Текст книги "С тобой и без тебя. И снова с тобой (СИ)"
Автор книги: Дарья Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
– Ладно, я тебе тоже кое в чем признаюсь.
– Да?
– Я тебя убила.
– Чего?!?
– Я убила принца Уланда.
– Ну, ты просто изверг, – в противовес своим словам Стас улыбается. Встает с кровати, возвращается с бутылкой и бокалам. – Ну, не чокаясь. За упокой.
Опустошив бокал, спрашивает:
– За что ты его так?
– Плохо мне было. Злая была как черт, – передразнивает его Вера. – А идея с татуировкой на заднице отчего-то не пришла мне в голову.
– Ты опасная женщина.
– Я добрая. И уже придумала, как его оживить.
– Ну, тогда за здоровье принца… как его…Уланда.
– Знаешь, – шампанское оказывает свое растормаживающее воздействие, и Вера вдруг решается. – Хочу тебе еще кое в чем признаться. Угадай, что стояло у меня на столе, когда я писала «Два королевства»?
– Не знаю. Скажи, – сейчас у него только одна версия того, что может стоять. И стоит. Опять. Ага.
– Твоя фотография.
– Откуда у тебя мои фотографии? – Стас польщен. Но и удивлен.
– Из Интернета.
– Мне очень приятно, что я тебя вдохновлял, – он легко целует ее, а рука начинает свое движение вниз по спине.
Он не понимает!
– Это из ранних твоих фотографий.
– Что ты имеешь в виду? – его рука чертит восьмерки на идеальных округлостях.
– Ты же был раньше моделью…
– Господи, где ты откопала это дерьмо?! – Стас так удивлен, что руки его замирают.
– И ничего не дерьмо, – надувает губки Вера, – это очень красивая фотография.
Стас демонстративно закатывает глаза.
– Вера, ты меня удивляешь. Вроде бы умная женщина. Это же такой отстой. Видеть их не желаю. Выкинуть. Сжечь. И пепел по ветру.
– А мне нравятся фото красивых мужчин, – Вера изволит капризничать. – Хочу.
– Только не эти. Я их плохо помню, но точно знаю, достойных среди них.
Вера бросает на него строптивый взгляд из-под ресниц, и Стас понимает, что пропал. Со вздохом притягивает Веру к себе.
– Хорошо, будут тебе фото. Только я сам выберу. И это тебе, – ладони стискивают аппетитную попку, – будет очень дорого стоить.
– Раз так, хочу большой постер, – успевает пробормотать Вера, прежде чем он накрывает ее губы своими.
Глава 12. Победный эндшпиль
«Дареному коню в зубы не смотрят»
Вы не поверите, но снова народная мудрость
Отчего-то нет привычного ноющего, давящего чувства потери. Нет тупой саднящей боли в груди, с которой он просыпался каждое утро последние два года. Стас открывает глаза и морщится от яркого света, заливающего комнату. Сколько же он проспал… День вчера выдался суетливый. Столько хлопот с этой выставкой. Неудивительно, что он так умаялся… Резко садится в кровати и оглядывается. Он один.
Не могло же это ему присниться. Вера. И все, что между ними было. И все, что они друг другу говорили. Как часто он об этом мечтал. Но то, что случилось…Прекраснее любой мечты.
Стас смотрит на часы на запястье. Пол-одиннадцатого. Вот он засоня! Сознание, привыкшее к двухгодичной боли, не верит собственным воспоминаниям. Он откидывает простынь, внимательно оглядывая себя. Гм, похоже, что эту ночь он провел не один… Но где Вера? У него по-прежнему нет ни адреса, ни телефона. Стас протягивает руку и берет вторую подушку. Втягивает воздух. И на его губах медленно расцветает улыбка. Пахнет… ею. Верочкой. А потом он бросает взгляд на пол рядом с кроватью, и улыбка становится шире. Биты нет. Его подарок она прихватила с собой.
Стас откидывается назад, на подушку. Сбежала. Верка-трусишка. И он понимает, почему. Ей надо подумать. Аккуратно разложить по полочкам то, что разметал ураган, накрывший вчера их обоих. Стасу-то ничего делать не надо, для него все предельно ясно. Но он готов дать ей время. До вечера. Адрес он выбьет из Матвея. Да и у него самого есть пара неотложных дел.
Стас встает и, омываемый солнечный светом, топает в кухонную зону. Варить кофе. Находит мобильный, выбирает абонента.
– Ромыч, привет! Это Соловьев… Спасибо, брат, я старался… Да, все отлично… Слушай, помоги, плиз, нужен павильон на пару часов. Нет, не надо. Буду работать в одного… Ага, спасибо, буду ждать.
* * *
Такого разноса ей не устраивали даже родители во времена беспутной юности. Да и не было у нее никакой беспутной юности. Прилежная студентка ЛитИнститута не давала родителям ни малейшего повода для беспокойства. Зато теперь…
Оказывается, Игорь, ни разу не повысивший на нее голос за все неполных два года их «совместной» жизни, умеет орать. И он орал. Забыв про то, что у него самого от криков начинает болеть голова. Припомнил ей все. И про то, для чего людям мобильные телефоны. А Вера смущенно вспомнила, что поставила телефон на вибровызов, когда приехала на выставку. А потом и вовсе не до телефона стало.И про то, что можно было хотя бы смс-ку скинуть, раз так занята была. Да, ты прав, Игорь, прости, но я забыла про то, кто я. Не то, что про какие-то смс. И про то, что он провел всю ночь, обзванивая отделения милиции, больницы и морги. Господи, Вера, ну ты скотина. Развела мужиков, не можешь теперь за ними уследить.И про то, что Матвей, несерьезный идиот, велел ему не волноваться до утра. Дескать, он, знает, где, скорее всего, Вера. И утром она объявится. А вот это уже интересно. И кто это у нас такой проницательный?Альфа, в своей беззаботной собачей жизни ни разу не слышавшая, как ее обожаемый хозяин так орет, тихо подвывала.
– Скажи хоть, с тобой все в порядке? – Верино молчание подействовало ни Игоря успокаивающе. – Что случилось?
– Игорь, – Вера выдала свой самый лучший взгляд, полный глубочайшего раскаяния, – Игоречек… Ну прости меня, пожалуйста. Это полное свинство с моей стороны. Я бесконечно раскаиваюсь.
Игорь еще хмурится, но Вера видит – он ее простил.
– Где была-то? С мужиком?
– ЧТО?!? – вот это новости!
– Матвей сказал, – пожимает плечами Игорь.
– Вы, бл*, совсем охренели!!! – Вера мгновенно забыла, что это она виноватая сторона, и ей надо молчать и сопеть «в тряпочку». – Да какое ваше дело, где я бываю!
– Это мое дело, – Игорь упрямо складывает руки на груди. – Отвечай, у мужика была?
– А даже если и так? – орет в ответ Вера. Все же есть плюс, что у них так и не появились соседи. А то они такое шоу устроили прямо у дверей дома.
– Хорошо, если так, – неожиданно невозмутимо отвечает Игорь. – Тогда я спокоен. Если ты с мужиком, значит, он за тобой присмотрит. Если, конечно, мужик толковый. Толковый, а, Вера? А то Матвей че-то невнятное мычал…
Час от часу не легче…
– Шли бы вы… – начинает Вера, и ей неожиданно становится смешно. – Толковый, толковый, – усмехаясь, заканчивает она.
– В следующий раз предупреждай. И телефон его дай, – ворчит Игорь, открывая дверь. – Есть хочешь?
Вера понимает, что не просто есть хочет. Жрать. Сколько сил вчера вечером и ночью потрачено…
– Да, очень. Только сначала в ванную.
– Двадцать минут у тебя, – предупреждает Игорь. – И скажи мне, зачем тебе бита?
Лежа в ванне, Вера вспоминает, как проснулась сегодня утром. Ее творчески-биологический ритм был в последнее время крайне непостоянен. То ей лучше всего работалось по ночам, в полной тишине. То вечерами, когда по дому из кухни разносятся восхитительные дурманящие запахи. А в последнее время – по утрам, на рассвете, сидя перед окном.
Вот и сегодня, проснулась на рассвете. Обнаружила, что голова ее уютно устроена на чужой руке, а сама она прижата к теплому обнаженному мужскому телу. Поперек ее живота расслаблено свешивается вторая рука, а его нога обвивает Верины икры. И она вспоминает. Краснеет даже. И все равно блаженствует в его объятьях.
Но потом перед ней во всей красе встают два вопроса. Во-первых, хочется в туалет. Во-вторых…. И что дальше? Потихоньку высвобождается из рук Стаса. Он вздыхает сонно и переворачивается на спину.
Совершив минимальные гигиенические процедуры, Вера возвращается в комнату. Садится на кровать. Раньше у нее не было возможности так беззастенчиво его разглядывать. Теперь можно наконец-то это сделать. Стас не хмурится. Не улыбается. Просто безмятежно спит очень глубоким сном. Разлет густых темных бровей. Веера черных ресниц. Губы, которые подарили ей столько наслаждения прошлой ночью, расслаблены. А щеки и подбородок уже заросли легкой щетиной.
Вера вспоминает какой-то фантастический фильм, где описывалась такая традиция. Если мужчине нравилась женщина, он приглашал ее провести с ним ночь. И он спал. А она смотрела, как он спит. И если ей это нравилось, то она давала согласие на дальнейшее развитие отношений.
Мне нравится, как ты спишь. Мне все в тебе нравится. Только что же будет дальше? И Вера вдруг понимает, что не сможет позволить ему снова исчезнуть из ее жизни. Все, что угодно. Только не это. Она согласится на все, что он ей предложит. Все, что угодно. Лишь бы что-то предложил. Но ждать, когда он проснется… Нет, это выше ее сил.
Вера одевается и выходит из квартиры, тихо прикрыв дверь. Все, Стас. Следующий ход за тобой.
* * *
После обильного завтрака Вера, вопреки всякой логике, завалилась спать. Ага, кто б ей еще дал поспать. Через час явился Матвей. Для того, чтобы упереть ее на какую-то встречу с издателями. По молчаливому обоюдному согласию темы паранормальной осведомленности Матвея о подробностях ее личной жизни они не касались. Да и было о чем другом поговорить. Встреча, потом еще одна, потом еще поехали в офис Квасова. А как же, надо «все обсудить».
К себе она вырвалась уже ближе к вечеру. Подъезжая на такси к дому, обнаружила, что рядом припаркована чужая серебристая машина. Альфа, высунув язык, бегает кругами вокруг Игоря, который разговаривает с каким-то высоким мужчиной.
Это Стас.
– Привет, – обнимает ее за талию, легко целует в губы. – Суперский у тебя секьюрити. Полчаса ему зубы заговариваю. Не верит.
У Игоря вид смущенный. Но упрямый.
Вера улыбается. Потому что, как последняя дурочка, рада его видеть. И соскучилась.
– Знакомьтесь, Игорь Касьянов, мой… – Вера терпеть не может слово «охранник». Можно подумать, она кого-то боится! Но что сказать? Телохранитель? Домработник? Сторож? Друг, конечно, больше всего подходит, но как к этому отнесется Стас?
– Охранник, – твердо добавляет Игорь и протягивает руку.
– Стас Соловьев, Верин жених.
У нее отнимается дар речи.
Игорь улыбается. Такая редкость.
– Очень рад.
Кто бы ее еще спросил!
– Вер, поехали, у нас еще куча дел в городе.
Ладно, при Игоре отношения выяснять не будем.
– Мне надо переодеться.
– Хорошо, – легко соглашается Стас.
– А пойдемте, Станислав, я вас пока чаем с кексом угощу, – теперь, когда внесена ясность, Игорь сама любезность.
Нет, ну просто заговор какой-то!
* * *
Выбравшись из поселка на простор автострады, машина с ревом набирает скорость.
– Скучала по мне?
Вера перебрала в голове несколько язвительных ответов, а вместо этого…
– Очень.
– Я тоже, – один короткий внимательный взгляд на нее, и его глаза снова смотрят на дорогу.
– У меня для тебя подарок.
– Еще? Игоряна чуть инфаркт не хватил, когда я утром с битой домой явилась.
Стас серьезен.
– Кстати, о твоем Игоряне. В целях полной ясности. Я в принципе не против, чтобы он продолжал работать у тебя. Но я должен точно знать, что у вас с ним… – молниеносное головокружительное перестроение по трассе, – ничего не было.
Так, вот это заявления. Но вместо возмущения…
– Неужели ревнуешь? – Вера вложила в этот вопрос все свое недавно приобретенное кокетство.
– Да Отелло по сравнению со мной – младенец.
Вера улыбается, как кошка, слизавшая крынку сметаны. В жизни ее никто никогда не ревновал. Сколько удовольствия пропустила, оказывается…
Еще одно стремительный маневр, и еще пара машин остается позади.
– Кто тебя учил так водить машину?
– Что у вас было с Касьяновым?
Надо возразить. Что за допрос? По какому праву?
– Ничего не было. Он мой друг. Веришь?
– Верю.
– Так что насчет машины?
Стас ненадолго снимает руку с руля, берет Верину ладошку. Притягивает к губам, целует.
– Артиллерийские обстрелы. И снайперы.
– Что?!
– Я успел поработать… скажем так, военным корреспондентом. В Осетии. А потом в Киргизии. Когда дороги обстреливаются, ездить надо быстро. И очень маневренно.
– Не может быть!
– Ты же видела фотографии на выставке.
– Но я не предполагала, что все так…
– Именно так. Умудрился даже под пули попасть. И под осколки.
– Ты был ранен?!
– Ерунда. Сквозное в руку. Царапина. Так, мясо прожарилось. Medium rare, – Стас скупо усмехается. – С осколками хуже вышло. Взрывом оконное стекло разнесло. Один осколок в шею воткнулся, полсантиметра до сонной артерии. Док сказал, я в рубашке родился.
Вере становится дурно от ужаса. От осознания того, что они могли и не встретиться.
До дома Стаса они доехали очень быстро.
С заднего сиденья Стас достает несколько больших, скатанных в рулоны листов бумаги. Вера охает.
– Это то, о чем я думаю?
– Спокойствие, всему свое время, – Стас отводит руки с рулонами в сторону. – Пойдем домой.
А на площадке он подходит к двери… ее бывшей квартиры. И открывает ключом…
– Выкупил, – поясняет в ответ на изумленный Верин взгляд. – Это все, что у меня от тебя оставалось. На тот момент. А здесь у меня… типа, студия.
Бросает принесенные постеры на пол.
– Пойдем, покажу кое-что.
Бывшая Верина гостиная пуста. Мебели нет. Зато есть… мольберты. Картины на стенах. Прямо напротив двери – она. В доспехах. На фоне горящего замка.
– Стас…
– Я ж говорил, фотки грохнул. Вот, решил таким образом восстановить…
– Это ты рисовал?
– Угу.
– Но как?..
– Я же художественное училище заканчивал. Какие-то базовые навыки остались. Нравится?
Вера отвечает поцелуем. Таким жадным и горячим, как будто не было вчерашнего вечера и ночи. И она прикасается к нему впервые после двухгодичной разлуки. Впрочем, желание посмотреть на принесенное Стасом все же делает в принципе возможным прервать поцелуй.
– А там что? – Вера поворачивается к двери, где на полу лежат раскатившиеся белые тубы.
– А это твой свадебный подарок.
Сердце екает.
– Тебе не кажется это странным?
– Что именно?
– А ты не хочешь меня ни о чем спросить?
– Вер, если хочешь, буду серенады под окном петь. И на коленях умолять. Если Касьянов в меня, конечно, из окна не шмальнет, – Стас усмехается. – Только какой смысл спрашивать, когда ответ уже получен.
Вере ни разу в жизни не делали предложение руки и сердца. А невозможный Соловьев превращает все в фарс. Ну, погоди, дружок…
– Что-то не помню, чтобы давала тебе согласие, – надувает губки Вера.
– Давала, давала.
– Не припоминаю никак.
– Ты сказала, что любишь меня. Этого более чем достаточно.
А потом неожиданно опускается на колени. Берет ее руку в свои.
– Вера Владимировна, прошу, окажите мне честь, согласившись стать моей женой.
Он не паясничает. Говорит абсолютно серьезно. Говорит словами. Глазами. Сердцем. Глядя сверху на стоящего перед ней на коленях великолепного мужчину, Вера умирает от восторга.
– Помучить тебя?
– Не надо, – без улыбки отрицательно мотает головой Стас.
– Ну, хорошо, я согласна.
* * *
Вера все-таки добирается до постеров.
– Так, это без меня, пожалуйста, – Стас направляется к двери.
– Ты куда?
– Принесу чего-нибудь выпить. Надо отметить. Я, между прочим, первый раз в жизни предложение делал.
– У тебя неплохо получилась.
– Спасибо. Смотри, слюнями не закапай.
Нет, ну каков наглец!
Вера разворачивает свой подарок. Их штук пять или шесть. На двух Стас в так хорошо знакомых ей голубых джинсах и белой футболке. Потом еще топлесс. Потом в трусах. И последняя… Голый. Спиной к камере. Широко расставив ноги. Уперев руки в бедра. И татуировка во всю спину.
Правильно он про слюни предупредил…
Стас возвращается с бутылкой вина и бокалами.
– Шампанское все вчера выпили, – увидев развернутые постеры, морщится. – Вер, а можно сделать так, чтобы они мне на глаза не попадались, а?
– Я их повешу на стене в спальне.
Стас стонет.
– Ну, зачем тебе?
– Люблю фото красивых мужиков. Выбирай: или эти, или из твоего раннего.
Неожиданная мысль приходит ей в голову.
– Ты это когда снимал? И кто тебя фотографировал? Дэн?
Стас хохочет.
– Надо будет Кузьмину рассказать. Нет, Дэн сейчас в Новой Зеландии. Снимал сегодня. Один. Задержку на камере ставишь и вперед. А что? Ревнуешь?
– Конечно. Я ужасная собственница.
Стас хмыкает.
– Вер, куда ж я денусь. У меня такое клеймо на спине.
Разливает вино. Протягивает Вере бокал.
– Ну что, за нас!
– Стас, – Вера отпивает вина, – только у меня одна просьба.
– Для тебя – все, что угодно.
– Можно, я возьму твою фамилию?
Стас улыбается.
– Конечно. Мне будет очень приятно.
Подумав, спрашивает.
– А как же бренд «Вера Хомяк»?
– Да черт с ней! Надоело. Есть у меня помимо Уланда с Амирантой пара идей. Буду писать под своей новой фамилией.
– Как скажешь, дорогая.
* * *
Через три недели супруги Соловьевы вылетели на съемки в Новую Зеландию. Стас и мысли не допускал о том, чтобы оставить любимую жену, а Вера решила, что ей все равно, где писать. Главное, чтобы рядом с любимым мужем.
