Текст книги "Сволочь ненаглядная"

Автор книги: Дарья Донцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 9

Ночью мне не спалось, а когда наконец удалось задремать, перед глазами стали возникать чудовищные картины. Вот незнакомый юноша, почти подросток, худой, оборванный и грязный, сидит в переходе, положив перед собой шапку. Рядом табличка «Помогите Егору на хлеб». Следом появилось лицо Насти, странно белого цвета, синеватые губы забормотали:

– Лампа, найди Егора, отдай баксы, слышишь, отдай!

Лицо ширилось, увеличивалось в размерах, глаза вылезали из орбит, кожа на щеках и подбородке треснула, обнажился желтый череп.

– Лампа, – сурово сказал он, уставившись пустыми глазницами, – верни деньги, а то прокляну.

Не в силах сказать ни слова, я замычала. Череп приблизился вплотную к моему лицу и заверещал:

– Лампадель, Лампадель…

От ужаса мои глаза распахнулись, и в неверном, дрожащем свете ночника я увидела прямо перед собой издевательски оскаленную физиономию.

– А-а-а, – в полном ужасе, понимая, что кошмар продолжается, завопила я, – помогите, спасите, отдам деньги, все до копеечки, не сомневайся.

Жуткая морда отодвинулась, и я увидела озабоченное лицо Сережки.

– Лампадель, чего орешь дурниной?

– Боже, – вырвался из груди вздох, – дрянь какая-то приснилась.

– Оно и видно, – хмыкнул Сережка, – я сначала решил, что ты телик не выключила.

Потом он перевел глаза на столик и, ткнув в него пальцем, добавил:

– Так, так, слопала две шоколадки, штук десять мандарин да бутерброд с колбаской. К тому же читала книжечку «Кровавые руки». Знаешь, от такого «коктейля», принятого на ночь, даже Терминатор взбесится.

Недовольно ворча, он пошел к себе. Постанывая и потряхивая отчаянно болевшей головой, я села на диване. Хорошо еще, дружочек, что тебе неизвестна вся правда!

Заснуть в ту ночь так и не удалось. Прокрутившись с боку на бок, я приняла разумное решение. Не хочет Рагозин искать Егора, не надо, сама займусь. Кстати, Настя указала его предполагаемый адрес – Новокисловский проезд, дом 29. Может, он до сих пор живет там!

Утро принесло снегопад и потепление. Юлечка пожаловалась:

– Нога болит.

– На смену погоды реагирует, – пояснила Катя, – ничего, анальгинчик прими. Кстати, сегодня я дежурю, не ждите.

– Я тоже приду поздно, – встрял Кирюшка.

– Почему? – поинтересовался старший брат.

– Спектакль готовим к Восьмому марта, – пояснил младший, – буду медведем.

– Лучше бы Серым Волком, – фыркнул Сережка.

Но Кирюшка не обратил внимания на подкол и убежал.

Я проводила домашних, убрала со стола, прогуляла собак и отправилась на поиски Егора.

Дверь нужной квартиры не открывали. Постояв в растерянности на лестничной площадке, я позвонила соседям. Тут же показалась девичья голова в резиновой шапочке. Из проделанных отверстий высовывались пряди волос, намазанные чем-то серым. Девица явно старалась осуществить в домашних условиях дорогостоящее мелирование.

– Вам кого? – спросила голова.

– Егора.

– Здесь такой не живет.

– Это ваш сосед.

– Мой?

Ну не мой же!

– Ваш, ваш.

– Никогда, – отрезала девчонка и чихнула.

Я ткнула пальцем в красную дверь.

– Егор тут живет?

– Нет.

– А кто?

– Что – кто?

– Ну кто там находится?

– Сейчас никого, – пояснила девица.

– Квартира пустая?

– Нет, с чего вы взяли?

– Вы сами сказали.

– Я?! – воскликнула возмущенная соседка. – Я?!

– Ну, вы же говорили, что квартира пустая.

– Правильно, Регина на работе.

Я почувствовала, как под курткой и пуловером начинает потеть спина. Да, чтобы с такой особой разговаривать, предварительно следует съесть горшок каши, желательно с медом для пущей калорийности.

– Так здесь Регина живет?

– Ну!

– Где она работает?

– В агентстве «Силуэт».

– Как туда проехать?

– Нашла справочное бюро! – гавкнула девчонка и с треском захлопнула дверь.

Я постояла у окна, выкурила сигаретку и побрела на улицу. Так, теперь найдем ближайший телефон и наберем 09.

– 83-е слушает, – монотонно отозвался бесполый голос.

– Дайте телефон агентства «Силуэт».

– Звоните в платную службу, – моментально отреагировала оператор.

Пальцы послушно набрали другой номер. На этот раз на вопрос ответили по-иному.

– Сообщите ваш телефон…

– Я звоню из автомата!

В ухо незамедлительно понеслись частые гудки. Надо же, разъединилось. Повертев допотопный железный диск, я вновь дозвонилась до справочной.

Оператор оказалась любезной:

– Мы не можем дать справку.

– Почему?

– А по какому адресу послать счет за услугу?

– Ну… сообщу свой домашний, пишите.

– Смешно прямо, – фыркнула девица и отсоединилась.

На кухне, полная злобы на корыстную справочную службу, я наконец узнала адрес агентства «Силуэт», но не успела записать координаты, как в дверь позвонили.

– Кто бы это мог прийти? – удивилась Юлечка, ковыляя ко входу.

Через секунду она радостно вскрикнула:

– Володя!

Я выглянула в коридор. Майор Костин вешал на крючок старенькую дубленую курточку, ему давно следовало купить новую. Впрочем, его башмаки тоже выглядели не лучшим образом.

Мы познакомились в тот день, когда я нашла похищенную Катю. Майор как-то быстро стал в семье своим человеком, домашние обожают его, причем каждый пользуется Володиным вниманием. Сережке он сделал совершенно особенные права, при взгляде на которые служащие ГИБДД моментально берут под козырек и кланяются вслед отъезжающей машине. Кирюшке предоставлена возможность рассматривать и чистить табельное оружие, Юлечка узнает от Володи о всевозможных интересных делах и слывет в своей газете крайне информированным репортером криминальной хроники…

Костин снял ботинки и радостно улыбнулся.

– Вот, заглянул, дело есть небольшое. Держите.

И он протянул Юле большую коробку обожаемого ею зефира в шоколаде, а мне – несколько толстых детективчиков.

– Спасибо! – воскликнули мы.

Не подарок дорог, дорого внимание. Сидевшие в коридоре мопсы тихо гавкнули, а Рейчел засопела.

– Ну и вам презент, – рассмеялся Володя и вытащил из «дипломата» три косточки из бычьих жил, две маленькие, а одну устрашающе огромную. Обрадованные собаки тут же принялись грызть игрушки.

– А где Клаус с Семирамидой? – спросил майор, доставая двух искусственных беленьких мышек. – Ах вот они, держите, ребята.

– Всех одарил? – спросила я. – Двигай на кухню, тебе повезло, на обед баранина с чесноком.

– Лампа, – с чувством произнес Володя, – ты – чудо, гений кулинарии.

– Не подлизывайся, – строго ответила я и положила в тарелку огромный кусок мяса. – Так что у тебя случилось?

– Квартиру дали! – пробормотал приятель, запуская зубы в ароматную мякоть.

– Ну да! – воскликнула Юлечка. – Наконец-то!

До сих пор Володя жил в ужасающих условиях, правда, в самом центре Москвы, рядом со Смоленской площадью. Здание, в котором находилась его квартира – старый трехэтажный дом. Майору принадлежали две комнаты в коммуналке, крохотные, темные и неуютные. В здании постоянно что-то портилось – то отключали свет, то воду. Мусоропровода, естественно, не было, и случались перебои с отоплением. К тому же страшно не везло с соседями. Половина комнат в квартире сдавалась, а в оставшихся доживали век никому не нужные старики… Надежд на улучшения условий у Костина не было никаких. Слишком большой метраж принадлежал ему, а денег на покупку новой квартиры у него не было. Володя принадлежит к таким работникам МВД, которые берегут честь мундира и никогда не возьмут взятку.

– Как же тебе удалось получить квартиру? – ахнула я.

– Повезло безмерно, – с набитым ртом пробормотал майор, – не было бы счастья, да несчастье помогло. Федор Михайлович умер.

Старик Мешков жил у самой кухни, в огромном, почти сорокаметровом зале. Тихо существовал на копеечную пенсию и, по-видимому, не имел родственников.

– Так вот, – продолжал Володя, быстро орудуя вилкой, – не успело тело остыть, как явился наследничек, родной сын. И оказался он не кто иной, как владелец «Онобанка».

– Что же он отцу не помогал? – спросила Юля.

– Не знаю, – пожал плечами Костин, – но теперь сей фрукт хочет использовать наш домишко под офис и расселяет жильцов. Мне предложили двухкомнатную квартиру в Куракино.

– Где это? – изумилась я. – Первый раз слышу.

– На полпути к Петербургу, – хмыкнул майор и облизнул тарелку, – еще десять минут езды – и Бологое.

– Нет, правда, где это? – поинтересовалась Юля.

– Новый район, только-только застраиваться начинает, – пояснил Володя.

– А метро там есть? – спросила Юля.

– Обещают.

– Когда?

– В 2025-м году.

– Ты шутишь!

– Ни минуты, – ухмыльнулся Костин.

– Квартира хорошая? – влезла я.

– Просто отличная. Две комнаты – двадцать и семнадцать метров, кухня пятнадцать, шестой этаж, дом кирпичный, вот только вставать придется в шесть утра, потому что до работы почти два с половиной часа добираться.

– Плохо, – приуныла я.

– Зато сам себе хозяин, – вздохнул Володя.

– Знаешь, есть идея, – оживилась Юля, – наша соседка Нинуля…

– Что? – удивилась я.

– Она живет с сыном-школьником в одной комнате. Вчера жаловалась, как тяжело. Парень иногда приводит друзей, оно и понятно, но Нинке приходится на пятиметровой кухне отсиживаться. Сейчас побегу к ней, вдруг согласится поменяться, такая квартира отличная…

Воодушевленная Юля схватила костыли и погромыхала на лестницу.

– Ну, Лампудель, – сыто улыбнулся Костин, – как делишки, вновь в частного агента играешь или успокоилась?

Но не успела я достойно ответить на выпад, как из прихожей раздался звонок. Очевидно, Нины не оказалось дома. Но в открытой двери замаячило сразу несколько фигур – две большие и две поменьше.

– Катюша, – раздался высокий, нервный голос, – рада?

– Простите, – отступила я в глубь коридора, – Катя на работе.

– Надо же! – воскликнул высокий, полный темноволосый мужчина. – Ну ничего, дайте-ка я вещи втащу.

Я отошла подальше. Сначала в прихожей оказалось два чемодана, потом зеленая сумка с надписью «Адидас», следом несколько кульков… За хабаром двигались хозяева: молодая шатенка с круглым лицом и две совершенно одинаковые девочки, похожие, словно крупинки гречневой каши.

– Кто вы? – удивилась я.

– Старые друзья Катюши, – улыбнулся мужик и протянул жесткую ладонь. – Будем знакомы – Иван, это моя супруга – Люся, ну а рядом дочурки – Аня и Таня.

– Здрассти, – хором сказали двойняшки и разом сдернули полосатые вязаные шапочки.

– Катюша нас приглашала, – зачастила Люся, – сколько раз говорила – приезжайте, когда сможете, вот собрались наконец детям Москву показать.

– А вы, простите, откуда? – поинтересовалась я.

– Из Кемерово, – засияли улыбкой гости, – небось слыхали?

Я безнадежно кивнула и пробормотала:

– Конечно, очень рады вас видеть.

Мужчина подхватил чемоданы, жена пакеты.

Я из вежливости приподняла сумку и тут же уронила ее. Зеленые бока заходили, как живые, словно поклажа раздраженно дышала.

– Что это? – вздрогнула я.

– О господи, – вздохнула Люся, – совсем забыла.

Она быстро наклонилась и расстегнула «молнию». Из недр сумки выбралась толстая, одышливая болонка с грязно-желтой шерстью и уставилась на мир больными карими глазами.

– Что это? – на автопилоте повторила я.

– Собачка, – пояснил Иван, – наша любимица.

– Третья доченька, – добавила Люся, – не с кем оставить, пришлось в Москву везти, надеюсь, не помешает? Она тихая, интеллигентная, воспитанная…

– Конечно, нет, – заверила я, – у нас тоже собаки…

– Знаем, знаем, – кивнула Люся, – Катюша рассказывала.

Оставив гостей устраиваться, я пошла на кухню и позвонила Кате на работу.

– Ну и что случилось? – недовольно забубнила та. – Очень тороплюсь, больного уже подали.

Надо же, говорить об оперируемом, как о жареной курице…

– Мне тоже кое-чего подали!

– Что? – не поняла Катя.

– Четверых гостей из Кемерово. Папа Ваня, мама Люся, девочки Аня и Таня и болонка, кличку пока не выяснила.

– Зачем они тебе? – изумилась Катерина и быстро добавила: – Вот этого два кубика.

– Какие кубики! – обозлилась я.

– Это я медсестре, – пояснила Катя.

– Гости приехали к тебе!

– Ко мне?!

– Ну да, клянутся, что ты их приглашала, настойчиво уговаривала…

– Я не знаю таких, – вздохнула Катя, – ну не выгонять же людей на улицу. Ладно, вернусь домой – разберемся.

Я уставилась на Володю. Тот моментально поднял вверх руки.

– Не убивай, не виноват, в Кемерово не был. Кстати, Катерина туда регулярно в командировки ездит.

Что верно, то верно. Центральной больницей шахтерского города заведует бывший Катюшин одногруппник – Костя Носов. Он частенько приглашает ее на заработки. На официальную зарплату хирурга не разживешься, со всеми дежурствами, ночными да квалификационными едва сто долларов наскребается. Вот и приходится брать платных пациентов.

В ванной зашумела вода, в коридоре послышалась возня, собаки начали знакомиться с гостьей.

– Ну я пошел, – сообщил Володя.

Захлопнув за ним дверь, я сунулась в комнату к гостям.

– Извините, мне на работу пора.

– Конечно, конечно, – с готовностью отозвалась Люся, – идите, может, приготовить чего?

– Делайте, что хотите, – разрешила я и убежала.

Уже сидя в метро, я засмеялась. Представляю, какаю рожу скорчит Юля, вернувшись от соседки!

Глава 10

Агентство явно бедствовало. Занимала контора первый этаж в блочном доме далеко от центра. И хотя у входа золотом горели аршинные буквы «Силуэт», внутри явно требовался ремонт, причем срочный, потому что, когда я села за столик к симпатичной служащей, прямо перед нами шлепнулся кусок побелки, оторвавшейся от пошедшего трещинами потолка.

Однако администраторша не смутилась. Быстро стряхнула белые крошки на пол и поинтересовалась:

– Белье, верхняя одежда?

– Извините…

– Что демонстрировать? Белье…

– Мне бы Регину!

– Плотникова занята.

– Где?

Служащая полистала крохотный ежедневник и ответила:

– Форум молодых художников, боди-арт. Если хотите, пригласите Стеллу, они одного плана с Реги.

– Нет, – коротко сообщила я, – только Плотникову. Кстати, где проходит форум?

– В Доме культуры Горбунова, – пояснила девушка, – но он продлится неделю, и Реги занята до одиннадцати часов ночи, сами знаете, мыться долго, да и рисовать тоже…

Не понимая, при чем тут банные процедуры, я кивнула.

– Берите лучше Стеллу, – настаивала администраторша, – тип тот же, данные почти совпадают, только размер ноги сорок второй, впрочем, у Клаудии Шиффер такой же…

– Спасибо, подумаю, – пробормотала я и полетела в Дом культуры.

Вот уж не думала, что дефиле вызовет такой интерес. Довольно большой зал был забит под завязку радостно гудящей публикой. Правда, выглядела она специфически. Никаких элегантных дам с vip-сумочками и эксклюзивными украшениями, не было и мужчин в смокингах. Кресла заполняла толпа, одетая самым немыслимым образом. Синий кожаный пиджак, шелковая юбка и сапожки «прощай, молодость» или белый сарафан на лямочках, толстый вязаный жилет и ботинки на «альпийской» подметке…

Впрочем, подобные прикиды ни у кого не вызывали особых эмоций. Даже парень в розовых бриджах, черных колготках и зеленой фланелевой рубашке выглядел вполне ко двору.

– Не знаете случайно Регину Плотникову? – поинтересовалась я у него.

– Она кто? – переспросил розовоштанный. – Художница, журналистка?

– Нет, манекенщица.

– «Вешалки» за кулисами, – пояснил собеседник и вытащил из кармана портсигар.

За сценой носилось безумное количество людей.

– Где найти Плотникову? – поймала я за рукав девушку в синем сатиновом халате и цветастой косынке.

Ну точь-в-точь техничка в школе.

– Там, – ткнула девица устрашающе длинным, темно-зеленым ногтем куда-то в сторону.

Но в указанном направлении нашлись только три парня с обритыми головами, в семейных трусах и босиком. Преодолев желание узнать, не холодно ли им, я терпеливо поинтересовалась:

– Где Регина?

– Реги с Мотей, – пояснил один.

– В девятой комнате, – сообщил второй.

– За роялем, – прибавил третий.

За огромным «Бехштейном» и впрямь обнаружилась крохотная дверка. Я ее толкнула и вошла. Высокая девица в красном платье с кружевами раздраженно выкрикнула:

– Отвалите, дайте отдохнуть.

– Вы Регина? – тихо спросила я.

Манекенщица раздраженно встала, отшвырнула в сторону пустой пластиковый стаканчик и злобно спросила:

– Чего надо?

Я невольно залюбовалась ею. Короткие белокурые волосы безукоризненно подстрижены, большие голубые глаза под черными полукружьями бровей мечут молнии. Тонкий, точеный нос, крупный пухлый рот и изумительная, какая-то светящаяся кожа. Словом, девчонка хороша, как ангел, но главное ее достоинство – фигура. Талию можно обхватить двумя пальцами, ноги растут прямо из зубов и никаких признаков жировых складок. Платье обтягивало ее, словно вторая кожа.

Девушка наморщила безупречный лоб и вновь грубо спросила:

– Надо чего? Ни посрать, ни пожрать не дадут, уроды. Художники! Платят копейки, а работать заставляют до ночи! – И она топнула ногой. На ее щиколотке виднелась татуировка – красно-синий орнамент из треугольников и квадратов.

Горя негодованием, она подскочила ко мне, и я с изумлением поняла, что Регина – голая.

– Платье-то нарисовано, – вырвалось из моей груди.

Плотникова хлопнула себя по стройным бедрам.

– Конечно, здесь же конкурс боди-арт. Грубо говоря, картин, созданных прямо на теле. Да кто вы такая?

– Тетя Егора…

– Кто?

– Ну с вами в одной квартире живет Егор, так он мой племянник…

– Бред, – затрясла головой Регина, – ничего не понимаю, какой Егор? Живу я одна, у меня бойфренда нет.

– Надо же, а кто до вас комнаты занимал?

– Стелла, – пояснила Плотникова. – Стелла Егорова, мы в одном агентстве работаем, «Силуэт» называется. Она съехала, а мне посоветовала, недорого и жилплощадь неплохая.

– Что же она сама не захотела пользоваться?

– Хрен ее знает, – пожала разрисованными плечами «вешалка», – может, с хозяйкой поругалась.

– Значит, Егора вы не знаете.

– Послушайте, дама, – протянула Регина. – Ни Егора, ни кого другого не знаю. Отвяжитесь, бога ради, полчаса всего на перекур дали. Думаете, легко целый день на «языке» ломаться?

– Думаю, нет, – ответила я, – только никто вас не заставляет, можешь идти мести улицы. Хорошая профессия, весь день на свежем воздухе.

Короткая фраза из трех слов, выплюнутая красавицей, повисла в воздухе. Я удовлетворенно шваркнула дверью о косяк. Надеюсь, «Клаудию Шиффер» перекосило от бешенства!

Чувствуя, как клубящаяся злоба подступает к горлу, я покатила назад в «Силуэт». Администраторша только вздохнула:

– Сразу же сказала, Реги занята, берите Стеллу.

– Я хочу сначала с ней поговорить.

– Увы, – развела руками девушка, – Егорова ушла.

– Куда?

– Домой.

– Как это вы ее посредине рабочего дня отпустили!

– Заказов нет, – печально вздохнула служащая и неожиданно разоткровенничалась: – Раньше у нас по-другому было, а сейчас прямо караул.

– Дайте телефон Стеллы! – потребовала я и принялась тыкать пальцем в кнопки.

– Аллоу, – раздалось по ту сторону провода.

– Стелла?

– Да.

– Мне нужно с вами поговорить.

– О чем же? – кокетливо протянула девчонка.

– Подробности при личной встрече, – в тон ей ответила я.

– Приезжайте, но только сейчас, – посуровела девица, – вечером я занята.

Пришлось ехать на Варшавский проспект.

Хозяйка и впрямь была невероятно похожа на Регину. Такие же белокурые волосы, большие, глуповатые голубые глаза и капризный рот. Только кожа подгуляла, очевидно, поэтому «вешалка» наложила на личико слой тонального крема толщиной с бронебойное стекло. Но все равно на носу и подбородке проглядывали расширенные поры, а щеки выглядели как-то неровно. Зато фигура! Ноги просто запредельной длины, талия невероятного объема, сантиметров пятьдесят, мальчишеские бедра, небольшая грудь.

– Так о чем шуршать станем? – поинтересовалась девчонка и провела меня на кухню.

Небольшое помещение выглядело кокетливо и без слов рассказывало, что хозяйка тут молодая женщина. Такого количества красных баночек, чашек, тарелочек и губочек мужчина просто не вынесет.

Стелла взяла чайник и поставила на плиту. Руки у девушки, увенчанные безукоризненными, невероятно длинными ногтями, оказались большими, широкими и не слишком красивыми. И ноги, обутые в симпатичные замшевые тапочки с красными помпонами, тоже не походили на Золушкины. Хотя при таком росте странно иметь тридцать пятый. Стелла вымахала под метр восемьдесят. Впрочем, у меня рост всего лишь сто пятьдесят девять сантиметров, а ношу я туфли тридцать девятого размера, зимние же сапоги и вовсе предпочитаю сорокового…

– Вы молчать пришли? – хмыкнула хозяйка.

Я опомнилась:

– Нет, конечно. Дайте мне адрес Егора.

– Кого?

– Егора.

Стелла в изумлении уставилась на меня.

– Это кто же такой?

– Егор Валентинович Платов, брат Насти Звягинцевой, он раньше жил в квартире на Новокисловской, а потом туда въехали вы.

Стелла рассмеялась:

– Уж извините, но я совершенно не знала, кто занимал до меня квартирку, да и зачем бы?

– Ну иногда люди, когда уезжают, оставляют свои координаты новым жильцам, вдруг кто звонить станет!

Манекенщица тряхнула безукоризненной прической.

– Нет, никаких телефонов или адресов мне не давали.

– А как вы нашли это жилье?

– Очень просто. Купила «Из рук в руки» и позвонила.

– Почему вы оттуда уехали?

– Интересное дело, – вспылила Стелла, – допрос устроили! Делать больше нечего, на ваши вопросы отвечать! С хозяйкой поругалась. Договаривались за сто долларов в месяц, а потом она сначала сто пятьдесят захотела, затем двести, ну я и съехала.

– Дайте телефон хозяйки.

«Вешалка» пожала плечами:

– Давно выбросила.

Пришлось уходить, ничегошеньки не узнав.

Очень не люблю, когда день проходит бесцельно, поэтому домой ехала в отвратительном настроении. По дороге обдумала сложившееся положение и решила – завтра прямо с раннего утра явлюсь на Новокисловский. Небось Регина ведет богемный образ жизни: ложится под утро, встает в полдень. Застану девицу тепленькой в кроватке и узнаю координаты хозяйки. Слегка успокоившись, я довольно бодро вошла в коридор и ахнула. Почти весь пол был устелен газетами.

– Эй, у нас ремонт?

– Нет, – буркнула выглянувшая из кухни Юля.

– Что с полом?

Юлечка закатила глаза:

– Гостья писается.

– Которая? Люся? Или двойняшки?

– Нет, конечно, собака их, болонка придурочная. Словно затычку вынули. И как только в маленьком тельце столько воды умещается.

Будто поняв, что речь идет о ней, собачка, одышливо дыша, вползла на кухню.

– Ей очень много лет, – примиряюще сказала я, – небось стресс испытала, выехав из привычной обстановки, ничего, наладится. Интересно, как ее зовут?

– Муму, – хихикнула Юля.

– Как?!

– Именно так, – подтвердила девушка, – Муму.

Ничего себе кличка, они что, Тургенева не читали?

– Муму, – спросила я, – ты почему везде лужи оставляешь? – Но не успела я закончить фразу, как болонка, апатично вздыхая, присела, и из-под тучного зада полилась блестящая струйка.

– Ну, – торжествующе возвестила Юля, – что я говорила, пожалуйста!

– Может, у нее невроз, – забормотала я, вытаскивая очередную газету.

– Невроз скоро начнется у тебя, – пообещала Юлечка, – я полы мыть с гипсом не могу, так что все писы твои.

Намотав на швабру тряпку, я поинтересовалась:

– А гости где?

– Пошли погулять.

– Ладно, сейчас уберу и приготовлю ужин.

– Люся уже сгоношила, – оповестила Юля и сняла крышку со сковородки.

По кухне поплыл отвратительно кислый запах.

Солянка! Единственная вещь, которую в нашем всеядном доме никто и в рот не возьмет. Вообще мы не привередливы и с одинаковым азартом уничтожаем домашние пироги и покупные пельмени. Но сочетание кислой капусты, сосисок и томат-пасты вызывает у всех только одни слова – спасибо, не хочется.

Сгоряча я хотела вытряхнуть «угощение» в помойку, но потом передумала. Может, Катя попробует выяснить у гостей, на сколько те приехали!

К моменту ужина я уже владела малоутешительной информацией. Во-первых, Катюня вспомнила про милое семейство.

– Люся – медсестра в реанимации, – тихо прошептала она, моя руки. – Я ей и впрямь сказала: будете в Москве, заходите.

– И адрес дала!

Катя молча кивнула.

В ходе ужина выяснилось, что семейство прибыло «не надолго».

– Недели на три, не больше, – пояснила Люся, – хотим девочкам столицу показать, кой-чего купить, ну и в театры походить, в музеи, на выставки.

– Хорошо москвичам, – вступил в разговор Иван, – столько культурных заведений, а у нас…

И он стал быстро поедать солянку. Я встала из-за стола, так и не прикоснувшись к угощению.

Культурные заведения! Да бедные столичные жители туда и не ходят, хорошо, если после тяжелого рабочего дня остаются силы на телевизор.

– Что на ужин? – закричал из коридора Сережка. – Надеюсь, котлеты?

Влетев в кухню и увидев солянку, он скорчил недовольную мину и пробормотал:

– Ну, Лампец, сколько раз…

– Знакомься, Сереженька, – быстро перебила его я. – Это наши гости из Кемерово, кстати, ужин готовила Люся.

– Очень рад, – сбавил тон парень и попросил: – Мне бы чаю, есть не хочется.

Ни Катя, ни Кирюша, ни Юля тоже не прикоснулись к сосискам, засунутым в капусту. Впрочем, приехавшее семейство съело почти все. Остатки Люся выложила на блюдечко и дала болонке.

– Она обожает солянку.

Потом все разбрелись по комнатам, а в «пищеблоке» остались только я и Муму, меланхолично жующая ужин.

– Помочь? – предложила Катя, отчаянно зевая.

– Ладно, справлюсь.

Гора тарелок постепенно перекочевала из мойки в сушку. Нет, ну до чего противная еда, даже мыть посуду неприятно. Тут до уха долетели странные, булькающие звуки. Я обернулась. Несчастная болонка стояла у холодильника, наклонив кудлатую голову.

– Эй, дорогуша, что с тобой?

Муму напряглась и выдала назад только что сожранный ужин. Маленькое тельце собачки дрожало, пушистый хвостик безвольно повис, ушки прижались, а шерстка взъерошилась.

– Ну, бедолага, – вздохнула я, убирая малоаппетитную кучку, – тоже терпеть не можешь солянку, очень хорошо тебя понимаю. На мой взгляд, подобное блюдо и пробовать не стоило.

Муму подняла хвостик и робко замахала им. Я погладила собачку. Она, в конце концов, ни в чем не виновата.

* * *

Едва часы показали десять, как я начала трезвонить в квартиру на Новокисловском. Но дверь опять никто не открывал. Небось хозяйка спит. Подергав за ручку и стукнув для порядка пару раз ногой в филенку, я достала сигареты и уселась на подоконник. Надо было прийти пораньше, с чего это я решила, будто Регина станет дрыхнуть полдня. Девчонка небось давным-давно в клубе Горбунова, и мне опять придется ехать туда.

Сигарета как-то странно пахла, словно тлеющая тряпка. Я подергала носом. Вообще я курю недавно и делаю это не слишком правильно. Люди вдыхают дым, а я – глотаю. Все попытки научиться обращаться с сигаретами правильно пошли прахом. Моментально начинается жуткий, раздирающий кашель. Зато «проглоченный» дым вызывает чувство умиротворения. Причем ментоловое курево нравится мне больше всего, и сейчас я курю именно его. Так откуда чад?

Не успела я задаться вопросом, как из замочной скважины квартиры Регины выползла тоненькая синяя струйка дыма.

Быстрее молнии я подлетела к соседней двери и позвонила.

– Что надо? – прохрипел мужик в несвежей футболке. – Пожар начался?

– Именно пожар! – завопила я. – Регина горит!

Мужчина дернул носом и кинулся к телефону. Не прошло и пяти минут, как во дворе взвыли сирены, и на лестничной клетке появились несколько парней в касках с какими-то палками в руках и ящиками за спиной. Действовали они четко и слаженно. Дверь была выбита в мгновение ока, и клубы темно-синего цвета вырвались на лестницу. Мы с мужиком закашлялись.

– Посторонись, – велел один из бойцов, таща нечто оранжевое, – не театр, чего уставились.

Но мы с полураздетым парнем только поднялись вверх на несколько ступенек, наблюдая за суетой.

– Леша, – проговорил мужик.

– Да? – не поняла я.

– Зовут меня так, – пояснил сосед и прибавил: – Ну, спасибо тебе, неровен час все бы сгорели. Вот ведь шалава. Напилась небось.

– Она злоупотребляла?

– Сколько раз на карачках приползала, – вздохнул Леша. – Третьего дня еду, а Регина стоит, качается, ключом в скважину попасть не может – тырк, тырк… Я уж и чаю попил, и поужинал, понес ведро, а она все тычется, да мимо. Ну взял я ключик и открыл. И ведь что странно, явно в стельку нажралась, а запаха никакого. Небось антиполицаем заела.

Или наркотиками накачалась. Но не успела я озвучить пришедшую в голову мысль, как один из бойцов, выйдя на лестничную клетку, сухо спросил:

– Хозяйку знает кто?

– Да, – поспешила ответить я, – а что? Регина Плотникова, манекенщица из агентства «Силуэт», она сейчас, скорей всего, в Доме культуры Горбунова, на фестивале боди-арт.

– Останьтесь до приезда милиции, – велел парень, – показания дадите.

– Зачем? – удивилась я.

Пожарный поманил меня пальцем:

– Идите сюда.

Недоумевая, я двинулась за ним. Квартира оказалась двухкомнатной, огонь затронул только спальню, коридор и гостиная, мимо которой мы прошли, были почти не тронуты, только всюду копоть и неприятный запах. Спальня же черным-черна, особенно странно выглядела кровать с обгоревшим постельным бельем. Несколько пожарных сматывало в кольцо брезентовую ленту.

– Опознать можете? – спросил парень.

– Кого?

Боец ткнул пальцем в сторону окна. Я проследила взглядом за его рукой и моментально почувствовала, как желудок рванулся к горлу. На полу, странно задрав вверх сжатые в кулаки руки, лежало тело с совершенно обгоревшей верхней частью. Лица не различить, сплошная головешка, только сверкают зубы в почему-то открытом рту. Плечи, руки, грудь – все сплошной уголь. Ниже пояса виднелись голубые коротенькие штанишки, из которых торчали невероятно белые ноги, левая украшена татуировкой на щиколотке – красно-синий орнамент из треугольников и квадратов.

Моя голова закружилась, отвратительный запах достиг ноздрей. Пожарный начал что-то говорить, но слова долетали как сквозь вату, в глазах заскакали точки, потом перед лицом словно повесили марлю, и свет погас.

Когда я пришла в себя, то услышала голос.

– Каждый третий пожар – из-за непотушенного курева, – объяснял мужик в каске, – прямо тянет их себя поджечь. Нажрутся – и с папиросой в койку. Говорим, пугаем, объясняем – без толку. Пьяному море по колено. А тут одеяло синтетическое, подушка новомодная, враз вспыхнуло. Хорошо еще, вовремя заметили.

Да и милиционер, записывавший мои показания, услыхав, что Регина манекенщица, вздохнул и протянул:

– А-а, понятно, пила небось, вот и результат.

– Родственники у нее есть?

Я только покачала головой:

– Понятия не имею. – И это было правда.