Текст книги "Предел подчинения (СИ)"

Автор книги: Дарья Десса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15

Клим

Анна была как нельзя более права. Весь месяц до свадьбы мы ни разу не занимались сексом, как бы сильно обоим не хотелось. Но таково было решение, которое мы оба приняли, решив от него не отказываться, даже если станет сносить крышу от желания. Причина, по которой так сделали, проста: нам хотелось отправиться в медовый месяц, страстно желая снова трахнуть друг друга, что и произошло. Таким образом, последняя порка Анны случилась несколько месяцев назад. Это был, конечно, самый долгий период, когда она обходилась без дисциплинарных взысканий.

Мы с Анной встречались два года, прежде чем связали себя узами брака. Всё это время я доминировал над ней, используя болевые игры хотя бы раз в месяц. Во всех смыслах, и в этом особенно, мы подходим друг другу, как рука к сшитой на заказ перчатке. Из всех сабмиссив, которых я встречал или за свою жизнь, ни одна не становилась для меня столь идеальной, как Анна. Кроме того, наша совместимость сохранялась как вне спальни, так и внутри.

– Какое у тебя стоп-слово? – спросил я довольно небрежно. – Напомни.

– Бром, – с готовностью ответила Анна.

Обычно я задаю ей этот вопрос только тогда, когда есть большая вероятность, что она им воспользуется.

– Ты сегодня мокрая?

– Словно у меня там протёк кран, – ответила она. – Я весь день была мокрой, и внизу постоянно покалывало.

– Распутный маленький кран, не так ли? Скажи мне, что ты за кран такой?

– Я маленькая распутная сборщица мужской спермы, – сказала она.

Хотя я не мог видеть её лица через телефон, но был уверен, что супруга покраснела.

Мы прекратили разговор, и я обработал ещё несколько рабочих писем, прежде чем отправиться в секс-шоп «Приватные удовольствия», – один из лучших в Питере. Он открылся недавно, расположившись в подвале многоэтажного дома в центре города. Но дорогу туда знали немногие, поскольку вход был отдельным, а рекламу это заведение по понятным причинам не давало.

Сегодня я решил туда наведаться пешком. Припарковал машину за несколько кварталов. Не потому, что трудно было найти место поближе, где остановиться. Просто захотелось прогуляться пешком, подышать свежим, пусть привычно сырым и промозглым, питерским воздухом. Пока я шёл, то думал о том, что купить. У меня уже есть приличный набор кнутов и различных инструментов для БДСМ, но, поскольку предстояла наша первая сцена в качестве супружеской пары, мне хотелось приобрести новый хлыст и плётку в память об этом знаменательном событии.

У стека, который я выбрал, был жёсткий стержень, который утолщался, образуя ручку. Рукоятка была ребристая для уменьшения проскальзывания. На другом конце гибкий локон, по сути, кожаный язычок. Именно он вступает в непосредственный контакт с сабмиссив. Ширины его достаточно, чтобы не повредить кожу, но при правильном применении эта вещица способна очень серьёзно покусать!

Чтобы согреть свою рабыню, я выбрал лёгкий флоггер из оленьей кожи. Пряди длиной около 45 см ниспадали с контурной ручки. Это было бы идеально, чтобы придать груди Анны красивый розовый оттенок, прежде чем стек преподаст её соскам урок боли.

И последнее, но не менее важное: я выбрал трость. Просто для развлечения купил вещь, которая называлась «Школьный директор». Это был ротанг, с классическим загнутым концом, делающим его похожим на трость. Однако эта тонкая трость предназначалась не для ходьбы, а скорее для террора в подразумеваемом классе. В нашем случае я бы ударил Анну, но не настолько, чтобы поранить ей кожу.

Довольный покупками, я прошёл обратно до машины и поехал домой, надеясь, что время до экзекуции пролетит быстрее. Три мои новые игрушки были аккуратно упакованы в коричневую бумагу. В какой-то момент я усмехнулся про себя. Снаружи пакет выглядел так, будто я пытался спрятать туда винтовку. К счастью, в этом городе каждый занят своими делами и интересами, и никто не обратил на меня внимания. Ну, а встретить полицейского, который станет интересоваться, что у меня спрятано, – вообще такого не припомню.

Вернувшись домой, я разложил инструменты на видном месте на столе в комнате, где должно было произойти наказание. Мне хотелось, чтобы Анна увидела их, как только войдёт. Таким образом, она сразу узнает, что ждёт её нежную беззащитную кожу. Когда всё было готово, я стал ждать. Обычно она возвращается домой между 17:20 и 17:40. В 17:15 я уже стоял в прихожей, раскрыв дверь в небольшой коридор, ведущий к лифту и лестничной площадке. Я хотел, чтобы сабмиссив прошла и увидела меня ждущим, готовым повести ягнёнка на заклание.

Не прождав больше нескольких минут, я услышал, как двери лифта открываются и закрываются из глубины коридора. Затем услышал, как высокие каблуки щёлкают, направляясь к нашей квартире. И ко мне.

Походка Анны замедлилась, когда она заметила, что наша дверь приоткрыта. Супруга приближалась с опаской, её шаги теперь были шаркающими. Она вытянула шею и увидела меня.

– Привет, – произнесла негромко.

– Проходи, – сказал я голосом Мастера. – Тебя надо выпороть.

Она кивнула и, глубоко вздохнув, подошла ко мне в наше семейное гнёздышко, которое в такие моменты лучше назвать звериным логовом, поскольку здесь есть жестокий зверь и слабая жертва.

Я слегка поцеловал Анну, снимая с неё одежду. Но ничего вешать не стал – это не дело Господина. Просто раскрыл пальцы, и вещи попадали на пол у входной двери в прихожей. Сабмиссив слегка дрожала. Я отстранился от поцелуя и закинул ей волосы за плечи. Мы оба знали, что дверь позади неё все ещё открыта. Хоть и маловероятно, но в любую секунду кто-то мог пройти мимо коридора и увидеть задницу моей красивой жены. Я протянул руку и рывком закрыл дверь. Затем повёл свою добычу вглубь логова, которое было прекрасно освещено. Вечерний свет лился из ближайшего окна и благодаря жалюзи создавал волшебный эффект зебры.

– Ты боишься? – спросил я, пока мы шли.

– Конечно. Кто бы не стал? – ответила она шёпотом.

Оказавшись в берлоге, я услышал её вздох и улыбнулся. Без сомнения, сабмиссив только что заметила мои дневные покупки. Она не отстранилась и не попыталась уйти. Она стойкая девочка. Что бы я ни планировал, будет готовой, терпеливой и покорной, а также счастлива доставить удовольствие своему Хозяину.

Я использовал два коротких отрезка грубой верёвки и обернул по одному вокруг каждого из её запястий, а затем протянул к крючкам на потолке. Сначала правое запястье, а затем левое. Я поправил шпагат, чтобы он был натянут, а затем завязал его.

– Тебе удобно?

– Я чувствую себя сильно растянутой, но со мной всё в порядке, – дрожащим голосом сказала Анна.

Она в самом деле была растянута. Её руки подняты высоко над головой и широко расставлены. Идеальная грудь поднималась и опускалась с каждым вдохом. Я указал на три инструмента, начиная с трости питерского денди конца XIX века. Вероятно, с такими по Невскому проспекту когда-то прогуливались тогдашние мажоры, возможно, даже и «наше всё», пока высматривал очередную барышню, за которой ему захотелось бы начать волочиться.

– Десять, – сказал я, постукивая по изогнутой части трости. – Двадцать, – постукивая по хлысту. – Тридцать, – постукивая по плётке. Затем я улыбнулся дьявольской ухмылкой. – Начнём с флоггера, ладно?

Анна не ответила. В этом не было смысла. Это был риторический вопрос. Я взял флоггер в руки и сразу, без подготовки, нанёс удар, полоснув по прекрасной груди. Сабмиссив вскрикнула, вздрогнув всем телом. Не медля дальше, а нанёс ей ещё два удара, потом один сильный слева, за которым последовал удар справа.

В течение следующих десяти минут я сделал ещё полдюжины резких движений, шлёпнув хлыстом по сиськам сабмиссив. В мгновение ока её грудь стала розовой, ярко-розовой. Тёплое свечение становилось всё более и более болезненным.

– Попроси следующий, – сказал я ей.

– Пожалуйста. Пожалуйста, Мастер, можно мне ещё один? – спросила она со страхом и статью.

– Ещё один что?

– Пожалуйста, Учитель, можно меня ударить плетью прямо… прямо по груди?

Я доставил ей это изысканное удовольствие в избытке. Изо всех сил отшлёпал её грудь плетью из оленьей шкуры. Потом ударил её ещё раз. Затем снова. Соски Анны теперь стояли по стойке смирно. Они были тёмно-алыми. Два маленьких гранатовых камешка на вершинах двух розовых холмов.

Глава 16

Клим

Я не сдавался и уж тем более не собирался так быстро останавливаться. Каждый взмах флоггера был таким же впечатляющим, как и предыдущий. Никакой пощады. Порка груди моей жены не будет снисходительной. Анна начала покрываться потом. Вены на её шее принялись надуваться всё сильнее. Кожа на груди сменила цвет с розового на красный, и начали образовываться пятна. Я поднёс флоггер к её губам.

– Поцелуй его, малышка.

Она выполнила.

– Почему я тебя сегодня порю, Анна?

– Вы демонстрируете природу наших отношений, Мастер. Ты владеешь мной. Я твоя. Вы это доказываете. Ты бьёшь свою новую жену, потому что можешь. Ты показываешь мне, как будет теперь, когда мы муж и жена, – ответила она дрожащим от волнения, страха и желания голосом.

Я хотел сказать, что её ответ прекрасен, но это было бы слишком мило с моей стороны. Вместо этого отдёрнул руку и снова хлестнул по прекрасной женской груди. Она больше не могла скрывать боль. Она закричала. Кожа на её бюсте теперь была огненно-красной и, конечно же, её сильно жгло, могу себе это лишь представить. Потом я ещё раз её отхлестал. И опять.

– Сколько было ударов, шлюха?

– Двадцать два, Мастер.

Анна знала, что одна из её обязанностей при каждой порке – считать удары. Это никогда не было легко: терпеть боль и во время всего этого достаточно концентрироваться, чтобы следить за происходящим.

– Как ты думаешь… следующий удар должен быть мягким, средним или безумно жёстким? – продолжил я возиться с ней. Это была безвыходная ситуация. Если попросит о снисходительности, она меня разочарует. Если заговорит об ужесточении, то тем самым причинит себе ещё более сильную боль. А средняя – ну это просто отмазка.

Анна помолчала, но потом ответила:

– Безумно-жёсткий, Мастер. Ударь меня так сильно, как хочешь.

– Если вы настаиваете, миледи, – чуть иронично ответил я и, размахнувшись, сделал то, чего мы оба хотели.

Комнату пронзил отчаянный женский крик. Но смутить или напугать он, – уж я-то стопроцентно в том уверен, – может лишь человека неискушённого. Для моей сабмиссив всё происходящее – часть игры в особенное наслаждение.

К моменту окончания тридцатого удара Анна уже находилась глубоко в подпространстве. Она была в зоне, доступ куда обеспечен лишь умеющим, – а главное желающим, – играть в БДСМ по-настоящему. Её груди были покрыты густой сетью перекрещённых рубцов. Соски оставались твёрдыми, но малейшее прикосновение к ним вызывало боль. Я отложил флоггер.

– Спасибо, Мастер, – услышал я позади себя.

– Спасибо? Спасибо? Когда ты обычно говоришь спасибо, Анна?

– Когда порка закончится, Мастер. Вы сказали тридцать ударов. Прошло тридцать ударов.

Видели бы вы выражение её лица, когда я сказал, что тридцать – это лишь плетью. Но ещё моей добровольной рабыне предстояло выдержать двадцать хлыстом, а затем десять тростью школьного директора. Анна, таким образом, прошла только половину порки.

– Ох, чёрт, – прошептала она.

Я использовал хлыст по всему её телу. Нанёс пару жестоких ударов по внутренней стороне её бёдер, несколько прямо по животу. Ударил по бёдрам снаружи. Я даже устроил пару алых полос на нижней стороне левой груди, а затем ещё две на нижней стороне правой. После этого Анна слетала на Луну и вернулась с болью.

Когда осталось два удара, я задал ей один из тех беспроигрышных вопросов:

– Где ты хочешь эти последние два, на сосках или где-то ещё?

Она выбрала «где-то ещё». Её соски слишком болели. Флоггер хорошо справился со своей задачей. Сабмиссив не хотела, чтобы с этой очень чувствительной частью её тела снова плохо обращались. Бедная девушка. Я убедился, что она усомнилась в своём решении. Заставил раздвинуть ноги и шлёпнул язычком по открытым половым губам. Клитор, конечно, принял на себя часть удара. Жало флоггера остро укусило Анну в самую сердцевину её чувственности.

После этого нам нужен был перерыв.

Я развязал запястья Анны, и она рухнула на пол, приземлившись на колени с громким стуком. Передняя часть её тела была украшена вниманием моих первых двух кнутов. Сразу же мой член, твёрдый как камень с той минуты, как жена вернулась домой, попал ей в жадно раскрытые губы. Она так сильно хотела доставить мне удовольствие, что её рот пожирал моё мужское достоинство. Анна сосала мой член, как будто это был весь её мир. Я никогда не видел её такой покорной. Она заглотила пенис так далеко, что головка вошла глубоко в заднюю часть её горла.

Вытащив член, затем она поцеловала навершие, прежде чем пососать его и провести языком по всему стволу вверх и вниз. Она лакала мой член. В какой-то момент я положил кончики пальцев на головку. Анна оказалась настолько полна энтузиазма, что втянула в рот мои пальцы вместе с половым органом. Её рот был похож на пылесос, счастливый и готовый втягивать всё, что я перед ним оставил.

Мои руки крепко схватили голову сабмиссив, когда я кончал, агрессивно трахая её рот, пока она сосала меня. Анна проглотила каждую каплю, как хорошая девочка. Левой рукой держала мои яйца, одновременно вытягивая последнюю порцию спермы из моего фаллоса, сжимая его так же, как кто-то выжимает последний кусочек зубной пасты из тюбика.

Хотя признаю, что часть меня хотела заключить её в свои объятия и сказать, как сильно люблю и как горжусь тем, что она выдержала первую часть порки, но не хотел выскальзывать из режима Господина. Я был на небесах и хотел продолжать в том же духе. Итак, запутывая пальцы в волосах сабмиссив, я веду её из кабинета к нашей спальне.

Оказавшись в другой комнате, я посадил Анну на скамью, стоящую в конце нашей кованой железной кровати. Супруга уже сидела на подобных скамейках во время предыдущих сессий. Наверняка знала, что произойдёт. Её задница была моей следующей целью. Я позволил ей подумать об этом, пока небрежно пошёл обратно в логово, чтобы забрать ротанговую трость, которая наверняка причинит ей ужасную боль и превратит порку в почти агонию.

На обратном пути я равномерно ударял тростью по своей руке, убедившись, что делаю это достаточно громко, чтобы она могла услышать. Психическая пытка. Так весело.

Анна выгнула поясницу, подняв задницу вверх, как это делают модели и порнозвезды. Она поставила передо мной идеальную мишень, подчёркивая изгибы своей классной попки, чтобы та выглядела как можно более соблазнительно. На секунду я забеспокоился, что сабмиссив, возможно, зашла слишком далеко в подпространство, и что слишком далеко её туда подтолкнул.

Словно прочитав мои мысли, она подбодрила меня:

– Накажи мою задницу этой тростью, Мастер. Я заслуживаю этого.

Обычно не терплю такого вмешательства снизу, но понял, что она хотела убедиться, что я признал её полное подчинение и готовность продолжать. Сильно ударил тростью по заднице. В течение следующей минуты ещё трижды, с небольшими перерывами, ротанг врезался в белую упругую кожу, разгоняя по ней и мышцам волны.

Я умело наносил каждый удар примерно на три сантиметра ниже предыдущего, совершенно параллельно. Рубцы почти сразу стали видны. Яркие красные полосы, которые начали набухать через несколько секунд после ударов. Когда сеанс закончится, Анне будет трудно сидеть неделю. Я старался не перекрывать рубцы, опасаясь повредить кожу.

Седьмой удар пришёлся рабыне по задней части бедра, и она вскрикнула. Затем я взял трость и положил ей на спину, а сам пошёл за стаканом воды. По пути на кухню не мог не заметить, как снова стало тяжело. Минет дал временное облегчение, но я был готов действовать снова. Я выпил немного воды, но в основном был здесь, чтобы принести немного для Анны. Когда поднёс стакан к её губам, она жадно отхлебнула.

Экзекуция продолжалась.

Глава 17

Я взял трость со спины Анны, свободной рукой потёр пылающую задницу. Был очень нежен, но супруга буквально подпрыгнула, когда моя ладонь коснулась багровых рубцов. Я буквально почувствовал их. Кожа приподнялась в месте удара дерева, – кровь, прихлынувшая к раненым местам, распирала её, готовясь выплеснуться наружу. Последний удар, который я нанёс по задней части бёдер сабмиссив, был настолько сильным, что она снова закричала. Несомненно, через день на этом месте появится крупный синяк. Не говоря уже об остальных, конечно же.

Осталось три удара.

– Перевернись, – сказал ей, как ни в чем не бывало. – Хочу посмотреть, насколько хорошо твой животик выдержит трость.

Без дальнейших инструкций Анна знала, какую позу должна занять, чтобы удовлетворить моё желание. Она опустилась на колени на пол, откинувшись на скамейку, а затем наклонилась назад, выгнув спину, чтобы опереться верхней частью спины на сиденье. Моя супруга выгнулась, как готовый к стрельбе лук – так призывно натянулся её плоский живот.

Я слегка коснулся тростью женской кожи. Остановился примерно на два сантиметра выше её пупка. Слегка постучал по телу, как бы говоря: «Приготовься, он приземлится именно здесь». Грудь Анны тяжело вздымалась, словно ей не хватало дыхания. Она задержала его, а затем большими вздохами втянула воздух. Моя бедная Анна была в нервном расстройстве.

– Расслабься, дыши ровно, – напомнил я ей. Затем провёл тростью по мягкому беззащитному животику. Она сделала непроизвольное движение чуть назад. Ничего не могла с этим поделать, – сработала защитная реакция организма, который боится боли. Удар! Анна вскрикнула, и её руки начали яростно тереть поднимавшийся рубец. У меня возникло искушение выбросить трость и закончить сеанс раньше, когда сабмиссив собрала всю свою энергию и вернулась на место.

Моя идеальная скромная рабыня извинилась

– Простите за нарушение позиции, Мастер. Пожалуйста, можно мне ещё?

Второй удар повторял первый, за исключением того, что пришёлся на два сантиметра ниже пупка. Реакция Анны также была аналогичной. Оставался последний удар. Ещё один, и порка закончится.

– У тебя есть выбор в пользу последнего, Анна. Я могу отложить трость прямо сейчас, но если это сделаю, надеру тебе задницу. С другой стороны, если ты решишь принять последний удар, вместо этого трахну твою киску. Единственное… последний удар будет нанесён прямо по твоим соскам.

Моя дорогая жена сморгнула слёзы и выглядела растерянной. Её мозг не функционировал должным образом из-за того, что она находилась так глубоко в подпространстве. Сабмиссив была близка к коллапсу. Эмоциональному коллапсу. Она невнятно пробормотала:

– Ударь их, ударь меня по соскам, сделай это… Мне нужен твой член, ударь меня.

Я сделал то, чего она так страстно хотела, несмотря на всю причинённую ей прежде боль. Я с коротким размахом опустил тонкую ротанговую трость прямо на соски. Анна кричала громче, чем когда-либо слышал раньше. Порка закончилась. Я осторожно поднял жену на руки и отнёс к кровати, где уложил. Её бедра двигались от желания. Она бормотала, почти умоляла, чтобы её трахнул.

Пока я нёс Анну, то думал о том, как сильно её люблю и как горжусь. Могу только представить, что она задавалась вопросом, почему был сегодня таким резким, как, возможно, никогда прежде. Это действительно так. Я продвинул нашу игру с болью дальше, чем обычно, но сделал это сознательно и после долгих размышлений. Никакой спонтанности. Только трезвый расчёт.

Я люблю тебя, Анна. Люблю больше всего на свете. Но не собираюсь объяснять, почему был так суров. Сегодня это стало бы глупостью с моей стороны, поскольку те места, которые я испытал на прочность, ещё болят. Но когда-нибудь она поймёт самое главное: мой уровень жестокости был таким же высоким по отношению к ней, как и ко мне. Я сделал это для нас обоих, моя дорогая. Это лишь кажется нелепым, но логика тут железная.

Худшее, чем может стать доминант, слишком предсказуемо. Это отступить, дать слабину, сдаться, снизить накал страсти. Сделать это возможно, только временно и на короткий срок. Потому время от времени резкие сеансы будут иметь большое значение для поддержания нашей энергетической биржи в напряжении. После спадов мощный рост. Всё, как на бирже финансовой.

Настоящая покорная жаждет сильного мужчины. Сегодня вечером я расширил границы Анны, и правда в том, что раздвинул и свои собственные. «Мы говорили об этом, помнишь? Я знаю, это больно, но ты становишься такой чертовски мокрой, когда тебя наказываю. Боль физическая, а удовольствие эмоциональное. Я знаю тебя, Анна: ты этого жаждешь, нуждаешься и хочешь. Ты переживаешь боль, чтобы перейти на другую сторону. Иногда я буду толкать тебя, как сегодня вечером. Стану лелеять тебя обожающими поцелуями, моя дорогая, но также буду править тобой твёрдой рукой», – думал я, держа на руках самого ценного человека в своей жизни.

В нашей постели мой член не пробыл внутри Анны дольше тридцати секунд, прежде чем она начала кончать. Она не скрывала своего удовольствия, говоря:

– О, да… блин, да… я кончаю… да, да-а-а!

Сабмиссив едва отдышалась, как её поразил второй оргазм. Во время её третьего финала я сам взорвался внутри неё.

Это был лучший секс в моей жизни.

***

Анна

Уходить утром из дома на работу никогда не бывает весело. Но покинуть дом, чтобы заняться рутинными делами, когда ваш любимый партнёр остаётся, – это чистое страдание. Я завидовала Климу. Он часто работает на удалёнке, а мне приходится находиться в суете рабочего места, предназначенного для офисной политики, слушать нытьё ленивых коллег, сидеть на долгих совещаниях, которые длятся даже дольше, чем следовало бы, и пить противный бесплатный кофе.

Во время короткой поездки на работу я спрашивала себя, как Клим проведёт день. Он всегда шутит, что люди, работающие удалённо, лишь возвращают минимальное количество электронных писем, да и вообще позволяют компаниям хорошо экономить: на воде, электричестве, отоплении, расходных материалах, авторизации офисной техники, наконец. Думаю, что в целом он прав в этом вопросе.

Я же работаю помощником юриста в юридической фирме среднего размера, специализируюсь на иммиграционных делах и семейном праве. Моё присутствие в офисе – вещь необходимая, поскольку личное присутствие на переговорах и совещаниях, работа с документами, – всё это перемежается постоянно, и порой приходится звонить много: договариваться, прояснять вопросы. То, что сделать из квартиры трудно.

К счастью, сегодня был напряженный день, который помог скоротать время. Все залы заседаний были забронированы, и не осталось даже места для спонтанных собраний, которые некоторые юристы обожают устраивать в последнюю минуту. Теперь им деваться было попросту некуда. В любой доступной нише можно было видеть людей по двое и по трое, разбросанных повсюду. Юристы, что тут ещё скажешь? Их главное качество – они страшно любят поговорить.

Всякий раз, когда выдавалась минутка одиночества, мои мысли отвлекались на то, что меня ждёт вечером. Сегодня Мастер собирается выпороть свою сабмиссив. Я не могла не думать о том, насколько абсурдным и, честно говоря, тревожным и даже безумным большинство моих коллег сочли бы те вещи, которые мы устраиваем порой с моим Господином.

Как юристы, они наверняка стали бы утверждать, что меня каким-то образом принудили к подобному поведению. Они никогда за миллион лет не поверили бы, насколько мокрой всякий раз становится моя распутная мазохистская дырка от перспективы быть выпоротой. И этом нет ни капли насилия, на которое бы я не согласилась сама.

«Всё, что происходит между нами с Климом, Ваша честь, – я приготовила даже речь в суде, – является актом моей доброй мазохистской воли. Кстати, а вы не мечтали когда-нибудь получить плёткой по заднице?» Я хихикнула, закрыв рот рукой. К полудню пришлось даже сменить трусы, они слишком сильно увлажнились, и я могла запросто оставить мокрое пятно в своём кресле.

В такой день, как сегодня, не было необходимости покупать обед. Кухня была заполнена лишней едой с различных встреч. Один из помощников заказал слишком много суши для переговоров с азиатами. Кроме того, там стоял поднос с пирожными и печеньем, оставшихся от другого мероприятия, и большое блюдо со свеженарезанными фруктами. Я взяла оттуда лишь несколько кусочков банана и яблока, на остальные яства на обращала внимания. Я радовалась предстоящему наказанию, но в то же время нервничала. В такой обстановке не до насыщения. К тому же быть выпоротой на полный желудок – непростительная ошибка, которую не может себе позволить уважающая Мастера сабмиссив.

Когда я вернулась после обеденного перерыва в мою полуотдельную кабинку, зазвонил телефон. На дисплее высветилось имя. Клим. Мой любящий муж. Не было ни «Привет», ни «Как твой день?», а только холодный бессердечный вопрос: «Почему я тебя сегодня порю, Анна?»

Сначала я ответила, что таков его выбор, и этого для меня более чем достаточно. Однако Мастер потребовал дальнейших разъяснений. Поэтому я рассказала, что никакой реальной причины не требуется. Теперь я его законная жена, и он закладывает основу нашей совместной жизни. Казалось, Клим был более чем доволен моим развёрнутым ответом.

Повесив трубку, я направилась в дамскую комнату. Больше не могла этого терпеть. Мне хотелось кончить. Мне просто нужно было кончить. Я была так возбуждена, что едва могла думать. Села на крышку унитаза и двумя пальцами стала тереть свой мягкий влажный клитор. Излишне говорить, что с меня практически капало. Я прокручивала в уме телефонный разговор с Климом – особенно ту часть, где он заставил меня признаться, что я распутная маленькая минетчица. Менее чем за минуту секунд я обкончала свои пальцы, как сучка во время течки.

Ох блин, как же это было приятно! Я поднесла пальцы ко рту, чтобы ощутить свой аромат. Стала вдыхать его, широко раздувая ноздри. Мне нужно было это сделать, чтобы убедить свой мозг в необходимости успокоиться. Я предвидела, что в такой день, как сегодня, возбуждение будет постоянным и неослабевающим. К тому времени, как приду домой для порки, снова буду так же возбуждена. Мастурбация в туалете стала лишь кратковременной передышкой.

Я не стану рассказывать Климу о своём быстром оргазме, в этом не было необходимости. Не то чтобы он выступал против подобного. Если только, конечно, мне не было специально приказано воздерживаться от мастурбации, то разрешалось доставлять себе небольшие удовольствия, когда я захочу.