Текст книги "Древнегреческий для скептиков (СИ)"
Автор книги: Дарья У.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Такого не бывает!
Как будто из рога изобилия – в огромном количестве.
Однажды коза Амалфея, которая вскормила своим молоком младенца Зевса, случайно обломила себе рог, а громовержец придал ему чудодейственную способность бесконечно наполняться тем, что пожелает его владелец, и никогда не иссякать.
– Да, Ленчик, и меня просили выйти уже через неделю.
– …
– Нет, не говорила еще с начальницей. Когда бы я успела? Сразу после собеседования домой на радостях поехала. В понедельник поговорю, попрошу пораньше отпустить. Она у нас хоть и грымза, но не должна палки в колёса вставлять.
– …
– Конечно, рада! Что за вопрос? Ты же знаешь, как я давно мечтала поменять работу! А академия – это же… это… ну как гора Олимп в сфере образования! Круче только Оксфорд с Кэмбриджем, да и то не у нас в стране.
Болтая по телефону с Ерофеевой, Алина лежала на диване у себя дома и рассматривала потолок. Она и сама пока не очень верила в произошедшее – шутка ли, сразу же после собеседования ей сделали предложение о работе! И рассказать кому-то о том, как всё прошло – лучший способ, чтобы случившееся приобрело реальные очертания, хоть немного стало больше похоже на правду.
…После того, как Виктория провела девушку в небольшую комнатку для совещаний, все проходило по классической схеме интервью. Алине задавали ответы, а она старалась продемонстрировать максимально возможное количество своих положительных качеств. Улыбалась, держалась дружелюбно и тактично намекала, что мол всегда мечтала работать только в академии и более нигде. А весь предыдущий опыт только и делал, что постепенно готовил её к этому.
Разговор плавно перешел на обсуждение служебных обязанностей, и Алине удалось, как ей казалось, незаметно поинтересоваться, на какую, собственно, вакансию её сейчас собеседуют. Оказалось, что освободившееся место – помощник директора магистратуры, того самого Андрея Зайцева, про которого упоминал иностранец на проходной. Работа по словам Виктории была насыщенная (что в переводе означало – дел невпроворот), но интересная (про общежитие с китайцами тоже говорили «интересно»). Сотрудница отдела кадров особенно подчеркнула, что, несмотря на зачисление в штат деканата, помощник директора подчиняется непосредственно директору, так что работа его имеет к студентам минимальное отношение. Оказалось, что директор магистратуры, в числе прочего, занимается подбором иностранных преподавателей для программ факультета, заключением с ними контрактов и оказывает им всяческое содействие в дальнейшем. Именно для этих целей ему и требуется помощник – ведь за красивым словосочетанием «заключение контракта» стоит просто уйма бюрократии и работы с документами. Да и сами иностранцы зачастую в России – как дети, за ними требуется глаз да глаз. Виктория даже пошутила, что мол Алину еще не приняли официально, а она уже приступила к своим потенциальным обязанностям. Оказывается, иностранец с проходной действительно оказался профессором. Как удачно совпало, что они встретились!
В какой-то момент их беседы Виктория произнесла:
– Если Вы не возражаете, дальше мы будем общаться на английском…
Алина, конечно же, не возражала. Наоборот, ей очень понравилось, как изящно сотрудница отдела кадров провела проверку её английского – вот что значит, солидная организация! Алина-то наивно ожидала, что её попросят сделать какой-то тест и «рассказать о себе» на английском. Во всяком случае прежде её собеседования в компаниях, где требовался сотрудник со знанием иностранного языка, проходили именно так.
Когда, казалось бы, они уже обсудили все возможные нюансы, Виктория сообщила:
– Алина Игоревна, у меня вопросов больше не осталось, и теперь я готова пригласить Вашего непосредственного начальника, Андрея Евгеньевича, если не возражаете. Он обычно лично знакомится с кандидатами.
Девушка вышла из кабинета, а Алина потихоньку посмотрела на часы. Ух, уже оказывается сорок минут пролетело, ничего себе собеседование! Время шло и шло, а сотрудница отдела кадров всё не возвращалась. Алина уже начала было волноваться, но, наконец, дверь открылась, и Виктория вернулась, сияя как начищенный самовар.
– Прошу простить мою задержку, у Андрея Евгеньевича внезапно оказалась назначена срочная встреча, и он не сможет с Вами познакомиться сегодня. Но мы кратко переговорили с ним, практически на бегу, и он просил передать, что успел рассмотреть Вас, и кроме того, профессор Катракис очень положительно о Вас отзывался. Одним словом, у меня отличная новость – мы готовы предложить Вам занять эту должность!
Алина была настолько ошеломлена, что не успела выхватить главное из радостного монолога собеседницы.
– Постойте, что значит «успел рассмотреть меня»? Когда? У вас тут что, скрытая камера в кабинете?
Виктория засмеялась.
– Ну что Вы, какие камеры! Вы же виделись сегодня в вестибюле. Когда я пришла за Вами на проходную, Андрей Евгеньевич был вместе со мной – он спустился лично поприветствовать профессора Катракиса.
Алину прошиб холодный пот. Господи, этот знойный мачо что, её будущий непосредственный начальник? Мама дорогая!
– Что вот так вот сразу, и больше никаких этапов собеседования? – с подозрением продолжила Алина свои расспросы, всё еще пребывая в тихом шоке.
– Да, обычно так не делается. Но грех упускать такую удачу, как отличный кандидат с подходящим опытом работы, подходящий по всем пунктам, – подмигнула Виктория, – Да еще и сразу же получивший положительную характеристику. Так что скажете?..
Конечно же, Алина согласилась, не колеблясь более ни секунды. Они еще некоторое время обсуждали детали, какие нужны документы, и когда необходимо выйти на новую работу. А после этого Дельфинова поняла, что она слишком взбудоражена и ни о каком возвращении в институт не может быть и речи. Как же ей повезло с этой новой программой, на которой была занята начальница!
Теперь она блаженно потягивала кофе, развалившись на кровати. Разговор с Ерофеевой в этот раз затянулся – она хотела узнать все подробности прошедшего интервью, и Алина честно все пересказывала. Впрочем, об одной детали она умолчала – не стала описывать своего будущего руководителя. Зачем раньше времени давать подруге повод для двусмысленных подколов?
Положив трубку, Алина еще некоторое время бессмысленно таращилась в белый потолок. Несмотря на несомненную радость (божечки-ты-мой, я поменяла работу, и пусть даже мне снова придется проверять общежития – я готова это делать, если зарплата станет в 2,5 раза больше!) и банальное облегчение (не такой уж я и невостребованный специалист!), что-то её беспокоило. Что-то царапалось на самом краю подсознания после разговора с подругой. Что-то такое неуловимое, но мешающее расслабиться окончательно… Что-то сказанное Ленкой про невероятно удачное стечение обстоятельств!
Нет, Алина не обиделась, Ерофеева, конечно же, не хотела принизить её заслуги. Но ведь всё действительно сложилось один к одному, как кусочки мозаики, как идеально подобранные друг к другу ноты чарующей мелодии:
и само появление этой вакансии,
и приглашение приехать в день запуска новой программы, когда начальница была занята,
и то, что Алина оказалась одета очень подходящим для собеседования образом,
и появление неговорящего по-русски иностранца на проходной ровно в тот самый момент, когда девушка приехала на собеседование…
Алина даже усмехнулась, попытавшись подсчитать, сколько раз за время разговора с Ерофеевой она произнесла слова «удачно» и «повезло». Конечно, такого быть не могло, но удачи сыпались на неё сегодня буквально из рога изобилия, как будто…
Усмешка сползла с её лица в ту же секунду, как она вспомнила один из последних своих «сеансов» в качестве Оракула в ванной.
– Ответ уравновесится удачей в мае-месяце…
Вот, что тогда пожелала Алина в обмен на свои стихотворные предсказания для неизвестной просительницы. Та самая фраза, что так своевольно выскочила их её рта.
Может ли быть, что?..
Да нет.
Что за глупости!
Алина даже потрясла для уверенности головой и громко произнесла вслух:
– Такого не бывает!
Звук её голоса гулко разнесся по квартире.
ОРАКУЛ: чинить, что сломалось
Аркадская идиллия – счастливая безмятежная жизнь, ничем не омрачаемое существование.
Аркадия – центральная гористая часть Пелопоннеса, население которой в древности занималось скотоводством и земледелием, и которая в классической литературе XVII–XVIII вв. изображалась как счастливая страна, где люди живут беззаботно и весело.
В ванной витали клубы пара и аромат бергамота, а зеркало совершенно запотело. В вентиляционном канале кто-то монотонно бубнил – к соседям снова пришел желающий получить пророчество. Алина нежилась в горячей воде, лениво бултыхая ступнёй, и особенно не прислушивалась к обрывкам фраз, которые до неё доносились:
«…я уже и не знаю… сколько можно… хорошие деньги…».
Дельфинова давно уже перестала готовиться к пророческим сеансам. Это раньше она со свойственным ей чувством ответственности заранее прикидывала несколько обтекаемых вариантов. Общие рекомендации, без какой-то конкретики, вроде «всё будет хорошо, если кушать кашу» или «не ходи в лес, козлёночком станешь». Но практика показала, что по вечерам на неё зачастую накатывало ничем не объяснимое вдохновение, и она экспромтом выдавала прекрасные пророчества.
Теперь же и времени на «подготовку» не было, и сама эта игра в Оракула, честно говоря, уже стала надоедать. Алина продолжала давать ответы, но на автомате, без огонька и прежнего задора, уже особенно и не вслушиваясь в вопросы. А иногда и вовсе игнорировала – если ничего достойного не приходило в голову.
Вот и сегодня до неё долетали обрывки слов и предложений – «…не могу нормально спать… а может?.. не уверен, что…», но Дельфинова по большей части витала в собственных мыслях, и мысли эти были вполне радостными.
Она работала в академии уже чуть больше трёх недель, и сказать, что ей нравилось – сильно преуменьшить. Ей очень, невероятно, восхитительно, непередаваемо нравилось. О, это давно забытое чувство, когда утром встаешь, не проклиная своё никчемное существование, а с удовольствием и улыбкой на лице! Алина уже и забыла, когда в её жизни была такая аркадская идиллия – целых три недели с действительно добрыми утрами, как в детстве, только лучше, потому что скоро зарплата.
Бубнить в вентканале перестали, и установилась тишина с чётко выраженным вопросительным оттенком. Алина прислушалась к себе, в голове неизвестно откуда всплыла фраза «чинить, что сломалось». Совершенно не понимая, при чём здесь ремонт, она покатала фразу на языке, наслаждаясь её ритмичным звучанием, и в порыве вдохновения громко и заунывно провыла:
– На новой работе отступит усталость,
Но больше не сможешь чинить, что сломааалось.
Невидимый собеседник вроде бы удовлетворился полученным ответом, и после короткой пулеметной очереди совершенно неразличимого бормотания, в ванной установилась блаженная тишина.
Кофейный монстр
Петь дифирамбы – чрезмерно превозносить.
Во время торжественных шествий в честь бога виноделия Диониса участники воспевали его имя в хвалебных гимнах, которые назывались дифирамбами.
Алина сидела, уткнувшись в чашку с кофе, и совершенно бесстыжим образом прямо на рабочем месте нюхала ароматный напиток. Она раньше никогда не была кофеманом, но похоже за последние несколько недель пристрастилась – в её новом кабинете стояла ультра-современная кофемашина, которой можно было свободно пользоваться. Теперь несколько чашек бодрящего зелья в день стали для неё нормой и, чего скрывать, удовольствием.
Зайцев ворвался в кабинет стремительно, как порыв свежего ветра.
– … и закажи мне еще один пропуск для помощницы… да, новенькая, недавно устроилась… фамилия? Минутку…
Начальник прижал телефон к груди и с извиняющейся улыбкой пояснил:
– Конференция в кампусе на следующей неделе. Напомни еще раз, пожалуйста, как у тебя фамилия?
– Дельфинова.
Он снова вернулся к прерванному разговору:
– …на имя Дельфиновой Алины…
Мужчина подмигнул ей и, на ходу продолжая разговор, удалился в свой кабинет.
Первую неделю на новой работе Алина была предоставлена сама себе – её непосредственный начальник был в командировке. Он оставил ей кое-какие письменные инструкции, в основном бумажного характера. Но большую часть времени занимало знакомство с документами – их было огромное количество: различные приказы, правила обучения, выдержки из договоров и прочее, а также новыми для неё электронными базами и системами. На предыдущей работе такого не было, там работали по старинке. Все документы составлялись на бумаге, и бегай, дорогуша, ножками по разным этажам и кабинетам, собирай подписи. Электронный документооборот? Нет, не слышали.
Когда директор вернулся из командировки, он в первый же день заявил:
– Нам предстоит много времени проводить вместе, так что предлагаю сразу перейти на «ты», не возражаешь?
– Хорошо.
– Вот и договорились, – улыбнулся он, – Тогда с этого момента можешь называть меня Андрей, но только если мы тет-а-тет, ладно? В присутствии преподавателей и студентов – по-прежнему Андрей Евгеньевич. Не обижайся, но надо соблюдать политес.
– Договорились, Андрей.
Новое место Алине нравилось. Конечно, еще было рано судить окончательно, но по сравнению с тем, чем она прежде занималась, нынешняя работа была как глоток прохладной воды после песчаной бури в пустыне. Да, много бумажной рутины, но зато и общения немало. За последние недели Алина разговаривала на английском чаще, чем за последние несколько лет. Иностранных преподавателей на факультете было много, и, хотя Зайцев был директором лишь программ магистратуры, но подбор профессорского состава осуществлял для всех уровней обучения – и для бакалавриата, и для аспирантуры, и даже для дополнительных программ.
Но еще больше новой работы девушке нравился её новый начальник – Андрей Евгеньевич Зайцев. Помимо его сногсшибательной внешности, Андрей оказался отличным собеседником с прекрасным чувством юмора. Да и объяснять он умел, задачи ставил четко и конкретно, а уж от его невероятно обаятельной улыбки ноги у Алины и вовсе становились ватными.
…и что самое главное – он был неженат. Не то, чтоб Алина всерьёз на что-то рассчитывала, но он ведь сам сказал – будем много времени проводить вместе. Конечно, речь шла о рабочем времени, но все равно звучало как-то обнадеживающе.
Кстати про его семейное положение Алина и не думала даже расспрашивать, а узнала совершенно случайно. Когда она только вышла на работу, над ней по просьбе сотрудницы отдела кадров в некотором роде взяла шефство коллега из деканата – Женя Устинова. Зайцев был в командировке, а в академии существовала полезная и приятная традиция знакомить новичков с теми, кто работал в других отделах. Не со всеми, конечно, эдак можно несколько дней ходить и знакомится, а с теми, с кем чаще всего придётся общаться в дальнейшем – хозяйственники, техподдержка, основные кафедры. Женя сама занималась расписанием и работала в учебном заведении уже не первый год, так что, казалось, знает каждого. Она водила Алину по этажам и знакомила со всеми встретившимся им по пути до тех пор, пока та не призналась, что все новые лица у неё уже слились в одно, имена она начала путать ещё час назад, а лакированные туфли, которые Алина купила перед выходом на новую работу, нещадно натерли ноги. После этого признания девушки вернулись в кабинет, где Дельфиновой предстояло впредь трудиться, чтобы сделать перерыв и выпить кофе.
Впрочем кабинетом этот чулан можно было назвать лишь с большой натяжкой. Он представлял собой небольшое проходное помещение без окон, по сути коридорчик перед апартаментами Зайцева, которые одновременно являлись и переговорной комнатой. Вот это действительно было отличное место – просторное и светлое, с окнами под потолок. У стены стоял рабочий стол Андрея – широченная поверхность, на которой помимо компьютера всегда были разложены кипы бумаг и стопки книг. К нему образуя букву Т примыкал второй длинный стол – для совещаний, у каждой стороны которого стояло по 3 кресла. Кроме того, в уголке притаился невысокий кофейный столик и диванчик.
К слову сказать, за те несколько недель, что Дельфинова проработала в академии, в кабинете Зайцева ни одних переговоров проведено не было, и вообще больше чем два человека там никогда одновременно не находилось. Поэтому Алине было совершенно непонятно, почему она – та, что с утра до вечера сидела в кабинете, по самую макушку зарывшись в документы – должна была ютиться практически в прихожей. Тогда как соседний шикарный кабинет по факту пустовал, и компактный рабочий стол Алины мог бы вольготно разместиться в одном из свободных его углов.
Когда девушки зашли в кабинет после утомительной пробежки по этажам, Женя спросила, кивая в сторону кофемашины:
– Знаешь, как этот монстр работает?
– Даже смотреть в его сторону боюсь, – усмехнулась ей в тон Алина, – Еще откусит мне руку.
– Ну значит смотри, сейчас будет мастер-класс!
И Женя стала показывать, куда засыпать зерна и на какие кнопки нажимать, чтобы монстр послушно варил тот кофе, который хочется.
– Откуда ты всё это знаешь? Я не обратила внимание, у вас в деканате тоже стоит кофемашина?
– Скажешь тоже! – фыркнула Женя, – Мы в деканате – люди простые, куда нам до директорского кофе! Нет, мне Светлана показывала, как тут всё работает. Она до тебя помощницей Зайцева была. Как он тебе, кстати?
И Женя бросила на Алину хитрый взгляд из-под косой чёлки.
– Да никак пока, мы же не встречались даже, – честно ответила Алина. – Собеседовать он меня не приходил, занят оказался, а теперь вот в командировке.
Про одну-единственную встречу в вестибюле в день собеседования Дельфинова решила благоразумно не упоминать. Не может же она малознакомой девушке как на духу признаться, что еле смогла взгляд отвести от собственного начальника! А вот Женя наоборот похоже была настроена посплетничать в своё удовольствие.
– Ох, ну тогда запасись валерьянкой, когда он вернётся. Зайцев – невероятный красавчик, да ещё и неженат! Просто чудо как хорош, правда пока поближе не познакомишься…
– В смысле? – удивилась Алина – Вблизи не такой уж и красавчик?
– В том смысле, что он тот еще двуликий Янус – такой весь душка, но при этом жуткий карьерист и абсолютно беспринципно пользуется своей внешностью. Знает, гад, что неотразим! Света вот тоже под его обаяние попала и пахала тут как раб на галерах, и за себя, и за того парня, пока он по конференциям и фуршетам разъезжал.
Алина нахмурилась. С одной стороны, ей было неприятно вот так неприкрыто сплетничать про начальство в свой первый рабочий день. Но с другой стороны, информация ведь никогда не бывает лишней, особенно такая, взгляд изнутри, так сказать. Тем более, Женя петь дифирамбы Зайцеву явно не собиралась, скорее наоборот. Одним словом, Дельфинова решила, что полезнее будет заранее узнать, что её ждёт, даже если это и предвзятое мнение. Потом сама разберётся что к чему. Так что она мысленно наступила на горло собственной песне, отбросила чистоплюйство и спросила:
– А почему Светлана уволилась?
– А ты в отделе кадров спрашивала? – вопросом на вопрос ответила Евгения.
– Мне сказали, что она решила сменить сферу деятельности и ушла в бизнес.
– Интересная версия… – задумчиво протянула Женя, – Честно говоря, я не знаю точно, в чём там было дело, но история мутная. Мы со Светой хорошо общались, но близкими подругами никогда не были. Одно могу сказать наверняка – без Зайцева тут точно не обошлось. Так что и ты настороже будь, мало ли что.
– Конечно, – ответила Алина с абсолютно серьёзным лицом, – Мой арбалет заряжен и всегда при мне.
Женя захохотала, и одновременно с ней, наконец, зажужжала кофемашина – очевидно, шутка понравилась им обеим.
Посейдон ему в печень!
Загадка сфинкса – сложная, трудно решаемая задача.
Сфинкс с женским лицом, львиным телом и огромными птичьими крыльями восседал на высоком утесе возле городских ворот Фив и каждому путнику задавал один и тот же вопрос: «Кто утром ходит на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех?» Тех, кто не отгадывал загадку, ждала ужасная смерть в лапах чудища. Единственным, кому удалось ответить правильно, стал Эдип, сын правителя Фив. «Маленький ребенок ползает на четвереньках, взрослый человек ходит на двух ногах, а старик еще и опирается на палку», – сказал юноша. Сфинкс, не ожидая, что кому-то удастся разгадать его головоломку, в отчаянии сорвался с утеса и насмерть разбился о скалы.
Обычно по субботам Алина не работала, но сегодня на часах еще не было и одиннадцати, а она уже открывала свой кабинет ключом, мурлыча под нос незатейливый мотивчик. На улице светило ласковое летнее солнце, настроение было прекрасно, а жизнь чудесна! В июле студентов в Академии практически не оставалось, семестр давно закончился. Да и многие сотрудники находились в отпусках. Так что даже в будние дни в коридорах было пустынно, что уж говорить про субботу.
Дельфинова приехала ненадолго, и цели у неё были абсолютно не связанные с работой. У её начальника, Андрея Зайцева, в понедельник намечался день рождения, и она решила устроить ему сюрприз – надуть шарики и повесить над столом праздничный плакат. Да, немного по-детски, но ведь приятно же! Тем более что никаких встреч на понедельник не было запланировано, так что никто кроме своих этот сюрприз не увидит. А почему в субботу – так Андрей на работу по утрам всегда приходил так рано, что шансов успеть украсить кабинет до его прихода практически не оставалось.
Алина уже надула шарики и как раз примерялась, куда бы их повесить, когда обнаружила, что у неё закончился скотч. Она пробежалась по обоим кабинетам, заглядывая в тумбочки и шкафы, где обычно хранились канцелярские запасы, но скотча нигде не оказалось.
– Ну что за невезуха! – фыркнула Дельфинова, – Придётся бродить по этажу как тень отца Гамлета и выяснять, не работает ли сегодня еще кто-то…
Открытая дверь нашлась только в самом конце коридора. В отделе техподдержки даже в субботу дежурил кто-то из коллег.
– Привет доблестным работникам мышки и клавиатуры! – дурачась, произнесла Алина, когда заглянула внутрь.
В кабинете сидел только один человек – хмурый и обросший трёхдневной щетиной Григорий. Он бросил на Дельфинову взгляд поверх монитора, едва заметно кивнул и вернулся к своему занятию.
– Гриш, угости девушку скотчем, а? – улыбаясь, проговорила она.
– Скотча нет, но в тумбочке стоит закрытое шампанское с прошлого Нового года, – не отрывая глаз от компьютера, ответил Григорий, – А чего это ты с утра пораньше решила выпить? Несчастную любовь заливаешь?
Алина захохотала.
– Да нет, какая любовь! Я про тот скотч, который липкая лента. Но буду иметь в виду про шампанское в тумбочке.
Парень кинул ей скотч, и Алина благодарно ему кивнула.
– Спасибо! А чего ты такой мрачный? Суббота, лето, жизнь прекрасна!
– Ага, была бы прекрасна, – проворчал в ответ Гриша, – Если б меня не доставал этот ваш профессор-иностранец. Еще ведь и непонятно толком, что он говорит. Русский у него просто кошмар!
– Что за профессор? – поинтересовалась Дельфинова. Не то, чтоб ей на самом деле хотелось вникать, но если коллеге требовалась помощь, то ей было совсем несложно её оказать. Тем более что иностранная профессура – это фактически её вотчина.
– Да грек этот, Посейдон ему в печень! Катарсис… или как там его… Всё у него не слава богу с самого утра! То в аудиторию попасть не мог, электронный пропуск размагнитился, то вай-фай в аудитории не работает, а у него, видите ли, презентация на почте. Теперь вот проектор не включается!
– Катракис? Профессор Аполлон Катракис?
– Ага, он самый. Слушай, Алиныч, – продолжил Гриша, не обращая внимание на её скривившееся лицо, – А давай ты мне поможешь, в качестве платы за скотч, а? Сходи к нему, поговори на понятном ему языке, погладь по шёрстке, успокой мужика. А то я даже с вай-фаем еще не разобрался. Не могу сосредоточиться – он звонит и рычит в трубку как припадочный каждые две минуты.
– Ну разве что в качестве платы за скотч, – хмыкнула Алина, – Какая у него аудитория?..
Поднимаясь на третий этаж, Дельфинова собиралась вежливо побеседовать с профессором, спросить не нужна ли её помощь, а затем – после отрицательного ответа – вернуться к себе в кабинет вместе с добытым скотчем. В том, что ответ будет отрицательный, она даже не сомневалась. Несмотря на столько многообещающее знакомство, когда в день собеседования Алина помогла Катракису, дружеские отношения у них не сложились. Дельфинова искренне не понимала в чём дело – сама она всегда была безукоризненно вежлива с профессором, как лично, так и в переписке по электронной почте. Причём он-то как раз предпочитал любые вопросы, даже самые пустяковые, решать по почте. Но каждая её дружелюбная улыбка натыкалась на недовольное лицо и нахмуренные брови. Однажды Алина даже в недоумении спросила у своего начальника, что за проблема у профессора, и почему он воспринимает её в штыки.
– Не принимай близко к сердцу, – отмахнулся Андрей, – Дело вовсе не в тебе. Просто у Пола сейчас непростой период.
Повернув от лестницы в сторону нужной аудитории, Алина увидела сногсшибательную картину, достойную тиктока. Профессор держал в руках довольно высокую стопку учебников и, повернувшись спиной к двери в кабинет, пытался приложить к электронному замку… ммм… ну скажем так, задний карман своих джинсов. При этом он так отчаянно чертыхался, что не заметил приблизившуюся Алину.
– Профессор Катракис, добрый день! – поздоровалась она на английском, – Вам помочь?
Мужчина резко дернулся и лишь чудом не уронил накренившуюся стопку книг. На его лице промелькнула досада, смешанная с неловкостью и недовольством, и он сквозь зубы произнес:
– Дверь захлопнулась… карточка в заднем кармане джинсов… Здравствуйте!
Алина с невозмутимым видом покивала, как будто она далеко не в первый раз в своей жизни видит, как мужчина чешется о дверь своей филейной частью, как медведь в период линьки.
– У меня нет с собой ключа, Вы позволите?.. – Дельфинова протянула руку и покраснела, когда до неё дошло, что именно она предложила.
– Будьте так любезны, please do not hesitate, – саркастически ответил Катракис и повернулся к ней спиной.
Алина непроизвольно задержала дыхание и двумя пальцами, аккуратно и стараясь не прикасаться больше чем требуется, вытянула карточку-пропуск из заднего кармана джинсов и приложила к электронному замку. Дверь щелкнула и приоткрылась. Дельфинова еле слышно выдохнула и распахнула дверь шире, пропуская профессора вперед.
– Благодарю! – он невозмутимо прошагал к столу и сгрузил на него книги.
Алина тоже зашла в кабинет и аккуратно положила пропуск на преподавательский стол.
– Коллега из техподдержки сказал, что у Вас в аудитории не работает вай-фай, и с проектором проблема… – мужчина утвердительно кивнул, и Алина продолжила, – Давайте попробуем еще раз – и если не получится, то перенесем занятие в другой кабинет. Я схожу за ключами, а на эту дверь повесим объявление для студентов.
Профессор молча выслушал её предложение, развернулся и нажал кнопку на проекторе. Аппарат зажужжал и засветился ровным синим светом, а из-под потолка начал медленно выезжать белый экран.
– What’s the f… – пробормотал Аполлон.
– Вроде бы всё работает… – с сомнением произнесла Алина, деликатно сделав вид, что не расслышала, как Катракис ругнулся, – А что было не так в прошлый раз?
– Он просто не включался, что бы я ни предпринимал, – профессор, наконец-то, соизволил ответить, – Видимо, Ваш коллега смог его починить удаленно, well done.
– Теперь проверим сигнал вай-фай? – предложила Дельфинова и оптимистично улыбнулась.
Интернет тоже работал.
Катракис наклонился над ноутбуком и стал что-то быстро печатать, не глядя на Алину.
– Ну я тогда, пожалуй, пойду… – неловко произнесла она скорее для себя, чем для него. – Если что-то понадобится, Вы знаете, где меня найти.
Мужчина ничего не ответил, да Алина и не ждала от него благодарности. Спускаясь по лестнице, она привычно обсудила сама с собой тему «такой симпатичный – и такой грубиян!» и по дороге в свой кабинет заглянула в отдел техподдержки.
– Гриша, премию тебе за оперативность! – воскликнула она, стоя в дверном проёме, но парень лишь развел руками.
– От премии грех отказываться, но это не я. Ничего не понимаю, сначала всё само собой сломалось, а потом всё само собой починилось… Загадка сфинкса, не иначе. Хотя погоди, – Григорий ухмыльнулся, – сфинкс, он же в Египте, а этот-то – грек!
– У греков тоже был сфинкс, как раз тот, что загадки и загадывал, – утешила его Алина, – ладно, пойду к себе. Я вообще-то ненадолго забежала, еще минут пятнадцать и домой. И ты не задерживайся. Хороших выходных!
Красиво развесив шарики с помощью честно отработанного скотча, Дельфинова в порыве непонятного альтруизма подошла к кофе-машине. Несколько пассов – и над подставленной чашкой поднимается пар, а по комнате расходится божественный бодрящий аромат. Алина положила на блюдце сахар, упаковку сливок и понесла подношение на третий этаж. Да, он высокомерный сноб и вообще неприятная личность, но это не повод ему уподобляться!
Лекция уже началась, и из-за двери был слышен равномерный баритон профессора. Дельфинова на секунду задержалась перед дверью, прислушиваясь.
«Всё-таки красивый у него голос! – подумала она, – Как бархатный… Эх, жалко у нас в универе такие мужики не преподавали! Мигом бы посещаемость возросла».
Не стучась, она аккуратно приоткрыла дверь и проскользнула внутрь. Никто из студентов даже не поднял головы, они что-то лихорадочно записывали, а вот профессор Катракис её, конечно же, заметил и даже сбился на долю секунды, но тут же спохватился и ровным голосом продолжил вести лекцию. Не прекращая диктовать, он изумленно поднял бровь, глядя на чашку кофе в руках у Алины и на то, как она аккуратно скользнула по стенке и неслышно поставила чашку на его стол. Девушка улыбнулась ему и без слов вышла из аудитории, чувствуя спиной пристальный взгляд.
