Текст книги "Девятка"

Автор книги: Дарья Андриянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Когда вновь и вновь в меня врезались, я понял, что нахожусь в огромном потоке из девяток. И все они, вероятно, идут к регистрационной стойке. Зарегистрировать сон.

Я отошел в сторону и увидел силуэты, просачивающиеся в тумане. Горбатые, усталые. Они идут потоком, медленным течением. Иногда плеть надзирателя силой разделяет пространство, издавая свистящий звук. Криков за этим не следует. Огромное стадо людей движется в одном направлении, гонимое пастухом.

Ком подступил к горлу. Пустой желудок выворачивало, но позывы к рвоте оставались только пустыми позывами. Я поспешил убраться отсюда, от этих безмозглых душ, зомбированных отсутствием сна.

Сколько часов продолжался путь, я не знал. Но закончился он у двери. Красная дверь, вероятно, та самая, через которую я и пришел в Ньяд. Подле нее все так же играли в карты ангел и черт. Но в этот раз другие. Я узнал их. Они, вероятно, тоже, но сделали вид, что не заметили меня.

– Что вы тут делаете? – спросил я, усаживаясь подле своих хранителя с искусителем.

Они не ответили. Черт мягко посмотрел на меня, но взгляд тут же охладел и вернулся к картам. Ангел и вовсе как будто меня не слышал.

Должно быть, эти двое обижены. Вероятно, это и есть то самое понижение в должности. Из веселой жизни во внутреннем мире человека, из наблюдений за его судьбой и придумывания оригинальных и интересных способов спасти подопечного они стали теми, кого я их вижу. Обычными защитниками врат, играющими в карты.

– Привратниками, – холодно сказал ангел, так и не взглянув на меня.

Я вздрогнул, не ожидая, что мои мысли снова читают.

– Что это значит? Это навсегда?

– Это значит, – отвечал черт, – что мы должны стеречь выход из Ньяда.

Конечно, я это и сам понимал. Интересовало другое. Сколько длится их рабочий день? Как часто приходит смена? И вообще, о природе ангелов и чертей хотелось бы расспросить подробнее.

– Нельзя такое спрашивать, – сказал ангел. – А нам нельзя отвечать. Бог может решить, – хранитель строго посмотрел на меня, – будто бы ты собрался отсюда сбежать.

Холодный взгляд ангела не отпускал меня. Он будто гипнотизировал, смотрел не в глаза, а в душу. Да, эти двое знают обо мне все. Они знают меня даже лучше, чем я сам. Они знают. Поэтому и предупредили.

– У меня и в мыслях не было сбегать отсюда, – соврал я.

Хранитель перестал смотреть на меня. Он оценивал взглядом то кинутую чертом крестовую девятку, то шесть карт в своей руке. Я заглянул в его карты, но тот быстро прижал их к груди.

– Не подсказывай ему, – сказал хранитель.

– Я и не собирался.

– Ты громко думаешь, – напомнил черт.

Я со вздохом опустил голову. Как у них все сложно – если я посмотрю в карты одного, другой тут же узнает их состав. Наверное, я правда громко и сильно думаю. Как я понял, это здесь большой минус.

– Минус не для тебя, – сказал черт мягким голосом, подкидывая десятку в ответ на ход ангела. – Минус для остальных.

– Не для меня? То, что окружающие читают мои мысли, создает проблемы не мне?

– Именно, – сказал хранитель. – Мы молчим. Не разговаривай с нами.

– И не только с нами, – добавил черт.

Это прозвучало обидно. Но, думаю, еще обиднее сидеть здесь после того, как добился звания хранителя или искусителя. И в этом виноват я. Их нежелание говорить со мной легко объяснимо. Это простая обида. Или все-таки предостережение?

Синхронно, не сговариваясь, ангел и черт разом кивнули. Холодок пробежал по горячему телу. Предостережение. Но от чего? Я поднялся, надеясь больше не причинять дискомфорта ангелу и черту. Им уже досталось из-за меня. Я найду ответы на вопросы сам. Только для начала нужно сориентироваться, где и что находится, кто занимает какую должность.

Я обошел дверь. Если предположения верны, там мне бывать не приходилось. Спиной я чувствовал взгляды. Хранитель и искуситель продолжали наблюдать за мной даже теперь. Не сдерживаясь, я обернулся. Через горячий туман не видно двери. Не видно совсем ничего и никого, ни одного звука, кроме отдаленного шелеста карт. Неужели я отхожу от цивилизации?

Из-за чувства абсолютного одиночества становится страшновато. Никогда я не был один, даже при жизни меня сопровождали ангел и черт. А теперь я мелкая девятка посреди горячего пустынного Ньяда.

Все еще девятка.

В следующий раз, когда увижу Аода, нужно расспросить, каким образом он поднялся аж до тройки. Если он раньше был похож на то стадо, гонимое плетью надзирателя, то это невероятная сила. Сомневаюсь, что у тех бедолаг остался разум. Скорее всего, его либо отшибли плетью, либо уничтожили отсутствием сна.

Шелест карт остался позади, как и ощущение пристального взгляда на затылке. Никто не встречается по дороге, ни одной тени, ни одной двери. Даже груд камней и чертей нет. Но какое-то внутреннее чувство тревоги все же есть. Оно медленно нарастает, подобно снежному кому, становясь все больше и больше. Достигает оно пика, когда сквозь туман просвечивает нечто огромное. Ноги трясет, я стою на месте. Не понимаю, чем вызван страх. Здесь все незнакомо, каждый уголок, но иные тени меня не пугали. А эта еще как пугает.

Тело застыло на месте, ноги отказываются слушать команды. Хочется подойти ближе и рассмотреть. Неужели здесь есть постройки? Через туман не могу сказать, что это – гора или здание, но все же склоняюсь ко второму. Не может быть гора такой пропорциональной.

Позади я услышал шелест. Медленно повернув голову, я увидел, что кто-то стремительно приближается ко мне. Черная тень. Вероятно, черт. Что, если мне нельзя здесь находиться? Мне влетит.

Обретя новый страх, я перехожу на бег. Здание приближается, контуры очерчиваются. И теперь я точно уверен, что это не гора. Это огромный дворец, окруженный высокой стеной. По мере приближения к огромным вратам проявляются цвета. Преимущественно серые, местами черные. Вход никто не охранял, но я не мог войти внутрь. Я даже не пытался открыть дверь – страх сковал тело. Пот щекотно стекал по щекам, руки, крепко стиснутые в кулаки, трясло. Кто-то дернул меня за плечи, и я полетел назад. Упал на пятую точку, все еще не находя сил обернуться.

– Бегом назад! – произнес голос моего хранителя.

Ангел взял меня за подмышку, поставил на ноги и потянул за собой. Он бежал, а я спотыкался позади. Белый капюшон натянут до подбородка, шаг широкий, рука ледяная. Я с ужасом увидел, что мое тело становится прозрачным. Через меня просвечивает земля.

Мы быстро достигли двери, у которой нервно расхаживал мой черт-искуситель. Он остановился передо мной. Мягкие черты лица будто ветром сдуло. Суровый, разгневанный вид, твердый взгляд в глаза.

– Ты что творишь?! – спросил он, уперев руки в бока.

Я хотел быстро ретироваться, но ангел крепко сжимал мою руку, давая напарнику отчитывать меня.

– В то место ходить нельзя, ни под каким предлогом!

– Почему? – спросил я, все еще удивленный переменой в настроении черта.

– Я не могу ответить. Нельзя, просто нельзя, запомни. Ты же не хочешь стать десяткой?

Я промолчал. Стать десяткой, в моем понимании – умереть окончательно.

– Даже если ты думаешь, что тебя никто не заметит… – ангел отпустил мою руку. – Возможно, так оно и будет, но не подставляй хотя бы нас. Каждый раз бегать за тобой, когда мы больше не приставлены к тебе – извини, но мы даже права на это не имеем, не то, что обязанности.

Я продолжал молчать, не зная, что можно на это ответить. Я действительно мог поставить их в затруднительное положение. Хранителю пришлось покинуть свой пост, чтобы уберечь меня от опасности. Этого, вроде, никто и не заметил. А если бы заметил? И вообще, если Бог все видит, неужели он и так не знает, куда я ходил?

– Не думай об этом, – в голос черта вернулась прежняя мягкость. – Просто не ходи туда больше. Иди, работай, может, повезет, станешь восьмеркой. Здесь не любят тех, кто отлынивает.

Я собрался было пойти от двери, но в последний момент остановился и обернулся.

– А как вас зовут?

Ангел и черт переглянусь, помолчали какое-то время.

– У нас нет имен, – холодно ответил ангел. – Просто привратники.

Я немного помолчал, думая, что еще можно спросить у бывших хранителя с искусителем, но не придумал вопроса и пошел работать, не попрощавшись.

Работу искать не приходилось. Стоило наткнуться на черта, как я получил плетью по спине. И приказ – идти мыть посуду. Сначала я обрадовался, решив, что это не такая уж и работа. Но стоило мне увидеть гору посуды и то, в чем необходимо ее мыть, мои иллюзии распались.

Горячий пар сильным напором бил из глубокой дыры в земле. Воды в жидком виде в Ньяде нет. Не используя посторонние предметы, я брал тарелку, вымазанную слизью, подносил под пар и тер. Руки обжигались до боли, в один момент мне даже показалось, что появился ожог. Но ничего подобного не произошло, ведь даже самые глубокие раны здесь заживали почти моментально. Но когда руки находятся под напором пара, еще и сжимают горячий металл, как-то не думаешь о том, что кожа быстро восстановится.

Еще и черт стоит над душой, сложив руки на груди. Он читает мои мысли – я догадываюсь об этом. Но все равно начинаю удлинять перерывы между одной тарелкой и другой, наслаждаясь моментами, когда пар не бьет по рукам. Черт это замечает, и я все же получаю плетью по рукам.

Кровь вместе с паром начинает подниматься, и я быстро намываю очередную тарелку, чтобы избавиться от боли. Черту не нравится и это – он снова меня ударяет.

Когда гора посуды была вымыта, а руки раскраснелись, как огромное солнце, уныло нависшее над Ньядом, черт потащил меня работать дальше. В этот раз мне крупно повезло – он поставил меня красить дверь в Рьяд. Постоял рядом, затем, видимо, я ему надоел, и он ушел по своим делам. И когда я закончил работу, я больше не хотел ничего делать.

– Аод в Рьяде или в Ньяде? – спросил я у привратников.

– Скоро придет из Рьяда, – ответил черт, доставая черную бутылку из-под балахона.

Я с удивлением наблюдал, как черт пьет жидкость, предположительно вино, затем передает бутылку ангелу, и тот повторяет его действия, утирая рот рукавом.

– Разве вам можно пить? – спросил я, больше удивленный тому, что пил ангел. Черту я не слишком удивился.

– Можно, – отвечал черт. – Только вино достать трудно. Разве что благодаря таким, как Аод.

– А что, он вас вином подкупает? – неосторожно спросил я.

– Ну, можно сказать и так. Естественно, с тобой так не получится. В Рьяд мы тебя не пустим.

– Да я просто спросил, – разочарованно пробубнил я.

– Он же работает в Рьяде. Сказал, что задержится там, вот и принес бутылку.

Эти привратники отличаются от тех ангелов и чертов, которых я видел прежде. Какие-то они разговорчивые. Еще и пьют к тому же.

– Ты тоже отличаешься от тех душ, которые мы встречали ранее, – сказал ангел. – Так ничего, мы же молчим. Думаю, ты тоже никому ничего не расскажешь, верно?

И действительно, меня ведь предупреждали, что не стоит разговаривать, учитывая, что я делаю это с закрытым ртом.

– Договорились, – вынужденно согласился я.

Интересно, может, они и на другие мои вопросы ответят?

– Только на те, на которые мы имеем право отвечать, – предупредил черт.

Я грустно опустил голову. Конечно же, если другие привратники не могли ответить, то и эти будут молчать.

Я уселся рядом с дверью и наблюдал за привратниками. Они молчали, стоя смирно, как будто бы глядя в одну точку. Лица равнодушные, холодные, пустые. Интересно, не скучно ли им вот так все время стоять? Я хоть работаю – какое-то разнообразие. А работа этих однотипна. Следить, чтоб такие, как я, не входили в Рьяд, следить, чтоб такие, как Аод, возвращались вовремя.

– Не скучно, – сказал ангел. – Нам не бывает скучно. Мы не люди.

И действительно. Не люди. Ангел и черт. Разве можно назвать людьми тех, кто даже не жил человеческой жизнью? Нет. Они не люди, они – сущности, созданные Богом. Тем самым странным Богом низкого роста, который лежит сутками в постели и жрет виноград.

– Осторожнее с мыслями, – сказал ангел. – Он может их услышать.

Меня передернуло. Находясь в Ньяде, я ни разу не вспомнил, что Бог всемогущ. Но разве может быть что-то хуже моего нынешнего положения? Только полное уничтожение души. Хотя и это можно оспорить. Если действительно меня ждет будущее тех девяток, которых я видел раньше – уж лучше смерть.

– Нет, он не убьет тебя сразу, – черт приблизился к моему уху и говорил шепотом, будто боясь, что Бог услышит. Но я знаю, что Бог и без этого слышит все. – Он любит наблюдать за такими душами, как ты.

– Поэтому тебе стоит вести себя осторожнее, – сказал Аод, выходя из Рьяда.

– Что значит «осторожнее»? Что плохого в том, что я мыслю сильно?

Все трое замолчали. Ангел и черт смотрели друг на друга, Аод стоял, одной ногой находясь еще в Рьяде, а я пытался разглядеть мир Вечного Счастья за его спиной. По крайней мере, я увидел, что тумана там точно нет.

– Потому что Бог боится конкурентов.

Глава 6

Во всем есть черта, за которую перейти опасно; ибо, раз переступив, воротиться назад невозможно.

Федор Достоевский – «Преступление и наказание»

– Что значит «боится конкурентов»? – спрашивал я Аода, когда мы отошли от двери.

– Не спрашивай, мне не нужны проблемы. Ты чересчур любопытный для простой девятки. Поэтому тебя и не любят. Так и будешь получать от чертов надзирателей, пока не присмиреешь.

Я преградил Аоду путь, встав перед ним и уперев руки в бока.

– А ты как это сделал? Ты упоминал, что пришел сюда девяткой. Ты не стал овощем. Ты сохранил разум, ты стал тройкой и теперь спокойно выходишь в Рьяд. В чем секрет?

Аод, слегка улыбнувшись, наклонил голову так, что взгляд получился из-под бровей.

– Секрет в покорности. Ты можешь не усмирять разум, но ты должен подчиняться. Ты должен страдать. Чем дольше, чем сильнее ты страдаешь, тем больше это нравится Богу.

Значит, глаза меня не подвели! И Бог действительно не тот, кем я его считал при жизни. Я представлял доброго дядечку с седой бородой, который сидит на облаке и смотрит на меня сверху. А он – маленький человек. Встреть я такого в жизни – ни за что бы не подумал, что передо мной стоит сам Бог.

Аод меня обошел и продолжил идти, а я шел рядом, желая побольше разузнать об этих загробных мирах.

– Недавно я ходил за дверь, через которую пришел в Ньяд. Туда, я так понял, никто не ходит, меня быстро развернули. Что там такое?

– Не знаю, – ответил тройка. – Я там ни разу не был, да и что там ловить?

– Давай сходим вместе? – в надежде, что я не единственный человек с головой на плечах, спросил я. – Тебе разве не интересно?

– Ну, как сказать…

– Нам ничего за это не будет! Тебя могут понизить на одну ступень, станешь четверкой, но согласись, зато ты будешь теперь обладать знанием, доступным только ангелам и чертам!

– А ты готов погибнуть ради знания? – лукавым голосом спросил Аод.

– Нет. Но если я туда не схожу, меня это будет терзать. Я буду постоянно об этом думать, строить догадки – что же там, дальше двери? Может, там такой же Ньяд, только жители говорят на другом языке? А может, там живут ангелы и черти?

– Ангелы живут в Рьяде, – задумчиво сказал Аод.

– Да не важно. Разве тебе не интересно? Ты никогда об этом не задумывался? Ты столько лет уже живешь в этом тумане, ты видишь каждый день одно и то же. Уж не знаю, что ты видишь в Рьяде, но того, что находится дальше двери, ты точно не видел никогда прежде. Ну, просто потому что тебя там не было.

– Я не готов рисковать, пойми. Я жду повышения до двойки, я хочу поскорее уйти отсюда. Из-за твоего любопытства мне могут вернуть четвертое клеймо. И тогда уж вряд ли меня снова повысят до тройки, разве что лет эдак через сотню.

– Неправильно ты мыслишь, – сказал я. – С этого момента ты будешь думать, что же там такое. Если ты пойдешь со мной, еще не факт, что нас поймают. Может, мы успеем вернуться, пока черти нас не хватятся. Сам же в Рьяде задерживался, не побоялся же?

– Но и ты пойми. У нас строгий запрет на хождение туда. Я тебе больше скажу… – теперь Аод становился прозрачным. Видно, его пугали мысли о походе в запретное место. – Не только нам, даже ангелам и чертям запрещено ходить туда.

– Как запрещено? – удивился я, вспоминая, что все же мой хранитель бывал там. Видимо, он готов нарушать запреты ради моего спасения.

– Вот так, запрещено. Мне привратники рассказали. Кстати, общайся с ними побольше. В отличие от надзирателей, они адекватные, спокойно идут на контакт и на компромиссы.

– А надзиратели чего? Только плетками своими и думают?

– Вроде того. Хотя нет, не плетками. Они совсем не думают. Тупые машины, созданные Богом для наведения порядка. Такие же, как и девятки. Не в обиду.

Я киваю.

– Ну, что, пойдем? – я не терял надежды.

– Я уже говорил, это опасно и может закончиться непредсказуемо.

– Значит, ты все же со мной?

Его тонкие губы искривляются.

– Естественно.

Отлично. Теперь у меня есть сообщник. Есть тот, кого не было во время моих побегов в Алкеоне.

– Тогда смотри. Нужно как-то пройти незаметно, чтобы нас не увидели привратники. В прошлый раз, когда я ходил, я увидел какой-то то ли за̀мок, то ли дворец. Привратный ангел меня догнал и вернул.

– Да ну? Ангел ходил туда? Они боятся того, что находится дальше Ньяда, – голос Аода немного дрожал. То ли это предвкушение, то ли страх – не знаю.

– Видимо, я им дороже.

Аод ухмыльнулся.

– С чего бы это?

– Ангел и черт на тех дверях были моими хранителем и искусителем. Из-за меня их понизили.

– Вот оно что! Ну, да, бывает такое. Правда, очень редко. Вот что, девятка, мы можем пройти, когда у них будет пересменка.

– Меня зовут Ниортан.

– У девяток вообще-то нет имен, – издевательским тоном ответил Аод. – Ну, ладно, Ниортан, значит Ниортан.

Так, пытаясь отвлечься от страха пустой болтовней, мы просиживали до тех пор, пока голос надзирателя в головах не позвал кушать. Голод я, конечно, ощущал, но воспоминания о вкусе местной пищи вызывали тошноту. Кстати, Аод предупредил, что и спать нужно как можно меньше. Разрешено не больше двух часов в сутки, однако если не поспать двое суток, на третьи уже можно спать целых шесть часов! А что такое сутки в Ньяде? Всего-то шестнадцать часов. А двое – тридцать два.

По опустевшему Ньяду мы пробрались на самый край. Если это можно назвать краем – безлюдная туманная местность, где в это время точно никого не бывает. Ну, по крайней мере, со слов Аода. И оттуда мы уже тихонько, но быстро пошли в сторону дворца. Я всю дорогу молчал. Аод сказал, что я могу выдать нас тем, что слишком громко думаю.

Пробираясь все дальше, я почувствовал, что каждый шаг дается все труднее. Тело сковывает страх. В прошлый раз я тоже его испытал, но тогда я был один и ощущал пристальный взгляд на затылке. Идти становится все сложнее, ноги как будто увязли в огромном мягком сугробе.

– Давай вернемся, – предложил я Аоду.

– Струсил? Идем дальше.

Я ускорил шаг, пытаясь доказать делом, что не трушу. Послышался нервный смешок Аода за спиной. Смешок, больше похожий на икоту. Тяжелый, глухой. Да он и сам напуган не меньше меня. Только он умеет это скрывать.

Через толстый слой тумана виднеется мрачное подобие дворца, окруженное толстой стеной. Шаг замедляется. Дворец становится больше и вскоре нависает над нами, закрывая красное солнце черными башнями.

Я пошел вдоль стены, пытаясь сориентироваться по памяти. Где-то должна быть дверь. Дверь без стражи, без ангелов и чертей. Возможно, там живет Бог, кто знает. Хотя все же он, наверное, предпочитает Рьяд. И его можно понять. Когда есть выбор – всегда выбираешь лучшее.

Мы остановились перед дверью. Но вот беда – тело настолько скованно, что я не могу поднять руки. Точно так же, как и в прошлый раз. Но тогда рядом был хранитель, который выдернул меня из оцепенения.

Аод стоит справа, совсем прозрачный от страха. Кажется, он вот-вот исчезнет. Должно быть, я выгляжу так же. Но Аод первый справляется с собой. Он толкает дверь – та легко поддается и открывает щель. Оттуда дует ледяной ветер. Я оступаюсь и чувствую, как легкие раскрываются. Ледяной воздух выходит изо рта с тихим вздохом.

– Воздух, – шепчет Аод, открывая дверь шире.

Во дворе нет тумана – с непривычки у меня слезятся глаза. Мы смотрим с Аодом друг на друга, безмолвно решая, кто войдет первым. Я снова заглядываю внутрь, но уже вижу спину Аода. Он еще прозрачный, его немного поколачивает от мороза. Он делает более уверенный шаг, и мне удается протиснуться из-за его спины. Я снова чувствую жизнь. Для этого хватило только наличия воздуха. Я делаю глубокий вдох и чувствую, как тело им наполняется. Серая земля под ногами морозит ступни, так что мне приходится переминаться с ноги на ногу, как я делал, только ступив Ньяд.

Но страх продолжает побеждать. Страх непонятный, неизвестный. Чем-то даже похожий на трепет, он трясет тело перед мрачным дворцом с огромными воротами.

– Надо войти внутрь, – говорю я вслух, открывая рот.

Аод вздрагивает, он все еще немного прозрачный.

– Надо. Знаешь, у тебя немного другой голос, когда ты говоришь вслух.

– Какой?

– Писклявый.

Меня это веселит. Конечно же, Аод шутит, чтобы развеять обстановку. У меня не писклявый голос. По крайней мере, он мне таким не кажется.

Теперь я иду первым, приближаясь к входу. Вокруг привычный звук Алкеона – вой ветра. Ледяного ветра, пронизывающего до костей. А внутри дворца – тишина. Тихие стены, покрашенные красной краской. Под цвет Ньяда, наверное. На полу – длинные красные ковры, накинутые концами друг на друга. Чувство полной безжизненности и ужасающего покоя. Мы тихо идем, не сговариваясь о дальнейшем маршруте. Я наслаждаюсь воздухом. Когда мне вновь предстоит его вдохнуть?

Коридор сменяется длинными широкими ступенями. Светло, хотя источника света не видно. Он как будто бы исходит от ярко-оранжевого гладкого потолка, высоко нависшего над нами.      Кажется, дворец необитаем. А если обитаем, хозяин не знает о нашем приходе. Иначе нас бы здесь уже не было – так медленно мы движемся по ступеням.

На втором этаже множество дверей. На мгновение в голове возникает мысль, что эти двери ведут в другие миры. Но все проясняется, стоит мне заглянуть за одну из них и увидеть жилую комнату. Кровать с огромными красными балдахинами, обшитыми золотыми нитями, стоит в центре. Постель расправлена, будто бы хозяин едва встал. На тумбочке лежит раскрытая книга корешком вверх. Язык мне непонятен – два изящных символа на обложке написаны от руки.

– Еще теплая, – сказал Аод, касаясь рукой кровати.

Я перевернул книгу. Аод через мое плечо тоже заглянул в нее. Белые пустые странички – вот и все, что содержит в себе находка. Я пролистал несколько страниц – ничего. Но она выглядит так, будто ее читали. Корешок изрядно потрепан, листы пахнут старой бумагой. Так пахнет в некоторых библиотеках.

– Ничего интересного, пойдем отсюда, – сказал полупрозрачный Аод.

– Согласен, – ответил я, но все же сунул книгу за пазуху.

Стоило повернуться к двери, как она открылась. От страха сковало дыхание.

Перед нами в черном домашнем халате и тапочках стоял мужчина. Его короткие черные волосы небрежно разбросаны на мокрой голове. Бородка слишком аккуратная – видно, он едва ее уложил.

Рука Аода крепко стиснула мое запястье.

Рот незнакомца скривился, подтягивая к губам тонюсенькую полоску усов. На глазах его одежда сменилась, и вот он в черном плаще и тяжелых сапогах до колен, украшенных множеством металлических заклепок и висюлек.

Аод потянул меня к тонкому окну. Я едва не упал от неожиданности. Незнакомец твердым уверенным шагом надвигался на нас. Аод бежал, я спотыкался, но мужик становился все ближе, а окно – нет.

И вот мы пойманы за руки. Тонкие пальцы в белых перчатках сомкнулись на наших запястьях. Вырывать руку бесполезно. Хватка каменная и грубая – кровь не поступает к моим ладоням.

– Кто такие? – спросил незнакомец басом, обдувая мое лицо мятной свежестью изо рта.

Кустистые черные брови нависли над глазами, отмеченными по бокам глубокими морщинами.

– Это ошибка, – услышал я мягкий голос за спиной.

Душа ликовала, когда я увидел своих искусителя с хранителем.

– Как вы посмели? – этот вопрос уже адресован им.

– Мы только шли по следу, чтобы наказать и вернуть нарушителей, – оправдывался ангел.

– Ложь.

– О да!

Я в изумлении раскрыл глаза, глядя на то, как мой черт-искуситель пал ниц перед мужиком. Запястья освободились – теперь мы с Аодом выглядывали из-за плеч этого… неужели Дьявола?

– Великий Гортей! Пощади! – продолжал молить черт.

Аод вздрогнул и отступил на шаг назад – я заметил это боковым зрением.

Одной рукой этот Гортей поднял моего искусителя. Босые ноги мотылялись в нескольких сантиметрах от пола.

– Пощадить? Тебя или этих? – Гортей указал пальцем на нас.

Черт не сопротивляется, не пытается разжать хватку на черном балахоне. Руки безвольно висят вдоль тела.

– Всех, – ответил искуситель, выдерживая взгляд Гортея.

Я шагнул было навстречу, но почувствовал крепкую хватку на правом плече. Это мой ангел-хранитель меня сдерживает, не позволяя подойти к черту.

– Что происходит?.. – шепотом спросил я ангела.

– Тс-с, – ответил он, продолжая глазеть на коллегу.

Он не пытается помочь – просто наблюдает.

– Что здесь делают тройка и девятка? – спрашивает Гортей хриплым басом. – Как они додумались сюда прийти? Почему девятка не лишен воли?

– Я не надзиратель, – ответил черт. – Я привратник. Не по моей вине у девятки остались мысли и воля.

– Ты обязан следить за пересечением границы, – Гортей поставил черта на ноги.

– Я кинулся за ними, как только почуял неладное.

– Кто сейчас на вратах? – Гортей посмотрел через плечо на ангела, который все еще держался за меня.

Мой хранитель не ответил.

– Никого, – тихо проговорил Гортей. – Никого нет на вратах! – крикнул он.

Я почувствовал, как ангел содрогнулся.

– Гортей… – начал было он.

– Молчать! – Гортей оторвал руку ангела от моего плеча и резко дернул на себя. – Я поговорю с Сеиром о твоей судьбе.

Где-то я уже слышал это имя.

Гортей смотрел на бледного ангела сверху вниз. Да, ангел бледен, но других признаков страха не показывает.

– Я понял. Мы можем забирать души и уходить? – спросил бывший хранитель.

Гортей помедлил с ответом. Он еще раз посмотрел на нас, затем на черта.

– Тебе назначу исправительные работы. Подойдешь ко мне в течение часа. Можете убираться.

Хозяин замка прошел между мной и Аодом и остановился у окна.

– Идем, – строго сказал нам черт.

Впервые я услышал подобный тон от искусителя.

Мы пошли по дворцу следом за привратниками. Они идут ровно, будто бы и не пережили ужасный стресс минуту назад. Мы с Аодом несколько позади, видим их спины.

– Кто это был? – тихо спросил я, когда мы вышли на холодную улицу.

– Демон, – ответил Аод, и голос его дрогнул.

Ангел и черт продолжали молчать, пока мы не пересекли стену и не оказались в жарком тумане Ньяда. Легкие склеились.

Как только мы вышли за дверь, привратники преградили нам путь, уперев руки в бока. Оба бледные, видно, еще напуганы прошедшим разговором.

– Вы что творите?! – прикрикнул ангел.

– Смерти моей желаете?! – спросил черт.

Оба смотрели на меня, будто не замечая Аода.

– Однажды я тебя уже развернул отсюда, – спокойнее продолжал хранитель. – Неужели с первого раза было не ясно, что здесь опасно находиться? Зачем ты лезешь в огонь?

– Мне стало любопытно, – оправдывался я, пряча взгляд, как ребенок, отчитываемый отцом.

– Забудь про любопытство, пока ты в Ньяде! – ругался черт. – Гортей никогда не щадит дважды. Просто запомни и сиди тихо! Почему ты не можешь быть как все? Тихо работать, притворяясь, что лишился воли? Ну, а ты? – искуситель переметнул взгляд на Аода. – Ты-то куда поперся? Столько лет уже здесь живешь и не знаешь прописных истин? Что за границу нельзя ходить!

– Мы бы потом жалели, – ответил Аод.

– Да какого черта… – начал ангел, ловя на себе взгляд коллеги.

‒ Напомню, что врата еще пустуют, – перебил его Аод.

Ангел тихо фыркнул и пошел к рабочему месту. Черт рядом, привычно находясь слева от него. Мы с Аодом медленно тащились позади, понурив головы.

– Работать, оба, – сказал черт, когда мы достигли дверей. – Видеть вас больше не хочу, – последняя фраза была адресована мне.

Мы поволочились по горячей земле в центр Ньяда. Я молчал. Стыд и совесть обрушились на мою голову, ведь я подставил хранителя и искусителя уже во второй раз. Снова подставил тех, кто меня оберегал от всего. И тех, кто продолжает оберегать после смерти.

– Ты чего так за грудь держишься? – отвлек меня Аод. – Не притворяйся, в Ньяде не может болеть сердце.

Я огляделся – рядом вроде бы никого, кроме снующих горбатых теней девяток. Просунув руку через свободный ворот серого балахона, я вынул книгу с непонятными знаками на корешке и пустыми страницами. Книгу демона.

Глава 7

В положении умирающего есть свои преимущества. Когда нечего терять – не боишься риска.

Рэй Бредбери – «451° по Фаренгейту»

Аод уставился на книгу, будто видел впервые.

– Ты что наделал… – едва слышно проговорил он, проводя пальцами по символам.

– Я не знал, что это книга демона. Да и в конце-то концов, как-то он ее читал, значит, там все же есть содержимое.

Аод отступил на шаг, огляделся по сторонам, развернулся и ушел в туман. Я остался стоять с книгой посреди Ньяда, совершенно один.

– Аод! – позвал я.

Никто не откликался.

Должен быть способ докричаться до него. Ведь как-то же надзиратели зовут кушать весь Ньяд разом? Я так же говорю без голоса, я так же говорю в чужих головах. Так почему бы и мне не попробовать? В самом деле, чем я хуже чертей?

– Аод! – настойчивее позвал я.

– Я работать, чего орешь? – раздался голос из тумана.

– Я думал, ты меня предал, – честно сознался я, идя на голос.

– Не ходи за мной с этой книгой.

Я послушно остановился и убрал книгу обратно под балахон. Интересно, как скоро Гортей заметит пропажу? Может, он уже отправил полчище чертей на наши поиски.

– Будь это так, – услышал я знакомый мягкий голос, – тебя бы уже поймали.

– Ты чего тут? – я повернулся к искусителю.

В руке он держал плеть, какими обычно орудуют надзиратели, наводя порядки в Ньяде.

– На исправительных работах. Временно исполняю обязанности надзирателя.

– Грязное дело, – сказал я, но тут же опомнился: передо мной все же надзиратель, а не искуситель. Надзиратель, который знает об украденной книге.

– Не нервничай, – сказал черт, подходя ближе. – Я не одобряю твоих поступков, но сейчас ты нуждаешься в помощи. Нуждаешься, как никогда раньше.

– И какую помощь ты можешь мне предложить, черт? – скептически спросил я. – Мы как на ладони. Бог знает о каждом моем шаге. А демон?

– Богу до тебя нет дела. У него работы хватает, чтобы не обращать внимания на всяких взбунтовавшихся девяток. Усмирение таких, как ты – работа надзирателей и смотрителей. Но, к счастью, у тебя есть союзники.