Текст книги "Русалочка в шампанском"

Автор книги: Дарья Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 2

Мариша провела в санатории уже почти целую неделю. И откровенно говоря, начала скучать. Один день был похож на другой. А хотелось какого-то разнообразия.

– Наслаждайтесь, душенька, последними спокойными денечками, – добродушно посмеивалась над ней Нина Сергеевна. – Потом-то ребеночек появится, некогда будет поскучать да полениться. Придется изо дня в день скакать и прыгать вокруг малютки. Уж я-то тебе правду говорю.

У Нины Сергеевны в отличие от ее подруги имелся сын. Он продолжил дело своего отца, стал военным. И мотался по гарнизонам, так что мать крайне редко видела свое великовозрастное дитя.

– Отдыхай, деточка, потом будешь вспоминать эти дни с ностальгией.

Но Маришу ее слова совсем не успокаивали. Она не привыкла к такому пассивному отдыху. Как-то всегда получалось, что даже на отдыхе ей было чем заняться. А тут что? Чтение книг Маришу больше не занимало. Смотреть фильмы в одиночку было скучно. Хотелось живого общения. И самое главное – хотелось тайны, хотелось интриги, хотелось каких-то острых ощущений. А как чувствовала Мариша, единственным человеком, кто представлял тут реальную загадку, была Наташа.

– Я не я буду, если не подружусь с этой теткой! Что-то с ней не так. Тут генеральша права. Но вот что? Это я должна обязательно выяснить!

Даже самой себе Мариша не хотела признаться, что ей просто жалко эту странную Наташу, у которой нет денег на покупку новой пары туфель, поэтому она всюду ходит в таких древних и разношенных кроссовках, из которых разве что пальцы не торчат наружу.

Поэтому однажды Мариша придумала повод, как ей познакомиться поближе со странной женщиной. Проследив с балкона своего номера маршрут, которым обычно та следовала, Мариша устроила буквально засаду у нее на пути. И пошла навстречу, сияя приветливой улыбкой.

– Вот так встреча! – приветливо воскликнула она, увидев Наташу. – А я уж…

Договорить Мариша не успела, потому что пока она таращилась на Наташу, одна ее нога в кокетливой туфельке зацепилась то ли за торчащий из земли корень, то ли за еще какую-то преграду, и Мариша полетала прямо своим животиком вниз, на камни, в речку, в холодную и довольно быструю воду!

Но упасть она не успела. Наташа сделала стремительный бросок вперед и подхватила Маришу в последний момент. Какое-то время они обе покачивались над обрывом, а затем Наташа дернула Маришу на себя, а сама полетела вниз.

– Ой! – схватилась за голову Мариша. – Убьется! Утонет! Наташа! Спасите! Помогите! Человек тонет!

Но Наташа очень быстро вынырнула из воды. А затем, сделав несколько мощных гребков, оказалась у берега. Мариша поспешила к ней, ожидая, что женщине может понадобиться ее помощь. Но Наташа помощи не приняла. И трясясь от холода, пихнула Маришу в грудь:

– Ты на фига туфли на каблуках на ноги нацепила, коли ребенка скоро ждешь? Да еще в лес в них поперлась? Совсем дура, да?

– Я не подумала, – растерянно отозвалась Мариша, которая совсем не привыкла, чтобы к ней обращались в подобном тоне.

Но, несмотря на грубость Наташи, она совсем не обиделась. Все-таки совсем недавно Наташа пыталась спасти ее, и спасла, пострадав сама.

– Вы вся мокрая!

– Ничего!

– Но вы простудитесь! Вода еще совсем ледяная.

– Небось и не в такой плавала. Ничего! Выживу!

– Но я ваша должница! Ведь это вы меня спасали!

– Сказано же тебе, ерунда! Забудь!

– Пойдемте ко мне, у меня коньяк есть!

Мариша увидела, что последнее ее предложение пробило броню в защите Наташи. Коньяк и вообще все спиртные напитки в санатории были под запретом. Разумеется, их можно было тайком пронести в свой номер и там распить, но в бесплатное меню, по которому питалась Наташа, они не входили. За шведским столом напитков было вволю, но все они были безалкогольные – чай, кофе, молоко, соки, минеральная вода, морсы или компоты с киселями.

Еще спиртное можно было достать в баре, но опять же за отдельную плату. А денег, как понимала Мариша, у ее спасительницы было катастрофически мало. Если вообще они у нее были.

– Коньяк, говоришь? – задумчиво произнесла Наташа. – В номере? Уже стоит?

– Да, да! Целая бутылка!

– Прикладываешься?

– Ну что вы! Просто с собой взяла, мало ли что.

Мариша соврала. На самом деле она любила коньяк. И ожидая ребенка, иногда позволяла себе выпить пятьдесят граммов дорогого напитка. Почему-то ей казалось, что коньяк никак не может помешать ее малышу стать в будущем хорошим человеком. Водка стаканами, да, может помешать. А вот глоток расплавленного жидкого янтаря, который растекается по жилам, согревая и даря радость, нет, не может.

– Так что? Пойдем?

– Ну, пойдем, – решилась Наташа. – Что-то я и в самом деле продрогла.

Мариша в этом ничуть не сомневалась. Как не сомневалась она и в том, что Наташа могла бы запросто, и не пикнув, вытерпеть нагрузки в десять раз более страшные. И даже в сто раз бы вытерпела. Но вот устоять перед бутылкой коньяка она не могла.

– Ты возьми коньяк и приходи в мой номер, – распорядилась Наташа. – А я душ приму и переоденусь в сухую одежду.

Мариша действовала быстро. Но когда она примчалась к люксу Наташи, та уже встретила ее с высушенными и даже уложенными волосами. Одета Наташа была очень просто. В черную водолазку под самое горло и в синие джинсы. Как казалось Марише, так ее знакомая ходила всегда. Точно в таких же джинсах и водолазке Наташа спрыгнула в реку. Но сейчас они снова были на ней и совершенно сухие. Выходит, у Наташи было как минимум два таких совершенно одинаковых комплекта?

Но Мариша не успела обдумать эту очередную странность своей новой знакомой. Наташа углядела у нее под мышкой бутылку и выхватила ее.

– Ого! – уважительно произнесла она. – Хеннесси! Красиво живешь!

– Муж привез.

– Хороший у тебя муж! Ладно, за встречу!

Наташа не только вымылась, переоделась и высушилась, она еще и успела приготовить небольшой столик. На нем стояли два стакана, бутылка воды из бара, которую можно было брать бесплатно, и порезанный ломтиками лимон, который Наташа взяла в салат-баре. Лимон там лежал много дней подряд, исполняя исключительно декоративную роль. А вот Наташа его взяла. Никто, разумеется, ей ни слова не сказал, но это добавило камешков в огород женщины, которые неустанно метали туда обе вдовы.

– Так что? Выпьем? Или ты не будешь?

– Как это не буду?! – воскликнула Мариша. – Со своей спасительницей и вдруг не буду? Очень даже буду! Наливайте!

Наташа усмехнулась, но коньяк разлила. Себе в стакан она плеснула напитка на три пальца, Марише же налила от силы на один палец. Выпив коньяк, Наташа некоторое время сидела молча, полуприкрыв глаза и словно прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Кажется, ощущения были превосходные, потому что на лице у Наташи появилась улыбка.

– Я уж и забыла, какое это классное чувство, – мечтательно сказала она.

– Вы давно не пили коньяка? Почему?

– Молодая ты еще, – неожиданно произнесла Наташа. – Глупая. Лезешь куда не нужно. Дура!

Мариша едва не закашлялась. Она-то глупая? Она?! Такого покровительственного тона в отношении самой себя Мариша не могла припомнить уже давно. Но, как ни странно, он ее не разозлил. Словно Мариша подсознательно чувствовала, что Наташа имеет право на такое к ней отношение.

Но все же она спросила:

– Почему же это я глупая и еще дура?

– К людям тянешься, вот почему.

– А разве это признак глупости?

– Наивности уж точно! – кивнула головой Наташа.

И допив коньяк, спросила:

– Думаешь, я не видела, какими глазами ты на меня в ресторане все время смотрела?

– Какими? – смутилась Мариша. – Обычными глазами я на вас смотрела.

– Нет, не обычными. Я же видела, что тебе меня жалко и ты едва сдерживаешься, чтобы не врезать этой старушенции в черных тряпках. Как ее там? Галине Ермолаевне, верно?

– Ничего подобного! – запротестовала Мариша, которой очень не хотелось признаваться в таких некрасивых мыслях, которые посещали ее в отношении пожилого человека, да еще женщины, да еще вдовы.

– Ладно, можешь не говорить. Я и так все поняла. И поэтому сейчас тебе скажу: не жалей меня, не надо. Все, что когда-либо сказала в мой адрес Галина Ермолаевна, более чем справедливо. Я даже хуже, чем она может себе представить!

– Почему это хуже?

Но Наташа вместо ответа снова налила себе коньяка и выпила, не закусывая.

– Хорошо! – мечтательно протянула она. – Давненько я ничего не пила крепче чаю. А хочешь узнать, как я оказалась в таком месте? Можешь не говорить, вижу, что хочешь. Всем хочется это узнать. А разгадка всего этого проста. Меня сюда отправил мой муженек. На реабилитацию, как он выразился. Отправить-то отправил, а вот деньжат подсыпать что-то забыл. А сама я у него ничего просить не хочу, гордость не позволяет. Вот и топаю среди вас в драных джинсах и единственных кроссовках. Только теперь они у меня промокли, даже не представляю, в чем на ужин пойду. Разве что потешу широкую общественность, надену резиновые шлепки!

– Я вам дам свои! – вызвалась Мариша. – У меня есть пара хороших спортивных туфель. Они совсем новые! Я их, по-моему, даже ни разу еще не надевала. Они вам будут впору. Ну, почти впору. Чуточку велики, но это ведь не очень страшно. Куда хуже, когда обувь на размер меньше.

– Хорошая ты девка, – взглянула на нее Наташа. – Вот и туфли новые для меня не пожалела. Только не возьму я у тебя ничего. Мне же еще и лучше будет. Пусть все смеются, пусть меня обсуждают. Я таким образом еще больше своего муженька опущу. Пусть все знают, какая жена у нашего замечательного и всеми любимого господина Лопатина.

– Но почему вы просто не попросите денег у мужа?

– Не хочу! Сказала же уже!

– У вас с ним плохие отношения?

– Сука он! – яростно подтвердила Наташа. – Такая сука, что тебе и не снилось! А впрочем, почему бы и нет? Расскажу тебе что к чему. Ты, я вижу, не из болтливых. Тебе сказать можно.

– Да, я умею молчать.

– Очень надеюсь, что это так. Я ведь только неделю как с зоны откинулась.

– Что? – оторопела Мариша от столь неожиданного признания своей новой приятельницы.

– Сидела я, – пояснила Наташа. – Целых три года. Срок мне больше был, да амнистия вышла. Вот я и оказалась на свободе. Муженек-то мой этому не слишком обрадовался. Он-то думал, что я еще долго не выйду. И следовательно, он моими денежками распоряжаться будет. А оно вон как дело повернулось. Вышла я, и теперь со мной ему делиться надо. А делиться ему страшно не хочется, потому что жадный он у нас до ужаса! Поверишь ли, за все три года ни единой передачки от него не видела. Что тетка моя со своей крохотной пенсии присылала, тем и грелась. Да потом и тетка померла, но спасибо ей и на том, что она для меня сделала.

– А муж ни разу не проявился?

– Нет. Ни разу.

– Как же вы с таким человеком связались?

– Да он, как и многие другие, вначале хорошим прикидывался.

И горько усмехнувшись, Наташа добавила:

– Человечье нутро ведь только издалека разглядеть можно. Вблизи-то туман глаз застилает. А издалека нутро человеческое хорошо видать. А уж с зоны и подавно.

– И теперь вы с ним разведетесь?

– Развод у нас с ним давно произошел. Только должок кое-какой за муженьком моим остался. Скажи, ты спортом увлекаешься?

– Что? – удивилась неожиданному вопросу Мариша. – Спортом? Каким еще спортом?

– Ну, соревнования там по телевизору смотришь?

– Иногда смотрю. Нечасто.

– Тогда тебе моя фамилия ни о чем не скажет. А то одно время меня все болельщики знали. Я ведь чемпионка по плаванью в вольном стиле. Была.

– Вы?

– А что? Не веришь?

– Почему же, если вы так говорите… Верю, конечно!

– Ну и правильно, потому что я тебе правду говорю.

– А как же получилось, что вы в тюрьму попали?

– Муженек мой постарался, – равнодушно произнесла Наташа. – Впрочем, и я не без греха, чего уж там.

– А в чем же был ваш грех?

– В глупости моей. Знаешь, я терпеть не могу, когда зэки начинают кричать, я – невиновна или там я – невиновен! Поверь мне: за решеткой совсем уж невиновных едва ли полпроцента найдется. А остальные вроде меня, может, того, за что сидят, они и не делали, а других грешков на них предостаточно.

– А как же…

– Крутили мы с муженьком с моим. Большой бизнес – это еще и большие деньги. А где деньги, там всегда желание урвать себе кусок побольше. Вот мы с муженьком моим бывшим и урвали. Урвать-то урвали, да только мне сесть пришлось. Кое-что из наших с ним махинаций открылось. И кому-то из нас надо было взять вину на себя. Кинули мы жребий, мне выпало на нары сесть. Взяла я всю вину на себя, остальные, кто был с нами в деле, все чистенькими остались. Но те другие – пешки. А самый жирный кусок нам двоим принадлежал. И вот теперь муженек мой бывший куском этим со мной делиться не хочет. Сюда меня отправил. Думает, с глаз долой, так я и угомонюсь. Ан нет! Мне терять нечего! Я три года жизни потеряла, карьера моя ко всем чертям полетела. Да что там карьера! Сама жизнь у меня под откос пошла. И все из-за этих чертовых денег. И чтобы я теперь от них отступилась? Да ни за что!

Голос Наташи неразборчивый и невнятный под конец ее речи окреп и зазвучал очень уверенно. Мариша даже испугалась, что женщина сорвется на крик. Но нет, Наташа замолчала и виновато взглянула на Маришу.

– Что? Напугала я тебя?

– Да нет, все в порядке.

– Зря я тебе все это рассказала.

– Нет, что вы! Вам же надо было с кем-то поделиться!

– Верно. Прямо распирало меня изнутри. Иначе бы я и рта не раскрыла.

– Но теперь вам полегчало?

– Да, вроде как отпустило. Спасибо тебе.

– Не за что.

– Но ты теперь иди, мне сейчас одной побыть надо. Подумать.

Мариша справедливо догадалась, что размышлять Наташа предпочтет в компании с бутылкой коньяка, и поэтому осторожно вышла из комнаты, не тронув последнюю и плотно прикрыв за собой дверь.

На ужин Мариша опоздала. Тайна Наташи, в которую она была теперь посвящена, вызвала у Мариши такое стойкое внутреннее беспокойство, что она буквально места себе не находила. Все металась по своему номеру из угла в угол и придумывала сотни разных вопросов, которые могла да и должна была задать Наташе при новой встрече.

В результате Мариша так устала от охватившего ее беспокойного состояния, что влезла под горячий душ и простояла там долго. А потом еще дольше возилась с украдкой своих густых локонов, отчего окончательно опоздала к ужину.

Галина Ермолаевна со своей верной компаньонкой уже собирались вставать, но, увидев Маришу, передумали, переглянулись и присели за стол обратно, рядом с ней. Мариша быстро уничтожила принесенный салат. И принялась раздумывать о том, что бы ей взять на горячее, когда Галина Ермолаевна внезапно спросила у нее:

– Дорогуша, а вы не знаете, где наша Принцесса-Нищенка?

Так Галина Ермолаевна прозвала Наташу. Лично ей это прозвище казалось необычайно удачным, и она использовала его при всяком подходящем случае.

– А разве Наташи за ужином с вами не было? – спросила Мариша, чтобы потянуть время.

– Нет. Она не приходила.

– Наверное, придет позже.

– Это довольно странно. За все те дни, что мы тут с вами провели, эта женщина ни разу не задержалась ни на минуту. Ровно в шесть часов вечера она бывала уже за столом.

– Возможно, сегодня ей нездоровится. Или у нее нету аппетита.

На самом деле Мариша, конечно, понимала, что виной всему выпитый Наташей коньяк. Видимо, когда Мариша ушла, женщина прикончила бутылку в одиночку. И после выпитого спиртного просто заснула.

Но говорить об этом Галине Ермолаевне явно не стоило. Еще чего доброго, генеральша присоединит к обидным прозвищам, которыми она уже наградила Наташу, еще одно – Пьянчужка.

– Такая пунктуальность для женщины просто удивительна, – задумчиво продолжала тем временем Галина Ермолаевна. – Я лично такую пунктуальность наблюдала лишь у одного человека – моего мужа. Да еще, пожалуй, у солдат во вверенной его попечению части. Вот там все подчиненные являлись к столу минута в минуту!

– Но это же было в казарме, дорогая, – произнесла Нина Сергеевна. – А у нас в стране женщины в казармах не живут.

– Только на зонах, – тут же воскликнула Галина Ермолаевна. – Вот в чем все дело! Она знакома с режимом зоны! Наташе довелось побывать за решеткой!

Но Нина Сергеевна, как она ни была предубеждена против своей соседки по столу, не пожелала принять эту версию, выдвинутую подругой.

– Галя, ты хоть иногда думай, что говоришь! – воскликнула она. – Это что же получается, по-твоему, мы все это время сидели за одним столом с уголовницей?

Галина Ермолаевна при этих словах смешалась, смутилась и замолчала, что было ей совсем не свойственно.

Маришу же словно током шандарахнуло. А эта Галина Ермолаевна куда проницательнее, чем можно было предположить. К сожалению, последнюю фразу возмущенная Галина Ермолаевна выкрикнула слишком громко и на ее возглас стали оборачиваться другие посетители ресторана.

– О ком вы говорите, дорогая Галина Ермолаевна? Кто сидел? Кто уголовница? О ком это вы?

– Погодите, погодите, – отвечала всем вдова генерала. – Я должна все хорошенько обдумать. Не могу безосновательно выдвигать столь серьезные обвинения.

Мариша слушала гул любопытных голосов вокруг их столика и с ужасом понимала, что Наташина тайна, которую та только пару часов назад доверила Марише, вот-вот выйдет наружу. Сплетня такая заразная вещь, что если на одном ее конце и нету ничего, так вскоре обязательно появится.

Скажут не только, что Наташа сидела. Но скажут и о том, что сидела она по тяжелой статье за убийство своего любовника. Что судья оказалась матерью этого молодого человека и от души влепила убийце сына на полную катушку. И еще черт-те что придумают и разнесут по всему санаторию.

И кого обвинит в этом Наташа? Конечно, ее – Маришу! Объяснять потом, что всему виной досадная случайность, а также «испорченный телефон», будет бесполезно. Наташа на всю жизнь затаит против Мариши горькую и совершенно незаслуженную Маришей обиду.

– Галина Ермолаевна, – поспешно затеребила Мариша пожилую женщину. – Мне вам надо срочно что-то сказать.

И видя, что Галина Ермолаевна, вся поглощенная своими мыслями, не спешит обратить на нее внимание, Мариша выпалила:

– Мне кажется, что у меня начинаются роды!

Нина Сергеевна охнула. А Галина Ермолаевна тут же забыла про все свои подозрения по поводу Наташи и начала делать то, что у нее получалось лучше всего на свете, – отдавать команды.

– Немедленно идите к себе в комнату. Нина, проводи нашу молодую мамочку! А я пойду за врачом. Очень надеюсь, что тревога ложная, но в таком деле лучше не рисковать.

И чрезвычайно взволнованная Галина Ермолаевна побежала в кабинет врача. А Мариша в сопровождении Нины Сергеевны потопала к себе в номер. По пути она несколько раз крутила головой по сторонам, пытаясь высмотреть высокую фигуру Наташи, но ничего у нее не получилось.

У себя в номере Марише пришлось улечься в постель, а потом терпеливо сносить осмотр врача, которого все-таки привела с собой деятельная Галина Ермолаевна. Осмотревший Маришу врач не нашел у нее никаких признаков начинающихся родов. Да и «боли», терзавшие Маришу, уже «стихли» к приходу врача.

Но на всякий случай сей эскулап посоветовал Марише до утра оставаться в постели, а при необходимости звонить ему. Любезный доктор даже оставил свой номер телефона и прибавил, что звонить ему можно в любое время суток. Хоть даже в три часа ночи. То ли прекрасная пациентка произвела на врача такое сильное впечатление, то ли платили ему в «Солнечном береге» очень хорошие деньги, заставляющие его быть столь любезным.

Марише было все равно. Ей хотелось одного – чтобы все наконец выкатились из ее номера, и она могла без помех ускользнуть к Наташе и предупредить ее о грозящей ей неприятности.

– Доктор, вы уверены, что Марише можно оставаться одной? А то я могла бы подежурить возле ее кровати.

Вот старая грымза! Мариша не могла сдержать досадливого стона, который все, впрочем, приняли за стон боли. Но, к счастью, врач отверг предложение генеральши.

– Ценю вашу заботливость, мадам, – шаркнул он перед ней ножкой. – В наше время мало найдется таких самоотверженных людей, готовых пожертвовать своим отдыхом ради блага другого человека. Я просто восхищен вами!

Нет! Ему точно хорошо платят!

– Так что, доктор? – кокетливо поинтересовалась Галина Ермолаевна, стрельнув в него глазками. – Может быть, вы осмотрите и меня тоже? Знаете, у меня сегодня были такие боли в груди… Вот тут вот слева. Как думаете, это сердце?

Внеплановый осмотр отнюдь не привел доктора в восторг. Но он, не теряя своей любезности, предложил пройти в номер к генеральше и совершить там осмотр. Вид у него при этом был довольно кислый. Но торжествующая Галина Ермолаевна ничего не заметила и поволокла свою жертву за собой. Наивная Нина Сергеевна засеменила за ними. И Мариша не без злорадства подумала, что тетенька еще получит за свою преданность от властной подруги.

Оставшись наконец одна, Мариша мигом спрыгнула с постели. Ничего у нее не болело. И вообще, чувствовала она себя на протяжении всей беременности отлично. Мариша не ощущала никаких неприятных симптомов, которыми ее пугали все вокруг.

Действительно, несколько дней по утрам в самом начале беременности ее слегка мутило. Но она отнесла это за счет голода и не придала никакого значения. А затем и тошнота прошла. И Мариша вообще стала чувствовать себя превосходно.

В общем, беременность никак не могла унять ее кипучей энергии. И сейчас девушка выскользнула из своего номера и поспешила в сторону люкса Наташи. Только бы не встретиться с врачом и старушками! Иначе, как она объяснит им свое мгновенное «выздоровление»?

– Наташа! – постучала Мариша в дверь люкса. – Откройте, Наташа, это – я!

И так как из номера не отвечали, она прибавила:

– Я должна вам кое-что сказать. Кое-что очень важное!

За дверью раздался какой-то шорох, и Мариша добавила надрыва в голос.

– Вам грозит опасность! – трагическим шепотом произнесла она. – Слышите?

Шорох за дверью усилился. Мариша толкнула дверь, которая, к ее удивлению, оказалась открытой, и очутилась в номере.

– Наташа? Вас не было на ужине, и я…

Не договорив, Мариша осеклась. На кровати, повернувшись лицом к стене, лежала Наташа. Дыхание у женщины было тяжелое. И кинув взгляд на стол, где стояла уже пустая бутылка коньяка, Мариша все поняла. Наташа просто пьяна и спит!

– Наташа? – повторила Мариша вполголоса, еще не зная, как ей следует поступить сейчас.

Разбудить женщину или оставить ее в покое до утра? Пожалуй, второй вариант был предпочтительнее, потому что вдруг Наташа будет недовольна, что ее разбудили? Балконная дверь в номере была открыта, и Мариша, заботливо прикрыв спящую теплым покрывалом, чтобы не простудилась, тихонько вышла из номера. Ничего с ней до утра не случится. А утром Мариша встанет специально пораньше, чтобы успеть еще до завтрака переговорить с Наташей и предупредить ее.

И все же что-то не давало Марише покоя. Она точно помнила, что когда в первый раз сегодня покидала номер Наташи, та специально встала и закрыла за ней дверь. Мариша даже помнила, как щелкнул замок у нее за спиной. Но когда Мариша пришла в люкс после ужина, дверь оказалась открыта! Куда же ходила Наташа, если на ужине ее не было?

Это было странно, но все же не настолько, чтобы Мариша стала забивать себе этим голову. Она просто машинально отметила этот факт и отложила его на дальнюю полочку, как поступала всегда и со всеми странными деталями или хотя бы даже и не странными, а хоть немного выходящими за рамки обыденного. И очень часто случалось, что потом эти детали пригождались Марише.

Так случилось и в этот раз.

Ночью Мариша спала плохо. Ей не давал покоя предстоящий разговор с Наташей. Сумеет ли она убедить женщину в том, что Галина Ермолаевна сама додумалась до ее тайны? Скорей всего, нет.

– Очень уж некстати все совпало! – ворочалась в постели без сна Мариша. – Что бы старушенции сделать свое открытие хотя бы днем раньше и при Наташе? Пусть бы Наташа сама выкручивалась как хотела.

Наконец Мариша поднялась и принялась бродить по своему номеру. Внезапно ей стало душно, и она вышла на балкон. Благодать! Жадно вдохнув полной грудью свежего ночного воздуха, Мариша принесла из комнаты стульчик, накинула на себя плед и с удобством устроилась на балконе.

Окна ее номера выходили на речку. И сейчас Мариша, всматриваясь в береговую линию, не без удивления увидела темную фигуру, которая решительными шагами двигалась от санатория в сторону реки. Кто это может быть? И что этому человеку понадобилось на берегу реки в ночное время? Ведь если территория санатория освещалась и ночью многочисленными фонарями, фонариками и гирляндами огоньков, то берег реки оставался в этом плане совершенно диким и темным.

– Что за ерунда? – удивилась Мариша. – Было бы еще лето, тогда понятно. Но сейчас? Купаться пока нельзя. А что делать на берегу речки в такой темноте?

Версия о том, что человек решил просто прогуляться, была отвергнута Маришей раз и навсегда. В темноте недолго и свалиться куда-нибудь. Свалилась же она сегодня. То есть свалилась бы, кабы не поддержка Наташи.

При этой мысли Мариша невольно взглянула в сторону люкса и с удивлением обнаружила, что в нем горит свет. Выходит, Наташа уже проснулась? Ну да, наверное, действие коньяка закончилось, и женщина пробудилась.

– Сходить, что ли, проведать ее?

Мариша произнесла эту фразу вслух. И сразу же поняла, что не надо ей ждать утра. Она может пойти и поговорить с Наташей прямо сейчас. И возможно, после этого разговора наконец сможет уснуть!

– Одна только беда, вдруг Наташа мне не поверит? Вдруг она решит, что это я все растрепала старухам? Ну, была не была, надо пойти и сказать. Если не скажу сейчас, потом будет еще хуже!

И Мариша решительным шагом двинулась в сторону номера Наташи. Переодеваться она не стала. Ее байковая пижама, усыпанная мелкими колокольчиками, казалась ей достаточно приличной одеждой для прогулки по спящему санаторию. В конце концов, она ведь не на бал собралась. Всего лишь идет перекинуться парой слов с подругой.

Но возле люкса Наташи она чуть не попалась. По этажу проходил ночной сторож – Валерий Кузьмич. Кузьмич был отставным военным, прапорщиком. Строг он был невероятно. И его совершенно не интересовало, сколько денег заплатили отдыхающие в «Солнечном береге» люди. Раз человек оказался во вверенном его попечению подразделении, значит, он был должен неукоснительно соблюдать все правила и выполнять все требования Кузьмича.

А требования у поборника порядка были следующими. В одиннадцать часов отбой. И после отбоя никаких прогулок по территории санатория. Виновные подвергались строгому выговору из уст самого Кузьмича и последующему докладу их лечащему врачу.

– Вы поймите, странные вы люди, вы ведь сюда не на отдых приехали. Вы сюда лечиться приехали. Вот и лечитесь! И мы вам в этом всеми силами посодействуем. А какое же это будет лечение, если вы до полуночи будете шастать, а в восемь утра у вас уже завтрак? Это сколько часов на здоровый сон получается? Меньше восьми часов! Нет, так ни в коем случае нельзя поступать со своим организмом! Это вам любой врач скажет.

Насколько знала Мариша, строгий Кузьмич даже выступил с предложением после одиннадцати часов вечера отключать электричество во всех жилых помещениях. Но это вызвало резкий протест как со стороны отдыхающих «Солнечного берега», так и со стороны администрации.

Но запретить Кузьмичу регулярно совершать рейды с проверкой территории не мог никто. Вот он их и совершал. И сейчас Мариша чудом избежала разоблачения, спрятавшись за огромную раскидистую пальму. Кузьмич прошел мимо, не обратив на нее внимания, лишь недовольно пошевелив своими густыми усами.

– И что за народ такой эти бывшие отдыхающие? – прогудел бывший прапорщик. – Всю себе ходют и ходют. Никак покой не обретут! Думают, что если платят, то все им позволено? Порядок должен быть один для всех!

Но Марише было некогда вдумываться в странный смысл слов Кузьмича. Она метнулась к двери люкса и, толкнув ее, быстро забежала в номер. Лишь закрыв за собой дверь, она почувствовала, как стучит у нее в груди сердце. Часто-часто! Тук-тук! Тук-тук! Тук-тук! Мариша с трудом перевела дух и прислушалась. Вроде бы опасность отдалилась.

Девушке не хотелось признаваться в этом даже самой себе, но она побаивалась строгого Кузьмича. Побаивалась и недолюбливала. Ей казалось, что живущий в таком чудесном месте человек мог бы и расслабиться и хотя бы частично забыть свои армейские привычки и замашки. Хотя, как знать, возможно, Кузьмич и менялся в лучшую сторону? Ведь раньше-то его Мариша не знала совсем. Он мог быть и еще хуже. Гораздо, гораздо хуже.

– Наташа! – подала голос Мариша. – Это я! Не бойтесь! У меня к вам важный разговор, а там бродит Кузьмич. Могу я остаться?

Наташа ей ничего не ответила. Спит, решила про себя Мариша. Уйти, что ли? К тому же свет в люксе больше не горел. Но напуганная встречей с Кузьмичом Мариша сообразила это лишь спустя некоторое время.

Выходит, за те несколько минут, что Мариша бежала до люкса Наташи, последняя не только успела выключить свет, но и легла спать и даже крепко уснула? Настолько крепко, что не слышит Мариши? Чушь какая-то!

– Наташа! – произнесла Мариша погромче. – Я тут! Простите, если разбудила, но у меня к вам дело.

Мариша сделала несколько шагов, наткнулась на какую-то преграду, которая подалась у нее под ногами, а затем с громким дребезжанием и звоном покатилась в сторону. А сверху нее с грохотом свалилась еще и сама Мариша, не удержавшая равновесия.

Ахнув после падения, Мариша даже позеленела от страха. Ну, сейчас начнется! Крик, шум, разоблачение! Но ничего не началось. Наташа не издала ни звука. И номер был все так же тих и темен.

В душу к Марише помимо ее воли начал закрадываться страх. Да что тут такое происходит? Почему Наташа никак не реагирует на шум? Тут падало и звенело так, что и мертвый бы проснулся! Выходит, Наташи нету? А куда же она ушла? И зачем?

Недолго думая, Мариша решила разобраться в происходящем до конца. Она помнила, что свет в люксе включается и выключается при звуке хлопка в ладоши. Этакая фенечка, которая неизменно приводила в восторг и вызывала зависть обитателей всех прочих номеров, в которых такого прикола с освещением не было и в помине.

Мариша никакой зависти не испытывала. Но сейчас она не без удовольствия хлопнула в ладоши. И свет зажегся.

Лучше бы он не зажигался никогда!