Текст книги "Три ночи"

Автор книги: Дебра Маллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 9

Эвелин ничуть не удивилась, когда Люсьен вернулся ранним утром следующего дня. Она сама открыла ему дверь и загородила проход в дом.

– Ты пришел с очередными угрозами, Люсьен?

– Я пришел поговорить о Хлое. – Он оперся рукой о дверной косяк и наклонился, требовательно заглядывая в глаза Эвелин. – Мы можем говорить об этом здесь, в дверях, чтобы все слышали, или внутри, как взрослые цивилизованные люди.

Эвелин хотелось захлопнуть дверь перед носом Люсьена, но по его тону она поняла, что тогда он просто разнесет дверь и все равно сделает по-своему.

– Хорошо, пройди сюда. – Она оставила дверь открытой – этакая мелкая неучтивость – и направилась в гостиную.

Люсьен захлопнул входную дверь и последовал за ней. Войдя в гостиную, он бросил шляпу на стол.

– Я – отец Хлои, – произнес он с явным вызовом.

– Конечно же, ты. – Несмотря на то, что Эвелин пыталась сдержаться, в ее голосе прозвучали обвинительные нотки. – Она очень похожа на тебя.

– Да, похожа. – Люсьен прищурился. – Скажи, а ты собиралась сказать мне о ней?

Эвелин удивленно раскрыла рот.

– А то ты не знал, мерзавец! Я же послала тебе письмо в Лондон.

– Письмо? Я не получал никакого письма. – Люсьен окинул ее презрительным взглядом. – Какая женщина в здравом уме станет сообщать об этом по почте?

– Девятнадцатилетняя девчонка, напуганная до смерти, – раздраженно ответила Эвелин. – Какой же наивной я была, полагая, что, прочитав мое письмо, ты тут же примчишься в Корнуолл и устроишь и мою жизнь, и жизнь Хлои. Уверена, у тебя не меньше дюжины незаконных детей по всей Англии.

– В этом ты ошибаешься. – Люсьен стиснул кулаки, еле сдерживая себя. – Я в жизни не завел ни одного незаконного ребенка, поскольку знаю, каково это. Я всегда делал все необходимое, чтобы не появился еще один такой ребенок.

– Тем не менее, со мной ты этого не сделал.

Люсьен медленно покачал головой.

– Я забылся. Между нами разгорелась такая страсть, да и обстоятельства были настолько необычными, что я проявил беспечность.

– А твой ответ на мое письмо? Это тоже твоя беспечность?

Люсьен нахмурился:

– Какой ответ?

– Да ладно! – Наконец-то получив возможность излить накопившийся за долгие годы праведный гнев непосредственному виновнику ее бед, Эвелин не старалась выбирать выражения. – В письме, отправленном на адрес твоего лондонского дома, я написала, что жду ребенка от тебя, а ты ответил запиской из двух строк, в которой поздравил меня со счастливым событием и запретил впредь обращаться к тебе.

Люсьен еще больше помрачнел, брови сошлись на переносице.

– Я никогда не видел твоего письма и не писал ничего в ответ.

– Тогда кто же это написал, Люсьен?

– Я не знаю. Похоже, ты все это выдумала.

Эвелин ответила негодующим жестом.

– Ты хотя бы можешь представить себе, что я пережила за эти годы? Я обожаю Хлою, но то, что ты бросил меня, разрушило мою жизнь. Нетрудно понять, как ко мне стали относиться. Я не могла выйти замуж, поскольку ни один приличный человек не взял бы меня в жены. Ко мне обращались только с предложениями, которых истинной леди не пристало слышать. Теперь мой отец – инвалид, а у меня нет никаких средств к существованию. А ведь моя дочь заслуживает гораздо лучшей участи.

– Конечно, заслуживает. Поэтому ты выйдешь за меня замуж.

– Что? – От изумления Эвелин открыла рот.

– Ты выйдешь за меня замуж, Эвелин, и вы с Хлоей переедете ко мне в Лондон.

Эвелин не понравилась безапелляционность его тона. Люсьен не просил ее выйти за него замуж, а говорил об этом браке как о деловом соглашении.

– Да, ты очень романтичен, Люсьен, – с сарказмом заметила Эвелин.

– У тебя есть лучшее решение? – Люсьен улыбнулся и на миг стал тем обаятельным человеком, которого Эвелин знала пятью годами ранее. – Если ты выйдешь за меня, Хлое никто не сможет сказать, что у нее нет отца. Мое богатство откроет перед ней двери общества, и она сможет удачно выйти замуж. И вы обе ни в чем не будете нуждаться.

– До чего радужные перспективы ты рисуешь. – Чтобы выиграть время и обдумать ответ, Эвелин пересекла комнату, поправила цветы в вазе. – Тебе не кажется, что твое предложение было бы более уместным пять лет назад?

– Ты же знаешь, что со мной случилось. – Голос Люсьена звенел от злости. – Я бы сделал все необходимое для Хлои, если бы мог.

Эвелин обернулась к нему.

– И все-таки ты отказываешься признать, что получил мое письмо?

– Не получал я этого проклятого письма! – Люсьен взглянул на нее. – Но ты, Эвелин, заблуждаешься, если думаешь, что я даю тебе право выбора. Ты выйдешь за меня.

– А если я откажусь?

– Дело твое, но Хлоя в любом случае поедет со мной.

– Ты не посмеешь. – Эвелин сделала два шага по направлению к Люсьену, но ее остановил его решительный вид. – Я ее мать.

– Конечно, ты ее мать. Поэтому я и предлагаю брак. Но даже если ты и не согласишься на него, Хлоя не будет расти в этом доме. Полагаю, для девочки лучше, если ее мать будет рядом, а поскольку обстоятельства сложились так, что я поступил с тобой не лучшим образом, сейчас я готов поступить достойно и сделать тебя своей женой.

– Как великодушно с твоей стороны! – воскликнула Эвелин.

Люсьен бросил на нее предостерегающий взгляд:

– Поосторожней, Эвелин. У меня достаточно денег и возможностей забрать у тебя Хлою навсегда. Она моя дочь, и будь я проклят, если я оставлю ее в доме человека, который пытался уничтожить меня.

– О чем ты говоришь? Выходит, если я выйду за тебя замуж, отец останется здесь один?

– Именно это я и говорю. – Люсьен стиснул кулаки, взгляд его оставался непреклонным и холодным. Ты выйдешь за меня замуж и поедешь с Хлоей в Лондон. А твой отец останется здесь. Один, лишенный самого ценного, что у него есть, – семьи.

– Я не могу оставить его, – прошептала Эвелин.

– Тогда я заберу в Лондон Хлою.

– Ты не можешь забрать моего ребенка!

Люсьен пожал плечами.

– Ошибаешься. У меня хватит и денег, и власти сделать именно так. Выбирай.

– Ты требуешь от меня невозможного.

– Тем не менее, тебе придется сделать выбор.

– Кем ты себя вообразил, Люсьен Дюферон? – воззвала к нему Эвелин. – Как ты смеешь снова врываться в мою жизнь и рвать ее на части?

– Ты излишне все драматизируешь, – отмахнулся Люсьен. – Я сегодня же уезжаю с Хлоей в Лондон. Если ты едешь с нами, скажи, и я распоряжусь, чтобы тебе оформили нужные документы.

Эвелин смотрела на этого незнакомого холодного человека и вспоминала того эгоистичного, похотливого негодяя, к которому она когда-то пришла ночью с просьбой пощадить ее отца. Неужели он думает, что она может сделать выбор между отцом и ребенком? Каким должен быть человек, который способен потребовать этого?

– Итак? – Люсьен достал карманные часы и взглянул на них. – Время уходит, Эвелин.

– Ты считаешь, что я могу, не раздумывая, отказаться от своей семьи?

– Только от одного члена семьи. – Люсьен захлопнул крышку часов и положил их в карман жилета. – Кого именно, выбирать тебе. Выбирай, Эвелин. Мой кучер ждет.

– Ты не оставляешь мне выбора, – с горечью сказала она. – Я выйду за тебя.

Люсьен победно улыбнулся:

– Мудрое решение.

– Но, – добавила Эвелин, – это будет только называться замужеством.

Улыбка исчезла с лица Люсьена.

– Ты не можешь ожидать, что я соглашусь на это.

– А ты не можешь ожидать, от меня, что я стану делить постель с человеком, требующим, чтобы я оставила инвалида-отца.

Люсьен ткнул пальцем вверх:

– Этот человек пытался разрушить мою жизнь.

– Это ты так говоришь. Разве у тебя есть доказательства?

– У него был повод. Он был в ярости, когда узнал, что мы стали любовниками.

Эвелин закатила глаза.

– Удивительно, что какой-нибудь другой разъяренный отец не добрался до тебя раньше.

Люсьен скривил губы в горькой усмешке.

– Большинству из них не захотелось встречаться со мной на дуэли.

– И правильно, ведь для тебя вошло в привычку убивать, не так ли?

Люсьен резко надвинулся на нее, и Эвелин от неожиданности попятилась; ноги ее уперлись в угол софы. Люсьен придвинулся к ней вплотную, заполнив все пространство вокруг, подавляя ее своим мужским напором. Гнев и раздражение полыхали в его глазах.

– Каждая дуэль, на которой я дрался, была делом чести, – прорычал он. – То был единственный случай, когда я уклонился от вызова, и это едва не погубило меня.

Эвелин проглотила застрявший в горле ком. Яростная дрожь сотрясала его крупное тело.

– Ты так и не доказал, что это сделал мой отец.

– Негодяи, похитившие меня, упомянули о том, что их нанял какой-то барон.

Эвелин побледнела.

– Нет, это не отец.

– Ты всегда была преданной дочерью, но мне на память не приходит никакой другой барон, испытывавший такую ненависть ко мне. Твой отец не смог получить удовлетворения, когда я отказался от дуэли. Возможно, он попытался свести со мной счеты другим путем. – Люсьен отступил назад и снова посмотрел на часы. – Не позже чем через час я уезжаю в Лондон. Советую тебе начать собирать свои вещи и вещи Хлои.

– Часа мне не хватит.

– Попроси слуг упаковать пару сумок, а за остальным я пришлю позже. Или купим все необходимое.

– У нас только мальчик – помощник по кухне и экономка, – объяснила Эвелин. – А от миссис Бейнз вряд ли можно ожидать...

– Не перечь мне, Эвелин.

Прозвучавшие с угрозой слова Люсьена, сопровождаемые жестким взглядом, не дали ей закончить начатую фразу. Даже пять лет назад никто не решался перечить ему, а уж теперешнему Люсьену, с его озлобленностью и изуродованным шрамом лицом, и подавно.

– Мы еще не до конца обсудили условия нашего брака, – спокойно сказала Эвелин.

– Тебе нужен фиктивный брак? Прекрасно. – Люсьен раздраженно пожал плечами. – Я не буду делить с тобой постель, пока ты сама не захочешь этого.

– Этого никогда не случится. Люсьен посмотрел на Эвелин с иронией.

– Никогда не говори «никогда», милая моя. Брак – это навсегда. А это очень долгий срок. – Он двинулся к двери. – Я подожду в экипаже. Не заставляй меня возвращаться за тобой, Эвелин. Помни, Хлоя в любом случае отправится сегодня со мной, захочешь ты сопровождать ее или нет.

Эвелин долго смотрела на дверь, за которой скрылся Люсьен. Ее сердце стучало, глаза наполнились слезами.

– Будь ты проклят! – прошептала она. – Как можно быть таким жестоким?

Эвелин в изнеможении опустилась на софу. Пытаясь унять дрожь, она сжимала пальцы и старалась привести в порядок хаос роившихся в голове мыслей.

Как мог Люсьен заставить ее принять такое бесчеловечное решение? Выбирать между дочерью и отцом! Эвелин, естественно, не могла допустить, чтобы он забрал в Лондон Хлою одну, и она знала, что он действительно располагает достаточными средствами и властью, чтобы сделать это. Единственным выходом было ехать вместе с ним. Их брак принесет пользу Хлое. В этом Эвелин никак не могла отказать своей маленькой дочери. Люсьен обеспечит Хлою хорошим приданым и успешным будущим. Это совсем не то, что быть внебрачной дочерью падшей женщины.

Но Люсьен ведь видел ее отца, знал о его физическом состоянии. Как он может ждать от нее, что она оставит отца, который не может даже обслужить себя сам?

Хотя, собственно, что ее так удивляет? Ведь это человек, потребовавший принести в жертву ее невинность в обмен на жизнь отца. Человек, который бросил ее с ребенком, а потом вообще отрицал, что знал об этом. И теперь он думает только о мести и желает уничтожить ее отца. Как же она сможет доверять такому супругу?

В волнении Эвелин потерла подлокотник кресла, затем внимательно посмотрела на истертый узор ткани. Она окинула взглядом комнату, выцветшие обои на стенах, поблекшие занавеси. Только сейчас Эвелин вдруг осознала, насколько близко они подошли к той черте, за которой начинается самая настоящая нужда.

Пропади он пропадом, этот человек! Эвелин стиснула кулаки. До болезни отца ей, по крайней мере, все же удавалось зарабатывать и кое-как сводить концы с концами. А за последние несколько недель положение настолько ухудшилось, что Эвелин терялась в догадках, как ей и дальше оплачивать расходы на лекарства для отца.

Но теперь она выйдет замуж за богатого человека, который не позволит нуждаться ни ей, ни Хлое. И поскольку Эвелин сомневалась, что щедрость Люсьена распространится и на ее немощного отца, она будет по-прежнему заниматься вышивкой, чтобы содержать его, даже если Люсьен не позволит ей видеться с ним. В Лондоне, пожалуй, она даже сможет больше выручать за свое рукоделие.

Эвелин потерла ладонями щеки. Эмоции переполняли ее. Обида на прошлое, разочарование из-за невозможности изменить что-либо. Радость за Хлою, для которой все меняется к лучшему. Отчаяние из-за того, что приходится оставлять отца. И где-то в самой глубине души, к великому ее стыду, непокорное чувство радости оттого, что Люсьен Дюферон снова вошел в ее жизнь.

Как бы Эвелин ни хотелось его ненавидеть, как бы она ни протестовала против того, как он ею манипулировал, что-то ожило внутри ее, когда она увидела Люсьена, мерившего шагами гостиную. Несмотря на то, что он так низко обошелся с ней, ее тело все еще отзывалось на его присутствие, как будто они не были разлучены в течение долгих пяти лет.

А когда он сказал о браке, ее сердце замерло. Как долго она мечтала именно об этом!

Но это должно было произойти не так. Люсьен изменился. Он был негодяем и тогда, пять лет назад, но в то время, когда они были вместе, Эвелин замечала в нем ранимость. Она была настолько глупа, что даже влюбилась в него. Но этот человек... этот холодный, мстительный человек, который готов оторвать маленькую девочку от матери или оставить без семьи старого человека... Этого человека Эвелин совсем не знала. Тем не менее, она была готова выйти за него замуж.

Люсьен следил за минутной стрелкой, которая с характерным тиканьем переместилась на цифру двенадцать. Он посмотрел на все еще закрытую дверь, сжал губы и щелкнул крышкой часов. Эвелин испытывает его терпение.

Разве недостаточно уже того, что он согласился с ее нелепым требованием о фиктивном браке? Неужели она так и будет каждый раз бросать ему вызов?

Конечно, будет. Это же Эвелин.

Эта женщина всегда ставила Люсьена в тупик, тем не менее, ее настойчивость была одним из тех качеств, которое он уважал в ней. Эвелин не позволяла другим людям помыкать собой, и если решала для себя что-то, она это делала. Другим подтверждением ее сильной воли была бесконечная преданность отцу. В отличие от многих мужчин Люсьену не нравились пассивные женщины. А Эвелин всегда возбуждала его.

Вот почему он, подобно какому-то слуге, сейчас стоял у экипажа, дожидаясь Эвелин.

Люсьен решил держаться на расстоянии от нее. Слишком много сил пришлось ему затратить, чтобы стоически выдержать этот их разговор, поэтому он предпочел ждать ее снаружи, а не в гостиной, что было бы более естественным. То, как она с ним пререкалась, необъяснимым образом возбуждало его. К тому моменту, когда он прижал Эвелин к софе, больше всего на свете ему хотелось положить ее на ту софу и заниматься с ней любовью, пока она со стоном не станет повторять его имя.

Однако он сейчас ей отвратителен. Вынуждая свою будущую жену оставить отца, Люсьен сознавал, что она вряд ли захочет даже видеть его. И все же это был самый лучший выход. Ее слепая любовь к отцу не позволит ей разглядеть подлую подоплеку в действиях старика, а подлость не должна оставаться безнаказанной.

Вместо того чтобы отказываться делить с ним постель, Эвелин следовало бы благодарить его за то, что он оставил ее отца в живых.

Прошла минута, другая. Люсьен уже сделал шаг к дому, когда открылась дверь и появился мальчик-слуга с дорожным сундуком. Люсьен дал знак своему лакею, чтобы тот помог мальчишке, и направился к дому.

Войдя в дом, он сразу обратил внимание на сложенные в холле картонки. На губах Люсьена появилась удовлетворенная улыбка. Пока все говорило о том, что Эвелин не намеревалась противоречить ему.

В комнатах первого этажа никого не оказалось, и Люсьен поднялся по лестнице наверх. Он шел не за Эвелин, а для того, чтобы показать ей, что не потерпит неповиновения. Люсьен не сомневался, что простая демонстрация недовольства с его стороны заставит ее поторопиться.

Он заглянул в две пустые комнаты на втором этаже, прежде чем оказался перед приоткрытой дверью в спальню барона.

Ему не хотелось заходить туда. Он лелеял свою злость, ему не хотелось сочувствовать этому человеку. Но Люсьен все же испытал к нему искреннее сочувствие, увидев состояние барона, и это разъярило его. Чезвик пытался убить его, и он заслужил все, что с ним произошло.

Из комнаты доносилось приглушенное бормотание. Люсьен открыл дверь и остановился на пороге. Рядом с сидевшим в кресле бароном стояла Хлоя и держала своей крошечной ручкой руку деда. Эвелин стояла с другой стороны кресла и с грустной, поощряющей улыбкой наблюдала эту картину.

– ...И мама говорит, что мы будем жить в Лондоне с моим настоящим папой. Она говорит, тебе придется остаться здесь вместе с миссис Бейнз, но я обещаю, что буду навещать тебя. – Хлоя наклонилась и поцеловала руку барона.

У Люсьена сжалось сердце. Как могла Эвелин допустить такое? Неужели она не понимает, как тяжело будет девочке, когда она узнает, что ей не разрешат посещать деда?

Как будто почувствовав присутствие Люсьена, Эвелин оглянулась и с вызовом посмотрела на него. «Давай, оторви дочь от деда и расскажи ей; почему она не может с ним больше встречаться».

Люсьен вперил немигающий взгляд в Эвелин. Неужели она думает, что может поколебать его решение забрать ребенка?

– Пора идти.

Хлоя вздрогнула от звука его голоса. Настороженно поглядывая на Люсьена, она подошла к матери и уцепилась за ее юбку. Эвелин успокаивающе положила руку на ее плечо.

– Это он? – спросила девочка громким шепотом.

– Да, Хлоя, – С ироничной улыбкой Эвелин покосилась в его сторону. – Это твой папа.

Хлоя пытливо посмотрела на Люсьена, в точности воспроизведя его подозрительно прищуренный взгляд, и к его горлу подкатил комок. Господи, да это же настоящая Дюферон!

– Экипаж готов к отъезду, – сказал Люсьен из-за нахлынувших эмоций грубее, чем ему хотелось. – И моему терпению приходит конец.

Эвелин поджала губы, взяла Хлою за руку и, не говоря ни слова, направилась в его сторону. Остановившись перед ним, она оглянулась на отца, все так же отсутствующе глядевшего в окно. Когда она вновь повернулась к Люсьену, в ее заблестевших от слез глазах стоял немой упрек.

Он молча шагнул в сторону, и Эвелин с высоко поднятой головой и с напряженной от негодования спиной проследовала мимо него. Спускаясь вместе с матерью вниз по лестнице, Хлоя оглянулась на Люсьена. Ее невинное личико выражало смущение, вызванное почувствованным ею накалом страстей в отношениях окружавших ее взрослых.

Переполненный гневом, Люсьен вдруг ощутил нечто похожее на вину, но тут же постарался погасить это неожиданное чувство. Пройдя в комнату, он остановился перед бароном и посмотрел на своего обидчика.

Люсьен должен был бы испытывать что-то вроде удовлетворения или, по крайней мере, утоления постоянно душившей его ярости. Но, глядя на то, что осталось от лорда Чезвика, он не ощущал ничего подобного. Было лишь несколько тревожившее Люсьена чувство жалости.

Ему хотелось сказать что-нибудь. Усугубить предстоящее одиночество барона соответствующим моменту драматическим высказыванием, оскорбительным для барона. Однако он так и не смог ничего придумать и, отвесив в конце концов насмешливый поклон, покинул комнату.

Его ждали Лондон и невеста.

Глава 10

После тягот трехдневного путешествия в экипаже с четырехлетним ребенком чистота и благожелательная атмосфера гостиницы «Дакуорт Инн» показались Эвелин раем. В выделенной им с Хлоей небольшой комнате она смыла с лица дорожную пыль. Было слышно, как в соседней комнате двигался Люсьен. Его непривычная близость нервировала Эвелин. Ее сердце успокоилось только тогда, когда она услышала звук закрывшейся двери и шаги спускавшегося в холл Люсьена.

Он делал все, чтобы сблизиться с Хлоей, и девочка понемногу привыкала к нему. Неоднократно во время поездки Эвелин умиляли частые взгляды Люсьена, украдкой брошенные на Хлою. Его глаза лучились удивлением и восторгом, казалось, он никак не мог поверить в то, что приходится отцом такой восхитительной девочке. На одном из перегонов Хлоя сидела рядом с ним. Утомившись, она свернулась на сиденье калачиком, положив головку на колени отца. Эвелин сама готова была вздремнуть, но не могла отвести взгляд от Люсьена, который уже поднял было руку, чтобы погладить головку дочери, но остановился и убрал руку. Нерешительность была написана на его лице.

Эвелин невольно тронуло его очевидное проявление заботы по отношению к дочери. Что ни говори, Хлое нужен отец, и тот факт, что Люсьен старался соответствовать этой роли, несколько приглушал ее чувство обиды.

Но она никогда не простит Люсьену, что он вынудил ее оставить отца.

Хлоя села в постели и заразительно зевнула.

– Устала, малышка? – спросила Эвелин, вытирая руки полотенцем.

– Я хочу есть, – сказала Хлоя и снова зевнула.

Бедная девочка. Несмотря на то, что Люсьен не гнал лошадей, стараясь выдерживать неторопливый ритм движения, не привыкшая к путешествиям Хлоя сейчас, несомненно, нуждалась в горячей пище и теплой постели. Как будто в ответ на эти мысли, послышался стук в дверь, и в комнату вошла молодая женщина с подносом.

– Добрый вечер, мисс, – поздоровалась девушка. – Меня зовут Джен. Мой отец – владелец гостиницы. Мистер Дюферон прислал меня с едой для малышки.

– Большое спасибо, – поблагодарила Эвелин и потянулась за подносом.

Девушка с веселой улыбкой отстранила поднос.

– О нет, мисс. Мистер Дюферон сказал, что я должна проследить за тем, чтобы маленькая мисс поела, пока вы будете обедать с ним в отдельном кабинете.

– Он так сказал? – спросила Эвелин.

– О да, мисс. Не беспокойтесь о малышке. У меня три младшие сестренки, и я умею ладить с детьми. Я просто прослежу, чтобы малышка все съела, и тут же уложу ее в постель. Я даже спою ей колыбельную, как своим сестрам.

Несмотря на все треволнения, Эвелин улыбнулась.

– Думаю, ей это понравится. А зовут ее – Хлоя.

Эвелин отступила в сторону и пропустила дочь хозяина гостиницы в комнату. Джен и впрямь оказалась довольно умелой в обращении с детьми, и вскоре уже Хлоя ела свой суп.

– Идите, мисс, – сказала Джен, кивая в сторону двери. – Обедайте спокойно, не тревожьтесь о мисс Хлое. Я быстро накормлю ее и уложу в постель.

– Прекрасно. – Эвелин всего на миг задержалась в дверях, затем последовала вниз, прислушиваясь к приглушенному расстоянием смеху Хлои.

У Эвелин сводило живот от волнения, когда она пыталась определить, где находится нужный ей отдельный кабинет. В течение последних трех дней Хлоя неизменно находилась рядом, невольно выступая в роли бдительной дуэньи, не позволявшей им с Люсьеном оставаться наедине. А сейчас Люсьен ждал ее в отдельном кабинете, и Эвелин трепетала, как дебютантка на первом балу.

Недовольная собой, она попыталась унять волнение. Если ей удавалось справляться с ним пять лет назад, в течение тех невероятных трех ночей, она тем более сможет с ним справиться сейчас. Она уже не та зеленая девчонка, а этот мужчина как-никак собирается жениться на ней. И все же, несмотря на то, что между ними было, каким трудным казалось Эвелин даже просто разделить с ним трапезу!

Она открыла дверь и, не давая себе времени передумать, шагнула в комнату. Люсьен стоял, глядя на огонь, но как только Эвелин вошла, повернулся к ней.

На мгновение она словно вернулась в ту первую, совместно проведенную ночь. Как и тогда, Люсьен был одет во все черное, что еще больше подчеркивало его немалый рост и смуглую кожу. В мерцающем отсвете огня резко выделялись его рельефный нос и густые брови. Рот казался мягким и чувственным, и Эвелин на какое-то мгновение вспомнила, что он проделывал с ней этим ртом.

Шрам на виске и длинные волосы придавали его облику опасную эротичность.

– Как там Хлоя? – спросил Люсьен после секундного молчания, и Эвелин вдруг осознала, что откровенно разглядывает его.

– Она обедает. С ней дочь хозяина гостиницы.

– Хорошо. – Люсьен указал на стол, накрытый на две персоны. – Пожалуйста, устраивайся поудобнее. Я заказал жареную утку, здесь это фирменное блюдо.

– Звучит очень заманчиво. – Их разговор выглядел таким благопристойным, однако когда Эвелин подошла к столу, а Люсьен не тронулся с места, она поняла, что в данной ситуации нет ничего благопристойного. Воздух наэлектризовался до такой степени, что, казалось, не хватало только треска разрядов.

Люсьен все же отодвинул для нее стул. Эвелин робко села, обеспокоенная его близостью. Затем она почувствовала аромат его одеколона. Эвелин прикрыла глаза, потому что ее тело предательски отозвалось на такой знакомый запах сандалового дерева. Сколько раз напоминал он ей о нем, об их близости! Не один раз в парфюмерном магазине Эвелин украдкой нюхала флакончик с этим ароматом, а затем быстро ставила его на место, чувствуя себя почти преступницей.

А разве это не так? Несмотря на то, как Люсьен обошелся с ней, тело Эвелин все еще хранило память о его ласках.

Люсьен отошел и потянулся за стоявшей на столе бутылкой.

– Вина? – предложил он.

Эвелин покачала головой. Менее всего ей сейчас хотелось обострять свои чувства. Ее сердце уже стучало так, что она боялась, как бы этого не услышал Люсьен.

Он пожал плечами и налил себе, затем поднял бокал, покрутил его в руке и поднес к губам. Сделав глоток, Люсьен облизнул губы и поставил бокал на стол. Его руки выглядели особенно сильными рядом с хрупким стеклом.

Эвелин старалась отвлечься от воспоминаний о том, как эти руки ласкали ее тело.

– Я хотел поговорить с тобой, – сказал он. – Завтра мы будем в Лондоне. И завтра же утром до отъезда отсюда мы поженимся.

Эвелин отвела взгляд от его рук.

– Так скоро?

– Я получил специальное разрешение.

Его практичные слова помогли Эвелин унять предательскую дрожь в теле. Она удивленно посмотрела на него.

– Быстро управился.

Люсьен пожал плечами.

–Я обладаю средствами и влиянием. Все можно сделать – стоит лишь предложить определенную сумму денег.

Эвелин неодобрительно фыркнула:

– Думаю, ты действительно веришь в это.

– Так было всегда. – Люсьен вложил в улыбку изрядную толику обаяния. – И ты, став моей женой, сама убедишься в этом.

– Сомневаюсь. – Теперь Эвелин жалела, что отказалась от вина, и ей было нечем занять руки. – Не все можно купить за деньги, и мне жаль, что ты думаешь иначе.

– Не стоит меня жалеть. – Люсьен снова покрутил в руке бокал. – Несмотря на все, что произошло со мной, я вернулся в Англию более богатым, чем был прежде.

– Холодный расчет.

– Значит, ты находишь меня холодным?

Мягкость его тона вызвала озноб у нее в позвоночнике. Тем не менее, Эвелин бесстрастно взглянула на Люсьена.

– По-моему, ты опустошен, и это грустно.

– Возможно, мне нужна жена, которая согрела бы меня. – Люсьен обаятельно улыбнулся, и этого оказалось достаточно, чтобы внизу ее живота появилось томящее ощущение расслабленности. – Мы ведь собираемся пожениться, Эвелин, и меня не радует перспектива пусть и учтивых, но неискренних отношений. У нас с тобой есть ребенок, и я бы хотел, чтобы у нас была настоящая семья.

Показалось ли ей это или действительно в его голосе прозвучали тоскливые нотки?

– Однако, – вставила она, – своими недавними действиями ты не очень-то старался внушить любовь к себе.

– Я отдаю себе отчет в этом, но постарайся понять меня.

– Так же, как и ты мог бы понять меня. Люсьен засмеялся.

– Ты всегда споришь со мной, Эвелин. Это одна из черт, которая мне в тебе нравится.

– Твои поступки вынуждают меня спорить с тобой, – заметила она, взмахнув ресницами.

– Понимаю, я заслужил это, – со вздохом произнес Люсьен. – Но я ничего не могу изменить. Твой отец должен заплатить за то, что сделал, и это то наказание, с которым нам с тобой придется мириться. Скажи спасибо, что я оставил его в собственном доме. Первым моим побуждением было определить его в сумасшедший дом, но я не хочу, чтобы моя жена возненавидела меня. Здесь я пошел на компромисс.

– Боже мой! – Эвелин приложила руку к громко стучавшему сердцу, болезненно переживая ожидавшую отца участь. – Ты прав, я бы возненавидела тебя.

Люсьен поставил бокал, приблизился к Эвелин и погладил ее плечи.

– Я не хочу, чтобы ты ненавидела меня, Эвелин. Помнишь, как хорошо нам было вместе?

Люсьен провел пальцами по ее ключице, и тело Эвелин встрепенулось, будто в ответ на прикосновение хозяина.

– Я помню.

– Я никогда не забывал тебя. – Люсьен нежно погладил ее затылок, затем провел пальцами вниз по позвоночнику. – Даже пребывая в аду, я думал о тебе, вспоминал о проведенном с тобой времени. – Он наклонился и коснулся губами ее чувствительной шеи, чем вызвал ее взволнованный вздох. – Я не хотел, чтобы ты уходила от меня, – прошептал он.

Эвелин до боли стиснула кулачки.

– Тогда зачем же... Зачем ты прислал то письмо?

– Я не делал этого. – Взяв ее за подбородок, Люсьен повернул Эвелин к себе. – Клянусь, я не делал этого. Если бы я знал, что у тебя будет ребенок, то немедленно приехал бы к тебе.

Эвелин закрыла глаза, чтобы не видеть выражения мольбы на его лице. Господи, ей так хотелось бы верить ему, но она разучилась доверять красивым словам. Люсьен сделал для этого все возможное.

– Если не ты, то кто мог мне написать?

– Не знаю. Но совершенно очевидно, что какие-то силы хотели разлучить нас. Письмо, мое похищение. Возможно, я прав, и все организовал твой отец. Я не знаю никого другого, у кого был бы мотив отомстить мне таким образом.

Эвелин негодующе замотала головой и оттолкнула руку, которой Люсьен продолжал ласкать ее.

– Я знаю почерк моего отца. Это не он. Но Бог с ним, с письмом. Ты ведь дал мне уйти после того, как мы провели вместе три ночи. Почему ты поступил так, если хотел, чтобы я осталась?

– У нас была сделка, – резко ответил он.

– Была, – покорно согласилась она.

Люсьен погладил ее по плечу.

– Неужели ты не вспоминала о нас, хотя бы изредка?

– Вспоминала, – вздохнула Эвелин. – Как я могла не вспоминать?

– Как ты могла не вспоминать? – эхом отозвался Люсьен. Он взял ее за руку и помог подняться со стула. – Ты носила здесь моего ребенка. – Он положил руку на ее живот. – Я хочу видеть тебя в положении. Хочу, чтобы ты родила мне еще детей.

Эвелин с трудом проглотила подкативший к горлу ком. Она тщетно пыталась возродить в себе гнев – тело ее таяло от прикосновений Люсьена.

– Я уже говорила, Люсьен, что это замужество будет только называться так. Я не лягу в постель с человеком, которому не доверяю.

Его брови взметнулись вверх.

– Ты можешь доверять мне, Эвелин.