Текст книги "Шаловливый дедушка"

Автор книги: Дарья Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Что же он всегда на таких дешевых западал? – спросила Мариша. – Денег мало?

– Насчет этого не знаю, я у него в кошельке не считала, – нахмурилась Нина Сергеевна. – Только не думаю, чтобы он больно богат был. Иначе бы купил себе отдельную квартиру. Спросите у Веры, может быть, она знает, кем он работает.

На этот раз Вера отреагировала быстро.

– Он бандит, – сказала она. – Вот так-то. Только очень мелкий. А на отдельную квартиру еще не заработал, да и не заработает никогда. Все на своих баб тратит, на этих тварей ему не жалко.

Ненависть, явственно прозвучавшая в словах Веры, заставила нас с подругами многозначительно переглянуться.

– Вообще-то он не жадный, – ничего не заметив, сказала Нина Сергеевна. – Вечно нас чем-нибудь угощает. Вот и давеча принес коробку пирожных и каждому по две штуки выделил. Кто какие любит. Нам с Верой достались корзиночка с белковым кремом и ягодками, «Наполеон» и два эклера с шоколадным кремом. А Серафиме Владимировне так и вовсе шесть штук дал, чтобы внукам отвезла и сама полакомилась. Нет, если бы не бабы, то он парень неплохой. И детей любит, играет с ними, возится.

– А к кому из двух молодых мужчин, проживающих в квартире, по-вашему, могла прийти в гости убитая женщина? – спросила Инна у Нины Сергеевны.

Но вместо нее ответила Вера.

– С чего вы взяли, что она именно к нашим соседям в гости пришла? – накинулась она на Инну. – Она наверняка была из тех бандитов, которые нас всех заперли. Всех, слышите? И Платона тоже заперли вместе со всеми. И нечего тут на него тень наводить.

– Тихо ты! – шикнула на нее мать. – Что раскипятилась? Никто твоего Платона ни в чем не обвиняет. Я лично убитую не знаю. С чего вы взяли, что она и в самом деле к кому-то из наших соседей в гости заявилась?

– Если вы не заметили, то на ней были домашние тапочки, – сказала Инна. – А на разбойное нападение обычно в домашних тапочках не являются. Она явно была у кого-то в гостях, вышла в ванную или услышала что-то подозрительное в прихожей. Пошла посмотреть, что там случилось, увидела разбойников, которые вломились в квартиру. Вот они ее и убили, – мастерски направляла Инна доверчивых слушателей на ложный след, никакие разбойники убить женщину не могли, потому что их попросту в квартире этой ночью не было. – Вот и узнать бы, к кому приходила эта женщина, – закончила наконец Инна, выжидающе посмотрев при этом на Веру.

Но ни Вера, ни ее мать ничего не успели нам поведать, потому что в этот момент раздался стук в дверь и в щель просунулась Димина голова.

– Пройдите на кухню, – сказал он нам. – Разговор есть.

Лицо у него при этом не выражало особого сочувствия. Тревожимая дурными предчувствиями, наша компания отправилась за ним следом. Там нас уже поджидал Вася с таким мрачным лицом, что просто дух захватывало.

– Ну что? – спросил он у нас. – Сами будете признаваться?

– В чем признаваться? – спросила Юля.

– Уж не знаю, в чем, а только, сдается, наврали вы нам с три короба, – сказал Дима. – Ну, как все на самом-то деле было?

– Мы вам все уже рассказали, – честным голосом сказала Юля. – Что вы еще от нас хотите услышать?

– Рассказали, да? – хмыкнул Вася. – Очень интересно. Мы не поленились и, несмотря на позднее время, опросили всех соседей в этом доме и в соседних домах. Почему-то никто из них не видел никаких четверых бандитов в черном. Даже старик, страдающий бессонницей и часами сидящий у окна, а окно, хочу заметить, выходит в тот самый двор, где эти бандиты якобы пробирались, никого не заметил. И ничего подозрительного не слышал. Мало того, у одного из соседей с собакой приключилась беда, обожралась бедняга чего-то вредного и всю ночь просилась на улицу. Так вот этот человек возле дома почти всю ночь со своей собакой вышагивал. Но он тоже не то что четверых парней в масках, но даже и их черного джипа не заметил. Вы не знаете, куда джип-то, который, по вашим словам, стоял возле дома, мог деться?

– Может быть, они его где-то за углом держали? – предположила Мариша. – Поэтому ваш жилец с собакой его возле дома и не видел.

– Он не только возле дома с собакой гулял, он по всему кварталу шастал, – не выдержал и повысил голос Дима. – Вы уж говорите, как дело было.

Все молчали.

– Ах так? – окончательно рассвирепел Дима. – Я вам скажу. Не было никаких бандитов, вы их сами придумали, чтобы свалить на них убийство.

Дело принимало неприятный, хотя и прогнозируемый оборот. На нас собирались повесить убийство неизвестной женщины.

– Ну нет, – сказала Инна. – Так не пойдет. Женщину мы не убивали. Напрасно вы тут стараетесь, ничего вы не докажете.

– Это вы так думаете, а я вот думаю наоборот, – сказал Дима, сердито набычившись. – Признайтесь, ведь кто-то из вас замывал обувь в туалете. Это была ваша сообщница? Вы с ней что-то не поделили? Что? Найденное сокровище?

– Нечего нам с ней делить было! – возмутилась я. – Вы бы лучше, чем на нас поклеп возводить, побеседовали бы с жильцами квартиры. Убитая женщина наверняка к кому-то из них в гости пришла.

– И мы даже можем предположить, к кому именно, – сказала Мариша.

– Да, – оживился Вася. – И к кому?

– К кому-то из мужчин. Пока точно не знаю, поэтому говорить не буду, – сказала Мариша. – Вы поговорите, авось и выясните, от кого убитая вышла в коридор в домашних тапочках.

– В тапочках? – переспросил у нее Вася, словно только сейчас этот факт занял правильное место у него в голове. – А ведь и в самом деле, она была в тапочках. Дима, а ведь это мысль! Спасибо вам, девчонки!

И, осчастливленный нами, Вася, прихватив с собой Диму, помчался выяснять, к кому именно приходила убитая женщина. Мы ему помогать не собирались. Вместо этого сгрудились у окна и принялись обсуждать ситуацию.

– Убитая явно приходила либо к Платону, либо к Паше, – сказала Мариша. – Больше тут молодых людей нет, а к старикам такая красивая женщина вряд ли питала пристрастие. Но каким образом она связана с пропавшими сокровищами?

– Может быть, никак и не связана, – сказала я. – Просто увидела, как их вынимают из кладовки, вот и поплатилась за это жизнью. Меня больше интересует, почему это никто в квартире не слышал, как долбили колонну?

В этот момент в кухню вошла бледная, словно смерть, Вера, она сразу же направилась к раковине, открыла воду и принялась жадно глотать воду прямо из-под крана. Напившись, она подняла голову и уставилась на нас.

– Милиция опрашивает соседей, – сообщила она нам. – Они думают, что убитая приходила в гости к кому-то из нас.

– Вполне логично, учитывая, что у нее на ногах были домашние тапочки, – сказала Мариша. – Ужасный конец, прийти в гости и вот так погибнуть.

– Ну и поделом суке, – с неожиданной злобой сказала Вера. – Туда ей и дорога.

– Ты ее знала? – спросила у нее Инна.

– Я не общаюсь со шлюхами! – гордо вскинула голову Вера.

– Она приходила к Платону, – словно самой себе, произнесла Инна.

– С чего вы взяли? – взвилась Вера. – Но в любом случае он в ее смерти не виновен. Это уж я вам могу сказать точно.

– Откуда такая точность? – спросила Инна. – Если ты что-то знаешь, то лучше сказать сейчас. Потому что в милиции не дураки работают, побеседуют с твоей мамой, сложат два плюс два и получат ответ. Что женщина приходила к Платону, они поссорились, он ее убил, а труп спрятал до поры до времени в кладовке. Причем выбрал именно вашу с мамой кладовку. Тоже странно, ты не находишь?

– Я ничего не видела! – решительно заявила Вера. – Могут думать, что хотят. Платон эту суку не убивал, хотя, может быть, она того и стоила.

После этого заявления Вера покинула кухню с гордо поднятой головой.

– А и в самом деле, давайте на минутку забудем о пропавших сокровищах, – сказала Инна. – И тогда возникает вопрос: а почему тело лежало именно в кладовке Нины Сергеевны и Веры? Ведь она единственная запиралась на ключ. Не логичней было бы убийце положить ее в незапертую кладовку? И к тому же ключ от кладовки был только у Нины Сергеевны и Веры. Значит, либо кто-то из них лично прикончил гостью Платона, либо кто-то из них помог убийце спрятать труп. Может быть, они как раз планировали, как от трупа избавиться, когда появились мы и спутали их планы. Пошли, разузнаем, что там экспертам удалось накопать об этом трупе.

Нам никто не препятствовал. Эксперты уже закончили снимать отпечатки и щелкать в кладовке фотовспышкой и собирали свои чемоданчики, которые у них никогда не желают укладываться как нужно. Тут же крутился Вася. Инна подтолкнула Маришу в бок и многозначительно показала ей глазами на парня. Мариша кивнула в знак того, что все поняла, и подошла к оперу.

– Ну как? – невиннейшим голосом спросила она у парня, приблизившись к нему вплотную, чтобы не сбежал. – Удалось узнать, как звали убитую?

– Никаких зацепок, – расстроенно сказал Вася. – Мало того, никто из соседей не признается, что это его гостья. Ну, в этом я их могу понять. Но вот почему в коммунальной квартире, где все на виду, никто не может сказать, к кому из соседей эта женщина пришла, мне непонятно. Из молодых мужчин тут и в самом деле есть только два кандидата. Но один еще до сих пор не очухался, а второго вообще дома нет.

– Кого это нет дома? – спросила Мариша. – Паши?

– Нет, некоего Платона, – сказал опер. – Комната была заперта, мы ее вскрыли. Внутри чисто, пол блестит, словно только что сделали уборку. Нигде ни пылинки. И вот что странно, никаких следов пребывания в комнате женщины или вообще женщин не видно. А по словам соседей, этот Платон отличался на редкость бурной личной жизнью, каждую ночь приводил к себе какую-нибудь новую подружку.

– Каждую-каждую? – сделала вид, что не верит, Мариша.

– Ну, насчет последних нескольких ночей я точных сведений не имею, – сконфузился Вася. – Соседи ничего сказать не могут, не видели, как и с кем он приходил домой. Все уже спали. Но утром Платон вставал один, сам готовил себе завтрак, брился и ехал по делам. Один. Это они точно запомнили. Либо он вообще подруг не приводил, либо они уходили еще до того, как соседи проснутся и выйдут в коридор.

– А какие-нибудь шумы они за последние несколько ночей не слышали? – спросила Мариша.

– Ты имеешь в виду из комнаты Платона? – покраснел Вася.

– Нет, вообще в квартире, – сказала Мариша.

Вася почему-то покраснел еще больше и отрицательно замотал головой, а потом исхитрился и проскользнул мимо зазевавшейся Мариши и был таков. Она же вернулась к нам и передала содержание своего разговора с Васей.

– Это странно, – сказала Инна. – Я имею в виду, что никто из соседей ничего не слышал. А между тем, чтобы найти пустоту в колонне, нужно было долбить ее весьма сильно. Я посмотрела, там кирпичи между собой словно спаяны. Это вам не нынешний цемент, который крошится, стоит по нему слегка ударить. И как они узнали, что долбить нужно именно в этом месте?

– Я по телевизору видела, как спелеологи ходят по пещерам с таким прибором, который, если приложить к стене, показывает, есть в ней пустоты или нет, – сказала я. – Они так новые пещеры ищут. Полезная штука, и не только для спелеологов.

– Так ты думаешь, что Вероника наняла бригаду спелеологов? – спросила Инна.

– Необязательно целую бригаду, хватило бы и одного, но знакомого с оборудованием, – сказала я. – А это мог быть кто угодно. Хоть и сама Вероника, если ее кто-нибудь научил, как пользоваться прибором.

– Но к кому же из двух парней приходила убитая? – сказала Инна. – И кто она такая?

Как раз в это время тело, накрытое простыней и уложенное на носилки, проносили мимо нас. Неожиданно санитар оступился, и носилки накренились. Одна рука покойницы высунулась из-под простыни как раз прямо перед Мишей.

– Поправьте, – попросил у него санитар. – Незачем людей во дворе пугать.

Миша хладнокровно положил мертвую руку обратно под простыню и отошел, давая дорогу санитарам и задумчиво глядя им вслед.

– Знаете, – неожиданно сказал он. – Мне тут пришла в голову мысль: кто бы ни была эта убитая, ей или тем, кто ее убил, явно было что скрывать.

– Почему?

– У нее кончики пальцев сожжены какой-то кислотой, – сказал Миша. – У нас так иногда в тайге беглые с зоны делают. Чтобы, во-первых, если менты чужие случайно поймают, лишить их возможности личность опознать по отпечаткам. Ну, а во-вторых, и это главное, если снова на дело пойдут, чтобы отпечатков не оставлять. Насчет первого не знаю, потому что если менты тоже ученые стали, то они такого человека сразу на заметку берут как подозрительного. А насчет второго, то это уж верняк. Только у нашей покойницы на пальцах еще совсем свежие ожоги. Им всего месяц от силы.

Тем временем Вася с помощью чайника с холодной водой тщетно пытался добудиться крепко спящего Пашу. Он уже несколько минут поливал парня водой, но пока реакция была нулевой. Парень ворочался, сердился, обещал набить морду, но глаз не открывал. Тем не менее Вася надежды не терял и продолжал экзекуцию. Наконец сонный Паша сел в кровати и, не открывая глаз, спросил:

– Кто тут?

– Милиция, – ответил Вася, ставя чайник на пол.

Паша немедленно продрал глаза и уставился на подставленное ему служебное удостоверение Васи.

– И в самом деле милиция, – сказала Паша. – Надо же, неплохо утро начинается. А что хоть случилось?

– Убийство, – сообщил ему Вася. – Убита ваша гостья.

– Ни фига не помню, – признался ему Паша. – У меня с вечера голова болела, так я двойную дозу снотворного принял. Так, говорите, у меня была гостья и ее убили? Это вряд ли. То есть я хочу сказать, что вряд ли у меня была гостья. Потому что в этой квартире жутко склочные соседи, я сюда девушек приглашать избегаю. Впрочем, соседей я не осуждаю, их Платон довел. Вот он постоянно к себе девок таскает. И он – это еще одна причина, по которой я своих гостий к себе не вожу.

– А что так?

– Уводит их, гад, – зевнул Паша. – Не успеешь оглянуться, как девушка уже перекочевывает в комнату Платона, а меня и знать не желает. Нет уж, хватит. Два раза я так попался, больше не хочу. И главное, к девушкам потом боишься подступиться. Платон ведь всяких к себе водит. Кто его знает, чем он в итоге болеет. Да мне на него плевать, но ведь и девок может заразить чем-то нехорошим. Я их каждый раз предупреждал, но они меня не слушали. Платон, он их словно гипнотизирует. Я имею в виду баб, они ничего и никого уже, кроме него, и не видят, и не знают, и не воспринимают. Да вон, ходить далеко не надо, Верка-соседка по нему уже сколько времени сохнет.

– Соседка, – повторил Вася. – А что соседка?

– С ума сошла, – заявил Паша. – Ночами Платона перед дверью караулит, смотрит, с кем тот нынче домой явился.

– А сами вы когда вернулись вчера вечером?

– Часов в девять. Сразу же пошел в кухню, греть обед. А там уже Платон заливался соловьем и угощал всех дам пирожными. Я тоже съел, люблю сладкое. А наши Семеновичи наотрез отказались. Лев Семенович здоровье бережет, а Петр Семенович еду воспринимает исключительно в роли закуски. Но у Платона настроение в тот день было хорошее, он стариков тоже уважил. Петру Семеновичу бутылку выставил, тот ее там же и уговорил. А Льву Семеновичу презентовал свежего домашнего творога с рынка. Знаете, такого не крупкой, а пластиночками.

– И часто он такие презенты своим соседям делал? – спросил у парня Вася.

– Вообще-то раньше – нет. Но с Платоном в последнее время странные вещи творились. Сам на себя не похож стал. Ко всем соседям подлизывался, каждый день угощение, каждый день подарки. И баб водить перестал. Я этому, честно говоря, только рад. Жить сразу спокойнее стало. Как уснешь вечером, так и спишь мирно до утра. Не волнуешься, кто там по коридору шастает и в ванне заразу распространяет. Я, конечно, понимаю, что зараза к заразе не липнет, но видели бы вы, каких Платон девиц к себе приводил. Не знаю, но, по-моему, им на помойке самое место.

– А эта Вера, она к Платону как стала относиться? Лучше? Решила, что он за ум взялся?

– Нет, вы знаете, она на него прямо волком смотрела. Но кто этих баб разберет? – пожал плечами Паша. – То им не так, то им не этак. Казалось бы, перестал Платон к себе бабье водить, так сиди и радуйся. Твой мужик. А она – нет.

– Хочу уточнить еще раз, значит, к вам с вечера никакая девушка в гости не заглядывала? – спросил Вася. – А может быть, у кого-то из ваших подруг ключи от этой квартиры имеются?

– Говорю же, что нет. Никто не приходил. А подруга у меня всего одна, мы с ней коллеги. Она в нашей же фирме работает, только не компьютерами занимается, а в бухгалтерии сидит. Но у нее ключей от этой квартиры точно нет. Можете у нее сами спросить и алиби ее проверить. Они сейчас всей бухгалтерией над отчетом мудрят. Он у них что-то не складывается. Где-то они там несколько тысяч потеряли. Я ей вчера перед сном звонил, чтобы узнать, как дела. Так она мне сказала, что тысячи нашлись, зато потерялись сотни. А без этого все равно в налоговую отчет нести нельзя. Нужно, чтобы до копеечки сошлось. Так что ей не до ночных свиданий со мной было.

Мать у Васи всю жизнь проработала бухгалтером, и в такое неспокойное перестроечное время, когда бухгалтерия становилась неким запутанным действом, оставалась верна своей специальности. Поэтому дни, когда мать готовила отчеты и балансы, врезались в память Васи как нечто ужасное и многотрудное. Он без лишних слов поверил Паше, который утверждал, что его подруга никак не могла быть сегодня у него ночью.

– Стоп! – сказал Вася. – Совсем вы меня запутали. При чем тут ваша подруга-бухгалтер. Я совсем вас о другой женщине спрашиваю.

– Другой у меня уже больше года нет, – сказал Паша. – Мне и моей Марины хватает.

– Ладно, проверим, – кивнул Вася. – Тело уже спустили вниз, но если вы поторопитесь, то еще сможете взглянуть на него. Может быть, опознаете.

Он подскочил к форточке и закричал в нее:

– Эй, труп не увозите! Тут на него посмотреть хотят.

Спустив Пашу вниз, Вася заставил того взглянуть на убитую.

– Узнаете? – поинтересовался он. – Все остальные уже смотрели, ничем помочь нам не смогли. Девушка им незнакома.

– Я тоже вам не помогу, – развел руками Паша. – Хотя в голове у меня после вчерашнего снотворного еще шумит, но эту женщину я точно не знаю. Никогда ее не видел. Просто не представляю, как она могла у нас очутиться. Думаю, что вам все-таки у Платона спросить нужно. Она вполне в его вкусе. Впрочем, в его вкусе будет любая женщина, если она хороша собой. Вы его-то спрашивали?

– Платона нам пока обнаружить не удалось, – сказал чистую правду Вася. – У него в комнате наведена почти стерильная чистота, но его там нет.

– Насчет чистоты это, должно быть, Вера постаралась, – сказал Паша. – Или другая баба. Сам Платон жуткий грязнуля. Я после него по квартире раз дежурил, так все буквально разгребать приходилось. Сомневаюсь, чтобы он хоть раз в жизни взял в руки метлу или половую тряпку.

– А что, у Платона с Верой что-то серьезное было? – спросил у него Вася, подходя к двери подъезда, но не торопясь войти внутрь и, чтобы оттянуть время, доставая сигарету и закуривая ее.

– Серьезней некуда, – тоже прикурил у него некурящий Паша. – К свадьбе дело шло. То есть, по мысли Веры и ее маменьки, к свадьбе. Сам-то Платон такими глупостями не увлекается. Он с женщиной больше двух месяцев встречаться не может, ему скучно становится. Он мне даже признавался, что и в постели он с ними после двух месяцев знакомства уже ни на что не годен. То есть для обоих идеальный вариант – это расстаться. Но с Верой у него прокол получился. Во-первых, живут они под одной крышей. Хочешь не хочешь, а каждый день встречаться приходится. Ну, и влюбилась она в него здорово. Оно и понятно, у нее мать очень волевая женщина, дочь под себя подмяла. И взгляды у Нины Сергеевны немного устаревшие. Секс только в браке. Ну, или в крайнем случае с женихом. А много ли найдется в наше время мужиков, готовых жениться на немолодой и небогатой женщине исключительно ради удовольствия заполучить ее к себе в постель? Во всяком случае, Платон был явно не из их числа. И из женихов уволился. Должно быть, для Веры это было страшным ударом. Но потом она смогла взять себя в руки и уже не рыдать по поводу каждой новой пассии. И правильно сделала, слез бы не хватило, они у него каждый день менялись. Вернее, каждую ночь.

Закончив свою обличительную речь, Паша отшвырнул сигарету и поплелся наверх к себе. Вася тоже поспешно докурил и отправился за ним следом. У него была в этой квартире еще пара дел. И перво-наперво он пошел к бывшей возлюбленной Платона – его соседке Вере.

После пятиминутного разговора с ней опер уяснил себе две вещи. Что женщина до сих пор любит Платона и что она безумно ревнует его ко всем его любовницам без исключения. Что же, это был реальный повод для убийства. К тому же, учитывая, что труп обнаружен в кладовке, принадлежащей этой самой Вере, стоило поставить в списке подозреваемых напротив Веры жирную галочку.

Еще одна галочка, по правде говоря, должна была быть выставлена странной шестерке молодых людей, вызвавших милицию на место преступления. Но Васе ужасно не хотелось этого делать, потому что в таком случае под подозрение бы попадал предмет его нового обожания. Любовь к рослой красавице Марише вспыхнула в сердце опера буквально в один миг и заполонила там все пространство. Поэтому, постаравшись отмести все подозрения относительно своей любимой, Вася приготовился сконцентрировать свое внимание на Вере и ее бывшем любовнике Платоне.

Мы с девочками вернулись домой, оставив братьев заниматься реставрацией повреждений, нанесенных нами коммунальной квартире. Впрочем, никто их не заставлял, они сами вызвались. Когда мы уходили, Саша уже начал обдирать старые обои в коридоре, а Миша отправился в ближайший магазин строительных товаров за краской для потолков и кистями.

Дома нас поджидал сюрприз в виде взломанных дверей Инниной квартиры.

– Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! – возмутилась девушка. – Я только недавно ремонт сделала. Сволочи! Ах, я дура! Знала же, что надо было ставить металлическую дверь!

– Если бы им приспичило, то они бы и металлическую вскрыли, – участливо сказала Мариша. – Или как-то иначе до тебя добрались. Но все-таки, согласись, нет худа без добра. Хорошо, что тебя дома не оказалось, когда это случилось.

В квартире все было перевернуто вверх дном. Казалось, что тут прошел Мамай. Создавалось такое впечатление, что злоумышленник, не найдя Инны, впал в ярость, начав крушить и разрушать все подряд. В довершение всего на полу валялся многострадальный фикус. Видимо, негодяй качнул непрочно стоящий шкаф, и фикус рухнул вниз.

Дерево не слишком пострадало. К нашему удивлению, у него лишь отвалилось несколько листьев, зато земля из горшка рассыпалась вся. Мы бережно подняли страдальца и пересадили его в новый керамический горшок с красивыми цветными разводами. А потом вызвали мастера, чтобы починил дверь. И перебрались к Юле.

– Приходится признать, что кладоискателей из нас не получилось, – грустно сказала Мариша, очутившись в кухне, где мы собрались, чтобы держать совет, как быть дальше. – Сокровища у нас стянули, да еще и свеженький труп подсунули.

– Хорошо хоть сами живы, – сказала Инна. – Например, я. У меня есть серьезные опасения, что мною всерьез заинтересовалась мамаша Бритого. Она и послала мне фикус с начинкой. И ночью ко мне в квартиру пробралась, явно не с целью справиться о моем здоровье. Или она со своим муженьком, или Крученый. Но думаю, что скорее это мамаша Бритого. Крученый бы просто подкараулил меня и пустил пулю в лоб без всяких хлопот и беготни.

– Придется отложить пока розыск сокровищ и заняться мамашей Бритого, – сказала я. – А то они того и гляди и в самом деле тебя укокошат.

– Спасибо, – горячо поблагодарила Инна. – Никогда вам этого не забуду.

– Да что там, – отмахнулась Мариша. – Получишь наследство от Бритого, тогда и поговорим. А пока что мы будем делать дальше?

– Пока что поспим, – сказала Юля. – Лично я с ног валюсь от усталости. А потом на свежую голову подумаем.

И мы завалились спать. На этот раз нам было немного тесновато, но зато безопасно. К тому же мне по жребию досталось спать с Юлей на кровати, а у нее под подушкой был спрятан пистолет, добытый в бою с террористами.

– Все забываю спросить, как тебе удалось его пронести через таможню? – спросила я.

– Стюардесса, с которой мы на пару террористов громили, помогла. Вещи экипажа на таможне практически не досматриваются. А у их капитана еще и кейс специально оборудован, там есть отделение, которое ни за что не просветишь. Пистолет мы положили ему в кейс, он его и пронес через таможню. А потом моя подруга отвлекла его внимание, а я вытащила из кейса свой пистолет.

– Молодец! – пробормотала я. – Спи теперь.

Проснулись мы от телефонного звонка. К телефону подошла Мариша, шлепая босыми ногами по паркету.

– Тебя, – сказала она, сунув мне телефонную трубку.

Не успев удивиться, кто может звонить мне к Юле, я взяла трубку.

– Алло, – сказал мужской голос. – Это Даша? А это Дима.

«Какой, к черту, Дима?» – хотела спросить я, но вовремя прикусила язык.

Разговаривать таким хамским тоном с ведущим ваше дело ментом, даже если он в вас почти влюблен, все равно не рекомендуется.

– Что нового? – спросила я у него. – Нашли этого любвеобильного Платона?

– Пока нет, – буркнул Дима. – Ищем.

– А как ищете? – поинтересовалась я. – Дали его описание всем патрульным? А по другим любовницам пройтись не догадались? Вдруг он у кого-то из них прячется?

– Догадались, только пока безрезультатно. Я вот хочу у вас спросить, а что вы все-таки делали в той квартире?

«И этот туда же», – загрустила я, так как Мариша мне уже доложила о беседе с пристрастием, которой ее подверг Вася.

– Можете не говорить, – сказал Дима. – Хочу только вас предупредить, чтобы были поосторожней. В пирожных, которыми Платон потчевал своих соседей, обнаружена солидная доза какой-то барбитуры.

– Это снотворное? – догадалась я.

– И очень сильное. Платону зачем-то было необходимо, чтобы его соседи крепко спали. А так как угощал он пирожными их и позавчера, то подозреваю, что снотворное в пирожных появилось не по вине производителя. И еще эта дыра в колонне в кладовке.

– Такое впечатление, что там лежали сокровища или что-то ценное, – делано небрежным тоном сказала я. – Это ты хочешь сказать?

– Я тоже первым делом подумал об этом, но ничего там не лежало.

– То есть как? – ошеломленно спросила я. – Как не лежало? Должно было лежать!

Дима издал хмыкающий звук, и я снова прикусила язык.

– Теперь я почти верю, что ваша компания не взламывала колонну, – сказал опер. – Так мастерски сыграть удивление и хорошему артисту не по силам. А уж тебе и подавно.

Я молчала, не зная, радоваться мне, что мы вне подозрения, или злиться, что он такого невысокого мнения о моем артистическом таланте.

– Догадываюсь, что вы все локти себе искусали, ведь кто-то обошел вас и нашел сокровище раньше. Поэтому и звоню. Успокойтесь, никакого золота там не было, – сказал Дима. – Да и вообще ничего не было. Наши эксперты сделали анализ пыли в той нише. Так вот, кроме цементной крошки более чем двухсотлетней давности, в нише ничего не обнаружено. Никаких следов золота, драгоценных камней или бумаги. Вообще ничего. Их заключение ясней ясного. Ниша в колонне никогда не использовалась в качестве тайника для чего-либо. Заслужил я право задать вопрос?

– Спрашивай, – согласилась я.

– Что ты делаешь сегодня вечером?

– Я? Ну, я это...

А и в самом деле, что я делаю?

– Соглашайся, – разнеслось змеиное шипение по комнате.

Я подняла голову и увидела Маришу, которая нагло подслушивала наш разговор по параллельной трубке.

– Ничего не делаю, – совершенно загипнотизированная, сказала я.

– Вот и отлично, – обрадовался Дима. – Тогда я тебя приглашаю на свидание.

– Хорошо, – машинально ответила я. – Буду только рада.

Повесив трубку, я мрачно уставилась на Маришу.

– Ну, и на что ты меня толкаешь? – спросила я. – Он же мент. А я тебе говорила, как я отношусь к ментам.

– Зато будем в курсе следствия, которое затеяла милиция, – утешила меня Мариша. – Поверь, дело того стоит. Я бы согласилась.

– Вот и шла бы со своим Васей, – буркнула я.

– Девочки, что случилось? – спросила проснувшаяся Юля. – Что вы так громко ругаетесь?

– Мы не ругаемся, – быстро сказала Мариша. – С чего ты взяла? Просто Дима пригласил Дашу сегодня вечером на свидание, а она капризничает.

– Дима – это один из тех двоих, которые сразу же примчались, стоило Инне им позвонить? – зевая, уточнила Юля. – Ну, и почему ты не хочешь, Даша? Он же красавчик. И явно к тебе расположен.

– Зачем мне милиционер? – отбивалась я. – Его же в любую минуту убить могут.

– Убить любого могут, – сказала Юля. – И простого обывателя, и бандита, и предпринимателя тоже. Вот Бритого же убили.

– Да, кстати, а где Инна? – спохватилась Мариша.

Мы растерянно посмотрели на кресло, где должна была спать Инна, но, кроме аккуратно сложенных одеяла и подушек, там ничего не было.

– Пропала, – выдохнула Мариша. – Ищи теперь ветра в поле! И куда она могла отправиться, да еще в одиночку? Она что, не понимает, как это для нее опасно?

Мариша ошибалась, Инна отлично понимала степень нависшей над ней опасности. Но поделать ничего не могла. Лежать на раскладном кресле и терпеливо строить планы мести злоумышленникам, вернее, злоумышленнице, сломавшей дверь в Иннину квартиру, было выше ее сил. Инна провертелась на неудобном кресле целый час, но сон упорно не шел к ней. Может быть, виной тому было просто продавленное кресло и его начинка, сбившаяся в комки, но Инна приписала свою бессонницу снедавшему ее возмущению.

– Все равно не усну, – пробормотала она. – Пойду хоть посмотрю, чем они там занимаются.

На тот случай, если Анжелика Ивановна уже составила себе полное представление о том, как именно выглядит ее несостоявшаяся невестка, Инна приняла меры предосторожности, чтобы не быть узнанной. Она нацепила один из своих бутафорских париков, мигом превратившись в брюнетку. Густо накрасила брови, подвела губы пунцовой помадой так, что они увеличились почти вдвое, и принялась подыскивать соответствующий новой внешности гардероб.

Наконец Инна остановила свой выбор на просторной футболке песочно-желтого цвета и легких брюках такого же цвета, которыми обычно пользовалась для поездок за город. Превратившись в не слишком обеспеченную женщину лет тридцати, но все еще старающуюся держать марку, Инна удовлетворенно улыбнулась, перекинула через плечо сумку и вышла из дома.

Поймав такси, она покатила к нужному ей дому. Часы показывали девять утра. Инна осторожно поднялась к квартире Бритого и приникла к двери. Изнутри доносились чьи-то голоса. Один мужской и два женских. Причем дверь была стальная, а за ней была еще одна дверь из дуба. Стены в доме Бритого тоже отличались завидной толщиной. И если Инна могла разобрать тембр голосов людей, находящихся в квартире, они явно говорили на весьма повышенных тонах. Приободрившись от мысли, что в стане противника не все мирно, Инна поднялась на один пролет и стала терпеливо ждать, как будут развиваться события.