. Неважно... Варан восемьдесят шесть, код: семьсот четырнадцать, альфа, прима, шестьсот тридцать, дельта, си. Режим: подчинение. Контакт.

– Сш-ш-ш...

– Да захлопнись уже. И сделай шаг назад.

Тело Эйта пришло в движение – само по себе, игнорируя приказы мозга. Было странно и неприятно ощущать, как, выполняя чужую команду, сокращаются мышцы.

– Теперь подними правую руку. Выше... Ладно, он под контролем – это главное. А что не болтает – плевать.

– Зачем вы так с Эйтом?

Юлна... Девочка всё-таки выбралась из-за спин друзей, решительно оттолкнув их руки. Она больше не улыбалась, её худенькое личико было серьёзно.

– Он же ничего вам не сделал. Освободите его.

– Ты что, мартышка, глухая? Или тупая? Не понимаешь простых слов?

Не было никаких внятных причин, чтобы этот взрослый сильный мужчина так говорил с десятилетней девчушкой. Было похоже, что он нарочно старается разозлиться на рыжую пигалицу, выжимает из себя гнев по капле, копит его в тренированном теле... Но зачем?

Скоро Эйт это понял. Переговариваясь между собой, поисковики произносили фразы едва слышно, зная, что аппаратура шлемов легко уловит и передаст товарищам даже слабый шёпот. Никто из детей не сумел бы разобрать ни слова, но уши биоида могли поспорить чувствительностью с гарнитурами микрофонов, а что он не слышал, что считывал по шевелению губ.

– У нас порядок, рубка, мы его нашли... Да, сэр, полностью под контролем... Да, этот – последний, возвращаемся тем же маршрутом... Тут у нас только одно маленькое затруднение, сэр: толпа каких-то мелких оборванцев. Двадцать две тушки. Похоже, живут тут уже давно, возле установки – что-то вроде лагеря... Ну да, воды полно, тепло от машин, а жратву, небось, со складов... Да, сэр, я тоже помню, как семнадцатый жаловался... Да, сэр, типичные беспризорники, крысюки... Думаю, недобитые отродья тех, что мы повязали полгода назад... Да, согласен... Так что же с ними... Простите, сэр, повторите ещё раз... Да, сэр, слышу хорошо... Да, сэр, я понял. Принял к исполнению...

Несколько секунд старшина молчал, переваривая полученные приказы, потом сказал:

– Все слышали.

"Нет, – подумал Эйт, – не может быть..."

– Как-то оно... – в голосе заговорившего бойца звучало сомнение, – ...не чересчур?

– А ты предпочёл бы тащить их наверх? Напоминаю, что лифт всё ещё не работает. А эти дьяволята разбегутся, стоит только отвлечься на секунду. Один кто-нибудь рванёт, и как только начнём стрелять – дадут дёру все. В туннелях тесно, а дырок – как в куске сыра. Кто-нибудь наверняка уйдёт.

– Но всё-таки... дети.

– Крысы, – с глухой ненавистью проворчал старшина. – Тараканы. Паразиты в кишках Корабля. Не подчиняются законам, не работают, только гадят и потребляют ресурсы.

"Нет, это неправильно. Так нельзя!"

– Крысы, – повторил мужчина, решительно сжимая рукоять карабина; никто из подчинённых больше не пытался ему возразить.

– Не надо, – тихо, но твёрдо попросила Юлна. – Не делайте того, чего потом уже не сможете изменить.

Она не опускала глаз, смотрела прямо на старшину, и Эйт видел, как судорожно сжимаются губы мужчины. Психически здоровый человек, даже профессионал, не способен без колебаний выстрелить в ребёнка. Чтобы преодолеть императив, заложенный в него самой природой, ему нужно сверхусилие, эмоциональный взрыв. Старшина копил гнев на рыжеволосую девочку, в глазах которой не видел страха. Эйт внезапно понял со всей убийственной ясностью: несомненно, дети бросятся врассыпную при первых же выстрелах, но даже если кому-то из юных беглецов повезёт остаться в живых, Юлны среди них точно не будет. Ибо первые пули, несомненно, достанутся ей.

"Нет! Это неправильно! Так нельзя!"

Медленно, очень медленно ствол карабина пополз вверх. Будто связанные с ним невидимыми нитями, начали подниматься и остальные четыре ствола.

– Нш-ш-ш... – зашипел Эйт.

– Вы не сможете, – убеждённо произнесла девочка.

– Заткнись, – лицо старшины исказила гримаса ненависти.

– Нс-с-с-с-с...

– Вы не сможете. Мне жаль.

– Заткнись! – рявкнул мужчина, обращаясь не то к девчонке, не то к шипящему всё громче биоиду. Он вскинул оружие... а Эйт опустил поднятую руку.

– ...с-с-снет!

Человек с акулой на рукаве растерялся – всего на секунду... на полсекунды... Этого никак не хватало Эйту, чтобы закрыть собой Юлну. Поэтому он бросился не к детям, но прочь от них, положившись на отточенные до бритвенной остроты боевые инстинкты спецназовцев. Поисковики его не подвели: когда синекожий гигант, будто подхваченный ураганным ветром, сорвался с места, пять карабинов дружно повернулись в его сторону.

– Эй, какого!..

– Варан восемьдесят шесть, стоять! Стой, тварь!

Треск выстрелов – запоздалый, нервный... Они бы, пожалуй, не успели, двигайся Эйт к ним по прямой, но тот не мог себе позволить оказаться на одной линии огня с детьми. К тому же ожившие мышцы реагировали медленнее, чем обычно. Первая пуля рванула тело, когда до цели оставалось всего несколько шагов... Ерунда, царапина!

Пригнувшись на бегу, он прыгнул вправо, тут же отскочил влево, сбивая врагам прицел... а следующим прыжком оказался рядом со старшиной. Человек отшатнулся, наводя карабин... Поздно! Удар синего кулака сбил мужчину на пол – легко, словно перед ним были не восемьдесят килограммов живого веса в шлеме и спецкостюме с нагрудником из композитной брони, а картонная кукла-манекен...

– Чёрт! Чёрт!

Бойцы шарахнулись в стороны от Эйта, стреляя на ходу. Длинная очередь прошла так близко к голове, что обожгла кожу. Биоид не дрогнул – подскочил, ударил, кроша пальцами забрало шлема. Человек глухо вскрикнул, повалился ничком...

Выстрелы... выстрелы... Пуля вошла в правое предплечье, другая – засела в бицепсе. Это не остановило ни рывок, ни удар. Голова спецназовца резко мотнулась, хрустнули, ломаясь, позвонки...

– Убей его! Прокля...

Он поймал ещё две пули, прежде чем смог добраться до четвёртого противника. С разгону впечатав спецназовца в стальную опору лестницы, Эйт перекатился по палубе, избегая рекошетирующих с отвратительным визгом пуль. Каждое попадание замедляло его. Сколько ещё он сможет выдержать, прежде чем остановится насовсем? Последний из поисковиков пятился, непрерывно стреляя. До него было уже метров семь... Эйт метнулся навстречу свинцовому шквалу...

Попадание... ещё одно... Он запретил себе чувствовать боль, сосредоточился лишь на том, чтобы двигаться вперёд... Влево-вперёд... Вправо-вперёд... Человек судорожно водил карабином, пытаясь поймать в прицел мечущийся перед ним синий метеор. Оружие дёргалось в его руках, плевало огнём. Далеко не все выстрелы уходили мимо цели... но остановить приближающуюся смерть никак не могли.

– Сдохни! Сдохни! А-а-а!..

Удар... Шум падающего тела... Тишина...

Больше никто не стрелял. Стоя над человеком, распластавшемся на палубе сломанной куклой, Эйт огляделся. Поле боя осталось за ним. Дети... кажется, целы.

– Вар... варан восемьдесят шесть... сволочь ты биоидная...

Старшина пытался ползти, упрямо тянулся к валяющемуся в нескольких шагах от него карабину.

– Режим... подчинение... Варан... восемьдесят шесть... код... семьсот четырнадцать... альфа... при...

Булькнув горлом, человек затих.

* * *

Дети смотрели на него с ужасом. Впрочем, не все. Юлна прижалась к животу, обхватила руками, пачкаясь в сочащейся из ран тёмной крови.

– Больше никогда!.. – голосок её сорвался. – Пожалуйста, больше... так... никогда!..

– Пр-рс-сти, – проскрипел Эйт, его пальцы осторожно зарылись в непослушных рыжих локонах.

– Тебе больно? – спросила Тея, в глазах девушки плавились жалость и страх... Впрочем, Эйт понял: боится она вовсе не его. Подошёл долговязый Фрай, подобравший карабин одного из спецназовцев. Крепыш Дон, молча отобрав у приятеля оружие, швырнул автомат в бассейн. Фрай было вскинулся, но тут же сник, отвернулся. Подошли Хейда и Жань...

– Больно, да?

У него не было времени, чтобы ей отвечать. Не было времени, чтобы хотя бы оценить, насколько серьёзны полученные им раны. Где-то там, наверху, уже зарождается буря, и каждая секунда промедления сводит на нет ту отсрочку, что он подарил этим детям.

Эйт поднялся – тяжело, неуверенно. Он больше не будет убивать. Ради Юлны – больше никогда. Но как он сможет этого избежать? Сдаться теперь – плохой вариант. Шла бы речь только о его собственной жизни... Нет, ничего не выйдет: о детях уже знают, и, конечно, не махнут на них рукой. Когда люди с акулами на рукавах начнут охоту, гигантский Корабль станет тесен для Юлны и её друзей. Значит, остаётся только одно...

– Пш-шли.

Мягко, но настойчиво высвободившись из объятий рыжеволосой девочки, Эйт двинулся вдоль кромки бассейна. Нужна еда, ёмкости для воды, одеяла... Всё, что можно схватить в охапку и унести в один приём. Две минуты на сборы, не больше. Он не был уверен, хватит ли ему сил, но твёрдо знал, что нужно делать.

* * *

Было ли это везением, или им помогла поднявшаяся суматоха? Эйт не гадал – он шёл вперёд, следуя алому пунктиру, перечеркнувшему в его памяти схему Корабля. Дети со своими немудрёными припасами двигались позади, растянувшись длинной цепочкой. Лезли через трубы воздуховодов, протискивались в щели технических коридоров. Никто не жаловался, не протестовал, не просил передышки. Эйт знал: это потому, что прямо за его спиной, не отставая ни на шаг, идёт Юлна. Обострённый слух биоида улавливал дыхание девочки, и едва различимый звук заставлял его раз за разом переставлять тяжелеющие ноги. Если он и упадёт, то не посреди туннеля... не сейчас... позже...

К аварийным докам они вышли, так никого и не встретив. Длинный ряд шлюзовых модулей, над люками светятся индикаторы... Эйт никогда не был здесь, но сразу сообразил, что к чему – подошёл к ближайшему люку, бросил взгляд на контрольную панель. Разряжено, цифры тревожно мерцают алым, предупреждая, что заряд аккумулятора почти на нуле. Пошатываясь, он двинулся вдоль модулей. Разряжено... Разряжено... Разряжено... Двадцать пять модулей, и ни одна из шлюпок не заправлена энергией больше, чем на два процента. Почему? Возможно, именно для того, чтобы спассредства не использовали для побега с Корабля.

– Мы не проиграем, – сказала Юлна. – Не отчаивайся, Эйт. Слышишь?

Она будто не о себе беспокоилась, и даже не о своих друзьях, но лишь о том, чтобы он не сдался, не опустил руки, не позволил себе упасть прежде, чем сделает всё, что только ещё возможно сделать.

Будь Эйт человеком, он бы усмехнулся: девочка волнуется напрасно, это не в природе биоидов – сдаваться. Пока тело ещё способно действовать, никакое отчаяние его не остановит.

Он шёл дальше, с упрямством механизма проверяя один модуль за другим. Двенадцатый, семнадцатый, двадцать третий номера... Разряжено... Разряжено... Разряжено... Иногда этими крошечными судёнышками пользуются техники, чтобы выходить в море для осмотров внешнего корпуса плавучего города. Вот только на Корабле аварийных доков – больше сотни. Какова вероятность, что именно здесь окажется хотя бы один готовый к плаванию катер? Номер двадцать четвёртый – разряжен...

– Мы не проиграем, – услышал он шёпот девочки.

Когда индикаторы на панели последней шлюпки вспыхнули зелёным, Эйт испытал нечто вроде удовлетворения. И наконец-то позволил себе упасть...

Он падал медленно, будто нехотя – мышцы всё ещё сопротивлялись неумолимо накатывающей слабости. Он падал... падал... Удара о пол Эйт не ощутил – сразу десяток детских рук подхватил его большое тяжёлое тело, потом в него вцепились и другие. Израненного, истекающего кровью биоида подняли и куда-то поволокли.

– Сюда! Сюда несите!

– Ух, и тяжелющий!..

– Фрай, как это открыть?

– Не знаю! Чёрт... не отвлекай, я тут разбираюсь...

Шипение пневматики, глухое ворчание сервомоторов, дрожь палубы под ногами...

– Эйт! Ты слышишь меня, Эйт?! Держись!

Его неловко повернули, ударили простреленным плечом о какую-то переборку, тело пронзила боль...

– Аккуратнее, криворукий!

– Сам ты!..

– Не ссорьтесь. Хватит. Положите его сюда.

Холод металла под спиной, в затылок отдаётся вибрация – наверное, это на холостом ходу запустился двигатель шлюпки...

– Эйт... – прямо перед ним – близко-близко – лицо Юлны, тёмно-каряя бездна её взгляда...

– Я с тобой. Не бойся. Я же не боюсь.

Эйт медленно, с усилием кивнул. И впервые в своей жизни улыбнулся...

* * *

Далеко-далеко, в совершенно безбрежной дали бирюза моря сливалась с лазурью небес. Урчал мотор, и Корабль отдалялся, оставаясь за кормой – колосс из металла, пластика и стекла, неизмеримо огромный рядом с маковым зёрнышком шлюпки. Казалось, он не отпустит их, никогда не исчезнет из виду, навечно останется тёмным обелиском на горизонте... Юлна не смотрела на Корабль. Опершись обеими руками о борт, она глядела вперёд. Голова девочки кружилась, но она не отрывала сияющего взора от бирюзы и лазури.

– Видишь, Эйт?! Ты это видишь?!

"Да, – хотел он сказать. – Вижу. Там, далеко – в такой немыслимой дали, где вы больше не сможете увидеть Корабль. Там – ваш мир. Не чей-то ещё, не позаимствованный, но только ваш. И я действительно это вижу".

Он ничего не сказал. Но и назад не обернулся больше ни разу.

1 мая, 2016 г.

9

13