Текст книги "Нулевая точка (СИ)"
Автор книги: Дарья Земская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Красноволосый разогнулся и перевёл взгляд с капюшона на белобрысую Катеньку. Сощурился, оценивающе оглядывая.
– А-а-а-а-а-а-а-аы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы, – выдала та, даже не пытаясь стереть набежавшие слюни.
– Вот теперь точно узнаю, – кивнул красноволосый.
– Ай, хатю, хатю, – продолжила пускать слюни Катенька.
– О! Коронные фразы одна за другой! – восхитился красноволосый. – Ни с кем не перепутаешь!
– Она меня забыла! – радостно воскликнул Базилевс, и потёр руки.
– Ох, кто это у нас здесь? – красноволосый сделал вид, что только что заметил стоящую у стены парочку свидетелей.
Рассеявшись чёрной дымкой, красноволосый проявился в шаге от принца и дочери Тёмного Властелина. Впился взглядом сначала в него, потом в неё.
– Девушка, мы с вами нигде не встречались? – смерив Амет взглядом, спросил он.
– Нет, – покачала головой та. – Я бы запомнила.
– Действительно, – кивнул красноволосый. – Запомнили бы. Но кого-то вы мне напоминаете. Вам бы глаза жёлтые и цвет кожи более зеленоватый. И... Да! Ну конечно!
Красноволосый захихикал так, как будто что-то узнал. Его смех граничил с легкой истерикой.
– Котяра, у нас ещё один привет из прошлого.
– Я в курсе, спасибо, – склонил капюшон священник-демон. – У нас на повестке дня другой вопрос.
Между тем, другой вопрос пытался выломать скобу из столешницы. Белобрысая Катенька, поняв задним числом, что на неё никто не обращает внимания, встала опрокинув стул и тараном пошла в сторону красноволосого. Но упс, Катеньку не пускала скоба и наручники. Она дёргалась в своих оковах, пытаясь сдвинуть с места стол. Тот сопротивлялся. Успешно. Видать был прикручен к полу.
– Куть-куть-куть, – брякнул красноволосый, и поманил Катеньку соответствующим жестом, каким подманивают несмышлёных щенков.
– А-ня-ня! – отозвалась Катенька, и попыталась протереть в полу колею.
Стол не пускал. Катенька нечленораздельно выражала свои желания. Красноволосый глумливо хихикал. Базилевс и Амет следили за развитием событий. Им было интересно, кто победит, стол или Катенька. Священник-демон сдёрнул с головы капюшон, обнажив свои выдающиеся уши.
– Итак, Екатерина Михайловна, вы помните процедуру? – вновь завёл свою шарманку его демоническое святейшество.
Катенька закивала. Слюни полетели вертикальным веером.
– Пятнадцать минут, – предложил священник-демон.
Красноволосый развернулся и, вихляя бёдрами, подошёл к столу. Сел на столешницу, закинул ногу на ногу и посмотрел на Катеньку таким взглядом, каким нормальный человек смотрит на кусок хорошо прожаренного мяса.
Катенька отреагировала мгновенно и потянула стол уже в другую сторону, с явным желанием переломить столешницу посередине. От загребущих, цепких ручонок Катеньки до красноволосого оставались какие-то десять сантиметров. Опустить одну руку и сцапать вожделенного мужчину другой, у Катеньки не хватало мозгов.
– С-с-с-су-у-у-утки-и-и-и-и, – провыла Катенька, и задрыгала ножкой.
Священник-демон пожал плечами и щёлкнул пальцами:
– Сгинь.
Красноволосый вновь растворился чёрной дымкой. На этот раз уже надолго.
– А где-е-е-е?! – взвыла Катенька с интонацией белокурой Жози.
– Где, где? – передразнил священник-демон, и сцепил пальцы домиком. – Там, где надо. Он моя тень, и я делаю с ним всё, что мне заблагорассудится. Так что пятнадцать минут. Согласитесь, Екатерина Михайловна, это лучше, чем ничего.
Катенька похлопала глазами и почмокала губами, одновременно пытаясь вытереть капавшие ей на корсет слюни. Так как она стояла, то и получилось у неё плохо. Приходилось наклонятся.
– Так что, вы согласны на стандартную процедуру и последующую депортацию из этой реальности?
– Согласна.
Священник-демон облегчённо вздохнул и снова взял перьевую ручку.
– Имя?
– Картова Екатерина Михайловна...
***
Через час протокольного допроса Амет захотела жрать. Именно жрать. Лезть в подпространственный карман за кристаллом и лишний раз кроить психику Базилевсу она не рискнула. Принц и без того за неполные сутки увидел больше, чем видел за всю свою жизнь. Ведьма, демон и тень не оставят никого равнодушными, а уж в комплекте с озабоченной, пусть и несостоявшейся, невестой, так тем более. Впрочем, Базилевс уже ничему не удивлялся. Удивлялка сломалась.
– Долго ещё? – заныла Амет, переступая с ноги на ногу.
– Почти, – отозвался священник-демон.
Он конспектировал показания высунув кончик языка. От усердия с него начала сползать наведённая личина. Амет поняла, что именно привлекло её в этом священнике. От кошкоухого фонило магией. Рыбак рыбака, как говорится.
– Я же тебя знаю, – потрясенно выдохнула Катенька. – Это ты... Ты... Это ты во всём виновата, мерзкая тварь! Нацистка! Вампир! Вампир!
Последние слова Катеньки потонули в диком хохоте священника-демона.
– Да, конечно, это я тут сижу и пишу чистосердечное признание, – утирая слёзы, сказал он, когда вновь смог говорить членораздельно. – Это на меня здесь собранно досье. Это я приводил полюбившийся мне Мир к коллапсу аж пять раз. Екатерина Михайловна, вы ничего не путаете?
– Нет! – Катенька по своей излюбленной привычке задрала нос к потолку. – Это всё ты, ты, ты! Это ты, падла, уводишь всех моих любимых мужчин!
Тут не выдержали и расхохотались Базилевс и Амет.
– Ой, подумаешь, спас и сделал стабильным одного, – растягивая слова, затянул демон-священник. – Если бы не мы с Хозяином, остались бы от Тени одни воспоминания. У вас же, Екатерина Михайловна, насколько я знаю, даже не самые приятные.
Катенька заскрежетала зубами и, подавившись слюнями, заткнулась.
Между тем с кошкоухого окончательно слетела личина. Это действительно оказалась девица. Черноволосая и кареглазая. Волосы короткие и торчат чуть ниже подбородка в разные стороны. Как будто их ножом резали. Кончики пальцев девицы были сильно деформированы и заканчивались кошачьими, сплюснутыми когтями. Как такими что либо можно было сжимать оставалась тайной.
– Значит так, – внезапная девица развернулась к свидетелям вместе со стулом, – вводный инструктаж, он же знакомство. Имп, занятый фамильяр, футанари. Говорю о себе в мужском роде, потому как в истинном облике я – кот. Предпочитаю общаться на "вы", ибо натаскан Хозяином. Имя, данное Хозяином – Упырь. Всем всё понятно?
Амет пожала плечами. Упырь, он, вы. С кем не бывает?
Базилевс изобразил реверанс.
– А я тут, собственно, принц этого государства, – скромно напомнил он.
– Рад за вас, – кивнув, схамил Упырь, и принялся за прятанье папок в подпространственный карман.
Базилевс уронил челюсть.
– Ну что вы на меня так смотрите, ваше высочество? – всплеснул руками кошкоухий. – Я не её фамильяр. Мы всего лишь пересекались с её отцом. Кстати, как он там, всё ещё бороздит просторы со своим собутыльником?
Теперь настала очередь Амет ловить челюсть. Нарваться в первом попавшемся Мире на того, кто знал Эстэла до его становления демиургом, это уметь надо.
– Уже давно нет. У него свой Мир и свои правила.
Тут Катенька решила, что на неё долго не обращают внимания, и с истерическим воплем " – Доченька!" вновь захотела утянуть стол. Тот, опять таки, не поддался.
Теперь охренели все трое.
– Чего?! – одновременно взвыли Упырь и Базилевс.
– В моём зачатие не участвовала женщина! – взвизгнула Амет. – Это было разделение души!
– Доченька, как же так?! – голосила Катенька.
– В твоих эротических фантазиях, озабоченная курица! – продолжилась верещать Амет, пытаясь вжаться в стену от открывшейся перспективы.
– Уберите её отсюда, – вторил Базилевс, по стеночке подбираясь к двери. – Она же блаженная. Зашибёт и не заметит.
– Где-то у меня тут было, – Упырь сунул лапу по локоть в подпространственный мешок, и что-то пытался там нашарить.
– Доченька, это же я, твоя мама! – выла Катенька, слушая только себя и голоса в своей голове. – Ты же на меня так похожа, как две капли воды, сероглазая блондиночка!
– Да хрена тебе лысого, сумасшедшая человечья самка, – радостно прошипела Амет, поняв, как можно заткнуть блаженную.
Проведя рукой по волосам, дочь Тёмного Властелина вернула им родной цвет. Следом на пол полетели линзы – склеры. Красные глаза Амет с миленькими вертикальными зрачками стрельнули искрами. Три фиолетовые пряди встали этакой диадемой, как зафиксированные лаком.
– Никого не напоминает? – поинтересовалась Амет, тряхнув головой.
Катенька забулькала и резко заткнулась.
– Напоминает, – склонив голову на бок, оценил Упырь.
– У вас тут всё в порядке?
Дверь открылась и в проём сунулась любопытная физиономия в капюшоне.
Все четверо переглянулись.
Первым, как ни странно, опомнился Базилевс.
– Да, у нас всё хорошо, – с улыбкой счастливого идиота, кивнул принц. – Закройте, пожалуйста, дверь с другой стороны.
Капюшон кивнул и испарился, аккуратно прикрыв дверь.
– К чертям загородный портал, – решил за всех Упырь. – Линяем, пока до них не дошло.
Всех накрыла Тьма с миллиардами звёзд-вспышек-льдинок. Последнее, что слышала Амет, это удар был двери о стену. Видимо, до них дошло быстро.
глава третья
Я где-то под потолком
С прибабахом летаю...
А может да, а может нет,
А в общем – я не знаю.
Санди-Манди – Бессонница
Переносились по очереди.
Иначе никак нельзя было объяснить картину маслом, представшую перед глазами Амет после того, как рассеялась Тьма.
Высокий брюнет, тощий, как палка, с упоением таскал за ухо Упыря и приговаривал:
– Упырик, Упырик, Упырик, это не дело. Это совсем не дело. Кого ты опять притащил, Упырик? Почему, когда тебя куда-то уносят черти, ты кого-нибудь обязательно принесёшь? Что у тебя за манера такая, привечать и тащить в дом всех сирых и убогих? Куда я буду прятать трупы, Упырик?
– Мы не сирые, – вякнула Амет, пытаясь определить, где у неё руки, где ноги и почему она сидит, если перенос накрыл её в стоящем положение? Да и сидит она на чём-то подозрительно мягком.
– И не убогие, – подтвердил голос Базилевса откуда-то снизу. – Слезь с меня, пожалуйста.
– Не могу, – покаялась Амет. – У меня руки-ноги затекли.
– Куда? – поинтересовался Базилевс. – Впрочем, не отвечай. Мои затекли туда же. Извините, вы не могли бы убрать с меня...
Базилевс замолчал, пытаясь подобрать подходящий эпитет.
Брюнет повёл пальцами свободной руки, и Амет приподняло в воздух и отнесло на метр. Кровь вновь начала циркулировать.
– А где... Катенька? – спросил принц, приводя себя в более-менее удобное положение. – И зачем меня-то надо было из родного Мира выдёргивать? И где мы, собственно?
Брюнет выпустил кошачье ухо и, подтащив к себе табуретку, сел.
Амет наконец соизволила оглядеться. Судя по всему – кухня в многоквартирном доме. Значит, или Реальный или около Реальный Мир. Однако Упырь говорил о том, что живёт в около Реальном Мире. В одном из. Следовательно, и в этом Мире можно найти остатки её расы. Или наткнутся на порталы, ведущие в Миры её отца. То, что надо.
Сам же Упырь, поняв, что дальше его бить не будут, достал с полки четыре кружки и, не интересуясь ничьим мнением, налил всем чаю. С одной кружкой кошкоухий сразу же удалился из кухни куда-то вглубь квартиры.
– Тень! – раздалось оттуда. – Пятнадцать минут.
– Не хочу! – тут же заартачился красноволосый, которого из кухни не было видно, но прекрасно слышно.
– Надо. Я обещал.
– Не буду!
– А-а-а-а-аы-ы-ы-ы-ы! – послышался голос Катеньки, и глухие удары в дверь. Судя по всему, её заперли.
– А ты замаскируйся.
– Как? – кокетливо, но уже заинтересованно, спросил красноволосый.
– Иди-ка ко мне ушком...
– Ы-ы-ы-ы-ы! – ревниво выла Катенька из-за двери.
– Так? – уточнил красноволосый через пять минут пояснений.
В кухне повеяло холодом, тленом, прахом и чуть сладковатым запахом разложения.
Брюнет приложил ладонь к глазам.
– Экспериментатор, – с отчаянной безысходностью откомментировал он. Было видно, что проделки Упыря сидят у него, как кость в горле.
Базилевс начал стучать зубами.
– Ты чего? – спросила Амет. – Не очень холодно же стало.
– Мне страшно, – признался принц. – Беспричинно страшно.
Амет же, к стыду своему, не знала, что такое боятся. Этого чувства у неё не было. Пока ещё.
– Ага, ага, – раздался голос Упыря. – Глаза ещё только кожей затяни, как будто их нет, и самое оно будет. Во, молодец! Пошёл. Пятнадцать минут. Время пошло.
И шаги куда-то дальше.
– Можно это как-нибудь... убрать? – спросил Базилевс, вставая наконец с пола и пересаживаясь на табуретку. – Или огородить? Гложет же.
– В принципе можно, – кивнул брюнет, и рявкнул так, что задребезжали стёкла. – Упырь! О щитах кто думать будет?
Раздалось приглушённое "Мля!" от кошкоухого и страх отступил, как будто его и не было.
– О всех щитах, – напомнил брюнет. – Если её отец примчится на её вопли, продолжу совершенствовать кандалы на твоём рыжем.
На этот раз раздалось более смачное многоэтажное и стук зубов Катеньки стих. Как и мерзкое хихиканье красноволосого. И грохот чего-то, швыряемого в стену.
– Кого он Катеньке загнал? – спросила Амет, в свою очередь поднимаясь с пола и оккупируя последнюю оставшуюся в кухне табуретку.
– Зная его любовь к Оливеру Джеймсу Ригни-младшему, я подозреваю, что Мурддраала, – ответил брюнет.
– Его и загнал, – послышался голос Упыря откуда-то с улицы. Оттуда же потянуло табаком. – Я же не уточнял, в каком виде Екатерина Михайловна получит Рыжего на целых пятнадцать минут.
Брюнет глубокомысленно хмыкнул.
– Итак, гости, давайте знакомится. Можете называть меня Норд, я – ректор Русской Магической Академии. Добро пожаловать в Москву, пришельцы – иномирцы.
***
– Это же надо, магические академии!
Всё таки Базилевсу было чему ещё удивляться. Хотя он не удивлялся тому, что Амет во время чаепития ела и пила своё. То есть кристаллы и бензин высокой очистки. Видимо ожидал чего-то подобного. Амет вообще была странной. А уж после правдивой истории о том, зачем её потащило по Мирам, принц заподозрил, что уже и с ним что-то не так.
– Относись к этому, как к резервации, – хмыкнула Амет. – Ты знаешь, что такое "резервация"?
Парочка расположилась на широком балконе, наслаждалась закатом и отпаивалась каждый своим для успокоения нервов и привода мыслей в порядок.
Принц рассеяно кивнул.
– В подобных Мирах, на сколько я знаю, – вещала Амет, прикладываясь к кружке уже с высокооктанкой, – маги водятся, как вид. Причём, они не получают свою силу от третьих лиц, что бы там не утверждали церковники.
– Христианство распространено и здесь?
– Конечно. От него никуда не деться. Если его не было изначально. Да даже если его и не было, всегда найдутся те, кто отправит магов на костёр. Люди обязательно найдут слабость тех, кто отличается от большинства, и использует эту слабость. Вот по этому настоящие маги предпочитают помалкивать о том, кто они. Во избежание чего либо. Вот скажи, Базилевс, что бы с тобой было, если бы тебя не украл Упырь?
Принц пожал плечами. Раньше он как-то об этом не думал.
– Зная наших церковников, – начал он, – я могу предположить, что меня бы обвинили в пособничестве и укрывательстве. Пытали бы, добились бы признания в том, чего я не совершал, и в итоге сожгли бы. А дальше принялись бы за семью.
Амет щёлкнула пальцами:
– Правильно предполагаешь. Фактически тебе и твоей семье спас жизни мелкий демон, имп, фамильяр колдуна. Цени.
– Ценю. Но ведь наши церковники могут пристать с тем же самым и к моему отцу. Хотя у меня мать умная, может ответить, что я и только я начал якшаться с демоном. На почве того, что не могу наследовать. Как вы там все говорите? Из-за особенностей физиологии, которую нельзя изменить. Кстати, а магия может изменить мою физиологию?
– Честно? Не знаю. Спроси у нашего гостеприимного хозяина или у его импа.
– И это говорит мне дочь Бога, – иронично рассмеялся Базилевс.
– Демиурга, – поправила Амет. – Я не помню всего, но мой отец, кажется, менял расу трём женщинам. Подстраивал их под себя. Тогда он был последний, сейчас я хочу найти других. Но то сделать возможным зачатие, но никак не изменить физиологию омеги. А это правда, что ваш запах и ваше состояние во время течки можно заглушить сборами трав?
– Не всегда, но мне помогало.
– Тогда тебе тем более надо поговорить с Нордом, он – травник. Миры по большей части одинаковы, но травы называются по разному.
– Обязательно, – согласился принц. – Но завтра.
– Что завтра? – сунулся на балкон Упырь. – Пойдёмте Катеньку возвращать.
– Может, вы сами? – попробовала отвертеться Амет.
– Да вы что?! – воскликнул Упырь. – Это же такое развлечение!
***
Мама Катеньки, Мария Моисеевна, эффектная пышка лет сорока пяти, плюс-минус десять лет в обе стороны, смотря на её настроение, уже давно смирилась с закидонами своей единственной и нежно любимой дочурки. На работников кареты скорой помощи Мария Моисеевна смотрела сквозь пальцы. Вечером же, после того, как в шикарно обставленной квартире все отходили ко сну, Мария Моисеевна кралась на кухню, вытаскивала с дальней полки бутылку коньяку и позволяла себе стопочку. После же мама Катеньки сидела за столом и, подперев ладонью щёку, думала над тем, куда делись её лучшие годы и где была её голова, когда она выходила замуж за военного с его вечными переездами и полугодовыми командировками. На данный момент папа Катеньки, Михаил Юрьевич, был откомандирован по работе в Милан, где работал работу при посольстве. Папа Катеньки исполнял обязанности военного атташе. Звучит гордо, но на деле... Всего лишь капитан второго ранга. То есть никто, и звать его никак.
Сейчас Мария Моисеевна откровенно скучала. Муж умотал в Милан ещё месяц назад и прихватил с собой дочку. Были у него какие-то планы, касательные наследницы семьи Картовых. Однако на самом деле всё было гораздо проще. Михаил Юрьевич спал и видел, как бы побыстрее и попроще избавится от дочери. Путём её замужества. Сама Катенька только и делала, что рвалась замуж, но её никто не хотел. Ни подчинённые Михаила Юрьевича, ни его коллеги по работе и их сыновья, никто из вышестоящего руководства и никто за границей, ни соседи, ни друзья. Мужчины от тринадцати до восьмидесяти бежали от Катеньки, стоило ей открыть рот и бросить в их сторону зазывный взгляд. В общем, Катеньку боялись. А уж после того, как младшая Картова, поддавшись всеобщей моде, начала истово верить в Бога и посещать церковь, от неё начали открещиваться местные священники. Ибо Катенька прочла на просторах интернета, что православным священникам можно женится.
Помнится, перед самым отъездом в Милан, Мария Моисеевна имела глупость сопроводить свою дочь в церковь и через пол часа застала развесёлую картину. Одной рукой Катенька цепко держала за рукав молодого и симпатичного священника, вторую упёрла себе в бок и, задрав нос к потолку, что-то с возмущением, чётко написанным на её лице, доказывала. Марии Моисеевне стало любопытно и она подошла поближе.
– Женись на мне! – требовала Катенька.
Молодой и симпатичный священник заозирался по сторонам в поисках спасения. Однако время службы прошло и даже вечные бабки – приживалки куда-то испарились. Те несколько человек, которые были в тот момент в церкви, всё больше возили носами по витрине лавки и имели вид магов – шарлатанов, наводнивших не только Москву, но и всю Россию за последние двадцать лет. Помощи было ждать неоткуда и парню пришлось выкручиваться самому.
– Мне нельзя, – проблеял он, делая попытку освободить свой рукав. – Я ещё не получил сан.
– Почему?! – взвилась Катенька. – Как ты посмел не получить сан, когда я хочу замуж?! Мама, скажи ему!
Мария Моисеевна нервно сглотнула и, сделав вид, что разглядывает роспись на стенах, полезла в сумочку за телефоном. Она точно знала, что когда у её дочери случается подобный припадок, помочь может лишь бригада скорой помощи, плечистые санитары и шприц с транквилизатором. Семейство Картовых в определённых медицинских кругах знали давно и каждые осени и весну привечали, как родных.
– Ну извини, не успел закончить семинарию, – нагло врал священник, плюнув на попытки высвободить свой рукав. – Но годика через два...
– Через два годика меня тут не будет! – визжала Катенька, топая ногами. – Я хочу сейчас! Хочу, хочу, хочу!
– Алло, скорая? – прошептала в трубку Мария Моисеевна. – Это Картова. Выезжайте. Вот адрес...
Назвав своё местоположение работникам Кащенко, мама Катеньки убрала телефон и пошла отцеплять свою дочь от её новой жертвы...
Скорая приехала на удивление быстро. Если бы Мария Моисеевна разделяла увлечение своей дочери фантастикой, то заподозрила бы универсальный, настроенный на них, телепорт.
– В Сибирь уеду, – с совершенно не христианским смирением и всепрощением, шипел молодой и симпатичный священник. – А ещё лучше в геи уйду.
– Простите, – Мария Моисеевна потупила взор и завздыхала. – Полгода спокойной жизни я могу вам гарантировать. Через два дня она уезжает в Милан.
– Всё равно, – мелко брызжа слюной, негодовал священник. – Уйду в пидорасы, так надёжнее будет. А как вернётся из Милана – пойду на добровольную кастрацию, переломаю себе пальцы и отрежу язык.
– Вы говорите страшные вещи, – хмыкнула Мария Моисеевна.
– Так иначе от вашей дочери не избавишься, – кое как успокоившись, развёл руками священник. – Мне заранее жаль её будущего мужа, если таковой появится.
Вот так и сидела Мария Моисеевна на кухне, в компании бутылки коньяку и, перебирая в памяти причуды и выкрутасы дочери, тяжко вздыхала.
Внезапно зазвонил телефон. На дисплее высветился номер мужа. Мария Моисеевна взяла трубку.
– Да, дорогой?
– Катька пропала, – без предисловий и приветствия начал Михаил Юрьевич. – Документы, деньги, вещи, всё на месте.
– Как?! – поразилась Мария Моисеевна, хватаясь за коньяк.
– Так! – передразнил военный атташе. – Полицию и медиков я на уши уже поставил, но будь на чеку. Девка у нас дурная, но ушлая. Она уже несколько раз пересекала границу без документов, мне бы её таланты.
– Мишенька, подожди, в дверь звонят.
Встав, Мария Моисеевна заспешила в коридор. И, открыв дверь, так и застыла на пороге.
– Нашлась! – крикнула она в трубку. – Привели!
– Во! Что я говорил! Давай, Машок, я тебе позже позвоню, расскажешь, – и отключился.
Кроме Катеньки на площадке застыли ещё трое. Соседка, облачённая, как всегда, в камуфляж, берцы и бандану. Именно она всегда и приводила домой Катеньку, стоило ей пропасть. Бандану, на сколько знала Мария Моисеевна, соседка никогда не снимала на людях. Как-то Мария Моисеевна поинтересовалась, почему? Соседка, приложив руки к двум буграм над ушами, сказала, что у неё деформация черепа после горячей точки из одной из стран третьего мира и она считает зазорным пугать людей. Дальнейшие вопросы о том, почему именно она приводит домой Катеньку, отпали сами с собой. Скорее всего тоже военная или наёмник.
Двух остальных Мария Моисеевна видела первый раз в жизни. Русый молодой человек, тонкий и даже женственный и особа с вытянутым лицом вылившая себе на волосы тонну блондекса. Оба были одеты странно для современного времени, но не для Москвы. Столица России привыкла к разного рода фрикам и субкультурам. К тому же Катенька была одета в пышное платье с кучей нижних юбок, без какого либо кринолина. Это Мария Моисеевна определила с точностью.
– Здравствуйте, – сказала соседка, и протолкнула вперёд Катеньку. – Забирайте.
***
– За что вы её так ненавидите? – спрашивала Амет, наблюдая за тем, как Упырь пытается отцепить Катеньку от бортика чугунной ванна. Девица дрожала, стучала зубами и отказывалась расцеплять пальцы.
Упырь плюнул на попытки вытащить Катеньку из ванной комнаты и, выйдя обратно в коридор, закрыл дверь на щеколду.
Хозяин Упыря, выпив чаю, отбыл обратно в Академию, оставив свою городскую квартиру на милость и разграбление своему фамильяру и его невольным гостям.
Базилевс окопался в комнате Норда, зарывшись в его книги по травам. Пусть до развесёлого момента в его жизни оставался ещё месяц, но никто не мог сказать, когда его вернут в родной Мир. И вернут ли вообще.
Упырь вздохнул и, склонив голову на бок, предложил ещё чаю. Амет не стала отказываться, но сказала, что вновь будет пить своё.
– Я точно не знаю, кто она такая, – начал Упырь, размешивая сахар. – Она может открывать всякие там Двери. Из них лезут всякие, и в Мире случается очередной коллапс из-за диссонанса различных магических сил и их источников. То есть, случался бы, если бы мы его не предотвращали. Мы, это несколько местных девушек, которых зацепило совершенно случайно, ваш отец, его собутыльник – демиург средней руки, мой Хозяин и я. Что бы предотвратить коллапс нужно было всего лишь убить Катеньку. О, да, мы её уже убивали десяток раз, даже отделяли душу от тела. Ничего не помогало, она каждый раз возвращалась и становилась всё сильнее. Двери начали открываться гораздо чаще, она начала прокладывать Тропы в Исподний Мир и Мир Снов. Вы помните поведение Рыжего?
– Тени? – уточнила Амет.
Упырь кивнул.
– До своей смерти он был другим, – продолжил кошкоухий. – Как другая сторона монеты. Катенька выдернула его, мёртвого, из Исподнего Мира и переместила в Мир Снов. Рыжий, не будь дурак, тут же начал использовать её, как донора энергии. А так как мы с Катенькой живём через стенку, то встреча двух инфернальных сущностей оставалась лишь вопросом времени. У Рыжего что-то пошло не так, и, как итог, меня засосало в сон Катеньки. Так мы с Рыжим и познакомились. Не то, что бы он просил меня как-то повлиять на его ситуацию, но после того, как его настройки на донора сбились, мне пришлось вытащить Рыжего из снов. У него на тот момент не было тела, кандалы его сделали стабильным и не дали развеяться ему и этому Миру. Кандалы напрочь отрезали его от снов и нанесли удар по психике. Он меня ненавидит, но деться никуда не может. Если кто-то поймал Тень, не важно каким образом, Тень обязана служить, не важно каким образом.
– М-да-а-а-а, – протянула Амет, потирая подбородок.
Такого оружия массового поражения дочери Тёмного Властелина не приходилось не то, что видеть, но и читать о подобном. Если даже один единственный индивид будет обладать такой силой, что может вытащить кого угодно из Исподнего Мира или же из снов, то проще и правильнее будет такого индивида убить. Но и убийство не помогало. А ведь ещё оставались Двери и Тропы, что были открыты и проложены Катенькой.
– Вы ещё скажите ей спасибо, что у неё не хватило мозгов открыть Дверь на нижние уровни Инферно, – хмыкнул Упырь, и допил свой чай. – Оттуда может такая гадость поналезть. А если лопнет грань Снов... Вы знаете, что такое Припять?
Амет кивнула. О Чернобыле и экспериментах людей ей популярно рассказала Арвен.
– Пустой, заброшенный город, – нагнетал страху Упырь. – От него осталась только память. От этого Мира, всего Мира, может не остаться даже памяти. Некому будет помнить. Вы ещё спрашиваете, за что я её так ненавижу. Я хочу жить, и хочу, что бы жила эта Реальность. Как я уже говорил, этот около Реальный Мир мне нравиться. Я не хочу, что бы он исчезал.
– Так что там с развлечением? – перевела стрелки Амет.
Дочери Тёмного Властелина не хотелось думать о том, что может случится с этим Миром. Она всегда могла уйти. Но другие? Вряд ли. В этом Мире были Двери и Тропы. Возможно, уже закрытые, но по ним ещё можно было пройти. А куда они ведут – всегда можно спросить.
– О-о-о-о-о, – протянул Упырь, щурясь от удовольствия, – развлечение. Вы когда-нибудь играли в ролевые игры?
– Ещё не приходилось, – хохотнула Амет.
– Теперь придётся, – кошкоухий несколько раз соединил и разъединил кончики когтей. – Вы будите девушкой пострадавшего, защитившей его от буйной мазельки в Нескучном саду. Это такое место в Москве, где каждые выходные собираются любители старины и пива. Одеты вы соответственно, так что наша любезная Мария Моисеевна Картова, родительница Екатерины Михайловны, не будет задавать лишних вопросов.
Базилевс на авантюру согласился. На нём ещё были свежие синяки, ссадины и порезы.
Протокол задержания, дачу показаний и снятие побоев составили быстро. У Упыря была целая коллекция разного рода бланков, штампов и печатей.
***
Когда Мария Моисеевна загнала блудную дочурку в недра квартиры и, рассыпавшись в благодарностях, попыталась закрыть дверь, Упырь сунул ногу между дверью и косяком.
– Погодите, пожалуйста, в этот раз не всё так просто.
И раскрыв принесённую с собой папку, сунул её содержимое под нос женщине.
– Полицейский протокол, – выдохнула Мария Моисеевна. – Но как?
– Пройдёмте туда, где мы сможем поговорить, – сдвинув брови к переносице, предложил Упырь.
Волшебное слово "пройдёмте" одинаково действует во всех Мирах. Мария Моисеевна шагнула вглубь, пропуская визитёров.
Первым в квартиру прошмыгнул Упырь, следом, взявшись за ручки, Базилевс и Амет.
Вообще-то кошкоухий мог и сам вернуть Катеньку по месту её московской прописки, но ему нужны были зрители для очередного фарса, который он решил разыграть. Об этом Упырь честно предупредил парочку. На счастье импа принцу было скучно, дочке Тёмного Властелина же было интересно посмотреть реакцию человека из около Реального Мира. То есть, тоже скучно. Скука вообще враг всего живого. Все беды от скуки.
Меду тем родительница Катеньки повела всех на кухню и предложила чаю.
"Да сколько можно пить этот чай?" – недоумевала Амет.
– У меня своё, спасибо, – сказала она, вынимая из рюкзачка, одолженного Упырём и перекроенного под подпространственный мешок, пластиковую канистру с высокооктанкой.
Базилевс вежливо отказался, но так красноречиво покосился на оставленный на столе коньяк, что ему налили. Принц рассыпался в благодарностях.
Упырь на чай согласился и долго разрывался между красным и сёрным. В итоге получил две кружки.
Мария Моисеевна долго изучала фальшивый протокол и не менее фальшивые показания.
"Я, Василий Георгиевич Королёв, такого-то года рождения, – значилось в показаниях, дата рождения была поставлена на вскидку, – мирно и культурно отдыхал со своей девушкой, имярек и т.д., в Нескучном саду такого-то числа, такого-то месяца, такого-то года, в такое-то время был остановлен Екатериной Михайловной Картовой бла-бла-бла требованием, что бы я на ней женился. Не смотря на мой отказ Картова Е. М. продолжала выдвигать свои требования, истеря всё больше и больше, чем привлекла толпу зевак. Спустя какое-то время Картова Е. М. отломила с ближайшего дерева ветку и принялась избивать меня..." "Снятые" побои из травмпункта прилагались.
– Так что же вы хотите, Василий Георгиевич? – спросила родительница Катеньки, мигом поняв, что тут действительно просто так не отделаешься. На то она и жена военного, что бы такие вещи просекать на ходу.
– Я? – задумался Базилевс, и набулькал ещё коньяку. Себе и хозяйке квартиры. – Не я первый, не я последний. Я бы хотел лоботомию для вашей дочери.
