Текст книги "Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 2"

Автор книги: Давид Голинков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

2. Голод и контрреволюция

Летом 1921 г. в районах Поволжья, Приуралья, Кавказа, Крыма и части Украины засуха уничтожила посевы. Плодороднейшие районы, являвшиеся житницей страны, не дали не только хлеба для снабжения населения, но и семян для нового урожая. Советская страна, не оправившаяся от хозяйственной разрухи, унаследованной со времен империалистической и гражданской войн, оказалась перед новым страшным бедствием – голодом. К зиме и весне 1922 г. голод охватил свыше 30 миллионов человек. Особенно тяжело было в Поволжье, где население от голода вымирало.

Советское правительство принимало чрезвычайные меры для борьбы с голодом. Миллионы трудящихся, работая на фабриках, заводах и полях страны, отчисляли из своего скудного заработка и полуголодного пайка продовольствие и деньги для помощи голодающим. Но внутренние ресурсы были ничтожны, разоренная страна нуждалась в помощи извне. В. И. Ленин призвал международный пролетариат оказать такую помощь. А. М. Горький обратился ко всем честным людям Европы и Америки с просьбой помочь русскому народу. Призыв В. И. Ленина и обращение А. М. Горького встретили широкий отклик трудящихся за рубежом. Нашлись, однако, и силы, попытавшиеся использовать стихийное бедствие, постигшее Советскую страну, в контрреволюционных целях.

В июне 1921 г. А. М. Горький предложил учредить общественный Всероссийский комитет помощи голодающим. За это предложение ухватились бывшие кадетские «общественные деятели» – С. Н. Прокопович, Е. Д. Кускова, Н. М. Кишкин, бывший царский министр Н. Н. Кутлер и другие. Они образовали инициативную группу по созданию комитета. 21 июля состоялось собрание этой группы совместно с представителями Советской власти. Кишкин потребовал «независимости» организаций учреждаемого комитета, «строгих гарантий» со стороны советских органов в отношении деятельности работников комитета, говорил о необходимости предоставления комитету права связываться с зарубежными организациями. Было ясно, что «общественные деятели» намереваются использовать свое участие в борьбе с голодом в политических целях.

В тот же день, 21 июля 1921 г., декретом ВЦИК был учрежден Всероссийский комитет помощи голодающим. Ему присвоили знак Красного Креста, под флагом которого он должен был работать. Первоначально комитет был утвержден в составе 63 человек; большинство его, за исключением нескольких представителей правительства и советских работников, состояло из общественных деятелей старой формации. Только председатель комитета и его заместитель назначались ВЦИК, остальные члены президиума избирались закрытой баллотировкой на общем собрании комитета, которому предоставлялось в дальнейшем право самостоятельно пополнять свой состав. Всероссийский комитет помощи голодающим был наделен правами образовывать свои отделения на местах и за границей, приобретать в России и за границей продовольствие, фураж, медикаменты и другие предметы, распределять их среди голодающих.

Буржуазные элементы расценили создание Всероссийского комитета помощи по-своему. Контрреволюционеры надеялись, что они сумеют, прикрываясь легальной работой, превратить местные отделения комитета в органы политической борьбы против Советской власти. Белогвардейская эмиграция торопилась связаться с членами комитета. Большие надежды на комитет возлагали и агенты международного империализма.

Широкое общественное движение за границей заставило и заправил капиталистического мира выразить свое отношение к помощи голодающим в России. 10 августа 1921 г. Верховный совет Антанты принял решение образовать комиссию «для выяснения возможности оказать помощь голодающему населению России». Во главе комиссии был поставлен известный враг Советской власти, бывший посол Франции в России Жозеф Нуланс. Комиссия Нуланса в качестве непременных «условий предоставления помощи голодающим России» потребовала от Советского правительства признания внешних долгов царского и Временного правительств, «достаточных гарантий соблюдения будущих обязательств» и создания «нормальных условий» экономической жизни в стране.

В Соединенных Штатах Америки на призыв А. М. Горького откликнулась Американская администрация помощи (АРА), которую возглавлял министр торговли Герберт Гувер. АРА являлась ассоциацией нескольких благотворительных, религиозных и националистических обществ, действовавших под управлением единой администрации. Ее целью было оказание продовольственной и иной помощи пострадавшим от войны народам Европы. Одной из тайных задач этой организации было империалистическое проникновение в разные страны и оказание на них политического давления. Во время начавшихся переговоров с Советским правительством представители АРА добивались права бесконтрольной деятельности, экстерриториальности своих отделений на земле Советской России и даже потребовали предоставления залога в обеспечение того, что доставленное в Россию продовольствие будет использовано «по назначению». В. И. Ленин, внимательно следивший за ходом переговоров с АРА, 13 августа 1921 г. писал:

«Ввиду того что подлые американские торгаши хотят создать видимость того, будто мы способны кого-то надуть, предлагаю формально предложить им тотчас по телеграфу от имени правительства… следующее: мы депонируем [5]

[Закрыть]золотом в нью-йоркском банке сумму, составляющую 120 % того, что они в течение месяца дают на миллион голодных детей и больных. Но условие наше тогда такое, что ввиду столь полной материальной гарантии ни малейшей тени вмешательства не только политического, но и административного американцы не допускают и ни на что не претендуют. Т. е. тогда отпадают все пункты договора, дающие им хоть тень права на административное хотя бы только вмешательство. Проверка же производится паритетными комиссиями (от нашего правительства и от них) на местах.

Этим предложением мы утрем нос торгашам и впоследствии осрамим их перед всем миром».

АРА во время переговоров в Риге вынуждена была отказаться от претензий на залог и от ультимативного домогательства экстерриториальности своих представителей. 20 августа было заключено приемлемое для обеих сторон соглашение. Администрации АРА предоставлялись довольно широкие права по размещению своих отделений, самостоятельному набору сотрудников, распоряжению своими фондами и т. д. Советское правительство получило, однако, право отвода сотрудников американских отделений.

В середине августа 1921 г. в Женеве состоялась конференция представителей международных и национальных организаций Красного Креста, которые избрали популярного общественного деятеля – норвежского полярного исследователя Фритьофа Нансена главным уполномоченным организаций Красного Креста по оказанию помощи голодающим в России. Нансен без лишних проволочек вступил в переговоры с Советским правительством и 27 августа заключил с ним соглашение о работе созданной им организации – Исполнительного комитета международной помощи России, в который входили и представители Советской власти. В отличие от АРА, Нансен всю работу по распределению продовольствия в России согласился проводить через местные органы Советской власти.

Соглашение с АРА и деятельность международной организации помощи голодающим Нансена раскалывали единый фронт, который, используя голод, пытались образовать империалисты против Советской России. Лишь правительства стран Антанты, представленные в комиссии Нуланса, не достигли соглашения с Советским правительством. Вскоре выяснилось, что империалистические круги питают большие надежды на деятелей из Всероссийского комитета помощи голодающим. Агенты французского правительства уже начали переговоры с представителем этого комитета в Париже – М. И. Скобелевым.

Всероссийский комитет помощи голодающим образовал в стране большое количество местных отделений, в которые вошло немало буржуазных «общественных деятелей». Благодаря своему большинству в комитете кадетские деятели избрали для посылки за границу делегацию во главе с Н. М. Кишкиным, С. Н. Прокоповичем, Е. Д. Кусковой. Они торопили с отъездом делегации, явно стремясь принять участие в политических переговорах между Советским правительством и правительствами капиталистических стран.

Советские органы своевременно разгадали политические ухищрения деятелей Всероссийского комитета. 18 августа ВЦИК признал необходимым отложить поездку этой делегации за границу и предложил комитету выделить максимальное число своих членов для практической работы в районах, охваченных голодом. Большинство комитета, не согласившееся с решением ВЦИК, 23 августа в ультимативной форме потребовало пропустить делегацию за границу, пригрозив в противном случае прекратить работу.

27 августа ВЧК произвела ряд обысков и арестов среди членов комитета. По этому вопросу ВЧК сообщила: «С первых же дней возникновения комитета в ВЧК стали поступать сведения, указывающие на то, что группа членов Комитета, не отказавшаяся на деле от своих активных политических задач, подошла к народному бедствию Поволжья, как средству политической борьбы и заговора против Советской России, возложив все надежды на новую интервенцию заграничных капиталистов в новой форме. Эта группа устраивала ряд тайных собраний, заводила, пользуясь легальностью ВКПГ (Всероссийского комитета помощи голодающим. – Д. Г.), связи и т. п. Все эти данные заставили ВЧК произвести 27 августа сего года среди членов Комитета и лиц, окружавших его, ряд обысков и арестов, которые дали богатый материал, подтверждающий правильность предварительных данных».

У члена партии кадетов Кафьевой, являвшейся секретарем Кишкина, чекисты обнаружили написанную рукой Кишкина подробную схему переустройства Советской России – с верховным правителем во главе государства, с канцлером, с государственной думой и государственным советом, с областными, губернскими, уездными и волостными начальниками и т. д. У арестованного несколько ранее другого члена комитета – П. Т. Саламатова – были обнаружены «тезисы доклада по поводу записки «Воссоздание единой России», в которых оспаривалась схема Кишкина. В тезисах предлагалось после низвержения Советов образовать единую сильную национальную власть, указывалось, что только единоличное диктаторское правление способно восстановить порядок в России. В тезисах предусматривался способ свержения Советов – ряд местных восстаний, сливающихся затем в единое движение под руководством из центра.

Во время обысков и арестов служащих комитета и лиц, связанных с ними, в здании комитета были обнаружены документы, свидетельствующие о его совершенно определенной политической работе. Так, например, член комитета Булгаков в своем дневнике, касаясь политической деятельности комитета, писал: «И мы и голод – это средство политической борьбы».

Стало ясно, что Комитет помощи голодающим является на самом деле центром антисоветской работы. 30 августа 1921 г. Советское правительство сообщило, что «большинство Комитета окончательно оказалось в плену политических расчетов, не имеющих ничего общего с интересами голодающих, и что Комитет склонен пренебречь интересами деловой работы ради участия в той контрреволюционной политической игре, которая завязалась вокруг его создания среди заграничных белогвардейцев и вдохновляемых ими правительственных групп Европы». Советское правительство постановило ликвидировать комитет. Наиболее активные его «деятели» – Н. М.Кишкин, С. Н. Прокопович, Е. Д. Кускова и другие – были в административном порядке высланы из Советской страны.

Однако империалисты стран Антанты продолжали попытки использовать голод в Советской России для осуществления своих политических целей. 4 сентября 1921 г. Нуланс сообщил Советскому правительству о решении возглавляемой им комиссии направить в Россию «комитет экспертов, уполномоченных произвести на месте быстрое и подробное обследование размеров нужд и способов к наиболее быстрому и наиболее действительному их удовлетворению». Нуланс потребовал, чтобы этим «обследователям», в количестве около 30 человек, были предоставлены «все необходимые условия и гарантии» для работы. Он привел подробный перечень вопросов, подлежавших обследованию. Это была, по существу, плохо замаскированная программа сбора шпионских сведений о состоянии России. Возмущенный требованиями Нуланса, В. И. Ленин в тот же день заявил: «Нуланс нагл до безобразия». В предложенном проекте постановления Политбюро ЦК РКП (б) Ленин писал: «Поручить Чичерину составить в ответ Нулансу ноту отказа в самых резких выражениях типа прокламации против буржуазии и империализма, особенно подчеркнув контрреволюционную роль самого Нуланса, особо указав издевательски-наглый характер предложения послать до всякого договора комиссию шпиков под названием комиссии экспертов… Особо подчеркнуть, что мы не можем ни секунды верить в желание помочь гг. Нулансов при таком их подходе к делу» [6]

[Закрыть],

В ноте правительствам Великобритании, Франции, Италии и Бельгии от 7 сентября 1921 г. народный комиссар по иностранным делам Г. В. Чичерин указывал: «Комиссия г-на Нуланса заменила помощь голодающим собиранием сведений о внутреннем состоянии Советской России. Она выставила обширную программу расследования, требующую для своего выполнения продолжительного времени и сводящуюся к установлению ресурсов и средств Советской России в области земледелия, транспорта, скотоводства и т. д., причем это должно делаться под руководством тех людей, которые уже занимались этим изучением в ничем не прикрытых целях устройства мятежей и облегчения продвижения иностранных армий на территории Советской Республики. Голод и страдания трудящихся России оказались поводом для этой комиссии, чтобы попытаться узнать, какими силами и средствами располагает Советское Правительство». Отказываясь удовлетворить домогательства комиссии Нуланса, Советское правительство вместе с тем указывало, что «оно пойдет в полной мере навстречу всякой другой организации, раз оно увидит, что эта организация действительно хочет заняться помощью голодающим».

Все попытки Фритьофа Нансена привлечь к делу честной помощи голодающим правительства стран Антанты и Лигу наций наталкивались на непреодолимые преграды. В книге «Россия и мир», изданной в 1923 г., Нансен указывал, что политические деятели Европы считали, что «помощь умирающему от голода и страдающему русскому народу была бы равносильна поддержке Советского правительства и большевиков». «Сердца политических деятелей, – говорил Нансен, – часто бывают черствы и бесчеловечны». IX Всероссийский съезд Советов в специальном обращении к Фритьофу Нансену 25 декабря 1921 г. указывал: «Русский народ сохранит в своей памяти имя великого ученого, исследователя и гражданина Ф. Нансена, героически пробивавшего путь через вечные льды мертвого Севера, но оказавшегося бессильным преодолеть безграничную жестокость, своекорыстие и бездушие правящих классов капиталистических стран».

Антисоветскую деятельность пытались вести и сотрудники Американской администрации помощи. Руководитель АРА Герберт Гувер не скрывал своего враждебного отношения к советскому строю и, заключая соглашение с Советской Россией, преследовал, конечно, империалистические цели [7]

[Закрыть]. Создав аппарат в Советской стране, АРА укомплектовала его американскими сотрудниками (их было около 300), многие из которых являлись кадровыми разведчиками. Директором АРА в России был полковник Хаскель, а его секретарем – разведчик Джон А. Лерс (в прошлом американский консул в Петрограде). Разведчиками были также помощник директора Мэтьюз Филип, представитель на Юго-Востоке России М. А. Дрискол, уполномоченный в Казани Джон Г. Бойд, в Башкирии – Крейг, на Украине – полковник В. Р. Гров, в Одессе – полковник Хайнес, в Белоруссии – армейский разведчик Харди и другие. В качестве русских сотрудников деятели АРА часто принимали на службу людей с темным, антисоветским прошлым, реакционных священников, бывших эсеров, кулаков. Кроме распределения продовольствия и руководства питательными пунктами, этот аппарат немало времени уделял разведывательной и подрывной антисоветской деятельности. Сотрудники АРА совершали частые поездки по стране (пытались проникать даже в пограничные районы, где не было питательных пунктов), вербовали в свою агентурную сеть неустойчивых людей, собирали сведения о состоянии промышленности, сельского хозяйства и военном положении Советской страны.

В ряде мест, подбадриваемые деятельностью АРА, поднимали голову кулацкие элементы. В одном только Самарском уезде с декабря 1921-го по октябрь 1922 г. за антисоветские выступления, связанные с американской помощью, было привлечено к ответственности 44 кулака.

Органы государственной безопасности Советской страны вели неустанную борьбу с попытками шпионской и подрывной деятельности американских разведчиков под вывеской АРА. Например, Царицынское ГПУ за активный сбор разведывательных сведений и оскорбительные действия в отношении местных властей выслала из Советской страны американского разведчика из АРА Фоя. Советские же граждане, изобличенные в незаконной деятельности, привлекались к суду или по требованию советских органов увольнялись с работы в организациях АРА.

И все же Советское правительство стремилось установить с АРА деловые отношения в работе по оказанию помощи голодающим. Это давало возможность направить богатые ресурсы этой организации на помощь голодающим.

Бедствия, причиняемые голодом, создали почву для усиления религиозных суеверий и предрассудков. Малосознательные массы искали спасения от бедствий у сверхъестественных сил. В 1921–1923 гг. по стране прокатилась волна «обновления чудотворных икон», крестов, которые истолковывались темными людьми как знамение божие. Церковь, как религиозная организация, стремившаяся сохранить свое влияние на широкие массы, не могла остаться в стороне от тяжелых испытаний, выпавших на долю народа, и должна была принять участие в борьбе с голодом. Патриарх Тихон 22 августа 1921 г. обратился к населению с воззванием, в котором рекомендовал жертвовать в пользу голодающих «кто сколько может». Вместе с тем реакционное духовенство устраивало массовые крестные ходы с «обновленными чудотворными иконами», молебны на выжженных солнцем полях, возбуждая в народе религиозный фанатизм, и исподволь настраивало население против «безбожной» Советской власти, будто бы повинной в голоде.

В июне 1921 г. в селе Боево Воронежского уезда распространились слухи о том, что в местном храме «обновилась» старая икона под названием «Достойна есть». Неграмотные отсталые крестьяне, преимущественно женщины, устроили паломничество к иконе и стали требовать от духовенства выдачи ее для молебствий. Получив икону, толпы крестьян двинулись с нею на поля. Они верили, что икона поможет избавиться от засухи. Священники устраивали торжественные встречи иконы с колокольным звоном, молебны, акафисты и т. п. Религиозный психоз, охвативший крестьян, был настолько велик, что во многих окрестных деревнях также появились «обновленные иконы», и не только в храмах, но и в домах крестьян. Дело о вдохновителях и организаторах ложного «чуда» рассматривалось Воронежским губернским революционным трибуналом. В его приговоре от 22 октября 1921 г. отмечалось: «Научно-психиатрическая экспертиза установила развитие эпидемии массового религиозного психоза, а судебное следствие установило извлечение материальных выгод из этого народного бедствия для черничек и церкви». Революционный трибунал признал привлеченных к ответственности крестьян, а также некоторых священнослужителей «одержимыми религиозным психозом» и освободил их от наказания; лишь семь священнослужителей приговорены к общественно-принудительным работам без лишения свободы сроком на шесть месяцев каждый условно. В Рязанской губернии предметом поклонения стала хранившаяся в Троицком монастыре «чудотворная» икона, которой в 1613 г. рязанский архиепископ Феодорит «благословлял» на царствование Михаила Романова.

Когда народное бедствие достигло предела, в общественных организациях трудящихся стали подумывать о том, чтобы для борьбы с голодом использовать огромные ценности, имевшиеся в церквах. Об этом говорили на многочисленных собраниях рабочих и крестьян. А в январе 1922 г. представители голодающих губерний обратились с подобным ходатайством к Советскому правительству. 23 февраля ВЦИК принял решение «изъять из церковного имущества все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть самого культа», и передать в фонд помощи голодающим. Тогда-то в полной мере и выявилось истинное лицо реакционного духовенства. 28 февраля 1922 г. патриарх Тихон обратился с воззванием ко всем «верующим чадам российской православной церкви», в котором, касаясь постановления ВЦИК, провозглашал: «С точки зрения церкви подобный акт является актом святотатства… Мы не можем одобрить изъятия из храмов, хотя бы и через добровольное пожертвование, освященных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами вселенской церкви и карается ею как святотатство» [8]

[Закрыть].

Это был прямой призыв к неподчинению постановлению Советского правительства. Воззвание Тихона объявлялось с амвонов церквей, передавалось из уст в уста и возбудило волну беспорядков, нередко кровавых. 12 марта 1922 г. комиссия по изъятию церковных ценностей в городе Шуе Иваново-Вознесенской губернии явилась в соборный храм, где уже собралась враждебно настроенная толпа. Комиссию встретили криками и ругательствами. Наиболее ретивые черносотенцы из толпы толкали членов комиссии и наносили им удары. Желая избежать столкновения, комиссия решила отложить выполнение задания до 15 марта. Но 15 марта по призыву черносотенного духовенства в храме и на соборной площади собралась еще большая толпа. Когда к собору подошел наряд милиции для установления порядка, толпа встретила его камнями. На колокольне храма стали бить в набат. Колокольный звон продолжался полтора часа, возбуждая массы. К месту сборища явилась полурота красноармейцев. Из толпы раздались револьверные выстрелы. Красноармейцев окружили и, оттеснив от строя четырех, обезоружили их и тяжко избили. Тогда красноармейцы вынуждены были стрелять. В перестрелке погибло четыре человека.

В правительственном сообщении по этому поводу указывалось: «Правительству чужда мысль о каких бы то ни было преследованиях против верующих и против церкви… Ценности созданы трудом народа и принадлежат народу. Совершение религиозных обрядов не потерпит никакого ущерба от замены драгоценных предметов другими, более простыми. На драгоценности же возможно купить достаточное количество хлеба, семян, рабочего скота и орудий, чтобы спасти не только жизнь, но и хозяйство крестьян Поволжья и всех других голодающих мест Советской Федерации… Только клика князей церкви, привыкших к роскоши, золоту, шелкам и драгоценным камням, не хочет отдавать эти сокровища на дело спасения миллионов погибающих. В жадном стремлении удержать в своих руках ценности какой бы ни было ценой центральная привилегированная клика не останавливается перед преступными заговорами и провокацией открытых мятежей… Сохраняя по-прежнему полное внимание и терпимость к верующим, Советское правительство не потерпит, однако, ни единого часа, чтобы привилегированные заправилы церкви, облаченные в шелка и бриллианты, создавали особое государство церковных князей в государстве рабочих и крестьян».

Сопротивление верхушки духовенства было сломлено. В фонд помощи голодающим поступило большое количество церковных ценностей, которые пошли на спасение жизни людей.

Огромными усилиями Коммунистической партии, советского народа, его правительства, при помощи международного пролетариата голод в стране удалось ликвидировать. Контрреволюция не смогла использовать его в своих целях.