Текст книги "Скелет из пробирки"

Автор книги: Дарья Донцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Скелет из пробирки
Дарья Донцова

Автор посвящает эту книгу

редакторам, художникам,

корректорам, верстальщикам,

работникам пресс-службы

и рекламного отдела, короче

говоря, всем сотрудникам

издательства «Эксмо»,

с любовью и благодарностью.

Глава 1

Ничто так не поднимает настроение, как покупка напрасной, абсолютно бесполезной вещи. Все эти керамические свинки, крохотные коробочки, миниатюрные чашечки… А в ГУМе имеется магазин под названием «Гостиная тетушки Эмили». Вроде и невелика лавчонка, всего одна небольшая комнатушка, но провести в ней можно целый день, разглядывая всевозможные очаровательные штучки. Даже мой муж, Олег Куприн, попав туда однажды, разинул рот. Правда, простояв так минут пятнадцать, он потом все же спросил:

– Ну и какой в этом прок?

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, вертя в руках милую плюшевую собачку размером с полмизинца.

Муженек крякнул:

– Чайник величиной с ноготь! Ну какая от него в хозяйстве польза?

– Никакой, – пожала я плечами.

– Ну и на фига он тогда?

Да уж, мужчине никогда не понять женскую душу. Зачем делают безделушки? Для того чтобы вы их покупали. И для лиц сильного пола тоже производят игрушки. Зайдите в магазин «Все для рыбалки и охоты», там у прилавков с самым романтическим настроением толпятся мужики. Отчего их глаза страстью горят при взгляде на вожделенные удочки и ружья, а не при виде любимой жены?

В общем, у каждого свои погремушки, но я настоятельно рекомендую мужчинам хоть раз привести в «Гостиную тетушки Эмили» своих женщин, буря восторга гарантирована. Даже самая суровая и злобная теща растает, рассматривая крохотулечные штукенции.

Вот я заявилась сегодня сюда в отвратительном настроении и через мгновение забыла о своих неприятностях. Руки схватили прелестный комодик, прямо как настоящий, только чуть меньше пол-литровой банки. Ящички у него выдвигались, ручки были бронзовыми, передняя панель украшена миниатюрными медальонами. Я просто не сумела расстаться с комодиком и, прижав его к груди, прошествовала к кассе.

– Что-то вы сегодня быстро, – улыбнулась приветливая продавщица, – походили бы еще, поглядели.

– Ваш магазин – сплошная разориловка, – вздохнула я, – последние деньги потратила, муж ругаться станет.

– Наплюйте, – махнула рукой девушка, – мой тоже вечно стонет: «Распланируй расходы, живи по средствам, давай на квартиру копить». Как он, интересно, собирается на нее насобирать, откладывая по тысяче рубликов в месяц? Я разок посчитала – больше ста лет понадобится, чтобы собрать необходимую сумму, а мне через пару десятков лет вообще все равно будет, где жить! Своего, знаете, как затыкаю? Чуть он про экономию, а я в ответ: «Зарабатывай больше и меньше на мамочку трать. А то ей шубу купить можно, а мне трусы нельзя».

Я взяла пакет с покупкой и потопала к метро. Интересно, под что можно приспособить комодик? Класть в ящички драгоценности? Но у меня всего одна золотая цепочка, две пары сережек и три колечка. Впрочем, скорей всего он подойдет для хранения ниток и иголок.

В великолепном настроении я ворвалась в квартиру и обнаружила, что дома никого нет. На холодильнике покачивалась прижатая магнитом записка: «Ушла с Никитой в поликлинику. Тома»[1]1
  История семьи Виолы Таракановой рассказана в книге «Черт из табакерки».


[Закрыть]. Я сделала себе чай с лимоном, вытащила из холодильника глазированный сырок, одним махом проглотила его, облизала бумажку и принялась в деталях изучать комодик. Чем больше смотрю на приобретение, тем больше нравится. Впрочем, Томочке он тоже придется по вкусу, до сих пор катушки валялись у нас в круглой железной коробке из-под печенья, а теперь улягутся в ящички!

Я сбегала в гостиную, притащила измятую, поцарапанную тару из-под бисквитов, вытряхнула нитки с иголками и начала раскладывать швейные принадлежности, не уставая удивляться красоте комодика. Какие крохотные отделеньица, до чего славные ручечки и медальончики…

Наконец я добралась до последнего ящичка. Аккуратно выдвинула его и увидела сложенную белую бумажку. Наверное, инструкция по пользованию. Ничего интересного в ней нет, знаю наперед. Не держите изделие вблизи огня, не протирайте мокрой тряпкой, не чистите абразивными порошками. Все вещи иностранного производства, как правило, снабжены детальными предостережениями. Самое гениальное попалось мне на бутылочке шампуня для собак, произведенного в Германии. С немецкой обстоятельностью фирма предупреждала: «Откройте колпачок, налейте в воду небольшое количество средства, поставьте в жидкость одну собаку, вымойте до чистого состояния, затем высушите животное. Применять только в воде, не использовать нигде, кроме ванной. Не пить, не давать детям, не употреблять для стирки». Хорошо, что предупредили, а то я, тупая до невероятности, могла бы затеять собачью баню в гостиной или коридоре. И уж совсем замечательно, что велели ставить в воду только одну собаку. Представьте теперь, что вы решили помыть три Жучки одновременно? Ну кому подобная идея могла прийти в голову? Только сумасшедшему многорукому существу. Замечательней этой инструкции была только сопроводительная записка на зонтике: «Выйдя на улицу, раскройте зонт, вернувшись в помещение – закройте». В общем, «бабе цветы – детям мороженое, смотри не перепутай».

Я вытащила бумажку, развернула ее и удивилась. Инструкция была написана от руки, нервным женским почерком. Но уже через секунду стало понятно: передо мной письмо, не имеющее никакого отношения к безделушке:

«Помогите! Если кто прочтет это, помогите! Боярская Любовь Кирилловна, улица Баскакова, д. 9, кв. 17. Может, успеете. Меня убивают, спасите, умоляю, попросить некого, он уже совсем отравил меня, никто не верит. Умоляю!!! Придите!!!»

Я чуть не выронила листок. Ну ничего себе! Каким образом это послание попало в комодик? На душе заскребли кошки. Мой муж служит в милиции, и я хорошо знаю, какова криминогенная ситуация в городе. Олег очень не любит, когда я вечером, в темноте, иду одна по узкой улочке от метро. И еще он всегда предупреждает: «Если к тебе подошли, показали нож и потребовали кошелек, шубку, колечки, немедленно отдавай все. Глупо умирать из-за ерунды».

Но это письмо… Может, его нацарапала сумасшедшая? В Москве полно людей, которые видят НЛО, слышат голоса и запросто разговаривают с инопланетянами. Олега целый год изводила старушка, ухитрявшаяся невесть как, не имея пропуска, проникать к нему в кабинет. Бойкая бабуся просила расстрелять соседей, которые пускают в ее квартиру отравляющий газ. Бедному Куприну, чтобы избавиться от ненормальной, пришлось отправиться к ней домой и просидеть пару часов в ванной, пока ее не заполнил резкий сладкий аромат.

– Вот, чуете? – обрадовалась бабка. – Газ пошел!

Естественно, Куприн сразу понял, в чем дело. Просто люди из соседней квартиры воспользовались освежителем воздуха, у нас самих в туалете стоит такой, только не цветочный, а пихтовый.

– Ты объяснил ей, в чем дело? – спросила я, когда Олег, смеясь, рассказал эту историю.

– Нет, – покачал головой муж, – все равно не поверит и начнет бегать по другим кабинетам, рассказывая, что я в сговоре с преступниками. Я сделал лучше.

– Ну? – заинтересовалась Тамарочка. – Что же пришло тебе в голову?

– Сгонял в магазин, – захихикал Олег, – купил «Антитабак» в аэрозоле и вручил старухе со словами: «Вот вам нейтрализатор, только почуете отраву, сразу пшикайте, действует стопроцентно». Теперь бабка раз в три месяца является за новым нейтрализатором, и мы нежно расстаемся. Вы не поверите, у нее прошли все болячки, даже давление пришло в норму. Вот она – великая сила гипноза.

Я повертела в руках записку. Минуточку, а как она попала в комодик? Неужели в «Гостиной тетушки Эмили» торгуют подержанными вещами, выдавая их за новые? Ну и ну, полное безобразие! Охваченная справедливым гневом, я схватила безделушку и ринулась назад в ГУМ.

– Что вы, – замахали руками продавщицы, услыхав мое негодующее: «Это вещь, сданная на комиссию». – У нас только новые товары.

– Они просто выглядят так, их искусственно старят, – пояснила девушка с бейджиком «Лена», – ну прикольно это, вроде потертое, потрескавшееся, а на самом деле новехонькое. Слышь, Ань, покажи книгу учета.

Рыженькая Анечка нырнула в подсобку и мигом приволокла здоровенный том.

– Вот смотрите, – сказала она, – картины прибыли из Англии зимой, а ваш комодик привезли три месяца назад из Италии. Их вообще-то десять штук было, на сегодняшний день остался один, тот, который вы приобрели.

– Извините, – пробормотала я.

– Ничего, – заулыбалась Лена, – приходите еще, скоро мишки поступят, такие классные, в шапочках и костюмчиках.

– Что вас так взволновало? – поинтересовалась Аня.

Я вытащила бумажку.

– Представляете, нашла в нижнем ящичке.

Аня взяла листок и, забыв про профессиональную учтивость, заявила:

– Во, блин, ну придурки!

– Кто? – заинтересовалась я.

– Ну эти, – замялась девушка, – из «Городка Вильямса».

– Откуда? – не поняла я.

Аня с Леной переглянулись.

– Да так!

– Нет уж, расскажите!

Лена вздохнула:

– Вы вроде как наша постоянная покупательница… Ладно, слушайте.

«Гостиная тетушки Эмили» существует уже давно, причем это сеть магазинов. Они есть не только в ГУМе, просто здесь самый большой выбор, да и новинки прежде всего поступают именно сюда. Долгое время «Гостиная тетушки Эмили» была монополистом на рынке, но потом на соседней улице открылась похожая торговая точка под названием «Городок Вильямс». Его продавцы сразу повели себя некорректно. Всем покупателям они, не стесняясь, говорили: «Только не ходите в «Гостиную тетушки Эмили», торгуют жуткой дрянью по завышенным ценам».

– Но людей не обмануть, – сердито объясняла Лена, – всем тут же стало понятно, что товар у них отвратительный и страшно дорогой. И ходить к ним практически перестали. Тогда владельцы новой торговой точки решились на терроризм.

– Такие гады, – влезла в разговор Аня. – Начали нанимать всяких проходимцев. Ну представьте, вечер, тут полно покупателей, появляется грязный бомж и принимается кашлять. Естественно, все разбегаются кто куда!

– Или бабка припрется, – вздохнула Лена, – и давай товар цапать и ломать. А какой с нее спрос?

Продавщицы сначала думали, что все неприятности происходят оттого, что «Гостиная тетушки Эмили» расположена у самого входа в ГУМ, но потом они поймали подростка, который втихаря засовывал мороженое в шкатулочку, и пригрозили вызвать милицию. Паренек тут же разрыдался и сказал, что его наняла за сто рублей прилично одетая женщина. Обозленные Аня и Лена поволокли мальчишку в «Городок Вильямс», и юный «террорист» мигом указал на одну из продавщиц. Разгорелся дикий скандал. Негодяйка сделала большие глаза и заявила:

– С ума сошли! Первый раз вижу этого оборванца, и вообще я сегодня ни на минуту не покидала рабочее место. Мальчишка врет! Пусть докажет, что деньги я ему дала!

Так и не добившись правды, Аня и Лена вернулись назад и теперь очень внимательно следят за посетителями, потому что конкуренты не успокаиваются, придумывают все новые и новые пакости.

– Вон чего теперь удумали, записочки подкидывать! – возмущалась Аня.

– Да еще с адресом, – кипела Лена.

– Поехать бы туда да по шеям надавать, – не успокаивалась Аня.

– Да небось адрес от балды взят, – вздохнула Лена, – им же надо от нас покупателей отвадить, вот вы пришли с претензией, а другие не поедут, просто решат, что мы обманщики, торгуем подержанными вещами как новыми, и больше сюда не сунутся.

– Чтоб их «Городок Вильямс» сгорел, – топнула хорошенькой ножкой Аня, – мерзавцы.

– Акулы торговли, – вторила ей Лена, – я ведь даже знаю, кто и когда записку подсунул!

– Ну, – подскочила Аня, – кто же?

– А помнишь, весной, мы только получили комодики и выставили их в зале, тетка заявилась, такая дерганая, в шубе, с мороженым. Все головой по сторонам вертела. Мы еще ей сказали, что в магазин вход с едой запрещен, а она разоралась: «Мне надо, хочу и войду». А потом уронила стаканчик, и нам пришлось пол мыть.

– Точно, – подскочила Лена, – вот пакостница! Нарочно ведь пломбир по полу растоптала, а потом целый час по «Гостиной» шлялась и ничего не купила. Она мне тогда просто хамкой показалась. Эти, из «Городка», либо бомжей, либо старух убогих нанимают. Дама-то выглядела обеспеченной: шуба, кольца, серьги и вела себя уверенно… Неужто такая на сто паршивых рубликов польстилась!

– Почему бы нет, – пожала плечами Аня и повернулась ко мне, – уж извините нас, езжайте домой, комодик совершенно новый!

Слегка успокоенная, я вышла из магазина, потолкалась в переходе, дошла до метро, села на лавочку и еще раз перечитала письмо. Отчего-то в сердце ржавым крючком сидела тревога. Вдруг нечестные конкуренты ни при чем? Вдруг неведомая Любовь Кирилловна и впрямь нуждается в помощи, а письмо засунуто в комодик в последней надежде?

Так моряк, попавший на необитаемый остров, швыряет в равнодушный океан бутылку с координатами своего местонахождения. Нет, пока я сама не убежусь, то есть убедюсь, то есть не убеждусь… Отчаявшись найти правильную форму, я пошла к книжному лотку. Сейчас куплю атлас и найду там улицу Баскакова.

Самое интересное, что она оказалась почти рядом, шла перпендикулярно Солянке, и я добралась до места буквально за пятнадцать минут. Дом номер девять прятался за зеленой полупрозрачной тканью, очевидно, шел ремонт фасада. Я стала заглядывать под чехол, ища вход в подъезд.

– Эй, – окликнул меня молодой парень в каске, – чего надо?

– Как пройти внутрь?

– А зачем тебе?

– В гости иду, в семнадцатую квартиру.

Строитель улыбнулся.

– Опоздала, все выбыли.

– Куда? – удивилась я.

Юноша вытащил сигареты.

– По разным местам, не понятно разве? Здание пустое, жильцы выселены.

Тут только я увидела выбитые стекла и поняла, что рабочий прав.

– А где люди?

– Так квартиры получили, небось рады-радешеньки.

– Почему?

– Здесь сплошные коммуналки были, а теперь банк откроют. Народу хоромы дали. Самое лучшее, когда не муниципальные власти, а богатые структуры расселяют, они метры не считают, а мэрия жадится.

– И куда все съехали?

Парень развел руками.

– Понятия не имею, а вам зачем?

– Подруга у меня тут жила, в семнадцатой квартире, как ее теперь искать?

На секунду паренек призадумался, а потом посоветовал:

– Вы поезжайте на Волгоградский проспект, там офис «Обманбанка», найдете того, кто людей расселял, списки-то наверняка сохранились – кто, куда и в какую квартирку съехал. У финансистов бумажки хорошо сохраняются…

– Как, вы сказали, называется учреждение? – удивилась я. – «Обманбанк»?

– Ну да, – пояснил строитель, – «Объединенный московский аналитический банк», а что?

Ничего, конечно, кроме того, что я никогда бы не доверила ни копейки учреждению с подобным названием. Я вздохнула и ушла.

Глава 2

На Волгоградский проспект я отправилась на следующий день и потратила почти два часа, разыскивая того, кто знал хоть что-нибудь о новом офисе на улице Баскакова. Наконец после долгих и мучительных хождений по кабинетам я очутилась перед молодым, но страшно серьезным пареньком, одетым, несмотря на жару, в строгий темный шерстяной костюм с галстуком.

– Почему, собственно говоря, вас волнует наше ремонтируемое здание? – сухо поинтересовался он.

Я прикинулась идиоткой.

– Понимаете, там жила моя подруга, Боярская Любаша, Любовь Кирилловна. Как теперь с ней связаться?

– Подождите, сама позвонит.

– Она глухонемая, – нашлась я.

– Тогда муж проявится или кто из родственников, – не сдался клерк.

– Нету никого, она одинокая. Сделайте милость, гляньте, куда она выехала!

Несколько секунд юный финансист сидел недвижимо, потом бормотнул:

– Не положено.

– Пожалуйста, в виде исключения.

Мальчик встал и подошел к шкафу.

– Только из-за того, что она инвалид.

– Да-да, – закивала я, – какой вы добрый, другой бы человек и пальцем не пошевелил ради меня, а вы такой замечательный. Прямо неудобно делается при виде такого внимания к делам совершенно посторонней женщины.

Я давно заметила: стоит похвалить человека, как он мигом старается оправдать мнение о себе. Очень советую вам подобное поведение, оно безотказно действует в кабинетах у чиновников всех мастей. Начнете скандалить и требовать того, что положено вам по закону, – не получите ничего, а примените стратегическую хитрость – добьетесь своего.

Одна моя подруга, многодетная мать, родившая пять мальчиков и шесть девочек, имеет множество льгот. К сожалению, все они остаются лишь на бумаге. Маня одно время бегала по кабинетам, размахивая шашкой над головой с воплем: «Мне положено – дайте». Но дамы в английских костюмах, сидевшие за красивыми офисными столами, футболили Маньку. Они не брали взяток, да и какие деньги можно потребовать с бедной бабы? Нет, ее просто заставляли заполнять кипы бланков и говорили: «Приходите в среду». Потом в четверг, в пятницу… Теперь Манечка применяет иную тактику. Опустив глазки, она вползает в кабинет и заводит песню:

– Мне так неудобно отвлекать вас от решения важных государственных проблем ерундой, но только вы способны мне помочь. Знаю, что люди нещадно эксплуатируют ваше доброе сердце, но остальные вокруг взяточники и хамы, а вы честный человек, никогда не сказавший никому грубого слова.

После такого заявления чиновница или чиновник мигом подписывает все бумаги, а Маняша, кланяясь до пола, задом выходит в коридор.

Вот я сейчас вспомнила ее советы и добилась успеха. Клерк довольно долго рылся в папках и наконец сообщил:

– Боярская Любовь Кирилловна выехала по адресу: улица Академика Боренко, дом шесть, квартира семьдесят девять.

В полном восторге от собственной предприимчивости, я вышла на улицу и пошла к метро. Я знаю, что улица Академика Боренко находится на Юго-Западе столицы. Когда я преподавала немецкий язык, в том районе жило много моих учеников: Юля Охрипко, Дима Мельник, Олег Савостин.

Кстати, с Димой Мельником постоянно происходили дикие истории, связанные с тем, что парень совершенно не хотел учить иностранные языки. Вообще говоря, он тяготел к математике, мечтал досконально овладеть компьютером, но папа, директор крупного завода, категорично заявил:

– Я ни одним языком не владею, мне это страшно мешает, поэтому ты изучишь английский и немецкий.

Некоторые родители обладают потрясающей логикой. Отсутствие знаний иностранных языков мешало папе, а бороться с неправильными глаголами и пролезать сквозь колючие дебри грамматики должен был несчастный Дима. Папенька хотел изжить таким образом свои комплексы.

Бедный парень мучился ужасно, ни немецкий, который преподавала ему я, ни английский, который пыталась вбить ему Юдифь Соломоновна, не лезли бедняге в голову. Потом отец отправил юношу в Лондон на месяц, так сказать, для полировки знаний.

Честно говоря, Димин английский находился в таком состоянии, что шлифовать было совсем нечего, но ведь не заявлять же об этом суровому папе? Тридцать дней несчастный Дима Мельник бродил по Лондону в полной тоске, вокруг говорили только по-английски, мясо ему давали с вареньем, в ванной вместо нормального смесителя из стены торчали два крана, и приходилось, заткнув раковину пробкой, полоскаться в грязной воде…

Нет, в Великобритании Диме решительно не понравилось, и он испытал бурный приступ радости, собираясь на посадку в самолет, который должен был доставить его в Москву.

В аэропорту Диме в голову пришла славная идея: следует обмотать сумку скотчем, чтобы никто не влез в нее и не спер купленные подарки.

Парень огляделся по сторонам, увидел служащего, подошел к нему и сказал:

– Скотч. Ай вонт скотч.

Мужчина в форме улыбнулся и привел Диму в… ресторан. А вы куда бы отправили парня, который на плохом английском твердил фразу: «Я хочу скотч».

Между прочим, на языке Шекспира «скотч» означает виски.

Увидав барную стойку, Мельник возмутился и потребовал:

– Ай вонт скотч!

Бармен мигом вытащил бутылку «Белой лошади».

– Ноу, – покачал головой Дима, – скотч.

Бармен решил, что парню не подходит сорт, и достал более дорогой «Блэк лэбел».

– Ноу, – завопил Мельник, теряя самообладание.

Знания языка катастрофически не хватало для полноценного диалога, но Дима все же решил объяснить ситуацию:

– Ай рашен! Ай вонт…

Бармен радостно закивал, он понял, что турист из России. Дима расслабился, и тут перед ним возникла бутылка водки «Смирнофф», а парень с той стороны стойки с идиотской улыбкой сказал:

– Йес! Рашен скотч!

Чтобы Диме было более понятно, бармен заговорил на искаженном английском. И потом, все же знают, что русские пьют лишь водку, а про виски, коньяк, шампанское и хорошее вино никогда не слышали. Несчастный Мельник заскрипел зубами, поднял сумку, потряс ею перед барменом и заявил:

– Ай рашен, ай вонт скотч!

Тут бармен засмеялся:

– Вау! Йес!

Дима обрадовался, его поняли!

Через секунду около него появилась хорошенькая официантка и потянула за рукав:

– Камин, сэр!

Мельник пошел за девушкой, все больше радуясь: его уводят из ресторана, значит, он хоть как-то может объясниться с англичанами. На всякий случай он потряс сумкой перед носом у провожатой и сообщил:

– Скотч! Ай вонт скотч! Ай рашен.

– Йес, йес, – закивала девица, уволакивая Диму в зал беспошлинной торговли, – скотч! Йес, скотч!

Через пять минут девчонка втащила Мельника в отдел, торгующий спиртным, и ткнула пальцем в пятилитровую бутыль виски. И бармен, и она решили, что парень хочет прихватить домой, в Россию, спиртное.

Дима затопал ногами и стал требовать:

– Скотч, скотч, скотч!

Продавцы начали притаскивать разнообразные бутылки. У Мельника чуть не случился приступ истерики, но тут около него оказалась симпатичная девчушка лет пятнадцати с красным рюкзачком за спиной.

– Что тебе надо? – на чистейшем русском языке поинтересовалась она.

– Скотч, – чуть не зарыдал Дима, – сумку обмотать. Где его тут можно купить? Ну англичане тупорылые, ни фига не понимают. Ясно же говорю – скотч! Так нет, волокут выпивку!

– Это не англичане такие, а ты кретин, – скривилась девочка, – скотч здесь называется «tape». Иди на оформление багажа, бесплатно сумки замотают.

Улица Академика Боренко – извилистая, узкая – бежала в горку, а нужный мне дом, новый блочный красавец, стоял на самом верху. Здание выглядело внушительно, жильцы, похоже, были озабочены собственной безопасностью, потому что двор окружали высокий глухой забор и крепко-накрепко запертые ворота с калиткой. Я поискала домофон, но никаких кнопочек на железной панели не нашлось. Внезапно калитка открылась, и появилась женщина с коляской, я обрадовалась и шмыгнула внутрь.

Нужная дверь была железной, прикрытой дорогой деревянной панелью. Недолго думая, я ткнула пальцем в звонок.

– Кто там? – спросил нежный голосок.

– Любовь Кирилловну можно?

Загремел замок, и появилась девушка лет шестнадцати в крохотных шортиках и обтягивающей маечке.

– Вы кто? – тихо вымолвила она.

– Мне нужна Любовь Кирилловна.

Юное создание попятилось.

– Она умерла!

У меня тревожно сжалось сердце.

– Как? Давно?

– Ну, примерно два месяца назад, сорок дней недавно отмечали.

– Что с ней приключилось? – не успокаивалась я.

Девочка начала кашлять. У нее явно был сильный бронхит. Наконец, слегка отдышавшись, она ответила:

– У тети Любы была сильная астма.

– Кто там, Алина? – раздался голос из глубины квартиры.

– К Любовь Кирилловне пришли, – попыталась крикнуть в ответ девочка и снова зашлась в кашле.

Ее лицо побледнело, на лбу выступили капли пота, и несчастной пришлось уцепиться за косяк, чтобы не упасть.

– Ну и скрутило вас, – покачала я головой.

Алина, еле-еле отдышавшись, сказала:

– Прямо беда, простудилась и никак в себя не приду.

– Надо к врачу сходить.

– Да была уже. Сказали, какая-то аллергия, сделала пробы, но ничего не выяснили.

– С кем ты разговариваешь, Алина? – спросила довольно полная женщина, выплывая в коридор. – Опять на сквозняке стоишь! Разве можно с твоим кашлем. Немедленно уходи. Вам кого?

Последняя фраза явно относилась ко мне. Я приветливо улыбнулась:

– Извините, я ищу Любовь Кирилловну.

– Моя дочь умерла.

– Бога ради, простите.

– А в чем, собственно говоря, дело? – удивилась дама. – Мы с вами знакомы?

Понимая, что попала в идиотскую ситуацию, я решила объяснить, в чем дело.

– Понимаете, я была в магазине…

– Так вы Вика Виноградова, – прервала меня женщина, – как я сразу не догадалась! Любаша о вас много рассказывала! Входите, входите, уже приехали? Я – Мария Григорьевна.

– Откуда? – машинально спросила я, шагая за хозяйкой.

Мария Григорьевна удивилась:

– Из Лондона. Любаша говорила, вы туда в январе на практику уехали.

– Ах да, конечно… – замямлила я, думая, как выбраться из идиотской ситуации. – Вот… вернулась… пришла…

Мария Григорьевна судорожно вздохнула:

– Кто бы мог подумать! Элементарная простуда – и смерть.

По щекам пожилой дамы потекли слезы. Мне стало неудобно, но момент сообщить свое настоящее имя и цель визита был упущен. И к тому же меня успели ввести в элегантно обставленную комнату и усадить на кожаный темно-коричневый диван со словами:

– Викочка, вам чай или кофе?

Пока Мария Григорьевна хлопотала, я оглядывала комнату. Одна стена завешана фотографиями. Внимание привлек один снимок. Молодая девушка сидит, прислонившись к толстой березе, за ее спиной стоит кряжистый мужчина в мешковатом костюме. А Мария Григорьевна-то в молодости была красавицей!

Потом перед моим носом оказались хрупкая чашечка из прозрачного фарфора с дымящейся ароматной жидкостью и коробочка шоколадных конфет. Мария Григорьевна справилась с рыданиями и продолжила:

– Это был настоящий шок! У всех просто паралич наступил. Конечно, мы понимали, что Любаша больна. Вы когда уехали, Викочка, не припомню, Любаша-то рассказывала о вашей удаче, так радовалась, говорила: «Мамочка, Викуле страшно повезло! Стажировка в Лондоне!» Но я, честно говоря, считала, что вы получили заслуженное вознаграждение. Ведь не бросили аспирантуру, защитились, стали кандидатом. А Любаша, сами знаете, при ее таланте, свободном владении языком испугалась нищеты, бросила науку, открыла этот чертов магазин. Господи, ведь стыдно сказать, чему посвятила жизнь! Моя дочь! Боярская! И такое…

– Сейчас многие занимаются торговлей, – я дипломатично поддержала разговор.

Мария Григорьевна тяжело вздохнула.

– Ценю вашу деликатность, Викочка, но сами знаете, что за товар был представлен на прилавках. Я, кстати, ни разу не была в торговой точке. Впрочем, Любаша, зная мое отношение к ее занятиям, и не приглашала меня. Но иногда она приносила каталоги, и я страшно боялась, что Алиночка случайно сунет туда нос. Если бы я увидела нечто подобное в ее возрасте, думаю, испытала бы невероятный шок.

Честно говоря, мне стало интересно, чем же таким торговала Любовь Кирилловна?

– Но Любочка, видя мое недовольство, – продолжала Мария Григорьевна, – только смеялась. А потом очень жестко заявила мне: «Мама, у меня на руках ты, пожилая пенсионерка, и Алина. Можешь сколько угодно морщить нос и оттопыривать мизинцы, но вы хотите есть, одеваться и отдыхать в Турции». Любочка могла иногда так сказануть… Вот я и замолчала… Господи, ну кто бы мог подумать!

– А что с ней стряслось? – решила я задать вопрос.

– Разве она вам не писала? – удивилась Мария Григорьевна. – Любочка ведь частенько сидела в Интернете, идиотская забава – разговаривать с незнакомыми людьми посредством строчек на экране! Более того, она заразила этим и Алиночку! Впрочем, после смерти Любаши девочка стала практически неуправляемой! Хамит, грубит, не слушается. Что ни скажу, слышу в ответ: отстань, я взрослая! Подростковый возраст! Я так поняла, что Любаша посылала вам письма по почте, то есть по этой штуке со странным названием… э… Емеля вроде…

– Е-майл, – поправила я.

– Точно, – исправилась дама. – Именно так Любаня и говорила: «Отправила Викуле е-майл». Неужели она вам не сообщила о болячке?

На меня неожиданно снизошло вдохновение, и я стала самозабвенно врать:

– Понимаете, в Лондоне я жила на частной квартире, там у хозяев имелся компьютер, они вроде разрешили мне им пользоваться, а потом передумали. Но, что самое неприятное, их сын-подросток удалял всю мою корреспонденцию. Письма приходили, а он их уничтожал!

Вымолвив последнюю фразу, я поняла, что сказала глупость. Если знала, что послания уничтожаются, то почему не позвонила Любе? И коли мы общались в Интернете через какой-то чат, почему она не сообщила мне о себе никаких подробностей? Еще есть Интернет-салоны, отчего не пошла туда?

Но Мария Григорьевна не заметила нестыковок.

– Надо же, – покачала она головой, – мне всегда не нравились англичане, сухие, расчетливые… Значит, вы не в курсе событий последнего года?

– Нет.

Мария Григорьевна вновь стала бороться с подступающими рыданиями.

– Я столько пережила! А информация может уместиться в пару фраз! В январе Любаня записалась в фитнес-клуб, ей все казалось, что она толстеет. Глупая фобия! Сначала изводила себя диетами, потом решила еще и спортом заняться! Ну, тренажеры ей не понравились, стала в баню ходить. Попарилась от души, нырнула в ледяной бассейн и, естественно, простудилась. Нет бы спокойно вылечиться! Так, на беду, Инга Горская, вы ведь знаете Ингу? С Любой вместе работает…

На всякий случай я кивнула.

– Так вот, Инга позвала Любу к себе на день рождения, и дочь познакомилась там с какой-то сумасшедшей, которая сказала, что лечиться таблетками и микстурами нельзя, это засоряет организм. Нужно обливаться ледяной водой из ведра, стоя босиком на земле, голодать полностью два раза в неделю, естественно, не употреблять спиртное и не курить.