Текст книги "Смех и грех Ивана‑царевича"

Автор книги: Дарья Донцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 9

– Но я тебя видела, – уперлась Ксения. – И слышала – ты лаял. Мерзкий поступок! Все знают: если Корнелий затявкает на человека, то тот вскоре умрет. Вы вот все на меня за майонез набросились, а как оцените поведение деда, он предрек мне скорую смерть.

Эмма Геннадиевна быстро перекрестилась:

– Типун тебе на язык… Матвей Ильич не мог пожелать тебе плохого, он же прекрасно понимает: Игорь Анатольевич уже вкладывает деньги в усадьбу. Пятаков придет в бешенство, если с тобой случится беда и придется отменить свадьбу. И как Лизочка с ним расплатится? Да мы по миру пойдем!

– Говорю же, не изображал я собаку, – повысил голос старик, – уже два дня к костюму не прикасался. И нет в нем устройства для лая, один резервуар с водой. Корнелий только писает, никому кончину не предрекает. Мы же не хотим распугать посетителей. Ксения опять шутит, не видела она призрак.

И тут Родион, не отрывая глаз от тарелки, еле слышно произнес:

– Я тоже видел привидение. Шел ужинать, а пес стоял около чулана, где постельное белье хранится. Он меня увидел и тихонечко гавкнул.

– Извините, что вмешиваюсь, – не выдержал я, – но я столкнулся совсем недавно с собакой. И слегка струхнул, очень уж она мне огромной показалась. Потом сообразил, что это Матвей Ильич в образе призрака, и успокоился.

– Ага, вот видите! – с торжеством воскликнула Ксения. – Мы с Родей наткнулись на пса‑убийцу, и он гавкал. Дед, ты нас ненавидишь, поэтому и решил напугать.

Матвей Ильич побагровел, потом со всего размаха стукнул кулаком по столу:

– Молчать! Не забывай, кто ты такая. Ишь, разболталась тут… Не перегибай палку, сикозявка. Да тебя…

– Папа, замолчи! – в один голос вскрикнули Анфиса и Лиза.

– Все! – заорал старик. – Не желаю более участвовать в спектакле! Меня тут не уважают! Елизавета, выбирай, кто тебе дороже – родной отец или дура‑девка. Совсем она зарвалась, беспредельно охамела. Молчать всем! Не желаю слышать, что она невеста денежного сундука. Лично мне и без миллиардов Пятакова неплохо живется, пенсии за глаза хватает, одним кефиром питаться могу, сто пар туфель, как Фиске, мне не надо.

– Вот и до меня добрались, – хмыкнула Анфиса. – Что я‑то тебе сделала? Сижу, починяю примус.

– Папа, успокойся, – велела Елизавета Матвеевна. – А насчет твоей пенсии могу пояснить. Жалкие гроши, которые платит тебе государство, ты расходуешь на пустяки вроде драже в глазури, которое ешь тайком, но если тебе самому придется оплачивать коммунальные расходы, лекарства, еду…

– Что? – взвилась Эмма Геннадиевна. – Какое такое драже?

Ксения вскочила и выбежала из столовой. Матвей Ильич тоже встал и с криком: «Ухожу от вас навсегда!» – направился к двери.

– Папа, это смешно, – бросила ему вслед Анфиса. – Не позорься, куда ты пойдешь?

Старик неожиданно остановился:

– Уеду жить к родной матушке, измучился я в вашей усадьбе.

– Однако на кладбище сейчас очень сыро, папа, – хмыкнула Анфиса, – и грязно. У тебя не только ревматизм разыграется, но и артрит в придачу.

– При чем тут кладбище? – затопал ногами дед.

– Твоя матушка давно умерла, – пояснила младшая дочь, – ее квартиру ты продал, чтобы вложить деньги в финансовую пирамиду, которая рухнула, вот я и решила, что ты говоришь про Ваганьково.

Матвей Ильич одним прыжком преодолел расстояние до двери и исчез за ней.

– Стой! – взвизгнула Эмма Геннадиевна. – Можешь отправляться куда пожелаешь, хоть к своей матери‑жабе, которая меня ненавидела, царствие ей небесное и сковородку в аду погорячей, но я хочу знать правду о драже! Куда подрапал?

Продолжая негодовать, старушка поспешила следом за мужем. Елизавета Матвеевна молча поднялась и отправилась за родителями.

– Обожаю тихие семейные вечера, – ухмыльнулась Анфиса. – А ты, Родя?

Племянник проигнорировал вопрос тети. Затем отодвинул свой стул от стола и со словами: «Зачет через два дня, надо заниматься», – кинулся в коридор.

Анфиса повернулась ко мне:

– Видел когда‑нибудь более разных людей, чем Ксения и Родион? Первая совершенно не умеет себя вести, с детства у нее случались припадки ярости. Гневливость девчонке от деда досталась. Папенька мой вообще‑то милейший человек, но иногда его заносит. Заводится невесть от чего и начинает на метле летать, чушь пороть. Правда, надолго его не хватает, поорет, побьет посуду, а через десять минут опять всем доволен. Если его упрекнуть: «Ну зачем ты истерику закатил?», он удивится: «Кто? Я? Никогда не скандалю!» Родя же пошел в Сеню – тихий, до идиотизма интеллигентный, ни разу даже в детстве ни на кого голоса не повысил. Ксения гуманитарий, в школе не особенно хорошо училась, а Родион блестящий математик. Ну вот как это получилось? Отец и мать у них общие, воспитывались дети вместе, всего имели поровну. И ведь на свет они появились с разницей всего в несколько минут.

– Юноша и девушка близнецы, но совсем не похожи, даже внешне, – согласился я.

– Разнояйцовые двойняшки не имеют полного сходства, – пояснила Анфиса. – Вот уж не ожидала, что и Родион соврет про Корнелия.

Я взял поднос и, собирая со стола, заметил:

– Но мне‑то пес точно повстречался.

– Иван, вы шутите? – кокетливо спросила Фиса и одернула кофточку.

Декольте ее стало еще откровеннее, я отвел взгляд в сторону. Приятно посмотреть на бюст молодой девушки, но пялиться на покрытую веснушками увядающую грудь дамы средних лет не очень хочется.

– Вы правда видели Корнелия? – спросила кокетка.

– Могу его описать. Огромный, с густой черной шерстью, с круглыми ушами и здоровенным хвостом, – начал перечислять я.

– Но это просто невозможно! – подпрыгнула Фиса. – Привидений вообще не существует, и мы все точно знаем, что автор легенды о нем Семен. В усадьбе один пес – Рич. Когда Сеня нам впервые рассказал свою историю, все долго хохотали и называли ее глупостью. Собака‑привидение… Пес‑убийца… Ерундовская ерундовина, ни один здравомыслящий человек в нее не поверит. Елизавета категорически отказалась выделить деньги на маскарадный костюм. Уж не знаю, где Семен раздобыл нужную сумму, но он тайком от супруги заказал шкуру с резервуаром для воды. И вы не поверите, что было, когда Корнелий впервые показался публике, – народ визжал от ужаса и восторга, прямо как на американских горках. У нас резко возросло количество экскурсантов, и все они в один голос твердили: «Хоть бы нам пес‑убийца показался и на счастье пописал…» О том, что собака может залаять и все, кто гавканье услышит, умрут, никто не говорил. Нам пришлось признать: идея Семена гениальна. Поэтому, когда он скреативил еще одну байку и велел мне один раз, вроде случайно, рассказать экскурсантам про сейф и особый ключ, никто спорить не стал. И ведь снова получилось, как хотел Сеня. Но последствия оказались иными, чем прогнозировалось, теперь у нас армия психов в усадьбе. Один Анатолий дорогого стоит.

– Извините, а что это за история с сейфом? – поинтересовался я. – И кто такой Анатолий? О нем уже за ужином упоминали.

Анфиса встала и подошла ко мне так близко, что я ощутил от ее волос запах шампуня.

– Тебе не рассказали? Забавная сказка. Якобы Николай Винивитинов‑Бельский в тысяча восемьсот двенадцатом году, когда в Москве, отданной Кутузовым французам, вспыхнул пожар… Нет, пожалуй, начну с другого конца… – Я внимательно слушал Анфису. – …Спустя некоторое время после того, как по усадьбе стал бродить Корнелий, Семен за завтраком объявил:

– Фиса, сегодня во время первой экскурсии, когда поведешь народ по галерее с портретами, остановись и поведай следующее: «Видите изображение Николая Винивитинова‑Бельского? С ним связана весьма любопытная история. Перед смертью он, передавая сыну ключи от усадьбы, сказал: «Дорогой мой мальчик, хочу открыть тебе великую тайну. Когда войска Наполеона приближались к Москве, я понял, что столица падет и нас могут разграбить, поэтому приготовился к визиту злодеев в дом, оборудовал тайник. Сейф спрятан надежно, в нем хранятся большие ценности. А ключ имеет невероятную форму, воры никогда не заподозрят, что этим предметом можно открыть хранилище. Моя память с самого детства была слабой. Чтобы не забыть, куда положил ключ и где сейф, я заказал свои портреты. На них художник зашифровал план, как найти спрятанный клад. Слушай внимательно, я расскажу тебе, где находятся сокровища и чем открыть тайник…»

Договорить Николай не успел – скончался, так и не сообщив самого главного».

Запомнила? На этом месте сделай многозначительную паузу и продолжай дальше. Изображений Николая Винивитинова‑Бельского в усадьбе несчитано. Фон у них разный, всяких предметов на полотнах изображено множество. Вот хотя бы картина, перед которой мы сейчас находимся. Она называется «Князь Николай встречает императора». Обратите внимание, владелец усадьбы одет в мундир генерала инфантерии, в руках он держит хлеб‑соль, на плече у него висит полотенце, у ног сидит любимая собака в ошейнике, на заднем плане парк, там мы видим грабли, лопату и прочее. Во время нашей экскурсии я покажу вам другие изображения Николая, и вы поймете, почему сейф, до отказа набитый драгоценностями, до сих пор не найден и по какой причине ни один из потомков князя так и не сообразил, какая самая обычная вещь является ключом к потайному шкафу. Впрочем, сейф ли надо искать? Вероятно, наш предок зарыл шкатулку или сундук где‑нибудь в саду. Может, сокровище вовсе не в доме, а в парке? В начале двадцатого века Алексей Винивитинов‑Бельский, потративший не один год жизни на поиски клада, составил указ по усадьбе, я помню его наизусть: «Повелеваю разрешить всем живущим и работающим в усадьбе, а также желающим гостям искать клад. Ежели кто его найдет, тому полагается половина обнаруженных сокровищ, а вторая часть останется в семье». Так что если вы захотите попытать счастья, то милости просим. У входа в кассе можно приобрести комплект портретов князя Николая и дома в спокойной обстановке изучить их. Если вам покажется, что вы догадались, где находится тайник, возвращайтесь, покупайте лицензию на день поисков и приступайте к работе».

Анфиса вдруг прижалась ко мне и схватила за плечо. Я попытался отодвинуться, но потерпел неудачу, пальцы ее оказалась цепкими, она держала меня крепко, как спаниель подстреленную утку.

– Ну и как тебе эта история? – спросила дамочка, не выпуская добычу.

– Интересная, – признал я. И тут же добавил: – Но не оригинальная. Клад в замке – это классический сюжет.

Глава 10

– Семен полагал, что народ бросится искать сокровища и у нас резко возрастет посещаемость, – продолжила Фиса. – Надо сказать, он снова не ошибся. План усадьбы расхватывали как бесплатные блины на Масленицу. Народ с лупой изучал все картины усадьбы. А ведь для того чтобы их рассмотреть, надо купить копии портретов. Понимаешь?

– Птичка по зернышку клюет, – улыбнулся я. – Алчным людям надлежало приобрести билет, план, снимки, лицензию на поиск.

– Ага, в результате получалась хорошая сумма, и мы очень радовались, – кивнула Анфиса. – Но через месяц стало понятно, что мы зря ликуем. Теперь посетители неорганизованно шастали по всем помещениям, рылись в экспонатах, пытались устроить раскопки в саду. Семен понял, что выпустил из клетки голодного тигра, который может сожрать всю семью, и решил исправить ситуацию. Мы с Елизаветой перестали во время экскурсий вещать про тайник, был выпущен особый кладоискательский билет, в десять раз дороже обычного, потом объявили о повышении цены на фотографии картин. Количество охотников за чужими деньгами поубавилось. Теперь народ покупает один раз дорогой пропуск, весь день бегает по усадьбе, естественно, ничего не находит и более не возвращается. Правда, есть клинические идиоты. Хотя, слава богу, их не так много. Вот они постоянно бродят по зданию и саду, стали нам почти родственниками. Некоторые из них вполне безобидны, мы даже подружились с ними. Например, Василий. Он по жизни обычный водопроводчик, но мечтает разбогатеть, открыть собственное дело. Год назад Вася заметил в одной из комнат протечку и бесплатно все починил, а в прошлом декабре три батареи в особняке поменял, ни копейки не взяв. Лизе было неудобно, она настойчиво предлагала Василию деньги, а тот ответил: «Не переживай, княгиня, «гармошки» я бесплатно на стройке взял, а руки у меня не куплены. Ничего ты мне не должна». Теперь, если у нас какие‑то проблемы по части сантехники‑канализации возникают, мы зовем Васю. Он нам дармовой ремонт – мы ему бесплатный вход в дом и парк в любое время, хоть в полночь приезжай и ищи клад. Еще Марфа Андреевна появляется, очаровательная тетка из провинции. Эта в няньках у богатых людей служит, а каждый третий четверг, в свой выходной, у нас топчется. Деликатная, аккуратная, улыбчивая, всегда нам подарочки приносит: коробку конфет, пастилу, мармелад. Мы ей билет со скидкой продаем. Но есть и такие, как Анатолий. – Анфиса скривилась. – Ты его еще увидишь. Вроде вежливый, но настырный и вредный. Мы не пускаем экскурсантов в свои комнаты. Наши спальни, гостиная, столовая, кухня, библиотека, кабинет Сени для посетителей табу. Так Анатолий вбил себе в голову, что именно там и висят портреты с зашифрованным планом, поэтому постоянно пытается пролезть куда нельзя. Надоел, хуже псориаза! Но выгнать его невозможно. Ловим пакостника в наших апартаментах, говорим: «Вы же прекрасно знаете, что сюда нельзя». А он мигом из себя дурака изображает: «Извините, забыл, больше это не повторится». И опять за свое. Один раз я его в библиотеке застукала, он стены простукивал. Лиза мерзавца в кабинете мужа поймала. Анатолий не хамит, не качает права, сразу уходит, но через некоторое время вновь является.

Анфиса поправила пышные локоны.

– Как‑то раз, вытурив наглеца, я не выдержала и сказала Сене: «В следующий раз, когда ты решишь запустить очередную «утку», подумай о последствиях. Как только тебе в голову глупость с кладом взбрела!» Семен неожиданно ответил: «Эта история правда, мне ее отец перед смертью рассказал. А ему про сейф сообщил дед Алексей. Тот в начале тридцатых годов испугался, что Винивитиновых‑Бельских могут арестовать, имущество конфисковать, вот и обратил большую часть нажитого в драгоценности, которые тщательно спрятал. И про картины с ключом тоже правда. Только портреты заказал дед, и висят они в нашей библиотеке, посторонние туда не ходят».

Я разозлилась и стала на Сеню кричать, обвинила его во лжи, но он стоял на своем: сказку ему поведал отец, Кирилл Алексеевич. На мой вопрос, почему он раньше о кладе ни слова при родственниках не проронил, ответа не дождалась. А потом Сеня внезапно умер, и я все поняла. У зятя случился инфаркт, значит, кровообращение у него давно нарушилось, мозг страдал от недостатка кислорода, вот он и нес чепуху про сокровища. Болен он был, а мы не заметили… Ну, ладно, уже поздно, а я бессонницей маюсь. Если захочешь поболтать, заходи в мою комнату без стеснения.

– Большое спасибо, Анфиса Матвеевна, – пытаясь сделать шаг в сторону, произнес я.

Сестра хозяйки засмеялась:

– Ваня, я не княгиня, не стоит разводить цирлих‑манирлих, зови меня просто Фиса. И перестань «выкать». Ты молодой мужик, я очаровательная женщина, смешно нам по отчеству друг друга величать.

Дверь столовой приоткрылась, показалась Елизавета Матвеевна:

– Иван, вы мне нужны.

Анфиса отпустила мою руку, я быстро вышел в коридор. Хозяйка сделала несколько шагов в сторону кухни и остановилась:

– Иван Павлович, у меня к вам разговор. Видите ли, моя сестра… э… не стоит устанавливать с ней дружеские отношения. Вы мне нравитесь, за неделю работы не пришлось сделать вам ни одного замечания, но если станете проявлять интерес к Фисе, нам придется расстаться.

– Анфиса Матвеевна рассказывала мне о кладоискателях, – пояснил я, – в частности, об Анатолии. Просила быть начеку, непременно проверять все помещения, поскольку этот наглец пытается порыться в покоях, куда ему входить запрещено.

– Идите отдыхать, – кивнув, приказала хозяйка.

Я без всяких приключений добрался до своей спальни, принял душ, потушил верхний свет, лег на кровать, зажег ночник и позвонил Элеоноре.

– Ничего интересного не узнала, – как всегда, забыв поздороваться, зачастила моя нанимательница. – Кто такая убитая девушка, мы, похоже, никогда не выясним.

– А что говорят ваши источники в полиции? – спросил я.

Нора заговорила быстрее:

– Ваня, о происшествии в усадьбе ничего никому не известно. Бабичев, начальник отдела охраны Пятакова, не сообщал властям о найденном трупе, сам решил проблему. Но ты же знаешь, у меня повсюду приятели. Один из них, Виктор Серебров, некогда учился в институте с Юрием Аносовым, секретарем Пятакова, и сейчас работает у него порученцем.

– Секретарь секретаря, – улыбнулся я.

– В королевстве Пятакова Аносов занимает высокое положение, он напрямую общается с шефом. Такая честь не по рангу простым сотрудникам, к которым принадлежит Витя, – серьезно сказала Нора. – Ясное дело, Аносов многим подчиненным раздает поручения. Вообще‑то Серебров у меня в долгу. Когда‑то я ему денег в долг дала, а он вернуть сумму в срок не смог. Но бегать от кредиторши не стал, позвонил и сказал: «Прости, Элеонора Андреевна, я попал в трудное положение». Мне его честность понравилась, поэтому я предложила вернуть должок потом – услугой. И вот сейчас пришла ему пора расплачиваться. Короче, велела я Виктору все, что известно охране олигарха про погибшую женщину, разузнать и мне доложить.

Я поправил под головой подушку. Никогда не берите в долг – вдруг не сможете вовремя вернуть и от вас потребуют услугу? Мало ли что захочет кредитор, уж лучше обойтись без чужих денег, целее будете.

Нора тем временем неслась дальше:

– Виктор выяснил, что никаких документов у погибшей не обнаружено, при ней не было сумочки.

– Странно, – пробормотал я. – Как правило, женщины таскают при себе кучу всякой ерунды.

– Ох уж этот мужской шовинизм! – мгновенно зашипела Нора. – Ведь очень удобно иметь для мелочей небольшой ридикюль. Или, по‑твоему, мы, как мужики, должны расческу, телефон, косметику и прочее по карманам рассовывать? Вам давно пора брать с нас пример.

Я представил, как выхожу из машины, держа под мышкой этакую крохотную, похожую на мыльницу сумчонку, куда дамы ухитряются запихнуть невероятное количество вещей… Потом открываю ее, достаю пудреницу, сосредоточенно проверяю, не размазался ли макияж…

– Иван, ты где? – крикнула Нора.

Я вздрогнул:

– Естественно, здесь, где же мне еще быть?..

Похоже, способность задавать странные вопросы является первичным половым женским признаком. Ника Пескова, с которой у нас вот уже год длится вялотекущий роман, месяц назад, собираясь в гости, чуть не довела меня до головной боли, повторяя:

– Ваня, голубые шпильки хороши к бежевому платью? Или лучше надеть розовые?

Сначала я мычал нечто невразумительное, надеясь, что ей надоест талдычить одно и то же и она от меня отстанет. Потом еле удержался от ответа: «Дорогая, у меня всего три пары черных ботинок. Неужели ты полагаешь, что я могу подсказать, какие из ста твоих туфель подойдут к этому наряду? Все, что ты наденешь, будет смотреться восхитительно. И я не издеваюсь, говорю искренне».

В конце концов Ника заставила меня сделать выбор, я заявил:

– Бежевое и розовое смотрится чудесно.

– Ты так считаешь? Ну ладно… – протянула она, исчезая в гардеробной.

Через час мы наконец‑то пошли в прихожую за пальто. На Нике были голубая юбка с белой кофтой и красные туфли. Патриотичное сочетание, не правда ли?

– Иван, не молчи! – разозлилась Элеонора. – Отреагируй на мои слова!

– У нее не было сумочки, – повторил я последнюю фразу Норы.

– Когда люди разговаривают, они дают понять, что слышат друг друга, – не утихала бизнесвумен, – а с тобой порой беседуешь, как с подушкой, никакой реакции.

– У нее не было сумочки, – вздохнул я. – И документов тоже.

– Зачем ты заставляешь меня нервничать? – кипела Нора. – Сразу бы отозвался, и нет проблем.

– У нее не было сумочки, – ощущая себя помесью попугая с дятлом, заявил я.

– Верно, – сбавила тон Нора. – Никаких особых примет на теле, ни шрамов, ни татуировок, ни крупных родинок. Лицо разбито так, что опознать ее невозможно. Одежда хорошего качества, но массовый пошив, джинсы, пуловер не уникальны. Немного странная обувь – черные балетки из замши.

– Не по сезону, – согласился я, – сейчас лучше ходить в кроссовках или полусапожках.

– В ботильонах, – сказала Нора.

– Что? – не понял я.

– Забудь, – приказала Элеонора. – Время подкатывает к полуночи, а никто из родственников погибшую девушку пока не ищет. У Бабичева связи в полиции, он точно выяснил – ни мать, ни отец с заявлением не приходили. А как ты считаешь, кто она такая?

– Вероятно, искательница клада, которая не в добрый час оказалась не в том месте, – вздохнул я. Затем пересказал Элеоноре беседу с Анфисой и предположил: – Может, бедняжка решила тайком проникнуть на хозяйскую половину? Я вчера заметил, что домработница не задвигает щеколду на двери черного хода, и, когда мы остались одни, сделал ей замечание.

– Небось она разозлилась и отчитала тебя, – хмыкнула Нора.

– Не угадали, – улыбнулся я. – Надежда Васильевна спокойный, неагрессивный человек, она пояснила: «Бачок для мусора стоит у ограды. Елизавета не разрешает держать на кухне ведро с отходами, поэтому мне приходится бегать к нему с мусорным пакетом. Между прочим, не близко нестись, минут пятнадцать на дорогу туда‑сюда трачу. И так пять‑шесть раз в день, надоедает щеколду задвигать. У нас спокойно, никаких неприятностей не случается». Я не выдержал и укорил домработницу: «Сегодня на заднем дворе оказалась чужая женщина, она могла беспрепятственно проникнуть в здание». Она так сильно смутилась, что у нее даже затряслись руки. Правда, еще раньше я заметил у прислуги легкий тремор, а тут прямо крупная дрожь. Проследив мой взгляд, она стала объяснять: «Ваша правда, я сильно перенервничала. Сначала Ксения меня завела – прибежала на кухню и бросила там здоровенную коробку из‑под сапог. Ну неужели девочке трудно отнести картонку на помойку? Я ей сказала: «Сделай одолжение, присмотри, чтобы молоко из кастрюли не убежало». Мы фермерское берем, его кипятить надо. С намеком попросила, думала, Ксюша мне ответит: «Давай, Диди (так она меня называет), я сама к забору слетаю и пакет с мусором прихвачу». Но нет, она фыркнула: «Вот еще! Делать мне больше нечего!» Я молоко вскипятила и к помойке поплелась. У пакета по дороге ручки оторвались, коробка громоздкая, я уронила ее раз пять. Возвращаюсь, а на заднем дворе Ксюша рыдает, вы ее утешаете, а на земле женщина лежит…».

– Ваня, остановись, – велела Нора. – Я поняла, почему домработница не закрывает щеколду.

Я сменил тему:

– Если предположить, что погибшая была охотницей за сокровищем, тогда понятно, почему она надела мягкую обувь без каблука – в такой удобно бесшумно передвигаться по дому. А с кем беседовала по телефону Елизавета? Вы получили мою эсэмэску? Я сообщил вам, что Винивитинова на кого‑то орала.

– Сия дама, к счастью, не большая любительница трендеть по мобильнику, сегодня у нее было мало звонков. Все, кроме одного, от Юрия Аносова, помощника Пятакова. Кстати, Игорь Анатольевич час назад улетел из Москвы. Так вот, владелицу имения побеспокоила некая Майя Константиновна Лапина, она живет в Капотне, нигде не работает. Более подробно о ней я пока не разузнала, но номер телефона есть. Тебе надо связаться с теткой, встретиться и постараться вызвать ее на откровенность. Интересно, что они с Елизаветой не поделили?

– К сожалению, дворецкому постоянно надо находиться в доме, – пригорюнился я. – Но я подумаю, под каким предлогом отъехать.

– Уж постарайся, – велела Нора и отсоединилась.