Текст книги "Продюсер козьей морды"

Автор книги: Дарья Донцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

И тут в бар заявился Энди в самом дурном настроении.

– Наш шпрех убежал, подался на сторону, – мрачно заявил он. – Где нового искать?

Шпрех – это шпрехшталмейстер, человек, который объявляет номера, так сказать, хозяин арены, а еще он часто выступает партнером для клоуна. Шпрех – лицо программы, поэтому он должен быть высоким, осанистым, плечистым, обладать красивым и громким голосом и уметь носить фрак. Найти такого сразу практически невозможно! Поэтому Энди был зол на весь белый свет.

– За что мне это? – спрашивал он. – Без шпреха фигово! Кто встанет на занавес? Мими, блин?

И тут Мару осенило, он ткнул в меня пальцем и заорал:

– Он! Внешне супер, говорит красиво, ни работы, ни денег не имеет, документы посеял. А еще его рекомендует Боба.

– Ну да, – кивнул бармен, – вроде приличный клиент.

И судьба Ивана Павловича решилась без его участия. Увы, я был к тому моменту мертвецки пьян и не мог выразить своего отношения к происходящему.

Глава 5

– Господи, – перепугался я, выслушав рассказ, – мне не справиться с работой в цирке.

– Ерунда, – утешил Антонио, – насчет костюма не беспокойся, подберем!

– Я никогда не выступал на публике и, если честно, даже не хочу пробовать, актерство не моя стезя, я принадлежу к людям интравертного склада и не обладаю энергетикой, необходимой для подпитки зрителей, – отбивался я.

– Как он говорит! – восхитился Антонио. – Настоящий шпрех! Здорово! Выезжаем в шесть! Сегодня нам свезло, никуда тащиться не надо! В соседнем доме работаем. Во, Ваня, это ты удачу принес! Мы давно в простое, а когда с тобой в баре сидели, Энди мужик позвонил, у ихней конторы сегодня юбилей, он коллегам сюрпрайз сделать хочет. Да еще идти всего через двор! Энди сказал: «Этот Ваня, похоже, из фартовых».

– Не волнуйся, – хлопнул меня по плечу Мара, – ты шикарно выступишь!

– Нет, нет, ничего не получится, – затряс я головой.

– Откуда ты знаешь, если не пробовал? – засмеялся Мара. – Я тоже боялся фляк крутить, когда начинал. Знаешь, как наш отец говорил: «Отключи глупость, тело умней головы, само все сделает, главное, не мешай ему!»

Я уставился на Мару. В принципе, парнишка прав. Если не откусить от яблока, то и не узнаешь, каково оно на вкус, а ведь зеленый плод, вопреки ожиданиям, может оказаться восхитительно сладким.

– Давай, Ваня, выручай нас, – поддержал его Антонио, – поверь, ты родился шпрехом! Вот на перш тебя не зовем, ты с него гробанешься, и на канат не ставим, не твое там место!

– Кураж поймаешь, и покатит, – потер руки Мара.

Неожиданно для самого себя я вдруг сказал:

– Но у меня даже нет чистой рубашки!

Мара засмеялся и открыл большой шкаф.

– Во, держи, голубая, тебе пойдет!

Я машинально взял вешалку и удивился.

– Это же сорочка милиционера, форменная, на плечах штрипки для погон.

– Носи на здоровье, – махнул рукой Антонио. – Она новая, никто ни разу не надевал.

– Чегой-то я не помню, как эта рубаха к нам попала, – протянул Мара. – Так как, Ваня?

Лишь временным умопомешательством можно объяснить мое дальнейшее поведение, я не только натянул на себя чужую одежду, кстати, идеально подошедшую по размеру, но и бойко воскликнул:

– Хорошо. Попробую себя в роли этого шпреха.

– Во! Супер! – подпрыгнул Антонио.

Братья, как по команде, развернулись и вышли из комнаты.

Я остался один и попытался оценить ситуацию. До сих пор мне в голову никогда не приходила мысль сбежать из дома. Я всегда, даже в подростковые годы, смирялся с обстоятельствами, съеживался и ждал, пока буря успокоится. Бунтовать и размахивать шашкой – это не в моем характере. Но вчера случилось нечто, так и не могу понять, что именно, заставившее меня поступить вопреки здравому смыслу. И что теперь делать? Поблагодарить простых сердечных парней, решивших помочь абсолютно незнакомому мужчине, и вернуться домой? Увидеть Нору, которая поверила коварной Варваре и решила подвергнуть секретаря унизительному анализу на установление отцовства? Впрочем, ничего позорного в процедуре нет, возьмут ватную палочку, поскребут ею по внутренней стороне щеки и через некоторое время выдадут вердикт: господин Подушкин не имеет ни малейшего отношения к больной Нине. Отчего бы мне не согласиться на это и не снять с себя подозрения? Боюсь, вам трудно понять меня, вопрос не в малышке, а в Элеоноре, не поверившей человеку, который много лет работает на нее. Неужели моего слова оказалось не достаточно? Или хозяйка в глубине души всегда считала меня непорядочным? Я не смогу более служить ей, это не истерика, а обдуманное решение, увы, я способен поддерживать отношения лишь с теми… Внезапно мысли сделали резкий крен в сторону. А деньги? Нора ни секунды не сомневалась: ее секретарь выписывал поддельные счета! Это же настоящий плевок мне в душу! На этом фоне чушь с наркотиками, которую выдумала Николетта, выглядит невинной шуткой!

Нет, я никогда не вернусь назад. Я подошел к засаленному креслу и опустился на продавленную подушку. И куда деваться? Ни документов, ни денег. Впрочем, имей я паспорт, все равно не смог бы им воспользоваться. Очень хорошо знаю Нору, она сейчас крайне зла и уже начала искать посмевшего взбунтоваться секретаря. При обширных связях моей бывшей хозяйки она легко обнаружит любое мое убежище.

Внезапно мне вспомнился старый анекдот про глубоко религиозного Семена, который тонул в реке. Он изо всех сил молотил руками по воде и просил: «Боже, спаси меня». Вдруг мимо поплыло бревно, но Семен не схватился за него, он продолжал молиться: «Господи, помоги!» Тут около него очутилась лодка, но тонущий не обратил на нее внимания, утроил просьбы к небу и… утонул. Представ перед престолом Господним, Семен с обидой сказал:

– Я жил праведно! Почему ты не помог мне?

– Я послал тебе бревно, потом лодку, – изумился Бог, – но ты не отреагировал. Неужели ждал, что я сам прыгну в реку?

Мораль: всякому человеку дается шанс, надо просто его использовать.

Бродячий цирк – последнее место, где Нора станет искать сбежавшего секретаря. Может, Мара прав и у меня талант этого, как его там, шпреха?

Я вскочил на ноги. Представление дают по вечерам, значит, утро и день у меня свободны. Иван Павлович, очнись! Твое доброе имя замарано грязью, необходимо отмыть его. Я знаю, что никогда не прикасался пальцем к Варваре! Я даже не знаком с ней, но она заявилась к Норе и звонила до этого мне по телефону. Следовательно, некто решил опорочить меня. Почему? Кто он, мой Яго?[9]9
  Яго – герой трагедии Шекспира «Отелло», оклеветавший невинную Дездемону.


[Закрыть] Я непременно найду негодяя, заставлю его рассказать Норе правду и… и… никогда не вернусь к ней. Вот только смыть черное пятно с репутации необходимо. И как действовать? Я ничего не знаю о Варваре, ни адреса, ни телефона. Детская поликлиника! Очень хорошо помню, что на обложке истории болезни тщедушной Нины стоял штамп «Клиника имени академика Кладо». Сейчас узнаю адрес сего заведения, съезжу туда и выясню, где живет девочка Нина Чижова. Так, куда я положил ключи от машины?

Я ринулся к скомканному пиджаку и тут же сообразил, что автомобиля-то нет!

– Эй, Ваня, – всунулся в комнату Мара, – тебе какое имя больше по вкусу: Вова или Серега?

– Абсолютно без разницы, а почему ты спрашиваешь? – удивился я.

– Ты ж без документов, – пожал плечами парнишка. – У Энди есть два паспорта, один на Владимира, другой на Сергея, выбирай!

– Откуда у него чужие удостоверения личности? – поразился я.

– Не парься, – отмахнулся Мара, – ксивы настоящие, с московской пропиской. Я бы на твоем месте стал Вовкой, и фамилия у него красивая. О, глянь!

Улыбаясь, акробат сунул мне бордовую книжечку, я машинально уставился на страницу. Следует признать, мужик на фото слегка похож на меня, простое русское лицо, без особых примет. Ну-ка, достаньте свой паспорт и внимательно изучите снимок, думаю, он вам не очень понравится. Я всегда удивлялся, ну коим образом представитель власти, глянув на черно-белое изображение десятилетней давности, может опознать меня? Кстати, отсутствие сходства фото с оригиналом легко объяснить: пополнел, сменил прическу, обзавелся очками. Так, год рождения тоже не совпадает, я на шесть лет старше, но все говорят, что выгляжу моложе. И как теперь мне следует представляться? Владимир Тарасович Задуйхвост. Ну и ну, Мара прав, фамилия редкостной красоты. Внезапно на душе стало легко. Пусть Нора обломает зубы, разыскивая Ивана Павловича Подушкина, а тем временем Владимир Тарасович Задуйхвост спокойно займется расследованием, обнаружит мерзкую девчонку Варвару и серьезно поговорит с ней.

– Понравилось? – прищурился Мара. – Клево!

– Извини, пожалуйста, но я хотел уточнить по поводу оплаты, не дадут ли мне небольшой аванс, – тихо сказал я, – видишь ли, у меня нет ни копейки. Вчера я спустил всю наличность в баре.

– Деньги выдает Энди, – пояснил Мара, – раз в месяц, получка завтра.

– Мне сейчас надо съездить по делам… э… не мог бы ты… одолжить чуть-чуть?

Мара помотал головой.

– Не, у меня ваще ни копейки. Антонио!

– Че? – ответил голос из коридора.

– Бабки есть?

– Пусто, – сообщил средний брат.

– Жозефина! – завопил Мара.

– Ну? – долетел издалека женский голос.

– Дай сотняшку.

– Пошел вон.

– Очень надо!

– Кому?

– Мне.

– Тебе не дам.

– Это почему? – обиделся Мара.

– По кочану, – отрезала невидимая Жозефина.

– Вот пакость! – обозлился акробат. – Погоди, Ваня! Мими! Поди сюда!

В комнату влетела макака.

– Слышь, – заискивающе попросил парень, – дай пенендзов.

Обезьянка сложила фигу и повертела ею перед носом Мары.

– Это ему надо, – пояснил акробат, показывая на меня.

Мими кивнула, подошла к шкафу, вытащила темно-синюю спортивную сумку, порылась в ней, выудила ярко-красное портмоне, достала оттуда купюру в пятьсот рублей и протянула мне.

Я ошарашенно взял ассигнацию.

– Спасибо, Мимиша, – обрадовался Мара, – ты настоящий друг!

Макака улыбнулась, издала пару резких звуков и ушла.

– У обезьяны есть деньги? – отмер я.

– Мими очень хозяйственная, – с завистью заметил акробат, – и экономить умеет.

– Здорово, – только и сумел сказать я.

– Ксива при тебе, бабки тоже, – подвел итог парень. – О! Мобила! Значитца, так! Иди к Бобе, в бар за углом, он поможет, скажешь ему: «Работаю сегодня у Морелли, нужна труба».

– Сейчас семь утра, – напомнил я, – питейное заведение закрыто.

– В окно постучи, – зевнул Мара, – Боба там спит, в задней комнате.

Через сорок минут после разговора с младшим Морелли я влез в маршрутное такси и устроился на удобном месте у окна. В кармане лежали паспорт, деньги и сильно поцарапанный сотовый, явно принадлежавший ранее маленькой девочке. Отчего мне пришла в голову такая мысль? Мобильный был ядовито-розового цвета, а его заднюю панель украшали многочисленные наклейки в виде кошечек.

– Пристегните ремни, взлетаем, – заорал шофер маршрутки, – извиняйте, хавки и выпивки не будет, полет пройдет на сверхзвуковой скорости, просьба не писаться, а то выброшу на ходу!

Взвизгнув колесами, «Газель» ракетой понеслась прямо по тротуару. Я зажмурился: сейчас врежемся в один из многочисленных ларьков у метро. Через пару секунд глаза открылись. Никто из пассажиров не выказывал ни страха, ни возмущения. Две девушки с наушниками на голове мирно внимали любимым мелодиям, толстый парень играл на телефоне в тетрис, пожилая дама вязала крючком, остальные читали. Очевидно, слалом между торговыми точками и мат, который изрыгал шофер, ловко огибая будки с газетами и овощами, были для всех будничной ситуацией.

Я прижался лбом к стеклу. В Москве существует несколько реальностей, и они практически не пересекаются. Иван Павлович, сын популярного писателя и столичной актрисы, с детства жил в роскошной квартире, окончил престижный вуз, спустя некоторое время попал на службу к Элеоноре и снова обитал в роскошных апартаментах, в личной комнате, не заботясь о быте. Проблем, связанных с уборкой, стиркой, глажкой и готовкой, у него не было. Домашнее хозяйство у Норы ведет домработница Ленка, ленивое, косорукое создание. Я просто бросал рубашку в бачок и вынимал из шкафа свежую. У меня имелась машина, недорогая, но вполне приличная, и Элеонора исправно платила мне причитающееся жалованье. Я посещал консерваторию, старался не пропускать театральные премьеры, покупал книги и был твердо уверен: в спальню ко мне никто не войдет без стука.

Теперь же я очутился в ином мире, где несколько человек спят в одной комнате, можно купить в семь утра у хозяина сомнительного бара явно краденый мобильный, выступать на арене цирка, носить имя Владимир Задуйхвост и брать деньги в долг у обезьяны. Скажи мне кто-нибудь неделю назад, что я окажусь в подобной ситуации, я бы воскликнул: «Помилуйте, господа, это по меньшей мере неприлично».

А сейчас я трясусь в маршрутке, страшно довольный тем, что удобно устроился у окошка. Кстати! Надо приобрести Мими небольшой подарочек. Интересно, она любит пирожные? Обезьянка была со мной очень мила, поделилась заначкой, надо ее отблагодарить.

Глава 6

На ресепшн в клинике имени Кладо сидела симпатичная женщина лет сорока. Быстро отметив, что у нее на пальце нет обручального кольца, я расцвел самой нежной улыбкой:

– Доброе утро!

– Здравствуйте, – профессионально вежливо ответила дама.

– Не могли бы вы мне помочь?

– Если сумею.

– Посмотрите, состоит ли здесь на учете Нина Чижова, ей едва исполнился год.

Женщина нахмурилась.

– Сведений о пациентах мы не даем.

Я постарался изобразить смущение.

– Да, конечно, но… видите ли… э… понимаете… ладно, буду откровенен. Я работаю помощником у очень влиятельного и богатого человека, он влюблен в девушку, Варвару Чижову, на мой взгляд, малопривлекательную юную дурочку.

– Вы настроены против молодых женщин? – начала кокетничать бабенка.

– Конечно, нет! Наоборот, мне очень нравятся двадцатипятилетние красавицы, такие, как вы, – лихо польстил я начинающей увядать матроне.

– Представляю, что думает по этому поводу ваша жена, – прозвучало в ответ.

– Я холост, но не обо мне речь.

Тетка за стойкой поправила волосы и заулыбалась, я быстро продолжил:

– Так вот. Варваре Чижовой нет еще и восемнадцати, хозяин просто ошалел, только о ней и думает, забросил дела, скупает бриллианты килограммами.

– Повезло ей, – завистливо вздохнула собеседница.

– Только не моему патрону, – живо изобразил я возмущение. – Эта Варвара! Пробу ставить негде! Корчит из себя невинную школьницу, а у самой есть младенец, он наблюдается в вашем заведении.

– Ну и ну! – покачала головой дама. – Современная молодежь абсолютно беспринципна!

– Вот-вот, я, как узнал про обман, сразу сюда и примчался, дайте справку про Нину! – подхватил я.

– Что вы! – испугалась дама. – Меня за такое уволят!

Я нахмурился, потом снова улыбнулся.

– Давайте сделаем так! Вы смотрели компьютер, искали в нем данные о, допустим, Чижовой Наташе, а я случайно увидел слова «Чижова Нина» и в тот момент, когда вы отвернулись, записал ее домашний адрес. Понимаете? Вы, врач, не виноваты, искали некую Наталью.

Дама рассмеялась.

– Я не врач и даже не медсестра, а простой администратор. Сейчас, секундочку, Чижова Нина, адрес по прописке: улица Фарфоровый Завод, дом сто.

– В Москве есть такая? – изумился я.

– Да, – кивнула женщина, – она здесь неподалеку. Выйдете из клиники, повернете направо, и перед вами Фарфоровая. Только вот странность! Как, вы говорите, зовут малолетнюю обманщицу, которая задумала выйти замуж за вашего шефа?

– Варвара, – ответил я.

– Мать Нины зовут Елена Петровна, – пожала плечами администратор, – так в компьютере записано.

– А другой Чижовой нет?

– Чижевская Юлия не подходит?

– Мне нужна Чижова Нина.

– Ну тогда это она.

– Может, малышку оформила на себя бабушка, – пробормотал я, – порой случается такое, когда не хотят портить биографию слишком юной мамаши. Огромное вам спасибо, я непременно разберусь.

– Это все? – с легким разочарованием осведомилась собеседница.

Мне не хотелось обижать милую женщину, которая решила пококетничать с холостяком, поэтому, понизив голос, я спросил:

– Как вас зовут?

– Роза, – ответила администратор.

– А я Ва… Володя. Не будете возражать, если на днях я загляну сюда еще разок?

– Я работаю сменами, – зарделась Роза, – сутки тут, двое дома.

– Увы, я тоже имею напряженный служебный график, – грустно сообщил я, – но, может, наши выходные совпадут?

– Буду ждать, – улыбнулась Роза.

Я помахал ей и живо выскочил за дверь. Если кто-то из вас счел мое поведение отвратительным, он не прав. Я вовсе не собирался обманывать Розу и, естественно, более не явлюсь в клинику, но у перезрелой дамы возникло ощущение, что она понравилась посетителю, значит, еще не вышла в тираж. А такие мысли очень положительно влияют на всех представительниц женского пола в возрасте от пяти до ста лет.

Нужный дом оказался красивым, недавно построенным зданием из светло-серого кирпича. Я открыл добротную дверь и наткнулся на консьержа, скорее даже охранника, одетого в черную форму.

– К кому идете? – сухо осведомился он.

– К Чижовой Елене Петровне, – в тон ему ответил я, понимая, что, скорей всего, направляюсь не туда.

Если Варвара живет в здании, где квартиры стоят не меньше миллиона долларов, то у нее нет необходимости выклянчивать алименты у небогатого Ивана Павловича.

– Третий этаж, – сказал парень, – вот лифт.

Кабина была отделана панелями из красного дерева, а когда я вознесся на нужную высоту и вышел из подъемника, то увидел белый ковер, устилавший пол, и единственную дверь на площадке. Интересно, сколько денег местная администрация тратит на химчистку? Или за нее платят жильцы? Нет, я определенно ошибся. Варвара совершенно не похожа на девочку из обеспеченной семьи. Но все же следует поговорить с этой Еленой Петровной, другой-то Нины Чижовой в клинике имени Кладо нет. Я ткнул в звонок.

– Кто там? – незамедлительно донеслось из домофона.

Подавив желание ответить: «Почтальон Печкин», я громко воскликнул:

– Откройте, пожалуйста, это по поводу Нины!

Дверь распахнулась, на пороге появилась рослая девушка в полупрозрачном пеньюаре, ее глаза спокойно смотрели на меня.

– Нина? О ком идет речь?

– Сделайте одолжение, позовите Елену Петровну Чижову, – попросил я.

– Слушаю.

– Это вы?

– Да, – кратко ответила хозяйка.

– Вашу дочь зовут Ниной?

– У меня нет детей.

– Нина Чижова, годовалый младенец, – попытался объяснить я.

Елена помотала головой.

– Вы ошибаетесь. Я только неделю назад вышла замуж и никак не могла успеть родить. Понимаете, беременность у женщины длится девять месяцев!

Несмотря на то что последнюю фразу девица произнесла вежливо, мне стало ясно: она откровенно издевается над незваным гостем.

– Некоторые особы, выйдя из загса, торопятся к детской коляске, которую качает нянька или бабушка, – пошел я в атаку, – невинность невесты в наше время скорее исключение.

– Вы осмелитесь повторить это в лицо моему супругу? – усмехнулась Елена. – Сразу предупреждаю, он долгие годы занимался боксом.

– Простите, если я показался вам грубияном, – живо сменил я линию поведения, – разрешите представиться… э… Владимир Оборвихвост.

Елена засмеялась и тут же сказала:

– Простите, наверное, вас обижает такая реакция на вашу фамилию?

Я развел руками.

– Давно привык! У меня она очень редкая!

Причем настолько, что я ухитрился забыть, что написано у меня в паспорте. Кажется, я перепутал, не Оборвихвост, а Вырвихвост, но этого госпоже Чижовой лучше не знать.

– Однако не в фамилии дело, я секретарь общества «Добрая душа», мы помогаем больным детям, собираем для них деньги, – продолжал я.

– Понимаю, – кивнула Елена, – но финансами в нашей семье ведает муж. Майкл вернется с работы около девяти вечера, если спешно не улетит в командировку, его бизнес требует постоянного присутствия. Вам следует обратиться к моему супругу. Впрочем, если вас устроит сто долларов, я охотно дам их для несчастных инвалидов, но вам придется оставить чек или квитанцию.

– Вы неправильно меня поняли! Я пришел не просить деньги, а дать их!

Брови Елены поползли вверх.

– Да?

Я кивнул.

– Наше общество, как я уже говорил, оказывает помощь больным, нуждающимся в деньгах на лечение. Некоторое время назад в «Добрую душу» обратилась мать Нины Чижовой, она представила выписку из истории болезни, девочка наблюдается в клинике имени Кладо и, увы, находится в тяжелом состоянии.

– Клиника, – неожиданно воскликнула Елена и сделала шаг назад, – жесть! На карточке стоял штамп!

– Вы вспомнили Нину? – насторожился я.

Елена схватила меня за руку, втащила в прихожую, захлопнула дверь и сердито сказала:

– Какого черта ты сюда приперся?

– Девочка серьезно больна, а у Варвары нет денег на лечение, вот мы и решили выделить дотацию.

– Что за Варвара? – нервно перебила меня Елена.

– Юная девушка, школьница, она назвалась матерью девочки.

– Ерунда, – зашипела Елена, – убирайтесь прочь! Не говорите глупости!

– Может, ваш муж в курсе дела? – нажал я на болевую точку. – Я приду попозже, около десяти вечера, ок?

– Не смейте даже приближаться к нашей квартире! – воскликнула Елена.

Голос молодой женщины звучал уверенно, в нем слышалось справедливое негодование, но в глазах мадам Чижовой явственно читался страх.

– Хорошо, – мирно согласился я, – поеду к нему на работу, дайте адрес офиса.

– Офигел, дурак? – Девица вмиг выпала из образа добропорядочной жены.

– Я обязан выполнить свою работу.

Елена схватила со столика изящную сумочку, вынула из нее кошелек, достала несколько ассигнаций, протянула их мне.

– Держи и уходи.

– Не могу! Просьба о помощи зарегистрирована, сумма выделена, я должен ее вручить.

– Вас обманули!

– Нет, мы тщательно проверяем бумаги! Нина больна!

– И что, эта Варвара указала адрес по улице Фарфоровый Завод? – взвилась Елена.

Я торжествующе улыбнулся.

– Она предъявила медицинскую карту и сказала, что сама явится за средствами, дескать, дома дед алкоголик, он отнимет у нее деньги и пропьет. Нам показалось подозрительным ее поведение, поэтому я поехал в лечебницу и удостоверился: Нина Чижова состоит у них на учете, девочка больна. Варвара не солгала. И адрес я взял из документов медицинского учреждения. Вот только маленькая деталь: матерью девочки там записана не Варя, а Елена Петровна. Правда, странно?

Хозяйка села в кресло, потом вдруг спросила:

– Сколько тебе дать, чтобы ты ушел и больше не появлялся? Тысячи баксов хватит? Впрочем, я удвою сумму, если ты успокоишь идиотов-благотворителей, скажешь им: «Ок! Чижова бабки получила!» Соглашайся, это выгодное предложение, ты получишь две штуки от меня и те, что на Нинку выписали!

– Ничего не получится! – воскликнул я. – У нас строгий учет! Требуется подписать бумаги.

– Вытаскивай ведомость, – кивнула Елена, – оформим в наилучшем виде.

Я без приглашения опустился на диван.

– Леночка, насколько я понимаю, Нина ваша дочь?

– Не твое дело! Забирай лавэ и отваливай, – обрела истинное лицо красавица.

– Очень глупое поведение! И уж ни в коем случае вам нельзя оставлять автограф на документах, – укоризненно сказал я. – Предлагаю бартерную сделку: вы рассказываете, где Варвара, а я молчу про Нину. Ваш муж ведь не знает про девочку? Кстати, еще один совет: если вы стали жертвой шантажиста, никогда не платите денег, мерзавец не успокоится, будет постоянно выкачивать из вас средства. А мне не нужны деньги!

– Чего же ты хочешь? – спросила Елена.

Я закинул ногу на ногу.

– Адрес Варвары. Она заявила, что я являюсь отцом ее ребенка, Нины Чижовой.

– Ты кто? – на этот раз с искренним удивлением поинтересовалась Елена.

– Сейчас объясню, – ответил я и рассказал ей почти всю правду, вернее, в моем повествовании не было лжи, просто я был не до конца откровенен, не назвал свое настоящее имя и не упомянул о Норе.

– Не знаю никакой Варвары, – вздохнула Елена, когда мой рассказ иссяк.

– Леночка, вы обманщица, – мягко укорил я.

– Честное слово, никогда не слышала о ней.

– И о Нине тоже?

Чижова встала и начала ходить по холлу.

– Ну ладно, – решилась она, – это дурацкая история, но я в нее вляпалась. Понимаешь, мой отец был истово верующий человек. Прямо псих с иконой! Дома пост держали постоянно, даже на Пасху и Рождество отец нас в еде ограничивал. Детство у меня было, слов нет, жесть! Подъем в пять утра, час на молитву, потом уборка квартиры и в школу. Все девочки в коротких платьях, я подолом пол мету, на голове платок. Ни о каких там спортивных секциях или театральных кружках даже заикаться нельзя, в них «беса тешат». Уроки отсидела – и домой! Телевизора, радио, магнитофона у нас не было, даже телефон отец срезал, потому что это «адское изобретение». Ванная комната у нас запиралась на ключ, в душ пускали лишь по четвергам.

– Почему? – изумился я.

– Каждый день моются только блудницы, – горько улыбнулась Елена.

– Похоже, ваш отец мало общего имел с истинно верующим человеком, – покачал я головой.

– Фанатик, – кивнула хозяйка, – в самом ужасном его проявлении. Маму он мучил еще больше, чем меня, и в конце концов мы сбежали, насыпали ему в воду снотворное и деру! Прямиком на вокзал кинулись, сели в поезд и в Москву подались, решили, здесь он нас не найдет.

Елена перевела дух и продолжила:

– И точно! Больше я папашу не видела, через год узнали – он умер. Первое время нам с мамой туго пришлось, затем она пристроилась пиццу на дом развозить, а я работала в магазине продавщицей. Ну и произошла с мамой потрясная история, она вышла замуж за американца, вернее, он из наших, укатил в семидесятых в Атланту, бизнес поднял, разбогател. Короче, мать сейчас в шоколаде: собственный дом, несколько машин, счет в банке.

– А вас она кинула?

– Нет, конечно, с собой звала.

– Почему же вы не поехали?

Елена поманила меня пальцем.

– Пошли на балкон, я дома не курю. По какой причине я решила в Москве остаться? Влюбилась. Думала, всю жизнь вместе проведем, забеременела, ребеночка родила, Нинку, а он…

Девушка оперлась на перила лоджии и замолчала.

– Бросил вас, – завершил я за нее фразу.

– Ага, – по-детски шмыгнула носом Елена, – я маме про беременность ничего не сообщала, думала, она ругаться станет, кричать: «Штампа в паспорте нет, а в постель с мужчиной легла». Толик мне твердо пообещал: появится ребенок – женюсь. Но он даже в родильный дом ни разу не приехал! Исчез! Я сюда одна вернулась, вернее, с Ниной. А через некоторое время звонок из Атланты: Олег, отчим, на проводе, мило так попросил: «Элен, приюти на время сына моих друзей, Майкла. Он тоже этнический русский, едет в Москву по делам бизнеса, открывает в России сеть магазинов!»

Отказать Олегу я не могла! И дико испугалась! Этот Майкл увидит Нинку, расскажет своему отцу, тот насплетничает другу, Олег, ясное дело, пристанет к маме с вопросами, вот правда наружу и вылезет!

– Вы молчали о дочери? – изумился я.

Елена кивнула.

– Но почему?

– Боялась, – тихо ответила девушка, – папино воспитание сработало, думаю, в нем все дело. Ну чего стыдного в ребенке?

– Ничего, – пожал я плечами.

Елена скрестила руки на груди.

– Так все запуталось! Эту квартиру мне Олег подарил, сказал: «Живи счастливо, ни о чем не думай, учись в институте». А меня любовь закрутила, я учебу забросила, родила невесть от кого.

– Ясно, – сказал я.

– Ничего тебе не ясно, – обозлилась Елена, – все из-за отчима случилось! Он хотел как лучше!

– А вышло как всегда, – процитировал я культовое выражение.