Текст книги "Толстушка под прикрытием"

Автор книги: Дарья Донцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 4

Двухкомнатная просторная квартира Лоры с большой кухней и ванной выглядела старомодно. На секунду мне показалось, что я попала внутрь шкатулки, предназначенной для хранения драгоценностей. Темно-вишневые бархатные шторы, того же цвета ковры в гостиной и спальне, обои оттенка вина «Бордо»… Даже скатерть на столе оказалась в той же гамме.

А на кухне было такое количество утвари, что у меня разыгрался комплекс неполноценности. Похоже, я отвратительная хозяйка: из приспособлений для готовки в моем доме есть лишь толкушка, да и та не используется. А здесь столько всего! Причем большую часть штучек я ранее не видела, даже не понимаю: для чего они нужны? Вот, например, эта железная палочка с крючками или крохотная удочка из красного пластика. Что с ними делать надо?

Еще оказалось, что Лора обожает безделушки. Их у нее тьма-тьмущая, и нигде нет застарелой пыли, даже на книгах, коих немало на открытых полках. Интересно, что читает Селезнева? «Страсть на пляже», «Любовник леди Мюрей», «Принц и нищая», «Путешествие в рай», «Конфета для двоих»… Сплошные любовные романы зарубежных писателей! У такой женщины должны храниться толстые собрания фотографий. Где они? Да вот же, на верхней полке лежит стопка переплетенных в искусственную кожу альбомов. Я начала перелистывать страницы.

Замечу мимоходом: снимки очень информативны. Сколько раз я, общаясь с каким-нибудь человеком и составив о нем определенное мнение, заглядывала в Инстаграм [3]3
  Специальная программа для сенсорных телефонов. В ней люди демонстрируют всем желающим свои фотографии. (Прим. авт.)


[Закрыть]знакомого и поражалась. Мне парень показался серьезным, даже суровым, а он, оказывается, обожает дурачиться.

Но в альбомчиках Лоры не было неожиданностей, в них содержались снимки, сделанные в основном в школе – Селезнева в окружении детей и коллег. Но что меня удивляет?

Ответ на вопрос я не успела найти, потому что Иван Никифорович воскликнул:

– Вон та фигурка! На журнальном столике между креслами.

Я перевела взгляд и заметила статуэтку высотой примерно двадцать пять сантиметров. Она отдаленно напоминала известную всем Венеру Милосскую [4]4
  «Венера Милосская» – древнегреческая скульптура, созданная примерно между 130 и 100 годом до нашей эры. Эта статуя из белого мрамора изображает богиню любви Венеру. Была найдена в 1820 году на острове Милос. Сейчас считается, что ее автор Александрос (или Агесандр Антиохийский), ранее предполагали, что Венеру создал Пракситель. В настоящее время хранится в музее Лувр, в Париже.


[Закрыть], которой современный мастер приделал руки. В правой длани красавица держала журнал, в левой – большую сумку. Она была облачена в короткое платье, шею обвивали жемчужные бусы, ноги обуты в лодочки на высоком каблуке. Вот голова оказалась точь-в-точь скопирована с произведения древнегреческого скульптора, только его московский коллега из двадцать первого века украсил уши Венеры цыганскими серьгами.

– На мой неискушенный взгляд – жуть, – оценил статуэтку Иван Никифорович. – А ты что скажешь?

– У людей искусства свой взгляд, – деликатно ответила я.

– Ты бы такую купила? – спросил босс.

– Нет, – призналась я. – Вообще не увлекаюсь собирательством. А вот Лора, похоже, коллекционирует статуэтки всех мастей.

– Точно, скупает всякий хлам. В особенности ей нравятся собачки, – сказал Иван Никифорович. – Живую заводить не желает. Как-то рассказала мне, что в детстве стала свидетельницей неприятной сцены. В соседней квартире умерла молодая женщина, а у нее был пудель, которого покойная обожала. Через день после кончины хозяйки его выгнали на улицу ее родственники. Собачка плакала, как человек, просилась домой, но ее не пускали. В конце концов мать Лоры забрала бедолагу к себе. Пудель прожил в семье Селезневых много лет, оказался очень умным, благодарным. Вроде счастливое завершение истории, но Лора при всей своей любви к животным никогда больше питомцев не заводила. Мне она тогда сказала: «Вот так скончаешься внезапно, и божье создание будет мучиться. Не факт, что ему попадется добрый человек, как моя мама». Смотри, на подоконнике у нее целая семья разнокалиберных псов выставлена…

Слушая Ивана Никифоровича краем уха, я пристально рассматривала Венеру. Почему она мне кажется знакомой? Где я видела сию красотищу ранее? Ну конечно же!

Я вытащила из сумки плоский ноутбук и быстро вбила в поисковую систему нужный адрес.

– Что ты делаешь? – заинтересовался шеф.

Я развернула компьютер экраном к нему.

– На российском рынке существует журнал для женщин «Дом солнца». Он пользуется популярностью, тираж огромный. На протяжении многих лет гламурное издание устраивает конкурс «Убей лишний вес». Приглашается какая-нибудь звезда: певица, актриса, писательница (дама должна обладать избыточными килограммами и желать от них избавиться), а толстушки всей страны присылают в «Дом солнца» свои анкеты и эссе на тему, почему им хочется стать стройными. Жюри, в состав которого входят врач-диетолог, владельцы фитнес-центра и клиники пластической хирургии, психолог, еще какие-то специалисты, выбирают трех победительниц и приглашают их в редакцию. Этим женщинам предстоит соревноваться со звездой. У всех участниц, включая селебрити [5]5
  Селебрити – знаменитые, известные люди.


[Закрыть], равные условия, к их услугам консультации по питанию, спортивные занятия, всякие процедуры, ускоряющие сгорание жира, беседы с душеведом. Возможности предоставлены большие, далее все зависит от тебя. Регулярно потеешь в тренажерном зале, ходишь на болезненный массаж, ешь здоровую пищу? Тогда непременно станешь стройной. Если ленишься, жалеешь себя – ничего не получится. В Интернете каждый день публикуется отчет о том, как идет конкурс, кто сколько кэгэ скинул. Через месяц подводят итоги. Побеждает та, которая лишилась наибольшего количества жира.

– Глупость какая-то, – не одобрил затею Иван Никифорович. – Людям время девать некуда.

– Не скажите, – возразила я. – Сразу выявляется характер участниц проекта. Год назад в нем победила актриса Лена Батькова. Мне она категорически не нравилась: в прессе постоянно появляются сообщения о вздорности и скандальности звездули. Но в процессе соревнования я даже стала уважать лицедейку. Она ни разу не дала слабины, не хныкала, не жаловалась на голод. И добилась лучшего результата. Я вот тоже хочу сбросить килограммов десять, но силы воли не хватает.

– Нет в мире справедливости: нервные клетки не восстанавливаются, а жировые не погибают, – хмыкнул босс. – Какое отношение конкурс имеет к нашей проблеме?

Я откашлялась и зачитала вслух текст:

– «За победу в соревновании всем участницам вручаются особые призы – золотая, серебряная и бронзовая скульптуры «Современная Венера». Статуэтки – настоящее произведение искусства. Их специально для журнала «Дом солнца» делает скульптор Мэт Харриш, чьи работы критики называют лучшими в своем жанре. Каждый раз автор создает оригинальные версии, он не тиражирует Венер. В нынешнем году богиня любви предстанет перед вами в платье, в подвесках, украшенных бриллиантовой россыпью, и с оригинальными аксессуарами». Смотрите, у Лориной скульптуры цыганские серьги с россыпью блестящих камушков, и она в платье и туфлях, с сумкой.

– Если брюлики настоящие, то дороговат подарочек от бывшей ученицы, – пробормотал Иван Никифорович.

– И почему таинственная девица назвалась автором статуэтки, которую создал Мэт Харриш, как тут сказано? – задала я вопрос.

– Полагаю, у ваятеля в паспорте указано имя «Миша Харитонов» или «Маша Харькова», – пожал плечами мой шеф. – Наш народ ни в грош не ставит российских деятелей культуры и обожает иностранных.

– Хорошо, пусть к Лоре подошла Маша Харькова, которая ваяет Венер, – согласилась я. – Но статуэтка – заказ от журнала, конкурс начинается на днях. Что за бредовая идея преподнести приз бывшей училке, случайно попавшейся на глаза в супермаркете? Изделие довольно дорогое, это не чашка, не копеечный сувенирчик, а вещь, претендующая на эксклюзивность. И что эта Маша ответит заказчику, когда тот скажет ей: «Ау, Мэт Харриш, одной наградки-то не хватает?»

– Необходимо найти девушку, которая зачем-то всучила Лоре это дерьмо! Саму фигурку живо упаковать! – принялся раздавать указания начальник.

– Ваня, – остановил его приехавший следом и до сих пор молча бродивший по квартире Глеб Валерьянович, – не командуй. Делом занимается Татьяна, ты сейчас просто клиент. А «Венеру» я, естественно, унесу в лабораторию. Согласен, весьма странное подношение, сделанное в неподходящем месте. Скажи, Лора упоминала про тележку с продуктами?

– Не понял. Ты о чем? – удивился босс.

– Девушка, с которой Селезнева повстречалась в супермаркете, толкала перед собой проволочную тачку на колесах? Или несла корзинку с продуктами? – уточнил Борцов. – Сосредоточься, это важно.

Иван Никифорович насупился.

– Я плохо помню детали Лориного рассказа, поэтому ответ на твой вопрос дать не могу. Передаю суть: молодая женщина подбежала…

– В каком магазине это произошло? – перебил его эксперт.

– В «Мишке Пастила», – объяснил шеф. – Идиотское название, но выбор там прекрасный, цены не кусаются. Супермаркет в конце улицы расположен, в нем всегда много народа.

– «Мишка Пастила», – оживилась я, – это торговая сеть. Около меня такой открыт. На самом деле замечательный магазин. А в каком отделе Лора столкнулась с незнакомкой?

– В бытовой химии. Покупала стиральный порошок.

– Щедрая дарительница тоже выбирала средство для белья! – воскликнула я. – Может, она живет неподалеку?

– Нет, – возразил Иван, – бывшая ученица в хозотдел заходить не собиралась. Она кинулась к Селезневой со словами: «Дорогая Лора Павловна! Как хорошо, что я вас заметила! Шла за хлебом, случайно голову повернула – и ахнула: вы стоите. Вот здорово! Меня словно кто-то толкнул. А ведь могла мимо вас пролететь!»

– Странно… – покачала я головой.

Но объяснить, что посчитала необычным, не успела, меня перебил Глеб Валерьянович:

– Согласен, тут много удивительного. Начнем со шкафа. А ну, шагайте в спальню.

Борцов вышел в коридор, я поспешила за ним.

– Смотрите, – велел эксперт, раздвигая дверцы.

– Одежда, – протянул Иван Никифорович. – И что?

– Внимательно глянь на шмотки, – продолжал Глеб Валерьянович. – Строгие черные юбки, простые бежевые и серые блузы, платья элегантного покроя неярких тонов, классическая обувь… и – вот это!

Борцов вытащил из гардероба вешалку, на которой болтался бордовый прикид с рукавами и горловиной, отороченными мехом невинноубиенной кошки, и усыпанный стразами размером с перепелиные яйца.

Я заморгала. А Глеб Валерьянович выудил из шифоньера другой наряд, на сей раз из темно-красной ткани, прикидывающейся парчой, с отложным кружевным воротником желтого цвета и с поясом из массивных голубых каменьев, смахивающих на бутылочные осколки.

– Похоже, Лора Павловна обожает бордовый цвет, – только и сумела вымолвить я.

– Какая женщина станет носить подобранную с безупречным вкусом одежду и сей китч? – не утихал Борцов.

– Наряды для службы и отдыха разнятся, – справедливо заметила я.

– Но не настолько же! – парировал эксперт. – Судя по повседневному гардеробу, по праздникам Селезнева должна была надевать черное платье с ниткой жемчуга. А что на вешалках?

Я потрогала псевдопарчовое одеяние.

– Всего-то два выбивающихся из общего ряда наряда. Кажется, они не новые. Может, Селезневой их подарила подружка? Сказала: «Лора, хватит рядиться в скучные тряпки. Вот тебе яркие, модные платья». Сейчас в тренде все блестящее, кричащее, на грани вульгарности.

– Никогда не видел Лору разодетой как проститутка на Пасху. Она всегда выглядит безупречно. И у нее нет закадычных приятельниц, которые стали бы дарить наряды, – пробормотал Иван Никифорович. – Она вообще трудно сходится с людьми.

– Но с тобой быстро закрутила роман, – подчеркнул эксперт.

– Говори прямо, что ты имеешь в виду, – обозлился Иван Никифорович.

– Не замечаешь странностей в гардеробе – посмотри на квартиру, – загудел Глеб Валерьянович. – Вроде все гармонично: мещански-кукольный интерьер, любовные романы. Но где фотографии? Нет ни одной! Ни на стене, ни в рамочках на комоде. У хозяйки таких апартаментов снимков должно быть миллион: она сама, родители, покойный муж, свидетельства всяких экскурсий, поездок с супругом.

Начальник показал рукой на книжные полки:

– Вон альбомы.

Я рассматривала карточки и не могла отделаться от мысли: что-то тут не так. А сейчас сообразила. Нет ни одного снимка Лоры в молодости или детстве, отсутствуют фотографии папы-мамы, дяди-тети, только рабочие сюжеты.

Борцов снял со стены небольшую картинку и потряс ею перед Иваном Никифоровичем.

– Ну не странно ли украшать опочивальню видом Ниагарского водопада, где, полагаю, госпожа Селезнева никогда не бывала, и не вспомнить о покойных предках? Ваня, глянь на рюши, оборки, кучу мелочей, фарфоровых собачек… Женщины подобного типа очень сентиментальны, да у нее у кровати просто обязаны красоваться изображения бабушки, дедушки и прочих!

Иван Никифорович попытался выхватить у Борцова рамку:

– Не трогай, разобьешь!

– Ваня, забудь, что Лора – твоя любимая баба, включи профессионала! – потребовал Борцов.

– Дай сюда! – зашипел шеф и дернул к себе рамку.

– А, не желаешь признать правду… – фыркнул Глеб Валерьянович и схватился за снятую со стены картинку еще и левой рукой.

Пару секунд они боролись за снимок, потом Иван Никифорович ойкнул, рамка упала на пол. Стекло разбилось, осколки веером брызнули в разные стороны.

Я наклонилась, подняла фото водопада, а заодно кусок картона, служивший задней стороной картинки, и увидела, что к нему изнутри прикреплена старая черно-белая фотография.

Глава 5

– Что это? – хором спросили мужчины.

Я принялась рассматривать снимок, запечатлевший полную женщину в сарафане, нехуденького мужчину в спортивных штанах (такие мой отец называл «трениками») и круглощекую девочку в летнем цветастом платьице. Потом перевернула находку и прочитала на обороте надпись фиолетовыми чернилами: «Крым. Планерское. Лорочка, папа и мама на море».

– А вот и детское фото, которое ты мечтал увидеть! – обрадовался Иван Никифорович. – Я понял, куда твои мысли зарулили. Хотел нам внушить, что Лора не та, за кого себя выдает, ее наняли с целью поближе подобраться ко мне. Слышал термин «профессиональная шизофрения»? Некоторым врачам повсюду мерещатся тяжелобольные люди, а полицейским – преступники. Вот и ты стал жертвой этой болезни. Уж поверь, я хорошо изучил женщину, с которой сплю в одной постели не первый год. Лора – самое бесхитростное существо на свете! И я ее биографию проверил, она прозрачна!

Глеб Валерьянович показал пальцем на снимок:

– Зачем тогда прятать фото? С чего вдруг столь разношерстный гардероб?

– Уверен, на это есть очень простые ответы, – хмыкнул мой босс. – Таня, а что ты думаешь?

– Пока ничего, – дипломатично ответила я. – Предлагаю, не задерживаясь, работать по разным направлениям. Роберт должен тщательно изучить детские и юношеские годы Лоры Павловны. Вероятно, Иван Никифорович прав, найдется незатейливое объяснение отсутствию семейных фотографий и тому, почему найденный нами снимок был спрятан за Ниагарским водопадом. Еще нужно отправиться в журнал «Дом солнца» и разведать там обстановку. Пока это единственная хлипкая ниточка, иных у нас нет. Телефоны Ивана Никифоровича прослушиваются, надеюсь, похититель выйдет на контакт.

Шеф покраснел.

– Знать бы, что мерзавец имел в виду. Что я должен сделать?

– В конце концов мы непременно догадаемся, – решила я приободрить начальника.

А тот внезапно севшим голосом произнес:

– Что-то у меня голова заболела…

Я опустила глаза. Босс очень переживает, да и понятно почему. Мне не хочется его расстраивать, но делать нечего, придется…

– Давай уж, говори, – велел Иван Никифорович, – не мнись.

– Вы прямо экстрасенс, чужие мысли читаете, – тихо произнесла я. – Помните, мы говорили про магазин «Мишка Пастила»? Вы передали слова Лоры, что незнакомка, торопясь в хлебный отдел, увидела совершенно случайно у стеллажей с хозтоварами любимую учительницу и подошла к ней?

Шеф кивнул.

– Так вот, это невозможно, – отчеканила я.

– Почему? – не понял Борцов.

– Супермаркет рядом, пойдемте, сами увидите, – пообещала я.

* * *

Когда мы вошли в магазин, я решила дать своим спутникам некоторые объяснения:

– Все торговые точки сети «Мишка Пастила» имеют одинаковый интерьер и дизайн. Смотрите, слева от входа молочные товары, за ними сыры, колбасы, мясо, рыба, площадка с овощами, фруктами и хлеб. Если же мы двинемся вправо, то сначала попадем в кулинарию, затем увидим бакалею, винно-водочные изделия, соки с минералкой и хозтовары.

Глеб Валерьянович схватил тележку:

– А ну, двинули направо!

Мы пробежали по отделам, очутились около первого стеллажа со средствами для мытья посуды и замерли.

– Хлеб нам не попался, – сказал эксперт.

– Он слева, – повторила я. – Девица соврала, она не могла очутиться тут в погоне за батоном. И, скорей всего, впервые зашла в «Мишку Пастилу», иначе бы не совершила такой дурацкой ошибки.

– Вероятно, Лора плохо расслышала ее слова, – без особой уверенности произнес Иван Никифорович. – Или перепутала, бывшая ученица сказала «лимонад».

– Я понимаю, как можно перепутать «хлеб» и «халва», слова на одну букву начинаются, но «батон» и «лимонад»… – Глеб Валерьянович пожал плечами.

– Теперь следующее, – продолжала я. – Незнакомка утверждала, будто краем глаза заметила Лору Павловну, которая выбирала стиральный порошок. Так?

Шеф молча кивнул.

– Опять же простите, но это невозможно, – мягко сказала я. – Сейчас мы находимся у ряда со средствами для мытья посуды, потом пойдут полки с туалетной бумагой и памперсами, и только затем – порошки для стирки и прочее. Обратите внимание, стеллажи стоят в форме буквы Z. Почему не прямо, как везде, понятия не имею. Верхняя «черточка» этой самой Z является центральным проходом, и человек, идя по нему, прекрасно видит покупателя, изучающего полки со средствами от накипи. Даже, вероятно, может разглядеть и того, кто стоит возле ополаскивателей и антистатиков для белья. Но вот того, кто выбирает порошок, никак не заметит, он находится вне поля зрения. Девица солгала, она специально подстерегла Лору, чтобы вручить ей статуэтку.

Глеб Валерьянович, решив провести следственный эксперимент, быстро нырнул в стеллажи и спустя секунды крикнул:

– Ваня, ты меня видишь?

– Нет, – ответил шеф. – Таня права, перед глазами всякая хрень в разноцветных упаковках, а ты исчез.

Послышались шаги, Борцов с большой упаковкой в руках вновь очутился около нас.

– Прихватил «Био-Мотос». Говорят, хорошее средство. И у них акция – берешь пакет весом в три кило, а платишь как за один килограмм.

Иван Никифорович дернул плечами.

– Лора в тот день, когда ту бабенку повстречала, тоже «Био-Мотос» выбирала. Он бывает с разными отдушками, Лоре нравится лавандовая, она такой искала.

Я взяла с полки большую бутыль и прочитала на этикетке: «Ополаскиватель для постельного белья со вкусом шоколада». Вот здорово, наверное, приятно после стирки пожевать наволочку или простынку…

– Ваня, ты все еще думаешь, что «ученица» подошла к Лоре случайно? – осведомился Борцов.

– Нет, – коротко отозвался шеф.

– Однако странно, – пробормотала я, когда мы очутились на улице около машины. – Зачем дарить Лоре фигурку, которую вручают победительнице конкурса?

– Понятия не имею, – огрызнулся Иван Никифорович. – Но теперь уверен: кретинская статуэтка как-то связана с похищением. Венера отправится в лабораторию, авось Борцов что-нибудь на ней найдет. А ты завтра рули в «Дом солнца» и на месте изучи обстановку.

– Хорошо, – кивнула я, – надо только найти подходящий предлог для визита.

Начальник вытер рукой лоб.

– Ты будешь одной из победительниц их чертового конкурса, читательницей, мечтающей похудеть вместе со звездой.

– И как вы это устроите? – поразилась я. – Нельзя, чтобы кто-нибудь из журналистов узнал о присутствии в редакции представителя особой бригады.

Босс хлопнул в ладоши:

– Можешь не стараться, не стану объяснять очевидные вещи. Завтра же рули в «Дом солнца». Легенда твоя такова: ты отличный частный репетитор, грузишь в головы школьников знания по русскому языку и литературе, благодарные родители дарят тебе коробки конфет…

Глеб Валерьянович встал между мной и боссом.

– Ваня! Отпусти вожжи, расследование ведет Татьяна!

– Нет-нет, – остановила я Борцова. – Прекрасно, что Иван Никифорович нашел решение проблемы. Сама-то я не имею возможности быстро проникнуть в редакцию журнала в качестве участницы проекта.

Если честно, тогда я сомневалась, что шефу удастся выполнить задуманное. Но, очевидно, возможности Ивана Никифоровича безграничны. Во всяком случае, сейчас я сижу в кресле в музее редакции, посвященном популярному конкурсу, смотрю на полку с призами в стеклянном шкафу, вижу, что одна из фигурок испарилась без следа, и знаю, где она находится: в лаборатории у Борцова.

В сумочке затрясся телефон, я вынула трубку и тихо произнесла:

– Говори, Роберт.

– Ты одна? – осведомился Троянов.

– Да. Но в любой момент сюда могут войти, и тогда я сразу отсоединюсь, – предупредила я. – Что случилось?

– Вроде потянулась ниточка, – сообщил компьютерщик. – Ты велела Борцову изучить статуэтку, которую Лоре дала незнакомка. Глеб нашел на ней много «пальчиков», а я отпечатки по базе прогнал. Знаешь, кто наследил?

– Сделай одолжение, не тяни, – попросила я.

– Фигурку держало в руках много людей, часть «пальчиков» фрагментарна, невозможно определить, кому они принадлежат. Другие не идентифицируются, поскольку в наших базах не засветились. Понятно, что «Венеру» трогал кто-то в перчатках, но это был, полагаю, Борцов. Или ты с Иваном Никифоровичем. Но могу назвать двух женщин, в чьих руках побывал сей шедевр. Это сама Лора, у нее брали отпечатки при поступлении на работу в бригаду, и некая Ирина Олеговна Медведева.

– Кто она такая? – тут же спросила я.

– Весьма интересная особа, – зачастил компьютерщик. – Приехала в Москву четыре года назад из Мижевска, городка, находящегося в четырехстах километрах от Москвы, и довольно быстро сделала карьеру на ниве гламурной журналистики. Сейчас работает в издании «Дом солнца» заместителем главного редактора, часто катается за границу на всякие недели моды и фэшн-мероприятия, знакома с кучей иностранных коллег. Ирина училась в Мижевском педагогическом институте, а заканчивала образование в Бронске, но учителем никогда не работала. Дважды выходила замуж. Родители Медведевой люди интеллигентные: отец – доктор наук, химик, заведовал в городе Канске лабораторией в одном из НИИ, мать – переводчица с английского. В Канске Ирина и родилась. Это населенный пункт наподобие Академгородка под Новосибирском. Был построен в начале пятидесятых годов прошлого века и населен учеными, которым создали идеальные условия для творчества. В советские годы в Канск без особого разрешения нельзя было въехать, да и понятно почему: большинство НИИ пахало на оборону. Город снабжался продуктами и товарами намного лучше Москвы, на семью из трех человек там давали четырехкомнатную квартиру. Детям в школах преподавали доктора и кандидаты наук, а Канский университет считался одним из лучших в России. В общем, райское местечко. После перестройки город потерял элитарность, но до сих пор еще пользуется хорошей репутацией в научном мире. Сейчас, конечно, Канск открыт, туда может приехать любой. И едут, между прочим, со всей России абитуриенты, которые хотят обучаться в тамошних вузах. Ирина окончила там школу. Вскоре уехала в Мижевск, не очень большой городок, где поступила, как я уже говорил, в пединститут. Потом перевелась в Бронск, получила диплом и – очутилась в Москве.

– А как отпечатки пальцев девушки попали в базу полиции? – поинтересовалась я.

– Незадолго до того как Ирина закончила школу, у директора учебного заведения кто-то украл кошелек с зарплатой, – пояснил Роберт, – дело было вечером, в школе оставалось двое преподавателей и шесть девочек, которые занимались танцами. Директор школы вызвал полицию и настоял на том, чтобы у всех присутствовавших взяли отпечатки пальцев. А местные полицейские почему-то пошли у него на поводу. На следующий день родители подняли скандал, но дело уже было сделано. Кстати говоря, вора нашли почти мгновенно. Им оказался преподаватель танцев, а «пальчики» навсегда остались в базе.

– Надо бы мне поговорить с этой Ириной Олеговной, – пробормотала я. – Жаль, дамочка не занимается проектом «Убей лишний вес». Со мной, как с победительницей конкурса, общалась другая местная начальница, тоже зам. главного редактора, Арина Обнорская.

– А теперь самое интересное, – объявил Троянов. – Начинаю рассказ о мужьях Медведевой. Первый раз девушка расписалась, когда ей едва стукнуло восемнадцать. Второго апреля Ирина стала совершеннолетней, а третьего у нее в паспорте уже появился штамп загса. Кстати, тебе не кажется странным, что абитуриентка укатила получать высшее образование в Мижевск? Неужели родители, наверняка имевшие в Канске полезные знакомства, не могли устроить дочурку в какой-нибудь вуз в ее родном городе? Мижевск – дыра цивилизации, молодые люди используют любую возможность, чтобы оттуда удрать, а Ирина решила получить профессию в институте, который не вошел даже в рейтинг «Тысяча учебных заведений России». Забавно, да?

– Ну, может, у Медведевой в кармане лежал аттестат с одними тройками, поставленными сердобольными учителями из жалости к туповатой девочке, – предположила я. – А родители ее из породы людей, которые считают, что диплом о высшем образовании, пусть даже выписанный в Мижевске, является жизненной необходимостью.

Роберт кашлянул.

– Отец Медведевой трагически погиб вскоре после того, как его юная дочка стала замужней дамой, – в его лаборатории случился пожар. Мать покончила с собой вскоре после смерти супруга. Жестоко так говорить, но хорошо, что Инна Леонидовна не дожила до суда, на котором ее зять получил пожизненное заключение.

– Что? – подпрыгнула я. – Муж Медведевой – осужденный преступник?