Текст книги "Любовь в фокусе (СИ)"

Автор книги: Дарья Вознесенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

10

Ольга

Я зашла в квартиру.

Скинула обувь, одежду, на автомате разобрала оборудование, вытащив карты памяти – завтра посмотрю. И встала под душ, надеясь смыть с себя неприятный осадок, что остался от всего произошедшего.

И почему остался-то? Ведь он мне ничего не обещал, ни о чем не договаривался. В нашем обществе, где даже секс уже не повод для знакомства, общий проект и совместное поедание десертов точно не говорит о глубине отношений. Так что же меня так задевает?

Кажется, я знала, что.

Это как ветрянка. Если переболеть ею в детстве – то все отлично. Почесался немного, поныл, и вот ты уже снова бегаешь по двору в остаточную крапинку.

Взрослым же не поздоровится.

Температура сорок, капельницы и полностью невменяемое состояние.

С такой влюбленностью также... ну или с первой любовью. Ты вроде и не должен сразу и глубоко, вроде всему следует происходить легко и искрометно, с задором подростков, вроде бы приходит самое светлое чувство...

Вот только я взрослая, и чувствую себя в данный момент будто меня придавило бетонной плитой. И впору вызывать МЧС, чтобы бравые спасатели вытаскивали меня из-под обломков своими сильными мускулистыми руками...

Мне худо – думаю о Савелии с другой женщиной. В голове роятся отвратительные видения: они вдвоем делают... разное.

Я вылезла из душа, натянула старый халат и с некоторой злостью открыла бутылку вина. Налила себе полный бокал, достала толстенький ежедневник, который от партнерских щедрот перепал каждому сотруднику агенства. и вывела там на первой странице:

С Нового Года я:

– перестану тратить время на соцсети и тиндер

– не буду жрать по ночам

– брошу курить

– обязательно займусь спортом

– начну откладывать деньги на черный день

– буду ложиться спать сегодня, а не завтра

– и перестану мечтать о Савелии Зимине...

Некоторое время я смотрела на последнюю запись и пыталась понять... а не слишком ли я жестко поступаю со своими желаниями и намерениями, обращенными ко Вселенной? А вдруг я и правда... перестану мечтать, и он вовсе исчезнет с горизонта? Может стоит написать то, что я действительно – пусть и самоуверенно – хочу?

Чтобы он бросил все свои дела и женщин и мчался ко мне с распростертыми объятиями – признаваться в чувствах, а затем повторять все позы из «Путеводителя по сексу»

Вокруг имени Савелия появилось сердечко, больше, правда, похожее на задницу а затем я решительно зачеркнула все прочие слова относительно него.

Будет другой план.

«С Нового года я хочу быть с Савелием Зиминым».

Пусть по факту я проведу новогодний вечер в кофте, заляпанной оливье, и поедая торт-наполеон под слезливые мелодрамы.

Звонок застал меня на пике жалости к себе. Я взяла телефон и недоуменно уставилась на незнакомый номер. В декабре столько маньяков активизируется...

– Алло? – получилось осторожно.

– Оля? – голос я узнала.

Вздрогнула, вскочила в шоке, опрокинула бокал с вином прямо на свой новенький ежедневник, желания из которого, похоже, исполнялись мгновенно – или это не то, что я думаю?! – попыталась смахнуть вино с плотных страниц, но смахнула только бокал. Тот разбился о плитку на кухне, посыпая все вокруг осколками...

– Оля? – голос среднего Зимина теперь звучал озадаченно.

– Здравствуйте... – прошептала хрипло и бочком обошла зону стихийного бедствия. И прислонилась лбом к стеклу, чтобы хоть как-то удержаться в этом пространстве.

– Это... Савелий Зимин.

– Я поняла.

Молчание.

Целую секунду я изображала из себя Мисс Железные Штаны, но все-таки спросила: -А вы звоните потому что...

– Потому что... захотелось?

– Поговорить?

– И увидеть.

– Но мы же виделись...

– Не слишком удачно.

Это еще мягко сказано. Я вздыхаю и смотрю на свой темный двор с заснеженной детской площадкой и припаркованными автомобилями, рядом с которыми стоит...

Снова вздрагиваю. И говорю тихим голосом:

– Савелий Витальевич, а ваше желание увидеться... могло привести вас под мои окна или у меня галлюцинации?

Смешок.

И вопрос почти жизнерадостным тоном:

– Я могу подняться?

– К-конечно... К-код пять-шесть-семь-три...

– Я и в прошлый раз запомнил. С цифрами-то у меня все хорошо...

–Ас чем плохо?

– С людьми и их взаимоотношениями... так себе.

Я вижу как он убирает телефон и делает шаг к подъезду.

Секундный ступор – и я превращаюсь в электровеник. Хватаю мусорное ведро, сметая туда все что было на столе, в том числе залитый ежедневник – черт с ним, у Игоря их полно – протираю тряпкой все, до чего дотягиваюсь, а потом подметаю осколки...да хотя бы под стол.

Беру большой чистый мусорный пакет и кидаю туда все, что попадается под руку -брошенный наряд, сушащиеся трусы и лифчики, какие-то бумаги и счета. Продвигаюсь в сторону спальни, где одной рукой пробую нащупать на туалетном столике духи, а другой – стянуть халат и полотенце с головы, и надеть на себя хотя бы футболку...

Так меня и застает звонок в дверь.

С занесенной в беге ногой, с полуснятым халатом, пакетом в зубах и крышкой от духов в руке.

Матерюсь и смеюсь немного нервно.

Запихиваю все в шкаф, одним движением натягиваю старую длинную футболку и трусы, и бегу к двери, примерно представляя, какое душераздирающее зрелище я собой представляю.

Савелий... Витальевич стоит, прислонившись к косяку и смотрит на меня немного... странно. Будто не понимает, что он вообще тут делает Я тоже понимаю не очень, но мне-то простительно. Не я ж к нему приехала.

– П-прошу.

Заходит. И замирает в моем крохотном коридоре. Пахнущий зимней свежестью и... мандаринами?

– Это вам.

Я смотрю на съедобный букет из цитрусовых, еловых веток и шишек и стараюсь не выдать овладевшего мной оцепенения. А потом отмираю:

– Вы раздевайтесь... проходите. Сейчас, только букет в воду поставлю.

– Мне кажется, ему не надо... в воду.

–Ну да.

Мы топчемся еще немного, пытаясь разминуться в тесном пространстве. Руки влажнеют, а голова кружится... Черт, я не была так смущена даже в пятнадцать, когда впервые позвала мальчика в гости!

Что же происходит со мной?

С нами?

– Не туда! – получается так громко, что Зимин замирает. – В смысле... не на кухню. Там немного опасно. Давайте в гостиную.

Провожаю его в проходную комнату и, пытаясь показать себя рачительной хозяйкой, ставлю на стол открытую бутылку, два новых бокала и... мандариновый букет, повторяя про себя «внутреннее достоинство, внутреннее достоинство».

Да какое достоинство, если на расстоянии протянутой руки сидит смущенный Мистер Совершенство?!

– Савелий Витальевич, а вы... – выдыхаю.

– Мы можем на ты? – спрашивает почти жалобно. И разливает вино. И выпивает залпом свой бокал, морщась, будто там самогон.

– Конечно, – моргаю и тоже присаживаюсь, рассматривая свои сцепленные руки. -Ты... разве не должен быть на корпоративе?

– Я свое отработал.

– А что... – розовые облака постепенно рассеиваются, и я начинаю чувствовать тревогу,

– С твоей спутницей?

– Мы... расстались.

Поднимаю на него удивленный взгляд.

– К-когда?

– Ну, – он смотрит на часы, прикидывает что-то в уме и выдает, – примерно час назад.

Снова глупо моргаю.

– Почему?

– Потому что понял, что хочу быть с другой. – он снимает очки, протирает их зачем-то полой пиджака, смотрит на меня с какой-то фантастической нежностью , так что я чувствую, как меня заливает теплотой и светлой радостью. – И очень надеюсь, что эта девушка тоже захочет быть со мной. Ну... хотя бы попробовать.

– Но ведь так не бывает, – почти шепчу, – Мы два взрослых человека, с которыми... не может произойти новогоднего чуда. Это все сказки...

– И я так думал.

Я тоже выпиваю вино залпом. А потом до меня доходит.

– Погоди... я правильно понимаю, что ты заявил своей... бывшей, что вы расстаетесь, прямо на новогоднем корпоративе и поехал ко мне?

– Ну... да, – выглядит немного смущенным.

– Но это не правильно! Еще бы по телефону сказал! – вскрикиваю в ужасе и вскакиваю, – Мы должны немедленно ехать туда!

– Куда?! – он тоже вскакивает в волнении.

– Назад. В ресторан! Ты должен с ней нормально поговорить, объяснить... наврать что-нибудь и вообще...

Он перехватывает меня, когда я уже бегу в прихожую, пронзенная стрелой женской солидарности, притягивает к себе, впечатывая в мужскую грудь и крепко обнимая руками. Я замираю, а Савелий втягивает носом мой запах и шепчет в макушку:

– Оля... Я поговорю. Обещаю. Но сегодня я позволю себе делать не правильно, а так... как хочу я сам.

И я сдаюсь.

Хотя о чем тут говорить? Я сдалась еще тогда, когда сделала первый шаг в его кабинет и захотела незнакомца для себя так, как не хотела никого и ничего...

Поднимаю голову и тянусь к его губам.

Я знала, что наш поцелуй будет именно таким.

Страстным настолько, чтобы заполнить меня желанием до кончиков пальцев и нежным настолько, чтобы растаять, как льдинка на искрящемся солнце.

Он отрывается от меня ненадолго, тяжело дыша, а потом снова приник, будто не в силах противиться этой жажде.

Куда-то полетели очки, галстук, пиджак... я рванула несколько пуговиц и пробралась ладонями под тонкую ткань рубашки, едва не застонав от удовольствия. Он не был чрезмерно мускулист или накачан – поджарое, гладкое тело и твердая грудь.

Идеально.

Куда-то делать моя футболка и совесть... А потом меня подхватили под бедра и бережно уложили на диван, придавливая своим весом и желанием.

Савелий поднял голову, встретился со мной слегка расфокусированным взглядом и пробормотал.

– Да, ты права – так не бывает Так сказочно... Но я офигенно рад, что это не сказка, а наша реальность.

И это были, пожалуй, его последние связные слова.

11

– Я знаю, что поступил... некорректно и прошу за это прощения.

Мы с Ксенией сидим в ресторане, испытывая ту форму неловкости, которая свойственна всем людям, внезапно переставшим идти в ногу.

– А за то, что ты меня в принципе бросил, прощения не просишь? – она смотрит холодно.

Но я не буду врать даже ради того, чтобы этот взгляд потеплел.

– Нет, не прошу. Потому что... даже если вернуть всё назад, я сделал бы точно так же.

Много-много раз.

Это... другое. То, что происходит между мной и Ольгой.

Назовите как хотите – бес в ребро, запоздалая влюбленность, химическая реакция, любовь живет три года... Но разница между тем, как у меня было и как есть сейчас – последние двое суток – шириной в пропасть.

Как разница между самолетом в соседний город и дверью в Нарнию.

Однажды Яся сказала мне: «Помни о том, что заставляет твою душу сиять» и, похоже, до меня только дошло значение её слов.

– Да уж, в этой лотерее я была не главным призом, – кривится брюнетка и встает. – За подарок – спасибо. Но я обойдусь. Не хочу лишних воспоминаний.

Ксения придвигает мне красиво упакованную коробку который моя помощница подготовила еще с неделю назад, а я с удивлением понимаю, что даже в этом – огромная разница. Ольге я подарок купил сам. Сегодня утром. Подвеску-фотоаппарат, усыпанный бриллиантами... думаю, ей понравится.

Звук входящего вызова заставляет меня отвлечься от размышлений:

– Ты получил список продуктов? – раздается жизнерадостный голос Артема. Он уже за городом и даже не появился сегодня на работе, хотя – официально – компания «Форс» не работает только с тридцать первого декабря.

– Получил, – ворчу, – но не понимаю, почему я должен ходить по магазинам. Есть помощники, служба доставки, младший брат, наконец...

– И ты, единственный, кто скрупулезно выполнит все требования, – хмыкает старший брат. – К тому же, для тебя и твоего сюрприза, который ты собрался привезти к нам в дом, это будет отличная проверка.

– Проверка? – я искренне не понимаю.

– Савелий, ты что! Поход в супермаркет перед Новым годом приравнивается к совместному ремонту, пяти годам жизни и первому отпуску!

Артем оказывается прав.

Все эти люди, что толкутся между стоек, мало того, что обладают громкими голосами и непониманием, что они собираются готовить, так еще зачем-то взяли не только своих пятерых детей и всех бабушек и дедушек, но и, похоже жену, бывшую жену и тещу...

И все равно мне хорошо

Мы целуемся с Олей, прячась за стойками с непопулярными продуктами – никогда не целовался в магазинах.

Спорим, какой сорт яблок лучше.

Как идиоты полчаса стоим перед мороженым – но не потому что не можем выбрать, а потому что не можем оторвать взгляд друг от друга.

На ней сегодня простой свитер, распахнутая короткая дубленка и волосы собраны в неаккуратную гульку... но взгляд, шальной и влюбленный, то и дело вспыхивающие щеки и опухшие – по моей вине – губы без капли помады делают её самой красивой.

Для меня.

Теперь – только для меня.

Я посмеиваюсь над внезапно вспыхнувшими собственническими чувствами -никогда их не было, а вот тебе. Ходи, ревнуй, посматривай на всех мужиков искоса.

Подталкиваю девушку к кассам, а потом, утрамбовав миллион пакетов в багажник, где уже стоят две небольшие сумки с вещами и куча ярких коробочек, бережно усаживаю свой новогодний подарок на пассажирское сиденье, перевязываю его лентой ремня безопасности и ставлю печать поцелуем.

– Знаешь... – задумчиво говорит Оля и переплетает пальцы с моими, после того как мы, наконец, выбрались из очередной пробки, – Обычно женщины после первой ночи оказываются в мучительно-зыбком положении. Позвонит не позвонит? Понравилось или нет? А что будет дальше? Как будто ты сдал экзамен и теперь ждешь, когда объявят результат. А я... Я, с того момента, как ты меня поцеловал впервые, ни секундочку не сомневалась, что у нас все будет хорошо. Как думаешь... это нормально?

Я поворачиваюсь к ней, а потом целую тонкие пальчики.

– Более чем нормально. Я тебе уже говорил, как мне нравится твоя естественность и искренность?

– Нет, – отвечает совершенно серьезно, – Но я готова послушать.

Мы приезжаем в дом, стоящий посреди заснеженных деревьев, только к вечеру. Все уже на месте и тут же растаскивают покупки, подарки, меня, Олю по разным местам, вываливая на меня все новости, планы – чем мы будем заниматься в следующие два дня – показывая две уже наряженные елки и новогоднюю иллюминацию, превратившую особняк в пряничный домик.

Оля ошеломлена теплотой и напором моих родственников, а я не прекращаю улыбаться. Потому что наконец-то все... правильно. Как и должно быть на Новый Год.

Я с людьми, которые всегда меня ждут и любят.

– Дядя Савеий, а ты тозе зениться соблался? – по мне карабкается трехлетняя обезьянка. Единственный пока ребенок в нашей семье... и от того безумно заласканный. Но, как ни странно, мини-рыжую это не портит.

– Что значит тоже? – спрашиваю с улыбкой. – А кто еще?

– Все, – надувает она губки, явно недовольная, что любимые дяди разошлись по рукам.

– Всё может быть. – подмигиваю, – Но не ты должна узнать об этом первой. Я спускаю её вниз и иду на поиски Оли.

Женская часть семьи уже взяла её в оборот, и, похоже, она вполне вписалась в компанию. Только, в отличие от прочих, у нее в руках не нож и упаковки от продуктов, а фотоаппарат, которым она непрестанно щелкает

Я ловлю её со спины, разворачиваю к себе и целую, старательно не замечая, как Ярослава поднимает два больших пальца вверх.

– Я бы не хотел, чтобы ты и здесь... работала.

Смотрит на меня удивленно. А потом улыбается:

– А ты не понял? Это для меня не работа, а любимое дело. Тем более... – она понижает голос, – Я не умею и терпеть не могу готовить.

– Какие еще тайны ты скрываешь? – притворно хмурюсь.

– Думаешь, расскажу тебе так сразу? Не-а, буду выдавать порционно, а то вдруг ты испугаешься и бросишь меня.

– Всю жизнь?

Сглатывает.

А потом медленно кивает: – Думаю... как раз хватит

Я целую её в растрепанную макушку и возвращаюсь к братьям и Броневому, которые делают разметку во дворе для установки фейерверков.

Завтра Новый год и надо много чего еще подготовить...

Но главное, пожалуй, мы все уже сделали.

Исполнили свои самые важные желания.