Текст книги "Розовое сияние над Парижем (СИ)"

Автор книги: Дарья Обертас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

     Когда мы все вместе, уставшие, заспанные пришли в мастерскую, которая была в соседнем подъезде. То там нас ждала Маржан. И что удивило, она не дала какое-то определенное задание, а сказала, что б мы рисовали все, что нам угодно. Главное, что б эти работы были неповторимыми и особенными.

     – Эти работы, мы вывесим на выставке. И быть может, кто-то купит их. Так, что старайтесь – напутственно сказала Маржан – Тут вы найдете все, что вам может понадобиться – уже перед своим уходом сказала она.

     Оставшись одни, мы решили осмотреть мастерскую. Она была огромная. Очень большая общая комната, где стояли мольберты, на полочках и в шкафах стояли кисти, краски просто любых цветов и оттенков, туш, ну просто буквально все, что только было создано для художественного ремесла. Два больших окна, балкон, ванна и туалет, диван в центре комнаты, кресло и даже музыкальный центр. Так, что мастерская была отличной. Даже придраться было не к чему.

     Осмотревшись, я кинула свою сумку около дивана и стала готовиться к работе. Закрепив полотно, расставив краски, кисти, туш и простой карандаш, я включила Димкин МР3 и уставилась в окно, что бы найти вдохновение.

     На самом деле мне намного легче работать, если ранее мне задали задание, как было на курсах. А вот со свободным заданием куда сложнее. Когда спустя 15 минут в моей голове не возникло ничего интересного, я психанула, скинула наушники и плюхнулась на диван с тяжелым вздохом. Опрокинув голову, я закрыла глаза и попыталась успокоиться.

     «Как же не хватает ребят. Эти черти, по любому бы натолкнули меня на работу, или подкинули интересную идею… Но их рядом нет и мне придется справляться со сложностями самостоятельно.»  

     Я открыла глаза когда услышала что возле меня тяжело села и Лерка, с таким же усталым и разочарованным лицом. На котором так и читалось: «Ни единой идеи!!!»

     – Что тоже ничего не лезет в голову? – спросила я.

     – Совершенно… Уже не знаю, что и придумать – пожаловалась она.

     – За то посмотри на парней. Похоже, у них что-то получается.

     – Повезло – вздохнула Лера – Может, прогуляемся. Вдруг придумаем что-то.

     – Да, пошли, а то я чувствую, тут у меня ничего не получиться.

     Я накинув, легкую кофту и схватив сумку через плечо, пошла с Леркой на утреннюю прогулку. Посмотрев по путеводителю, мы решили прогуляться по Люксембургскому саду. Так как сейчас разгар лета, в саду было невероятно красиво, и купив, в кафешке по круасану и кофе, сели на лавочке, просто наслаждаться этим райским местечком.

     Рядом с этим садом была одна странная достопримечательность. Фонд Жана Дюбюффе, учреждённый художником. Где было много необъяснимых и невероятных произведений, рисунки, фотографии, экспонаты. Насмотревшись всего этого, лично я вдохновилась. И что бы не потерять эту волну, схватила Леру и поволокла ее в мастерскую.

     Залетев в мастерскую, скинув с себя сумку и кофту, я моментально схватила карандаш и стала зарисовывать тот рисунок, что вырисовался в моей голове. А именно: ночной город с причудливыми, словно живыми домами.

     «Надеюсь, моя чудаковатая картина понравиться Маржан, и она одобрит ее для выставки». Уже лежа в постели Лера начала расспрашивать меня о картине.

     – Я видела ты, уже сделала набросок. Что это будет? – намазывая на губы гигиеническую помаду, спросила Лерка.

     – Не знаю почему, но захотелось нарисовать оживающий ночной город, пока люди спят.

     – Хм, неплохая задумка – оценила Лера – Мне бы хоть что-то придумать. В голове сплошной белый лист.

     – Не расстраивайся, еще придумаешь.

     Сегодня мне так и не удалось услышать голос Стаса, лишь смогли по переписываться и то недолго. Засыпая в моих мыслях, крутился лишь он и его слова: «Я невероятно соскучился по тебе…» Я и сама очень тоскую без него. Не думала, что будет так сложно… «Скорей бы уже эти три месяца закончились. В Украину хочу, к Стасу!»

     Знаю, что мои мысли неправильные. Ведь я так хотела развиваться, плюс ко всему и в Париже. Такой шанс выпадает не каждому. Но без него Париж для меня не Париж. Он бесцветный, неинтересный, немой…  Но несмотря на свою грусть я должна довести работу до конца. И попытаюсь получить от нее удовольствие.

     ****

     Все следующие две недели я не вылезала из мастерской. Все было, как говорил Стас: «Попав в Париж, ты так загрузишь себя работой, что забудешь, что нужно спать…»  Но мне было плевать на усталость, сонливость, я хотела закончить свою картину! С каждым днем я продвигалась в работе все больше и больше. И что самое главное, мне нравилось, то, что получалось.

     Я могла часами смешивать нужный мне тон краски. Выводить линии и переход от черного к светло-синему оттенку. А от получившихся домов я вообще была в восторге. Мне кажется, что приехав сюда, у меня открылось новое дыхание и у меня получалось рисовать так, как никогда ранее. Возможно, я и перехваливаю себя, но рассудит все это Маржан и уже завтра. И поэтому, заливая в свою глотку очередную порцию кофе, продолжаю «танцевать» кистью по полотну.

     Часто все мы вчетвером ночевали в мастерской. Ну, как сказать ночевали, мы работали почти до рассвета, а потом конечно отсыпались кто где мог. Лера и я вдвоем теснились на маленьком диване. А парни, по-джентльменски отдав нам диван, спали кто на полу в позе звезды, а кто в малюсеньком кресле в позе эмбриона. И я даже не знаю, кому из них спалось лучше.

     Но все эти бессонные ночи и травление наших организмов литрами крепкого кофе, не прошли бесследно. Маржан пришла ровно в 9:00, и очень удивилась, что мы уже ждали ее. Сперва, она посмотрела работу Леши. Не знаю почему, но он нарисовал священника. Но не обычного, а словно размытого, краски бут-то смыло дождем. В общем, все были приятно удивлены, в том числе и Маржан.

     Далее мы посмотрели картину Жени. Это была абстракция с разными красками и оттенками, тенями и формами. Я долго рассматривала ее и каждый раз видела что-то новое, то облака, то какие-то очертания лица девушки. И этим она всем и понравилась.

     Но удивила всех Лера. Та девчонка, которая плакала две ночи подряд, что у нее нет ни единой идеи. Нарисовала настоящий шедевр. Я даже не знаю, какими словами описать увиденное. Это была голая девушка с черными волосами до ключиц, челкой, которая слегка прикрывала ее глаз. Она маняще смотрела своими черными глазами на зрителя, на голове был венок из маленьких черепов, а из-за спины торчали черные крылья с немного размытыми очертаниями. Лера нарисовала ее на сером фоте, сама же, девушка была на несколько тонов светлее. Она стояла, раскинув руки в стороны, а в зоне солнечного сплетения в ней словно что-то сияло и освещало ребра. Это меня заворожило. Мне казалось, что эта картина живая. И на ушко я сказала Лере: «Были бы у меня деньги, купила бы ее не задумываясь…» На что она довольно улыбнулась. Эта тихая девушка, оказалась темной лошадкой. Скрывать такой талант так долго, это многого стоит.

     И вот пришла очередь моей картины. Я иногда показывала ее ребятам, что б спросить совета, но исходный вариант они не видели. И меня приятно удивили их выражения лиц.  Да и Маржан похвалила мою идею. Ей во мне и нравилось, что я как-то по-своему изображаю пейзажи, города, улицы, дома и парки. И поддержав мою идею, попросила нарисовать еще что-то в этом роде. И я загорелась.

     Когда Маржан ушла, мы с воплями обнимались и смеялись. После чего долго обговаривали свои работы и отключились без сил кто, где успел, и проспали целые сутки.

     ****

     Началась новая неделя. И я очень тосковала по Киеву, по ребятам. Поэтому я каждый день созванивалась в Skype и с Димкой, и с Настей, а со Стасом вообще дважды в день. Неимоверно скучаю. А мне еще 10 недель скучать здесь.

     Мы все вчетвером опять-таки ломали голову, что бы нарисовать. И как бы глупо не звучало, все вместе ходили и в парки и в музей современного искусства – Центр Помпиду, и в театры… Но, ни у одного из нас ни единой идеи… Каждый пытался найти вдохновение по своему. А я решила не ломать голову и просто расслабиться и посмотреть фильм. Не знаю почему, но мне захотелось посмотреть  «Тарас Бульба». Это один из моих любимых фильмов. Всегда смотрю его с трепетом в душе. Наверное, из-за несправедливости поляков к казакам, просыпается мое патриотическое негодование. 

     И вот укутавшись в плед, (Хоть и лето, но в Париже прохладно) начала смотреть.  И не ожидая от себя, я придумала, что нарисую – Украину! Меня вдохновили кадры этого фильма. Все эти бескрайние поля, широченный Днепр, голубое небо, смелось и честь казаков. И вдруг я решила прославить в Париже нашу красавицу Украину. Ведь некоторые французы знать не знают о моей стране, а о ее красоте и подавно.

     Поэтому схватив ключи от мастерской, я метнулась туда, что б сделать хоть первые штрихи. Но, уже взявшись за кисть, я остолбенела. Идея была, а как именно ее преподать я понятия не имела.

     Но вдруг по радио зазвучала нежная мелодия на флейте. По моему телу пробежала дрожь. Настолько красивой была игра. И в моей голове вдруг возникло видение: Молодая украинская девушка в вышиванке с черными, как ночь волосами, которые обрамлял венок из полевых цветов. А в руках ее флейта, и она играет глубокую, грустную мелодию сидя средь поля. «Отличная будет картина!»  – согласилось мое подсознание.

     И вдохновленная увиденным видением, я стала наносить штрихи на холст. Нарисовала голубое чистое небо, в котором парами летали соловьи. Чистое, золотое поле из колосков, которые блестели на солнце. Это было все, что я успела нарисовать за сегодняшний день и вечер. Но, я была очень довольна. Надеюсь, французы оценят мою, такую простую картину.  

     За то от самого процесса, я неимоверно кайфовала. Словно душа пела от удовольствия. Я очень сильно ждала каждого последующего дня, лишь бы дотянуться до кистей и продолжить рисовать. Часто я созванивалась со Стасом, и мы болтали часами на пролет, пока я рисовала. Стас меня смешил и веселил, рассказывал как у него дела на работе, как ни странно подсказывал и советовал, что подправить в моей картине. И как он часто делал в Киеве, контролировал и напоминал, что мне пора поесть или спать. Несмотря на разделяющие нас километры мне казалось, что он рядом со мной, я чувствовала его поддержку, заботу и любовь, даже на таком расстоянии. Но, несмотря на ежедневное общения, которое длилось многие часы, я очень сильно скучала за ним.

     Весь месяц все мы в поте лица работали над картинами. И у всех они были очень оригинальными и непохожими на предыдущие. Все хотели удивить Маржан. И когда она приехала посмотреть и оценить наши старания, мы с содроганием сердца ожидали ее слов.

     Сперва, посмотрели мою работу. Я с улыбкой на лице рассказывала всем, что именно вдохновило меня, и какие мысли и эмоции она должна пробудить у людей. Как и планировала, я нарисовала « Чорнобриву дівчину» средь поля  с цветущим венком на голове и флейтой в руках. Из которой словно вылетала мелодия, в которой я изобразила и реки и горы и вольных лошадей, свободолюбивых казаков. Все это я вырисовала на одной картине. Маржан просто ахнула от моей работы. 

     – Это великолепно! Я была и видела красоту Киева. И это сложно передать на холст – говорила Маржан, держа меня за руку – Но ты, пошла дальше. Ты нарисовала Украину, которую, мы туристы и знать не знаем. Чувствую, она сорвет все овации.

     – Спасибо – покраснев, ответила я – Многие выдели современную Украину. Но никто не знает и не имеет возможности представить земли Украины времен Запорожской Сечи, казаков, поэзии Тараса Шевченко и Леси Украинки. И я всеми силами пыталась это изобразить.

     – У тебя получилось это на все 100! И запиши эти слова, так ее и презентуешь на выставке – сказала Маржан.

     Я лишь радостно улыбнулась и побежала записать слова в блокнот.

     Следующей картиной была Леши. Она была словно живая, настоящая, эмоциональная. Он нарисовал страстно целующуюся пару. Длинноволосая девушка яростно держит парня за волосы, сидя на его коленях. А парень, уже сжимая в кулаках белую майку девушки, пытался ее снять. Леша словно поставил на паузу самый интригующий момент, который приведет к сексу, которым была пропитана вся картина. Соски девушки которые были видны из под майки, полу-закрытые глаза в сладком поцелуе… Это было что-то невообразимое. Смотря на нее, я ужасно захотела своего Стаса!!! Вот, что значит настоящая картина! Мы все могли только догадываться, что заставило Лешу нарисовать такую картину.

     А потом мы посмотрели картину Леры. Несмотря на то, что она очень тихая девушка и держит все в себе, картины получаются у нее очень эмоциональными. В буквальном смысле кричащими. И этим они мне безумно нравились.

     В этот раз Лера нарисовала девушку под дождем. Это была картина без фона. Просто коричневое полотно и множество капель. Этим она добилась полной концентрации внимания на девушку. Постановка ее тела была такова, что казалось, что она танцевала под дождем, но вдруг ее поставили на паузу. И она замерла. Голова запрокинута и капли омывали ее лицо. Длинные каштановые волосы замерли в полете. Рука весела в воздухе, а одна нога прижата к ягодице, словно в полу прыжке, а другой ногой девушка ели касалась земли, стоя на носочках. На коже виднелись капли дождя. Лера их так точно нарисовала словно и в правду вода, только на полотне. Девушка вся до нитки была промокшая, но на лице искрилась улыбка. А ее белая майка (единственный компонент одежды, кроме голубых трусов и лифчика) была насквозь промокшей. С нее стекала вода.

     Все мы и Маржан в частности долго нахваливали ее работу, каждый нашел в ней что-то свое, особенное и невероятное Я восхищалась работами Лерки.

     И последней была картина Жени. Он тоже видимо скучает по дому. Так как нарисовал портрет девушки с украинским колоритом и символикой вышиванки. Но она была подана своеобразно. Нарисована, тушью. Портрет до ключицы. Сильное с выраженными скулами и большими глазами, худое женское лицо. Длинная и пышная коса. В которой (вместо ленты вплетенную в нее) были нарисованы яркие красные треугольники с символическими рисунками (которые чаще всего вышивают на белых вышиванках). На голове были красные веточки калины. Несмотря на простоту рисунка, он был очень интересен и хорошо подан. Чувствовался украинский стиль того времени. Мне очень понравилось.

     Нахвалив каждого из нас, Маржан сказала, что для следующих работ дает три недели. Как раз получается, мы закончим за неделю до выставки. Вот вам и три месяца. И мы словно понимая груз ответственности, взялись за ум, в поисках креативных идей. Но перед всей этой метушней я и все остальные решили немного передохнуть. Не, знаю как остальные, а я измотана до предела, и уже валюсь с ног от усталости.

     Мне оставалось сделать еще один рывок, который бы завершил все мои труды. Несмотря на усталость и уже как мне казалось нехватки идей, я долгими часами сидела в мастерской у мольберта и думала…думала…думала…

     И неожиданно для меня самой, идея возникла из воздуха. Сперва, в моей голове возникло название для картины «Розовое сияние над Парижем». Почему розовое? Потому что на моих глазах были розовые очки. Я ошибочно полагала, что здесь мне будет хорошо. Но я ошиблась. Мне в этом пусть и сказочно красивом городе очень одиноко. Люди как тени. Их много, но ни один из них не цепляет. Здесь невыносимо пусто для меня. И именно прилетев в город моей мечты, я и сняла эти розовые очки. И тут все ни так как я представляла.

     И в этой последней работе, хочу нарисовать Париж из моих грез… С розовым оттенком, таким, каким бы я хотела его видеть.

     ****

     Я безумно скучал по Вите. Я и предположить не мог, что мне будет невыносимо просыпаться и засыпать не чувствуя ее крошечного тельца под боком. Что будет не хватать ее голоса и звонкого смеха, когда она рассказывает что-то по-настоящему захватывающее.

     Я считал дни до ее приезда. А потом придумал, как удивить Виту. Я знал, какие натянутые отношения у Виталии с родителями. И я предположил, что ей было бы приятно, если бы родители посмотрели на ее картины и быть может, изменили свою категоричность.

     Понимая, что вот так сразу приехать к ним в дом и сказать, что их дочь без спросу бросила учебы и сперва, поехала на курсы в Киев, а теперь и вовсе работает в Париже. Я решил поговорить с бабушкой Виты. Она очень радовалась, прямо, до слез, что ее внучка добилась такого успеха, что она не ошиблась в таланте своей малышки. И с радостью согласилась на мой приезд.

     И собравшись в дорогу, я понимал, что разговор будет сложным. Я сомневался, пустят ли они меня за порог. Но я же дипломат и предприниматель, неужели я не смогу договориться, и склонить родителей Виты к мирному восприятию всего, что я собирался им рассказать.

     Подъезжая к дому, я позвонил бабушке Виты. Она же с очень добродушной улыбкой встретила меня. Вита до удивления была на нее похожа.

     – Добрый день, я Стас – с улыбкой преставился я.

     – Здравствуй, я Ольга Алексеевна. Разувайся и проходи на кухню. Там сидят Леша и Света – похлопывая меня по спине, сказала хозяйка.

     И я не ошибся. Родители были настроены недоброжелательно. И если бы не Ольга Алексеевна, они бы пинками вытолкали меня из дома. Ели вынося не восприятие и небольшую агрессию со стороны Светланы Григорьевны, я сохраняя хладнокровность поведывал им все, что произошло.

     Мама естественно ахала и заочно ругала Виту, и очно бабушку, за то, что она потакала ей

     – Я понимаю ваши чувства. Но… – не успев договорить, меня перебила Светлана Григорьевна.

     – Нет, ты не можешь понять наши чувства. Потому, что у тебя нет детей – грубо сказала мама Виты – И ты бы только тогда понимал, как это сложно вбить ребенку в голову то, что нужно и выбить все эти детские забавы.

     – А с чего вы взяли, что рисование не нужно Вите на самом деле? И кто вам сказал, что это детские забавы? – пытался переубедить их я.

     – Ну, а что это еще? Что ей дадут эти писульки? – фыркнула Светлана Григорьевна. 

     – Ну, давайте я вам для начала покажу ее работы, сделанные при мне, на курсах.

     Достав свой планшет, я включил фото ее картин. Родители с призрением взяли планшет в руки. Но потом на их лицах появилось удивление и шок от увиденного.

     – Это не могла нарисовать наша Вита – сказал Алексей Семенович, и дал планшет Ольге Алексеевне.

     – Как давно вы видели работы вашей дочери?

     – Давно… – немного покраснев от стыда, ответила Светлана Григорьевна. – Мы просто не интересовались ее картинами, многие годы. Мы не знали, что она так хорошо рисует.

     – И как тогда вы можете, судить ее это дело или нет. Если вы даже не знаете, какое волшебство она творить кистями и красками? – спросил я. – А вот на счет, что Вите даст рисование. Я скажу вот что… – заинтриговал я их, дожидаясь, когда они с мольбой о большей информации посмотрят на меня. 

     – Ваша талантливейшая дочка, была оценена французской художницей Маржан Сатрапи. И теперь в данное время, Вита работает в Париже.

     Минуту повисла тишина. Я довольно наблюдал на лицах родителе застигший шок. И лишь я и Ольга Алексеевна улыбались.

     – Как это в Париже? – спросил папа.

     – Ваша дочь очень талантлива, и Маржан удостоила ее помогать в организации выставки в Париже. Чем она и занимается, вот уже два месяца – рассказал я.

     После этого на меня волной покатились вопросы, как это произошло. И как мне показалось, они смягчились и гордились за свою, как они думали «неталантливую» дочку. И я был этому рад. Так как половина моего плана выполнена.

     – И самое главное, из-за чего я и приехал – начал я.– Я хочу предложить вам посетить Первую выставку Виты.

     – Но как? Она же в Париже. У нас нет таких денег.

     – Не волнуйтесь. Я планирую перелет с немалым количеством людей и все оплачиваю  – успокоил родителей я. – Ах, да совсем забыл сказать, я предприниматель, так, что мне хватит денег на ваш перелет. И вы Ольга Алексеевна тоже летите.

     В этот момент бабушка вскочила и зацеловала меня. Она и не предполагала, что сможет побывать на выставке своей внучке, к тому же в Париже. Она была безумно этому рада. И видимо на радостях, они все накрыли стол и прямо насильно кормили меня. Мне было неудобно отказываться, поэтому до треска живота, наелся. Уезжая, я предупредил, что позвоню, как только забронирую для них билеты.

     Далее меня ждал разговор с отцом. Не знаю почему, но я хотел, что б и он там был. Приехав к нам, домой, я застал отца сидя за столом с бумагами. (Ну, в принципе, как и всегда). Рассказав эму о моем предложении, он с радостью согласился. В чем я и не сомневался.

     – Вита большая умница, если смогла прорваться в своем творчестве в Париж. Это очень престижно. Если она рисует, так же красиво, как ты мне показал, она станет очень знаменитым художником.

     – Она знает это. Поэтому, толком не спит. И сутками возле мольберта сидит.

     – Это конечно не хорошо. Но в ее случае по-другому ни как – с улыбкой на лице сказал папа. – Кто именно полетит. Я должен буду забронировать места.

     – Ее мама, папа и бабушка. Мы с тобой и двое близких друзей – пересчитал я.

     – Ты им уже сказал об этом?

     – Да. Осталось только подождать.

     – Хорошо – пожал мне руку папа. И мы попрощались.

     Ехать в пустую квартиру у меня не было желания. И я решил заскочить и выпить кофе. Но по дороге я надолго затормозил у ювелирного магазина.

     «Мне же нужно спор отработать…» – с довольной улыбкой подумал я, и открыл дверь ювелирного.

     ****

     Все мы не просыхая работали. Уже путали, какое число и вообще день сейчас или ночь. Недели в таком сумасшедшем графике пролетели очень быстро. Когда мы дорисовали свои последние для этой выставки работы, Маржан по традиции пришла посмотреть на них.

     Первой картина была Жени. Она была очень смысловая, и в тоже время простая в задумке. Всем известна цитата: «Не срывайте с людей маски… А вдруг это намордники?». И вот Женька, изобразил человека, который срывает со своего лица маску улыбчивого, доброго человека. Но она уже так приросла к настоящему лицу владельца, что сдирая ее человек неистово кричит. Глубокая картина.

     – Я бы хотел на выставке презентовать эту работу таким стихом – сказал Жени. И достав из кармана листок, начал читать.

     – «Все меньше лиц с улыбкой доброй,

        с открытым сердцем и душей.

       За то растёт число притворных

       с душой холодной и скупой.

       И я то с грустью, то с опаской

      смотрю на мир и на людей.

      Ведь вместо лиц, я вижу маски,

      нередко, даже у друзей…»

   

     Мы все похлопали. А Маржан одобрительно махнула головой. Дальше была картина Леры. Эта была куда проще, чем предыдущие, но по профессионализму не уступала им. Это был крупный портрет девушки в тонах постарелой бумаги и глубокого коричневого. Шикарные черты лица, большие бездонные глаза, пухлые чувственные губы и спадающие на лицо и шею волосы. Простенько, но со вкусом.

     Потом была картина Леши. По ней можно было понять, что он сильно тоскует по дому, и тем, кто там остался. Он нарисовал художника (видимо себя) стоящего на коленях перед рисунком который сам и нарисовал. А нарисована там была девушка. Они соприкасались руками сквозь бумагу. А другой рукой девушка из полотна дотягивалась до головы измученного, павшего духом художника.  Мне очень понравилось. И я находила в этой картине себя.

     И последней, была моя. Это была обычная картина городского пейзажа. Я нарисовала пристань с лодками, а на заднем плане маленькие домики как в сказке и высокую Эйфелевою башню. Все было в ярко обыгранных красках. Словно картина жила. Она совершенно не была похожа на реальность, намного ярче и жизнерадостнее.

   – Друзья мои, все ваши роботы сделаны. Теперь вы можете вздохнуть с облегчением и отдохнуть. Всю оставшуюся неделю будет идти подготовка к выставке. Вы же можете, наконец, отдохнуть и насадиться Парижем.

     Когда Маржан ушла мы, расслабившись, сели на диван. Ни у кого не было идей отдыха, кроме как сон.

     – Давайте отоспимся, а потом пойдем тусить – с довольной улыбкой предложил Леша, потирая руками затёкшую шею.

     – Да! Всколыхнем этот город! – согласились все остальные.

     Честно говоря, я была такая уставшая, что боялась, что просплю всю оставшуюся неделю. Но, мой организм насытился сном очень быстро. Дня за полтора. Когда спустя сутки мы из зомби превратились в нормальных людей. Со здоровым цветом лица, без мешков под глазами и без потрепанного вида в целом, решили посетить парочку клубов.

     И с детским задором, что я, что Лера стали рыться в куче своих шмоток, в поиске чего-то приличного на вечер. Лерка круто приоделась. Нежно голубое платье свободного кроя чуть выше колен с поясом на талии и стразами в районе декольте. Завила свои белокурые волосы и сделала макияж. Она была очень элегантна.

     А я одела свое давно забытое платье черного цвета. Оно очень короткое, чуть ниже моей пятой точки. С открытыми плечами. И как бы с дополнительной пышной юбкой, которая начиналась на талии и заканчивалась на бедрах. Тоже сделав кудри на плойку, вечерний макияж, и  я была готова.

     – Отлично выглядишь – сказала Лерка, поправляя свою прическу – Стильно и дерзко.

     Я захихикала и покрутилась у зеркала. Мне хотелось оторваться на всю катушку этой ночью. На улице уже были сумерки и что б не замерзнуть я накинула на себе кожанку. Возле дома нас уже ждали Женя с Лешей. Они немного оторопели, увидев нас. Они ни разу не видели нас при всем параде. И сказав нам по комплименту, мы пошли гулять по городу. На улицах Парижа начинали загораться фонари, гирлянды и город из серого становился сказочно искрящим.

     Мы словно сошли сума, опьянели от ночного Парижа. Пели песни, иногда украинские народные, иногда французские. Многие парижане искоса смотрели на нас. Видимо песни с нашим, ломаным французским звучали паршиво. Но нам было все равно.

     А когда мы вышли в парк, где стояла Эйфелевая башня во всей своей красе, остолбенели. И купив бутылку вина и пластиковые стаканчики, уселись на лужайке напротив башни. Открыли вино. За все время, что я в Париже мне не было так хорошо. Да это чужой, пустой для меня город, но с уже близкими людьми, он казался мне уже не таким враждебным.

     Хмелея от вина, я все больше расслаблялась, и мне безумно хотелось танцевать. Выпив бутылку вина, мы пошагали в клуб. От алкоголя в моей крови, мне стало жарко, и сняв куртку я смеясь закинула ее на плечо и покачивая бедрами под музыку что, играла в моей голове шла по тротуару. Ребята тоже не сдерживали себя, и мы не слыша музыки танцевали. Это была наверное очень смешно со стороны. Но за то нам было очень весело.

      Добравшись до клуба, мы вовсе расстались со своими мозгами, и проникнувшись музыкой отдались танцу. Я за руку с Женей энергично танцевала. Мои волосы безостановочно лезли мне на лицо. А сердце бешено отстукивало басы. Так я не отрывалась уже давно. Все эти блики светомузыки путали мои мысли и рассудок, и мне это нравилось.

     Вдоволь натанцевавшись, мы с Женей села за наш столик, а нас сменили Лера с Лешей. Вот так вот всю ночь и отплясали, потягивая коктейль за коктейлем. Кое-как добравшись, домой, напевая только услышанные песни, увалились спать. Отличное окончание таких трудоемких недель. Осталось только выставка и перелет в Киев.

     ****

     Прозвенел мой будильник. Открыв глаза, я еще не проснувшимся рассудком понимала: «Сегодня моя первая, настоящая выставка». И от этих мыслей у меня внутри все сжималось в судороге. Столько лет я отдала рисованию, а все мои мечты сбылись за какие-то пол года. Но какие, пол года.

     Со мной еще никогда не происходило столько всего переломного за столько короткий период времени. Словно сама судьба, держа меня за руку, привела к мечте. От переполняющих меня чувств, я чуть не плакала. Я понимала, что сегодня начнется старт моей карьеры. А каким будет этот старт, зависит от меня и моих картин.

     Выставка начнется в шесть вечера. К этому времени я должна блистать. И поэтому мы с Леркой пойдем по магазинам, а потом в СПА – салон и парикмахерскую.

     Позавтракав, мы с Леркой сперва, отправились по магазинам. Оставив приятное, расслабляющее СПА на потом. Мы долго выбирали То самое платье из кучи предложенных. Я хотела, то длинное в пол, то совсем мини. Глаза разбегались.

     Лера как по мне довольно быстро выбрала свое платье. Словно, она за ним и пришла. Облегающее, на 15 сантиметров выше колен, черного цвета. С броским бежевым узором в виде полосок, то маленьких, то не очень, и соблазнительным, глубоким декольте, без рукавов. Мне ее выбор понравился. Осталось определиться мне. А я после долгих поисков остановилась на белом легком, струящемся платье.

     Это было сексапильное платье марки Rainbow в модном ассиметричном стиле: спереди короче, сзади длиннее. Без декольте, но за то в области бедер украшено соблазнительными полупрозрачными вставками свободного кроя. Прикупив еще к нему легкие летние, открытые босоножки на каблуке и браслет, мы пошли довольные покупками в СПА – салон.

     В СПА нам сделали отличный массаж, во время которого я потерялась между реальностью и Нирваной. Далее маникюр и педикюр, макияж и прическа. Мне подравняли кончики волос, которые были уже ниже лопаток. Сделали отличную «мокрую укладку». Результат меня очень порадовал.

     Вернувшись, домой, мы переоделись, глубоко вздохнули и ушли. Нас ждал самый ответственный вечер.

     Народу было тьма. Я и не думала, что эта выставка привлечет столько людей. Все богато и модно одеты, от них веяло деньгами и пафосом. Но и были среди них ценители прекрасного. Все картины были завешены. И предполагалось, что по очереди представляя картину, ее будут открывать на суд публике. Я вся дрожала, мы с Леркой даже выпили за кулисами по бокалу вина. Вроде немного помогло. И мы пошли к людям.

     Сперва были показаны картины Маржан. Все восторженно охали и громко аплодировали. И потом была очередь наших работ. Как на зло, а может и на счастье, первой выступать довелось мне, с картиной «Живой ночной город». И реакция людей мне очень порадовала. Они были словно заворожены ею и долго в нее всматривались. Моя душа оттаяла.