Текст книги "Зона «D». Лучшие остросюжетные детективы. №1"

Автор книги: Денис Чекалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Призрак

– Слышали про убийство?

Адвокат Неверов плеснул мне немного водки.

– Депутата пришили, перед его домишкой. Жестокий мир, жестокие времена!

Я решил, что надо сказать ему что-то приятное.

– Говорят, вы его заказали?

– В жестоком мире приходится быть жестоким, – согласился Неверов. – Но я пригласил вас не поэтому…

Он посмотрел на мой стакан.

– Не пьете? И это правильно. На работе нельзя. Если б выпили, на этом бы наш разговор и кончился.

Неверов вышел на террасу.

– Два года назад я совершил ошибку. Переписал кое-что на жену. Тогда мне казалось, что это правильный шаг.

– А теперь?

Он пожал плечами.

– Ну кто такая жена? Всего лишь мать моего ребенка. Разве можно любить только раз в жизни?

– То есть вас со шлюхой застукали? – подсказал я.

– Она не шлюха, – Неверов отмахнулся. – Танечка моя ассистентка. Но если жена узнает…

– Уйдет от вас и полцарства заберет?

– Да. А это очень важные для меня полцарства. Снимки попали в руки одного мошенника. Его зовут Призрак.

– Слышал о нем.

– Тем лучше. Работал в ГРУ То ли сам ушел, то ли сапогом под зад получил. Стал частным детективом. А промышляет, в основном, шантажом.

– Сколько он хочет?

– Много. Но дело не в этом. Шантажисты – как алкоголики. Не могут остановиться. Я откуплюсь, а через месяц он придет снова. И не факт, что ко мне. Вдруг эта квазиморда решит, что моя жена готова заплатить больше? Нет, с ним надо покончить раз и навсегда.

– Хотите убить его?

– Да, – согласился Неверов. – Но это ничего не решит. Призрак умен. Наверняка он подстраховался. После его смерти снимки точно всплывут. Вот почему руки у меня связаны.

– Не совсем, – сказал я. – Думаю, я знаю, как решить вашу маленькую проблему.

* * *

Стас Рогозин сидел за столиком в баре.

Печально глазеть на то, что раньше было привычным, а теперь так же далеко, как Юпитер.

Я подошел к нему с бутылкой «Dalmore».

– Ты Стас? – спросил я, присаживаясь.

Он поглядел на виски.

– А кто спрашивает?

– Федор сказал, тебе работа нужна.

– Фредди чёткий мужик, – согласился мой новый друг. – А что за работа?

Я пожал плечами.

– Болтают, папка выгнал тебя из дома, – я открыл бутылку, и разлил по стаканам. – Машину отобрал и кредитки.

– Это не твое дело.

– Согласен.

Мы чокнулись.

Он не заметил, что я лишь намочил губы, а пить не стал.

– Но на мой взгляд, старик поступил неправильно, – заметил я. – Он тебя воспитал. Твои ошибки – это его ошибки; а он боится это признать.

Стас задумался.

Столь сложная мысль в его башке не вмещалась.

– Наверное, ты прав, – согласился он.

Мы снова выпили, – он взаправду, я понарошку.

– Но бог с ним, с твоим отцом, – сказал я. – Уверен, вы сами с ним разберетесь. Есть одно дело. Заплачу хорошо. Однако…

Я отставил стакан.

– Руки-то придется запачкать.

– Не страшно. Я не боюсь.

Тогда я наклонился к нему и понизил голос.

– Хочу, чтобы ты все правильно понял. Дело… не очень чистое. Кое-кто может пострадать. Как у тебя, – нет с этим проблем?

Словно случайно, я вынул бумажник.

Пусть увидит, сколько там денег. Часть бабла может стать его, – если согласится.

– Плевать, – сказал Стас. – Что надо делать, дружище?

* * *

Я распахнул деревянные ставни.

– Местечко не ахти. Но нам именно такое и нужно.

Стас выглянул за порог и повертел головой.

– Что здесь раньше-то было?

– Научная станция. Забросили ее, много лет назад. Кому нужны жучата да бабочки? Теперь только стены и остались. И глухой лес, далеко вокруг.

Мы внесли легкий металлический стол, пару стульев.

– Ты не сказал, что надо делать, – напомнил Стас.

– Верно. Хотел дать тебе время подумать.

Я погрозил ему пальцем.

– Ты еще можешь отказаться. Выйди в эту дверь, и друг о друге забудем.

– Нет уж, – он помотал головой. – Мне деньги нужны.

– и тебе плевать, что могут пострадать люди? Запомни, если бабки возьмешь, не будет пути назад.

– Заткнись и давай бабло.

– Это разговор, – согласился я.

Вынул пачку долларов и передал Стасу.

Он быстро пересчитал.

Не верил мне, – молодец.

Пока парень любовался на Франклинов, я вынул из рукава маленький шприц, и всадил ему игру в шею.

– Лучше б ты отказался, – заметил я.

* * *

Стас открыл глаза.

Попытался дернуться, и тут же крикнул от боли.

– Стул к полу привинчен, – пояснил я. – А ты привязан к нему. Очень прочно.

– Какого хрена, мужик? – заорал Стас.

Я глядел, как он дергается.

Это было смешно.

– Ты взял деньги, – напомнил я.

Подошел, вынул доллары из его кармана. Помахал перед носом паренька и сунул обратно, к нему в куртку.

– Ты сказал, что тебе плевать, если кто-нибудь пострадает, – заметил я.

– Ну?

– Пострадаешь ты.

Я поставил на стол новенький ноутбук.

– Что ты делаешь? – испугался Стас.

– Вырежу тебе обе почки, – пояснил я. – И продам. Забавно, но по кускам ты будешь стоить дороже.

Я выложил на стол дипломат и открыл его.

Там лежали ножи – тринадцать острых клинков, разной формы.

– Эй, мужик, отпусти меня! – в ужасе заверещал Стас.

– Отличная стратегия, – согласился я. – Услышав это, любой похититель сразу же убежит.

Я выбрал один из ножей, примерил в руке.

– Да ты не волнуйся. Я просто пошутил… Любишь скотч? Ну, в смысле, клейкую ленту.

И залепил ему рот.

Ноутбук ожил.

Вспыхнул огонек веб-камеры.

– Теперь поговорим, – улыбнулся я. – Привет, старый пень. А может, звать тебя Призраком? У меня тут твой сын и целая коллекция ножичков.

Экран оставался мертвым.

Но я знал, Призрак видит и слышит все.

– Ты недавно наехал на одного адвоката. Неверов, помнишь?

– Не трогай моего сына, – раздался глухой голос. – А то я убью тебя.

– Какой ты храбрый, – заметил я. – Даже лицо показать боишься. Мне нужны деньги. Хочу из страны уехать. Будешь умницей – не придется сына по кусочкам сшивать.

Стас дергался и пучил глаза.

Но рот его был крепко заклеен.

Потом я назвал сумму и адрес, где буду ждать. Заброшенная дорога, далеко от Москвы.

– Я все сделаю, – глухо ответил Призрак. – Только не трогайте моего сына.

На этом я отключился.

* * *

– Сигарету хочешь?

Я сорвал скотч у Стаса со рта.

Тот начал материться.

Ругаться он не умел.

– Не дрейфь, малыш, – сказал я. – Твой папка выложит деньги, и свою долю тоже получишь.

– Но я не хочу отца на е-5.

– Разве?

Я склонился к нему.

Хорошо, к слову, что парнишка связан.

– Он смешал тебя с грязью, – напомнил я. – Из дома выгнал. Неужто ты отомстить не хочешь? Мы ж не убьем его. Пальцем даже не тронем. Это просто деньги, – к слову, часть из них по праву твоя.

Я присел на стул и открыл газету.

– А тебе ехать не надо? – спросил Стас. – На ту дорогу.

– Конечно, нет. Твой отец уже проследил, откуда шла передача. Скоро он будет здесь, а мы его подождем…

Я снова заклеил ему рот.

Еще кричать начнет, – ненавижу, когда заложники верещат.

* * *

– Руки подними.

А ведь я не услышал, как появился Призрак. Я даже не знал, откуда он вынырнул.

– Что ты сделал с моим сыном?

Я поднялся, и отложил газету.

– Учу его делать гадости, – сказал я. – Школа юного мерзавца. Ты принес деньги, дедусь?

Он вытащил пистолет.

– Немедленно развяжи моего сына.

– Ты не выстрелишь, – отмахнулся я.

Призрак спустил курок.

Его пистолет тихо щелкнул. Потом еще и еще.

– Не работает? – спросил я. – Дай-ка погляжу.

Я вырвал у Призрака пистолет и врезал ему локтем по шее. Он упал, задыхаясь и кашляя.

– А твой папашка не такой уж герой, Стас, – усмехнулся я. – Так, просто неудачник. И он учил тебя жить?

Я положил ствол в пластиковый пакет.

Мои руки были в перчатках.

– Из этой пушки убили депутата Домбровского, – сказал я. – Теперь на ней твои отпечатки пальцев. Забудь фамилию «Неверов». И тогда сам в тюрягу не попадешь.

* * *

Я связал Призрака и оставил на полу.

– Не скучайте, – посоветовал я. – Сыграете в простую игру. Кто первый развяжется – бьет другого по морде.

Потом я спустился вниз с холма.

Джип Неверова стоял на краю дороги.

– Все сделано, – сказал я, отдав адвокату пакет. – Больше Призрак не решится вас беспокоить.

– Отлично.

– Еще одно.

Я уже собрался уйти, но на полпути обернулся.

– Зачем вы заказали Домбровского?

Неверов лишь плечами пожал.

– Слишком честный он был. Не захотел пойти мне навстречу. А я ведь с ним по-хорошему. Большие бабки хотел заплатить. Но дурак отказался. Что оставалось делать?

– Так я и думал, – заметил я. – Но вдова хотела, чтобы я убедился.

– Чего?!

Я нажал кнопку детонатора.

Джип Неверова взорвался, – запылал, как новогодняя елка.

Вынув телефон, я начал набирать номер. Надо позвонить вдове Домбровского, – и сказать, что работа сделана.

Месть не сможет залечить душу.

Но чтобы понять это – сперва надо отомстить.

Долги надо платить

– У меня нет денег! – воскликнул Сэмми Лабарр.

– Зато есть зубы, – напомнил я. – Кости пока не сломаны. Наконец, глаза и язык. Большое богатство, брат.

Мы сидели у него в гараже.

Болтали по-дружески.

Сэмми очень устал. Весь день за гроши чинил чужие машины. Поэтому теперь отдыхал, – стоял на коленях, со связанными руками.

Мне захотелось создать атмосферу праздника. Поэтому взял паяльник и включил в сеть.

– Ты взял деньги в долгу важных людей, – сказал я. – А вернуть не можешь. Проценты щелкают. Нехорошо…

– Нет! – Сэмми начал плакать. – Не делай это со мной. У меня жена и двое детей…

– Раньше надо было думать, – я поднялся.

Посмотрел на паяльник в своей руке. Мечтательно улыбнулся.

– Знаешь, какие картинки я могу выжигать на коже? В Ливии меня звали «Пикассо». Одному парню сделал орла, прямо между лопаток. Он, правда, умер ближе к концу. Но я все равно закончил. Искусство, знаешь ли, требует жертв.

– Я верну…

Рот у Сэмми развязался, грязные слезы текли по потным щекам.

– Чем, дурашка?

Я наклонился к нему

– Как насчет розы, прямо на груди? Или бегемотика с крылышками?

Ножом я срезал пуговицы на его рубашке.

– Продам машину, – тихо ответил он.

Я посмотрел на старенький «бьюик».

– Думаешь, этого хватит, чучундра?

– Да нет, другую…

Кое-как он поднялся и заковылял в угол гаража. Наклонился, попытался содрать зубами брезент. Я помог – ему, и – о боже! – настоящий Aston Martin DB6.

Мечта любого коллекционера.

Сам бы я никогда такую не продал, – даже в обмен на свою жизнь.

– Это другое дело, – согласился я. – Весь твой долг не покроет, но уже есть, чем затянуться. Пошли.

– Куда? – испугался он. – Мы же договорились. Завтра, ну или через день, я продам машину и…

Я дал ему в зубы.

Долги надо платить

– Сейчас, чмо болотное. Деньги нужны сегодня. Поехали.

Схватил его за воротник и бросил в машину.

– Куртку надень, пузом не светить.

* * *

Гараж Эрни стоит на самой границе с Мексикой.

Удобно, когда торгуешь крадеными тачками.

– Вот, амиго, хотим продать эту малышку, – сказал я.

Он долго стоял у «Мартина», не в силах оторвать взгляд.

– Хороша, – пробормотал он. – Хороша, чертовка.

– Зачем? – заныл Сэмми. – Это же хренов жулик. Нормальной цены не даст. Может, подождем пару дней. У меня есть связи. Есть люди…

– Больно? – ласково спросил я.

Он вновь лежал на полу, держась за разбитый рот.

– В этом беда придурков, – заметил я, обращаясь к Эрни. – Их надо мордовать каждый день. Чтоб помнили, – далеко от параши не отходить.

Я усмехнулся.

– Но ты ведь умный человек, Эрни?

Сэм попытался встать. Тогда я врезал ему ботинком по роже.

На четвереньках он лучше выглядел.

– Купишь сейчас? – спросил я. – Деньги на бочку сразу. Если нет, мы поедем дальше.

– Шито ты, шито ты, – заволновался Эрни. – Конечно, беру.

Он назвал цену.

Мне не понравилось.

– Ладно, мы уходим, – сказал я. – Сэмми, к ноге.

– Нет, – сказал Эрни.

Тачка и впрямь его зацепила.

Не успел я и глазом моргнуть, как парень выхватил пистолет.

– Отдай ключи, – приказал ловчила. – И бери, сколько даю. Пока я добрый.

– А знаешь, я ошибся, – вздохнул я. – Ты все-таки дурак.

Вырвать у него пистолет оказалось просто.

Я сам удивился.

Потом выбил Эрни пару зубов.

Сэмми Лабарр поднялся. Ему понравилось, что рожу бьют не ему.

– Я ведь хотел по-хорошему, братец, – заметил я. – А ты меня так расстроил. Как, к слову, называется эта штука? – я взял с верстака что-то большое и длинное.

– Пневморихтовщик.

Я врезал ему этой ерундовиной.

– Может, еще подумаешь? – спросил я.

По его щекам текла кровь.

На нижней губе лежал осколок зуба.

– Хорошо…

Он открыл сейф и вынул пачку наличных. Потом еще и еще.

– Правильный выбор, Энди. Машина твоя.

Мексиканец глянул мне за плечо.

– Парень-то сбежал.

Я пожал плечами.

– Ну что с него взять? Дурак, и уши холодные.

* * *

Сэмми Лабарр сидел в уголке и мелко дрожал.

Я думал, найду его в стельку пьяным. Но нет – правду говорили о нем, не привык парнишка топить неудачи в виски.

Молодец.

– Не запыхался, когда бежал от меня? – спросил я.

Сэмми подпрыгнул, затряс руками и в ужасе спросил:

– Как ты меня нашел?

Я тихо засмеялся.

– Это лодочный сарайчик твоего деда. Думал, я не знаю о нем?

Сэмми поглубже забился в угол.

– Кстати, привет от твоей жены, – сказал я.

Вынул из-под куртки пластиковый мешок.

Позвенел.

– Что ты сделал с Мартой? – закричал Сэмми.

Кинулся на меня, ударить хотел.

Я подождал, пока он поближе подбежит, потом врезал ему по рылу.

– Ты ее трогал? – прохрипел он.

– Нет, трахать не стал, – бросил я, любуясь, как бедняга сопляет кровью на грязный пол. – Сэмми, помилуй! За кого же ты меня держишь? Я не геронтофил.

Я наклонился и поднес к его разбитому носу сверток.

– Она мне кое-что подарила. Деньги. Драгоценности. Эта вот статуэтка, тоже неплохо стоит.

– Нет, – зарыдал Сэмми. – Это же обручальное кольцо. Только не оно.

– Спасибо, что напомнил, – кивнул я. – Свое тоже сымай-ка.

Он помотал головой.

– А может, – спросил я, – мне вернуться и снова с Мартой поговорить?

Сэмми сжался.

По его штанам расползлось мокрое пятно.

– Колечко давай, – напомнил я. – А если не снимается, у меня и ножик найдется.

Он протянул мне золотой ободок.

Руки его мелко дрожали.

– Я нашел все, – сказал я, кидая перстень в кулек. – Кроме одного. Бейсбольный мяч, с автографом Марка Мак-Гвайера.

Сэмми нахохлился и с ненавистью глядел на меня.

– Стоит большие бабки, – заметил я. – Полезно, когда пора долги отдавать. Ну, герой? Где ты его спрятал?

Парень замотал головой.

– Мне его отец подарил. За пару дней перед смертью. Мяч не отдам. Это память.

– Память, – протянул я. – Ну, тогда понятно. Папашка – дело святое. Скажу твоим детям, когда придут к тебе на могилу.

Я надел перчатки.

Черные, из кожзаменителя.

Настоящую кожу не ношу, – это ведь жестоко.

– Сейчас пальцы будем ломать, – предупредил я.

Сэмми пискнул.

– Дурак ты, парень, – вздохнул я, помогая ему встать. – Нашел где прятаться. Это ж глухое место. Кричи, хоть лопни, никто тебе не поможет.

Я заломал ему руку за спину.

Отогнул большой палец.

Сэм выл и кричал от боли.

Он бы снова обделался, – да только нечем уже было.

– Пытки – это искусство, – пояснил я. – Древнее и прекрасное. Не вспомнил, где мячик, а?

Я слегка усилил нажим.

– Здесь, – глухо произнес парень. – В шкафчике.

– Молодец. Давай.

Мои пальцы разжались. Он пополз на карачках к ящику.

– Привыкай стоять на коленях, Сэм, – сказал я.

* * *

Я толкнул Сэма, и он бессильно рухнул на стул.

А знаете – я уже привязался к этому дурачку.

Жалко будет, если до утра он не доживет.

– Где мы? – спросил он. – Кто эти люди?

– Твои спасители, – мягко ответил я. – Посмотри.

Хмурый китаец протянул Сэму пару листков.

– Что это?

– Документы. Ты продашь этим джентльменам два своих гаража.

Он смотрел на бумаги и растерянно мотал головой.

– Смешно, правда? – я похлопал его по лысине. – У тебя был один гараж. Дела шли неплохо. Тебе б сидеть и ковыряться в носу, но жадность обуяла. Решил расширяться.

Сэмми бежал глазами по строчкам и все больше бледнел.

– Ты влез в долги. И теперь, чтобы расплатиться, эти новые гаражи придется продать. Ирония! Скажи спасибо, один у тебя останется.

– Я не подпишу.

Он скомкал бумаги и отбросил их прочь.

– Это моя жизнь. Я… я не отдам.

– Твоя жизнь, вот как?

Я взмахнул рукой.

В дальнем конце ангара раскрылись двери.

– А я думал, твоя жизнь – Марта.

Вошли два китайца.

Они тащили за собой женщину, – избитую, в разодранном платье. Слезы на ее лице смешивались с кровью.

– «В богатстве и в бедности…», – наставительно произнес я.

Натянул потуже перчатки.

– «…пока смерть не разлучит вас».

Я шагнул к Марте.

– Сэм, – надорванно сказала она.

Страшно было слушать эти слова.

Или забавно, – это уж вам решать.

– Подпиши. Сделай все, что говорят эти люди.

– Нет, – он замотал головой. – Это же наше будущее. То, что детям оставим.

– У трупов нет будущего, – напомнил я. – А впрочем, мне все равно. Но эти господа…

Я показал на китайцев.

– …будут очень расстроены.

Потом я склонился к Марте.

– Правая рука или левая?

Выбрал левую.

– Красивые пальцы у вашей жены, – заметил я. – Даже жаль ломать.

Послышался хруст. Женщина забилась и закричала от боли.

– Марта! – воскликнул Сэм.

Он рванулся, но два китайца удержали его.

– Обычно плохо срастаются, – сказал я. – Будет этакий кукиш вместо руки.

– Нет, – плакал Сэм. – Вы не можете…

Я взял второй ее палец.

Потом остановился.

– Ты прав, – согласился я. – Не стоит спешить. Сломаем-ка снова первый. Теперь в другую сторону…

Хрусть!

Марта рухнула на пол, ее тело сотрясала мелкая дрожь. Она мелко, по-собачьи выла. Совсем немного боли – и люди теряют человеческий облик.

– А теперь второй, – сказал я.

– Стойте, – простонал Сэм. – Я все подпишу.

* * *

– Два кофе, пожалуйста.

Официант кивнул.

Поднималось солнце. Я сидел в небольшой кондитерской. Провел рукой по лицу, – черт, надо бы побриться.

Марта была напротив меня.

– Как муж? – спросил я.

– Плакал всю ночь. Как ребенок. Просил прощения. Сейчас в гараже, работает за троих.

– Не снимайте гипс слишком рано, – подсказал я. – А то он поймет, что я не ломал вам пальцы.

– Я понимаю. Как Рон Ростовщик?

– Сами видели. Был очень удивлен, когда вы вернули деньги. Он не думал, что вам удастся собрать.

Марта холодно улыбнулась.

– Рон хотел, чтобы долг вырос еще больше. Тогда он бы смог забрать у нас дом, последний гараж, деньги на колледж детям. Все. А Сэмми… Никогда этого не понимал.

Я достал из кармана расписки.

– Можете сжечь их прямо сейчас.

– С радостью.

Мы смотрели, как горят оплаченные долги.

– Что, если Сэм узнает? – спросил я. – Узнает, что это вы наняли меня, а не Рон Ростовщик?

– Не узнает.

Был еще вопрос, который мне хотелось задать.

– Вам не было жалко мужа? – спросил я. – Он провел ужасную ночь.

Марта Лабарр мягко улыбнулась.

– Порой мы обязаны причинять боль тем, кто нам дорог, – сказала она. – Это и есть настоящая любовь.

– Золотые слова, – согласился я.

Людям нужна кровь

– Людям нужна кровь!

Дмитрий Навроцкий пыхнул тисовой трубкой.

– Смерть, жестокость, насилие, – вот чего хочет публика. От этого они… как сейчас говорит молодежь? торчат.

– А секс? – спросил я с надеждой.

Навроцкий закинул мне руку на плечо.

– Секс, мой дорогой мальчик, давно устарел. Чтоб наслаждаться женщиной, ты сам должен быть мужчиной. Разве же такие остались? Только вот вы да я…

Он усмехнулся.

– А на труп глазеть, разрезанный на куски, – любой неудачник может.

У лифта я задержался, чтобы сравнить их.

Знаменитому автору детективов стукнул шестой десяток. Волосы тронуты сединой, – наверное, он их красил. Густые усы, как у капитана дальнего плавания. Легкая хромота.

– Я как Мэрилин, – пошутил Дмитрий, поднимаясь по лестнице.

В просторном холле издательства стоял и другой Навроцкий – блестящий, из глянцевого картона. В руках держал книгу.

«Кинжал Дорина» – читайте новый бестселлер от мастера детективов!

Было уже за полночь, в издательстве людей почти не осталось.

Вахтер отпер нам двери. Это был седой старичок, с мокрой лысиной. На руке темнела наколка – тигр с какой-то плюхой на голове.

– А Дорина по-прежнему любят, – заметил я.

– Сам удивляюсь, – сказал Навроцкий. – Я написал о нем… когда? После перестройки. И гляди, до сих пор жив, курилка!

Он был прав.

И хотя критики занудно гундели, что, мол, новые романы о Дорине и в подметки не годятся первой трилогии, – книги по-прежнему разлетались большим тиражом.

– Вы идите в холл, – Навроцкий глубоко затянулся. – А я тут к нашему любезному издателю загляну… Погуторим малость.

Он хлопнул меня по плечу и зашагал по длинному коридору.

– Денег хочет потребовать, – раздался голос позади меня. – Все этому старому козлу мало.

Я вздрогнул.

За мой спиной стояла женщина.

Ей было чуть за тридцать, – и уже очень, очень давно.

Серое узкое лицо, в пальцах сигарета.

– Не знал, что здесь так много знаменитых писателей, – солгал я.

Я был уверен, что видел эту унылую рожу где-то на обложках, – но не смог бы назвать фамилии.

Она это поняла.

– Спасибо, хоть попытались, – хмыкнула романистка. – Мария Стрелкова. Марта Изразцова – читали?

– Врач велит беречь зрение.

Нет, дамочка посадила меня в лужу.

Мария и Марта, – кто ж из них урод с сигаретой, а кто – героиня ее романов? Как же к ней теперь обращаться?

Она кивнула на кабинет.

– Дмитрий давно ничего не пишет. Все это знают. Живет себе в Италии, сюда и не приезжает почти. На него ишачит команда «негров»…

Она хотела еще что-то сказать, но раздались шаги. Маша/Марта глянула через мое плечо:

– Ладно, пойду попудрю носик… То есть поссу.

Сей литературный пассаж заставил бы Пушкина удавиться от зависти.

Монстр ушел, я обернулся.

Хотелось узнать, с кем это она не захотела встречаться.

– А! Вы и есть тот милый молодой человек, который будет нашим консультантом?

Меня передернуло.

Нет, стоило тоже попудрить носик. Или задницу.

На меня налетел Восторженный Одуванчик.

Дамочке было за пятьдесят. Светлые волосы сложены в гламурное воронье гнездо. Глазки маленькие, словно булавкой в черепе выверчены.

И светилась в них глупость.

– Представьте, это же так здорово, говорить с настоящим, живым частным детективом!

Инга Кольцова выдавала по книге в месяц.

Имя ее давно стало синонимом коммерческого успеха, – и безвкусицы.

– О, – сказал я. – Поговорить с мертвым будет гораздо забавней!

Она запнулась.

Генератор глупостей в ее голове явно дал сбой.

Мне показалось, что надо подсахарить ситуэйшен, и я сказал:

– Наверное, нужен большой талант, чтобы написать столько книг? – спросил я.

Глазки Инги Кольцовой вспыхнули, как у робота, которого опять подключили в сеть.

Генератор глупостей загудел и вновь включился в работу.

– О, что вы! – воскликнула она, вцепившись в меня острыми лапками. – Любой может написать книгу. И вы! Попробуйте!

Воистину любой, – уныло подумал я.

– Простите, я опоздал.

К нам подошел Сергей Трубецкой.

Он курировал отдел детективов, – все это были полоумные овцы из его паствы.

– Навроцкий уже в кабинете, ждет вас, – подсказал я.

– Тогда идем.

Инга схватила меня за плечо и повисла так тяжело, – словно я танкер с нефтью тащил.

– Сейчас все гонят халтуру, – продолжал Трубецкой. – Мы хотим, чтобы наши книги были самыми лучшими. Да. Каждый роман будет вычитывать настоящий частный детектив. Это хорошая реклама. У вас одно из крупнейших агентств в Москве, так что…

Он хлопнул меня по плечу.

– Конечно, делать вам ничего не придется. Да и времени нет, каждый роман вычитывать. Мы их даже на редактуру не отдаем; ну, кроме тех, кто совсем уж ужасно пишет…

Краешком глаз он показал на Ингу Кольцову; бедняжка не поняла, что речь идет о ней.

Мы вошли в кабинет. Дмитрий Навроцкий и правда ждал нас. Автор сидел в большом кресле, опустив голову.

Правда, вряд ли он успел заскучать.

Шея у него была сломана, тисовая трубка валялась на полу.

* * *

Трубецкой нервно переплел пальцы.

– Милиция скоро будет, – сообщил он.

– И что будет теперь с русской литературой? – ядовито спросила Марта. – Такая потеря. Надеюсь, нас скоро отпустят. Хочу надраться.

Я покачал головой.

– Не будьте так уверены. У вас обоих есть мотив для убийства.

– Что за глупость! – взорвался издатель. – Дмитрий был моей звездой. Его книги продавались, как пирожки. Таких авторов по всей стране не больше десятка! Зачем бы мне его убивать?

– Да, – согласился я. – Как же досадно платить гонорар звезде, которая уже лет десять не написала ни строчки. Навроцкий мертв, но капитан Дорин жив.

Я погрозил ему пальцем.

– Вы продолжите серию с другим автором… И будете платить ему гораздо, гораздо меньше. Тендер устроите, кто меньше запросит. Почему нет? Сотни писателей будут рады глодать объедки с трупа Навроцкого.

Я обернулся к Марте.

– Вы ведь строчили за него романы, я прав?

Трубецкой встал.

– Что-то Инга задерживается. Пойду ее позову; надо решить, что мы журналистам скажем.

Он вышел, бормоча себе под нос.

– Вам не очень-то нравилось быть литнегром, я прав? – спросил я, обратившись к Марте.

Та невесело усмехнулась.

– Нас называют «книггерами». И я до сих пор в этой карусели. А что поделать? Жить-то на что-то надо.

– Но ведь у вас и свои книги выходят.

– Это гроши, если сравнить с тем, что приносит Дорин.

Я понизил голос.

– А что скажете об Инге Кольцовой?

Лицо Марты и без того от красоты не страдало. Теперь же ее и вовсе расплющило.

– Глист, – решительно сказала она. – Глист от литературы.

Дамочка раздавила сигарету в пепельнице. Так, словно убивала саму Ингу Кольцову.

– Мы тут задницу дерем, пытаемся написать хоть что-то, достойное первой трилогии о майоре Дорине.

Ее передернуло.

– А она? У нее сидят двадцать книггеров. Каждый пишет свой, маленький кусок. И плевать, что края не сходятся. Дергают сюжеты из интернета. Порой готовый текст берут целыми главами. И люди это читают.

Как же она ненавидела этих мерзких людей! И вновь я подумал, что надо бы сменить тему.

– Но первая трилогия была хороша?

– Просто гениальна. Навроцкий сам служил в спецвойсках, и писал на собственном опыте. Потом, конечно, книги стали слабее…

– Скорей, идите сюда!

Крик Трубецкого пронесся по коридору.

Мы бросились туда.

Нашли его в женском туалете.

Издатель стоял у окна, держа в руках револьвер. Я еще раньше заметил, что у него кобура под одеждой.

На полу скорчилась Инга Кольцова, кто-то сломал ей шею.

– Это ты, – прошептал издатель.

Он вскинул пистолет и направил на Марту.

– Ты, чокнутая сучка. Ты убила их обоих.

Я поднял руки.

– Тише! Сергей, опустите пушку. Много кофе сегодня выпили, да?

Он пошел на нас.

Капитан Дорин, конечно, закрыл бы Дарью собой. Герой хренов.

Но я не хотел умирать ради какой-то писательницы, которую даже никогда не читал. Поэтому я бросился на слабую женщину, молодецки повалил на пол и выломал ей руки за спину.

– Отлично! – воскликнул я. – Мы ее поймали! Дайте мне что-нибудь ее связать!

Трубецкой растерялся.

– Ну пояс, – подсказал я.

Он кивнул и стал неловко расстегивать ремень.

Марта охала, плющась лицом о кафель. Пусть скажет спасибо, что полы чистые.

– Сволочь! – верещала она. – Да ты просто пиявка! Я знаю, это ты тормозил мои романы про Машу! Говорил, халтура, а на самом деле хотел, чтобы я писала тебе муру про дурацкого Дорина!

Трубецкой протянул мне пояс; я дал ему в рыло – и отобрал револьвер.

– Можете встать, Марта? – спросил я.

Она поднялась, – можете мне не верить, но после поцелуя с кафелем хоть на человека стала похожа.

– Скотина! – заорала она грубым прокуренным голосом профессиональной писательницы. – Сукин сын!

Кто б знал, что леди умеют так материться?

– Так ты с ней заодно, – шипел Трубецкой, цепляясь за раковину и пытаясь встать. – Сколько она тебе заплатила? Или ты с ней спишь?

– Ты мне чуть руку не сломал, – рычала Дарья.

Я покачал головой.

– Я бреду по колено в идиотах, – пробормотал я. – Всем заткнуться.

Они не послушали.

Тогда я выстрелил.

Пуля ушла в окно. Надеюсь, я там никакой самолет не сбил.

– Заткнитесь оба, – приказал я. – А теперь мы спустимся в холл и найдем настоящего убийцу.

* * *

Старый вахтер протирал пол.

– Думал, вы сбежите, – заметил я.

– Не привык убегать.

Он выпрямился.

Даже сейчас, спустя много лет, в нем чувствовался профессиональный военный.

– Это ведь вы написали первую трилогию о Дорине, верно?

– Как вы узнали?

– Сломать шею – не каждый это сумеет. Подготовка нужна. У Дмитрия одна нога была короче другой. Как у Мэрилин Монро. Поэтому он хромал.

В армию его бы не взяли, – тем более в спецвойска. А у вас на руке я увидел тигра в берете. Символ десантников.

– Смутное было время, – согласился старик. – Мой паскуда-издатель… Дело еще до этого щелкопера было.

Он глянул на Трубецкого.

– Сказал, что мне нужен псевдоним. Я поверил. И глазом не успел моргнуть, а они уже забрали и мое имя, и Дорина.

– Книга была успешной, – сказала Марта.

– Не то слово! Тогда тиражи были… нынешним не чета. Миллион! Пятьсот тысяч! Считалось нормой. А сейчас три тысячи выйдут, и уже рад… Я много раз пытался доказать правду. В суд пытался подать. Да все бесполезно.

– Навроцкий жил в Италии, – сказал я. – И редко здесь появлялся.

– Когда я его увидел, все во мне как-то перевернулось. Он ведь не просто книгу мою присвоил. Он мою жизнь украл…

* * *

– Зачем старик Кольцову прикончил? – спросил Трубецкой.

Мы встретились с ним наутро.

Он принес пачку рукописей, – «просто начеркайте что-нибудь на полях, а читать можно не читать».

– Инга видела, как старик вышел из вашего кабинета. Я как раз повернулся к ней и был спиной к двери. Наверное, хотела сама разгадать убийство.

– Бедная дурочка, – согласился издатель. – Писатели, они все такие.