Текст книги "Я влюблена"

Автор книги: Дайана Кобичер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

10

– Не могли бы вы мне помочь? – спросил кто-то сзади.

Алекс обернулся, неуверенный, что это обратились к нему. Пожилой человек улыбался ему с кузова старенького пикапа. Алекс подошел к грузовику. Сейчас любое отвлечение было ему на руку. Он уже пять минут стоял на другой стороне улицы напротив магазина Фанни, не решаясь туда войти. Два дня, прошедшие с момента их последней встречи, казались двумя неделями. Он, наверное, даже удивился бы, что ее беременность за это время не стала более заметной, хотя, конечно, маловероятно, что за такой срок могли произойти видимые перемены.

– Вы возьмите за этот конец, а я за другой.

Алекс заглянул в кузов пикапа и увидел груду фанеры, раскрашенной под кирпич.

– Что это? – спросил он, просовывая руку под листы фанеры.

– Дом Санта-Клауса.

Пожилой человек поднял другой конец груды, и они перетащили ее на землю.

– Санта-Клаус переезжает в более теплый климат? – поинтересовался Алекс.

– Нет, только приехал погостить. Поставьте сюда. Прислоните листы к столбу.

Алекс выполнил указания и затем, отступив назад, отряхнул руки и посмотрел на пожилого человека.

– Только не говорите мне, что вы один из эльфов. Вы на него не похожи.

– Я не эльф. – Из-под темных бровей смеялись голубые глаза. – Я Санта-Клаус.

– Вы Санта-Клаус? – Алекс посмотрел на его лысину, чисто выбритый подбородок и сказал недоверчиво: – Никогда бы не подумал.

– Искусство грима, – засмеялся старичок. – Спасибо за помощь!

Но Алекс не ушел, все еще оттягивая встречу с Фанни. Он поплелся за стариком к пикапу. Тот если и удивился, то не показал виду. Он снял и дал Алексу большой деревянный стул, а сам поднял коробку.

– Вы изображаете Санта-Клауса для детей? – спросил Алекс, когда они относили стул и коробку к месту, где оставили фанеру.

– Конечно. Я уже восемь лет Санта-Клаус в этом районе.

Старик начал собирать маленькую деревянную будку – будущий дом Санта-Клауса. Судя по всему, он делал это много раз и потому не нуждался в помощи. Но Алекс по-прежнему мешкал, не уходя.

– Вам нравится работать с детьми?

– В общем, да. Но бывают дни, правда редко, когда малыши плачут, а дети постарше дергают меня за бороду, желая проверить, настоящий ли я Санта-Клаус.

Алекс засмеялся вместе со стариком и посмотрел через улицу на красочно украшенные витрины «Нидлз энд Пинз». Обрадуется ли Фан встрече с ним?

– У вас есть дети? – дружелюбный вопрос заставил его переключиться на Санта-Клауса.

– Мы ожидаем нашего первенца, – ответил Алекс.

– Сейчас не слишком хорошее время, чтобы растить детей, очень много преступности…

Старик принялся рассуждать, что в борьбе с бандитизмом все надеются друг на друга, а в итоге ничего не получается, но внимание Алекса было на другой стороне улицы. Сейчас он мог думать только о своем первенце и о его маме. Так все-таки какую же позицию он собирается занять по отношению к ним? И вдруг понял, что ни на чуточку не приблизится к решению проблемы, если будет так стоять и смотреть через дорогу на магазинчик Фанни.

Он попрощался со своим новым знакомым и решительно направился к магазину. Как Шерман, отправлявшийся завоевывать Атланту, или как Наполеон перед встречей с Веллингтоном.

Зазвенел колокольчик. Фан взглянула на дверь и, увидев Алекса, почувствовала, как у нее заколотилось сердце. Ей стоило больших усилий вернуться к покупательнице, стоящей перед ней.

– Очень жаль, но я ничем не могу вам помочь. Закончить подушку до Рождества совершенно невозможно. – Она повернулась и указала на график исполнения заказов.

– Я прошу только закончить рисунок, – протестовала женщина.

– Мне очень жаль, – Фан извиняюще улыбнулась, но голос ее был тверд.

– Я сама это вышивала…

– Чудесно! – Сказав это, Фан понадеялась, что ее нос не вырастет от такой явной лжи. Она взглянула на Алекса, который стоял достаточно близко, чтобы слышать разговор, и увидела, как его брови поползли вверх, когда он взглянул на вышитую картинку, изображавшую голую женщину с гроздью винограда. Цвета – кричащие, стежки – небрежные. Но Фан не имела права советовать своим клиентам подыскать себе другое увлечение.

– Мы сможем ее закончить только ко Дню святого Валентина.

Морщинка на переносице женщины разгладилась, и, поворчав еще несколько минут на нечуткость людей, которые не могут все бросить ради того, чтобы закончить шедевр, она согласилась, что в конце концов подушка может явиться прекрасным подарком и ко Дню Валентина.

Фанни сделала соответствующие записи в журнале и под проницательным взглядом женщины аккуратно сложила полотно.

– И кому она собирается это подарить? – поинтересовался Алекс, когда покупательница ушла.

– Своему сыну и невестке.

– Ты шутишь!

– Нет. Она говорит, что эта вышивка подойдет к их интерьеру.

– Древнего американского борделя?

– Может быть, – засмеялась Фан.

Она прицепила ярлычок к полотну, положила его на полку и повернулась к Алексу. Что еще ему сказать?

– Я помню, что обещал позвонить тебе, – начал Алекс, нарушая молчание, – но оказался поблизости и подумал, что лучше зайти. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Совсем нет. Ты идешь на строительный участок?

– Откуда ты знаешь?

– Догадалась по твоей одежде, – ответила она, показав на его черные джинсы и рабочие ботинки. Еще на нем была просторная шотландская рубашка зелено-черного цвета. Его золотистые волосы были немного взъерошены, Фан затрепетала от желания пригладить их. Как всегда Алекс выглядел обезоруживающе привлекательно.

Фан пригладила рукой свои волосы, сожалея, что не сделала сегодня никакой прически и не надела что-нибудь получше.

– Я иду на строительный объект около Анджелесского гребня, – пояснил Алекс. – Клиент хочет построить большой особняк на склоне горы. Это худший участок для строительства, который я когда-нибудь видел. Хорошо, что мне нужно только проектировать, а не строить.

– Но могу поспорить, тебе удалось спроектировать что-то эффектное и талантливое, – сказала Фан, уверенная, что так оно и есть.

– Не знаю насчет эффектности, но получился скромный маленький коттедж в семь тысяч квадратных футов…

– Всего семь тысяч? – удивилась Фан. – Действительно, пустяк!

Алекс улыбнулся вместе с ней, думая, что Фан даже не представляет себе, как она сейчас мило выглядит. На ней был просторный джемпер нежно-лимонного цвета, навевающий мысли о нарциссах и весне. Ее длинные волосы, заплетенные в толстую черную косу, лежали на плече. Он почувствовал, что у него дрожат пальцы от желания распустить их и увидеть, как они распадаются под его руками. Но сейчас не время для этого. Ведь они решили не торопить события.

– Я рада, что ты зашел, – сказала Фан. – Я уже думала сама тебе позвонить.

– Неужели? – в его иронии не слышалось и тени раздражения.

– Завтра днем я иду к врачу и подумала, что, может, ты захочешь пойти со мной.

– Что-то не так? – забеспокоился Алекс.

– Нет. Просто проверка. Доктор Вернер не будет возражать, если ты придешь со мной.

– На какое время назначен визит?

– На пять часов. Только не чувствуй себя так, будто ты обязан идти потому, что я попросила, – прибавила она быстро. – Я просто не хочу отгораживать тебя.

Как делала это раньше, добавила она про себя.

– Я хочу пойти. Если не помешаю тебе.

– Нет. Это хорошо. Отлично, – проговорила она, не спеша, думая о том, что разговаривают они совсем как чужие.

Алекс подумал о том же, когда вышел из магазина, пообещав Фан приехать прямо к врачу. Туда она доедет на машине с Нэнси, а потом, после приема, он заберет ее и отвезет домой.

Перейдя улицу, он задержался около красной фанерной будки, которая, словно по волшебству, превратилась в дом Санта-Клауса. Дети уже собрались вокруг и ждали, когда можно будет поговорить с Санта-Клаусом.

Алекс внимательно посмотрел на детей и их родителей. Казалось, никто из них не замечал несоответствия между человеком в красной зимней одежде и ярким теплым солнцем, сияющим на ясном синем небе. Для них это была нормальная рождественская погода.

Все рождественские праздники детства Алекс тоже провел в солнечном свете и жаре Южной Калифорнии. Он не задумывался над этим. Но однажды, когда он стал постарше, его родители упаковали вещи и они всей семьей уехали на праздники в Тахо. Там Алекс наслаждался снегом, любовался морозными узорами на окнах. Ему нравилось греть руки у жаркого огня камина, когда приходил с улицы. С тех пор он полюбил снег и бодрящую морозную погоду.

Но здесь не было снега. И как Алекс ни старался, он не мог найти сходства между худеньким лысым старичком, с которым недавно беседовал, и полным человеком с белыми волосами, сидящим сейчас на большом деревянном стуле с девочкой на коленях.

Санта-Клаус нагнулся, слушая лепет девочки, перечислявшей, какие рождественские подарки она хотела бы получить. Казалось, она перечисляла все известные ей игрушки. Алекс улыбнулся, вспомнив эпизод из своего детства, когда он думал, что жизнь остановится, если у него не будет гранатомета на батарейках, который он видел по телевизору.

Через несколько лет и они вместе с Фанни приведут своего малыша к Санта-Клаусу. И, без сомнения, у него будет такое же нелепое желание иметь все. Он надеялся, что именно так и произойдет, что события пойдут по этому пути и его надежда вернуть Фан увенчается успехом. Правда, он совсем не уверен, что она хочет того же.

Алекс засмеялся. Он как-то никогда не предполагал, что первый шаг по пути восстановления их отношений станет шагом к акушеру-гинекологу.

Доктор Вернер, несмотря на свои сорок с лишним лет, была стройной женщиной. Голос у нее был слишком низким для ее телосложения, а глаза мгновенно внушали доверие.

Фанни не знала, чего ей следует ожидать от Алекса. В лучшем случае – это будет рассеянный интерес, в худшем – полное безразличие.

Однако он внимательно выслушал врача, рассказавшего им об изменениях, которые произойдут с Фанни в следующем месяце. Сначала Фанни было неловко от разговора о ее теле в присутствии Алекса. Но она подумала: как же еще он узнает подробности о ее беременности? Это была какая-то новая стадия близости. Она никогда не думала о том, насколько сотворение ребенка сближает мужчину и женщину. Часть Алекса теперь внутри нее. Они не осознавали этого так ясно, пока не пришли вдвоем к врачу и не поговорили с ним о развитии этой новой жизни.

– Беременность проходит нормально? – поинтересовался Алекс.

– Фанни и малыш в хорошей форме, – с пониманием улыбнулась доктор Вернер. В своей практике она встречала немало внимательных и чутких отцов и предпочитала таких мужчин тем, кто считал своей обязанностью лишь зачать ребенка.

– Не о чем беспокоиться? – продолжал расспросы Алекс, желая быть уверенным наверняка. – Фан слишком мала, вы не находите?

Фанни удивилась его тревоге. Пожалуй, подумала она, он больше волнуется за ребенка, чем за нее. Или это только так кажется?

– Она маленькая, но у нее довольно широкий таз. Мы всегда тщательно следим за ростом ребенка. Если возникнут основания для беспокойства за Фанни или за ребенка, мы всегда можем пойти на кесарево сечение. Но я думаю, в этом не будет необходимости.

Алекс не выглядел слишком убежденным, но не стал настаивать на продолжении разговора. А когда они вышли из кабинета врача, тоном, не допускающим возражений, заявил, что Фанни нужно хорошо питаться, и повез ее на ужин в уютный ресторанчик. Они прибыли туда достаточно рано, избежав таким образом толпы ужинающих людей, и выбрали уединенный столик в дальнем углу погруженного в полутьму зала.

За ужином они говорили только о посторонних вещах, начиная с узорчатых салфеток, лежащих на столе, и кончая миром на земле, за который оба молились. Еще два дня назад Фанни ни за что не поверила бы, что все это возможно. Но сегодня, выйдя из ресторана, она почувствовала себя приятно расслабленной и даже не поколебалась, когда Алекс предложил отвезти ее домой длинной дорогой, чтобы по пути полюбоваться рождественскими огнями.

– Хочешь посмотреть на работу конкурентов? – поддразнила его Фанни.

– У меня не может быть конкурентов! – самонадеянно отозвался Алекс.

Фанни закатила глаза и засмеялась.

Несколько дней назад она думала, что, возможно, больше никогда не увидит Алекса, но теперь сидела здесь, в темном салоне его машины, и смеялась вместе с ним.

Впрочем, стоит ли этому удивляться? В их взаимоотношениях с Алексом перемены всегда происходили внезапно. От брака до развода, от развода до ребенка – и ни один из этих поступков не был совершен на разумной скорости. У них никогда не было времени остановиться и перевести дыхание.

Больше часа они ездили по улицам жилого района, любуясь декорациями, восхищаясь гирляндами фонарей, протянутыми по краям крыш, мерцанием светящихся лампочек. Был уже десятый час, когда Алекс остановил машину перед домом Фанни. Он зашел в дом зажечь свет и убедиться, все ли в порядке. Фанни была тронута его вниманием и, странное дело, не ощутила в себе чувства протеста.

– Может быть, чашку какао? – спросила она, зевая. И неудивительно, что Алекс покачал головой.

– Тебе пора спать.

Фанни хотела возразить, но усталость, которую она ощущала, говорила ей, что он прав.

– Спокойной ночи, Фанни. – Алекс погладил ее по щеке. – Спасибо, что разрешила мне пойти с тобой к доктору.

– Пожалуйста. – Фанни прижалась к его руке, наслаждаясь грубоватостью мужской ладони. – Я не хочу отстранять тебя снова. Это и твой ребенок тоже.

– Прекрасный малыш, который скоро появится. – Другую руку Алекс приложил к животу Фанни. Его нежное прикосновение пронзило ее насквозь. Так происходило каждый раз, когда он дотрагивался до нее. – Я хочу поцеловать тебя, Фан.

Хотя Алекс вроде бы и не спрашивал, Фанни все же ответила:

– Я тоже хочу поцеловать тебя.

Она прильнула к нему, прижав руки к его груди.

– Только поцелуй и ничего больше, – прошептал Алекс, уже почти касаясь ее губ. – Мы не будем совершать необдуманных поспешных поступков.

– Не будем…

Она смутно подумала, как глупо все это говорить, когда уже чувствуешь прилив крови в венах и ускоренное сердцебиение.

Губы Алекса слились у ее губами. Его рука скользнула по ее шее. Он намеревался только поцеловать ее на прощание, пожелать спокойной ночи и пообещать, что у них есть будущее. Но Фанни так отозвалась на его поцелуй, что намерения Алекса моментально улетучились, словно вылетели в окно.

Страсть охватила обоих, грозясь в следующую секунду стать неуправляемой.

Алекс первым осознал опасность происходящего. Едва слышимый предостерегающий звонок прозвенел в его голове. Казалось, ведь так просто взять сейчас Фанни на руки и отнести в спальню. Она бы и не попыталась возразить. Они оба хотели этого. Они взрослые люди. В чем же дело?

А дело в неизбежном последующем сожалении. Они пытались построить свои взаимоотношения не только на неоспоримом сексуальном влечении друг к другу. Но если Алекс не сможет удержать себя хотя бы раз, поверит ли Фанни тому, что его чувства к ней сильнее, чем просто физическое влечение?

Но он хотел ее, и она хотела его.

Он еще крепче обнял ее, но это не помогло ему избавиться от своих мыслей. Интуиция подсказывала, что сейчас ему не стоит заниматься любовью с Фанни, – это было бы ошибкой, причем, может быть, последней, роковой.

С приглушенным стоном Алекс оторвался от ее губ. И, положив руки ей на плечи, отстранил от себя.

Фанни взглянула на него глазами, полными желания. Алекс стиснул зубы, призывая на помощь всю свою волю.

– На этот раз я не хочу подкреплять наши отношения таким образом, Фанни, – сказал он хриплым голосом.

Ее лицо залилось краской. Она приложила руки к щекам.

– Не надо. – Алекс отвел ее руки, заставляя Фанни посмотреть ему в глаза. – Не смущайся. Я так же сильно хочу тебя, как и ты меня. Но у нас с тобой еще будут другие ночи. Когда мы будем уверены…

Не дожидаясь ответа, Алекс притянул Фанни к себе, поцеловал в губы коротким дружеским поцелуем и ушел, с шумом закрыв дверь.

Заторможенным движением она задвинула засов и, повернувшись, прислонилась к тяжелой двери. Фанни смотрела в пространство. Она любила Алекса. Эта мысль явилась вдруг и показалась ей такой естественной, что она даже совсем не удивилась.

Конечно, она любила его. Любила с того момента, как встретила. И на самом деле никогда не переставала любить, даже тогда, когда попросила развода. Тогда она не доверяла вовсе не Алексу. Она не доверяла самой себе. Теперь все изменилось. Она уже не чувствует себя чьей-то тенью. И Алекс вернулся в ее жизнь. Фанни положила руку на живот. Пальцы коснулись едва уловимой выпуклости. Алекс. Малыш. Этот дом для них троих. Ее магазин. Возможно ли такое, что она станет одной из тех счастливиц, которые имеют все это?

Конечно, одно дело знать, что она любит Алекса. Другое – знать, любит ли ее он. Сомнения не было – он хотел ее. Но это еще не любовь. Совершенно очевидно, что он старается наладить их отношения. Но это только из-за ребенка.

Нет! Фанни не хотела, чтобы он пришел к ней из-за ребенка или из-за того, что тяготел к ней физически. Она хотела, чтобы он пришел к ней потому, что любит ее так же сильно, как она любит его.

Когда-то он ее любил. Возможно ли, чтобы полюбил снова?

11

– Как тебе нравится мысль, что ты станешь тетей?

Оторвавшись от салата, Арабелла Грэди подняла свои зеленые глаза и встретилась со смеющимся взглядом брата.

– Тетей? В каком смысле?

– А что, есть какой-нибудь иной смысл? – спросил Алекс, забавляясь.

Арабелла положила вилку и сосредоточилась.

– Ну, есть приемные тети, не связанные родством. Еще становишься теткой, когда твой брат или сестра заводят ребенка. Надеюсь, ты говоришь не о таком варианте?

– Сожалею.

Однако ни по тону, ни по виду Алекса нельзя было сказать, что он о чем-то сожалеет. С прошлой ночи он вообще ни о чем не сожалел. Он станет отцом, и они с Фанни на правильном пути. В этот раз у них все получится. Он чувствовал это.

– Фанни?

– А кто же?

– Она беременна?

– Именно от этого обычно становятся тетями.

– О, Ал, – произнесла Арабелла.

Она откинулась на спинку стула и пристально посмотрела на брата.

– У тебя такой вид, будто я только что сказал тебе, что у меня смертельная болезнь, – заметил Алекс, ничуть не смущенный ее реакцией.

– Ты уверен?

– Что у меня смертельная болезнь? – спросил он, поднимая брови.

– Что Фанни беременна? – не поддержала она его попытки пошутить.

– Абсолютно. Я стану отцом в мае.

Она многое могла ему сказать, но, подумав, не проронила ни слова. Алекс отрезал ножом небольшой кусочек куриной грудинки и положил его в рот, давая сестре время усвоить новость, которую он ей сообщил. Он успел прожевать первый кусочек и принялся уже за второй, когда Арабелла наконец заговорила:

– Ты счастлив этим, Ал?

– Очень. Я не знал, что хочу быть отцом, пока не выяснил, что скоро им стану. А сейчас я уверен, что невозможно быть счастливее.

– Тогда я рада за тебя, – сказала она, тоном вполне соответствующим словам.

– Теперь можно поверить, – заметил Алекс холодно.

– Прости. – Она взяла вилку и воткнула ее в салат. – Я не хотела тебя обидеть. Но все это так внезапно… И так быстро. То Фанни в течение нескольких лет вне твоей жизни, то ты вдруг сообщаешь, что увидел ее снова, а еще через минуту оказывается, что она ждет твоего ребенка…

– Ты говоришь точно так же, как Фан. Она тоже жалуется, что все происходит слишком стремительно.

– Ну, хотя я и не хочу с нею соглашаться, должна признать, она права.

– Иногда, Абби, события развиваются именно так. На свете не существует правил, регламентирующих, сколько должно пройти времени, чтобы между людьми сложились определенные отношения.

– Я не говорила, что есть такие правила, но я все же думаю, что ты торопишь события. Я имею в виду ребенка, Ал. Вы с Фанни еще не решили своих проблем, а уже собираетесь его завести.

К своему удивлению, Алекс почувствовал, что покраснел.

– Я несколько староват для подобных наставлений, Абби.

– По-видимому, нет. Правда, Ал, как ты мог быть так неосторожен?

– Я не обязан отчитываться перед тобой за мою сексуальную жизнь, – огрызнулся он громко.

Гул голосов вокруг их столика мгновенно затих. Оглядевшись, Алекс обнаружил, что на него обращены настороженные и заинтересованные взгляды окружающих. Он еще сильнее покраснел и свирепо посмотрел на Арабеллу. Она безжалостно усмехнулась, забавляясь тем, что видит своего обычно невозмутимого старшего братца смутившимся.

– Когда ты только родилась, Джек Брент предложил мне обменять его совершенно новый велосипед на тебя. Ему казалось забавным иметь сестру-малышку. Лучше бы я тебя тогда обменял! – сказал Алекс серьезным тоном.

– Сейчас этот велосипед износился бы и состарился, – равнодушно заметила Арабелла.

– Возможно. Но он бы не принес мне столько беспокойства, сколько ты.

– Но с велосипедом тебе и наполовину не было бы так весело, как со мной. И не думай, что весь этот разговор про Джека Брендона и про велосипед отвлечет меня от темы!

– Про Джека Брента, – поправил Алекс. – Я знаю тебя достаточно хорошо и могу поспорить, что даже ядерный взрыв не отвлечет тебя, если ты уцепишься за что-нибудь зубами.

– Спасибо.

Арабелла приняла сказанное за комплимент и на некоторое время задумалась.

– Вы с Фан собираетесь снова пожениться? – спросила она наконец.

– Не знаю. Надеюсь, что да, но мы еще об этом не говорили.

– Ты любишь ее, Ал?

Недавно она задавала ему этот вопрос, и он ответил ей, что не знает. Но в глубине души он и тогда понимал, что говорит неправду. На этот же раз он уже не чувствовал никакой раздвоенности.

– Да, люблю.

– А она любит тебя?

Абби обязательно должна задать самый сложный вопрос, подумал Алекс с раздражением.

– Думаю, да. Но не уверен, что она это знает, – произнес он вслух.

– Ты сказал ей о своих чувствах?

– Не думаю, что она сейчас готова это услышать. Она так же, как и ты, обеспокоена тем, что все происходит очень быстро.

Абби отодвинула недоеденный салат и посмотрела на Алекса с тревогой.

– Ты знаешь, Ал, я хочу видеть тебя счастливым. Если Фанни может сделать тебя счастливым, я приму ее с распростертыми объятиями. Но если ты снова из-за нее будешь несчастен, я выцарапаю ей глаза.

– Спасибо. Хорошо, когда знаешь, что есть человек, который может тебя защитить.

– Не за что.

Алекс взглянул на счет, оставленный официантом, и бросил несколько банкнот на поднос. Он встал, и Арабелла тоже вышла из-за стола. Взяв его за руку, она положила голову ему на плечо.

– Удачи тебе, Ал. И знай: Джанет, Кэрол, Энни и я будем лучшими тетями, каких вообще может иметь ребенок.

Несколько часов спустя, припарковав машину у магазинчика Фанни, Алекс вспомнил о пожелании Арабеллы. Удача. Нужна ли она ему? Может, только элементарная сверхсамоуверенность заставляет его думать, что Фан так же сильно любит его, как он ее?

На прошлой неделе он встречался с нею каждый день. Они вместе ходили делать покупки к Рождеству, заворачивали подарки, купили небольшую елочку для квартиры Алекса. Он точно знал, что это было лучшее время, которое они когда-либо провели вместе. Они болтали, смеялись и день ото дня становились ближе друг к другу. Приглядываясь к Фан, Алекс видел в ее глазах любовь.

Или, может, он видел в них отражение своих чувств?

Проклятье! Почему жизнь такая сложная и запутанная?

Жаль, что он не мог упростить ее прямо сейчас, сидя в машине и уставившись на магазин Фанни. Алекс отвернул воротник пиджака и вышел под моросящий дождь.

Несмотря на поздний час, входная дверь магазина была не заперта. Фан говорила ему, что в этот вечер магазин закроется позже, и объяснила почему. Но этого оказалось недостаточно, чтобы подготовить Алекса к потрясению, которое он пережил, когда в девять тридцать вечера вошел в «Нидлз энд Пинз» и обнаружил, что магазин полон покупателей и все они – мужчины.

Идея устроить вечер покупок только для мужчин родилась у Фанни из-за жалоб ее покупательниц на подарки, которые им делают их мужья. Дело в том, что многие мужчины – невнимательные недотепы. Покупая женам новый кухонный комбайн, они думают, что максимально одаривают их заботой и вниманием. Между тем их жены хотели бы получить в подарок совсем другие вещи, выбрать которые мужчины в основном не способны. Поэтому за несколько недель до Рождества Фанни предложила женщинам отобрать предметы, которые они хотели бы получить в подарок, и записать их на карточках. А за неделю до Рождества вечером «Нидлз энд Пинз» открылся специально только для мужчин, которым Фан и предложила собранную ею картотеку с пожеланиями женщин.

Алекс задержался в дальнем углу торгового помещения, рассматривая покупателей. Их было около дюжины, но в стенах тесного магазинчика они казались настоящей толпой. Публика была самая разношерстная, о чем можно было судить по одежде – от элегантных костюмов до джинсов фирмы «Левайс».

Алекс видел, как Фан появилась из-за стеллажа с шерстяными изделиями. В руке она держала картотеку и что-то объясняла дородному строительному рабочему, который, видимо, цеплялся за каждое ее слово. Алекс постарался не привлекать к себе внимания. Он наслаждался, наблюдая за Фанни. Он не слышал ее, но это не уменьшало удовольствия смотреть на нее и знать, что она принадлежит ему. Эта женщина – его Фан.

По количеству телефонных звонков, принимаемых Нэнси, можно было понять, что вечер покупок только для мужчин оказался удачной и выгодной идеей. К тому же и очень изнурительной, подумал Алекс, видя, что уже другой покупатель приближается к Фанни за помощью. За двадцать минут, что Алекс находился здесь, она ни разу не передохнула.

– Вы разбираетесь в рукоделии?

Человек, обратившийся к нему, был ростом около шести футов, моложе двадцати пяти лет. Взглянув на его плечи, обтянутые легким спортивным свитером, Алекс готов был поспорить, что он весит как подъемный кран. И похож на рефрижератор с головой.

– Ваша жена разве не написала, что она хочет в подарок? – спросил Алекс, бросив взгляд на карточку, которую незнакомец держал в руке.

– Моя мама, – уныло уточнил молодой человек. – Она написала полдюжины вещей. Как узнать, какую из них она хочет?

– Ну, вероятно, любая из них подойдет.

Но Рефрижератор покачал головой.

– Вы не знаете мою маму. А я ее знаю. Здесь только одна вещь, которую она хочет, остальные пять ей даже не нравятся. Но если я выберу неправильно, она сделает вывод, что я ее не люблю.

Алекс сдержал улыбку, которая, он был уверен, могла не понравиться его собеседнику.

– Каким видом рукоделия занимается ваша мама? – решил он помочь парню.

– Не знаю. Что-то делает с материей при помощи шерстяных ниток. – Он подошел к полке и печально посмотрел на груду лежащих на ней ручных изделий. – Она всегда покупает что-то для поделок. Не знаю, куда все это она потом девает. Сколько подушек может поместиться в доме?

Алекс не мог ответить на его вопрос и поэтому только кивнул, желая выглядеть сочувствующим.

– A y вас есть мама? – спросил Рефрижератор, еще больше погрустнев.

– Да. Но она предпочитает играть в гольф и ухаживать за садом.

– Вам повезло! А как насчет жены? Она занимается рукоделием?

– Моя жена – владелица этого магазина, – ответил Алекс гордо.

– Правда? – На мгновение парень оживился, с интересом оглядывая ярко освещенный магазин. – Впечатляюще!

– Это она впечатляющая женщина, – заметил Алекс.

– По крайней мере, вам не надо ломать голову над тем, какую из этих вещей ей купить, – заключил Рефрижератор, вновь утыкаясь в помятую карточку.

Разговаривая, они незаметно приблизились к прилавку, и когда Алекс повернулся, то встретился лицом к лицу с Фанни, стоявшей позади него. В ее глазах было что-то странное, но, что именно, он не понял. Алекс хотел спросить, в чем дело, но в этот момент ее позвала Нэнси. Фанни быстро ему улыбнулась и повернулась к ней. Момент был упущен. Но этот взгляд еще долго стоял у него перед глазами.

Фанни смогла закрыть магазин только около одиннадцати. За весь вечер у нее не было ни минуты, чтобы перемолвиться с Алексом.

Моросящий дождик, шедший днем, к позднему вечеру превратился в ливень, и Фанни не возражала, когда Алекс предложил подвезти ее домой. Завтра воскресенье, магазин будет закрыт, поэтому с утра ей не понадобится ее машина, а в течение дня автомобиль можно будет забрать.

По дороге домой они почти не разговаривали. Алекс принял приглашение Фанни зайти на чашку горячего какао.

– Не самый бодрящий напиток, – заметила она, наливая горячее молоко в какао с сахаром.

– Я никогда не пил лучшего!

– Сомневаюсь. – Фанни улыбнулась. Она выглядела усталой, но счастливой.

Фанни прошла в гостиную, опустилась со вздохом на диван и принялась за какао. Она всегда любила пить какао в рождественскую непогоду, хотя температура воздуха редко опускалась ниже нуля. Однако на этот раз какао действительно идеально спасало от вечерней промозглости.

Алекс поставил свою чашку на журнальный столик, подошел к елке и зажег лампочки, вернув красавицу-ель к сверкающей жизни.

– Может, развести огонь?

Фанни заколебалась, вспомнив, что случилось в прошлый раз, когда он разжигал огонь в камине, но кивнула:

– Было бы хорошо.

Она наблюдала, как Алекс отбросил в сторону пиджак и галстук, расстегнул несколько пуговиц рубашки на груди, закатал рукава до локтей, затем присел на корточки у камина и скомкал газету для разжигания.

Дождь за окном стал еще сильнее, начинался яростный шторм. Наверное, дождь будет идти до самого Рождества. А они окажутся изолированными в этом доме с надеждой только на себя. Но Фанни чувствовала себя защищенной. Она никогда не сомневалась в способности Алекса справиться с любыми сложными обстоятельствами. Он сохранит ее в тепле и сухости и подарит ей Рождество, которого она никогда не забудет. Он не был властным, но верил в свою силу. И Фан подумала, что эта сила вовсе не давит на нее.

Когда языки пламени стали лизать поленья, Алекс поставил на место каминную решетку, поднялся на ноги, посмотрел секунду на огонь с высоты своего роста и присоединился к Фан, сидящей на диване.

– Спасибо за помощь в магазине, – сказала она.

– Не думаю, что я внес большой вклад в твое дело, притащив несколько коробок из кладовки.

– По крайней мере нам с Нэнси не пришлось их носить самим. Кроме того, я видела, ты спокойно помогал некоторым мужчинам, а кое-кто из них слегка нервничал.

– Мне-то не трудно было быть спокойным. Мне же не нужно было выбирать подарок. По-моему, тебе надо подумать, как свести этот выбор до минимума, тогда твоим покупателям будет легче. – Алекс улыбнулся, вспомнив помятые карточки в ладонях совершенно растерянных мужчин.

– А мне кажется, это очень мило, что нервничали, – сказала Фан.

– Им бы поменьше волноваться и побольше доверять своей интуиции, тогда было бы меньше сложностей с принятием решений.