Текст книги "Медиум для банкира (СИ)"

Автор книги: Дэлия Мор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

– Я догадывался, что так будет. Поэтому перед тем, как пустить специалиста в цех, приказал поставить возле новой линии наш рекламный щит. Оценщик попросил передвинуть его так, чтобы не загораживал станки, но в кадр он должен был попасть. Теперь о главном, Наталья Игоревна.

Конт отодвинул в сторону пустую чашку и положил на стол ладони, соединив подушечки пальцев. Я заворожено смотрела, как бликуют на солнце его часы. Абсолютно черный циферблат, хромированный обод и тонкие нити стрелок.

Тик-так, тик-так.

– Я готов торговаться и подвинуться по цене, но не ниже определенного уровня. Новая стоимость складских помещений планку пробивает. В другой ситуации я бы закрыл глаза, но сейчас нет. Принципиальный момент. Я хочу обвинить друга в мошенничестве, и мне нужны доказательства.

Тон патриция стал ледяным, а во взгляд вернулась та тяжесть, что придавливала меня к полу в наше первое знакомство. Больше не было обаятельных улыбок, веселых смайлов в мессенджере и рассказов о юности. Передо мной сидел Конт Сергей Геннадьевич. Хозяин заводов, газет, пароходов. Банкир и миллионер. Он собирался с моей помощью выгрызть у другого миллионера свои деньги.

– Раз уж вы находите спрятанные платки и пропавшие документы, Наталья Игоревна, то сможете разглядеть отчет об оценке до того, как Франко выложит его на стол вместе с договором на подпись. Если там будут фотографии с рекламным щитом, значит, я зря думаю о друге плохо и мои оценщики на самом деле ошиблись. Но такие документы за несколько часов на коленке не делаются. Я подозреваю, что второй оценки просто не было. Франко прислал актера, он изобразил специалиста, а в моем отчете, предоставленном с самого начала, просто изменили цифры. Тогда и фотографии будут старыми. Без рекламного щита.

Лихо. Снова в стиле булгаковской Фриды и её платка. Если Конт такие комбинации придумывает между утренними чашками кофе, то что он воротит в реально серьезных схемах?

«Лучше не спрашивай, – взвился Индис. – А если Франко узнает, что ты помогала и решит отомстить? Тебе не выставят счет на разницу между первым и вторым отчетом?»

Разницу еще нужно разглядеть. Я находила отчеты об оценке квартир в договорах ипотечного кредитования. Действительно увесистый талмуд с цифрами, расчетами и фотографиями объекта оценки. Если бы его можно было незаметно полистать до начала переговоров, то Конт не охмурял бы меня все это время. Закрытые книги Индис читать не умел, а на выключенных экранах смартфонов и планшетов тем более ничего не видел. Но это полбеды.

– Мне нужно лично присутствовать на встрече, – предупредила я, – или хотя бы стоять не дальше десяти метров от зала для переговоров. У моих способностей ограниченный радиус действия.

Конт медленно кивнул и задумался. Та еще задачка, согласна. На крупные сделки не берут посторонних. Охрана Франко близко не подпустит непонятную девицу к дверям закрытого зала.

– Значит, вы будете сопровождать моего управляющего, – сказал патриций. – После сделки он будет еще какое-то время исполнять прежние обязанности, пока ему не найдут замену. Я уговорю Франко познакомиться с ним сегодня. Вас представлю, как его помощника. Жаль, что вы не говорите по-итальянски. Переводчик был бы уместнее. Без посторонней помощи Антон и Франко не поймут друг друга, а мне самому переводить их разговор несолидно.

Очень жаль, согласна. Но я не выучу язык за половину дня даже с помощью Индиса. Хотя забавно было бы распечатать русско—итальянский словарь, как лекции по философии, и разложить листы в коридоре возле зала переговоров. Белое море с черными барашками слов—волн и дух, который мечется по ним взглядом, собирая фразы по кусочкам.

«У меня нет глаз, – сказал Индис, – а, значит, взгляда, остроты зрения и всего подобного. Я вижу текст целиком, как бы мелко он не был распечатан хоть на панели в десять на десять метров».

Я замерла, склонившись над чашкой кофе и беззвучно прошептала: «Ничего себе!»

«Это еще не все, – вздохнул дух и его голос зазвучал с нехарактерной для давно мертвого существа обреченностью. – Я помогу тебе сейчас в обмен на обещание больше не иметь дел с Контом. Наташа, я люблю тебя и не хочу, чтобы ты страдала».

Говорят, если боишься нарушить слово, то не стоит его давать. Еще вчера я бы уверенно ответила да, но сомневалась, что получив желаемое, Конт оставит меня в покое. Нет, я не набивалась ему в любовницы, но личный Медиум под рукой это всегда удобно.

«Я не могу обещать, Индис. Кто знает, чем кончится авантюра. Может, Конту придется спасать меня от Франко, и тогда ты снова понадобишься».

«Для тебя все, что угодно. Для него – нет»

Дух думал, я молчала, Конт ждал, поглаживая черный циферблат. Тик-так, тик-так, тик и если бы знать, что все будет так.

«Я обещаю. Выйдем сухими из этой аферы и больше никаких банкиров и миллионеров».

«Хорошо, – тихо согласился Индис, – мне не нужен словарь. У духов нет языковых барьеров. Я одинаково хорошо понимаю всех живых и могу произносить любые слова. Иначе мы бы с тобой никогда не услышали друг друга».

Невероятно. Так просто и логично, но я сама никогда бы не догадалась. Я слишком человек для этого. С глазами, языком и привычкой изъясняться определенными, выученными еще в детстве словами.

– Лучше переводчиком, – ответила я Конту, мысленно подписав свою с ним сделку, – я говорю по-итальянски, проблем не будет.

– Перфетто, – улыбнулся банкир. – И негоциати си терранно ла сера. Инвьеро линдириццо. Чи ведьямо допо.

«Прекрасно, – перевел дух. – Переговоры состоятся вечером. Я пришлю адрес. Увидимся. Ответь ему: «Хорошо. До скорого». Бенэ. А престо».

– Бенэ. А престо, – послушно повторила я.

Глава 11. Случайность одиннадцатая – тонер

Конт сказал, что у меня ужасное произношение. Дворовая шпана говорила по-итальянски лучше. Но переводила я прекрасно. Настолько точно по смыслу, что к концу нашего диалога на чужом языке патриций довольно улыбался. Да, конечно, у меня хромала языковая практика. Нет, учителя у меня не было вообще. Скачала материалы из интернета и сама занималась. Да, возможно поэтому я не чувствовала некоторых нюансов звучания слов и зависала как работ в середине фраз.

Конт придумал, что с этим делать. Поскольку Франко – типичный итальянец и говорит, как дышит, то не стоило ему мешать. Пусть разливается соловьем, экспрессивно выражая даже самые тривиальные мысли и активно помогая себе жестами. А управляющий Антон будет молчать. Изредка кивать или отвечать односложно. На коротких фразах огрехи моего произношения не так заметны, а на русский я переводила практически идеально. Еще бы, просто повторяла вслед за Индисом. Дух вел себя паинькой и не разбавлял итальянскую речь патриция едкими комментариями. Мы будто заключили перемирие на один день. Ровно до конца важных переговоров. А потом я повторила обещание больше не связываться с опасным и влиятельным банкиром.

Боже, вечером я буду сидеть между двумя людьми, чьих денег хватило бы, чтобы купить все наши общаги вместе с универом, а продавался «Полосатик»? Жаль, мне нравились их творожные сырки с печеньем. Конт обмолвился, что Франко интересует только производство, продукт на рынок он собирается продвигать свой. Будет какая-нибудь «Долче Вита» или «Коза ностра» вместо рыжего тигренка. Впрочем, посмотрим.

Из кабинета я вышла вся в раздумьях, какую сделать прическу, чтобы не опозорить перед итальянцем всех русских девушек сразу. Платье у меня по—прежнему было одно. Заемное. И туфли с выпускного. А еще Эльдар сидел в моем кресле и нервно поправлял очки на носу.

– Ты бросила приемную. Я пришел, стол пустой, бумаги кучей. Кофе никак не могла сварить Конту? На полчаса у него застряла.

Таким злым он не был даже по телефону, когда запрещал мне идти на экзамен. На который, кстати, меня тоже отпустил Конт Сергей Геннадьевич. Не прошло и трех часов с начала рабочего дня, а я уже расхлебывала последствия.

– Эльдар…

– Сколько кредитных договоров из архива ты сегодня отсканировала? – дернулся начальник. – Один? Два? Я скажу тебе. Ноль. Скоро обед. Ты вообще собираешься приступать к рабочим обязанностям? Я тебя спрашиваю – что ты делала у Конта в кабинете?

«Запонки ему на рукавах поправляла и шнурки завязывала. Какое Эльдару дело? – взвился Индис. – Пошли его к черту! Сам же посадил в приемную, пока Ольга на больничном».

Да, кстати. Не реши Эльдар перераспределить обязанности в отделе, я бы с удовольствием все время тратила на сканирование, а не бледнела от ужаса, не зная, как отвечать на просьбы и вопросы коллег. Но банковский тиран, похоже, всерьез решил меня высечь если не физически, то морально. Что ему Конт сказал?

«Яйца, наверное, прищемил. В моральном плане, – не унимался дух, – а этот красавец решил на тебе отыграться. Слабак. Не по-мужски это».

Однако не мне читать Эльдару лекцию на эту тему. Тем более он ждал ответа на другую.

– Рабочие моменты обсуждала. Сергей Геннадьевич интересовался, не помешает ли совмещение обязанностей уложиться со сканированием в срок?

Начальник рот открыл, отчего лицо у него комично вытянулось. Да уж, ляпнула, так ляпнула. С козырей зашла, как говорили игроки в карточного «Дурака». Что теперь будет? Взрыв?

Эльдар закрыл рот, клацнув зубами, и тихо хмыкнул. В широких стеклах его очков отражались потолочные светильники, и мерцала золотая оправа. Перед ним стояла обычная студентка и дерзко прикрывалась именем члена правления банка. Спустит мне выходку с рук и потеряет авторитет. А начнет наезжать – получит в перспективе еще одну разборку с Контом. Я, конечно, жаловаться не собиралась, но Эльдар этого не знал.

– Наташа, – завел он разговор вкрадчивым голосом, – неужели ты не понимаешь, что Сергей Геннадьевич здесь ненадолго? Закончится командировка и он вернется в столицу. А я останусь. И срок по проекту тоже. Думай, кто тебе ближе.

«Угрожает?» – зло зашипел дух.

«Думаю, пока только намекает, что командировка Конта закончится раньше, чем коробки в архиве и защищать меня будет некому».

Индис громко фыркнул и замолчал. Мне предлагали выбрать, но выбора, по сути, не было. Я подозревала, что интерес патриция ко мне улетучится даже раньше даты его обратного билета. Продаст бизнес, отблагодарит меня конвертом и попрощается. А Эльдар так и будет ходить мимо меня и злобно сверкать стеклами очков. Но я не могла простить ему запрета уйти на экзамен. Начальник уже один раз доказал, что ему плевать на меня. А вся поза с: «выбирай – или он или я», всего лишь попытка хоть как-то пободаться с вышестоящим начальником.

– Я подумаю, – холодно ответила Эльдару и демонстративно пошла к своему креслу. Пусть уступает место, раз хочет, чтобы я работала.

– Хорошо, – через паузу произнес начальник. – А пока будешь думать, составь мне отчет о проделанной работе. Сколько уже сделала, количество отсканированных документов по дням и среднее за период. А так же оцени оставшийся объем и дай прогноз по срокам. Отчет я хочу видеть вечером. Приступай.

Он издевался надо мной. Интеллигентный мужчина в очках и деловом костюме от души и наотмашь нагрузил меня еще одной рабочей задачей и, видимо, надеялся, что производительность труда от этого взлетит до небес. У него точно экономическое образование? Или Эльдар – адепт теорий эффективного менеджмента, где идея: «если вам нужно что-то срочно сделать, поручите это самому загруженному работнику», считается блестящей? Дескать мобилизованный и высокомотивированный сотрудник быстрее шевелит руками, мозгами и филейной частью тела.

– Хорошо, – скрипнула зубами я и долго потом смотрела вслед Эльдару, представляя на его спине мишень для стрельбы в тире. А ведь скоро на работу выйдут два других больших начальника, и в приемной станет не протолкнуться. За что я буду хвататься в первую очередь? За документы, МФУ, кофе-машину или пресловутый отчет? Мне отрастить дополнительную пару рук и занять у кого-нибудь третий глаз, чтобы за всем уследить и все успеть?

«Не переживай. Может быть сегодня таких проблем с Контом наживешь, что эти покажутся мелочью», – мрачно пошутил Индис.

«Спасибо. Скажи лучше, куда я свой пропуск сунула? В архив нужно идти».

До обеда я бегала, как заведенная, и только благодаря подсказкам духа не перепутала и не потеряла документы. Кредитные договоры: старые, новые, архивные, пролонгированные, завизированные и согласованные. Приказы, письма, служебные записки, открытки и приглашения на мероприятия. Пакеты, конверты, мультифоры, папки, скрепки и маленькая очень важная бумажечка, которую непременно нужно положить между четвертой и пятой страницей утром принесенного на подпись договора. Пожалуйста, Олеся Викторовна, всегда рада помочь.

– Приемная, – пискнула я, чуть не уронив трубку, когда телефон на столе уже начал раскаляться, а я бежала по коридору из архива.

– Наташа, спасай, – простонала стажерка Марина с ресепшена, – тут клиентов полный оперзал, а в нашем МФУ картридж кончился. Открой архив, пожалуйста, у меня допуска нет. Картриджи там лежат.

Я в запарке жуткой ничего не поняла, но среагировала на просьбу открыть архив.

– Ага, поднимайся, сейчас приду.

Оказалось, что в архиве под картриджи выделили дальний стеллаж, до которого я еще не успела добраться. Лежали они там в таких же картонных коробках, что и кредитные договоры, только с надписями черным маркером на длинной стороне: «Новые» и «На заправку. Не выбрасывать!»

– Вот он, зараза, – проворчала Марина, вытащив из первой коробки единственный полный картридж, – айтишников фиг допросишься. Говорю – кончается. Кнопка красным моргает. А они: «ну, сама поменяй или старый потряси. Тонер перераспределиться, кнопка позеленеет, до вечера хватит». Угу, а потом что? С бубном возле него танцевать, чтобы еще на десяток страниц хватило? В общем, я психанула и пошла сама менять. Как он тут открывается? Это снимается или как?

Марина решительно открутила крышку на боку картриджа, рука её дрогнула и прямо на мое платье и её белую блузку черным облаком посыпался тонер.

– Ай! – только и смогла сказать стажерка.

– Черт, – ругнулась я, проглотив десяток других совершенно неприличных слов. – Платье можно выбрасывать.

– Нет, что ты! – Марина испуганно закрутила клапан обратно и лихорадочно смахивала тонер с блузки на ковролин. Наивная. Порошок мельче домашней пыли, его только размазать можно и глубже втереть в ткань. Нет, он, конечно, отстирывается в холодной воде, но в мокром платье я до вечера не просижу. А черное пятно во всю грудь.

– Блин, поменяла картридж, – жалобно всхлипнула Марина, – прости, Наташа, я – дура косорукая.

– Ладно, не смертельно, – вздохнула я. – Иди меняй, тонер там остался, хоть документы распечатаются.

Стажерка ушла, все еще шмыгая носом, а я устало привалилась спиной к стене архива. Не смертельно, но крайне неприятно. А учитывая, что новое платье мне взять негде – катастрофично. Драные джинсы и старая блуза для вечерней сделки с итальянцем категорически не подойдут. Отменять всё? Кто ж мне позволит. Придется снова отпрашиваться у Конта и бежать в общагу. Возьму Катькин брючный костюм. Лишь бы она не увидела, что я сделала с предыдущей одолженной вещью. Кофточкой прикроюсь. Гадство. Невезение какое-то феноменальное. Жила себе, жила, черным кошкам дорогу не переходила, а стоило устроиться в ТФКБ, как превратилась в ходячую неприятность! Так, срочно к Конту, за обеденный час сбегать и переодеться успею.

Патриций разговаривал по телефону, и его бубнеж из приоткрытой двери я услышала еще на подходе. Пока поставила коробку с кредитными договорами в шкаф, пока посмотрела, что принесли на подпись, успела показать пятно на платье всем желающим. Две специалистки отдела кредитования крупного бизнеса демонстративно промолчали, а их начальница голосом, преисполненным сочувствия, предложила влажную салфетку. Если бы она помогла…

– Неприятность какая, – нахмурилась Людмила, – а если застирать, все равно будет видно? Ткань темнеет от воды?

– Не знаю, – ответила я, чуть не ляпнув, что ни разу сама его не стирала, – то есть не помню. Вроде не сильно темнеет.

– Что темнеет? – высоченный Конт буквально вырос за плечом Людмилы. – Небо на горизонте? Солнце еще высоко.

У мужчин особый дар замечать пятна, дырки, нитки и другие мелочи на одежде. К ним взгляд, как магнитом притягивается, и комментарии сами по себе срываются с языка.

– Это земля из цветочного горшка?

– Нет, Сергей Геннадьевич. Тонер.

Проклятье, я покраснела как малолетка! Волна жара прокатилась по телу и удушьем подступила к горлу. Мне казалось, что я грязная вся. От кончиков пальцев до ушей. И чем дольше Конт меня разглядывал, тем сильнее разгорался стыд. Никогда не считала себя уродиной, но и с красавицей Марией Изабеллой мне не сравниться. Волосы тусклые, вместо прически – вечный хвост на затылке. Фигура тощая, ребра торчат и зад мужской, как говорила Катюха. Гадкий утенок. Мышь серая. А сегодня вечером рядом будет Конт, его друг итальянец и управляющий крупной фирмой – Антон. Кого они увидят вместо переводчика? Меня даже Катькина одежда не спасет. Я стану первым человеком в мире, кто сгорит со стыда в прямом смысле. Кучкой пепла осяду на дорогой диван. Вот примерно как сейчас в приемной.

– Как там холдинг «Инвестпроект»? – спросил Конт, отвернувшись от меня к Людмиле.

– Думают, Сергей Геннадьевич. Я предупредила, что если третий транш не поступит к вечеру, то мы закроем кредитную линию.

– Хорошо. Держите меня в курсе.

– Да, конечно.

Людмила кивнула и, жестом показав мне, чтоб держалась, ушла в кабинет крупного бизнеса. Немолодая, но очень красивая женщина со статью министра или жены президента. Её платье стоило как десять моих стипендий, а прическу и макияж каждое утро делали в салоне. Если кого и брать на важные переговоры, то такую как она.

«Зато у тебя есть я, – напомнил Индис, – и это стоит двадцать уверенных в себе красавиц».

И ведь не поспоришь. Мой глюк и железобетонный повод обратиться к психиатру привлек ко мне внимание члена правления банка. И пусть я стану Золушкой на час, но потом будет, что вспомнить. Решено. Займу у Катьки денег и куплю нормальное платье.

– Вы снова решили пропустить обед, Наталья Игоревна? – строго спросил патриций. – Поберегите желудок. Ему еще восстанавливаться после студенческой диеты.

«Как мило, – проворчал Индис, – и это говорит человек, выросший на лобстерах и черной икре?»

«И супе из-под яиц. Зря ты так. Нормальный он, а не толстосум до мозга костей».

Кажется, Конт успел заметить, как я на мгновение выпадаю из реальности, общаясь с духом, и теперь сверлил меня взглядом еще тщательнее.

– Как раз собиралась уходить. Вы разрешите мне чуть-чуть задержаться? Хочу переодеться к ужину.

– Прекрасная мысль, – одобрительно кивнул патриций. – Я с вами!

Я открыла рот и вытаращила на него глаза. То есть как со мной? В примерочную? Проверить, чтобы лифчик не торчал из—под лямок платья? Чулки тоже поможет выбрать? Разбирается сколько ден нужно, чтобы не слишком дорого и прочно?

– Я знал, что вас это шокирует. Объясню. Затея с переговорами целиком и полностью моя. Еще и придуманная за утро. Раз уж я бесцеремонно вторгся в ваши планы и создал определенные неудобства, то позвольте хотя бы организовать все грамотно. У переводчиков определенный дресс-код, выверенный годами сотрудничества с иностранцами. Я пока работал в Италии с международными компаниями – насмотрелся. Не волнуйтесь. Обычный деловой стиль, но с некоторыми нюансами. Мне проще показать на манекене магазина одежды, чем объяснять вслух. Не разбираюсь я в терминологии. Путаю тренч с кардиганом.

«И заодно предусмотрительность с распутством, – прокомментировал Индис, – да он под юбку тебе залезть мечтает! Терпения нет дождаться вечера? Придумал способ, как пристать с домогательствами быстрее?»

Я сильно сомневалась, что интересую патриция, как женщина. Во-первых, куда мне до Марии Изабеллы? И во-вторых тоже. Все равно, что с элитной минеральной воды перейти на жидкость из колонки где-нибудь в частном секторе на окраине города. Чтобы с ароматом сероводорода и тяжелыми металлами.

«Тормози, Наташа, – запыхтел дух. – Тебе срочно нужно что-то делать с самооценкой. А то ты договорилась до примесей сероводорода. Знаешь, что? А фиг с ним, пусть лезет под юбку, только сначала эту юбку купит».

Я почувствовала, как у меня вытянулось лицо. Натурально нижняя челюсть отвалилась. Конт принял реакцию на свой счет и продолжил уговоры:

– Предупреждаю сразу, что в магазине рассчитываюсь я. У нас все-таки официальное мероприятие. И я, как работодатель – обязан обеспечить вас формой. Без синих платков с логотипом ТФКБ, разумеется.

Выправилось настроение у патриция. Шутил на каждом шагу. Не скрою, было приятно видеть, как блестят его глаза и на губах расцветает мимолетная улыбка. Он становился еще человечнее, чем на ужине в кафе, пусть и говорил снова только о работе.

– Хорошо, – выдохнула я, надевая кофточку поверх платья. – Куда поедем?

– Здесь недалеко, – ответил Конт, слегка ошарашенный моим молниеносным согласием, – обойдемся без такси. Быстрее будет.

Из банка я выходила, пряча под кофтой испорченное платье и мучаясь угрызениями совести, что посторонний мужчина дарит мне дорогой подарок. Как бы он не напирал на дресс-код переводчиков и рабочую форму, а забирать платье он ведь потом не станет. Оставит мне. Как я объясню соседкам по комнате, где взяла наряд? А маме, что скажу, если она узнает? «Наташа, немедленно верни его. Ты приличная девушка, а не содержанка богача. Верни, я сказала! Стыд-то какой. Как я людям в глаза смотреть буду?»

«При чем тут мама, люди и их глаза? – фыркнул дух. – Конт тебе еще и вознаграждение за помощь обещал. Тоже неприлично принимать? Бедным отдашь? Мы с тобой бедные, Наташа. Не позволяй Конту лишнего и останешься приличной девушкой».

Легко сказать. У меня дрожь по телу пробежала, когда патриций двери передо мной открыл и будто случайно коснулся спины рукой. На улице лучше не стало. Духота стояла по-настоящему летняя, ни один листик на ветру не колыхался, и солнце палило нещадно.

– Через дорогу, – кивнул Конт на жилой дом напротив. Первые два этажа там занимали дорогущие бутики. Никакой кричащей яркости вывесок. Белые надписи на черном фоне или черные на белом. «Элит», «Бонанза», «Каприччо».

«Каприз», – дух перевел с итальянского последнее слово, и патриций повел меня именно туда. В голове играла песня из кинофильма «Красотка» и вспоминались брезгливо сморщившиеся девушки, когда Джулия Робертс пихала им смятые в комок деньги. У меня сразу будет второй вариант. Цыганочка с выходом Ричарда Гира. То есть Конта Сергея Геннадьевича.

– Бонджорно, – провокационно поздоровался патриций в магазине с итальянским названием.

– Бон помериджо, синьор, синьорина. Коме посе аютаре? – немедленно отозвалась девушка продавец. Номер не удался. Персонал итальянский знал хотя бы на уровне стандартных фраз. Отбор сюда, как я понимаю, еще строже, чем в банк. Боже, какие же там цифры на ценниках?

«Добрый день синьор, синьорина. Чем могу помочь?» – перевел дух, но я и так поняла, что имелось в виду.

– Воррей компраре ун вестито ригороссо пер уна белла рагацца, – проворковал Конт, а Индис забубнил:

«Я хотел бы купить строгое платье для прекрасной девушки. Рагацца, Наташа, он сказал про тебя рагацца! Фактически представил своей девушкой!»

«Бред», хотела сказать я, но по улыбке продавщицы, вдруг ставшей в десять раз радушнее и приветливей, поняла, что ни разу не бред. Вот это номер!

– Ке талья порта? – елейно спросила она.

«Какой размер носите?». Снова упс. Я в упор не помнила европейскую таблицу размеров, а от меня ждали ответа. Черт, я еще не переварила новость про девушку! Куда торопимся-то?

«Куарантадуэссимо, – подсказал дух, – сорок второй ты носишь, и не парься».

Я повторила и началась магия облуживания класса люкс. Сергея Геннадьевича, как самого дорогого гостя, проводили к креслу в глубине зала, снабдили журналами и чашечкой кофе. Теперь его роль сводилась к одобрительным кивкам или короткому «Нон кальца». Не подходит. А у меня начали осторожно выяснять, чего бы мне хотелось? В середине разговора с продавцами, которых стало трое, я сообразила, что не обязательно говорить по-итальянски и с удовольствием перешла на русский.

К деловым переговорам мне предлагали платья-футляры, брючные костюмы синего цвета, бежевого и всех оттенков серого, белые блузы, туфли на низком каблуке и даже чулки с длиннющими женскими ногами на обложке упаковки. Поймав взглядом ценник за пару чулок я лишилась дара речи. Мамочки! Как же дорого я обойдусь Конту! А если затея с Франко не выгорит? Как я ему потом в глаза смотреть буду?

«Опять про глаза! Да что ж такое?! Выдыхай, Загорская. Ты хотела хорошо выглядеть? Так вперед!»

Пытка переодеванием, перебором размеров, моделей и цветов закончилась на двух вариантах. Вишневая юбка—карандаш, жакет под горло с рядом мелких пуговиц и платье, которое с порога попросил Конт. Бежевый лиф отделялся от черной юбки тонкой полоской кружева. Закрытое там, где нужно, элегантное и подошло по размеру, будто специально по фигуре шили. Оно ощущалось второй кожей и мне впервые так сильно захотелось в нем уйти из магазина, что это легко читалось по глазам.

– Прекрасно, – шепнул из-за спины Конт и я обернулась. Продавщицы мгновенно куда-то пропали, оставив нас двоих у плотных занавесок примерочных кабин. Патриций пожирал меня взглядом, восхищенно замирая то на груди, то на бедрах и возвращаясь обратно к улыбке. Как я улыбалась… Сбылась маленькая детская мечта о платье принцессы. Таком, что чувствуешь себя самой красивой и самой счастливой. Сейчас заиграет музыка, начнется бал, кавалеры пригласят дам на танец и лучший мужчина подаст руку со словами:

– Великолепно. То, что нужно, – тихо сказал Конт, шагая в мою сказку. – Как можно было так долго прятаться? Белла. Пью гранде дель маре.

Больше, чем море.

Его голос вышел из берегов и не оставил мне воздуха. В один миг тот, о ком я боялась мечтать, закрыл собой весь белый свет. Его ладони обжигали прикосновениями и я, закрыв глаза, вдохнула поцелуй, растаявший на губах сладостью.

Выше, чем небо.

Я не чувствовала пола под ногами. Улетала ввысь, держась только за его руки. Конт пил меня до дна, забирал без остатка.

Жарче, чем солнце.

Губы горели, сердце колотилось и в тот миг, когда поцелуй оборвался, я почти растворилась в объятиях любимого мужчины.

Реальность вернулась сквозняком из кондиционера и деликатным постукиванием каблучков продавщиц за пределами примерочной.

– Берем все, что тебе понравилось, – восстанавливая дыхание, сказал Конт. – Костюм на переговоры, платье на ужин. Все. Останься в нем сейчас, я хочу смотреть на тебя до вечера. Мичиа. Кара мия.

Я смогла только слабо кивнуть в ответ и подумать, что патриций назвал меня или очень ласково или совсем бесстыдно, раз Индис не захотел переводить.