Текст книги "Записки рекламщицы, или Безмолвная революция, которую совершили женщины, а мужчины даже не заметили"

Автор книги: Дарья Горина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 3. «Служи, дурачок, – получишь значок»

Начальник отдела темных нефтепродуктов прибыл на новеньком Range Rover и заехал на подземную парковку, на собственное место. На нем был сшитый на заказ костюмчик Kiton за миллион рублей и ботинки из кожи жопы дракона (из крокодила) за триста тысяч, Rolex – сегодня Yacht-master Oyster – из стали и платины.

В темных нефтепродуктах ресурс ограничен, а это давало много возможностей для заработка. Представьте, всем нужны апельсины, они – единственный источник питания. Но апельсина четыре, а компаний шесть, как быть? Кому достанется ресурс? Кто принимает решение? Виктор был тем самым человеком, он решал, кому достанется апельсин.

Утро начиналось не с кофе, а с пиздюлей. Они берут свое начало с верхнеуровневого звонка и потом по цепочке спускаются из Питера в Москву и доходят до Виктора, который в свою очередь распределяет их по сотрудникам, а они по своим сотрудникам. Колесо начинает крутиться, а белочки бегать.

      В те дни, когда обходилось без звонка, у Вити было чудесное настроение, и он приглашал к себе самых симпатичных девочек, открывал бутылочку «Кристалла», потом еще одну и еще. Доставал из ящика harman, включал на spotify романтично-вдохновляющий плейлист. Он был гурманом и музыку выбирал соответствующую событиям, но не месту.

О мотивации здесь не слышали. Как эффективно мотивировать людей, если сам сидишь на откатах?

Когда ты работаешь на бизнес, ты можешь руководствоваться светлыми чувствами, помогаешь быть более эффективным, он в свою очередь дает людям работу, платит налоги, оказывает хороший сервис или делает классный продукт. Так, конечно, происходит в идеальном мире.

Возьмем банального рекламщика, который работает в рекламном агентстве и размещает рекламу. Из-за его неэффективных действий завтра могут уволить многодетную мать из крупной сети, потому что магазин в спальном районе Краснодара не сделал планируемой выручки; все дело в том, что он слил рекламный бюджет не туда. Когда ты берешь ответственность за свои действия, тебе не нужно объяснять, что такое хорошо, а что такое плохо. Но вряд ли рекламщик думает такими категориями и видит последствия каждого принятого или – что еще более важно – вовремя непринятого решения.

В государственных проектах все по-другому. Во-первых, не каждый хочет работать в госкомпании, понимая плюсы и минусы: связанные руки, но стабильность. Во-вторых, с мотивацией здесь большие проблемы, потому что бабки не их. Никого не трогают проблемы, которые происходят, поэтому никто не несется сломя голову их решать. Единственный способ для клиента замотивировать менеджера – это доплачивать ему сверху из своего кармана. Схема стара как мир и рабочая на сто процентов.

А проблемы в таких проектах – всегда. Как минимум потому, что есть градация эффективности организаций, которая измеряется только одним: «шкурой на кону» по Талебу. На первом месте по эффективности идут индивидуальные предприниматели: они сделают все сами и не будут спать ночами, попробуют все самые новые и эффективные инструменты – неважно, законные или нет. Затем – малый и средний бизнес, так как им нужно выживать и платить зарплату сотрудникам; следующие – крупный бизнес. Он может быть эффективным, но собственник из-за масштаба часто не понимает всех процессов, проходящих в компании, и просто не знает, кто и где неэффективен на местах. Иногда, конечно, знает, но не может изменить систему, которую сам же создал, чтобы не сломать машину. Дальше инвестиционные проекты – как малые, так и крупные. Это не их деньги, поэтому они ничем не рискуют, разбрасываются валютой, нанимают некомпетентных людей, и, как следствие, эти некомпетентные люди ставят задачу подрядчикам и сотрудникам. Каждый из участников не берет на себя ответственность, так как не считает, что он отвечает за конечные последствия. Хотя каждый из участников проекта несет равную ответственность за него. Если люди видят, что проект идет не туда, и ничего не делают, чтобы что-то изменить, значит их выбор действия – бездействие.

Последнее место в этом Дантовском кругу ада занимают госкомпании – оплот некомпетентности и неграмотного распределения не своих ресурсов. Они бы, может, и хотели стать лучше, но есть одна проблемка: людей из бизнеса HR-ы и руководители не очень понимают, а понимают таких же, как они. Следовательно, и нанимают себе подобных: не желающих быть эффективными и работать на результат. Однако это несильно заботит, потому что «ну, не удастся проект, ну, не окупимся, ну, закроем его, откроем новый, бабки есть – все ништяк».

ВВ (так его называла Ника) звонил третий раз за день, предлагал билет в Дубай. Ника очень хотела улететь в отпуск, но у нее не было денег. Соглашаться на предложение BB она тоже не хотела: чувствовала бы себя обязанной. Хотя, черт побери, она каждый день отгружала ему несуществующие поставки нефти, которые нигде не проходили. Никто не мог сделать так же, как она: Ника договаривалась со всеми, собирала нефть из всех закромов и отправляла ему. Уж на билет она точно заработала, тем не менее ВВ был красив и богат, но женат. А с женатыми Ника не встречалась.

Ника работала в отделе светлых нефтепродуктов. Она зашла к Вите поговорить о сотруднице, которая регулярно нарушала порядок и отгружала поставки своим клиентам, хотя ее клиенты не были ключевыми. Это означало, что объема могло не хватить на ВВ, а если ему не хватит, то отхватит весь «Газпром».

Витя налил шампанское в красивый бокал на длинной ножке, с плоским дном.

– Еще десять утра, Вить, – сказала Ника, но протянула руку за бокалом.

– Ну а что, Ник, жизнь одна. Что там Настя опять натворила? – Он вернул бутылку в холодильник.

– Эта курица в стиле нулевых вчера выгребла весь ресурс, а сегодня мне нужно отправить что-то ВВ, а ничего нет. Я ей запретила так делать, это уже второй раз, я уволю ее на хрен.

– Выпей. – Витя снова достал бутылку из холодильника и наполнил бокал.

– Ну, отгрузила, что теперь! Потом с ней разберешься. Давай подумаем лучше, что делать с ВВ. Когда поставка?

– Только после обеда, значит отгрузка может быть только завтра.

– А если ускорить Любовь Геннадьевну?

– Да как! Я уже не могу к ней идти, это третий раз за неделю, она меня просто пошлет. – Ника откинулась на спинку кресла.

– Ладно, мне она не откажет, давай я попрошу, будешь должна.

– Ой все, наливай, Вить.

Глава 4. Никогда не обедайте с секретарем

Molly знала свою сильную и не всегда контролируемую сторону – мотивировать людей.

Однажды она работала HR в одной крупной консалтинговой компании, и этот бесценный опыт помогал во всем. Molly проходила различные тренинги в Париже и Нью-Йорке, изучала разные подходы к управлению персоналом и тестировала все это на живых людях.

Например, Annete из Sandro она помогла определить качества ключевых людей в команде и научила инструменту «Карьерное колесо»:

– Классическое колесо жизни имеет восемь секторов, представляющих основные аспекты: физическое окружение, карьера, деньги, здоровье, семья/личные отношения, окружение – люди, личностное развитие, отдых, – начала Molly, попросив у официанта листок A4 и ручку.

Molly и Annete вместе завтракали по субботам. У них была договоренность, которая стимулировала пораньше уезжать домой в пятницу и не спать полдня в выходной: запланированные утренние встречи помогали оставаться в режиме. Кроме приятного времяпрепровождения они обменивались полезной информацией.

– Восемь секторов жизни представляют так называемый баланс, – нарисовала круг Molly, заштриховав часть одного из секторов. – Считая, что центр, ось колеса – это ноль, а периметр, обод – это десять. Этим ты создаешь новый периметр колеса твоей жизни.

Molly попросила официанта принести сингапурский раф на соевом молоке.

– Что за платье на тебе? Неужели Sandro? На тебе одежда выглядит так по-разному, что сложно определить бренд, – спросила Molly.

На Annette было молочное платье A-силуэта из тонкого трикотажа, с черными полосками на рукавах и воротнике.

– Oui, bien sûr, Sandro, babe.

– C’est magnifique, je dois passer à ton magasin.

– Назови мой номер телефона, у меня скидка сорок процентов.

– Merci, mon amour.

Molly продолжила.

– В отличие от колеса жизни, карьерное колесо не имеет фиксированных секторов и дает тебе свободу выбора. Числа около названий секторов, в процентах, показывают относительную значимость аспекта работы. Число около заштрихованной части сектора показывает текущую степень удовлетворенности в данном секторе от нуля до десяти. Это поможет тебе расставить приоритеты.

Molly откусила креветку и продолжила. Вокруг было шумно, поэтому она говорила громче, активно жестикулируя…

Но иногда способность Molly мотивировать других работала против нее самой. Однажды она обедала с réceptionniste Оксаной – красивой молодой высокой девушкой с голубыми глазами, волосами цвета блонд – и не понимала, что эта образованная красавица делает на месте секретаря. Когда они обедали, Molly рассказала ей про свой путь: как училась и подрабатывала в разных агентствах, оказалась во французском Publicis, как потом перешла на сторону клиента в Darphin, стала бренд-менеджером и начала все больше осваивать digital, параллельно управляя штатом людей и выстраивая команду. Она всегда сама собеседовала каждого менеджера в команду на ее бренд.

За обедом Оксана спросила Molly, как ей удалось добиться таких высот, и поделилась, что изучает рекламу в Skillbox, так как ей кажется это перспективным. У Оксаны была квартира и родители, которые во всем ее поддерживали, тогда Molly спросила, зачем она работает секретарем, ведь если она не связана финансовыми обязательствами, то может быть кем угодно, пойти на любую стажировку. Оксана ничего не ответила. Остаток обеда они болтали о путешествиях.

В конце недели, проходя мимо ресепшн, Molly спросила у второго секретаря, почему давно не видно Оксаны. Та ответила, что Оксана уволилась. Позже Molly запросила у HR разъяснение, почему та ушла. Оказалось, что Оксана решила, что хочет большего и работа секретаря ей неинтересна.

– Bon sang! – сказала Molly и решила больше не обедать с секретарями.

Глава 5. Полет печальной бабочки

Бывает такое состояние, когда даже твоя собака уходит на коврик у двери и боится показаться на глаза; когда дыру в душе не может заполнить ни один мужчина, даже если он и не один. Не могут ее заполнить ни самые близкие подруги, ни любимый муж, потому что внутри звенит пу-сто-та. Ты не можешь признаться себе, не можешь сказать другим, что чувствуешь. Это чувство не плохое, оно совместимо с жизнью. Катя называла его одиночеством. От него она бежала, боялась его. Для нее это было больше чем любовь, больше чем боль, сильнее сумасшествия: шизофрения поддается лечению, а это чувство присуще здоровым людям и бежать от него некуда, никто, кроме тебя, не сможет его понять.

Катя хотела, чтобы был такой человек, который пришел, посмотрел в глаза и просто почувствовал то же, что чувствует она, сел рядом и растворился в музыке, которая звучит, и сидел бы так с ней бесконечно, ничего не желая, ни о чем не вспоминая, никуда не спеша. Но у нас есть только мы сами. И только ты тот, человек, который сможет это понять, сесть рядом и разделить эти эмоции.

Катя понимала, что жизнь длинная, бесконечная, скучная или веселая, наполненная людьми или только собой. Но это иллюзия, что кто-то сможет накормить зияющую черную дыру внутри: ни алкоголь, ни мужчины, ни творчество, ни математика… ни одно занятие, даже если менять их по пять на дню. Парадокс: чем выше качество жизни, тем чаще ты задумываешься об этом. Единственный способ не заскучать до смерти, буквально, – все время находиться на грани выживания, меняя способы воздействия. Для кого-то это алкоголь или наркотики, для кого-то экстремальные виды спорта, для кого-то работать так, что каждый новый проект может стать последним. Кто-то покупает ненужные вещи и бесконечно тюнингует себя у косметолога, кто-то убивается в зале, – у каждого свои способы. Каждый загоняется как может в попытке заполнить эту дыру.

Катя пробовала все. Она меняла хобби, увлекалась новыми видами спорта и осваивала самые непредсказуемые профессии. Ей было скучно по жизни. Каждый свой день она заполняла миллионом занятий, но все это не помогало почувствовать наполненность. Каждый раз удивительным образом она просыпалась и проживала следующий день. Она представляла, что через десять лет по ее маршруту будет идти другая девушка, похожая на нее. Они будут похожи, но не одинаковы, потому что у другой девушки будут другие родители, другое окружение и среда обитания. Никогда и ни у кого в мире ни в прошлом, ни в будущем не будет точно таких же отношений. Катя думала, насколько она дорожит друзьями, насколько объективно может оценить их уникальность, так как никто, кроме нее, не сможет этого сделать, она – их лучшая подруга.

Сколько человек в жизни по-настоящему знает нас? Пару друзей, может, мама или муж в лучшем случае. Все забудут Аню (Annette), Molly и Катю. Никто не узнает, какую судьбу они прожили, и никто не сможет оценить, насколько это было выдающимся или обыденным, были ли их поступки значимыми, меняли ли они мир, или просто прожигали жизнь, не задумываясь о последствиях. Катя верила, что каждым своим шагом мы плетем паутину обстоятельств. И то, что кажется случайным, на самом деле, следствие наших маленьких шагов, просто иногда они сталкиваются во Вселенной и образуют новые обстоятельства.

Глава 6. Приглашение на завтрак

В одиннадцать утра Нике позвонил ВВ и спросил, получила ли она цветы.

– Получила, Владимир Владимирович, спасибо, очень приятно.

На самом деле, Нике было все равно, но в то же время приятно, что вокруг все завидуют. Девушка на ресепшн, с большой грудью, которую не забывала подчеркивать каждый день, недоумевала, почему их самый красивый клиент шлет цветы не ей. Она старалась: красилась, делала укладку. Он, конечно, делал ей комплименты, но, когда появлялась Ника, все внимание переносил на вторую, будто офис-менеджера не существовало. Это было оскорбительно, потому что она привыкла к иной реакции.

– Ника, не могла бы ты завтра приехать ко мне в офис утром? Мне нужно обсудить с тобой пару вопросов, лучше это сделать при личной встрече. В десять утра нормально?

– Да.

Как будто был выбор… Его просьба показалась необычной. Как правило, он приезжал сам или просил приехать ее с директором, а тут… встреча у него.

– Буду ждать, пропуск для тебя всегда заказан.

На следующий день Ника приехала ровно к десяти. У кабинета встретила юная красивая особа с вульгарным макияжем. Ника знала репутацию ВВ как коллекционера девушек. Секретарь проводила в кабинет. ВВ поцеловал Нику в щеку, обнимая сильнее и дольше, чем того требует этикет.

– Пойдем позавтракаем.

Ника последовала за ВВ. Секретарь проводила их в зал для конференций, где все окна были задернуты блэкаут-шторами, а на столе остывал завтрак.

«Интересная встреча», – подумала Ника, но сделала вид, что ничего необычного не происходит.

      На нее это уже не производило впечатления. Ника привыкла к закидонам дорогих клиентов. Они с директором бывали и на яхтах, и в странных клубах, и на иммерсивных спектаклях для четырех зрителей.

ВВ задавал много личных вопросов – больше, чем рабочих, но время встречи заканчивалось, Нике нужно было ехать дальше по делам. ВВ уговаривал остаться и сходить с ним на одно очень интересное мероприятие, но Ника, отшутившись, уехала. Она решила больше не ездить одна на встречи. Он ей нравился, но она чувствовала, что это история с плохим концом.

Глава 7. Красота как меньшинство

В «Сандуны» девочки ходили раз в месяц. Это было традицией: париться с вениками, делать балийский массаж в четыре руки и пить «Те Гуань Инь». Кожа выглядела свежей и отдохнувшей еще три дня.

Девушки зашли в парилку. Банщица разгоняла пар и стучала по полу. Было жарко, но Molly держалась. Аня встала и, нагнувшись, вышла первой, за ней выскочила Molly. Они глотнули чая, и Аня рассказала, как ее босс неоднозначно с ней общается, и она не может быть с ним откровенной, потому что не понимает: это искренняя дружба и ценность ее профессиональных качеств или флирт, да еще и с сексуальным подтекстом? Было сложно разобраться, потому что все находилось в рамках приличия, никаких конкретных намеков. Но Аня чувствовала, что это больше, чем просто хорошее отношение и признание ее управленческих качеств.

Она знала, что в компании до конца не понимают ее потенциал, для Ани и руководства было важно разное: крутые технические навыки, навыки презентаций, развитие новых направлений и многое другое. Но то, что было у Ани, – они не понимали, а у нее были суперспособности. Она очень хорошо чувствовала людей, круто собирала сильные команды, мотивировала сотрудников, которые, в свою очередь, эффективно работали, по-настоящему уважали ее как профессионала и готовы были следовать за ней. Казалось бы, ничего конкретного, что можно пощупать, но на самом деле именно это позволяло делать прибыль как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе.

Производительность сотрудников под руководством Ани увеличивалась, расходы на найм, адаптацию и ошибки нового персонала не росли. Все, за что бралась Аня, развивалось и цвело. Она медленно, но верно и уперто шла к своим целям и всегда достигала желаемого любым путем. Ей под силу были любые цели, она меняла стратегию и тактику, но в итоге всегда приходила к нужному результату. Аня объясняла сотрудникам мотивацию своих решений и их совместную ответственность за последствия – так они чувствовали партнерство и responsibility share. Им нравилось, что она была амбициозна и справедлива. Аня не всегда занимала их сторону: да, она защищала сотрудников, когда те были правы, но, когда нет, спорила. Так же делали они: если правда была на стороне Ани, они доверяли, были горой за нее. Она любила людей, искренне восхищалась талантами и продвигала их как личностно, так и профессионально.

Аня была уверена в себе, поэтому гордилась результатами каждого, пиаря не свои заслуги, а их. Знала, кого нужно уволить, а кого оставить, как сделать так, чтобы все работали как команда. У ее сотрудников горели глаза, потому что у Ани горели, и она набирала таких же целеустремленных, неравнодушных, трудолюбивых, умных сотрудников, подобных себе.

Она была эмпатом, можно сказать, почти экстрасенсом. На самом деле, все это лежало не в области мистики, а одного простого качества, доведенного до максимальной отметки на шкале: внимательности. Когда Аня пристально и долго смотрела в глаза другому человеку, они как будто зумом увеличивали малейшие детали его эмоций. Совместно с наблюдением за микромимикой человека, его поведением в разных обстоятельствах, Аня начинала очень хорошо распознавать мельчайшие реакции. Ей было сложно от этого, потому что она часто видела, как люди врут или льстят, и настолько плохо, что было даже оскорбительно, что человек так мало усилий затрачивает на игру. Потому что сама Аня могла играть как боженька. Она врала филигранно и каждый раз удивлялась, что люди, которые хорошо ее знают, не могут отличить вранье от правды.

Molly спросила Аню про приставания босса: может, ей кажется и у него просто такая манера общаться.

– Понимаешь, Molly, на каждом меcте работы ко мне клеился начальник. На каждом… – начала Аня.

– Не может быть, а ты говорила кому-то об этом? Подала в суд? – возмутилась Molly.

– Нет конечно, у нас никто таким не занимается. Раньше это вообще было в порядке вещей: беременную легко уволят, и никто ей не заплатит отпускные. Все работают в черную и серую, малый и средний бизнес еле выживают. Поэтому не защищен никто в равной степени: как мужчины, так и женщины. Сейчас ситуация стала намного лучше, но, опираясь на прошлый опыт, сложно поверить, что тебя действительно видят как профессионала и только, – Аня попросила новый графин имбирного чая.

– И все-таки ты не должна его приравнивать ко всем. Это твой опыт, но не его. Если даже раньше тебе встречались придурки, это не значит, что все такие! – оптимистично заявила Molly.

– Я думаю, он сам не понимает и не признается себе в том, что я ему нравлюсь. Мне кажется, он не замечает, как смотрит на меня при всех, но другие-то замечают, – Аня подтянула сползающее полотенце.

– Да мне тоже всегда приходилось доказывать, что я не просто красивая. Я женщина, ношу каблуки, могу одеться сексуально и распустить волосы, могу накрасить губы красной помадой, но не потому, что хочу привлечь к себе внимание. Мне хочется выглядеть так, потому что это отражение моего внутреннего состояния, моего настроения. Страшно быть самой собой. Смелость – не думать, что о тебе подумают, – на одном дыхании выпалила Molly без ошибок.

– Как говорила Мишель Обама: «Вам нужно быть в два раза лучше всех, чтобы достичь хотя бы половины того, что есть у них». Она говорила про темнокожих, но, кажется, это подходит к красивым девушкам как нельзя лучше.

– Красота как меньшинство. Ты не хочешь покурить? Я бы вышла на свежий воздух! – предложила Molly, которая сама не курила, но любила выйти с подругами на улицу за компанию.

– Пойдем, – согласилась Аня.

      Они оделись и вышли на улицу. Аня достала ментоловый Vogue и закурила.

– У тебя наверняка тоже было такое. Я говорю: «Давай посмотрим отчет вместе», а он слышит: «Давай посмотрим вместе фильм». Я прям вижу, когда у него отключается мозг, он смотрит на мои губы и совершенно не слышит, что я на самом деле говорю. И начинаются пошловатые шуточки с фантазиями о моей личной жизни, о которой он, кстати, ничего не знает, но ощущение, что постоянно об этом думает. Причем фантазии его ничего общего с реальностью не имеют. Тебя, Molly, наверное, представляют с плеткой в кружевной маске, черных перчатках в мелкую сеточку, на высоченных шпильках и в чулках. Хотят, чтобы ты наказала их.

Molly рассмеялась, а потом ответила:

– Je ne sais pas, я об этом никогда не размышляла. Мне все равно, что обо мне думают, по крайней мере о моем внешнем виде. Но, конечно, они фантазируют, я же француженка! В их представлении я пью только красное вино, ем устрицы и курю длинные сигареты. Но я не люблю красное вино и не курю, а на устрицы у меня аллергия.

– Точно думают, поверь мне. Знаешь, Molly, неприятны не люди, которые пристают, а обстоятельства. Я же тоже человек, и мне иногда, может, хотелось бы ответить взаимностью и поддаться на ухаживания, но я понимаю, что работа для меня важнее, хотя в итоге все летит в тартарары.

– Куда? Proverbes russes fous!

– Мне неприятна даже не форма подката, а двуличность и псевдоморализм моего начальника. Я считаю непрофессиональным так себя вести, какой он пример подает и другим мужчинам, и руководителям? Насколько он не думает, в какое положение ставит меня! И виновата в любом случае буду я. Я слишком красиво выгляжу, я слишком сексуальна, я флиртую, хотя это им хочется так думать, а у меня тоже есть личная жизнь, и я хочу поддерживать внешний вид на уровне и не для них, как, может, они считают, а для своих мужчин вне работы. Но у меня нет времени вести два совершенно разных визуальных образа жизни, – протароторила Аня.

– Что такое псевдоморализм? Что ты имеешь в виду? Faux? – спросила Molly.

Они вернулись в парилку и решили заказать по бокалу красного танинного вина.

– Только сказала, что не фанат красного, и тут же захотелось. Такие мы француженки непостоянные! – засмеялась Molly.

Аня восхищалась ее уверенностью в себе и отсутствием необходимости кому-то что-то доказывать. Хочет – следует принципам, не хочет – отступает и плевать, кто что подумает.

– Когда я устраивалась на первую работу, мне было девятнадцать лет, – разоткровенничалась Аня. – Одевалась я так: юбка-карандаш, шуба и каблуки от Cavalli. Это притом, что устраивалась я в интернет-магазин кресел, который арендовал комнату в заброшенном институте «Проектмашприбор». Конечно, я в том интерьере выглядела сюрреалистично и, наверное, лучше бы смотрелась секретаршей в Москва-Сити. Но я выбрала сложный путь и решила, что секретаршей не буду никогда. Я начала становление себя «не потому, что красивая, а потому что умная». Хотя сейчас мне кажется, что глупо было не использовать весь свой потенциал, в том числе и внешность. Меня собеседовали три директора-мужчины, и я им, конечно, нравилась. Хотя потом они рассказывали, что не понимали, что я делаю в этой дыре. После собеседования генеральный позвал меня в сторонку и сказал: «Служебные романы запрещены». Это был вызов. Мне стало так обидно, что в ближайшее же время я закрутила роман с одним из боссов, хотя раньше это было для меня табу. Конечно, об этом никто не знал. В мой последний рабочий день генеральный предложил подвезти меня до дома и пригласил на ужин. Меня чуть не стошнило.

– Mon Dieu, Annette!

– Кстати, тогда меня очень долго не брали на работу. Я не могу сказать, что одевалась вызывающе, но выглядела как «чикуля».

– Qui? – не поняла Molly.

– Chica, – пояснила Аня.

– Toi? Vraiment?

– На работу не берут как слишком страшных, так и слишком красивых.

– Pourquoi? – Molly снова ничего не поняла.

– Мужчины относятся предвзято к женщинам, по крайней мере относились тогда, в две тысячи седьмом. Сейчас ситуация, конечно, изменилась. В их голове царят стереотипы, которые проявляются в виде клейма на твоей жопе. «Взрослые серьезные мужчины» считают тебя «смазливой девчонкой», хотя ты рассказываешь, как вывести завод на окупаемость, внедрив автоматизацию и CRM-систему, о которой они не слышали. Некоторые откровенно и унизительно флиртуют, некоторые плывут – видно по глазам – что тоже неприятно. Ты говоришь серьезные вещи, распинаешься, а в этот момент мысли у него где-то далеко. Женщины – отдельная история. Они завидуют и предвзято относятся к твоим успехам, может, мерят по себе: у нас не так много раньше было self-made woman. Особенно этому подвержены взрослые женщины. Молодые меньше парятся по поводу внешности и больше open-minded. Отрицательная реакция на привлекательных лиц одного пола проистекает из восприятия собственной угрозы. Чтобы нанимать красивых людей, нужно быть уверенным в себе. Потому что красота для лиц того же пола вызывает ревность и зависть, а объективно оценивать соперников могут не все.

Лекция Ани про взрослых мужчин и смазливых девчонок затянулась.

– Да, у нас во Франции тоже такое есть, – ответила Molly.

– Представь, что ты работаешь в офисе и владеешь работой на уровне коллеги, но только твой коллега в очках и с умным видом: долго думает и медленно разговаривает. И все считают, что он невероятный интеллектуал, а, чтобы с ним сравниться, мне нужно просто блистать: все время придумывать новые идеи, нестандартные подходы, делать открытия. – Аня не успокаивалась, тема задела за живое. – Нужно бежать быстрее всех, доказывая, что я больше умная, чем красивая. Ему же достаточно просто быть подходящей внешности. Так я всю жизнь сторонилась общения, потому что боялась увидеть очередной похотливый взгляд и расстроиться, что так смотрят не из-за моих заслуг. А смотрят на контур губ и бог знает о чем мечтают. Я прокачивала скилы в маркетинге, рекламе, аналитике, я стала одной из лучших. Но по-прежнему не все способны это рассмотреть за внешними данными. Кроме того, оказалось, что в принципе очень мало работодателей могут оценить мои способности хотя бы на пятьдесят процентов, потому что у них нет совсем никакого понимания, что я делаю и как это работает. Как тогда они могут отличить хорошее от плохого? Если они даже не пытаются в этом разобраться.

– Ну, я не такая! – Molly сделала несколько маленьких глоточков вина, и ее распаренные губы мгновенно окрасились в вишневый цвет.

– Да, Molly, тебе до всего есть дело, поэтому ты крута, поэтому все тебя уважают и работают на тебя хорошо. Но на этом все не заканчивается. Я не знаю, как во Франции, но в России мужчины боятся красивых женщин, и уж тем более уверенных в себе и, не дай бог, умных. Даже в баре ко мне не подходят мужчины, потому что я слишком красивая, или подходят отмороженные, которые вообще ничего не боятся. Но это тоже крайность. Однажды я познакомилась с парнем – заговорила первой. И он мне сказал: Я бы к тебе никогда не подошел. Я спросила почему. Он объяснил: Я был уверен, что у такой красивой девушки точно кто-то есть и, скорее всего, не один. Хотя это всеобщее заблуждение и часто красивые девушки самые одинокие.

– Think it's easy to be beautiful? Think again, – резюмировала Molly.

– Кажется, чтобы достигнуть уважения и успеха в жизни, человеку достаточно иметь привлекательные внешние данные и не стоит заботиться об интеллекте, способностях и других качествах, которые не сразу бросаются в глаза. Но на своем примере могу сказать, что все не так однозначно. Если бы я сразу вышла замуж, не успев стать умной, наверное, было бы проще.

– Dark side of the beauty, – снова резюмировала Molly.

– Знаешь, была такая история, – Аня продолжала лекцию, – мы ездили как-то в командировку. Представь, разговаривают четверо мужчин об открытии бизнеса в Европе, тут один из них меня зовет, представляет и говорит, что я с удовольствием пообщаюсь на эту тему. Мужчины тушуются, они не могут продолжать разговор. Видят красивую, молодую девушку и воспринимают это как мягкий отказ продолжать деловой разговор, а не как возможность заключить партнерство. Я заметила, что мужчинам легче работать с мужчинами или некрасивыми девушками. Мне часто говорили коллеги: Я бы не смог с тобой работать или дружить, ты слишком сексуальная.

– Хамермеш говорит о том, что красота субъективна, она складывается из многих факторов: одежды, удачной позы, улыбки. Но по многочисленным исследованиям главное – это лицо. Фотографии лица набирают больше лайков – проверено в инстаграме.

– Слушай, у тебя же был свой бизнес. Может, это решит проблему харассмента? – вспомнила Molly.

– Это не решает проблему, – отрезала Аня. – В бизнесе ко мне приставали партнеры, клиенты и сотрудники. Я где-то видела статью на эту тему, сейчас зачитаю тебе кусок. – Аня достала телефон.

– Oui, – снова с улыбкой сказала Molly, немного устав от сыплющей цитатами подруги, но продолжила слушать, потому что искренне сочувствовала ей: то, о чем говорила Аня, было важно.

– Хейлман и Саруватари утверждают – видимо, это имена ученых, – пояснила Аня, – что женщинам, которые ищут работу, привлекательность может не только помочь, но и стать помехой в трудоустройстве. Они выяснили, что привлекательным женщинам отказывали из-за их внешности, когда они пытались получить работу на управленческих должностях, хотя красота помогала им, когда они претендовали на должности, не имеющие отношения к управлению. А согласно данным Шахани-Деннинг и Плумиталло, в тех случаях, когда ошибку совершал привлекательный сотрудник, его руководители были более склонны считать, что это произошло из-за недостаточного усердия. Неудачи менее привлекательных сотрудников, напротив, воспринимались как следствие невезения.