Текст книги "Коалиция"

Автор книги: Давид Глухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Давид Глухов
Коалиция

пролог.

Великая рецессия. Начиная с 2008 года, во всем мире наступает сильнейший финансовый кризис. Упадок спроса на производство во многих экономических отраслях приводит к массовым сокращениям рабочих мест. Люди, готовые трудиться на низкооплачиваемой работе по двенадцать часов каждый день, вытесняют квалифицированных специалистов с должностей, за которые те хотят получать гораздо больше. Различные организации с целью экономии на рабочей силе с радостью нанимают на освободившиеся места иммигрантов. Подобный рекрутинг рождает волнения со стороны местного населения. Кризис также затронул представителей среднего класса. Те, не желая оказаться ни с чем, предпринимают попытки восстановления собственного капитала за счёт сбыта и продажи некачественного товара и продукта низшим классам. Были и те, которые, используя своё положение в правительстве, создавая липовые проекты и не до конца законченные программы улучшения ситуации в стране, выводили выделенные на это деньги в свои заграничные оффшоры.

Предпринимаются попытки по улучшению ситуации, но все они не доводятся до конца из-за субъектов, описанных выше. Влияние олигархов и чиновников растет, вместе с тем низшие классы населения становятся беднее. Рабочие классы, а также все прочие, кто страдает от откровенного произвола и распиливания страны, начинают устраивать пикеты и митинги. В попытке угодить лишенным, государство, под лозунгом «надо взять власть в свои руки», организует партии самоуправления. К несчастью, они быстро распадаются из-за продажности и внутренних интриг руководства. После продолжающегося краха моральных ценностей, где деньги стали главенствовать над совестью, людям ничего не остаётся, как уповать на Бога и высшие силы. За счет этого аппарат правления считает, что, приведя к смирению, можно вернуть доверие народа, и увеличивает влияние церкви на народ.

Но и здесь происходит такая же ситуация, как и с местным самоуправлением. Постепенно все доходит до того, что влияние правительства опускается ещё ниже, чем было.

К 2014 становится понятно, что революция вот-вот наступит. В стране новый лидер. У него, с помощью разгонов демонстраций и урегулирования конфликтов в СМИ, получается на время «умягчить» ситуацию. Неожиданно к концу 2014 он погибает, и на его место выставлено временное правительство. Оно также не в силах удержать экономику страны.

Между тем, молодое поколение, которое воспитывается родителями, вынужденными работать за нищенскую зарплату, едва хватавшую на еду, пытается взять ситуацию под свой контроль. Отпрыски понимают, что всему виной новые несостоявшиеся руководители. После нескольких дебатов в учебных заведениях и на рабочих местах они переходят к более радикальным способам наведения порядка.

Что происходит, уже и само временное правительство не понимает. Ложь с экранов телевизора становится явной и вместе с тем все более несуразной. В течение четырёх лет то угасающий, то возникающий пламень революции, казалось бы, поджигаемый ещё детьми, подвёл страну к краху.

Когда зарубежные компании начинают возводить свои заводы по производству мелкой промышленности, куда с радостью набирают местное население, готовое работать за малую зарплату по 12 часов в день с графиком шесть через один, страна окончательно приобретает статус третьего мира. Все ресурсы контролируют частные организации, которые, ко всему прочему, формируют армию, состоящую в основном из наёмников, защитную структуру страны, посылают на границу бороться с проникновением внешних интервентов.

2022 год. Дети поколения нулевых взрослеют в безумной стране, инстинкт самосохранения диктует бороться, хоть и уже нет понятия «за что». Во внешнем мире сдерживается вмешательство. Но пока ООН совещается и решает, люди погибают у себя дома от голода. Буйство нынешнего мира пугает. Рождаются люди, равнодушные к человеческой жизни. Нашлись и те, кто по своему характеру склонен к насилию, встречает таких же, как и он сам. Они, если и не калечат друг друга, то бьют и насилуют других людей по понятным только им причинам. Новое поколение готово возродить старую школу бандитизма.

Бандиты активно перешли к рейдерским захватам земельных участков и компаний зарубежных стран, действующих на территории государства. Простые жители массами покидают города, уходя в глубь страны. Самоуправная буржуазия к 2029 году погрузила страну в ещё более серьёзный хаос.

часть первая

.

главаI

За обрысканными дверьми кухонных шкафов не было ничего. Павел каждый раз приходил сюда для того, чтобы поностальгировать. В последний раз, когда он был на квартире, все, что можно унести, уже унесли. В холодильнике нашелся только пушистый лимон. На всякий случай Павел закрыл дверцу и снова открыл. Опять лимон. Уже полмесяца группа молодых ребят из друзей Павла ходит в этот дом. Осталось только подняться на чердак и можно идти обратно в посёлок. Здесь уже понадобится вся группа, так как ключей не было, а выломать решётчатую дверь одному не под силу. Наклонившись над лестничным пролетом, он крикнул, чтобы все поднялись. Воспользовавшись ломом, удалось сломать пару прутьев в решетке – как раз для того, чтобы пролезть. При осмотре помещения нашёлся только старый коммутатор. Далее, кроме обглоданных голубей, ничего не было. Закрыв нос рукой, Саша, самый младший из отряда, сказал:

– Глянь, что творится! Голубей едят.

– Кстати, раньше во время Второй мировой в блокадном Ленинграде кошек ели. Их после войны специально ввозили. И мы, наверно, тоже скоро будем живность уличную есть! – заметил Стас, который не упустит момента блеснуть своей начитанностью.

Прервав диалог, Павел сказал:

– Коммутатор можно Аветису сдать на рынок. По-тихому передадим, он, может, что и даст поесть в дорожку.

На том и порешили.

Выйдя из дома, друзья пошли к рынку, который был в километре ходьбы от них. Павел посмотрел на высокое здание, стоящее возле дома. Бизнес-центр, на нём находился огромный экран, местами побитый. Когда Павел был ещё ребёнком, он помнил на нем веселые картинки. Сейчас электричество на такое не тратят. Местная электростанция вырабатывает электричество только туда, куда это было необходимо. Ночью освещали в основном только дорогу и некоторые здания, а люди, как в старину, ходили с факелами по улицам и зажигали масляные лампы.

Район был разношёрстный, в нем умудрялись проживать несколько наций и бандитских группировок. Пройдя мимо бара «Модерн», несколько человек очень пристально разглядывали троих молодых ребят. Местная гопота в основном не трогала младших, но бывали случаи, когда приходилось получать. Один из них крикнул:

– Эй, неразлучная троица!

У Павла подкосились ноги, и руки как будто пронизал ток. Саня спрятал голову в ворот куртки так, что только было видно его голубые глаза. Стас же, напротив, вытянулся, как шпала, и, если бы он мог, то вытянулся бы еще больше, и демонстративно помотал своей головой, отчего его короткие рыжие волосы элегантно развевались на ветру. Ребята продолжали идти, не оборачиваясь. Сегодня повезло, и хулиганы не стали догонять их, чтобы пристать.

Когда дошли до рынка, всем парням ударил в нос резкий запах гари. Ещё вчера ночью на улице не стихал вопль толпы, торжественно разносящей рынок на мелкие щепки. Череда рейдерских захватов унесла не только приличную часть рынка, но и еще к тому же несколько жизней парней кавказской национальности. Аветис устало пытался разгрести развалины, когда-то бывшие его магазинчиком. Здесь он скупал все, что мог скупить. Увидев малявок, он только нахмурил брови и выпустил воздух из надутых щетинистых щек. После того как ребята подошли, Аветис сказал:

– Я вот не пойму. Насколько надо быть жадным, чтобы при отказе отдавать большую часть своего заработка, надо разносить полрынка? Что вашим русским неймётся, страна развалена, а они только и делают, что отнимают последнее?!

– Знаешь, для подонков нет национальности! – ответил Павел.

Аветис только хмыкнул и протянул руку, чтобы поздороваться. Павел, пожав крепко ему руку в ответ, сказал:

– Я, конечно, невовремя, но вот хотел тебе продать кое-что, перед тем как мы насовсем уберемся от седого.

– Показывай! – сказал Аветис.

Павел протянул коммутатор.

– Знаешь, такого добра у нас навалом. Я даже удивлён, что ты мне это принес. Ну да ладно, дам тебе что-нибудь взамен. Что хочешь?

– Еды.

– Хорошо. Только надо пройти кое-куда. Оставь своих малявок и пойдем!

Оставив их стоять на улице, Авет и Павел вошли во флигель с горелой крышей. Здесь Аветис ковырнул в полу скобу и потянул за нее. Скрипя и разнося по флигелю пепел, поднялась за скобой железная дверца подпола. Они вместе спустились по лестнице вниз. Вдоль стен шли оптоволоконный кабель, витая пара и обычный медный двухжильный провод, именуемый в народе «полевка». Пройдя по длинному вырытому туннелю, они вошли в комнату, в которой стоял железный ящик. В него входили все провода. Здесь располагался коммутатор, примерно такой же, как у Павла. Авет сказал ему, чтобы тот оставил его рядом с ящиком. После этого они вдвоем прошли в следующую комнату, где находился продовольственный склад. Просторная комната с множеством стеллажей, на которых лежали всевозможные мешки и коробки. Из одной из них Аветис достал банку тушёнки, а также отсыпал в целлофановый пакетик из соседнего мешка макарон.

– Этого тебе хватит на обед.

Когда Павел убирал в рюкзак еду, то заметил, что дальше по коридору была железная дверь. Природная любознательность повела его туда, но Авет остановил его и сказал:

– Знаешь, тебе вряд ли будет там интересно!

При этом какая-то агрессия была в его словах. Взяв Павла за плечо, он повел его к выходу.

Павел вернулся к друзьям. Стас отвел его в сторонку и спросил:

– Ну что тебе дал Авет?

– Да немного: всего лишь банку тушёнки и макарон.

– И всё? Так мало! Конечно, коммутатор не густо, но, блин, мы месяц колупались в городе, а получаем только это. Я уже давно говорил, что надо валить от седого.

Саня посмотрел на часы. Было 15:00. Он сказал:

– Пацаны, времени много уже! Надо домой идти.

– Мне кажется, мало насобирали, да и из еды на всех не хватит. У меня отец уже дня четыре не ел, а мы два! – сказал Стас.

– Пора уходить! Мой дед предлагал уйти дальше от города и где-нибудь обосноваться. Сельское хозяйство завести и…

Диалог прервал жуткий гул из желудка Сани. Все ребята кивнули в его сторону в знак одобрения, что нужно идти домой и поделить хотя бы то, что есть. Друзья пошли по дорожному мосту недалеко от рынка. До дома идти пять часов, и все морально приготовили себя к тому, что в ближайшее время не смогут подкрепиться.

Солнце очень ярко светило, и вокруг все таяло. С крыш домов падал снег вместе с металлическим настилом. Ручейки текли у бордюров, и в воздухе стоял запах весны. На улице был апрель месяц. Путники прошли мост и наткнулись на разбитую остановку, в которую врезался полицейский УАЗ. Они подбежали к нему и принялись искать что-нибудь полезное. В нем ничего не оказалось. Местные жители успели разобрать себе все за мгновение. «Бобик» был полностью выпотрошен, начиная от сидений и заканчивая мотором. Расстроившись ещё сильней, ребята ушли ни с чем. Идя вдоль дороги, Стас начал разговор:

– Человеческий организм может обойтись без еды 90 дней. Я, конечно, не ел всего два дня, но вот чувствую, что умру раньше этого срока.

– Слушай, давай не драматизируй! Мы, когда отойдём подальше из центра, тогда поедим, – ответил Павел.

– А почему мы не можем сделать это сейчас? Аветис дал же тебе еды?

– Дал. Но тут как-то неспокойно.

Тяжко пришлось путникам. Идя полтора часа под весенним солнцем, они начали уставать. Голод усиливался, из-за этого они много пили воды. Постепенно и она начинала заканчиваться.

главаII

Ребята остановились возле старой автозаправки, и Павел дал команду сделать привал для пополнения запаса жидкости. Саня достал из рюкзака котелок и сгреб в него снег, после он пошел собирать дрова для разведения костра. Павел и Стас прошли чуть вперед того места, где был привал. Перейдя через проспект, они увидели бетонный крест. Он был покрыт большими трещинами, и, если бы кому-то вздумалось треснуть по нему, то крест рассыпался бы на мелкие кусочки. Впереди креста был монумент, на котором вертикально располагалась надпись: «Октябрьский». Дальше монумента располагался знак с перечеркнутой надписью: «Мирный». Справа от ребят была дорога, которая, скорее всего, вела в тот самый «Мирный».

Павел сказал:

– Почему-то мы не ходили сюда. Давай сходим и разведаем!

– Думаю, там тоже все разворовано. От города только девять километров прошли.

– Ну, вот давай пойдем и выясним наверняка. Дачный посёлок всё-таки. Мне деда рассказывал, что раньше люди из города все барахло тащили на дачи. Также там должны быть погреба, в которых хранятся разные закрутки с соленьями.

– А если там живут бандюги, тогда у нас последнее отнимут. Давай донесём то, что у нас есть, и тогда, может, вернёмся. Думаю, не стоит рисковать на всякие «может, там что-то есть».

– Я один схожу. Вы идите с Саней, а я вас догоню или в поселке встретимся.

Стас ему возразил.

– Ты поступаешь неразумно и эгоистично. На дорогах опасно шататься одному. Месяц рыскали в городе и ничего.

– Ну а в поселке много чего? Вдруг там мы сможем найти что-то съестное! Подождите меня с Саней, а я разведаю.

Павел положил свою руку на плечо Стасу, на что тот сказал:

– Нет смысла одним тут сидеть, сходим быстро туда и обратно. У тебя есть нож или ещё что вроде него?

– Только фомка, которую мы нашли в центре. А у тебя?

– Как обычно. Пуст.

Ребята развернулись и пошли обратно к Сане. Тот уже сидел и пытался развести огонь. Друзья стали ему помогать, подкладывая сухую бумагу. После ожидания, пока снег растает, они разлили воду по флягам, и Стас сразу приложился к ней. Павел вводил Санька в курс дела.

– В общем, здесь есть дачный поселок, мы пойдем туда.

Саня сразу ответил на это:

– Отлично! Идем.

Станислав скосил рот и приподнял брови.

– Ничего себе, ты такой резкий! А если там бандиты или ещё кто?

– Да и что, просто будем красться, – сказал Саня.

На том и порешили. Друзья двинулись в путь. Пройдя мимо креста, они пошли по тропинке, которая вела в «Мирный».

На пути появлялись высокие заборы, за которыми были старые дома. Ребята решили осмотреть первый дом.

Перед ними был двухметровый забор из профнастила. Он был обшарпанный, и краска с него уже местами облупилась. Пройдя за угол, ребята увидели, что один лист забора был загнут. На участке валялась куча сломанных вещей. На лужайке стоял раздолбанный диван, рядом находилась газовая плита. Дом сам был тоже потрепан, окна все выбиты, от входной двери остались только петли, а сама она лежала внутри дома. Друзья прошли на участок. Стас сказал:

– Бич нашего времени – мародеры. Вот нет бы объединиться всем вместе и создать общины, как-то выкручиваться из сложившейся ситуации – так нет, надо друг друга мутузить и обносить все вокруг. Нет у людей дисциплины и чувства взаимопомощи.

– Мародеры. А мы тогда кто? – спросил Саня.

– Мы, Саня, падальщики. Мы рыскаем только по мертвым домам и городам.

– А про рейдеров что можешь рассказать?

– Как ты знаешь, частная собственность никуда не делась. У некоторых граждан все ещё есть права на владение некоторыми участками. Государство до сих пор функционирует и производит продукцию. Это только мы живем в жопе, а весь остальной мир спокойно себе существует. Ну вот рейдеры как раз и занимаются тем, что отнимают все у власть имущих.

– А ты откуда знаешь? – спросил Павел.

– У меня папа был революционером. Говорит, что правительство намеренно ставит железный занавес. Мол, раньше как-то скрытно они действовали, отмывали бабки через подставные организации, придумывали всякие бессмысленные законопроекты, на которые спускали миллиарды. А как настал кризис, каждый стал цепляться за свое, и обычному трудяге стало негде работать. Раньше во как было: каждый мог работать там, где ему вздумается; люди делали, что им хочется; и никто не ограничивал их свободу.

– Ага, только ты упускаешь следующее. Мне дед рассказывал, что, мол, был такой Советский Союз, и там люди действительно работали, как ты сказал. Только вот пал он, и вместо него стал процветать бандитизм. Как раз эти самые рейдеры обворовывали обычных людей. Могли вломиться к тебе в дом, привязать к стулу и пытать до тех пор, пока не подпишешь на них свое имущество. И как бы их удалось усмирить в новом веке, но они повылазили снова, так как в стране бардак начался после кризиса, – сказал Павел.

Тут влез Саня:

– Я что-то не понял: рейдеры после развала Союза появились или после кризиса?

Ему ответил Стас:

– После развала. Но кризис их вывел на новый уровень. Вот мне ещё отец рассказывал про то, как в Рязани, это тут недалеко, некая коалиция рейдеров разнесла в пух и прах всю частную собственность в городе. Также они штурмовали мэрии, где сидели чиновники. Вообще, спорные ребята. С одной стороны, они вроде принесли свободу народу, а с другой – злоупотребляют ею. Мой отец относился к революционерам, которые поддерживали их в самом начале, а потом те обезумели.

– И какие итоги той революции? – спросил Александр.

– Отец не говорил. Сказал, что тогда нужно было думать обо мне. Мне было четыре года, а сам я ничего не помню.

– Я помню. Только не понимал, а теперь могу рассудить. Мне было шесть. Тогда еще был жив мой отец… Мама тоже была. Все тогда были в оппозиции. Мама мне давала бутылки, а я в них опускал тряпочки, а когда ходили гулять, то появлялась толпа народу, все приветствовали моих родителей, кричали вместе. Когда эти тряпочки начал поджигать мой отец, мама меня мигом отправила к деду в центр, на ту квартиру, где мы сегодня были. Как он мне потом рассказал, когда я чуть старше стал, всех в тот день посадили, а кого – и того хуже. А в итоге ничего не добились. Папа ушел в коалицию, а про маму я не знаю, – сказал Павел, и после его слов ребята молча разошлись по дому в поисках съестного.

Как и предполагал Стас, здесь ничего не было. Друзья вышли из дома и перешли в соседний. Забор также был из профнастила, но на сей раз высота достигала почти что трех метров. Нигде не было прохода, зато рядом росло замечательное дерево, по которому Саня без труда забрался. За оградой находился сгоревший дом с лужайкой, которая тоже была выжжена дотла. Саня начал карабкаться по ветке, соприкасавшейся с профнастилом. После ему удалось подтянуться и перекинуться через верх. За забором все оказалось куда проще. По металлическому каркасу он спустился вниз и увидел запертую дверь в заборе. Саня крикнул друзьям, чтобы они подошли.

– Обойдите забор, здесь вход есть!

Подойдя к двери, Павел со Стасом увидели, что та с их стороны была заперта. Павел просунул лом в ушко замка и вырвал его. Они прошли на участок.

– Блин, так здесь же только дом горелый! Что ты нам сразу не сказал, пока был на дереве? – рассерженно сказал Стас Сане.

– Да подожди, мало ли что мы здесь найдем! – ответил ему Александр.

Друзья пошли к горелому дому, у которого была обвалена крыша. Павел, окинув его взглядом, сказал:

– Глядите, видите на полу?

– Что там? – поинтересовались друзья.

Павел показал пальцем на пол. На нем пеплом были выведены вертикальные стыки досок пола, и ближе к стене была горизонтальная полоса.

– Явно подвал. Я схожу проверю! – сказал Павел, подошел к горизонтальной полосе и ткнул в нее лом. Затем после небольшого усилия он действительно открыл проход.

– Отлично, только темно! – сказал он сам себе.

Достав зажигалку из нагрудного кармана, Павел чиркнул ею в темноту. Внизу осветилась небольшая комната. Он спустился в нее и, светя зажигалкой, начал осматриваться. Ребята, в свою очередь, рассредоточились по участку. Саня зашел в небольшой сарайчик возле ворот, который тоже был сожжён. Разобрав заваленные доски, он увидел топор. Стас аккуратно поднялся на второй этаж дома. К счастью, конструкция дома была ещё прочна. На втором этаже стоял маленький столик, привлекший внимание Стаса. На фоне сгоревшего дома он остался цел. Станислав потянул за ящик, который был под столешницей. В нем находилось лишь несколько фотографий.

Стас вернулся к ребятам, чтобы показать находку. Павел ещё не поднялся из подвала, а Саня разглядывал пролетающих птиц в небе. Когда Стас подошёл к нему, тот сказал:

– Я как-то раз видел в небе настоящий самолёт. Только не тот большой пассажирский, который у тебя в энциклопедии нарисован, а скорее военный. Стало быть, за нами всё-таки присматривают. Может, мы нужны кому-то.

– Навряд ли, людям давно нет дела до других. Вот посмотри, что я нашёл. Видишь, на фото пожилая женщина улыбается и поливает цветы, а на заднем плане этот самый зелёный забор. Чем выше ограда, тем меньше шансов встретить кого-то. Да и безопаснее оно! – сказал Стас, показывая Сане фотографии.

– Ага, а на другой фотографии – парень с ружьём. Только, судя по всему, оно ему не помогло. Вон что от дома осталось, – ответил Саня, показывая на руины. Тут как раз послышался шорох, и затем появился Павел, держа в руках какой-то свёрток плотной ткани по типу плащ-палатки. Он радостно объявил друзьям:

– Смотрите, что я нашёл. Это же, блин, настоящее ружьё!

Павел разложил плащ-палатку и показал ребятам.

– Ничего себе, это же винтовка «Мосина»! Дай подержать! – возбуждённо отреагировал Стас. После чего взял из рук Павла винтовку и начал крутить во все стороны, попутно прикладывая её прикладом к плечу.

– А патроны есть?

– Да, там ящичек был металлический с целой обоймой.

– То есть пять патронов, – поправил Стас, после чего отдал винтовку Павлу. Он обратно завернул её в палатку и прикрепил лямками к рюкзаку. Путники двинулись к следующему дому.

Снаружи не было забора, только валяющаяся сетка рабица с вырванными металлическими трубами из земли. Сам дом был из дерева, уже почерневший от времени и сырости. Когда ребята вошли внутрь, им сразу почуялся запах чего-то плесневелого. Так ещё пахнут вещи, лежащие в сыром месте долгое время. Внутри дома были четыре швейные машинки и большое количество ткани, лежащей вдоль стен. Окна были завешаны темными покрывалами, через которые не проходил свет с улицы. Посередине комнаты стоял большой стул с высокой спинкой, который больше походил на трон. Стас сказал:

– Тут что, какая-то подпольная швейная фабрика?

– Скорее всего. Люди в своё время пытались как-то перебиться без работы, вот и клепали все что придётся. Мне дед рассказывал, как он таскал тонны шмотья до аэропортов, – ответил ему Павел.

Возле трона стоял стол, на нем лежала куча пыльных бумажек. Некоторые из них были написаны на китайском, другие – на английском и на русском. Павел взял бумажку на русском и пытался разобрать, что там написано. Почерк был ужасный, но удалось расшифровать следующее:

«Задержка в доставке, мы не сможем принять поставку товара в атаке аэропорта».

Рядом лежало тоже письмо на русском, только написанное уже ровным почерком:

«Я, блин, не понимаю, что этот китаёза пишет, но, блин, вроде что-то про забастовку в аэропорту. Я вышлю вам, блин, гонца. Он перевезёт тряпки к частному аэропорту».

Пока Павел читал письма, парни обыскали весь дом. Стас, выйдя из соседней комнаты, сказал:

– Что-то место странное: ни кроватей, ни плиты какой-нибудь. Ловить тут нечего.

– Действительно, – согласился с ним Саня.

Павел, не отрываясь от писем, кивнул головой и, положив все на место, направился к выходу.

Следующий дом находился дальше, чем двое предыдущих. Тут стояла уже кирпичная ограда, за которой располагался такой же кирпичный дом. На этот раз вскрывать ничего не пришлось, ворота на въезд в участок были выломаны. Стены у здания были выкрашены краской в баллончиках. Стас принялся читать вслух надписи:

– «Бей богатых! Он отдаёт наши рабочие места приезжим». Как-то очень радикально звучит. Может, ну его, пойдём от седого.

Павел снял рюкзак и начал отвязывать лямки, которые держали винтовку. После он подозвал Стаса и дал ему фомку.

– Стой на шухере, если не хочешь! – ответил Павел.

Стас остался снаружи. В доме из разбитых окон падал свет на гору сломанных стульев и картин. Друзья прошли и разделились обыскивать дом. Зашёл Стас. Павел развернулся и направил ствол винтовки.

– Ты, блин, не пугай так! Сам же говоришь, что место стрёмное.

– Я подумал, что если мы два дома обошли без напряжения, чего сачковать-то! – сказал Станислав, и на этом все разошлись осматривать дом.

Павел прошёл на второй этаж, который был полон разбитых зеркал и осколков цветастых ваз. Впереди была выломана дверь в спальню, в ней посередине стояла большая разломанная кровать. На ней лежало грязное шёлковое постельное бельё. По всей комнате валялось множество кусков разбитого зеркала. Павел поднял голову и увидел, что на потолке как раз это зеркало и находилось, а опустив взгляд чуть ниже, заметил большой портрет, на котором был изображен серьезный мужчина с аккуратно пририсованным пенисом у рта и нарисованной короной из них же.

Павел пробубнил себе под нос.

– Кого-то не возлюбили.

Этажом ниже Саня обыскивал шкафы и столы. Стас был на кухне и уже нашёл себе добротный мясницкий нож. Друзья собрались внизу. Павел начал говорить:

– Какой-то извращенец жил здесь.

– Тоже заметил кучу побитых зеркал, – поддержал Саня.

– Вообще-то, это называется нарциссизм, и это не извращение, просто кто-то был очень тщеславным, – сказал Стас, и Павел ему тут же ответил.

– Чувак не получил признание масс. Пойдём лучше домой!

Идя обратно на проспект, Саня кинул взор на дома, находящиеся рядом с бывшим обиталищем чрезмерно любящего себя человека. Там стоял разбитый домик с горой бутылок, а за ним – разбитые фонарные столбы.

Путники вышли на проспект, и Саня глянул на часы. На них было 18:25. Солнце уже постепенно начало садиться. Ребята прибавили шаг, и радостные от находки в «Мирном» даже на время забыли о голоде и усталости.