Текст книги "Выбор павшего. По следу памяти (СИ)"

Автор книги: Дарья Гущина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– И никуда он от нас не денется, – утешил меня харт. – По новому времени мы сейчас где-то по полпути к деревне с ночными призраками.

Так-то оно так, но ведь и целую неделю девать куда-то придется, а я уже отвыкла тихо бездельничать! Мне ведь заняться чем-то надо! Но – об этом я уже про себя подумала, потому что спорить с ним сил никаких не было. Сутки в незнакомых местах, да наедине с кучкой монстров, да с реальной угрозой никогда из потока не выбраться… Это вам не в зоопарк на прогулку сходить.

Глава 14

Мужчины такую женщину

не пропускают!

Из кинофильма «Служебный роман»

Я сидела на стуле и, напевая себе под нос, мирно чистила картошку. Это называется – докатилась… А все из-за Свята! Этот чертов харт решил поиграть в экономиста и, подсчитав наши скудные средства, прямым текстом мне заявил, что денег содержать нас двоих, да еще и целую неделю, да еще и с перспективой дальнейших странствий – у него просто нет! И посему – пришлось, как я и предполагала, начать зарабатывать собственным непосильным трудом…

И в первый же день я нанялась в ближайшую харчевню помощником повара. А приняли на работу меня не из-за моих выдающихся кулинарных способностей, а потому что я рецептов очень много знала. Моя мама обожает готовить и готовит, надо сказать, очень вкусно, но торчать в одиночестве на кухне – ей скучно. И, дабы привить мне если не любовь к приготовлению пищи, то хотя бы знание простейших кулинарных рецептов, она постоянно заставляла меня участвовать в процессе. Толком из этого ничего, естественно не вышло. На мне просто проклятье какое-то висит! Что бы я приготовила, даже простейший салатик – блюдо получалось не просто невкусным, а отвратительным! Правда, оное не распространялось на помощь при приготовлении и кому надо – беззастенчиво этим пользовались.

Я угрюмо посмотрела на слишком толстую картофельную шкуру и, вздохнув, отправила ее в мусорное ведро. Ненавижу картошку. Теперь – ненавижу, а раньше любила. Но когда целую неделю на первое, второе и третье ты получаешь исключительно картошку, то реакция на нее вырабатывается соответствующая. И ладно еще, я повариху (она же – хозяйка харчевни) пюре готовить научила… Последние два дня я только его и ела. Жители деревни Красные петухи влюбились в это нехитрое блюдо с первой ложки, и только пюре и заказывали… А я… а я пельменей хочу!!! Я хочу нормальных сибирских пельменей! Пусть даже и магазинных! Любых – но пельменей! С двумя видами перца, кетчупом и майонезом…

Нет, я бы с удовольствием научила хозяйку харчевни и пельмени готовить, но вот ведь засада – я понятия не имею, какое к ним тесто надо! Лепить-то я умею, пришлось научиться… У нас в семье есть традиция – каждый год тридцатого декабря (нет, в баню мы не ходим) все собираются на кухне и дружно лепят пельмени. Мама режет тесто, папа накладывает мясо, а я – делаю все остальное. И эту трудовую повинность отбываю из года в год, вне зависимости оттого, с родителями ли Новый год отмечать буду, или с друзьями. А пельменей потом еще на месяц хватает.

Бросив очищенную картофелину в таз, я откинула со лба челку и тяжко вздохнула. Видела бы мама, в каких условиях приходиться работать мне, дипломированному филологу… Темный закуток пять на пять метров от силы, битком набитый мешками с мукой, связками лука и пучками трав, развешанными по стенам. А из мебели – лишь кособокий столик и кривоногая табуретка, с которой я поминутно боялась упасть.

Кстати, о падениях… Картошку-то я из погреба вытащила, а вот крышку на место опустить, кажется, забыла… А ведь погреб рядышком с порогом находится. Надо проверить, пока…

– Ка…

Бумс. Ой. Точно, забыла… Сейчас воплей буде-е-ет…

– Касси, тебе что, закрыть трудно, твою налево?! – Свят, взъерошенный и преисполненный праведного гнева, выбрался из погреба и грозно уставился на меня.

– А твою – направо, – вяло огрызнулась я. – Под ноги смотреть надо! И вообще – тебе мешает, ты и закрывай! А у меня других дел по горло! В отличие от товарищей, не будем показывать на них пальцем, которые целыми дням шляются, черте где!

– Зато ты хоть картошку на старости лет чистить научишься, – поддразнил он, аккуратно закрывая крышку погреба.

– Ты как со старшими разговариваешь, мальчишка? – я запустила в него свежеочищенной картофельной шкуркой.

– Ходячая древность, – не остался в долгу харт, поймав импровизированный заряд и опуская его в мусорное ведро.

– Никакого уважения к старости, – я покачала головой и взялась за следующую картофелину.

– Если уж на то пошло, то здесь я старше, – заявил он. – Тебе по меркам последней жизни сколько?

– Да почти столько же, сколько и тебе, – фыркнула я. – Просто у нас время течет по другим законам! Так что кончай строить из себя старшего и садись помогать… дедок!

Свят, притащив откуда-то стул, покладисто уселся рядышком и взялся помогать. А я в очередной раз позавидовала тому, насколько у него все лучше получается, чем у меня. Пока я с горем пополам разделывалась с одной картофелиной, он успевал почистить пять, и как почистить! Словно всю жизнь только этим и занимался. А, может, и занимался. Не все же ему бродяжничать и к молодым девушкам, выполняющим сомнительную миссию, в качестве проводника прибиваться.

– Между прочим, – заметил харт, ловко расправляясь с очередным овощем, – недавно к нам прибыл один странный субъект на ослике…

Я от неожиданности уронила картофелину и едва не порезалась. Хорошо, нож тупой попался…

– И ты молчал?! Почему раньше не сказал?

– Я так разозлился, когда свалился в погреб, что и почти забыл о нем, – пожал плечами мой собеседник.

– Разозлился он, надо же, – я вытащила из ведра предпоследнюю картофелину. – Считай это ответной подлянкой за сапог, хотя я не нарочно… И как он выглядит?

– Невысокий, толстенький, усатый, лысый, – Свят покосился на меня. – А зачем тебе?

– Да ведь это же точно наш пророк! Помнишь, наш информатор именно так его и описывал! Где он сейчас?

– Здесь, в харчевне, в общем зале сидит и настойкой накачивается, – харт хмыкнул. – Наверно, без нее он свои пламенные речи по спасению мира толкать стесняется. Или ярмарки решил дождаться, а раз до нее еще три дня, значит, можно и расслабиться немного…

– Надо выждать, пока он напьется и изловить, – решила я, откладывая нож в сторону.

Все, слава Богу, с одним ненавистным делом покончено. Осталось вынести мусор, помыть очищенную картошку и позвать хозяйку. Я, пыхтя, подхватила тяжеленное ведро с мусором и поймала заинтересованный взгляд Свята.

– Куда ты собралась? – с любопытством спросил он.

– К помойной яме, – буркнула я. – И нечего на меня так странно таращиться! Взял бы и помог девушке!

– А зачем тебе помогать, если ты и сама справиться можешь? – возразил мой собеседник.

Логика железная. Вот они, мужчины. Действительно, а зачем помогать девушке таскать тяжести, если она и сама прекрасно справляется? А потом они с презрением воротят от нас нос и хором обзывают феминистками. Забавно, правда? Сначала нам не могут банально уступить место в переполненном общественном транспорте (как не зайдешь в автобус – женщины стоят, а мужики – спокойно сидят) или помочь донести из магазина тяжелые сумки (разумеется, только из боязни случайно познакомиться, что обязательно выльется в тяжкие и пугающие последствия в виде брака). И кто, скажите на милость, из нас после этого сильный пол? С такими вот попадающимися экземплярами хочешь – не хочешь, а станешь и сильной, и самостоятельной. А иногда так хочется обратного…

Хотя, из правил исключения крайне редко, но встречаются. Едва я подошла к ведущей на кухню двери, как та распахнулась и на пороге возник Пафнутий, местный вышибала. Здоровенный, по здешним меркам, детина, на полголовы выше меня и в два раза больше в ширину. Жалко только, что рыжий… А у меня рыжие и усатые мужчины почему-то вызывают странную ассоциацию с тараканами, а поскольку этих насекомых я на дух не переношу, как и всех остальных…

– Касси, ты куда с такой тяжестью собралась? – всполошился он. – Давай, я отнесу!

– Нет, я, – возразил Свят, вцепившись в ручку ведра с другой стороны.

– Я первый спросил, – Пафнутий смерил своего конкурента тяжелым взглядом.

– А я первым пришел, – не отставал мой спутник, угрожающе прищурившись.

– Вы тут подеритесь еще из-за какого-то ведра! – рассердилась я. – Как дети малые, ей-богу! Пафнутий, будь добр, отойди от двери, я сама донесу! Свят, отцепись от ручки! Я кому сказала?..

Харт упрямо мотнул головой, как-то очень ловко отобрал у меня ведро и, кинув победный взгляд на вышибалу, гордо удалился к помойной яме.

– Мальчишки! – проворчала я.

– Слушай, а может, тебе еще какая помощь нужна? – с надеждой вопросил Пафнутий.

Вот ведь прицепился, зараза… Чем я здешних мужчин привлекаю – понятия не имею. В родном мире на мою скромную персону и внимание-то редко обращают… Внешность у меня самая обычная, симпатичная и только. А здесь – поди ж ты… Но, может, всему виной мой рост и мужиков просто на экзотику тянет, не знаю. Но проходу они мне ни в одной деревни не дают, а эти двое, чтоб им пусто было, и вовсе подраться норовят… Дожила.

Я взялась мыть картошку, но вышибала и не думал уходить, а моих осторожных намеков – не понимал. Пришлось занять его делом, дабы он таращился, куда не надо. И когда Свят вернулся, весело помахивая пустым ведром, Пафнутий под моим чутким руководством мирно мыл в большом деревянном чане картошку, а я – усиленно развлекала этого молчуна анекдотами. Специфический русский юмор он понимал не слишком хорошо, но слушателем оказался благодарным.

– Кась, тебе не кажется, что для троих здесь слишком тесно? – с намеком спросил харт, ставя ведро в угол.

– Ой, только не начинаете опять! – закатила глаза я. – А если тоже хочешь помочь – лучше воды принеси и садись картошку резать!

Отлично. Вляпалась. Спокойно, Касси, спокойно! Главное, занять их делом и не оставлять наедине друг с другом!

– Ты какой-то анекдот обещала рассказать, – напомнил мне Пафнутий.

– Что? Ах, да, – я задумалась.

Уже ведь все рассказала, что знаю и не знаю! И не все же еще подойдут. Не дай Бог, ляпнуть чего лишнего про свой мир…

– Значит, анекдот… – я нахмурилась, роясь в памяти. – Слушай. Сидит человек на скамейке с ужасно расстроенной физиономией. К нему подходит мужик и спрашивает: "Ты чего грустишь, браток? В чем дело?". Тот печально: "Садись рядом, расскажу…". Мужик послушно садится, а человек добавляет: "Все дело в том, что эта скамейка – окрашена…".

Оба слушателя заухмылялись и вполне дружелюбно переглянулись. Давно замечено – общее дело и общий смех объединяют людей! Я, воодушевившись, пока не забыла, рассказала следующий:

– Проснулась жена утром, подошла к зеркалу, смотрела на себя, смотрела, присматривалась и так, и сяк, а потом оглянулась на своего спящего мужа и злорадно прошептала: "Так тебе и надо!".

Парни тихо захихикали, видимо, представив, какой из себя должна быть героиня анекдота, а я удовлетворенно улыбнулась. Ну, вот, волком друг на друга не смотрят – и ладно.

На смех в кладовку заглянула хозяйка харчевни, почтенная женщина лет четырехсот… э-э-э… ну, пятидесяти с копейками, по-нашему. Одетая в простой серый сарафан и лапти, с переброшенной через плечо толстой русой косой, она являла собой классический образец русской крестьянки восемнадцатого века, о чем я ей, конечно, не говорила. И так еле-еле за работу зацепилась, а хамить начальству – лучший способ ее преждевременно потерять.

– Ты уже закончила? О, Пафнутий, а ты что здесь делаешь? – нахмурилась она.

Застигнутый врасплох вышибала поспешно спрятал на спину нож и едва заметно покраснел.

– Я… я… – замялся он. – Я поболтать заглянул… Посетителей-то ведь нету…

– Уже есть, – строго возразила хозяйка. – А помогать девушкам будешь в нерабочее время.

– Слушаюсь, – Пафнутий бросил на меня печальный взгляд и с тяжким вздохом удалился, а Свят, дабы не подвергаться допросу, прошмыгнул за дверь следом за ним.

– Вот непутевый мальчишка, – пожаловалась она мне, – стоит чуть отлучиться – а он уже по девкам!..

Я, вежливо промолчав, согласно покивала головой. "Непутевому мальчишке", как выяснилось из ее дальнейшего монолога, уже стукнуло двести лет и, к тому же, он приходился хозяйке каким-то дальним родственником. А поскольку на охотника Пафнутий не тянул из-за своего патологического гуманизма, к делу его пристроить оказалась чрезвычайно трудно. Народ в деревне жил вполне мирный, и мающийся без работы вышибала только и делал, что гонял по двору кур да немного помогал по хозяйству. Но – не будь между ними пресловутого родства – выгнали бы его давно к чертям собачьим… И это тоже не мои слова, а хозяйкины.

– Утомила я тебя? – выговорившись, встрепенулась она. – Извини, девочка. Ты уже закончила?

– Угу.

– Что бы с этой картошкой сделать? – хозяйка озабоченно нахмурила светлые брови.

Только не пюре!!! Умоляю и на коленях прошу – только не пюре!!! Еще одного "дня пюре" я просто не перенесу! У меня от него гастрит разыгрался ни на шутку… Я непроизвольно потерла живот. Гастрит достался мне в наследство от университета вместе с багажом знаний, но, как это ни прискорбно, последнее оказалось куда менее весомым, чем проклятая болячка… А виалы с рюкзаком и аптечкой еще не прибыли…

– Может, с грибами ее потушить?.. – робко заикнулась я, подавленная мыслями о ненавистном блюде.

– С грибами? – заинтересовалась она. – Ты знаешь какой-то новый рецепт тушения?

Рецепт я, конечно, знала стандартный, но во избежание встречи с пюре, минут пять вдохновенно изобретала новый. И все известные овощи приплела, и пряности, и чеснок с луком… И еще на свой страх и риск назвала несколько трав, правда, понятия не имея, какой вкус они придают… Мое изобретение оказало на хозяйку харчевни убойный эффект: в ее голубых глазах замерцал азарт, а руки сами собой потянулись к пергамену, дабы записать услышанное. Вот бы с мамой ее познакомить, они бы быстро общий язык нашли…

– А сушеные грибы подойдут? – сосредоточенно конспектируя рецепт, вопросила моя собеседница.

– Подойдут, подойдут, – закивала я. – Даже лучше, чем сырые!

– Очень хорошо! – хозяйка, встав со стула, мечтательно улыбнулась. – Иди, отдохни, девочка, дальше я сама закончу.

Настоящий повар! Сама будет пыхтеть, готовить еду на ораву народа (в деревне проживало около тридцати человек, не считая детей), но никого чужого к котлу не подпустит! И хорошо…

Не заставляя себя упрашивать, я быстро помыла руки и поспешно ретировалась. Надоела мне эта кладовка хуже горькой редьки… Надо бы быстрее допросить пророка – и в путь! А то еще пара дней за чисткой картошки – и я завою и полезу на стенку…

Из харчевни я выйти не успела. Свят, поджидавший за дверью, ухватил меня за руку и потащил за собой в обеденный зал. Я возмущенно осведомилась, в чем дело, пытаясь отнять у него свою ладонь, но он лишь шикнул на меня и велел не шуметь. Я, недоумевая, замолчала.

Мы пересекли небольшую кухню и остановились на пороге. Харт выглянул в зал, потом поманил меня и указал на сидящего за центральным столом человека.

– Видишь?

– Ну?..

– Это наш пророк, – пояснил он.

– А-а-а…

Пророк действительно очень подходил под данное нам описание. Невысокий гражданин, ниже меня на голову, толстенький, с симпатичным пивным брюшком, абсолютно лысый, но с пышными черными усами. Одет – в простой черный кафтан (в такую-то жару!..), темно-серые штаны (чтобы не стирать часто, понятно….) и поношенные лапти.

И сейчас сей товарищ пребывал в изрядном подпитии и, обосновавшись на столе, торжественным голосом вещал народу о скором спасении мира. А народ, естественно, коллективно развесил уши и восторженно внимал его пламенным речам.

– Надо его отсюда выманить как-нибудь, – сообщил Свят. – Не ждать же полдня, пока ему по нужде приспичит…

– Виалы нас нашли? – догадалась я.

– Ага, – кивнул он. – С утра ждут у ручья.

Я задумчиво посмотрела на пророка и у меня возникла в уме одна шальная мысль… По крайней мере, другого способа заманить его к ручью лично я не видела…

– Свят, а он имеет право женить людей? – небрежно спросила я.

– Тебе зачем? – вытаращился на меня харт. – За Пафнутия замуж собралась?!

– Иди ты! – обиделась я. – Я что, на идиотку похожа? Нет, конечно! Тебе нормально ответить трудно?!

– Ну… – мой собеседник внимательно посмотрел на пьяного в доску пророка. – Да, он имеет право женить.

Тут ведь такая фишка, в этом мире. Женить здесь имеет право либо спаситель, либо Магистр, либо его старший помощник, либо любой маг земли. Почему земли – потому что она считалась основой любого нормального брака. Единственное «но» – мага нужно убедить в искренности чувств и необходимости немедленной свадьбы. А это не так-то просто… Обычным нежным взглядам и словам они не верят, им любовную драму в стиле "Ромео и Джульетты" подавай, чтобы, как велит земля, крепкие отношения на проверенных ссорами и невзгодами чувствах построить… Видела я однажды наш аналог местной свадьбы – цирковые представления ему в подметки не годятся!

– Ну? – полюбопытствовал Свят. – Какой у тебя план?

Я подтолкнула его к двери:

– Сделай сердитое лицо и иди к выходу из харчевни. Типа, у тебя сердечная драма и ты кое с кем только что поссорился.

– Ни черта не понимаю, – проворчал он, но вразвалочку поплелся к указанному месту.

А я глубоко вздохнула и морально собралась, готовясь к лучшему, на моей памяти, представлению. Ведь в актрисы одно время податься хотела…

– Милый, не покидай меня! – приняв несчастный вид, я засеменила за ним. – Ты не можешь бросить меня после всего, что между нами было!.. – и в слезах кинулась к нему на шею.

Сказать, что «милый» сильно удивился, значит, не сказать ничего. Харт находился в шоке. Глубоком и беспробудном. И, удивленно выпучив глаза, недоверчиво уставился на меня. Нет, если он и дальше будет столбом стоять и молчать, как партизан, ничего у меня не выйдет…

Я прильнула к нему, заголосив в лучших традициях "мыльных опер":

– Клянусь, я больше так не буду!.. Я тебе и слова против не скажу, только не бросай меня!.. – И раздраженно зашипела ему на ухо: – Обними же меня, болван! Ведь весь план провалишь!.. Ну?..

Свят удивленно вздрогнул, но повиновался. А я вдохновенно продолжала спектакль, обливаясь горючими слезами и клянясь ему и в любви, и в верности, и в послушании, и Бог знает, в чем еще… Народ тоже без дела не сидел и активно советовал харту не привередничать и без раздумий хватать "такую женщину", пока ее кто другой не увел… Ха! Пусть бы посмел меня кто-нибудь «увести» без моего на то согласия!..

– Надо ж додуматься до такого… – бормотал «милый», но, входя в роль, расплылся в блаженной улыбке и торжественно простил меня, прилюдно пообещав "беречь и любить, пуще себя".

Зрители дружно зааплодировали и какая-то сволочь, явно из пришельцев, крикнула "горько!". Хотя, может, у них тоже на свадьбах такое кричали… И я с грохотом брякнулась в собственноручно вырытую яму. Этого в мои планы не входило, но – поди ж ты…

Я и пикнуть не успела, а Свят, шаловливо улыбнувшись, нежно провел рукой по моей спине, обнял меня за талию и последовал совету, причем, с явным удовольствием… А поскольку его поцелуй оказался далек от братского или дружеского, я позорно растерялась, когда мир слегка затуманился и мне вдруг стало совершенно наплевать и на пророка, и на его важные сведения… И просто захотелось, чтобы Свят продолжал обнимать меня и ни в коем случае не останавливался…

Мы оба пришли в себя от громких одобрительных воплей. Я смущенно огляделась и невольно покраснела, хотя раньше особой стыдливостью не отличалась, народ громогласно требовал продолжения банкета, а пророк аж прослезился от умиления, сразу вспомнив о своей почетной роли работника загса и, неловко спустившись со стола, охотно предложил свои услуги. Мы, естественно, не менее охотно согласились, но упросили оное дело справить наедине с речкой и природой. Зрители, разумеется, возмутились, а пророк – согласился. Желание брачующихся – закон!

– Идемте, дети мои, – шмыгая носом, он втиснулся между нами и повел к ручью.

Выбравшись из харчевни, я перевела дух. Ну, вот, полдела сделано, теперь можно и расслабиться немного… Я не удержалась и подмигнула харту: мол, видишь, получилось, а он одобрительно кивнул мне в ответ. Вот и все… и возникшее между нами волшебство растаяло, как чудесный сон… И снова – только простые попутчики. А происшедшее лучше сразу выбросить из головы и никогда о нем не вспоминать… по крайней мере, пока я еще нахожусь в этом мире…

Елы-палы… и почему я здесь не имею ни на что права?..

Возле ручья пророк остановился и призадумался, бормоча под нос слова клятвы, а мой спутник улучил момент и шепнул:

– Здорово придумала, молодец! А если бы не сработало?

– Ну, – рассудительно ответила я, – тогда бы пришлось его воровать. А похищение людей средь бела дня – это уже статья…

Спросить же, что это такое, он не успел. Толстяк, повернувшись к нам, торжественно провозгласил:

– Начнем?

– Начнем, – согласился Свят. – Но не церемонию.

– А что? – удивленно выпучил глаза наш пленник.

– Допрос, – пояснил харт, подступая к нему.

– З-з-зачем?.. – испуганно прозаикался пророк, резко протрезвев.

– Затем, – вклинилась я, – что нам нужно знать, где именно сейчас находится так называемый спаситель.

– Я ничего не знаю! – прикинулся чайником толстяк. – Я только рассказываю! Я в жизни его не видел, этого спасителя!

Свят прищурился, придирчиво изучая пророка, а тот, видимо, сообразив, с кем дело имеет, в панике попятился и, споткнувшись о камень, сел на пятую точку.

– Пытать будем? – не сводя с пленника зловещего взгляда, поинтересовался мой спутник.

– Будем, – охотно согласилась я. – Я столько пыток интересных знаю… Четвертование, колесование, "испанский сапог"… Какая тебе больше нравится?

– Я скажу!.. – вспотев от страха, заверещал пророк. – Он живет… в Двух озерах…

– Врешь, – спокойно отреагировал Свят.

– В… Трех пескарях…

– Опять врешь. И кому врешь, знаешь?

– Я…

– Признавайтесь, – пожалев несчастного, предложила я. – А то ведь в мысли без спросу пролезет и нужное место сам вычислит. А вам будет очень и очень неприятно. По себе знаю.

Харт, в подтверждение моих слов, согласно закивал, а в его глазах вспыхнул и рассыпался фейерверк золотистых искорок магии Мысли. И пророк сдался без боя.

– Зеленая поляна, – упавшим голосом признался он, и вид у толстяка был до того несчастный и убитый, что меня жалость взяла.

– Да не переживайте вы так, – присела рядом с ним я. – Не спаситель он, а всего лишь мой маленький племянник! Я специально приехала за ним из своего мира! Спасителей ведь Яти приводить должна, а назначать – Хранители, и лишь посоветовавшись с Магистром.

– Откуда вы знаете? – удивленно округлил глаза пророк.

Я мысленно прокляла свой чересчур длинный язык и уклончиво ответила:

– Просто знаю. А вас, надеюсь, не надо предупреждать, чтобы вы ничего про допрос никому не говорили?

– А то что? – чуть приободрившись, вопросил он.

Встав, я сняла амулет Ядвиги, позволяя пророку увидеть свою истинную сущность.

– А то я вас из-под земли достану и кое-кому тогда будет очень плохо.

Толстяк, в ужасе выдохнув "Павший!!!", очень успешно изобразил глубокий обморок, а Свят поморщился и укоризненно покачал головой:

– Зря ты это… С подобными нервными и эмоциональными личностями нельзя так грубо…

– Зато действенно, – упрямо возразила я. – Простые маги боятся павших воинов до икоты, и уж точно никому ничего про нас не расскажут. Уверена на все сто.

– Вот почему мне никогда не нравились ваши методы, – проворчал харт.

– Правильно, потому что вы все – гуманисты и только припугнуть кого и можете, не в обиду тебе будет сказано, – пожала плечами я. – Вас создали одними, нас другими… Да и много ли ты знаешь о наших методах?

– Пока за тобой наблюдал – достаточно насмотрелся.

Я приподняла бровь:

– Можешь поверить мне на слово – далеко не достаточно.

– И слава Богу, – Свят, словно ставя точку в нашем споре, присел на корточки перед пророком, немного над ним поколдовал и поднялся: – Вот теперь он точно никому ничего не расскажет. Поехали?

– А деньги? – вспомнила я. – Мне ведь хозяйка харчевни за неделю зарплату должна заплатить!

– Можешь про нее забыть, – посоветовал мой собеседник и неожиданно ухмыльнулся. – Ничего тебе она не заплатит. Разве ты не знаешь, что у нас за подобное деньги не выплачиваются? Это считается обычной помощью.

Я оторопело уставилась на него, с трудом переваривая услышанное. Не платят?! Помощь?! Обычная?! Бескорыстная?! Я его убью… Лично и с большим удовольствием!..

– Ты должен был сразу меня предупредить! – громко завопила я, а лежащий в «обмороке» пророк испуганно вздрогнул и съежился. – Ты для чего со мной поперся, проводник хренов?! Чтобы местные законы объяснять! И где она, твоя помощь?!

– Я думал, ты знаешь, – начал привычно оправдываться он. – Я ведь тебе как помогаю? Бескорыстно! А ведь за услуги проводника тоже мог бы деньги брать! А я еще и свои трачу!

Я пристыжено замолчала. И то верно. А я как-то, по привычке, приняла его помощь, как само собой разумеющееся.

– Извини… – начала я, но он лишь махнул рукой.

– Ладно, забыли. А насчет денег не беспокойся, они есть.

– Ты их украл, что ли? – удивилась я.

– Ну… Я бы сказал – одолжил…

– Свят! Как тебе не стыдно! – возмутилась я.

Харт не выдержал и ухмыльнулся:

– Кась, кому ты веришь? Неужели и правда думаешь, что я способен на воровство?..

– Кто тебя знает… – неуверенно буркнула я, отвлекаясь, чтобы поприветствовать подошедшего Мифа, который незаметно зажевал рукав моей рубахи.

А действительно, кто ж его знает? Выражение физиономии у него всегда вороватое и хитрое… как у мелких карманников. И не поймешь, то ли шутит он, то ли нет, то ли действительно дурак, то ли прикидывается…

– Мне очень приятно узнать, какого ты обо мне мнения, – деланно надулся он, пряча улыбку.

– Я же знаю, какого ты обо мне, и ничего, – возразила я. – И на правду не обижаются, к тому же… Так где ты их взял?

– Перенял у тебя кое-что из игры в карты… – туманно пояснил мой собеседник. – Это не… как ты там говоришь… не криминал?

– Не пойман – не вор, хотя у нас шулеров, если ловят с поличным, очень больно бьют, – «утешила» я.

Свят зябко повел плечами, невольно покосился на деревню, едва заметную в густом лесу, и взобрался на своего виала.

– Предлагаю трогаться.

– Трусишка, – подколола я, удобно устраиваясь на широкой спине Мифа и привычно забрасывая на плечо изрядно отощавший рюкзак.

– Не путай трусость с осторожностью!

– А ты имей смелость признаться, что боишься!

– И не подумаю!

Вот все и вернулась на круги своя… Надолго ли?..