Текст книги "Феечка во френдзоне (СИ)"
Автор книги: Дарья Гусина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 7
Охранники на въезде осмотрели наши невинные физиономии так, будто со дня на день ожидали вторжение пришельцев, мимикрирующих под людей. Я тут же почувствовала себя диверсантом в тылу врага. Истина, как говорится, всегда рядом.
Мы долго петляли по подъездной, словно в джунглях. В склонившейся над дорогой бесформенной зеленой массе с трудом угадывались разросшиеся топиари. С веток лианами свисал дикий плющ. Сад был огромен. Мы проезжали через ту его часть, что располагалась перед домом. И даже здесь можно было заблудиться.
– Почти пятнадцать гектаров парковой территории, – задумчиво произнес Жуковский, щелкая камерой телефона. – Состояние сада… прямо скажем… хуже, что я ожидал.
– Ты справишься? – напряглась я.
– Зависит от… – парень многозначительно потер палец о палец. – Как всегда все упирается в финансы. Мне понадобится довольно большая команда, чтобы привести все это в порядок.
… – Я сама не представляла, что тут все так сложно, – каялась Ника, угощая нас невкусным, бледным кофе. У ее ног крутился кремово-рыжий красавец-кот, абиссинец, кажется. – Если бы не отец, фигассе бы я на такую громадину позарилась. Это он заладил: «Незабудкины, Незабудкины, родная кровь…»
– Вы потомки купцов Незабудкиных? – изумился Серж.
– Ага, мамина девичья фамилия была Незабудкина. Это типа не сотка инфа, что она была из тех самых, может, и семейная легенда, – Фрейз пожала плечами, – но отец после смерти мамы ухватился за эту идею и чёт сильно увлекся. В общем, все вопросы по дополнительным затратам к нему. Он сейчас немного занят… работа… – Ника покосилась в сторону дверей. – Мы обсудим этот вопрос вечером, и, разумеется, все решим. Папа очень заинтересован в возрождении усадьбы. А пока располагайтесь. Горничная покажет вам комнаты.
Я незаметно пнула Жуковского носком туфли. Никита подскочил и изобразил топорный поклон:
– Хочу заметить… я восхищен вашим домом… садом… тем, каков он… дикий и загадочный. Вы сегодня прекрасно выглядите… тоже.
– Дико и загадочно? – уточнила Фрейз с улыбкой.
– Да! – растерянно выдохнул дизайнер.
На Нике было надето короткое леопардовое кимоно. Кому-то оно, возможно, и пошло́ бы, но не Фрейз с ее длинными тощими ногами. Но девушка слегка затрепетала ресницами и улыбнулась.
– Возможно, не стоит ничего менять? Оставить все как есть? Говорят, сейчас в моде некоторая… неприглаженность, – Ника прикоснулась к волосам.
– Именно такую идею я и хотел вам предложить в качестве нового дизайна сада, – лицо Никиты оживилось. – Конечно, это будет тщательная имитация…
Физиономия Фрейз, наоборот, поскучнела:
– Обсудим это вечером. Кстати, у папы тоже… гости, не пугайтесь… если что, – бросила она и ушла.
– Я что-то не так сказал? – озадачился Жуковский.
– Нет-нет, – поспешила успокоить его я. – Ты все отлично сказал. Столик только не стоило цеплять и чашки переворачивать.
– Я становлюсь неловким, когда волнуюсь.
– Это… мило.
– Правда?
– Да.
Вот только Фрейз напрашивалась продолжение комплимента, а ты не понял – перескочил на тему работы, чем обнулил достижение. Ника подумала, что дифирамбы ее дикости и необузданности были лишь светским приемом.
Появилась горничная, девушка с кислым лицом, на котором явственно читалось: шляются тут всякие, хорошим людям работы добавляют. Нас развели по комнатам.
Дом был большим. Огромным. Пока что я видела лишь небольшую его часть. Моя комната поражала изобилием дорогой мебели, новой, но выполненной строго в соответствие со стилем дома.
Со мной почему-то отправился кот Ники, крупный и вальяжный Фавн (его имя с той же лимонно-кислой физиономией сообщила мне горничная). Фавн тщательно обнюхал мои сумки и зашипел на Чертика.
Мне не оставалось ничего другого, как привезти чертогон в имение. И это меня очень беспокоило. Выдать Чертика за какой-нибудь новый гибрид росянки не представлялось возможным, уж очень он был… живым. Воображение подсказывало жуткие варианты: разоблачение разумного цветка горничной во время уборки и даже – о ужас! – побег феичьего чертополоха из горшка и его партизанская война из-под пола.
Одно почти разумное существо Чертика уже разоблачило – Фавн вертелся вокруг горшка и орал. Чертик притих внутри бумажного кокона, но кота это не обмануло. Абиссинцы очень умные и обладают отличным нюхом, у одного моего клиента жила почти такая же рыжая красавица. Вот только… Что-то во внешности Фавна меня настораживало. Обычно эти кошки не очень велики. Фавн же по размерам больше напоминал мейн-куна.
Если это котик от родителей разных пород, я недооценила Фрейз: большинство ее коллег, вернее, конкуренток по блогосфере, не стали бы брать метиса. Особенно сейчас, когда у них новый тренд – помешательство на чистопородных кисах. Весь ютьюб завален видео в стиле «Мой день с котом».
Я с некоторым усилием выставила Фавна за дверь – уходить добровольно кот не желал – приняла душ, достала блокнот и занялась подведением итогов. Пока похвастаться было особо нечем. Никита сделал свой первый ход, не слишком удачный и многообещающий. Но поскольку моя цель – растянуть проект, а не ускорить его, это мне только на руку.
Следующей выступит Ника. По моему сценарию мы будем якобы ловить Жуковского на крючки его профессионализма. Якобы, потому что мне нужна иллюзия бурной деятельности, а не быстрый результат. Пусть думают, что объект вожделения очень-очень труден.
Я закончила записи и решила вздремнуть. Мне снилось, что я поднимаюсь над землей на собственных крыльях, оборачиваюсь и вижу их трепетание за спиной. Они прекрасны – легки, прозрачны. Внезапно крылья мои тают, и я камнем падаю вниз…
Проснулась я уже в конце падения, перед самой землей, как это часто бывает во снах. Из коридора доносились смех и голоса. В дверь постучались. Раздался недовольный голос давешней горничной:
– Хозяева приглашают на ужин в восточной столовой. Поторопитесь.
Я быстро привела себя в порядок, переоделась в легкое шелковое платье и вышла из комнаты. Картина, представшая перед моими глазами, заставила меня охнуть. Коридор был полон девиц. Пестро разодетых, благоухающих трендовыми ароматами и отбивающих быструю дробь высокими каблуками. Девицы носились туда-сюда, блестя стройными ножками. Я разинула рот и тупо пыталась понять, что происходит. И вдруг…
– Ксю! – ахнула я. – Ксю!!! Что ты здесь делаешь?!
Метаморфка в своем втором облике и брючном костюме цвета молодой травки попыталась спрятаться за спину… виверны Ольги-Хельги. Рядом с ними на ковровой дорожке топталась аспидка и многодетная мать Валентина, кстати, очень недурно одетая, подкрашенная и причесанная, но выделяющаяся из толпы нимфеток своей возрастной статью. Если сейчас увижу тут русалку Маргариту Романовну или горгулью Таисию Демидовну, упаду в обморок, решила я.
… Я несколько секунд непонимающе таращилась на соседок. Те же как раз очень понимающе переглянулись и втолкнули меня обратно в комнату. Окружили, словно хищницы жертву.
– Машенька! – трагично воскликнула Валентина. – Но ты-то здесь как оказалась?
– Странный вопрос! – возмутилась я. – Если что, я тут работаю! У меня контракт!
– Если что, у нас тоже. И работа, и контракт, – буркнула метаморфка.
– И ты, Ксю?! – в моем голосе было море упрека.
– А что сразу Ксю? Все побежали, и я побежала.
– Да объясните мне, что происходит! – взмолилась я.
– Я объясню, – со вздохом согласилась метаморфка. – А вы, девочки, идите. Мне место займите за столом, а то, чую я, жратву тут придется добывать с боем.
– Да-да, – подтвердила Валентина, – в большой компании клювами не щелкают. Эти анорексички вечно голодные.
Аспидка и виверна вышли, Ксю принялась неохотно каяться:
– В общем, я узнала, что там за артефакт. Это Честная Монета лепрекона. Слышала о таком феномене?
Я покачала головой. О лепреконах я почти ничего не знала. В людских городах они селились редко, так как дополнительной ипостасью не обладали – оставались остроухими и потому очень заметными. Да и ограниченное в людском мире хождение золота, до которого они были крайне охочи, их не устраивало.
– Ну про лепреконов клад-то ты слышала?
Да, слышала. Лепрекон не считается совершеннолетним, пока не соберет свой первый клад. Потом он его… закапывает? И там еще что-то про радугу.
– Нет, закапывание клада – пережиток времени, – пояснила подруга. – Для безопасного хранения золота лепреконы используют сейчас всякую разную продвинутую магию. Иногда в их клад попадает монета с «историей». Вернее, лепреконы целенаправленно ищут подобные артефакты и время от времени… учитывая, какие они прохиндеи и какое у них чутье… успешно их находят. Это должна быть необычная и очень хорошая история. И монета должна быть ее частью. Например, с ее помощью спасли жизнь. Или оказали помощь кому-то, попавшему в бедственное положение. Так она становится мощным артефактом. Благодарность за спасение, счастье, сила человеческого сердца сечешь?
– И такая монета попала в наш мир? – озадаченно перебила я Ксю.
– Доподлинно известно, что да. В нашем городе в шестидесятых жил один лепрекон. Он что-то сделал со своими ушами, может, тайком обратился к хирургу или постоянно использовал маскирующее заклятие, но его считали обычным сварливым старичком. Люди его ценили, он был отличным ювелиром и специалистом по подлинности драгоценностей. Он присовокупил Честную монету к своему кладу, слиткам золота. Непонятно только, почему позже он спрятал монету отдельно. Но она закопана в некоем саду. Ну… – Ксю тяжко вздохнула. – Потому мы здесь. Все считают, что точка икс – дом Фрейзов.
– Лепрекон спрятал монету в саду бывшего имения Незабудкиных?
– Здесь при Союзе был музей купеческой жизни. Наверное, старик думал, что поместье останется охраняемым навсегда.
– Но как об этом узнали… все? – недоверчиво уточнила я. – И кто эти девицы? Тоже нелюди?
Метаморфка махнула рукой:
– Нет, это модели. Лев Семенович Фрейз, хозяин дома, устроил кастинг. Тут вроде кино какое-то снимать собираются. Или клип, не помню. Ну мы с девчатами под шумок…
– Ксю, у тебя совесть есть?! – я ткнула пальцем во впалый живот метаморфки.
– Прости, Маша. Бес попутал. Просто так легче затеряться в толпе. Ты видела этих девиц? Да я среди них буду как слон среди страусов!
– Сколько раз повторять: тебе НЕ НУЖНО теряться в толпе! Тебе следует с гордостью нести свою стать! Не можешь конкурировать со страусами – затопчи их! Вещи, которые мы подобрали в шоу-руме Крис, с тобой?
– Да, – призналась Ксю. – Они такие классные. Я их захватила… на всякий случай.
– Так вот этот случай настал. Ты ведь в любом случае понимаешь, что просто истощишься, особенно если попадешь на съемки? Это тебе не дом на Источнике, здесь потоки слабые… хотя они есть, – я с удивлением прислушалась к ощущениям. Странная тут текла энергия, неродная и одновременно знакомая. – Сейчас идешь, приводишь себя в нормальную форму и дальше делай, что хочешь!
– Угораздило же меня встретить тут одну вредную фею, – пробурчала Ксю. – И почему я тебя вечно слушаюсь?
– Потому что я желаю тебе добра, – заявила я. – Ну и немного из-за того, что могу проклясть.
– Точно. Ну и ладно. Тем более не очень-то мне охота во всяких клипах сниматься. А ты точно тут по делу?
– Точно. У меня договоренность с хозяйкой, дочерью Фрейза. Клянусь, понятия не имела, что попаду в центр квеста. Кстати, ты так и не сказала, откуда в нашей, прости господи, тусовке узнали о монете?
– Одна баба из гарема Алого подслушала, как он рассказывает о ней этому… Рыжему…
– … Аскольду, – кивнула я.
Здоровяк Рыжий Аскольд был не просто одним из миньонов Алика, он верой и правдой служил родителям Алого и вампирскому клану лет… триста.
– Ага. А потом Алик ее толи куснул не так, то ли недотра… недолюбил, то ли цацку не ту подарил… в общем, она пошла и продала инфу клану Стылого. А по дороге еще паре-тройке десятков нелюдей. И смылась.
– Дурочка, – поморщилась я. – Алик найдет ее и выпьет.
– Однозначно, – согласилась Ксю. – Но самое главное, цену инфе она сложила и щедро поделилась подарком с окружающими.
– Только не говори, что сюда подтянутся кланы Алого и Стылого, – содрогнулась я. Проблемы пришли с другой стороны. А я-то верила, что сбежала от них в «командировку». – Игрок игрока видит издалека.
– Не думаю, – с некоторым сомнением отозвалась метаморфка. – Алик еще туда-сюда, но Лесь Стылый… У него клыки, как у матерого волчары. И крылья. Он дальше своего замка не выбирается. Однако полагаю, что и Алик, и Лесь прислали в поместье своих шпионок.
– Модели?
– Угу, у Стылого тоже гарем… разнообразный.
– Ксю, но что делает этот артефакт? – спросила я, когда подруга уже положила ладонь на ручку двери.
– Он выполняет Желание, – ответила та через плечо. – Честная Монета копит магические свойства и может исполнять одно желание каждые тридцать лет. Затем магия накапливается в ней с нуля. Говорят, монете три тысячи лет, и она никогда не использовалась. Представляешь эту силу?
Я представила и передернула плечами. Должно быть, сей артефакт способен устроить на земле апокалипсис или подарить всем людям вечную жизнь. Страшно даже представить, что случится, если Алику удастся заполучить монету лепрекона. Или Стылому, который вообще на всю башку болен.
– И зачем она тебе, Ксю? – спросила я.
Метаморфка дернула плечом:
– Авось на что-то пригодится. Не догоню, хоть согреюсь. Я устала от однообразия.
– Смени ипостась и приоденься, – напомнила я.
– Знаю, знаю. Как раз иду к себе. Кастинг завтра утром, а сегодня нас обещали покормить и разместить. Охо-хо-нюшки. Выпрут меня из моделей с твоей подачи, а я ведь только во вкус вошла.
Ксю вышла.
Я же отправилась в комнату Сержа, надеясь, что вампирюга еще не вышел к ужину, а прихорашивается. Серж всегда очень серьезно относился к тому, как выглядит, особенно в новой компании.
Дверь была не заперта, я приоткрыла ее и постучалась, ожидая услышать бодрое «Залетай, фея!» Боянистая шутка повторялась раз за разом. Сержу почему-то ужасно нравились поддевки на тему моих крыльев, вернее, их отсутствия.
Однако никто не отозвался. Вампирюга нагло дрых на диване. Наверняка после клуба продолжил зажигать в каких-нибудь злачных местах, куда теплокровным вход воспрещен, ну разве что в качестве «десерта». А некоторые потом пары склянок кровушки недосчитываются. Я подошла и помахала перед лицом Сержа рукой. Вампир потянул носом и пробормотал во сне:
– О, зайчик мой, ты так вкусно пахнешь. Давай поиграем. Ты будешь моим бокальчиком, а я твоей трубочкой.
Ого!
– Это в какие-такие коктейльные игры ты играешь за моей спиной, Сергуня? – сладким голоском поинтересовалась я. – Прокляну, зайчик мой.
Серж распахнул глаза и заорал.
– Маша! – страдальчески завопил Серж. – Я чуть не получил инфаркт! Меня почти схватил тот самый не к добру поминаемый Кондратий! Кстати, я был лично с ним знаком. Пренеприятнейший был человек.
– Хватил, – уточнила я. – Так говорят: хватил Кондратий.
– Не важно, как говорят, – Серж сел на диване. – Нельзя так пугать людей.
– Ты вампир, – напомнила я. – Тебе не грозят ни инфаркт, ни прочие болезни от нервов. И вообще! Ты должен быть чутким, как… вампир. Я могла бы спокойно отпилить тебе голову.
Серж закатил глаза к потолку.
– Значит, моя внутренняя система безопасности, моё суперчутьё, определило тебя как безобидный объект, – выкрутился вапирюга.
– Я польщена, конечно, но… Кошек, мышь ты сутулая, почему ты не сказал мне, что твой клан будет искать монету в саду Фрейзов?! – я слегка повысила голос.
– Ты знаешь? – Серж посерьезнел, лицо его приобрело озабоченное выражение. – Откуда?
Я рассказала ему о встрече со сладкой троицей моих соседок.
– Я не мог сказать тебе, ты же понимаешь? – объяснил Серж. – И сейчас не могу. Алый сдаст меня Инквизиторам.
– Но ты в игре, да? – продолжала возмущаться я.
– Не могу объяснить, – вампир покачал головой. – Все взаимосвязано. Просто запомни то, что я скажу: если ты сейчас думаешь обо мне плохо, то заблуждаешься.
Разумеется, я не стала дальше расспрашивать друга. Инквизиторы крови – это серьезно. Именно они – клика древнейших их ныне «живущих» вампиров, сохранивших, к слову, головы на плечах, несмотря на многочисленные войны как внутри кланов, так и между кровососами и магами. Инквизиторы имеют право судить и карать даже таких аристократов, как Серж Кошек.
– Идем ужинать, – предложила я. – Будет подозрительным, если ты не появишься за столом.
Серж неохотно согласился. Поглощение человеческой пищи не приносило ему особого удовольствия, как и большинству обычных кровососов.
Ничто не мешает вампирам есть и пить, многие физиологические функции у них работают даже лучше, чем у людей. Потому что упыри не болеют гриппом, не маются животом и не испытывают проблем с потенцией – обращение превращает их в совершенную машину для извлечения энергии из человеческой крови. Энергии, для которой у ученых нет названия, ибо она еще не открыта.
Есть Серж не любил. Ему всегда казалось, что это неоправданный расход времени. А вот поспать вампирюга никогда не отказывался. Возразите, что вампиры спят днем и только в гробах? И будете частично правы. Но сие относится к тем упырям, чей возраст перевалил за триста лет. Вот уж кто не ест, не пьет, не переносит дневного света и вынужден кормиться каждую ночь. Так проявляется старение организма вампира, вернее, его заматерелость.
Кстати, насчет гробов – это миф. Спят кровососы как угодно. Просто в стародавние времена, когда на свете разгуливало полным-полно охотников за вампирами, упыри частенько прятались от них в родовых склепах.
Насчет крови всяких соблазненных девственниц – тоже сказки. Вапирюгам абсолютно без разницы, кто перед ними: девица, дама, рокер в татухах, бомж или университетский профессор. Взгляд вампира способен, конечно, очаровать, обездвижить, стереть память. И учитывая особую любовь некоторых из них к постельным утехам, думаю, понятно, откуда у этого мифа ноги растут.
… Горничная уже другая, миленькая и пухленькая, почему-то сначала провела нас в восточную гостиную, а не прямо в столовую.
– До распоряжений хозяев, – объяснила она, очаровательно строя глазки вампиру. – Нам насчет вас инструкции пока не выдали.
Судя по лицу Сержа, он охотнее предпочел бы отужинать милой девчушкой, а не едой Фрейзов. Хорошо, что девушка приняла его гримасы за флирт.
Когда мы вошли, гостиная была наполнена гомонящими девицами. Я не сразу заметила Никиту, одиноко стоявшего у окна и глядевшего на подсвеченную садовыми фонарями лужайку. Сердце мое почему-то странно сжалось. Вероятно потому, что его силуэт напомнил мне фигуру Стаса.
Я подошла к Жуковскому. Он кивнул и указал на что-то в саду.
– Интересные у них садовые гномы. Похоже, из тех продвинутых моделей-роботов, которые передвигаются, отслеживая состояние почвы. Я читал о них. Новое слово в ландшафтном конструировании.
Я удивилась. Сад Фрейзов был похож на джунгли Амазонки. С чего ради им устанавливать садовые гаджеты с дорогими датчиками в этом лабиринте разросшихся и одичавших растений?
В этот момент в гостиную вошли Ника и ее отец. До этого я видела Льва Фрейза лишь на страницах бумажных и цифровых журналов о модельном бизнесе. Его школа моделей активно рекламировалась в интернете и на телевидении. Он сотворил немало звезд подиума.
Отец Ники был невысоким, чуть полноватым, лысеющим мужчиной, весьма добродушного вида, с неторопливыми выверенными движениями. Однако достаточно было чуть пристальнее вглядеться в его глаза, чтобы понять: этот человек своего не упустит, и весьма опасно считать его мягким увальнем.
– Леди, леди! – Фрейз захлопал в ладоши. – Вам накрыто в садовом коттедже, на первом этаже. Спальни – на втором. Пожалуйста, передвигаемся только там и по саду, дом – частная территория. Завтра ждем режиссера. В доме установлены камеры. Не суетимся, не ломаем мебель, со всеми вопросами обращаемся к экономке. Пока не спрошу сам – молчать. Кота не гладить, он кусается. И не кормить со стола. За любое нарушение отправляетесь домой, а я вношу вас в личный черный список Льва Фрейза. Поверьте, после этого вас не возьмут даже манекеном на загородный рынок. Кто не согласен, прошу на выход.
Девицы поджали губы, но ни одна гостиную не покинула, пока горничная не увела «розарий» за собой.
Лев Фрейз облегченно выдохнул и обратился к нам:
– А вы дизайнерская команда? Прошу с нами за стол.
Мы перешли в другую комнату. Я подавила восхищенное восклицание. Если в восточной гостиной царил суховатый минимализм, то здесь дизайнер интерьеров проявил больше творчества. Сканди-стиль. Я уже давно была от него без ума. От всех этих простых тканей обивки, невесомой мебели и интерьерных штучек, вроде ваз из тыкв и необычных светильников.
Лев Семенович явно заметил мое восхищение и, когда мы сели за элегантно накрытый стол, каждая салфетка на котором была произведением хэнд-мейд искусства, обратился ко мне:
– В западном крыле у нас дань истории, а тут мы все по своему вкусу отделали. Дизайнер показала проекты, Ника выбрала, – бизнесмен с гордостью посмотрел на дочь. – Угощайтесь. Мы недавно сменили повара. Посмотрим, что он тут начудил.
Я обратила внимание, что Ника была серьезна, молчалива, даже мрачна. Она почти не смотрела в сторону Никиты, а он, казалось, был занят исключительно своей тарелкой. Как странно.
За столом говорил только хозяин дома. Но и он вдруг осекся, уставившись в сторону дверей. Раскрыл рот и замер, чуть привстав.
Я обернулась. Там стояла Ксю, уже в первой ипостаси, подкрашенная, в бежевом брючном костюме, эффектно подчеркивающем бедра и бюст. Ее чудесные пшеничные волосы красиво лежали на полных плечах.
– Извините, – рассеянно сказала она. – Я, кажется, не туда попала.
– Кто вы? – выдохнул Лев Фрейз.
– Я… модель. Я в кастинге участвую. Нам сказали, что пора на ужин, и я… – метаморфка показала рукой на дверь.
– Модель? – изумленно произнес Фрейз.
– Ну да… только плюс-сайз модель, – Ксю зарделась.
– Твои ужинают в коттедже, – Ника подала, наконец, голос. – Горничные опять напутали, привели всю ораву в дом.
– Тогда я пойду?
Ксю шагнула к двери.
– Нет-нет! – взревел Фрейз. – Оставайтесь с нами. Там… там… пока дойдете – еда остынет.
– Вы очень добры, – с чувством произнесла метаморфка, окидывая взглядом роскошный стол.
За столом Лев Семенович не сводил с Ксю глаз. Временами, когда он видел, с каким аппетитом она поглощает содержимое тарелки (впрочем, ела метаморфка аккуратно и неторопливо), на лице его проступало непритворное умиление.
– Ты это видишь? – шепнул мне Серж, практически не шевеля губами. – Должно быть, кости приелись. Столько лет на одних мослах. А твоя соседка – аппетитная штучка.
Вампир договорил и осекся, поймав «ласковый» взгляд Ксю. Слух у метаморфки был не хуже, чем у меня. А Серж, видно, запамятовал, кто моя подруга.
– И давно вы в модельном бизнесе? – прокашлявшись, поинтересовался Фрейз.
– О, совсем недавно, – очаровательно улыбнувшись, ответила Ксю. – У меня был опыт демонстрации одежды в модных бутиках.
– Я уверен, что вы были очень востребованы! – с жаром заметил Фрейз.
Я усмехнулась про себя. Ну, учитывая единичное дефиле Ксю по шоу-руму Крис и долгие уговоры, метаморфка ни капли не солгала.
При виде ее ямочек Лев Семенович совсем разомлел. А Ника достала телефон, поставила его перед тарелкой и погрузилась в просмотр какого-то беззвучного показа мод. На экране мелькали английские субтитры. Видимо, блогерша ничего не заподозрила и посчитала вполне логичным, что Ксю, с которой Ника виделась в бутике, оказалась профессиональной моделью.
Я была рада, когда ужин закончился. Ксю упорхнула к себе. Я вдруг вспомнила, что не видела Олю и Валентину среди собравшихся перед ужином в гостиной девиц. Впрочем, они могли проявить больше интеллекта и не перепутать коттедж с особняком.
Ночью мне снилась какая-то исключительно противная ересь. Будто из темноты за окном на меня кто-то смотрит. Я чувствую взгляд, а проснуться не могу. Знаю, как хрупка деревянная рама и даже вижу момент будущего, когда стекло осыпается крошевом под ударом когтистой лапы. Вот и приснился жених невесте, не дай бог, конечно.
Утром я решила, что сон был навеян безостановочным шуршанием Чертика. Упорный чертогон пытался выбраться из пакета, но вампирья слюна не давала ему как следует развернуться, и в прямом, и в переносном смыслах.
А еще у меня в комнате обнаружился гость – кот Фавн. Должно быть, его впустила горничная. Роскошная тварюга притворялась, что спит в квадрате солнечного света, а сама поглядывала на Чертика. Как только я встала, Фавн запрыгнул на подоконник и начал громко орать, водя лапой по стеклу. Я решила, что он хочет подышать свежим воздухом и потянула за раму.
Ахнула: кот ловко перескочил на ветви вьюнка под подоконником, спустился по ним, как по ступенькам, и исчез в зарослях. Я облокотилась о подоконник и счастливо вздохнула. Ветерок, запах земли и зелени – сегодня лето однозначно запланировало чудесный денек.
Я была рада, что вырвалась из каменных джунглей. Нам, садовым феям, категорически не рекомендуется безвыездно оставаться в городах. В них мы слабеем и теряем связь с нашим эгрегором, коллективным биополем фей и фейри. Я всегда представляла его в форме дерева, потому что именно таким видела в книжках про фей: волшебная листва и кора, по которой можно прочитать человеческие судьбы.
В городе мне помогали Источник и частые поездки к родителям. Однако мама уже давно связала мою бескрылость и излишнюю, по ее мнению, привязанность к миру людей. Переубедить ее было невозможно.
– Эй! – услышала я и посмотрела вниз. Под моими окнами стоял Никита, бодрый, в джинсах и рубашке цвета хаки. – Иду оценить фронт работ.
– Не буду мешать, – благодушно отозвалась я, подставляя лицо солнышку.
– Это хорошо. Мешать не надо. Нужно помогать.
Скалясь во все тридцать два, парень продемонстрировал мне пару садовых перчаток. Вот черт! Я и забыла, что служу двум господам. Никите я говорю, что с огромным трудом устроилась к Нике персональным стилистом и покупателем, просто дорогу себе к месту зубами прогрызла. Нике я втюхиваю, что путем колоссальных усилий – в основном, вливания елея в уши – уговорила дизайнера взять меня к себе в помощники. Не завраться бы.
Признаться, от работы в саду я устала еще в детстве. Каждое утро выходных и каникул начиналось с обхода наших владений. Я разводила удобрения, дрессировала пикси, зачаровывала кротов и гусениц, вызывала дожди и разводила руками тучи. Поотлынивать не получалось никак, у мамы были свои рычаги давления. Поэтому я старалась побыстрее выполнить все поручения и вернуться в комнату, где меня ждали куклы и их наряды, журналы одежды, модные показы и уроки стиля по телевидению.
Я со вздохом махнула Никите рукой. Вспомнила, что не расчесывалась и не чистила зубы, и под заливистый смех парня с ойканьем скрылась в комнате. Застонала, увидев отражение в стекле. Это я с такой метлой на голове и отпечатком от подушки на щеке в окне торчала? Вот тебе и перешла к формальному общению с Жуковским!
Рванула к ванной, но потом застыла посреди комнаты и медленно вернулась к подоконнику. Что-то странное, мельком увиденное, но отпечатавшееся в голове, заставило меня похолодеть. Хоть бы мне показалось. Но снаружи на деревянном подоконнике красовались глубокие борозды: пять слева и пять справа. Они были совсем свежими – не успели потемнеть.
Форма борозд указывала на то, что тварь сидела, вцепившись когтями в дерево. Я уже видела такие следы – их оставляют вампиры в ипостаси летучей мыши. Очень большой летучей мыши. Или, скорее, в частичном обращении – слишком велики были у твари лапы.
Алик. Он еще не настолько заматерел, чтобы полностью оборачиваться в летучую мышь. Но крылья вызвать может. И когти тоже.
Не помню, как приводила себя в порядок. Сначала боялась. Потом решила, что не стану трястись. Я ведь и так полагала, что Алый здесь появится. А учитывая его интерес к моей персоне…
Очнулась перед зеркалом, удивленно глядя на тюбик помады в руках. И ведь самую дорогую из коллекции своей выбрала, стойкую, с легким сатиновым финишем. Я ее вообще берегу для деловых встреч, а никак не для работы в саду. Но рука с тюбиком сама потянулась к губам. Я пошла на компромисс: слегка коснулась помадой губ, потом похлопала их пальцем, распределяя цвет.
Когда я спустилась в сад, на крыльце особняка стояли Никита, Лев Семенович и кто-то третий. Молодого человека, оживленно участвовавшего в беседе, я узнала со спины. Сон в руку.
– Познакомьтесь, – бодро представил нас Фрейз, – режиссер и по совместительству сценарист нашего проекта Олег Маратович Дорецкий. Послезавтра начинаем съемки клипа Коли Тру, здесь, в поместье Незабудкиных. А это наши консультанты по ландшафту. Вот Машенька. А это Никита. Сейчас осмотрятся и подберут вам красивые локации для съемок. Сможете, Никита?
– Разумеется, – ответил Жуковский, немного нахмурившись и пристально глядя на «режиссера».
Тот же с улыбкой смотрел на меня, почти не моргая.
– Очень приятно, – ласково проговорил Алик Алый, пожимая мне руку.
– И мне, – я заторможенно ответила на его ледяное рукопожатие.
