Текст книги "Целый вагон невест"

Автор книги: Дарья Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

От тягостных раздумий ее оторвал телефонный звонок. Это был явно межгород. Решив, что, верно, прорывается к ним Севкина бабушка, Мариша поспешно схватила трубку. Но вместо ожидаемого родного голоса услышала голос тоже родной, но вовсе не теткин.

– Мариш, это ты? – спросил голос, по которому она без труда признала свою подругу – Аню, а ведь ей полагалось быть за тридевять земель отсюда…

– Я, – призналась Мариша.

– У тебя ведь виза оформлена? – внезапно поинтересовалась Анна. – Я помню, ты тоже собиралась ехать.

– Собиралась, и виза оформлена.

– Так приезжай, ты мне нужна, – зарыдала Анна. – У меня тут такое! Родственники Вернера ополчились против меня, но это все так – мелочи жизни, а главное, что мне самой тоже явно грозит смерть. Немедленно приезжай. Я тут сижу в огромном четырехэтажном доме совсем одна и держу оборону.

– От кого? – спросила Мариша, пытаясь представить себе эту картину.

– Приезжай, и я все тебе расскажу, – уже в голос прорыдала Аня. – Мне очень страшно. Ты моя последняя надежда.

Слышать это было выше Маришиных сил. Своих друзей она в беде не бросала. К тому же о Лене теперь вполне мог позаботиться Роман. А если не сможет, то и поделом ей, нужно было думать, за кого замуж выходить. Виза у Мариши была действительна еще три недели, деньги на билет тоже были, а стало быть, ей ничего не мешало отправиться в путь. А то, что ехать необходимо, Мариша поняла сразу, как только Аня произнесла первую фразу. У Мариши было какое-то чутье на всевозможные приключения и интриги.

Никто не угадал бы в теперешнем красавчике недавнего беглеца с обмороженными ногами и выбитыми зубами. Ноги теперь были обуты в крепкую белорусскую обувь, зубы вставил знакомый дантист, а самое главное – в кармане лежал загранпаспорт на имя Андрея Ивановича Сливко. Именно так звали его попутчика. Не задумываясь, мужчина взял себе его фамилию, а потом как-то незаметно и сам поверил в то, что он и есть тот самый Сливко.

Теперь его никто не смог бы остановить, он имел цель и рвался к ней. Целью был Мадрид, залитый лучами жгучего солнца, этот город притягивал к себе новоявленного Сливко словно магнит. С самого детства он мечтал жить там, любоваться знаменитой корридой, ласкать горячих испанок так часто, как ему этого захочется, и спать в тени апельсиновых деревьев. Сливко чуял, что сможет здорово поживиться на не обложенных еще данью испанских просторах. Дань, разумеется, собирать будет он. Но до этого было еще далеко. Пока что необходимо просто добраться до Испании.

Через три дня, заполненных суетой и сборами, Мариша вышла в аэропорту из самолета и хмуро огляделась по сторонам. Германия ей не понравилась с первых же шагов. Все здесь было выверено с точностью до микрона, все службы функционировали с отвратительной пунктуальностью, и во всем чувствовалась идеальная упорядоченность. Уже после пяти минут пребывания на германской земле у Мариши стало сводить судорогой челюсти от безуспешных попыток сдержать зевоту.

– Ну ничего, – пробормотала девушка. – Я приехала, так что держись, Германия!

Для начала она устроила небольшой скандал по поводу якобы потерявшегося чемодана. Потом, когда он нашелся, на его боку таинственным образом появилось неприличное немецкое слово, написанное маркером. За это безобразие администрации пришлось раскошелиться и выплатить Марише две сотни марок: ей удалось уверить, что это дело рук немецкой стороны, так как российские хулиганы не настолько образованны, чтобы ругаться по-немецки. Администрация была в таком шоке, что даже не обратила внимания на маркер, выпавший из Маришиной сумки.

На полученные деньги Мариша с шиком докатила до Аниного пригорода на такси. Таксист попался на редкость покладистый и доверчивый, а потому согласился подождать пассажирку за квартал от Аниного дома. Он даже не поинтересовался, зачем Мариша тащит с собой чемодан, если собирается всего лишь разменять крупную купюру в ближайшей лавочке. Воспользовавшись запасным выходом, Мариша оказалась как раз на той улочке, где жила Аня, и без труда добралась до нее.

Обиталище подруги выглядело несколько странно. Огромный четырехэтажный дом с мансардой окружал сад, где копошились несколько человек, энергично перелопачивавшие землю. Выглядели они как-то странно. То есть где-нибудь в центре города под крышей ресторанчика они бы не привлекли к себе особого внимания. Но в осеннем саду их светлые куртки и кашемировые свитера никак не желали гармонировать с лопатами, облепленными комьями земли, и дырявыми ведрами, которыми эти люди вычерпывали воду из небольшого мутного водоема.

Мариша промаршировала мимо них, волоча за собой чемодан. Она почти дошла до дверей, когда ее окликнул высокий парень с тусклыми рыжеватыми волосами и глазами навыкате.

– Эй, вы кто? – спросил он.

Мариша принципиально не знакомилась с людьми, которые не могут найти себе лучшего развлечения, чем копаться в осенней грязи. Поэтому продолжала свой путь, не оборачиваясь. Но парень не отступал.

– Подождите! – крикнул он и ринулся за Маришей.

Она к этому моменту как раз подошла к двери. Услышав крик преследователя, она повернулась, чтобы дать достойный отпор нахалу. Однако вместо этого вместе со своим чемоданом оказалась внутри дома. Ее буквально втянуло туда мощным порывом сквозняка от распахнувшейся за ее спиной двери.

– Слава богу, наконец-то ты здесь, – услышала она над своим ухом знакомый голос, и дверь захлопнулась перед самым носом парня, который, не успев затормозить, прямо впечатался в нее.

– Слава богу! – повторила Аня.

Мариша не поняла, чему она, собственно, радуется: ее ли приезду или тому, что парень расквасил себе нос об обшивку двери, однако решила не уточнять.

– Привет! – откликнулась она. – Роскошно живешь! Кто это у тебя в саду копошится? В большие дамы выбилась, работников нанимаешь в собственный сад?

Но, к ее удивлению, вместо того чтобы польщенно захихикать, Анна горько зарыдала.

– Какие работники! – всхлипывая, пояснила она. – Это родственнички моего жениха роются в надежде найти его.

– Вы его закопали в саду? – ужаснулась Мариша. – Могли бы обращаться с ним повежливее. Все-таки от него все вы зависите.

– Так это надо было Вернеру сказать, – продолжала рыдать Аня. – Такой дурак, сам его закопал, а мне даже не намекнул, где его искать.

– Кто закопал? – чувствуя, что теряет нить разговора, не понимала Мариша.

– Вернер!

– А сам он где? – осторожно осведомилась подруга.

– В морге! – всхлипнула Аня. – Так жаль!

– Значит, закопал в землю, – повторила обескураженная Мариша.

– По крайней мере так думают его родственники, – вздохнула Аня. – На самом-то деле, может, они так и не думают, но что им делать, если я их в дом не пускаю, вот и роются в саду. А на самом деле он вполне мог оставить его дома, только я пока не нашла.

– Да кто он и кого его? – не выдержала Мариша.

– Ах да, ты же ничего не знаешь, – спохватилась Аня. – Ну, пойдем, я приготовлю нам с тобой чего-нибудь пожевать и попутно введу тебя в курс дела. Раз уж мы теперь оказались в одной лодке, в смысле в одном доме.

И пока готовила еду, Анна успела рассказать Марише о событиях прошлых дней.

– И вот теперь я вынуждена все время сидеть дома, потому что, если отлучусь, эта стая шакалов сразу же ворвется в дом, перевернет все вверх дном, но завещание найдет. А догадываешься, что они с ним сделают, когда найдут?

– Уничтожат, – проявила Мариша редкую проницательность.

– Именно, – с унынием подтвердила Аня. – А потому я никуда не хожу, караулю. Ты не подумай, я вовсе не гонюсь за чужим добром, но очень уж хочется насолить этим мегерам. Доченькам и жене. Я и сама обыскала уже почти все комнаты, но дом такой огромный, что мне одной не справиться. Роюсь в каких-то шкафах, но пока мало что нашла.

– На таком питании ты долго не продержишься, – заметила Мариша, оглядев салатницу, полную яблочного повидла, чашку с кофе, вазочку с мороженым и консервированный зеленый горошек. – А ничего посущественнее у тебя нет?

– Говорю же, что я третий день из дома ни шагу. Вот и живу старыми запасами. Если бы ты не приехала, не знаю, что бы и делала. На яблоки я уже смотреть не могу. А ничего другого в доме не осталось. Теперь трясусь, как бы эти копатели не повредили водопровод и электрический кабель, мало радости сидеть взаперти без тепла, света и воды.

– А чего они тебя с приставом отсюда не выдворят? – спросила Мариша. – Взломали бы дверь, и вся недолга.

– Они пробовали, да у них тут такие дурацкие законы, а может, и не законы вовсе, а просто потому, что начальник местной полиции учился вместе с Вернером и терпеть не мог его жену. В общем, меня он трогать не разрешил. Сказал, что если за месяц завещание не найдется, тогда пусть суд решает, а пока я могу жить здесь. К тому же нашлись целых три надежных свидетеля, которые подтверждают, что Вернер оставил в завещании дом и деньги мне. Вот я и ищу. Поможешь мне?

– Помогу, – охотно пообещала Мариша. – Только ты мне сначала скажи, каким образом умер твой жених?

Старательно пряча глаза, что Марише совсем не понравилось, Аня сказала:

– Честное слово, я тут совершенно ни при чем.

– Ты давай не финти, – рассердилась на нее Мариша. – Хочешь, чтобы я тебе помогала, изволь выложить всю правду.

– В общем, вскрытие показало, что он умер от разрыва сердца. Разрыв сердца наступил вследствие большой дозы возбуждающего средства типа эфедрина, который был подмешан в мороженое, – сказала Аня. – А при падении ударился головой о крюк в ванной и утонул.

– Надо же, – удивилась Мариша. – Три раза, считай, умер.

При этих словах Аня снова покраснела и отвела глаза, что не укрылось от Мариши.

– А больше ничего? – подозрительно спросила она подругу.

– Больше ничего, – поспешно заверила ее Аня. – Эту дрянь нашли только в ванильном мороженом. Значит, это сделал кто-то знавший, что Вернер предпочитает этот сорт мороженого. Но ведь в доме были только близкие. Версию случайного попадания наркотика в мороженое пришлось тоже отбросить. Вся остальная партия, что осталась в магазине, оказалась вполне безопасной и съедобной. Полиция проверила, уж можешь мне поверить.

– Но, в общем-то, вещество, что слопал Вернер вместе с мороженым, было не ядовитое? – уточнила Мариша. – То есть той дозы было мало, чтобы он скончался от желудочного отравления? Будь его сердце покрепче, он вполне мог бы и не кинуться?

– Мне и самой пришла в голову эта мысль, – ответила Аня. – Я позвонила врачу, который делал вскрытие. Он сказал, что если бы, допустим, это мороженое съела я, то отделалась бы легким сексуальным помешательством, которое к тому же прошло бы через сутки. Ну и еще мне, возможно, пришло бы в голову затеять перестановку в доме или поехать на дискотеку. Словом, я бы функционировала на полную катушку, но умереть не умерла бы. И никто не умер бы. Да и Вернер тоже, если бы…

Тут Аня снова замолчала. Мариша, которую очень нервировали недомолвки подруги, все же промолчала. Наконец Аня заговорила.

– Знаешь, – сказала она, – меня все время мучает одна мысль: это я погубила Вернера. Ведь он был уже совсем стареньким, а я заставляла его вести себя так, словно ему лет тридцать. Не будь меня, он бы еще лет десять протянул. Его жена говорила, что никогда от него не слышала жалоб на сердце. Сказала, что Вернер терпеть не мог врачей, и потому последнее обследование ему делали лет двадцать назад. Она и снимки показала, там и в самом деле нет никаких отклонений. В общем, она рыдала, била себя в грудь и уверяла, что, если бы знала, что у Вернера больное сердце, никогда бы не позволила себе уйти от него, что его так сильно взволновало.

– Что еще она могла сказать? – пожала плечами Мариша. – Спорим, что никто из семейки не признался в том, что подозревал о больном сердце Вернера?

– Да, все они в один голос твердили, что ни о чем таком не слышали и даже не подозревали. Что Вернер всегда вел активный образ жизни и на здоровье не жаловался.

– Так вот что я тебе скажу. Если мы узнаем, кто из них знал о больном сердце Вернера, то, считай, мы нашли убийцу, – заявила Мариша.

– Слушай, – нерешительно проговорила Аня. – Я вовсе не хочу искать убийцу. К тому же он всегда может отпереться, что, дескать, только хотел подшутить. Я надеялась, что ты поможешь мне найти завещание и достойно выйти из этой истории.

– А я что тебе предлагаю! – возмутилась Мариша. – Завещание мы рано или поздно найдем. В конце концов, у нас еще больше трех недель впереди. А убийцу мы найти просто обязаны, иначе ты всю жизнь будешь себя упрекать в том, что погубила такого славного старичка. А между тем ты тут совершенно ни при чем. И давай для начала закупим побольше продуктов. А то у меня такой странный организм: если его не кормить, то он отказывается как следует функционировать. Голова не думает, руки и ноги не двигаются, а сердце…

– Уговорила! – закричала Анна. – Я сейчас схожу. А ты пока держи оборону. У меня тут шланг к водопроводному крану приделан. Если будут атаковать через окна, ты их можешь окатить горячей водичкой. Горячая вода тут почти как кипяток, так что нападающим мало не покажется. Насчет двери не беспокойся, она хоть и стеклянная, но они ломать ее не будут. Воспитание не позволит.

– А ты не боишься, что они тебя захватят? – обеспокоенно спросила Мариша. – Может, лучше мне пойти? У меня есть газовый баллончик. Там еще осталось человек на десять, а в твоем саду копаются от силы четверо. Или остальные прячутся?

– Нет, сегодня явились только Том с Евой и Моника с Кати. Еще двое заняты работой, а может, еще чем-нибудь. Но здесь Густава с Санджаем точно нет. Может, в самом деле ты пойдешь, а то со мной они не больно-то церемонятся. Могут в рожу плюнуть и в волосы вцепиться. А с тобой они так не посмеют.

– Ладно, – согласилась Мариша и, вооружившись газовым баллончиком, отправилась в магазин.

Список необходимых продуктов она брать не стала, так как твердо решила, что не будет покупать только яблоки и зеленый горошек. А все остальное закупит в двойном количестве. Четверо в саду проводили ее внимательными взглядами. От них, конечно, не укрылось, что Мариша оставила свой чемодан в доме. И теперь родственники Вернера многозначительно переглядывались между собой.

– Здоровущая какая! – заметила Кати, обращаясь к матери. – Наверное, Аня ее на подмогу вызвала. Настоящая гренадерша! Нам с ней не справиться.

Судя по выражению лиц остальных, их терзали такие же чувства.

– Да, дождались! – протянула Ева. – Что теперь делать? Надо было вламываться в дом, когда Аня там одна была.

– А она там и сейчас одна, – многозначительно заметил ее муж.

И вся четверка начала осторожно приближаться к дому. Аня с приездом подруги почувствовала необыкновенный прилив бодрости и решила немного привести квартиру в порядок. После трехдневных поисковых работ она выглядела не лучшим образом. Везде катались клубки пыли, клочья паутины вылезали из самых неожиданных мест, бороться со всем этим Аня прекратила еще два дня назад. Но сейчас она решила вступить в новый бой. Она достала из стенного шкафа пылесос и, кряхтя, покатила его в гостиную. Пылесос у Вернера отличался огромными размерами, и если бы был без колес, Анна вряд ли бы с ним справилась.

В холле она включила агрегат в сеть, и машина послушно взвыла. Но убраться сегодня Ане было не суждено. Неожиданно раздался звон разбитого стекла, и на пол возле ее ног шмякнулась бутылка с пивом. Аня уставилась на нее, пытаясь сообразить, как она сюда попала. Не сделав еще окончательного вывода, Анна подняла голову и окаменела от возмущения. В разбитое окно пытался влезть Том. Сзади виднелись головы Моники и Евы, которые поддерживали его снизу.

Том очень старался, но сказалось отсутствие практики. И все же ему удалось поставить одну ногу на подоконник, а левой рукой нащупать шпингалет. Наконец он распахнул обе створки окна. Осознав, что этот тип сейчас окажется на ее территории, к тому же его группа поддержки наверняка захочет к нему присоединиться, Анна резво помчалась навстречу противнику, чтобы оказаться возле него раньше, чем он успеет окончательно укорениться на завоеванной площади. Пылесос с грохотом покатился следом за ней.

Увидев мчащуюся прямо на него Анну с зажатой наперевес трубкой пылесоса, Том испуганно взвыл и попытался спрыгнуть. Тут Анна решила пустить в ход свое грозное оружие и треснуть Тома покрепче пылесосной трубкой. Она дернула замедливший ход пылесос, желая подкатить поближе, и его провод случайно зацепился за переключатель режима. Адская машина взвыла, и в грудь Тома ударила сильная струя воздуха, которая буквально выдула парня обратно в сад. Попутно выяснилось, что Моника носит парик, а у Евы накладные ресницы. Анна продолжала держать оборону окна, когда послышался звук разбитого стекла в гостиной. Аня пришла в отчаяние: два окна, да еще в разных частях дома, ей было не удержать. Если она сейчас помчится в гостиную, то сюда заберутся Ева с Моникой, а если останется здесь, то в гостиной окажется Кати. Немного утешало то, что Том, по всей видимости, надолго вышел из строя. Во всяком случае, он мирно лежал на клумбе посреди пышных запоздавших в этом году георгинов и попыток подняться не делал.

Мариша закупила весь необходимый провиант за какие-нибудь несколько минут и сейчас, отдавая дань магазинам бюргеров, возвращалась обратно. Неожиданно ее внимание привлекли какие-то крики. Для здешней мирной жизни это было достаточно необычное явление, и Мариша прислушалась. Крики, бесспорно, доносились из Аниного сада. Мариша бросила сумки прямо на дороге и налегке помчалась на выручку. Когда она ворвалась в сад, ее глазам представилось ужасное зрелище. Аня, до половины высунувшись в окно, пыталась какой-то металлической штукой дотянуться до девицы, которая лезла в соседнее окно. Одновременно подруга старалась не подпустить к себе еще двух баб, которые носились от клумбы к дому и обратно. Но Марише было не до их странных маневров, она сразу поняла, что главную опасность представляет сейчас нахалка в голубых джинсах. Она уже почти забралась в окно, откуда сейчас торчал ее объемистый зад.

Садик у Вернера нельзя было назвать маленьким, но Марише потребовалось всего несколько прыжков, чтобы оказаться возле дома и вцепиться в ногу нахальной девки. Один энергичный рывок, и девица вылетела из оконного проема, словно пробка из бутылки.

– Ура! – закричала Аня, наблюдавшая за этой картиной.

К сожалению, она так увлеклась, что не заметила другой опасности. Коварная Моника, вплотную прижимаясь к стене дома, подкралась к Аниному окну, и Анна заметила ее только в момент, когда Моника уже повисла на трубке пылесоса. Аня попыталась ее стряхнуть, но дама держалась цепко, и к тому же к ней присоединилась Ева. Обоюдными усилиями они одолели Анну, и она выпустила трубку из рук. Мать и дочь, не удержавшись, рухнули все в те же бедные георгины, где уже лежали Кати с Томом, а сверху на них спикировал пылесос.

В это время в саду появился еще один герой. Был он молод, словно картинка хорош собой, а вдобавок трудолюбив, честен и силен, так как тащил с собой брошенные Маришей сумки. Увидев, что творится в саду, он онемел и выпустил пакеты из рук.

– Что это? – удивленно вопрошал он. – Вызвать полицию?

Но этого делать ему не пришлось, она уже была здесь, вызванная насмерть напуганными соседями. Полиция очистила сад Вернера от членов его семьи, забрав кого-то в больницу, а кого-то отправив в участок. После этого, спокойно вздохнув, девушки принялись наводить порядок. Аня вызвала стекольщика, а Мариша собрала и принесла в дом свои покупки, среди которых была бутылка коньяка. Подруги немедленно ее открыли. Но стоило им только пригубить волшебный напиток, как в дверь позвонили.

– Какой сервис! – восхитилась Мариша. – Умеют же люди работать.

Однако на пороге она увидела все того же симпатичного парня, который притащил ее пакеты. На этот раз он держал в руках их пылесос.

– Извините, это не ваша вещь? – поинтересовался красавец.

Мариша в задумчивости разглядывала пришельца. Вблизи он оказался еще более красивым. У парня были синие глаза с густыми ресницами, светлые волосы, прямой нос и упрямый мужской подбородок. Ростом и мускулатурой его природа тоже не обидела. Огромная махина пылесоса в его руках казалась спящим котенком.

– Наша, – наконец призналась Мариша. – Заходите.

– Зачем ты его пригласила? – зашипела на нее Аня. – Мало нам своих забот, еще и с ним возись! И вообще мы должны завещание искать, а не амуры крутить. По собственному опыту тебе говорю, что красивые мужики либо голодранцы, либо альфонсы, а в самом лучшем случае просто круглые дураки. Зачем он нам?

– Он кажется довольно крепким, а нам сейчас не помешает лишняя физическая сила. Как ты собираешься противостоять тем двум разгневанным мужьям, которые наверняка появятся ближе к вечеру?

Припомнив, что у Моники и Кати и в самом деле есть кому за них заступиться, Аня быстро сменила гнев на милость и заулыбалась нежданному гостю.

– Курт, – представился им парень. – Что у вас тут творится? Мафия?

– Ага, – брякнула Мариша. – А ты кто?

– Я работаю диск-жокеем в «Секс-полисе», – сказал парень. – А в свободное время учусь на юридическом. Мне очень повезло, что я нашел работу так близко от дома. Здесь это единственный клуб, если бы не он, мне бы пришлось ездить по ночам в Мюнхен.

– Видишь, – прошипела Мариша, обращаясь к Ане по-русски, – его нам сама судьба послала. Мало того, что парень защитит нас одним своим присутствием, так он еще может дать юридическую консультацию. И потом, ты знаешь здесь места, где продают наркотики? И я не знаю, а этот диск-жокей, лучшим своим зубом клянусь, знает.

– Зачем тебе наркотики? – слабым голосом спросила Аня.

– Мне они не нужны, а вот тебе нужны.

– А мне зачем? – в недоумении прошептала Аня.

– Нужно же выяснить, кто прикончил твоего жениха. Узнаем, где продают ту дрянь, что подложили ему в мороженое. Потом поспрашиваем у продавцов, не покупали ли у них это зелье люди, по приметам подходящие под твоих несостоявшихся родственников.

– Так нам продавцы про своих клиентов все и выложат, – усомнилась Аня.

– Не безвозмездно, конечно, – пояснила ей Мариша. – Да и этот Курт нам поможет.

Услышав свое имя, парень заулыбался. Улыбка у него была потрясающая, и Анна немедленно капитулировала. К тому же парень ей кого-то напоминал, и, как ни странно, это было приятно.

– Черт с ним, пусть сидит. Мебель хоть поможет передвинуть. А то с некоторыми шкафами нам с тобой вдвоем не справиться. А вдруг именно за ними у Вернера был тайник, где сейчас и дожидается меня завещание?

– Я, конечно, с Вернером знакома не была, но твои представления о моих физических возможностях просто оскорбительны, – пробурчала Мариша. – Но ладно уж, раз в кои-то веки в доме оказался пригодный мужик, я так и быть отдохну.

По прошествии получаса выяснилось, что в деле перестановки шкафов Курт просто незаменим. Что до остального, то все было прекрасно до тех пор, пока он молчал и улыбался. Стоило ему открыть рот, впечатление портилось. Нет, зубы у парня были в порядке, но изъяснялся он на северогерманском диалекте с каким-то загадочным акцентом, так что понять его бывало трудновато. Во всяком случае, Мариша понимала одно слово из трех, а о смысле остальных только догадывалась. Но с Санджаем, появившимся для выяснения отношений, Курт разговаривать не стал, и все прошло прекрасно. Курт придал Санджаю необходимое ускорение, и тот вылетел из сада значительно быстрее, чем в него вошел. После этого, почувствовав вкус к подобной деятельности, Курт предложил еще что-нибудь передвинуть или просто сломать.

– Слушай, по-моему, мы с ним уже достаточно подружились, – шепнула Анна Марише. – Бери у него адрес его работы, и пусть идет себе куда хочет. Мебели для передвигания больше нет, теперь самое время приступить к осмотру поверхности стен, которые теперь освободились от нее. Сейчас он нам уже не нужен. Сами справимся, не слепые.

Мариша, у которой от всего происходящего голова просто разламывалась, с радостью согласилась. И, взяв у Курта адрес ночного клуба, где он работал, и на всякий случай его домашний телефон, выставила парня вон.

– Не очень вежливо получилось, – признала Аня.

– Плевать! – бросила повеселевшая Мариша, приступая к осмотру первой стены, освобожденной от огромного, три на пять метров, ковра, явно сделанного еще в довоенной Германии.

Конечно, мысль о том, что тщедушный Вернер самостоятельно снял этот ковер, положил в тайник завещание, а потом в одиночку повесил ковер на место, была абсурдной. Но, как справедливо заметила Аня, могло же быть у него какое-нибудь приспособление, с помощью которого он поднимал часть ковра, а потом спокойно возвращал ее на место. Подруги простучали и обследовали всю стену, но не нашли ничего более волнующего, чем жирное пятно с остатками засохшего мясного рагу.

– Кто-то в семье твоего жениха был весьма невоздержан в проявлении своих чувств, – заметила Мариша, ознакомившись с пятном. – Чуть что не по нем – и сразу тарелкой об стену. А может, он еще и в морду целился, просто промазал.

– Ты тайник ищи, а не скелеты в шкафах, – прошипела Аня. В этот момент она исследовала плинтуса, и пока результаты ее только расстраивали. Там было столько многообещающих трещинок, что каждый метр плинтуса давался ей с огромным трудом. Мариша уже закончила простукивать правый верхний угол, а Аня все еще ковырялась в щелях плинтуса.

– Что ты возишься? – не выдержала Мариша и, спрыгнув со стула к подруге, изо всех сил дернула кусок плинтуса.

Деревяшка такого обращения не выдержала и со скрежетом оторвалась, прихватив с собой солидный кусок стены.

– Здесь тайника явно нет, – мрачно заключила Мариша. – Поехали дальше.

К ночи подруги частично обследовали, а частично в процессе работы разорили весь первый этаж, но ничего не нашли. Мариша попыталась осторожно выяснить, как обстоит дело с кабинетом и библиотекой, но Аня ее высмеяла.

– Думаешь, я совсем дура? Я с этих комнат и начала. В библиотеке пролистала каждую книгу и журнал. Измерила все деревянные части шкафов, чтобы выяснить, не скрываются ли где лишние несколько сантиметров. Но увы, все без толку. Тайников в мебели там не нашлось, книги подарили мне сотню марок, кем-то забытых в англо-немецком словаре. А сейф мы осмотрели еще вместе с нотариусом и родственниками. В нем был дневник сексуальной жизни Вернера и десятка два писем от его подружек. Я их сожгла.

– Зачем? – воскликнула Мариша. – Там мог быть ключ к тайнику.

– Ничего там, кроме пошлых обещаний, не было, – рявкнула Анна. – Знала бы ты, какие вещи эти подлые бабы ему обещали, чтобы он на них женился. Этот Вернер тот еще фрукт был. Я к нему и в Интернет залезла, и что ты думаешь – там тоже оказалась целая куча писем от его поклонниц. Представляешь, я тут живу, а ему продолжают приходить письма.

– А больше там ничего не было? – спросила Мариша.

– Больше ничего, – со вздохом сказала Аня.

– И как это твои родственники поверили какому-то господину Штольцу? – недоумевала Мариша. – Мало ли что он там мог наговорить. Да по мне, когда дело касается денег, можно хоть десять свидетелей найти. Многие за деньги подтвердят все, что угодно. Завещание никто в глаза не видел, а полиция берет твою сторону. Просто чудо.

– Дело в том, что копия завещания у нотариуса была, – пояснила Аня. – Вернер все-таки отослал ему ее по факсу. Но если дело дойдет до суда, то могут возникнуть сложности. Вот если бы нашелся оригинал, то с ним никто не смог бы поспорить.

– Тогда вперед! – бодро воскликнула Мариша. – У нас еще куча дел. Осмотр дома мы продолжим завтра с утра, а на сегодняшнюю ночь у меня другие планы. Мы с тобой пойдем в тот ночной клуб, где работает наш милый Курт. Сделать это нужно именно этой ночью по двум причинам. Первая: твои родственнички еще не очухались после оказанного им сегодня приема и вряд ли предпримут новую атаку. И вторая – если мы отложим поход, то Курт, чего доброго, может нас и позабыть.

– Я не могу, – попыталась возразить Аня. – У меня траур.

– Очень славно, – одобрила Мариша. – Все будут, безусловно, тронуты тем, как ты блюдешь память своего дорогого Вернера, и отметят, что ты оделась во все черное, что тебе, безусловно, необычайно к лицу. Но сегодня мы идем на дискотеку не развлекаться, а искать следы убийцы. Поэтому ты можешь одеваться в черное или белое, но в клуб ты со мной пойдешь. А чтобы ты не волновалась за сохранность своего имущества, мы приготовим пару сюрпризов для тех, кто попытается проникнуть в дом в наше отсутствие. Предоставь это мне.

Аня охотно согласилась. У бедняги по причине длительного ковыряния в плинтусах разыгрался аллергический кашель и насморк, а кожа на руках неприятно зудела. Поэтому Анна не стала слишком упираться и отказываться, а просто прошла на кухню и ополоснулась над раковиной. В ванную, где закончил свой земной путь Вернер, ей заходить почему-то не хотелось, да и вообще она стала относиться к ваннам с предубеждением. Немного поплескав на себя теплой водой, Аня почувствовала, что приободрилась и готова приступить к выбору туалета.

В ночь подруги вышли во всеоружии. Анна остановила свой выбор на платье, подаренном Вернером. Во-первых, потому что оно было черного цвета, а во-вторых, потому что было самым красивым ее платьем. Мариша ахнула при виде подруги, возникшей перед ней словно ночная фея. Сама Мариша оделась просто – в облегающие джинсы, шелковый топ и кожаную накидку, которая выдавала себя за эксклюзивную модель, будучи на самом деле сделана в Турции в количестве нескольких тысяч. Но Мариша заметила, что, отправляясь на деловое свидание с продавцами наркотиков, нужно быть готовой к всевозможным неожиданностям.

– Может, нам придется удирать, – сказала она Ане, и подруга немедленно пожалела, что остановила свой выбор на длинном платье и туфельках на каблучках.

– Не могла раньше предупредить? – упрекнула она Маришу, в то время как за окном электрички промелькнули последние домики Хайденгейма.

Но Мариша ничего не ответила, она рассматривала захваченные из дома фотографии членов семьи Вернера.

– Кто это такой? – неожиданно спросила она у Анны. – Тебе не кажется, что этот тип похож на Мишку Бременского?

– Кого? – поразилась Аня. – Что ты несешь, я с криминальным миром ничего общего до сих пор не имела.

– Поимеешь, – успокоила ее Мариша. – Но ты вглядись, вот здесь он, правда, не слишком хорошо получился, но сходство налицо.

Аня с интересом посмотрела на мужчину на фотографии.

– А знаешь, ты права. Действительно вылитый Михаэль. Но только это не он, это я тебе даю стопроцентную гарантию. Видела я семейку Михаэля. Не всех, конечно, но достаточно, чтобы сказать: они рядом с Вернером оказаться не могли. Совсем другой социальный уровень. По сравнению с Вернером они просто гопники. Настоящая голытьба. Да ты сама посуди, работяги с пивоварни и процветающий адвокат. Да и парень на фотографии значительно моложе Михаэля. Это точно не он.