Текст книги "Паучий заговор (СИ)"
Автор книги: Дарья Острожных
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
========== Глава 1 ==========
Комментарий к Глава 1
Шоссы – предназначенная для мужчин разновидность колготок, зачастую имеют гульфик или специальную ластовицу.
Дублет – плотно облегающая фигуру куртка с длинными рукавами или без них. В длину достигали талии или середины бедра.
Он прижимался ко мне сзади и хрипло дышал. В комнате было темно, только огонь в камине извивался и слепил глаза. Я не могла отвернуться, не могла думать, лишь чувствовала, как нахальные руки скользили вверх по талии. Медленно, но настойчиво. Сейчас это прекратится, со мной не могло такого произойти.
– Пожалуйста, отпустите, – пискнула я.
Все замерло – хвала богам! От счастья затряслись колени.
– Кажется, ты не поняла, – пропел мужчина, – объясню нагляднее.
В размеренном голосе сквозила угроза, я не успела испугаться, как меня грубо дернули в сторону. Огонь, силуэты мебели – все смазалось. Из ниоткуда возник письменный стол, заваленный какими-то вещами, но мужчина скинул их одним махом. Бумага взметнулась в воздух, что-то загрохотало об пол… Шум, свет, страх – все происходило слишком быстро, чтобы раздумывать.
Вдруг мучитель схватил меня за шею и нагнул вперед. Крышка стола приблизилась за мгновение, я едва не стукнулась об нее лбом. И снова раздалось дыхание. Это мерзкое, сиплое дыхание, полное нетерпения, чего-то животного.
– Нет! Нет! – кричала я и дергалась.
Рука давила на шею, мне не вырваться!
– Не скули, не люблю.
Как он мог говорить так спокойно? Как мог прижиматься бедрами к моим ягодицам?! Это низко! Нужно бороться, пнуть, звать на помощь. Казалось неправильным просто лежать, но как же семья? Родители, сестра – он не пожалеет их, если останется недоволен.
В голове не укладывалась. Выход должен быть, должен!
***
Этот ужасный день начинался радостно. В стране праздновали фиреас – окончание месяца – и его величество приказал раздать хлеб неимущим. Сам он не вышел к толпе, его представляли придворные и сестра, принцесса Стиалла Покорная. Закончив, мы сели на коней и отправились обратно в замок по главной улице. Вдоль дороги стояли стражники в доспехах и с белыми единорогами на плащах. Красное седло на этом животном всегда казалось смешным, но ничего не поделать, таким был королевский символ.
Стражники придерживали рукояти мечей и резко крутили головами, приглядывая за зеваками на обочине. Всюду виднелись желтозубые улыбки, лысины, сальные волосы и белые чепчики, но толпа не выглядела опасной. Напротив, все благодарили принцессу и желали королю долголетия. Не стоило обманываться, но у меня не получалось видеть угрозу среди радостных лиц.
Горожане побогаче наблюдали за нами из окон своих домов и сбрасывали лепестки цветов. Над дорогой натянули белые и красные ленты, сияли украшения на лошадиных сбруях, яркие наряды придворных оживляли серую улицу. Было так красиво, что я улыбалась. Тяжелые стены замка давили, не пропускали воздух, и всегда хотелось держаться ближе к окнам. Простор города, небо, люди – дух свободы наполнял меня, и не получалось надышаться.
– Недавно они бранили короля, – зашипела мне в ухо Катриана. —
Поразительно, на что способны корки черствого хлеба.
Она опять хмурилась. Захотелось протянуть руку и разгладить складочку между ее бровей. Там уже была морщинка, а ведь сестре едва исполнилось девятнадцать.
– Тебя это словно оскорбляет, – съязвила я.
– И тебя должно.
Катриана фыркнула и отстранилась. Она была красивой со своими яркими голубыми глазами и пухлыми губами, но злобная гримаса подчеркивала широкое лицо и нос. Хотя густые брови смотрелись даже мило и забавно контрастировали с пшеничными волосами, чуть темнее моих.
Я промолчала, чтобы не начинать бестолковый спор. В такие моменты меня всегда охватывал гнев – на сестру, короля, весь мир. Как же не хватало милой, смешливой Катрианы из детства. Они сломали ее, как и всю нашу жизнь.
Хмурая сестра не давала забыть о потере, толпа и ленты стали раздражать.
Сколько можно жужжать? Так и голова заболит. Я искала спасение и присмотрелась к принцессе Стиалле, та изящно махала зевакам и крутила головой, отчего ее каштановые волосы сияли на солнце. Хвала богам, с левой рукой ничего не случилось – зеленый рукав и кружевной манжет не помялись, перстни оставались на месте.
Мы с Катрианой долго жили при дворе и должны были чем-то заниматься. Высокое положение семьи делало возможным только службу члену правящей династии, и нас сделали фрейлинами принцессы. В домашней обстановке она справлялась с парой человек, но при народе показывала статус и собирала вокруг стайку высокородных дам. Чтобы мы не толпились, каждая отвечала за что-то одно. Мне досталась левая рука, Катриане – волосы.
– Свободу Дармейдам! – раздалось из толпы.
Я не поверила, и вдруг снова:
– Освободите сестер Дармейд!
Кричала женщина. Толпа притихла, все посмотрели на нас. Во мне вспыхнул гнев… и жалость. Боги, они не простят ее, замучают! Я осматривалась, но не видела женщину.
– Эви, отвернись! – шипела Катриана.
Стражники пробирались через толпу, распихивали людей локтями, а несчастная все требовала для нас свободы. Нужно было помочь, это просто крестьянка, она ничего не понимала.
– Отвернись, глупая, не поощряй!
Катриана дернула меня за руку, и я отвернулась, слышала возню и ругань стражников, но ничего не сделала. Боги накажут нас, нельзя просто отмахнуться, но как же семья? Обвинят отца, который не держит в узде своих людей. Если мы обратим внимание на выкрики, это извратят и передадут королю.
– Всего лишь умалишенная, забудь, с ней ничего не сделают, – сказала Катриана.
Она говорила твердо, но голос дрожал – и ей было жаль несчастную, которая просто требовала справедливости. Хотелось плакать, я чувствовала себя омерзительным, злобным созданием, еще и люди рассматривали нас, шептались, кивали.
Не знаю, как я вынесла остаток пути. Вздохнуть свободно удалось только во внутреннем дворе замка, у конюшен. Придворные радостно галдели, потягивались и разминали ноги, слуги в бело-красных коттах ставили перед лошадьми небольшие лестницы, помогая дамам спуститься.
– Ты ума лишилась? – буркнула Катриана, когда мы оказались на земле.
Она схватила меня за локоть и потащила в сторону невысокой башни из светло-серого камня.
– Постой! – Я едва успела подхватить юбку.
– Все видели, как ты смотрела на ту смутьянку. Они видели слезы в твоих глазах! Лорд Маганат и лорд Торадос наверняка уже торопятся к королю, чтобы рассказать об этом.
Сестра крутила головой и прожигала взглядом всех вокруг.
– Именно, они видели слезы. Видели, что мне было трудно, но я отвернулась от нее.
– Поверь, об этом умолчат.
Катриана грустно усмехнулась и направилась к башне. Она была права, люди получили меч и сами решат, куда его направить. Но это вышло случайно, та женщина закричала так неожиданно… это был порыв. Наших людей не устраивало положение дел, но еще никто не приезжал в столицу и не устраивал такого.
Жалеть себя было приятно, но суть не менялась – ту бедняжку забрали стражники. Я огляделась, ища знакомые лица. Слуги по-прежнему мельтешили вокруг коней, лорды и леди чинно направлялись к башне и отвечали на мой взгляд улыбками и кивками. Нет, не стоило пытаться помочь, ведь здесь некому довериться. Ее все равно отпустят, женщин редко воспринимали всерьез.
Вздохнув, я побрела к башне. С помощью крытых проходов она соединялась почти со всеми жилыми строениями замка. Невзрачный вход и темная лестница вели в просторный коридор с рядом узких окон. Они озаряли знамена на потолке, а ветер колыхал плотную ткань, придавая им мистический вид. Или просто так казалось; когда я впервые увидела их, то была совсем маленькой и напуганной.
Первым висел королевский единорог с седлом, за ним следовало черное знамя магистрата, еще дальше – красное, военного совета. В детстве я не понимала, отчего все чародеи носили красное, ведь это был не их цвет. За размеренной жизнью с родителями нетрудно было забыть, что к символике не относились серьезно. Страшась бунтов, короли постепенно запрещали личные армии и сокращали стражу подданных. Поколение за поколением, феодализм умирал.
В наше время считалось привилегией прятаться за крепостными стенами, как в старину, держать армию для поддержания порядка, собирать налоги. Таких лордов осталось пятеро, в том числе и мой отец, лорд Дармейд. Они считались наместниками короля в отдаленных регионах, старый монарх уважал нас, а новый боялся и хотел искоренить.
Хотя не знаю, женщинам ничего не объясняли, но как еще истолковать его действия? Несколько лет назад он приказал лордам-феодалам привезти своих детей ко двору, якобы в качестве гостей, но нас не отпускали к семьям даже погостить. Говорили, что король уже нашел партии нескольким девушкам – самых преданных своих людей. Если верить слухам, то в качестве приданого рассматривались только земли; его величество хотел заставить лордов дробить свои владения.
Это не подтверждали, но и не отрицали, ведь народ волновался. Пятеро лордов владели почти половиной страны, и резкие перемены грозили бунтами. Сегодня на улице все в очередной раз увидели, как люди относятся к изменениям. Они не знали короля, только своих лордов, и от этого боялись.
Я дрожала от обиды, когда думала об этом. Пусть его величество поступает как угодно, только отпустит нас домой. Еще больнее становилось от того, что на него нельзя было злиться. Король защищал свой трон и покой в государстве, ради этого он действительно мог обращаться с нами, как с куклами. Держать здесь, подбирать партии, казнить, если ему что-то не понравится. Но я была не куклой, а человеком, и мне было больно, невыразимо больно от разлуки с домом и страшно при мысли о будущем.
От расстройства я и не заметила, как оказалась на террасе. Из-за громоздкой балюстрады открывался чудесный вид на сад. Лето заканчивалось, и цветы будто пытались напоследок насладиться солнцем, раскрывали лепестки и тянулись вверх. Сладкий аромат чувствовался даже наверху, еще пахло землей и нагретым камнем. Я так и застыла, вдыхая и подставив лицо ласковому ветру. Он так приятно скользил по коже, что мрачные мысли унеслись.
У стены напротив балюстрады стояли каменные скамейки, отделенные друг от друга оранжевыми занавесками. Из-за них доносился протяжный крик – Павви, попугай лорда Торсонта. Его покои были недалеко, он жаловался, что птица шумная, поэтому иногда приносил клетку сюда. Павви нашелся на самой дальней скамейке. Он был невероятно красивым, с большим загнутым клювом, желтой грудью и синими крыльями. Еще он был огромным, длиной с мою руку, что навевало мысли о дальних странах, новых культурах, языках.
Едва я села, как на террасе раздались до того резкие и уверенные шаги, что захотелось сжаться. Высокородным дамам не следовало ходить одним. Катриана часто говорила, что с нашим приданым о чести никто и не подумает, но правила приличий впечатались в сознание. Когда раздались мужские голоса, стало невероятно стыдно. Боги, я ведь ничего не сделала, но не нашла в себе смелости выйти из укрытия.
– Повезло, вовремя подсуетился, – хохотнул лорд Торадос.
При мысли о нем в груди будто что-то заскреблось. В этом человеке не было ни капли благородства, только спесь. Никогда не забуду, как однажды столкнулась с ним в коридоре, и этот нахал громко возвестил: «Не к добру встретить прошлое!». А после он засмеялся. Засмеялся!
– Никакого везения, только труд.
– Подождите радоваться, кто-нибудь непременно позавидует. – Лорд Гаралд, как же не узнать этот сиплый голос. Не понимаю, как кто-то выносил этого грубого человека с маленькими злыми глазами, такими же черными, как длинные волнистые волосы. Он был коренастым, с широкими плечами и огромными ладонями, от которых хотелось держаться подальше.
У балюстрады показался лорд Торадас. Синий дублет с баской красиво гармонировал с его светлыми волосами. Но серые шоссы обтягивали длинные худые ноги – резкие линии вмиг напомнили о фразе в коридоре.
– Держались бы вы подальше от этих, многовато у них врагов, – прохрипел лорд Гаралд.
Двух других не было видно, но щеки у меня так и пылали. Сидела за занавеской, подслушивала. А если заметят? Боги… Не знаю, откуда взялась смелость, но я встала и тихонько пошла к выходу. Нужно было сразу показаться, а теперь это выглядело ужасно!
Рядом с лордом Торадасом стоял Гаралд. Он облокотился на балюстраду и казался прямоугольным из-за длинной зеленой накидки с мехом на плечах. Я почти физически ощущала, как его глаза поворачивались в мою сторону, воздух рядом будто стрела рассекала.
– Это еще что? – гаркнул он.
Все произошло быстро, и сердце ёкнуло, когда оба пошли в мою сторону. За спиной лорда Гаралда кто-то мелькал, но разглядеть не удалось. Слишком быстро они оказались рядом, слишком пристально рассматривали меня.
– Леди Эвелиа Дармейд? – усмехнулся Торадас. – Подслушиваем?
Лорды не поклонились и никак не приветствовали меня. Плевать на приличия, но почему они вели себя так вольно? Почему надвигались?
– Что вы, я только…
– Не врать! – зашипел Гаралд.
Он сверлил меня взглядом, словно добычу. Воздуха не хватало, я пятилась назад, но лорды не отступали, они ведь не сказали ничего важного, за что?..
– Господа, господа, – раздался мягкий голос третьего. – Не стоит так расстраиваться из-за того, что терраса уже занята.
Мимо Гаралда проскользнул лорд Трейми. Он встал между нами, и остальные моментально осунулись и направились к выходу. Я стиснула в кулаках юбку – нужно было унять дрожь, что-то сказать… не получалось, было так обидно! Со мной еще никто так не обращался, как могли они вести себя до того дерзко? Решили, что все можно, только потому, что со мной не было сопровождения?
– Простите моих друзей, у них выдался трудный день, – сказал лорд Трейми и взял меня за локоть.
По телу будто молния прошла, я отскочила и мысленно обругала себя. Нужно было успокоиться, но этот лорд пугал сильнее своих спутников. Хотя смотреть на него было приятнее, на фоне цветущего сада он выделялся благодаря черному дублету с золотой вышивкой.
Я заставила себя отвернуться. Все время хотелось найти что-то подозрительное в лорде Трейми – он был странным, особенно смущало магнетическое обаяние. Хотя его внешность казалась обычной: средний рост, прямой нос, узкие, светло-карие глаза и густые черные волосы.
Поклонившись, лорд Трейми устроился на лавочке рядом с клеткой.
– Прелестное создание, при дворе таких много, – заговорил он, небрежно водя пальцем по прутьям.
Проклятье, теперь не уйти. Больше всего хотелось кинуться прочь, но придется поддерживать разговор. Меня и так застали одну, лорд видел, как я тряслась от страха – нужно было исправить впечатление. Приличия, будь они неладны.
– Разве здесь много птиц? – спросила я и устроилась с другой стороны клетки.
Трейми продолжал неторопливо гладить прутья, будто они чувствовали. Павви внимательно наблюдал за ним и пытался ущипнуть, чем вызывал у лорда удовлетворенную и немного зловещую улыбку. И вдруг Трейми посмотрел на меня. Боги, он всегда смотрел так внимательно, будто читал мысли. И эта улыбка… стало нечем дышать.
– Да, очень много. – Он помолчал, не сводя с меня пронзительного взгляда. – Желтая недавно упорхнула, как и оранжевая, которая поссорилась с красной.
Я снова вцепилась в юбку. Трейми говорил о придворных: желтым был цвет лорда Тафл, он недавно уехал в свои владения, оранжевый – Тарваля. Разговор нравился мне все меньше, стоило сослаться на дела, но зачем-то же он это говорил. Меня разрывали вопросы и подозрения, а лорд все нагнетал:
– Еще здесь есть тигры, очень красивые, с полосками и узорами на шкурах. Их привезли еще маленькими, но сейчас они выросли и стали опасными. Птицы хоть и заперли их в клетки, но все равно чуют запах хищников и боятся.
Загадки, таинственный тон – у меня мысли замерли. Все это было далеким, чем-то из книг и легенд, хотя бы Трейми перестал так жутко улыбаться. Наверное, под тиграми он подразумевал нас – детей пятерых лордов, которых привезли еще маленькими. И знамена у нас были с символами, как у короля.
Я не знала, что сказать, щеки вновь вспыхнули – проклятье, как же хотелось оказаться подальше отсюда, но любопытство мешало уйти. Трейми будто понял это и снова улыбнулся, теперь уже мягко. Он прищурился, глаза блестели, как лезвие меча. На миг я ощутила его у горла и заговорила, только бы развеять жуткие образы:
– Что же пугает птиц? Им не обязательно подходить к тиграм.
Трейми хохотнул и взглянул на Павви. Наконец удалось вздохнуть полной грудью, несмотря на обаяние, этот господин заставлял меня внутренне содрогаться. Почему он так смотрел? Почему улыбался? За все время мы с ним говорили лишь несколько раз, и всегда казалось, что он знает обо мне все. Глупо было в это верить, но все же.
– Птицы защищают себя. Они боятся клыков и когтей, которыми их можно достать даже сквозь решетку. И им очень приглянулись места, на которых сидят тигры, на своих они уже давно склевали все зерна.
Трейми засунул палец в клетку и принялся дразнить попугая. Я не верила, искала объяснение сказанному, но без толку. Неужели он знал что-то страшное, что грозило нам, или нарочно заманивал в ловушку? Нет, мы столько лет жили здесь спокойно, зачем кому-то плести козни?
– Зачем вы говорите мне это?
Сердце колотилось, а лорд продолжал играть с попугаем, будто нарочно дразнил меня. Как же приятно было, когда Павви все-таки цапнул его.
– Ай, разбойник, – посмеялся Трейми и надолго замолчал. – Я говорю это, потому что отверженным лучше держаться вместе. Птицы здесь злые и готовы заклевать всех по очереди.
Я едва не фыркнула. Это он отверженный? По-моему, мало кто чувствовал себя при дворе так свободно, как лорд Трейми. Года не проходило, чтобы ему не пожаловали земли, он всегда держался рядом с королем и лордом-регентом. Следовало уважать его, мало кто добивался такого к своим тридцати с небольшим, но не верилось, что за его улыбочками пряталось что-то благородное.
Он явно говорил о своем происхождении – титул пожаловали его отцу, а о предках ничего не было известно. Говорили, что у того в роду были одни светловолосые, от чего поползли слухи о добродетельности его супруги. Меня это не заботило, но отчего-то Трейми волновало, что птицы-придворные возьмутся за него. Обычно высокородные не любили тех, кто возвысился своими силами, но какой прок от союза со мной, королевской пленницей?
Разумного ответа я так и не добилась, поэтому сказала, что тороплюсь к сестре и ушла. Наши покои были недалеко, в башне. Общая гостиная вела к двум спальням и каморке, в которой спали служанки – Мардаред и Анора. Хотелось бы закрыться у себя и подумать, но стоило распахнуть дверь, как я увидела Катриану.
Она сидела за столом в гостиной и читала книгу. Сквозь небольшое окно проникало мало света, поэтому мебель смотрелась темной, только поблескивала шелковая нить на обивках кресел и стульев. Два стояло перед небольшим камином, из которого выгребала залу Анора.
– Что с тобой? – встрепенулась Катриана.
– Ничего.
Я закрыла дверь и прижалась к ней спиной. И когда дыхание так сбилось? Сердце едва не выпрыгивало из груди. Сестра подошла ко мне и буквально вжала в дверь. Я ненавидела, когда она так делала! Катриана была выше и крупнее, но именно в такие моменты казалась горой, способной раздавить.
– В чем дело? Отвечай, – велела она.
– Ни в чем, Анора, идем, переоденешь меня.
Я проскользнула мимо сестры и кинулась к себе. Уверена, она мне это припомнит, но нельзя же было все рассказать. Бедняжка и так извела себя, не хватало только смутных речей лорда Трейми.
Моя спальня тоже была темной. Массивный каркас кровати и тяжелые сундуки смотрелись громоздко и делали комнату маленькой, но это и привлекало. Главное, что она отличалась от моей комнаты дома. Та была большой и светлой, а кровать стояла на возвышении, мимо без конца сновали няньки и служанки, еще отец собрал дочерей своих лордов, чтобы мы вместе играли. Всегда рядом находились люди, было шумно, весело.
Да, пусть будет темнота, только бы не вспоминать. Я уже пять лет не видела родителей, даже не могла написать им о своих чувствах – письма наверняка вскрывали, а отправлять с голубями запрещалось. Можно было бы рискнуть, но рано или поздно это заметили бы и неверно истолковали. Нас привезли сюда как раз для того, чтобы избежать тайных сговоров, не стоило сомневаться, что за отправкой писем следили очень пристально.
Лица родителей размылись в памяти, разве это нормально? Как забыть цвет глаз отца? Или голос матери? Я чувствовала себя предательницей, но вина была на короле, на проклятом лорде-регенте. Почему он до сих пор правил страной? Уверена, отец убедил бы его величество в своей преданности, если бы тому не нашептывали злые мысли.
В сердце будто иголку воткнули, и оно ныло, мучило, не давало отвлечься. Я злилась, невероятно злилась на весь мир, и никакие доводы в защиту монарха уже не успокаивали. Ненавижу его, всех, кто у власти, они отняли у меня семью!
– Леди? – раздался голос Аноры.
Я отскочила от двери и отвернулась. Не хватало, чтобы она заметила скорбь на моем лице. К сожалению, плохие новости не закончились, и Анора приготовила мне такое же платье, какое сейчас было на Катриане: светло-зеленое, с серебристым узором и темным мехом на широких рукавах. Хватило одного взгляда на него, чтобы вспомнить заливистый смех сестры. Как мы любили пробираться в нежилую часть отцовского замка, где хранилась старая мебель и доспехи. А подсматривать за праздниками… думаю, присутствовать на них было не так любопытно. Мы старались затеряться среди слуг, прятались под столами или знаменами.
Одинаковые платья нам сшили пару лет назад. Думаю, смотрелись мы глупо, но нас это веселило, остальное не имело значения. Потом умер последний из наших братьев – Ристерд. Боги, ему было всего одиннадцать! Нас даже на похороны не отпустили, заставили сидеть в этих темных покоях. Каждый встречный выражал соболезнования – чушь, им было все равно, или они радовались, что у Дармейдов не осталось наследников. Приходилось терпеть, а так хотелось обнять родителей, у них остались только мы с Катрианой.
Теперь сестра стала наследницей, но женщины не могли ничем владеть. После смерти отца все перейдет к ее мужу, и наш род прервется. А ведь мы управляли теми землями уже сотню поколений. Не верилось, что все рухнет, но как еще? Вряд ли у матушки будут другие дети.
С тех пор Катриана изменилась. Наверное, она чувствовала вину за то, что на ней закончится род Дармейд. Или ответственность за родителей и меня, ведь теперь она старший ребенок. Не знаю, мы больше не разговаривали, не сплетничали, не делились тайнами. Сестра стала резкой и все время раздраженной.
Я так задумалась, что безвольно позволила Аноре надеть на себя это платье. В нем было уютно, но недовольный взгляд Катрианы буквально прожигал. Мы молча сидели в гостиной и читали, других занятий на сегодня не было. Придворные отправились на охоту, а вечером будет праздник, незамужние девы такое не посещали, даже наследницы. Принцесса Стиалла овдовела несколько лет назад и жила здесь, но помощь с подготовкой ей не требовалась, ведь за этим не наблюдала половина столицы.
Я пыталась читать, но мысли крутились вокруг разговора с лордом Трейми. Нужно было сказать Катриане, но не хотелось ее беспокоить. Впервые за день сестра казалась безмятежной, даже улыбалась, листая книгу. Я же мяла кружевную скатерть на столе и трясла ногой. Возможно, стоило просто забыть? С какой стати доверять человеку, который никогда не замечал нас? Или он действительно что-то знал?
За окном незаметно стемнело, Анора и Мардаред принялись ходить по комнате и зажигать свечи, топая невероятно громко. Все, терпеть дальше не выйдет. Пока из меня вырывался поток слов, Катриана все больше мрачнела и хмурилась.
– Лорд Трейми? – протянула она. – За все годы мы с ним едва ли парой слов обменялись.
– Поэтому я и сомневаюсь, стоит ли ему доверять.
Сестра барабанила пальцами по книге и смотрела в никуда. Ее следующая фраза заставила меня ужаснуться:
– Возможно, он рассматривает брак с одной из нас.
– Глупости! Он не высокородный, король не позволит ему соединиться с членом такого древнего рода, как наш!
– Это отец бы не позволил, а решать не ему. Трейми предан королю… может быть, брак со мной действительно будет выглядеть нелепо, но ты младшая, почему бы и нет?
Я скривилась, хотя внутренне задрожала. Смущало все – лорд Трейми со своей улыбкой, брак в целом. Девы выходили замуж лет в пятнадцать, а мне было уже восемнадцать, к тому же партия Катрианы вызывала больше трепета. Кому ее отдадут? Что он сделает с нашими землями? Король не торопился подбирать нам пары, я перестала ждать.
– Поэтому он мог говорить правду, и… – Сестра запнулась.
Она продолжала хмуриться, но уже нерешительно закусила губу.
– И? – Я до боли вцепилась в книгу – сейчас что-то произойдет.
– Сегодня я навещала лорда Торсонта, после возвращения из города…
– Ты была у него одна?
Слова вырвались сами собой. Приличия меня не волновали – сестра была права, с нашим приданым бояться нечего, но почему она так себя вела? Порой казалось, что Катриана нарочно подражала мужчинам, ходила где вздумается, дерзила. Того и гляди скоро заявит, что сама будет править отцовскими землями.
– Лорд Торсонт, – повторила она и помолчала, зло рассматривая меня, – тоже предупреждал.
– О чем?
– Не знаю… я и не поняла, пока ты не рассказала о Трейми. Он просто советовал быть осторожнее.
Мы замолчали. Лорд Торсонт был давним другом отца, он часто приезжал к нему и поддерживал нас с Катрианой после переезда сюда. В его слова верилось куда больше.
Я не могла осознать произошедшее. Двое говорили о возможном заговоре… нет, это звучало слишком необычно. О возможных неприятностях, но кому мы понадобились? Что мы можем, ведь отец далеко – вредить явно собирались ему.
– Нужно найти способ предупредить отца, – выпалила я, и в дверь постучали.
Короткие острые звуки разлетелись в тишине. Они напоминали удар топора о плаху, даже пламя свечей дрогнуло. Анора пошла открывать, ее можно было спутать с приведением – худая, в светло-сером платье и со светлой косой. Я отвернулась, но тревожное лицо Катрианы не успокаивало.
– Там никого не было, только это. – Анора вернулась и протянула мне сложенный листок бумаги.
Наверняка дети шалили, к нам часто заходили дочери лордов Амбин и Шеве. Бумагу скреплял воск без печати, послание начиналось с кляксы, но какими бы размашистыми ни были буквы, отточенный подчерк явно не принадлежал маленьким девочкам.
– Что там? – спросила Катриана.
В горле застрял ком, и ответить не вышло. Руки затряслись, я вскочила на ноги… не знаю зачем, нужно было двигаться, внутри будто огонь горел. Написанное не могло быть правдой, не могло!
========== Глава 2 ==========
– Дай! – Сестра выхватила письмо и подбежала к камину.
Меня до сих пор трясло, боги, пусть написанное будет глупой шуткой. Я молилась об этом, но кто станет так шутить?
– Без подписи, – отчаянно взвизгнула Катриана. – Анора, посмотри, есть ли кто-то в коридоре, быстро!
Перепуганная служанка кинулась к двери, а мы с сестрой посмотрели друг на друга. Вот и исчезла ее недовольная гримаса, глаза расширились и испуганно блестели.
– Думаешь, это правда? – спросила я. – Письмо явно написано не отцом, в нем нас называют леди.
Так хотелось услышать, что бояться нечего, но Катриана молча смотрела на меня и явно ждала того же.
– Если правда, то отец решил объявить войну королю. – Последние слова она прошептала. – Он предупредил бы нас, а не сообщал бы в последний момент, что в Нортии нас ждет вооруженный отряд, чтобы отвезти домой…
– Он мог думать, что мы испугаемся и выдадим себя, если узнаем заранее. Лорд Торсонт ведь говорил тебе!..
– Он только советовал быть осторожнее! И при чем здесь лорд Трейми?
– Что там сказано о том, как нам сбежать? Посмотри!
От страха мысли перепутались, детали уже забылись. Дрожащими руками Катриана поднесла бумагу к глазам.
– Сказано ждать, нам помогут.
– Уж не Трейми ли?
Мы снова застыли и посмотрели друг на друга. Нет, глупости, зачем отцу обращаться к королевскому лизоблюду. Тогда к чему был тот разговор? У меня голова закружилась, пришлось опереться на стол.
– Нужно подумать… Катриана, было еще что-то необычное?
– Не знаю.
– Вспомни, кто-нибудь что-нибудь говорил? Нам нужно решить, верить ли написанному…
– Я ничего не знаю!
Сестра закрыла лицо руками и застонала. Не стоило давить, она считала себя обязанной найти выход.
– Вряд ли отца кто-то поддержит, дети остальных лордов все еще здесь. И отец никогда не выказывал желания идти против короля… – начала я, но Катриана перебила:
– Мы пять лет его не видели, откуда ты знаешь? А из плена он всегда хотел спасти нас!
– Это не плен!..
– Разве?
– Боги… – Я схватилась за голову.
Глупость, все это глупость, не могло такое случиться, отец был предан короне. Но мы действительно давно не видели его, и та женщина на улице… не знаю.
– В любом случае, это нужно сжечь. – Сестра скомкала письмо и потянулась к свече на камине. – Дай что-нибудь, нужно убедиться, что сгорит все!
На столе стоял кувшин с вином и несколько кубков. Я схватила один, но не успела подойти к Катриане.
– Стойте, господа, так нельзя! Стойте! – Это кричала Анора.
Она спиной влетела в комнату, будто ее толкнули.
– Уйди, женщина! – раздался громовой голос.
Вслед за служанкой показался лорд Маганат – глава военного совета. Внутренности сжались, когда я увидела его высокую, тучную фигуру. Он был стариком, но выглядел ужасно грозно в своем кроваво-красном плаще и в доспехах. Они сияли в пламени свечей, отблески резали глаза, в них так и чудились злобные рожи.
Маганат небрежно поклонился, демонстрируя лысину.
– Леди, – скорее выплюнул, чем сказал он, – пойдете с нами.
Меня затрясло, когда лорд стал приближаться. Его огромное, сияющее тело раскачивалось, каблуки сапог стучали об пол, и звуки напоминали раскаты грома. Вдруг за его спиной показались стражники, забрала на их шлемах были опущены, шипы на наручах и поножах пугали, хотелось пятиться, вжаться в угол, исчезнуть. Ноги будто отнялись, а эти высокие, ужасные люди все надвигались.
– Немедленно объяснитесь! По какому праву вы… – начала Катриана.
– Молчать! – рявкнул Маганат.
Он взмахнул рукой и задел кувшин на столе. Вино вылетело блестящим потоком и плеснуло на нас с сестрой; холодное, мерзкое, в грудь будто меч вонзили. На платье стало расползаться темное пятно, оно не останавливалось и словно проглатывало меня.
– Что происходит? Почему вы ворвались? – крикнула я.
