Текст книги "Танго на собственных граблях"

Автор книги: Дарья Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– У тебя в машине ничего пожевать не найдется?

– В машине не едят! – отрезал Боря. – Это тебе не ресторан!

И Настя смущенно замолчала и молчала всю дорогу. Впрочем, ехать им далеко не пришлось. Едва выехали за КАД, как Юдин свернул на ответвляющуюся от основной асфальтовую дорогу, а потом начал рулить по ней.

– Это мы где? – растерялась Настя, плохо знакомая с окрестностями города.

– Колтуши. Не отвлекай.

Борис так низко пригнулся к рулю, словно опасался, что Юдин может увидеть его через лобовое стекло. Он погасил все огни, и их «Форд» двигался теперь в абсолютной темноте.

– Хорошо, что они тут на освещении экономят.

И впрямь, из десятка фонарей, что им попались во время кружения по пригороду, работали всего три. И всякий раз перед тем, как приблизиться к освещенному пятну, Борис отпускал «Тойоту» на максимально дальнее расстояние. Так продолжалось до тех пор, пока машина Юдина не затормозила у ворот частного дома, какое-то время простояла там, а затем, когда ворота открылись, величественно въехала во двор.

– Ну, все. Похоже, приехали.

Боря свернул в очередной проулок, в котором было уже совсем темно, и заглушил двигатель машины.

– И что делать дальше?

– Выходим и идем к этому дому.

– Пешком? Почему нельзя проехать до самого крыльца?

– Не хочу, чтобы Юдин окончательно уразумел, что за ним следят.

– К чему все эти игры в шпионов? Нам всего-то и нужно, что узнать у этого Юдина, кто тот старик с фотографии.

– Всего-то?

И Борис насмешливо взглянул на Настю.

– А как нам быть, если Юдин не захочет говорить правду?

– Почему не захочет?

– Настроение у него паршивое будет. Зуб разболелся. Дела важные. Отфутболит нас и все дела.

– И что ты хочешь предпринять?

– Я считаю, – твердо произнес Боря, – прежде чем что-то у человека просить, надо про этого человека нарыть как можно больше информации. И потому вылезай из машины, идем рыть.

– Информацию?

– Ее, родимую.

Настя не стала больше спорить. Она совершенно запуталась. Как бы поступили на ее месте тетушки? И что-то Насте казалось, что ни тетка Наташа, ни тетка Тамара не захотели бы лезть в холодную зимнюю ночь совершенно непонятно куда и зачем. Тетя Тамара однозначно осталась бы в теплом салоне машины, ведь иначе можно застудить ноги, обутые лишь в тонкие зимние ботиночки. А вместе с ногами застудятся и все прочие жизненно важные части женского организма.

Однако авантюрная натура тети Наташи и на сей раз возобладала в ее племяннице, и Настя отправилась следом за Борей. Далеко идти не пришлось. Они подошли к воротам, внимательно их изучили и убедились, что на них нету никаких опознавательных знаков. Ни номера, ни названия улицы. Но при этом что-то наводило на мысль, что ворота эти ведут в дом, который является не совсем жилым. Верней, является жилым, но не только.

– Смотри, сколько тут следов. Всюду у других ворот максимум снежок в одном-двух местах утоптан, у калитки, да у колеи для заезда машины, а тут прямо целая площадка вытоптана.

– Наверное, хозяева чистят.

– Что-то их соседи так себя не утруждают. И посмотри, дом какой богатый. Он здорово выбивается из общей массы. У соседей-то в лучшем случае деревянные хибарки, сайдингом облицованные, а тут кирпич, черепица, чугун ажурный. Один забор тут стоит столько, сколько все окрестные дома, вместе взятые.

Настя взглянула на дом. Да, он и впрямь сильно отличался от соседских. Не только забором, но и освещением. Соседские дома стояли темные, а этот был иллюминирован, словно на праздник. На нем горели новогодние гирлянды, двор освещался мощным прожектором. К тому же из дома доносилась мелодичная музыка, и создавалось впечатление, что внутри собралось многолюдное сборище.

– Бал у них там, что ли?

– Бал или не бал, но народ там имеется. Вряд ли ради одного ушастого они бы всю эту иллюминацию засветили.

Настя с удивлением посмотрела на Бориса. Выходит, он тоже заметил, что ушастый паренек оказался в машине Юдина.

– И… и что мы будем делать? Пойдем туда?

– Ни в коем случае. По крайней мере, не сейчас.

– А что тогда? Куда мы пойдем?

Настя стала подмерзать сразу же в тот момент, как покинула теплый салон машины. И за то недолгое время, что они провели на улице, замерзла еще больше. Голодному организму совершенно негде было брать энергию на обогрев. И мозг постепенно отводил кровь от тех частей тела, которые не считал важными – пальцев, ступней, пяток и ладоней. Но в этом плане Настя была категорически не согласна с собственным мозгом. Ей были дороги пальцы, равно как и нос. А он тоже уже заледенел до такой степени, что даже потерял чувствительность. Девушка несколько раз дотрагивалась до него, с ужасом понимая, что носа своего просто не чувствует. Еще немного, и его будет уже не спасти!

– Пойдем-ка мы с тобой по соседям.

Это предложение Бориса вызвало в Насте прилив энтузиазма. Соседи – это дом. А дом – это тепло. А тепло – это была такая вещь, в которой она сейчас нуждалась сильнее всего.

– Пойдем! – обрадовалась она. – Скорее!

И первой потащила Борю за собой.

Однако, войти в дом, который находился прямо напротив дома Юдина, ее спутник по какой-то причине не захотел. Они прошли еще один дом и только там постучались в калитку.

– Сюда? – удивилась Настя. – Но тут даже свет не горит.

И все же спустя некоторое время им ответили. На крыльце появилась сгорбленная фигурка, которая посветила в их сторону фонарем и крикнула надтреснутым старушечьим голосом:

– Чего вам?

– Бабушка, не подскажете, в каком доме тут у вас волшебник живет?

– Какой те еще волшебник, ирод ты окаянный?

– А такой, что всех жизни учит и всех счастливыми делает.

– Ворог! – разозлилась на него бабка. – Видно, что тут счастливые люди живут?

– Вот я и спрашиваю, не знаете ли, где волшебник.

– Затемно еще людей тревожить манеру выдумал. Спать я уже давно легла, ясно тебе?

– Бабушка, я вам денег дам, если скажете, куда нам идти.

Бабкин сон словно рукой сдуло.

– И чего? – недоверчиво поинтересовалась она. – Много ли дашь?

– А сколько скажешь, столько и дам.

– Что? Богатый больно?

– Богатый или нет, а поквитаться с этим волшебником мне дюже охота.

Похоже, последняя фраза возымела на старуху даже более сильное впечатление, чем упоминание о деньгах. Она медленно сошла со скрипучего крыльца и двинулась по едва расчищенной тропочке к калитке, громко ворча себе под нос:

– Только прилегла, так нет же, будят, неймется все им! Ни днем ни ночью покоя нету.

Дойдя до калитки, она долго возилась с замком. Так долго, что Настя уже стала опасаться, как бы ей тут не превратиться в Снегурочку окончательно. Но наконец бабулька справилась с засовом и отворила калитку.

– Ишь, холодные какие, – проворчала она. – Ну, пошли в дом, что ли. Чай, не лето, чтобы на улице беседы беседовать.

Дома бабка уселась на кровать, прикрытую чистеньким покрывальцем, а друзьям кивнула на видавшие виды стулья.

– Садитесь!

В избе у бабки оказалось лишь немногим теплей, чем было на улице. Стены защищали от ветра, но они не могли согреть дом.

– Что же вы, бабушка, дом-то свой не топите?

– А на кой?

– Холодно же.

– Не холодно мне, я привычная.

Бабка включила свет, слабенькая двадцативаттная лампочка была не в состоянии полностью осветить комнату, но какой-то свет она все же давала.

И Настя наконец разглядела, что на бабке надето. Поверх кофты и домашнего халата у нее на плечи был накинут один лишь старый и драный шерстяной платок. А на босых ногах красовались видавшие виды войлочные боты. При виде того, как полуголая старуха шествует по ледяным половицам, Насте стало стыдно. На ней и куртка на меховой подкладке, и зимние сапожки, пусть и тонкие, но все же тоже на меху, и брючки у нее с добавлением кашемира, то есть тоже очень хорошо защищают от холода. И еще шапочка, шарф, варежки, и все равно ей холодно. Каково же бедной бабке, которая разгуливает лишь слегка прикрытой своими тряпками?

– Бабушка, давайте я затоплю у вас.

– Не тронь дрова! – прикрикнула на нее старуха. – За них деньги плачены.

– Бабушка, а впрямь, давайте затопим? – попросил у нее Боря. – Я вам денег обещал дать, так вот, слово свое держу.

И он положил перед бабкой голубенькую бумажку.

– Это за что же? – осведомилась бабка. – Дрова у меня покупать хочешь?

– Дрова вы в печку положите, чтобы нам согреться немного. А деньги я за другое дам. Вы ведь своего соседа, кудесника и волшебника, знаете?

– Да уж, – проворчала старуха. – Если вы про Степку Юдина, то на это дело он в последние годы и впрямь здорово знаменит стал. Хотя, чего таить, бабка-то у него тоже непростая была. Но она все больше на дому у себя принимала. Разное ей несли – кто еду, кто подарки, а кто и деньги. Достаток у нее имелся, но перед людьми она его не выпячивала. Тихо жила, помогала всем, ничего про нее плохого сказать не могу. Да только все равно не угодное в глазах Господа делала, вот он на нее и прогневался.

В это время в печке наконец вспыхнул огонь, осветив горницу. И стали видны потемневшие от времени иконы в углу, а рядом с ними железный крест.

– В общем, если чего от меня хотите узнать про Степку, то никто лучше меня вам не расскажет. На нашей-то улице из прежних жильцов, почитай, только он да я и остались. Все прочие дома свои побросали, а какие не бросили, так те нехристям сдали или вовсе продали.

– А вы почему остались?

– Куда же мне деваться? Детям моим я не нужна. Да я и рада, что они сюда носа не суют. Если приедут, сразу ссоры, ругань. Нет уж, лучше я сама как-нибудь.

Огонь в печке разгорался быстро. Это была маленькая железная печурка, которая почти мгновенно раскалилась, словно сковорода, и от нее пошло живительное тепло.

Бабка, даром что храбрилась и уверяла, что привыкла к холоду, тоже разомлела у огонька, подобрела и начала рассказывать историю своей соседки и ее прославившегося внука.

Глава 7

Как водится у пожилых людей, старушка повела свое повествование издалека-далека, из тех времен, когда она сама была молода, а мир вокруг нее был куда лучше теперешнего.

– Юдины их фамилия, она неспроста им дадена была. Юдин – это Иудин, сын христопродавца. Подлый они род, мерзкий и ничтожный. Что сын, что мать. Уж не знаю, от кого Светка сына своего нагуляла, а только воспитывать она его к бабке привезла. Сама возиться с дитем не захотела, привезла в кульке, еще крохотного совсем, и больше ногой к матери не ступала.

– Значит, господина Юдина бабушка воспитала?

– Господина! – не сдержалась, фыркнула старуха. – Эх, не дожила Ларка до того момента, когда ее внука господином-то величать станут! Вот бы она порадовалась за шельмеца! Да и то сказать вам, любила бабка своего Степку, учила его всему. Уж на что дочка ее разочаровала, а Степка отрадой ей был. До последних минут он при бабке сидел, никуда от нее не шел, за то она и силу ему свою передала. До того людей Ларка принимала, а как ее не стало, на девятый день Степка к людям сам вышел и всем объявил, что теперь вместо бабушки прием вести станет.

Настя покосилась на Борю. Как он воспринимает слова старухи? Тот Юдин, которого они видели сегодня на сцене, очень мало походил на полуграмотного деревенского знахаря, принимающего подношения в виде яичек или домашнего сала от своих почитателей.

– А как же Юдин известности-то добился?

– Уж этого не знаю. А только скажу вам, что с тех пор, как старец этот к нему прибился, дела у Степки сильно в гору пошли.

– Старец?

Вот уже второй раз они слышали упоминание о каком-то старце. И конечно, они захотели узнать об этом персонаже как можно больше.

– Да уж, старец, – проворчала старуха неодобрительно. – Выглядит моложе меня, а всем говорит, что ему двести один год. Жулик!

– Вы ему не верите?

– Глаз у него нехороший. Уж на что Ларка глазом своим тьму навести могла, а и то такого зла от нее никто не видывал.

– А какое же зло от этого старца?

– Самое обыкновенное зло. Кто ему слово поперек скажет или обзовет как, у того мигом либо дом полыхнет, либо машина в аварию угодит, али с самим болячка приключится.

– Колдует?

– Он колдует, али его прихвостни, что при нем пасутся, работают, утверждать трудно, – вздохнула бабка. – Только одно скажу: народу-то у них в доме много разного бывает, а вот с пяток крепких мужиков, те постоянно там живут.

Очень скоро все местные жители, которые раньше ходили на прием к Юдину, смекнули, если они не хотят болеть и мучиться, надо обходить странного старика сторонкой.

– С тех пор так и повелось, соседи к Юдину за помощью ходить почти перестали. А старец этот у Степки в доме свои порядки завел. Да не без помощи своих подчиненных. Теперь Степка и пикнуть против старика боится. Так-то вот!

– И давно этот старец с Юдиным скорешился?

– Да уж не первый год он тут обитает. Как появился, так Юдин вскоре шиковать начал. Дом огромный построил, забором участок обнес, машины к нему дорогие стали приезжать. Наших местных он вовсе принимать перестал или уж по великому одолжению. А после и от того отказался. Не надо, говорит, мне ваших копеек, я теперь миллионы гребу, а дальше еще больше буду! Зазнался наш Степка. Да и то сказать, старик этот людей от него отваживал.

И старуха неодобрительно скривилась и даже захотела плюнуть, но воздержалась. Пол в доме был хоть из старых рассохшихся досок, но чистый. И половички, которыми он был застелен, тоже являли образец ветхости и в то же время безупречной чистоты. Так и не найдя, куда сплюнуть, хозяйка вопросительно уставилась на друзей, словно проверяя, заинтересовал ли их ее рассказ?

И Настя ахнула в ответ:

– Это надо же, как бывает!

Старуха с удовлетворением кивнула и подтвердила:

– Да уж на что Степка был хитер, а старик-то его повсюду объегорил.

– Это как?

– А так. Хотя формально Степке дом принадлежит, да только заправляет там всем старик. Степка у него нынче только на побегушках. Того отвези, с тем переговори, там выступи. Старик сам всем процессом рулит, клиентов тоже он принимает. А Степка только по его указке туда-сюда скачет. Небось жалеет дурошлеп о временах, когда в халупе жил, да свободным бегал. Но пикнуть не смеет.

– И где же этого загадочного старца можно повидать?

– Как это где? – удивилась старуха. – Так тут у нас и живет!

– У Юдина?

– У него.

– Хорошо, но как же его можно увидеть?

– Да уж это несложно. Старец, он на то и старец, чтобы людей у себя принимать, лечение и прочую помощь в делах им оказывать. Знай, денежки плати. Люди сказывают, что немалые.

– Так это старец теперь вместо Юдина прием страждущих ведет?

– Говорю же, вместе они работают. Старик указания дает, Степка выполняет. Но просто так к ним с визитом не попадешь, загодя надо записываться, да еще рекомендации предоставить, как я слышала. Так-то вот, одних денег мало!

Настя растерянно взглянула на Борю. Что же он не спрашивает про ее родителей?

– Скажите, а вы не видели, не приезжал ли недавно старец с Юдиным вместе с еще двумя людьми – мужчиной и женщиной?

– Молодые али старые?

– Помоложе вас, но постарше нас.

– А из себя какие?

Настя описала приметы своих родителей. А потом еще и показала старухе фотографию из аэропорта.

– Вроде бы были такие, – не слишком уверенно, но все же кивнула старуха. – С чемоданами, с багажом прибыли.

– Это они! А куда они потом делись?

– Как уезжали, того не видела. Небось поселиться у Юдина решили.

– А разве у него живут посторонние?

– Дом большой, каких только людей там не бывает. Иной раз и ночью приезжают люди. И уезжают тоже.

– Уезжают или их увозят?

Старуха не ответила. Похоже, ее красноречие внезапно иссякло. А причина тому была проста. Старуху совсем разморило в непривычном ей тепле, стало клонить ко сну. Она все чаще клевала носом и наконец, опустив голову, сладко захрапела, завалившись боком на кровать. Борис осторожно поправил тельце хозяйки, чтобы той было удобнее, накрыл ноги какой-то ветошью. И Настя заметила, что к той первой бумажке, которую Борис положил перед старухой, он перед уходом незаметно прибавил еще пять таких же.

Выйдя от старухи, Настя направилась к машине. Но неожиданно обнаружила, что идет одна, а Борис где-то потерялся. Оглядевшись, девушка приметила некое темное пятно, маячащее возле ворот дома Юдина.

– Боря, – шепотом позвала она приятеля. – Ты тут?

И так как Борис не отзывался, Настя побрела назад. Бориса она нашла возле ворот.

– Что ты собираешься делать?

– Не догадываешься? Хочу проникнуть внутрь.

– Зачем?

– Бабка столько порассказала об этом Юдине и его старце, что мне стало любопытно. Хочу поближе рассмотреть этих двоих, так сказать, снять мерку с их быта.

Девушка не вполне поняла, о чем говорит Боря.

– Может, лучше завтра с утра попытаемся попасть к ним на прием?

– Это само собой разумеется. Но завтра нам покажут нарядный фасад, а сегодня я хочу посмотреть на их жизнь изнутри.

– И… и как ты собираешься это сделать?

– Хотел, – признался ей Борис. – Но боюсь, что не получится.

И задрав голову, он сказал:

– Гляжу, у них там по верху забора повсюду шипы натыканы. Дешево и сердито. Никак не перелезть.

Настя отступила на пару шагов, задрала голову и тоже обнаружила то, о чем говорил Борис. Вся верхняя часть забора была утыкана металлическими иглами, некоторые были размером с палец, другие – с веретено. Одни торчали вертикально, другие уходили вбок, третьи были закреплены в растворе почти горизонтально. Напороться на шипы не стоило ровным счетом никакого труда.

– Так что придется действовать хитростью. Ты сейчас позвонишь в ворота, а когда кто-то выйдет, притворишься заблудившейся бедной овечкой.

– И что?

– Твоя задача – выманить охранника, или кто там тебе откроет, как можно дальше от ворот. А я спрячусь неподалеку, и когда охранник отойдет, прошмыгну в ворота.

Настя задумалась.

– А это не опасно?

– Ну, сама посуди, что они могут тебе сделать?

– Нет, я имею в виду, для тебя не опасно?

– За меня не бойся, – заверил ее Боря. – Со мной все будет в порядке. Ну что, согласна?

– Да!

И не успела Настя вымолвить это, как Борис нажал на кнопку звонка на воротах, а сам бросился за заснеженный куст.

Долго ждать Насте не пришлось. Дверь калитки отворилась, и из нее выглянул мордастый мужик. Это определенно был не Юдин и не его старец. И помоложе, и рожа совсем тупая.

– Кто такая? – поинтересовался мордастый. – Чего надо?

– Я… я заблудилась. Подскажите, как мне выбраться отсюда?

– Ну, иди вот туда, выйдешь к шоссе. Там маршрутки до города ходят.

Мордастый махнул рукой в направлении, откуда приехали Настя с Борей, и уже хотел было закрыть обратно калитку. Дело приняло оборот, о котором они с Борей не договаривались.

– Погодите! – подскочила Настя к мордастому. – А я там не заблужусь?

Вид у мордастого был такой, словно ему глубоко безразлично, заблудится Настя или нет.

– Чего блуждать-то? – нелюбезно пробубнил он. – Иди себе прямо и дойдешь.

– Покажите мне точно, куда идти.

– Вот докука свалилась, – вздохнул мордастый и снова потянул тяжелую дверь на себя.

– Пожалуйста! – взмолилась девушка уже в голос. – Мне так плохо! Я ужасно замерзла. Сознание теряю.

– Иди уже отсюда, надоеда!

– Я не дойду! Голова кружится, помогите!

Но взывать к сочувствию мордастого было бесполезно. Сплюнув в чистый снег, он снова приготовился захлопнуть перед носом девушки железную калитку. И тогда Настя сделала то, на что раньше никогда бы не отважилась. Она закатила глаза, громко застонала и рухнула в снег прямо перед ногами мордастого. При этом она постаралась упасть так, чтобы своим телом помешать закрыть калитку.

Наверное, будь перед ней более взыскательный зритель, его бы неумелая игра девушки не обманула. Но ей повезло, мордастый не был наблюдателен. Настя услышала, как тот выругался. На какое-то мгновение ей показалось, что калитка скрипит, закрываясь, а ее пихают ногой, она даже подумала, что план ее не удался, но уже через секунду она почувствовала, как сильные руки поднимают ее в воздух.

– Вроде не пьяная, – пробормотал мордастый, громко сопя носом возле самого лица Насти. – Наркоманка, что ли? Или просто шалава? Вот досада! И куда девать ее теперь? Ладно, отнесу старику, пусть решает, что с ней делать. Он тут у нас главный, ему и думать.

И Настя почувствовала, как ее несут внутрь двора. Она не подавала признаков жизни, но в голове мелькнула мысль, что чувствует оставшийся снаружи Борис? Восхищается ею? Оценит ли он находчивость, с какой Настя сумела проникнуть в дом подозрительного Юдина? Но тут же ее окатила волна холодного ужаса. Что она наделала? Зачем она устроила этот спектакль?

Мордастый обращался с ней без особого почтения. С земли поднял за шиворот, в дом понес, небрежно перекинув тело девушки через плечо, придерживая лишь за ноги. Так что Настя решилась открыть глаза и завертела головой по сторонам. Пустой двор. В доме огни. Но позвольте, куда несет ее мордастый?

– Мое дело маленькое, – бормотал между тем он, тяжело шагая по расчищенной дорожке. – Звонят – открой. А что с этой делать, ума не приложу.

И мордастый нес Настю совсем не в дом, он шагал к пристройке, которая находилась рядом с большим домом. Нехорошие предчувствия охватили девушку. Что замыслил этот тип? Куда он ее тащит? Уж не задумал ли он воспользоваться ее беспомощным состоянием, чтобы надругаться над ней? От этой мысли Насте стало и впрямь нехорошо. Ах, как пожалела она теперь, что поддалась на уговоры своей авантюрной половины и не прислушалась к вразумляющим нотациям половины благоразумной.

Мордастый донес девушку до пристройки и небрежно кинул ее на какие-то тюки.

– Полежи тут пока, – проворчал он и направился к выходу.

Через какое-то время скрипнула дверь, и стало ясно, что Настя осталась одна. Приподнявшись на локте, она огляделась по сторонам. Это что-то вроде амбара или другого подсобного помещения. Тут было много каких-то сумок, чемоданов и даже баулов. Какие-то вещи были упакованы в тюки, другие стояли сами по себе. И Насте стало любопытно, что это за вещи? Чьи они?

Девушка принялась ворочать тяжелые, явно набитые вещами чемоданы, пытаясь обнаружить на них какие-нибудь отметки, и внезапно замерла. Где-то за стеной раздались человеческие голоса. Они звучали приглушенно, слов было не разобрать, но Настя все равно испугалась.

– Что я тут ерундой занялась!

Она отряхнула руки и поспешно пошла к дверям. Девушка двигалась осторожно, но быстро. Не для того она прорвалась в логово Юдина, чтобы отлеживать тут себе бока и рыться в чьих-то чужих вещах.

Выглянув за дверь и убедившись, что мордастого нигде не видно, Настя выскользнула из пристройки и поспешила к большому дому. Идти было недалеко. И девушка быстро преодолела это расстояние. Дверь оказалась не запертой, так что Настя легко проникла внутрь.

Никто ее не окликнул, никто не остановил. Все происходило так просто, словно было заранее кем-то запланировано. Насте бы насторожиться, но она лишь наивно порадовалась собственной везучести.

В доме было тепло, светло, и во всем тут чувствовался основательный достаток. Не та роскошь, которая бьет в глаза, но не имеет под собой твердого основания, а именно тот крестьянский достаток, основанный на каждодневном складывании копеечки к копеечке и рублика к рублику.

Оказавшись в доме, Настя какое-то время стояла, выравнивая свое дыхание и стараясь унять сердцебиение. Наконец она немного пришла в себя от собственной лихой предприимчивости и обрела способность размышлять трезво.

Прислушавшись, девушка поняла, что где-то дальше в доме собралось довольно много людей. До нее доносились мужские и женские голоса, которые нараспев произносили одно-единственное слово:

– Славься! Славься! Славься!

Заинтересовавшись, Настя двинулась в том направлении. Она приближалась, осторожно поглядывая по сторонам. Девушка сознавала, если ее застукают в этом месте, доброго отношения от хозяев дома ей ждать не придется. И винить их в этом глупо. Явилась незваная, обманула привратника, тайком проникла в жилые помещения, где ее точно никто видеть не хотел.

– И чего я сюда сунулась, – шепотом укоряла саму себя Настя. – Ведь еще совсем не факт, что мои родители до сих пор в этом доме. Или что они вообще тут были!

Слова старушки теперь казались ей неубедительными. Мало ли, какие мужчина и женщина средних лет могли приехать в гости к хозяевам этого дома! Совсем необязательно, что это были именно ее родители. Да, вроде бы по фотографии старушка их узнала, но могла и обознаться. Возраст – такая штука, он притупляет все чувства, и зрение зачастую страдает в первую очередь.

– В доме-то полно народу, кто угодно это мог приехать, а вовсе не мои папа и мама.

И все же что-то заставляло Настю двигаться вперед. Она шла и невольно прислушивалась к голосам людей. Она поняла, что с речитатива они перешли на пение псалмов, в которых восхваляли Всевышнего, дающего им и хлеб, и жизнь, и все сущее. Внезапно девушке стало интересно взглянуть на этих людей. Кто они такие, что собрались тут в этот холодный зимний вечер исключительно с одной целью – славить Господа?

– Взгляну на них хотя бы одним глазком, а потом дальше пойду.

Настя не призналась бы даже самой себе, что она хочет увидеть этих людей, чтобы выяснить, не находится ли среди них тот ушастый, который сидел рядом с ней на выступлении Юдина. Вдруг он тоже тут? Девушке почему-то было очень нужно убедиться в этом.

– Вполне вероятно, что ушастый тоже тут. Ведь уехали они вместе с Юдиным.

Как раз в этот момент она оказалась возле дверей, за которыми и проходила церемония. Больше не колеблясь, Настя осторожно приоткрыла их. В первую минуту ей показалось, что в комнате отсутствует крыша и лежит снег, потому что все там было белым-бело. Но мгновение спустя девушка поняла, с комнатой все в порядке, а не в порядке с людьми, распростершимися ниц на полу.

– Чего это они, а? – растерянно пробормотала Настя. – Чего это они делают?

Все эти люди были одеты в длинные белые плащи-накидки, закрывающие целиком их тела, а также голову и руки. Поэтому девушке вначале и показалось, что в комнате выпал снег. Некоторое время она наблюдала за этими распростертыми на полу беднягами, а потом подняла голову и проследила, перед кем они простираются. Оказалось, что всей церемонией управляет высокий худой старик.

Настя вгляделась в его лицо и вздрогнула. Да она его знает! Это же тот самый старик с фотографии! Тот, что подошел в аэропорту к ее родителям и назвался маминым отцом! Ее дедушка!

В первый момент Настя ощутила нечто вроде удовлетворения, все-таки ее вернувшийся дед не последняя сошка! Перед ним валяются на полу не меньше десяти-двенадцати человек. Но уже в следующий момент ей стало стыдно и за себя, и за деда. Что он тут вытворяет? И почему эти люди так унижаются перед ним?

Но высказать свои претензии деду, разумеется, Настя не могла. И поэтому она просто продолжала наблюдать за происходящим.

Где тут ее знакомый ушастый? Вроде бы та фигура на полу подходящего роста и телосложения. Девушка не сводила глаз с него.

Старик между тем молился, произнося слова так быстро и неразборчиво, словно заправский священник. Настя при всем желании не сумела бы разобрать их. Но ее удивила реакция одетых в белые балахоны людей. Некоторые уже поднялись на колени, откинув капюшоны, они простирали руки и кричали старику:

– Отец! Отец!

Настя с удовлетворением кивнула. Она увидела своего ушастого. Все-таки она не ошиблась, он тоже был тут. Облюбованная ею фигура в белом, без всяких сомнений, принадлежала ее давешнему ушастому знакомцу.

Этот недотепа сиял, словно новенький самовар, и орал громче всех остальных:

– Отец! Я тут!

Настя поежилась. Все происходящее ей решительно не нравилось с самого начала, а теперь девушке и вовсе стало не по себе. А еще она была вынуждена признать, что данное действие чем-то напомнило ей то, что происходило сегодня на встрече с Юдиным. Те же исступленные выкрики, то же выражение идиотской благостности на лицах собравшихся. Только там, если можно так выразиться, благодать была сильно разбавлена большим количеством посторонних примесей, а вот тут она была в куда более сильной концентрации и производила уже откровенно устрашающее впечатление на того, кто смотрел на это со стороны.

– Встаньте же, дети мои, и идите ко мне! – провозгласил тем временем старик.

Люди в белом тут же поспешно поднялись на ноги и наперегонки двинулись к нему. Уже у многих упали с голов капюшоны, и Настя увидела лица людей, начисто лишенных собственных мыслей. На их лицах светились улыбки, какие бывают у психически больных, не очень-то хорошо осознающих мир, который их окружает, воспринимающих его исключительно через призму своего больного сознания.

– Это же какие-то зомби.

Но худший удар поджидал ее впереди. Когда «дети» один за другим стали подходить к старику за благословением, походка двоих из них Насте показалась смутно знакомой. А когда эти двое, в свою очередь, сняли капюшоны, Настя едва удержалась от крика. Она изо всех сил прижала ко рту сжатый кулак и только так сумела затолкать рвущийся вопль наружу. Ведь эти двое, которые сейчас шли в числе других зомби, были ее родные папа и мама.

– Мамочка! – с ужасом прошептала Настя. – Папочка! Вы тут… Да как же это? Как вы могли?!

В тот же миг она услышала позади себя знакомое сопение и тяжелые шаги. Настя в последний момент успела юркнуть за какую-то шторку, мимо нее прошел ее давешний мордастый знакомый. Он зашел в комнату, где находились старик и его «дети». И почти вслед за этим люди в белых накидках стали выходить оттуда друг за дружкой.

Настя отдала бы десять лет своей жизни, лишь бы иметь возможность поговорить со своими родителями. Увы, «детки» шли тесной группой, родители были в самой середине, к ним было невозможно даже подступиться. И все же, наверное, Настя бы рискнула, но тут обе ее внутренние сущности, вдруг сдружившись, начали ее от этого отговаривать.

«Бесшабашность не нужно путать с безумием. Тебя схватят, а родителям ты все равно не поможешь», – сказал голос тетки Наташи.

«Тише едешь, дальше будешь, – вторил голос тети Тамары. – Главное ты сделала, родителей своих нашла. Они тут и никуда уже не денутся».

И Настя осталась стоять за шторкой. Она и сама думала, что так от нее будет больше пользы. Глаза ее родителей были пусты, а их лица выражали такое блаженство, что девушка даже испугалась, а придут ли они когда-нибудь в себя? Смогут ли стать прежними?

– Что с ними сделал этот старик? – в отчаянии прошептала Настя, уже понимая, что никакой он ей не дедушка и вообще не родственник, а злой колдун, опоивший и одурманивший ее родителей, а заодно с ними и других бедолаг.

Но стоило девушке подумать об этом типе, как он сам появился из комнаты в сопровождении мордастого. Выражение лиц у этих двоих было озабоченным.