Текст книги "Игры любвеобильных фей"

Автор книги: Дарья Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 3

Долго мучить своих слушательниц ожиданием дядя Коля не стал.

– Дед мой, прадед твой, Кира, предусмотрительным человеком был. Все свои сбережения он в никчемных бумажках не держал. Что в деле крутилось, то уж не спасти ему было. Счета ему большевики мигом перекрыли. Но излишки, за долгую жизнь им скопленные, частично он в расширение производства вложил, но частично при себе оставил. Не все сокровища земли уральской он продавал, что получше, то себе оставлял. Да и мастера на его фабриках известные сидели. Иные из них не хуже самого Фаберже могли вещь смастерить. Только не гнались те люди за длинным рублем и славой. Работали себе в покое.

Девушки слушали, затаив дыхание. И с каждым новым словом дяди Коли понимали, что такой шанс представляется один раз в жизни. Они будут круглыми дурами, если не ухватятся за него сразу же, вот прямо сейчас.

– Морозов недаром в известные богачи выбился. Человек он был предусмотрительный и осторожный. Быстро смекнул, что к чему, когда большевики к власти пришли. Ну, а уж когда всю царскую семью в землю положили, тут уж дед мой и вовсе затосковал. Мать мою, дочку свою старшую, к себе призвал, да и сказал ей, что жить ему недолго осталось. Бежать с земли, которая его породила, жизнь и все ему в этой жизни подарила, он не намерен. Чему быть, того не миновать. Но сокровищ своих он врагу отдать не желает. Что мое, сказал дед, то ваше и ничье больше!

Как сказал прадед, так и случилось. Ареста и суда над ним не было. Просто в одну ненастную осеннюю ночь бывший промышленник Морозов пропал из своего дома. Вместе с ним исчезла и вся челядь, и семья. Наутро дом стоял пустой, словно в нем и не жил никогда известный промышленник.

– Дом очень скоро под райсовет отдали, потом под какую-то комиссию по продовольственным поставкам, потом кто-то из советов там заседал, ну, а в войну его под склад боеприпасов, которые на Урале изготавливались, приспособили. Да вместе со складом все и сгорело. Ни головешки не осталось.

– А что же случилось с самим Морозовым и теми, кто жил вместе с ним?

– Куда слуги подевались, я не знаю. Не выяснял. Возможно, большевики и их убили, когда за дедом пришли. Очень даже запросто могли такое сделать, чтобы не оставлять живых свидетелей своего черного деяния. Ну, а из детей у деда после всех лихолетий выжили только две дочери – моя мать и тетка Нина. Что стало с Ниной после войны, мы так никогда и не узнали. Но вот мать моя в войну не погибла, спаслась. И не только спаслась, но и сохранила многое, что из отцовского дома вывезла. В том числе и вот это.

И дядя Коля вытащил из пожелтевшего конверта лист более плотной бумаги, на котором подруги увидели самодельную карту.

– Вот оно, – произнес дядя Коля, – место заветное! То самое, где прадед твой, Кира, сокровище свое спрятал. Все зарыл, ни единого золотого рублика большевикам от него не досталось. Уж, наверное, смерть принял лютую. Пытать они должны были его безжалостно, чтобы место это заветное выдать. Но точно тебе скажу, дед мой кремень был. Умер, но захоронки своей не выдал! И вот теперь, Кира, тебе это место предстоит найти. Утри нос этим выскочкам и приблудам, которые к нашему кладу никакого отношения не имеют. Не посрами род Морозовых!

Киру так и потянуло выпрямиться во весь рост и отдать честь:

– Есть не посрамить!

Но она одернула себя и удержалась. А потом здоровый скептицизм взял верх над эмоциями, и Кира сказала:

– Но если карта есть и все так прекрасно, то почему сокровища Ильи Спиридоновича до сих пор еще не найдены?

– Потому что, дорогая моя, все вовсе не так прекрасно. Если ты взглянешь на карту, то увидишь, что названий на ней нет.

– Как это нет?

– Вот так. Ни одного.

Кира схватила карту и убедилась, что дядя Коля совершенно прав.

– Масштаб на карте тоже не указан, – продолжал дядя Коля. – Мы лишь можем предполагать, что это место находится где-то в окрестностях городка Морозовска.

– И вы туда ездили?

– Ну, конечно! И я, и твоя бабушка, и моя сестрица. И причем делали мы это неоднократно! Думаешь, почему Настасья так категорично отказывается верить в вероятность существования клада деда Морозова?

– Потому что она уже наискалась его досыта? – рискнула предположить Кира.

– Вот именно! Всю свою молодость сначала мы с сестрой, а потом и еще с несколькими нашими компаньонами ездили на Урал каждый наш отпуск. Специально выгадывали так, чтобы отпуска совпали. И ехали. И искали. Исходили всю округу, но ничего похожего на место, указанное на карте, так и не нашли!

– И какие этому есть объяснения?

– Лишь те, что за эти годы топография местности претерпела некоторые незначительные, но катастрофические в нашем случае изменения. Вот взгляни на карту! Что ты там видишь?

Кира поднесла карту к глазам и принялась всматриваться в неровные линии, которыми та была испещрена.

– Это написано чернилами, – заметила она. – В одном месте чернила расплылись и образовалось пятно.

– Верно. В те годы шариковых ручек или лазерных принтеров еще не было. Писали в лучшем случае металлическими перьями. Ну что? Видишь?

– А что я должна увидеть?

– Ориентиры! – воскликнул дядя Коля, выхватывая из рук Киры карту. – Вот ручей! Вот это холм! Вот тут ручей раздваивается на два рукава. А вот тут растет дуб. От него нужно свернуть направо. И там должна быть ель!

Кира следила за узловатым пальцем дяди Коли, которым тот вел по пунктирной линии, которая причудливыми изгибами пересекала весь этот рисунок. Назвать данное творчество картой у Киры не поворачивался язык. Какая же это карта, если по ней ничего не понятно? Где север? Где юг? Куда течет эта река? Какой высоты холм?

– Никакая это не карта! – вырвалось у Киры.

– А что же? – оскорбился дядя Коля.

– Так, художественный набросок местности. Возможно, профессиональный топограф тех дней, если бы ему показали этот рисунок и объяснили на словах, что и как, мог бы составить приличную карту.

Но увы, такого топографа под рукой у прадеда не было. Образования топографического тоже не имелось. И в результате потомкам от Морозова досталось то, что досталось.

– Однако это еще не все, – произнес дядя Коля, заметив, что его молодые гостьи приуныли. – Есть еще устные указания вашего прадеда, которые он оставил своей дочери.

– Да? И где они?

– Тоже тут.

– Тут больше ничего нет, – заглянув в конверт, произнесла Леся.

– Нету? Не может быть!

– Посмотрите сами.

Дядя Коля засунул нос в конверт, а потом даже потряс его, чтобы убедиться, что там пусто. И произнес:

– Действительно, ничего нет. Наверное, Настасья вынула бумаги. Но неважно! Я помню эти строчки наизусть!

И полуприкрыв глаза, дядя Коля начал читать по памяти:

– От межевого камня свернуть на елохову чащу. В саму чащу не ходить, смерть пламенную опасаться. Ждать солнца. Потом идти на закат до восхода. Остановиться, отдохнуть и снова ждать. После идти по стрелке вплоть до журавля. Журавля отпустить в небо, где его тень упадет, это то самое место и будет. Оттуда путь держать дальше по карте.

Нормально! Подруги слушали дядю Колю и понимали, что, пожалуй, старик Морозов, шифруя свое послание, малость переборщил с таинственностью. Ничего же не понятно. Не письмо потомкам, а послание рода Ашеров. Разгадать его будет не так-то просто, Шерлоков-то Холмсов среди них нет! И еще не факт, что сокровище, которое впоследствии обнаружится, будет стоить затрат, которые уйдут на его поиски.

– Можете мне поверить, клад того стоит! – словно наводя на мысли, произнес дядя Коля. – В пещеру свезли три воза, груженные золотом, платиной, драгоценными камнями и наиболее ценными предметами интерьера, которые прадед сумел вывезти из своего дома и мастерских при фабрике. Остальное он раздал своим детям. И могу вам сказать, даже те крохи, которые моя мать спасла для нас с Настасьей, стоили очень дорого. А мой дед ничего не захотел оставить большевикам. Сказал, что они и так получили больше, чем им причиталось. А уж он постарается вывезти все, что сможет, и спрятать.

Лучше бы старик имел какие-то счета в Швейцарии или где-нибудь в спокойной Европе. Хотя тогда во времена Первой мировой войны, которая бушевала над Европой, трудно было доверять свои капиталы иностранным банкам. Да еще находясь в самой глубинке на Урале. Конечно, старик Морозов, наученный российской действительностью, предпочитал наличные, и не просто наличные, а исключительно золотые рубли.

– Никаких счетов в иностранных державах наш предок не держал. А те, что и были, реквизировали большевики. Вот и думайте после этого, можно доверять банкам или нет!

Вопрос повис в воздухе. Подруги и раньше сами прекрасно понимали, насколько ненадежны виртуальные деньги, которые вроде бы есть, а вроде бы их и нету. Если вдруг завтра чудовищный вирус, на который не смогут найти управу, сожрет все банковские системы, то и виртуальные деньги также окажутся у него в брюхе. И что тогда будет с миром? Что произойдет с людьми и тем обществом, которое мы знали?

Нельзя будет ничего ни продать, ни купить. И все люди на земле в один миг окажутся полными банкротами. У них не будет их волшебных кредитных карточек, по которым они привыкли получать в симпатичных металлических банкоматах все, что им нужно для жизни. Привычная жизнь для всех закончится. И кто тогда будет в выигрыше? Правильно, те, кто имеет наличный запас золота, серебра или драгоценных камней. Общество вернется к почти что натуральному хозяйству. И единицей обмена снова станут драгметаллы, зерно и скот.

Так что старик Морозов был не так уж и не прав, доверяя свое сокровище тем горам, откуда оно когда-то и было извлечено. Но не перестарался ли он в этом, вот в чем был вопрос.

– И как же нам искать клад? – вырвался у Киры вопрос. – Вы нам поможете?

– Увы, – развел руками дядя Коля. – Я не смогу с вами поехать.

– Не хотите?

– Очень хочу! Но боюсь быть вам обузой.

– Ну что вы! Какая же вы обуза!

– Здоровье у меня уже не то, – сокрушенно признался дядя Коля. – Прожитые годы все сильней и сильней дают о себе знать. Боюсь не выдержать такой экспедиции.

Но подруги чувствовали, что дядя Коля очень хочет поехать. А когда человек чего-то хочет, то и силы откуда-то берутся, и обстоятельства складываются таким образом, что все получается.

– Дядя Коля, как же мы без вас. Мы даже не знаем, где этот Морозовск находился. На нынешних-то картах он есть?

– Нету, – сокрушенно признался дядя Коля. – Разве что на самых подробных, областного значения. Да и городом это теперь не назовешь. Так, несколько старых домов, которые не были разрушены пожаром еще во время войны.

Оказалось, что во время обстрела Морозовска гитлеровскими войсками вспыхнул пожар. Здание склада и основные производственные корпуса были уничтожены огнем, бороться с которым не было ни сил, ни возможности. И производство оружия было перенесено из почти уничтоженного огнем Морозовска в другое место.

– А сам Морозовск с тех пор медленно, но верно умирал. Восстанавливать рудоплавильную фабрику, на которой в войну отливали еще и снаряды, никто не стал. И город, который до войны кормился от нее, очень быстро захирел.

– Но почему так произошло?

– Говорят, недра непосредственно возле Морозовска истощились. Восстанавливать горнодобычу в тех краях стало невыгодно. Ну, а места, где старик Морозов добывал самоцветы, он также унес с собой в могилу. Специально снова их разрабатывать никто не стал, сочли нерентабельным.

– Как такое возможно?

– Дороги, которые вели к шахтам, мой дед подорвал. Сами шахты тоже. Опытных людей, кто мог знать правду и выдать вольно или невольно ее большевикам, он отправил от себя подальше. Большевикам досталась лишь его плавильня, которую они в войну и приспособили для выплавки железной руды, и фабрика по обработке полудрагоценных камней. Но яшма, амазонит и малахит интересовали большевиков не сильно. Да и карьеры, где велась их выработка, были стариком Морозовым также уничтожены.

– А топазы, александриты и аметисты?

– Шахты, где велась их выработка, были уничтожены несколькими взрывами.

Да уж, старик провел полномасштабную акцию протеста против новой власти. Хорошо это было или плохо, сейчас судить трудно. Но Морозов был ярым противником власти большевиков. И мстил им за смерть царя, его семьи, а также своей спокойной и благополучной жизни как только мог!

– Не удивительно, что большевики все-таки расстреляли Морозова.

– Расстрелять-то они его расстреляли, но всех его богатств все равно не получили.

– Но почему старик не уничтожил в первую очередь фабрику?

– Производственные корпуса он также взорвал. Но как оказалось, восстановить фабрику не так уж сложно. А вот заново бурить карьеры, искать месторождения золота, платины и драгоценных камней, а потом прокладывать к ним подъездные дороги было трудно.

– И прадеду удалось разом уничтожить то, что строилось десятилетиями?

– Илья Морозов вырос в тех местах. Он знал, где в горах подложить взрывчатку, чтобы результат был катастрофическим. Чего не смог взрыв, то доделали сами горные породы. Оползни совершенно погребли под собой то, что когда-то составляло славу и гордость промышленника Морозова.

Так не любить самого себя и дело своих рук или ненавидеть тех, кому придется его отдать… М-да… Просто страшно становилось от силы духа Морозова. А также от злобности его натуры, которой легче было смириться с тем, что дело его жизни будет уничтожено, чем допустить, чтобы оно досталось другим людям.

– И все же я не уверена, что нам стоит поехать, – сказала Кира, с сомнением качая головой. – Если найти сокровища так трудно, вряд ли у нас это получится.

Дядя Коля расстроился, но старался не подавать виду.

– Вам решать, девоньки, – произнес он. – Вам жить, вам и решать. А я уже старик. Извините, сегодня был тяжелый день. Пойду прилягу.

Попрощавшись с дядей Колей, подруги отправились к себе домой. Но если они думали, что на этом история и закончится, то они ошибались. Их история только начиналась. И убедиться в этом подругам пришлось уже на следующее утро.

Вечером девушки легли спать поздно. Все обсуждали и прикидывали все «за» и «против» предложенной им авантюры.

– Нет, нечего даже и думать о такой поездке.

– Это сплошное безумие.

– Тетка Настасья совершенно права, никакого сокровища нет.

– А если и есть, то его все равно не найти!

Несмотря на такие рассудительные речи, поехать подругам хотелось отчаянно. У них буквально все свербело и подзуживало изнутри: надо поехать, надо поехать, надо поехать! Не удивительно, что заснули девушки очень поздно. Спали плохо. И проснулись с трудом от надрывно звенящего будильника.

– Леся, выключи ты его на фиг!

– Сама выключи. У тебя звонит!

Кира приоткрыла один глаз, покосилась на свой молчащий будильник и крикнула:

– Нет, у тебя!

– У тебя!

Между тем звонки становились все громче и все чаще. И Кира наконец сообразила, что звонят в дверь.

– Кого в такую рань принесло нежданно-негаданно? – ругаясь и зевая, поплелась она открывать.

Можно было бы и не открывать. И даже правильней было бы так и сделать, но увы, звонок был таким громким и надрывным, что он буквально вытряс Киру из постели.

– Ну, кто там?

– Открой! – раздался знакомый голос. – Это Соня!

– Соня? – спросонок удивилась Кира. – Что тебе надо?

– Открой, скажу!

Кира пожала плечами. Еще раз оглядела на экране домашней видеокамеры свою сестрицу и открыла дверь. Ранний визит Сони не сулил лично ей ничего хорошего. Но не могла же она оставить родственницу снаружи перед домом. Во-первых, это было бы невежливо. Во-вторых, привлекло бы ненужное внимание соседей. И в-третьих, Соня ко всем своим недостаткам обладала еще и редкостным, прямо-таки ослиным упрямством. И с нее вполне бы сталось остаться на улице и дождаться, когда подруги сами выйдут из дома. Взять их, так сказать, измором.

Так что Кира впустила сестру и пошла на кухню варить утренний кофе. Соня влетела в дом, словно гонимая ураганом.

– Я все знаю! – выпалила она прямо с порога, тыча в Киру обличительный палец. – Учти, этот фокус у вас не пройдет!

Она так заорала, что Кира, которая в этот момент держала в руках чайник, едва не плеснула себе на ногу кипятком.

– С ума сошла! – возмутилась она. – Кошек разбудишь! И Лесю!

– И очень хорошо. Пусть все знают, какая ты проходимка и жульница!

– Кто? Жульница? Это еще что такое?

– Ты гадина! Подговорила дядю Колю лишить меня наследства! Это ради тебя он выкрал бумаги моей бабушки! А тебе они не принадлежат! Ты ей была седьмая вода на киселе!

– А ты вообще никто! – помимо воли вырвалось у Киры.

Соня на какой-то момент осеклась, а потом заговорила вновь:

– Хорошо, пусть меня мама и удочерила, но она сделала это по всем правилам. Теперь я ее законная дочь. И имею все права на наследство! А ты нет!

– Твоя мама еще жива.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю! Где карта?

– Карта?

– Карта и бумаги, которые вы украли у мамы из пианино!

Так вот где взял бумаги пронырливый дядя Коля. Видимо, он давно знал о тайнике сестры. И когда случилась нужда, просто залез в него и взял бумаги своей матери.

– Но вы напрасно думаете, что обошли нас! – продолжала вопить Соня. – Прекрасно знаю, что бумаги украли вы. Недаром дядя Коля о чем-то шушукался с вами весь праздник. Но только вы просчитались! Ничего у вас не выйдет! Мы с мамой давно уже сняли ксерокопии со всех бумаг. Ну что? Съели?

– Мы…

– И мы с Андреем уже сегодня вылетаем в Екатеринбург! – продолжала бушевать Соня. – Бумаги моей бабушки принесут нам богатство. А вы с вашим дядей Колей останетесь с носом! И учтите, мама больше про вас с дядей Колей ничего и слышать не хочет. Вы для нее все равно что умерли!

Выговорив это, Соня совсем по-детски показала Кире язык, а потом унеслась, громко хлопнув дверью, отчего задрожала красивая хрустальная люстра в холле, а в стеклянной горке упала фигурка маленького пастушка.

– Что это было? – Леся стояла на лестнице и хлопала глазами. – Чего она вопила?

Но Кире некогда было отвечать. Она торопливо пила обжигающий кофе, одновременно пытаясь причесаться и накраситься.

– Куда ты заторопилась? Можно мне с тобой?

– Поезжай в офис. Я приеду попозже.

– Но куда ты?

– К тетке Настасье.

– Зачем?

– Хочу объяснить ей, что дядя Коля действовал по собственному побуждению. И что он не хотел ничего плохого. И еще скажу, что мы с тобой тут вообще ни при чем.

Леся открыла рот, чтобы сказать, что вполне достаточно просто позвонить тетке с извинениями. Когда страсти так бурлят и чувства накалены, лучше не соваться лишний раз в самое пекло. Но Кира уже унеслась, не желая слушать разумных советов подруги.

Тетка Настасья встретила Киру с нахмуренным лицом.

– Не ожидала я от тебя такого, девочка! – строгим голосом произнесла она. – Ну, Коля – старый алкоголик, с него какой спрос! Он, словно дитя малое, что ему скажут, то он и делает. Но ты-то… ты! Кира, я всегда считала тебя близким мне человеком. И вдруг узнаю, что ты предала меня!

– Тетя Настя, он ничего плохого не хотел. Честное слово!

– На Колю я обиды и не держу, – отмахнулась тетка Настасья. – Но ты-то! Ты!

– А что я? – растерялась Кира. – Я и не знала, что он затевает!

– Не лги мне!

– Что?

– Ни за что не поверю в твою непричастность! Конечно, это ты надоумила бедного Колю поехать ко мне домой и, пользуясь тем, что все мы празднуем Сонечкину помолвку, выкрасть бумаги! Как тебе только не стыдно! Отравила девочке светлый день ее помолвки!

– Но я…

– И я даже знаю, зачем ты так поступила! Ты всегда завидовала Сонечке. Тебе просто невыносима мысль, что теперь у Сонечки есть и хороший жених, и богатство. А у тебя нету ничего. Ты отвратительно завистливое существо, Кира!

– Тетя Настя, но я…

– Ты даже не подумала, каково нам с Сонечкой будет возвращаться в разоренную тобой квартиру!

– Но я…

– Уверена, зачинщицей была именно ты! Все эти твои вечные расследования и игры в сыщиков. Взлом – это в твоем стиле.

– Тетя Настя, я не виновата! Это все дядя Коля, но и он…

– Коля уже звонил мне! Хотел вернуть бумаги! Я сказала, что он может оставить их себе! Андрей уже сделал несколько копий. Так что можете подавиться оригиналом.

– Тетя Настя…

– Не смей так меня называть!

– Как?

– Отныне я тебе больше никакая не тетя, ясно?

– Ну…

Кира не знала, что ей и ответить. Вроде бы особой ее вины не было в том, что произошло. Но тетка Настасья отреагировала так бурно, что Кира буквально потерялась в волнах ее гнева.

– А теперь убирайся вон! Не желаю тебя больше видеть! Никогда! Ни сейчас, ни впредь!

И с этими словами тетка Настасья вытолкнула Киру из своего дома, захлопнув дверь у той перед носом. Кира была ошеломлена и обескуражена. Вроде бы всего лишь собиралась вежливо извиниться и получить такие же вежливые извинения.

– А оно вон как все обернулось.

Кира продолжала стоять на лестничной клетке, не зная, уйти ей или остаться. Вроде бы надо уходить. Или все-таки попробовать снова поговорить с теткой и объяснить ей, что все случившееся всего лишь досадное недоразумение. Грабить ее Сонечку никто не собирался. Тетка Настасья слишком близко приняла все к сердцу.

Но пока Кира колебалась и сомневалась, на лестнице раздался шум шагов. А затем появился тот самый злой гений, из-за которого и заварилась вся эта каша – Андрей. Кира даже не сразу признала в нем того самого холеного красавца с праздника. Вчера Андрей был в костюме с галстуком-бабочкой, а сегодня он поднимался по лестничным ступеням, обливаясь потом, в самой затрапезной куртке, да еще сгибаясь под тяжестью огромного рюкзака.

Что было в рюкзаке, Кира увидеть не могла. Ее внимание сразу же привлек к себе небольшой мешок, который Андрей держал в руках. Где-то Кира видела мешок с похожей эмблемой, вот только пока что не могла вспомнить, где именно. Но это было совсем недавно. У кого-то из ее знакомых был такой же. И у кого же? Да, конечно, он был у Лисицы!

Кира едва удержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Ну да! Правильно! Именно в этом мешке Лисица притащил к ним на участок злополучный металлоискатель, которым изуродовал весь их газон.

Не обращая внимания на застывшую Киру, мужчина позвонил в дверь тетки Настасьи. И когда та открыла, произнес:

– Анастасия Сергеевна, вот вещи, которые понадобятся нам для экспедиции.

– Боже мой, Андрюшенька! – всполошилась тетка Настя. – Так много! И ты все это сам потащишь?

– Так это только до аэропорта. А там нас встретят наши друзья.

– Друзья?

– Ну да, мои ребята. Они помогут нам добраться до Морозовска. А что? Разве я вам об этом не говорил?

Кажется, для тетки Настасьи это было новостью. Но тут ее взгляд упал на Киру, и она воскликнула:

– Ты все еще тут, противная девчонка! Убирайся вон! И не смей впредь попадаться мне на глаза!

Кире не оставалось ничего другого, как последовать этому указанию. И хотя на кончике языка у нее крутился язвительный ответ, которым она могла сразить тетку, и даже не один, Кира сдержалась. Она помнила об уважении к старшим, которые, как известно, правы всегда, даже когда они совсем даже не правы.