Текст книги "Любить не страшно!"

Автор книги: Дебора Тернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

5

Энджи проснулась оттого, что сильные руки взяли ее за талию и в ее сон вторгся глубокий мужской голос. Она открыла глаза и увидела, совсем рядом со своим лицом лицо Кейда. Серые глаза смотрели на нее сосредоточенно. Энджи заглянула в их таинственную глубину, и ее сердце подпрыгнуло в груди. Она окончательно проснулась и увидела, что Кейд сидит на корточках перед ее креслом.

– Что такое? Мы прилетели?

– Не совсем. – Кейд едва узнал собственный голос.

У Энджи расширились зрачки, в глазах вспыхнул огонь, ее тело посылало безмолвный сигнал, который его тело, не подчиняясь командам разума, приняло и послало в ответ свой. Энджи и не подозревала, как соблазнительно выглядит: отяжелевшие со сна веки придавали ее взгляду томное выражение, губы были приоткрыты в неосознанном приглашении. Кейд глубоко вздохнул, пытаясь побороть внезапный всплеск желания.

– Что ты делаешь? – Голос Энджи тоже прозвучал с хрипотцой.

– Мы скоро приземляемся, – пояснил Кейд, – я пытался застегнуть твой ремень безопасности, не разбудив тебя.

Однако его руки почему-то не спешили убираться с ее живота и вместо того, чтобы заняться делом, покоились под самыми ее грудями. Наверное, чувственный голод, вспыхнув, спалил его силу воли. Кейд считал, что любовь – шулерская карта в игре эмоций, это то, чего он никогда никому не обещал. Тем не менее, он всегда заботился о том, чтобы его любовницы – и жена – чувствовали, что он относится к ним с симпатией и уважением. И вот однажды вечером, накануне собственной свадьбы, с Кейдом произошло нечто невиданное – глаза Энджи зажгли в нем непреодолимое, мучительное, пугающее своей остротой желание. Он видел эту девушку впервые, но одного ее взгляда оказалось достаточно, чтобы его хладнокровие и уверенность в себе слетели, как шелуха, обнажив примитивное влечение. Как Кейд ни боролся с собой, как ни корил себя, ничто не помогало, он не только не заглушил желание, но даже не смог его притупить. Не помогли даже годы разлуки.

Энджи накрыла его руки своими и проговорила хрипловатым грудным голосом:

– Я сама застегну.

У Кейда возникло странное ощущение, словно мир вокруг него пошатнулся и его выбросило на незнакомую территорию. Кейд не мог пожаловаться на недостаток опыта в общении с женщинами, но никогда еще он не испытывал желания подобной остроты и силы. Оно накатило на него огненной лавой, урожая спалить в своем пламени и его выдержку, и его самого. Он быстро защелкнул ремни безопасности и встал.

– Все в порядке?

Ему никак не удавалось оторвать взгляд от впадинки у основания шеи Энджи, где быстро бился пульс.

– Да. – Энджи покраснела и с видимым усилием отвела глаза. – Извини, я всегда просыпаюсь медленно.

Кейд поспешно сел, чтобы Энджи не заметила его возбуждения. Его раздражало, что выдержка ему изменила. Он пристегнулся сам и отвернулся к иллюминатору. Бесполезно. Кейд отчетливо, как наяву, увидел Энджи в своей постели после бурной ночи любви. Он представил, с каким удовольствием разбудит ее своими ласками…

Боже правый, ужаснулся Кейд, если простое прикосновение к Энджи пробуждает такие эротические фантазии, что же будет дальше?! Он уже сожалел, что отправился с ней в эту поездку, куда безопаснее было бы поручить ее сопровождать кому-нибудь из помощников. Ответ на вопрос, почему он этого не сделал, лежал на поверхности, точнее, сидел рядом с ним в салоне самолета. Кейд не прикасался к Энджи, но остро ощущал ее близость, чувствовал исходящий от ее волос нежный аромат.

Руки Энджи лежали на коленях вроде бы спокойно, но Кейд чувствовал, что она так же напряжена, как и он. Пальцы у Энджи были бледные, тонкие, Кейд представил, как они будут выглядеть на его смуглой коже… Он попытался оценить ситуацию так же беспристрастно, как оценивал положение в бизнесе. Возможно, имеет смысл пойти на поводу у своих желаний и посмотреть, что из этого выйдет. То, что происходит между ним и Энджи, – это всего лишь сексуальная химия, игра гормонов, но Энджи имеет над ним слишком сильную власть. Кейд понимал, что если даст слабину и позволит Энджи воспользоваться этой властью, то она завладеет им полностью.

Однако желание не лишило Кейда наблюдательности, он был достаточно опытен, чтобы понять, что Энджи тоже его хочет. Так почему бы не принять то, что она мне, не отдавая себе в том отчета, предлагает? – спросил он себя и сам же ответил: именно потому, что ее предложение неосознанно, и я не имею права воспользоваться ее невинностью.

Невинностью? В ее-то возрасте? Очень возможно, что ее неопытность – уловка, цинично подумал он. Однако, если ее как следует приодеть, окружить заботой, из нее получится великолепная любовница. Кейд уже строил планы: это будет равноправное партнерство, Энджи сможет посмотреть мир, многому научиться, а когда его увлечение ею пройдет, он позаботится, чтобы она ни в чем не нуждалась и могла вообще не работать, если сама не захочет.

Энджи такой вариант должен понравиться, думал Кейд, в любом случае это лучше, чем та жизнь, которую она ведет сейчас.

– В каком аэропорту мы приземлимся? – бесстрастно спросила Энджи.

Но ее показная невозмутимость не обманула Кейда. Он пристально всмотрелся в ее лицо и заметил, что на бледной коже проступает румянец. Энджи глотнула и облизнула пересохшие губы. Так и есть, понял Кейд, она тоже меня хочет.

– Мы сядем на острове Сент-Мэри, а оттуда на вертолете доберемся до Треско.

Энджи прерывисто вздохнула, отвернулась к иллюминатору и стала смотреть на приближающуюся землю. Она уже знала, что где-то в промежутке между сном и бодрствованием выдала себя. Кейд безошибочно определил ее реакцию, как сексуальное возбуждение, вот почему на его лице застыла маска презрения.

Аллегра рассказывала, что женщины буквально бегают за ним, пускаются на всяческие уловки, чтобы затащить его в постель. С ее слов Энджи знала, что таких Кейд презирает. И вот теперь он, по-видимому, принял ее за очередную легкодоступную любительницу постельных приключений. Вот бы он посмеялся, если бы узнал, что она никогда не занималась любовью! Но он не узнает, решила Энджи, потому что с этой минуты я буду держаться так же холодно и отчужденно, как он.

Но, когда совсем рядом, прямо над ее ухом, прозвучал чуть охрипший голос Кейда, самообладание Энджи испарилось без следа.

– Смотри вон туда, видишь островок? Это Треско. Мой отец его очень любил. Маме, правда, там было скучновато, она горожанка до мозга костей.

Энджи отлично помнила мать Кейда – утонченную женщину с изысканными манерами, воплощение светской элегантности. Она не очень хорошо ладила с невесткой.

Лицо Кейда посуровело.

– Мама говорила, что рано или поздно море заберет отца, так и случилось. Он погиб, пытаясь спасти парочку идиотов, которым вздумалось выйти в море в шторм, да еще без спасательных жилетов. Погибли все трое.

– Мне очень жаль.

Кейд пожал плечами.

– Отец любил риск, думаю, будь у него выбор, он предпочел бы погибнуть, как погиб, а не угасать от болезней.

По тону Кейда, Энджи показалось, что он не разделяет точку зрения отца. Она посмотрела ему в глаза и утвердилась в своей догадке. Так и есть, Кейд слишком ответственный человек, чтобы рисковать жизнью ради выброса адреналина. По какой-то неведомой причине это открытие ее успокоило. Энджи снова повернулась к иллюминатору и стала смотреть вниз. Самолет подлетел ближе к острову, и среди зелени Энджи могла различить красные черепичные крыши маленьких, словно игрушечных домиков, красочные пятна клумб. По-видимому, недавно прошел дождь, потому что дороги влажно блестели на солнце.

– Не знаю почему, но у меня такое впечатление, что островитяне живут неспешно, спокойно. Но, возможно, это впечатление обманчиво.

– В этом прелесть островов, Энджи, они манят экзотической, опасной красотой.

В спокойном, почти равнодушном голосе Кейда Энджи услышала волнующий вызов. Она тут же мысленно одернула себя: не смей, даже не думай! Лучше любуйся пейзажем, это куда безопаснее.

– А я думала, ты горожанин до мозга костей.

– Как тебе сказать… Я люблю Лондон, Париж, Нью-Йорк, но своим домом я считаю Треско.

Энджи опять хотелось посмотреть ему в глаза, но она себе запретила. Аллегра когда-то жаловалась, что ей скучно жить на острове, и примерно через год после свадьбы Кейд перестал возить ее туда и стал ездить один.

Сосредоточенно глядя в иллюминатор, Энджи напомнила себе, что Кейд – такой же, как ее отец, что он не хранил верность жене. Не помогло. Энджи удивляло, что слабый, едва ощутимый запах мужского одеколона способен заставить ее сердце биться чаще. Она чувствовала себя мотыльком, которого неудержимо тянет к смертельно опасному огню. Такая же участь ждет и ее, если она не поостережется. Борясь со своим влечением, Энджи прибегла к последнему средству: напомнила себе, что если она уступит своим инстинктам, то предаст память Аллегры. А если полюбит Кейда… О том, что ее ждет в этом случае, Энджи боялась даже подумать. Впрочем, это исключено, значит, и бояться нечего, решила она. Возможно, на свете существуют мужчины, способные любить беззаветно, но Энджи таких не встречала. Не что иное, как любовь, довела мать Энджи до депрессии и, в конце концов разрушила ее жизнь. Энджи не хотела для себя такой участи, она решила, что, если останется независимой, никто не сможет причинить ей боль.

Земля быстро приближалась, но вместо радости Энджи испытала всплеск паники. Она закрыла глаза и судорожно глотнула. Кейд истолковал ее страх по-своему, он взял ее за руку и сказал успокаивающе:

– Расслабься, Энджи, все в порядке, мы всего лишь садимся.

Энджи стало неловко, но тепло руки Кейда приятно согревало ее пальцы. Кейд кивнул в направлении приземистых белых строений и спокойно сказал:

– Аэропорт острова Сент-Мэри. Здесь мы пересядем на вертолет.

Он отпустил руку Энджи и показал на вертолет, уже ждавший на краю летного поля. Удивляться не стоит, подумала Энджи, Кейд богат, у него во всех частях света есть дома, в его собственности находятся даже несколько островов, он купил их, потому что любит иногда отдохнуть от людей вообще и от посторонних в частности. Медальон, который он подарил ей перед свадьбой, тоже стоил немало. А как он одевается!

Что я наделала? Не надо было ехать с ним!

Энджи посмотрела на свои вылинявшие джинсы и снова подумала о том, что она и Кейд – существа из разных миров, Кейд вернется в свой мир уже завтра, а ее после недели безмятежной жизни на прекрасном острове ждет суровая реальность. Когда вопрос с завещанием Аллегры будет решен, вряд ли они с Кейдом еще когда-нибудь встретятся. Почему-то эта мысль не успокаивала Энджи, а создавала ощущение странной пустоты в душе.

– Откуда ты знал, где меня искать сегодня утром? – Энджи задала вопрос, не дававший ей покою с самого утра. – Фэй не могла тебе сказать, она не знает, где именно я выгуливаю собак.

Кейд ответил не сразу.

– Я нанял частного детектива, он доложил, что ты каждое утро выгуливаешь собак и обычно твой маршрут пролегает между парком и берегом реки.

Энджи задохнулась от возмущения, ее глаза вспыхнули, на щеках выступил румянец.

– Так ты установил за мной слежку!

Кейд лишь пожал плечами и все так же бесстрастно, даже чуть насмешливо, пояснил:

– Это еще одна привилегия «неприлично богатых». Будь ты чуть сговорчивее, в слежке не было бы необходимости, но всякий раз, когда я пытался что-нибудь узнать, ты ощетинивалась и шипела, как испуганная кошка. – Видя, что Энджи по-прежнему кипит от негодования, он с сарказмом добавил: – И уж конечно ты ни за что не сказала бы мне, что тебя уволили потому, что ты отказалась переспать с боссом.

– Откуда ты узнал… – Энджи осеклась. – Только не говори, что я сама только что в этом призналась!

– Хорошо, не буду, – снисходительно согласился Кейд. – Но ведь он пытался тебя принудить?

– У него не было возможности. Как только он попробовал дать волю рукам, я пригрозила, что подам на него в суд. Мне показалось, что он смирился с отказом, но через некоторое время меня уволили по сокращению штатов. Пожалуй, я была даже рада расстаться с этой конторой.

Только тогда Энджи не знала, как трудно будет найти другую работу.

– Мерзавец распустил по городу слухи, что у тебя склочный характер, что ты постоянно ссоришься с коллегами и требуешь повышения зарплаты.

Огорошив Энджи этой фразой, Кейд испытующе посмотрел ей в глаза. Голос его оставался спокойным, но от этого ледяного спокойствия Энджи покрылась гусиной кожей.

– Так вот почему мне не удается найти работу! Зря все-таки я не подала на него в суд.

– Интересно, почему ты этого не сделала? Таких, как он, безнаказанность развращает.

Кейд с поразительной проницательностью нащупал самое больное ее место. Энджи неуверенно пожала плечами.

– У меня не было доказательств, я боялась, что мне не поверят. Мой бывший босс – известный в городе человек, что значит мое слово против его слова? Кстати, как частный детектив узнал, за что меня уволили?

– Он поговорил с несколькими женщинами, которые уволились или были уволены из этой фирмы до тебя, проработав совсем недолго.

Тем временем самолет приземлился. Кейд расстегнул ремень безопасности и встал.

– Ладно, теперь это уже неважно. Вопрос решен, твой бывший босс впредь побоится злоупотреблять служебным положением, а у тебя больше не будет проблем с приемом на работу.

– Удивительно, какую большую роль играют в жизни совпадения, – с сарказмом сказала Энджи. – Если бы я не спустилась по лестнице в тот самый момент, когда ты и… твоя подруга шли по улице, ты бы вообще не узнал, что я живу в Плимуте.

– Старая добрая Англия не так уж велика, мне было не очень трудно тебя найти.

Кейд пропустил Энджи вперед и пошел по проходу вслед за ней. Что-то в его тоне встревожило Энджи, но она не могла понять, что именно. Стюардесса открыла дверь и учтиво попрощалась с пассажирами. Кейд и Энджи спустились по трапу на залитое солнцем летное поле, и пошли к вертолету. Как оказалось, вертолет не был взят напрокат, он принадлежал Кейду, и именно Кейд, сев за штурвал, доставил их на остров Треско.

Энджи еще с воздуха заметила большой дом, теннисный корт и бассейн, а у причала в естественной бухте – яхту.

Личный рай богатого человека, подумала Энджи, пытаясь подавить горечь. Аллегра говорила, что Кейд много работает и даже дома подолгу пропадает в кабинете, и все же Энджи казалось несправедливым, что Фэй вынуждена раздеваться перед публикой, чтобы заработать на кусок хлеба, а Кейд владеет несметными богатствами. И ведь этот дом – лишь одна из его резиденций.

Вертолет приземлился, и, когда винт прекратил вращаться, стало неожиданно тихо. Кейд повернул голову к Энджи и сказал официальным тоном:

– Добро пожаловать в мой дом.

– Спасибо, – ответила Энджи так же официально, но у нее возникло тревожное ощущение, будто за словами Кейда скрывается некое заявление, что, конечно, было нелепо, формальное приветствие – всего лишь дань вежливости со стороны Кейда. Энджи напомнила себе, что Кейд нарушил брачные клятвы, не исключено, что его любовница уже на острове.

Кейд пошел немного впереди, показывая Энджи дорогу. По мере того, как они подходили ближе, дом казался Энджи все больше и больше. Особняк определенно впечатлял, но Энджи изо всех сил старалась выглядеть невозмутимой, меньше всего ей хотелось походить на любопытствующую туристку.

Вопреки опасениям Энджи интерьер дома был элегантным, но без показной роскоши, у нее возникло ощущение, что она бывала в этом доме много раз, и Энджи сразу почувствовала себя свободнее. Кейд познакомил ее с экономкой, Агнес Болтон, женщиной средних лет. Миссис Болтон проводила Энджи в ее комнату.

Остановившись на пороге, Энджи оглядела просторную, но не слишком большую спальню. Как и во всем доме, здесь царила атмосфера Неброской элегантности: белые стены, древесина цвета темного меда, на стене над широкой кроватью три небольших пейзажа маслом в тонких золоченых рамах. Из спальни вела дверь на мощенную терракотовой плиткой террасу, где стояли большие керамические горшки с какими-то цветущими растениями.

Миссис Болтон указала на раздвижные зеркальные двери.

– Гардеробная здесь. Желаете, чтобы я развесила ваши вещи?

– Нет, спасибо, – быстро сказала Энджи.

У нее не было ни малейшего желания демонстрировать свой скромный гардероб экономке, наверняка привыкшей к изысканным туалетам других гостий.

– Тогда я вас оставлю, – сказала экономка. – Вы, наверное, хотите принять душ и отдохнуть с дороги. Если что-то понадобится, позвоните.

Она указала на кнопку в стене возле двери, которую Энджи сначала приняла за выключатель. Приветливо улыбнувшись, экономка ушла. Энджи открыла дверь в ванную, оказавшуюся больше, чем гостиная в их с Фэй квартире. В одном углу располагалась душевая кабина, в другом – утопленная в пол ванна размером с небольшой плавательный бассейн. В комнате витал тонкий аромат дорогой парфюмерии, Энджи огляделась и поняла, что запах исходит от куска розового мыла. Позже, лежа в теплой воде, она спрашивала себя, видели ли когда-нибудь эти стены такую малообеспеченную гостью, как она. Впрочем, это неважно, сказала себе Энджи, наслаждайся роскошью, пока есть возможность.

После ванны Энджи высушила волосы феном и переоделась в темно-зеленые брюки и свитер цвета корицы. Стук в дверь раздался на двадцать минут раньше, чем Энджи ожидала, она только-только успела одеться. Тем не менее, она открыла дверь с вежливой улыбкой. Но ее улыбка тут же погасла, когда она увидела не миссис Болтон, а Кейда.

Кейд тоже переоделся. В облегающих джинсах и в спортивной рубашке под цвет глаз он казался сильным, непреклонным и еще более привлекательным. У Энджи перехватило дыхание, она глотнула и пролепетала:

– Ой, я думала, это миссис Болтон. Кейд прищурился, всмотрелся с непонятным выражением в ее лицо и предложил:

– Не хочешь перед ланчем осмотреть сад?

– Спасибо, с удовольствием.

Энджи хотелось спросить о наследстве Аллегры, но она сочла невежливым заводить этот разговор первой.

Кейд оказался гостеприимным хозяином. Показывая Энджи сад, он держался безупречно вежливо. На обратном пути к дому они проходили мимо корта.

– Ты играешь в теннис? – спросил Кейд.

– Когда-то играла. Но это было давно.

– Как-нибудь сыграем.

– Возможно, – коротко ответила Энджи, подумав: «как-нибудь» значит «никогда». Она посмотрела в сторону моря. – Эта яхта – твоя?

– Да. Ты любишь ходить под парусом?

– В детстве любила. У отца была яхта. Кейд нахмурился.

– Нам надо когда-нибудь покататься.

Как и в случае с теннисом, Энджи понимала, что предложение Кейда ничего не значит.

Она вообще не видела смысла в этих разговорах, поскольку уже завтра Кейд покинет остров. По-видимому, Кейд привык быть вежливым со всеми гостями и для нее не делает исключения, хотя она не настоящая гостья, она оказалась здесь только по воле его покойной жены – жены, которой он изменял.

– Где сверток, который оставила Аллегра? – повинуясь какому-то импульсу, спросила Энджи.

Кейд прищурился, спрятав глаза за ресницами, потом загадочно посмотрел на Энджи и сказал бесстрастно:

– Я велю принести его в твою комнату.

В дом они вернулись в гнетущем молчании. Уже на террасе Энджи сказала деревянным голосом:

– У тебя прекрасный дом, а сад еще лучше.

Кейд, наблюдая за выражением ее лица, заметил на нем нечто сродни грусти. Он мысленно проклял свои инстинкты защитника и покровителя, вечно просыпавшиеся в нем, когда в глазах Энджи появлялось такое выражение. Кейд не вполне понимал собственные чувства, но они ему не нравились. У подруги его покойной жены наступили трудные времена, и он чувствовал себя отчасти ответственным за ее судьбу, однако эта странная потребность заботиться об Энджи была ему внове. Обычно Кейд обращался с женщинами бережно, потому что считал их существами слабыми, хрупкими, но это не мешало ему уважать твердость, которую представительницы слабого пола порой проявляли, когда многие мужчины спасовали бы.

Что касается женской слабости, то Кейд не пытался использовать ее в своих целях, он выбирал только достаточно искушенных женщин, способных постоять за себя. Даже Аллегра, несмотря на молодость, точно знала, чего хотела. Но Энджи ставила его в тупик. Пытаясь ей помочь, Кейд раз за разом натыкался на ее упорное сопротивление. Вот и сейчас вся ее миниатюрная фигурка выражала непреклонную решимость, соблазнительные губы были плотно сжаты. У Кейда ее упрямство вызывало противоречивые чувства: он одновременно и уважал ее гордость, и жаждал сломить ее сопротивление, подчинить Энджи себе, сделать ее зависимой. Такого с ним еще не случалось.

– Ланч, должно быть, уже готов, – отрывисто произнес он.

Стол был накрыт на террасе. Над лужайкой носились какие-то птахи, ловя на лету невидимых человеческим глазом насекомых. Чтобы хоть как-то нарушить затянувшееся молчание, Энджи заметила:

– Милые птички, по виду и не скажешь, что они хищные.

Ответ Кейда прозвучал неожиданно зловеще:

– Каждый из нас в чем-то хищник, и каждый – добыча.

Энджи подняла на него удивленный взгляд. Кейд смотрел ей в лицо, но не в глаза, его взгляд, откровенный, как интимная ласка, был прикован к ее губам. Энджи бросило в жар, на щеках выступил румянец, и она не нашлась, что сказать, хотя, когда ее бывший босс пытался к ней приставать, для него у нее слова нашлись, и какие! В конце концов, она пролепетала:

– Интересный взгляд на человеческие отношения.

Кейд пожал плечами и философски заметил:

– Но это правда, вспомни хотя бы свою соседку по квартире.

– Фэй? – удивилась Энджи. – Но она не жертва и уж тем более не хищница!

– Она раздевается перед мужчинами и пытается получить от них как можно больше денег. Чем более провокационно она себя ведет, чем больше обещает каждое ее движение, тем выше чаевые. Но я очень сомневаюсь, что она выполняет свои многозначительные обещания.

– Конечно, нет! – возмутилась Энджи. – Она же танцовщица, актриса.

– Значит, это чистый расчет. Она возбуждает зрителей, заставляет их, ее желать, будит эротические фантазии, но в ответ не дает ни нежности, ни теплоты.

Энджи опешила и заморгала. Слышать подобные высказывания от мужчины, который содержит любовницу, было довольно странно. Много ли теплоты и нежности видела от него Аллегра? Энджи попыталась прочесть ответ в глазах Кейда, но ей это не удалось, тогда она попыталась оправдать Фэй:

– Она делает это ради дочери. А что касается теплоты и нежности… сомневаюсь, что мужчины, которые смотрят ее выступление, приходят в стрип-бар именно за этим.

– Твоя преданность подруге весьма похвальна, – насмешливо проговорил Кейд. – Если все так замечательно, почему ты сама не раздеваешься перед публикой? Ты бы заработала гораздо больше, чем на своей прежней работе.

Энджи отложила вилку и нож, аппетит у нее напрочь пропал.

– Потому, что я могу зарабатывать чем-то другим и потому, что я не мать-одиночка. Фэй выходила замуж, как она считала, по великой любви и на всю жизнь. Но, когда ее муж узнал, что она беременна, он собрал вещички и был таков. Он испугался ответственности. А Фэй осталась не только без средств, но еще и с его долгами. В ее положении не приходится особенно выбирать, чем зарабатывать на жизнь.

– Значит, она – жертва, – бесстрастно заключил Кейд и сменил тему: – Ешь, завтрак был давно, ты должна была проголодаться.