Текст книги "Свадебное путешествие в один конец"

Автор книги: Дарья Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 8

Таким образом, на очередное свидание с Додиком отправились Мариша и Инна. Первая кипела от возмущения. Она свое время ценила, а потому терпеть не могла «динамщиков», которые назначают встречи, а потом сами на них не являются.

– Он даже благовидного оправдания придумать не удосужился! – злилась она. – Правильно, что он мне сразу не понравился! А уж теперь я его прямо ненавижу!

И помимо воли перед глазами Мариши появился образ совсем другого мужчины. Не Смайла, нет. Перед глазами стоял тот самый Федор, с которым она познакомилась на танцах. Вот уж кто ни капли не похож на противного Додика. Мариша была уверена на сто, сто двадцать пять и даже все сто тридцать восемь процентов с половиной, что Федор никогда бы не поступил таким образом. Если бы уж у него никак не получалось явиться на встречу, то позвонил бы и обязательно предупредил, что задерживается или не придет сегодня вовсе.

Мариша яростно потрясла головой. Ей нужно не о Федоре думать, а Додика караулить. На Инну в этом плане надежды было мало. Она-то Додика не знала вовсе. Это счастье выпало на долю одной лишь Мариши. Ну, и Ирочки. Но Ирочки, как уже говорилось, тут не было.

Подруги уже довольно давно сидели в садике, прозванном в народе – Катькиным. Додика не было. Зато Марише в голову полезли мысли о Федоре. А потом она и его самого увидела!

Померещилось!

И Мариша снова потрясла головой. Но видение, сколько Мариша ни трясла головой, никуда не исчезло. Вместо этого оно нахально подмигнуло Марише. И тут только до Мариши дошло, что она видит Федора воочию.

– Ой!

Девушка протерла глаза. Мигнула. И явление исчезло! Господи, что творится-то на белом свете! На месте, где только что переминался Федор, топтался какой-то дядечка в облегающих джинсах, с серьгами в обоих ушах и крохотной сетчатой маечке, позволяющей видеть его хилое безволосое тело.

– Тьфу! Гадость какая!

И Мариша демонстративно отвернулась в другую сторону. Однако Федор никак не шел у нее из головы. Вот этот человек мог бы составить Ирочке неплохую пару. Вроде бы не женат. Порядочен. А что рубашка мятая, так ведь жены у мужика нету, вот и погладить некому.

И почему в этой жизни все так неудачно складывается, что пригласил Федор на танец именно замужнюю Маришу, а не свободную Ирочку. А ведь пригласи он ее, все могло бы сложиться иначе.

Никто бы Ирочку не столкнул с обрыва. Попробовал бы тощий Додик выстоять против дюжего Федора! Да он бы и полраунда не выстоял. Так бы и рухнул от могучего кулака противника!

– Что ты там пыхтишь? – поинтересовалась Инна у подруги. – Лучше смотри по сторонам. Случайно вон там – это не он?

Мариша послушно посмотрела в ту сторону. И увидела противного типа в чем-то напоминающем мужские кальсоны и галифе, вместе взятые. Тип был в кожаной жилетке, надетой прямо на голое тело. Весьма мужественную его внешность настоящего морского разбойника портил пирсинг на двух сосках. И колечки в носу и бровях.

– Тьфу! Мерзость!

– На тебя не угодишь. Он это?

И Инна, нисколько не стесняясь, ткнула пальцем в миловидного безусого юнца.

– Нет! Не он!

– Может быть, тот?

И Инна указала на бритого наголо типа в длинной простыне, которую он деликатно придерживал на бедрах.

– По какому признаку ты их выбираешь?

– Высокий и худой.

– Этого мало!

– А по какому еще надо?

– Волосы до плеч. Тусклый взгляд. Сам такой весь серый и противный!

– Тут таких нету.

Это была чистая правда. Додик снова не явился на свидание. Обманул! Во второй раз! Ну, теперь Мариша не собиралась ему этого так спускать! Она набрала номер и была готова к тому, что услышит вежливое сообщение механической барышни о том, что абонент не может в данный момент разговаривать. Но вместо этого услышала длинные гудки.

– Алло, – произнес мужской голос.

Голос был хотя и мужской, но никак не Додика. И при этом какой-то запыхавшийся. Словно человек долго бежал. И остановился только для того, чтобы выслушать Маришу.

– Простите. А можно Додика?

– Хозяина этого телефона?

– Да.

– Тощего и с длинными волосами?

– Да.

– И зовут его Додик?

– Да! Да! Так можно его?

– Нет.

Ответ Маришу буквально сразил. И она тут же попыталась выяснить причину столь странного поведения своего собеседника.

– Почему? Ах! Кажется, я поняла! Вы украли у Додика этот телефон?!

– И зачем бы я стал с вами в таком случае разговаривать?

– Ну... Не знаю. Может быть, надеетесь на вознаграждение.

Ее собеседник не отреагировал. Вместо этого он деловито спросил:

– Скажите, девушка, а вы этому молодому человеку кто?

– В смысле?

– В прямом смысле. Кем вы ему приходитесь?

– А вам что?

– Если спрашиваю, значит, мне это важно. Он ваш родственник?

– Упаси бог! – вырвалось у Мариши.

– Не родственник? – оживился собеседник. – Тогда близкий знакомый?

– Нет.

– Друг?

– Нет.

– Любовник?

– Еще не хватало! Вы еще про жениха вспомните!

– Так он вам и не жених тоже? – Теперь в голосе собеседника звучало откровенное облегчение. – Совсем никто?

И Мариша решила сказать правду. Раз этому странному типу это так важно, пусть слышит.

– Да, он мне не жених, не родственник и даже не приятель. Просто случайный знакомый!

– Вот как! Отлично!

Мариша недоумевала. Разговор был какой-то беспредметный. И реакция у ее собеседника тоже была странная. С чего бы ему радоваться тому, что Мариша к Додику имеет лишь косвенное отношение?

– А я вам скажу, почему. Потому что в данный момент этот молодой человек мертв. И мне бы не хотелось, чтобы я стал для вас, так сказать, черным вестником. Тем более что у моего внука сегодня день рождения. Такой светлый день, а я тут с трупом на руках.

Некоторое время Мариша молчала. Что он ей сказал? Додик мертв? Как он может быть мертв, если они должны встретиться? И он уже опаздывает? И тут до Мариши дошло. Она ахнула. И вопросы посыпались из нее, как горох из дырявого мешка.

– Где вы находитесь? Как это случилось? Вы точно уверены, что он скончался?

– Еще бы! Парень весь синий.

– А врачи? Они что сказали?

– Врачей мы еще только ждем.

Подруги выяснили у словоохотливого гражданина, где случилось несчастье. И примчались. Благо это оказалось недалеко, всего в нескольких шагах от Катькиного садика, возле жилого дома, где шли реставрационные работы по отделке фасада. И потому дом был в лесах. И для пешеходов специальным навесом и заборчиком был огорожен кусок тротуара. Чтобы, значит, сверху на голову прохожим гражданам чего не упало. Или чтобы машина их не задавила, когда будут по проезжей части скакать.

Но Додик скончался не от упавшего сверху кирпича. И не по вине водителя-лихача. Никаких ран на его теле видно не было. И подруги только недоуменно качали головами.

– А как же это случилось? – спросила Мариша у невысокого бородатого дядечки, с которым и разговаривала по телефону.

Дядечка выглядел растерянным. Но попыток удрать не делал. Добропорядочный попался дядечка. А ведь прекрасно понимал, что по милициям теперь его затаскают. И свои дела у него на сегодняшний вечер были намечены, день рождения вот у внука. Дела теперь, ясное дело, все побоку. Но дядечка стоял на месте, никуда не уходил. Побольше бы таких сознательных граждан, жизнь стала бы куда легче и приятней.

– Сам не понимаю, как все произошло, – рассказывал он Марише. – Приятель ваш вроде бы шел себе спокойно. Нормально так ногами двигал. А я прямо за ним топал. Проход тут, как сами видите, узкий, только по одному и можно пройти. Вдруг вижу, шатается ваш друг. Но сначала думал, доска ему под ноги прогнившая попала или еще чего. Да парень-то молодой, выправится.

Но Додик вместо того, чтобы выправиться, начал заваливаться набок. А потом жутко захрипел, задергался и прежде, чем идущий за ним мужчина успел понять, что дело плохо, и предпринять меры, хотя бы вызвать «Скорую», Додик уже скончался.

– Он у вас припадочный был?

Откуда Мариша могла знать! Она и Додика этого видела только однажды. И то мельком! Но сейчас она его узнала. Без всяких сомнений, это был он. Странным образом смерть смягчила черты его лица. И разглядев парня хорошенько, Мариша даже почувствовала укол жалости. И еще кое-что почувствовала. Досаду она почувствовала. Вот что!

– Додику теперь хорошо! – пожаловалась она Инне.

– Как это? – обалдела та.

– Для него все земные проблемы закончились. А вот для нас с его смертью проблем только прибавилось.

– Как ты можешь так говорить? Человек умер!

– Он-то умер. А вот Ирочка пока еще жива. А как нам без Додика узнать, кто на нее покушался?

Инна задумалась.

– А ведь странно, да?

– Что?

– Он умер как раз в тот момент, когда собирался встретиться с нами. То есть с Ирочкой, но все равно с нами.

– Не трудись, – махнула рукой Мариша. – Я тебя поняла. В самом деле, очень странно и подозрительно.

И подруги уставились на Додика, словно он мог им еще что-то сказать. Поняв, что надежды их тщетны, они принялись шарить глазами по сторонам, словно пытаясь вычислить в толпе собравшихся зевак убийцу молодого человека. Но если тот и находился где-то рядом, подруги его не вычислили. И просто молча дождались приезда врачей.

– Умер! – заявил молоденький врач, явно только что со студенческой скамьи.

У него даже усы еще не начали расти. Вместо них над верхней губой торчали светлые волосики. Похоже, это был его первый выезд. Потому что выглядел он совсем растерянным.

– Сердечный приступ, скорей всего!

– Да что вы, Сергей Иванович! – перебила его медсестричка.

Она тоже была молоденькой. Но держалась куда уверенней врача.

– Какой же сердечный приступ? Очень похоже на отравление.

– Ирина Ивановна! Вы что себе позволяете?! – разозлился на нее врач.

А вполголоса добавил:

– Молчи, Ирка. Не то дома я тебе устрою! И родители не помогут. Накостыляю по первое число, не посмотрю, что ты у нас отличница, сестренка.

И ушел в машину. Советоваться с шофером, как им быть дальше. «Клиент» в их помощи не нуждался. Тут был нужен специальный транспорт. А медсестра осталась рядом с накрытым простыней телом. Она подняла веко, внимательно оглядела кожу на шее и на груди и озабоченно вздохнула:

– Если сердце, то откуда тут эти лиловые пятна?

Она подняла глаза и наткнулась взглядом на двух подруг, напряженно наблюдающих за нею.

– Отравление? – переспросила у нее Мариша.

Но медсестра не была склонна вести с прохожими медицинские дискуссии.

– Вскрытие покажет, – бодро произнесла она и поднялась с колен.

И присоединилась к своему брату врачу, который все еще обсуждал с шофером, как им действовать дальше.

– Вот беда!

Подруги обернулись и увидели того самого дядечку, который первым подбежал к телу Додика.

– Если парня отравили, то следствие будет, – пожаловался он им. – Затаскают. А у меня у внучка день рождения сегодня.

– Слышали уже.

– Семь лет парню исполнилось. Дома уже все за стол сели. Жена пирогов напекла. Сноха с детишками приехала. Сестра пришла с мужем и племянником. Все сидят, слюнки глотают, только меня ждут. А что я им скажу? Что нашел жмурика и не приеду?

– Так поезжайте.

– Не могу. Я же свидетель!

Лицо пожилого мужчины приняло горестное выражение. Ему явно очень хотелось домой, к своим, к имениннику, которого он очень любил. И подругам стало жаль мужика. Ну, нельзя же в самом деле быть таким порядочным.

– Да какой вы свидетель! Вы же ничего не видели!

– Видел, как он упал!

– А к нему перед этим кто-нибудь подходил?

– Никто!

– Прикасался?

– Только я. Когда пульс щупал.

– Так и идите. Вы же ничего не знаете. А мы останемся и повторим все ваши слова. За вас!

Некоторое время мужчина колебался. Но в конце концов в поединке между совестью и любовью к внуку победило более сильное чувство. И мужчина нерешительно произнес:

– Так я пойду, пожалуй?..

– Конечно. Идите.

– А вы тут справитесь?

– Легко!

– На всякий случай запишите мой телефон.

Подруги записали.

– И еще одно!

– Что?

– Как с трубой-то мне быть?

И дядечка вытащил из нагрудного кармана навороченную телефонную трубку «Сони Эрикссон». После секундного колебания он протянул трубку подругам.

– Возьмите?

– Зачем вы нам свою трубку даете? – удивились подруги.

– Труба не моя. Это его труба.

И дядечка покосился на лежащего под простыней Додика.

– А у вас она откуда взялась?

– Вы же звонили, я на ваш звонок ответил. И трубку к себе в карман положил. Машинально.

Трубку у него подруги, плохо скрывая свою радость, разумеется, взяли. И тут же, не дожидаясь, пока ее у них отнимут менты, которым всегда и до всего есть дело, влезли в записную книжку. Похоже, Додик был не слишком общительным человеком. Телефонов тут было всего с десяток. И в принятых и набранных звонках фигурировали главным образом имена: Света блонд, Витя сантех, Марина, Саша с раб, Костя (яблони).

Но подруги не побрезговали и переписали все эти телефоны. Чем черт не шутит. Может быть, среди этих людей найдется кто-нибудь, кто подскажет им, чем таким опасным занялся Додик в последнее время, что теперь его остывающий труп лежит на тротуаре, прикрытый только тонкой простыней?

Но кроме этих имен, в принятых звонках был номер Ирочки. А в набранных было два неизвестных и к тому же безымянных номера. Вот их-то подруги и переписали, особенно аккуратно выводя цифры. Только они управились с этим делом, как подвалили менты.

– Ну, что тут у нас? – бодро поинтересовался один из них. – Ага! Жмурик! Пьяный? Под машину свалился?

Потрясающе! На Додике ни царапинки, а они толкуют про автомобильную аварию!

– Нет.

– Значит, наркоман! – радостно заключил все тот же мент. – Слышь, Федька, совсем ребята без балды! Обторчался где-то своим кайфом и на улицу попер. Нет, чтобы дома тихо скончаться. Еще и документов у него, небось, нету. Вот подвезло так подвезло! И как раз в нашу смену! Ищи теперь, где его хата!

Подруги только вздохнули. Дурак он и есть дурак. И перевели взгляд на второго мента. Тот вел себя поприличней. И Мариша непроизвольно вздрогнула. Не может быть! Нет, ей это чудится. Нет, не чудится! Она в самом деле его знала! Это был тот самый мужчина, с которым она танцевала в доме отдыха, где познакомилась с Ирочкой.

А что он делает тут? Ах да! Приехал на расследование. Так он мент? Значит, ей не показалось, это его она видела буквально полчаса назад в Катькином садике. Но почему он тут? Все эти мысли пронеслись в голове у Мариши буквально за доли секунды. А между тем Федор, который тоже ее узнал (совершенно точно узнал!), поднес к губам палец. И сделал ей знак молчать.

Это окончательно поставило Маришу в тупик. О чем молчать? О том, что он следил за Додиком? Или о том, что они, то есть она и Федор, вообще знакомы? На всякий случай Мариша решила молчать обо всем. И про знакомство с Додиком. И про знакомство с Федором.

Но больше девушек почти ни о чем и не спрашивали. Поэтому в отделении, куда их привезли для беседы, Мариша поразила и даже напугала Инну своей необычной молчаливостью.

– Что с тобой? – затеребила она Маришу, когда они вышли с ней из отделения. – На тебе прямо лица нету. Что случилось?

– Этот парень... В милиции... Я его знаю.

– Федор? Симпатичный. Постой! У тебя с ним что-нибудь было? И теперь ты боишься, что он захочет возобновить отношения, а Смайл узнает?

– Глупости! Ничего у меня с ним не было!

– Тогда с чего ты сама не своя?

– Мы с этим Федором просто танцевали.

– Ага! Танцевали! Так я и знала! Ага!

– Ничего не ага! Один раз всего! А потом на Ирочку напал злодей, я стала ее вытаскивать, а Федор и Додик куда-то делись.

– Так он был с вами в этом... «Разливном»?

– Да.

– И интересовался Ирочкой?

– Не знаю.

– А исчез вслед за Додиком?

– Да.

– Тогда логично предположить, что они уехали один за другим. Наверное, Федор следил за Додиком. А когда тот смылся из дома отдыха среди ночи, последовал за ним.

Мариша думала точно так же. И поэтому отходить далеко от отделения она не стала. Остановилась и принялась терпеливо ждать. Ей казалось, что их общение с Федором еще не закончено. И точно! Федор появился минут через десять. С независимым видом он прошел мимо Мариши. И лишь, оказавшись за углом, поманил ее к себе.

– Что за тайны? – набросилась на него Мариша.

– Т-с-с-с! Умоляю! Тише!

– Что тише?! Почему тише?

– Никто из ребят у нас в отделении не должен знать, что я был знаком с потерпевшим. А тем более о том, что я следил за ним.

– Ага! – воскликнула Инна.

– Ага, – грустно подтвердил Федор. – Иначе мне крышка. И мое повышение, на которое уже и приказ написан, снова уплывет в необозримую даль.

А он был романтик! Во всяком случае, изъяснялся весьма поэтично. «В необозримую даль». Повышение. Генеральские погоны, ё-моё! Но Маришу больше интересовало, что Федор может предложить ей практически. И она сказала:

– Если все объяснишь толком, то ничего и никому не скажу.

– С радостью!

Федор и в самом деле обрадовался. Во всяком случае, повеселел. Но все же бдительности не потерял и спросил:

– А твоя подруга?

– Она тоже будет молчать.

– Ага? – посмотрел на Инну Федор.

А он не без юмора! Уже хорошо!

– Ага!

Федор успокоился окончательно. И поманив подруг за собой, посадил в свою машину и отвез за несколько кварталов от отделения.

– Понимаете, этого Додика мне лично разрабатывать никто не разрешал. Наоборот, мне велели забыть про него.

– А кто он такой, чтобы ты про него забывал?

– Фотограф.

– Фотограф? А что он натворил?

– Ничего особенного. Детишек в порнушке снимал.

Мариша ахнула. Поморщилась. А Федор вздохнул.

– Впрочем, какие они там детишки. В пятнадцать– шестнадцать лет они такого навидались, что иному взрослому и в страшном сне не привидится. Вполне сформировавшиеся негодяи.

Работал Додик исключительно с детьми из неблагополучных семей. Такие дети сызмальства болтаются на улице без всякого присмотра родителей. И очень скоро набираются от своих старших товарищей самого худшего. Девочки к тому же очень рано начинают торговать собой. Не все, но многие.

– Причем это только звучит гордо – торговать, – говорил Федор. – На самом деле все значительно страшней. Эти малолетние соплюшки с радостью отдаются за пачку печенья или бутылку пива.

Поэтому Додик с его предложением неплохо заработать, всего лишь изобразив перед камерой то, что они и так делают каждый день и с разными партнерами, не вызывал у этих «цветов жизни» никакого протеста. Можно сказать, актеры работали у Додика с огоньком. Никаких репрессий или принуждения. Наказанием для провинившихся служило отлучение от съемки. И следовательно, потеря жирного куска на неопределенно долгое время.

– Платил он им сущие копейки. Но для них и эти деньги были настоящим богатством. Шутка ли! За одну съемку девчонка могла заработать на модные джинсы со стразами. Или даже на сапожки! Да им, чтобы заработать столько, нужно было переспать с десятью, а то и с двадцатью джигитами.

Додик не был жадным. Он был просто очень экономным. Где мог не платить, там не платил. Ментам он не платить не мог и поэтому платил.

– Все у нас в отделении знали, чем занимается этот гад. Но все закрывали глаза. Мол, детишки сами к нему идут на съемки. Охотно. Никого насильно Додик не заставляет. Из-за чего бучу поднимать? Все равно через пару лет эти детишки станут совершеннолетними. И смогут распоряжаться собой совершенно самостоятельно.

Находились и такие, кто считал, что поступает хорошо. Вроде как под присмотром взрослого все происходит. И есть с кого спросить, если с детьми случится что-нибудь действительно ужасное – убьют или изнасилуют. Это страшно. А так, если по взаимному согласию, то какой же от этого вред? Еще и деньги получают хорошие.

Именно таких взглядов придерживались в отделении. Но Федору было противно. Он не считал Додика благодетелем полубеспризорных ребят. Наоборот, он считал, что того нужно наказать. И наказать очень жестко, чтобы другим неповадно было.

– Одним словом, стал я следить за этим подонком. Все про него узнал! Где у него фотолаборатория, где он снимочки свои гадкие печатает. Где фильмы свои мерзкие снимает. Кто у него работает. Куда продукция уходит. Все узнал!

Но радости это Федору не доставило. Мало узнать. Надо было добиться от руководства санкции на прекращение «деятельности» Додика. Но Федору уже несколько раз объяснили: до тех пор пока Додик исправно отстегивает свою «десятину» на нужды отделения, он вовсе не преступник, а честный предприниматель. И не порнуху он снимает, а чистой воды эротику. А это не запрещено. Даже календари с голыми девицами на каждом углу продаются. И ничего. Все довольны.

– И я решил, что единственный способ избавить район от этого мерзавца – подловить его на чем-то действительно крупном.

– Подловить? А что, Додик занимался еще чем-то?

– Слушайте, – загадочно проронил Федор, – и все узнаете.

Следить за Додиком он продолжал. И был уверен, что рано или поздно мерзкий парень проколется. И тогда его можно будет посадить лет этак на пять. Пусть по другой статье, пусть. Главное, что Додик будет сидеть. И сидеть долго. Достаточно, чтобы забыть свое мерзкое занятие. И заняться чем-то более приличным.

– Это ты за Додиком поехал в «Разливное»?

– Именно.

Федора заинтересовало, что есть такого в этом доме отдыха, что Додик помчался туда по первому звонку некоего господина Х.

– Это еще что за субъект?

– Сам не могу понять, откуда и как Додик на него вышел.

По словам Федора выходило, что около недели назад Додику поступил анонимный звонок. Говоривший предлагал заработать приличную сумму, так сказать, без отрыва от основного производства.

– Снимете одну девчушку в своем фильме. Много кадров даже не нужно. Одного акта будет вполне достаточно. Но чтобы партнеры были поотвратней. У вас там вроде бы один инвалид снимается?

– Да.

– Пусть он будет. Кто еще есть?

– Дебил.

– Совсем дебил? – обрадовался голос.

– Не совсем, но дебил. Даун. Родители его бухают, но в интернат ребенка не сдают. Вот он и болтается по улице целыми днями. Ничего не соображает, но трахается хорошо.

– Пусть будет даун. Кто-нибудь еще?

Больше никого Додик предложить не смог. Голос удовлетворился и этим.

– С девчонкой познакомишься в доме отдыха «Разливное», – сказал он Додику на прощание. – Постарайся ей понравиться. Внуши доверие, чтобы пришла к тебе, где ты там эти фильмы снимаешь.

– А потом?

– Потом дашь ей выпить.

– Если она порядочная, то столько не выпьет.

– Не твое дело, – отрезал голос. – В шампанское насыплешь ей один порошочек. Ну, ты помнишь какой! Будет трахаться, словно год мужиков не видела! Не мне тебя учить!

На этом разговор закончился. Додик поспешил в «Разливное», Федор, ясное дело, за ним. Но если Додик ехал на деньги заказчика, то Федору пришлось оплатить номер из собственного кармана. Это не добавило ему приязни к Додику. И Федор торжественно поклялся самому себе, что жив не будет, а парня в тюрягу засадит.

Правда, он не вполне понимал, как ему удастся притянуть того к ответу. Оставалась надежда, что эта девушка, которую Додик против ее воли собирался снять в своем фильме, сама все сделает. А Федор только ей поможет, указав, куда и к кому ей следует обратиться, чтобы ее дело точно не осталось в долгом ящике! Дело в том, что малолетние актеры Додика, когда их призывали к ответственности, дружно и в один голос твердили:

– Это не я там с белобрысой телкой кувыркаюсь. Похож на меня пацан, вот и все. А я в это время дома был. С друзьями играл.

А его «друзья» тем временем маячили в ожидании своей очереди на заднем плане происходящего на экране. С отпетыми «малолетками» все было понятно. Но если Додик теперь сорвется и возьмет сниматься девушку против ее воли, то эта история может для него очень плохо кончиться.

– Теперь понимаете, почему я не спускал с парня глаз?!

Мариша кивнула. И Федор продолжал.

Увы, когда он танцевал с Маришей, Додик с Ирочкой ускользнули. Слишком Федор увлекся своей партнершей по танцу. Так увлекся, что забыл про дело. И Додик испарился. Мариша побежала искать его и Ирочку у реки. А Федор помчался в номер к парню. Почему-то он решил, что тот станет снимать Ирочку в доме отдыха.

– Не сообразил, что для полноценного фильма, который ему заказали, Додику нужны еще актеры.

– Инвалид и Даун!

– Точно.

Таких в доме отдыха не наблюдалось. Да и кто бы их сюда привез? Как уже говорилось, Додик был экономен и даже скуповат. Актеров на натуру он не вывозил. И все его «фильмы» снимались либо в квартирах, либо в дачных сарайчиках.

Одним словом, когда Мариша вытягивала Ирочку из-под обрыва, Федор гонялся за Додиком. И он его увидел. И больше уже от него не отходил. А вот Додик чего-то страшно испугался. И рысью рванул в город.

– А что было потом?

– Я тоже поехал в город. За ним.

– Это понятно, – кивнула Мариша. – Дальше, говорю, что было? Звонил еще Додику его заказчик?

Оказалось, что да, звонил. И был крайне недоволен проволочкой. Даже по голосу было слышно, насколько он сердит. Начал он довольно мягко, но к концу разговора показал себя без маски.

– Познакомился с девкой? – спросил голос у Додика.

– Да.

– Ты ей понравился?

– Вроде бы да.

– Вроде?

– Да! Понравился! Звонила мне даже сегодня.

– А ты?

– Договорился о встрече, но потом передумал.

– И почему задержка? Ты что, заболел?

– Боюсь я! – жалобно ныл в ответ Додик.

– Чего боишься?

– Эту девку пасет кто-то.

– Откуда знаешь?

– Чую! Не сама она с обрыва упала. Столкнул ее кто-то!

– Чушь мелешь!

– Не чушь. Я следы видел! И сама она шуганая. Боится всего.

Ответ был так себе, но странного заказчика он удовлетворил.

– Пасет ее кто или не пасет, мы им не помешаем, – сказал он. – Делай свое дело, снимай девку в порнушке. И работай, как положено.

– Боюсь!

– Делай, что велели. И будем считать, что мы с тобой квиты.

– Боюсь!

– А меня ты, выходит, уже не боишься? – едва слышно спросил голос.

– Ой! Ой! И тебя боюсь!

– Вот и выбирай! Кого тебе бояться, меня конкретно или кого-то там еще.

Результатом этого разговора и стал сегодняшний звонок Додика к Ирочке. И предложение встретиться тоже подразумевало под собой, что подлец заманит ничего не подозревающую Ирочку к себе в берлогу, где ее уже будут дожидаться две восходящие звезды порноиндустрии – Даун и Инвалид.

Услышав это, Федор не поверил своей удаче. Наконец-то он сцапает Додика с поличным! И наконец-то у него будет полноценный свидетель, чтобы засадить подонка за решетку. Он не сомневался, что порядочная девушка, узнав, в какую ловушку попала, не станет щадить мерзавца. И напишет такое заявление, такое... Да хоть и удержание в заложниках, например. Или групповое изнасилование.

В своей жажде справедливости Федор был готов действовать жестко и решительно. А Додик так его извел, съел у оперативника столько нервных клеток и кровных финансов, что Федор не собирался церемониться с преступником. За свои фокусы Додик должен был получить сполна.

И получил бы, если бы не умер!

– Вот гад! – воскликнула Мариша, перестав сочувствовать Додику. – Он Ирочку собирался опоить и сделать с ней такое... Тьфу! Омерзительно! Гад! Мерзкий гад!

Но Инна услышала в рассказе Федора другое.

– Выходит, Додик на жизнь Ирочки не покушался?

– Речи об этом не шло, – подтвердил Федор. – Ему нужно было только снять ее в порнушке. А потом, мол, пусть идет на все четыре стороны. Если не будет помнить, что с ней произошло, так даже и лучше.

– Очень странно. А зачем?

Мариша тоже задумалась. В самом деле, зачем снимать взрослую одинокую девушку в порнушке против ее воли?

– Похоже на чью-то месть.

И кто мог быть этим мстительным врагом Ирочки? Ответ приходил сам собой.

– Борис Львович! Не смог убить нашу Ирочку, так решил отомстить! И как гнусно!

Тут уж заинтересовался Федор.

– Кто такой Борис Львович? И каким боком этот гражданин тут замешан?

Подруги переглянулись. Что же, Федор им рассказал достаточно много. Наступил теперь их черед. Нужно уметь быть благодарными.

– Слушай, – кивнула Мариша. – Только предупреждаю, наша история не такая гладкая, как твоя. В нашей вопросов куда больше, чем ответов.

– Согласен!

И подруги приступили к пересказу своих и Ирочкиных злоключений. Конечно, они к ним были примазаны с десятого боку, но тем не менее рассказ у подруг получился захватывающий. Федор слушал, раскрыв рот.

– Потрясающе! – произнес он наконец. – Сколько покушений на девчонку, а она все жива!

– Даже ужа отравили!

– Да, да, – рассеянно пробормотал Федор. – Очень любопытно. А могу я поближе познакомиться с этой Ирочкой?

Ничего противоестественного подруги в этой просьбе не усмотрели. Федор занимался делом Додика и будет дальше им заниматься, так почему бы ему не пообщаться с Ирочкой? Девушка явно причастна к странной смерти порнофотографа. Недаром Додик не хотел браться за этот заказ. Чуял, что паленым пахнет. И верно чуял!

Додик умер. А подругам осталось только гадать, кто был тот таинственный заказчик, так старавшийся пристроить Ирочку в порнушку.

– С этим мы разберемся, – легко пообещал им Федор. – Еще разок прослушаю свои записи разговоров Додика и разберусь.

– Серьезно?

– Было там несколько эпизодов, за которые можно зацепиться.

Подруги переглянулись. Раз уж они теперь с Федором, можно сказать, бегут в одной упряжке, может быть, намекнуть ему, что у подруг есть два телефонных номера, принятые Додиком не далее, как сегодня днем? И намекнули. И как оказалось, не зря.

– Молодцы, девчонки! – воскликнул Федор. – Возможно, один из них и принадлежит таинственному заказчику. – Где эти номера?

Подруги продиктовали. И Федор тут же позвонил своему приятелю в соседнее отделение:

– Слышишь, срочно проверь два телефонных номерочка. Нет, не домашние. Как не можешь? Как зависла? Так сделай, чтобы развисла! Черт! Безобразие! Вечно ничего у вас не фурычит! Как вы вообще работаете? Хреново, говоришь? Вот именно! В точку! Хреново работаете! Мы тоже так? Слушай, чини базу, умник. Не можешь сам? Да что ты вообще можешь? А-а-а... Сашку уже позвал? Ну, молодец, молодец! Вот он пусть и чинит. Мне без разницы. Через час почините? Да? Ну, тогда звони.

И раздраженно сунув трубку в карман, Федор пояснил подругам:

– База данных на мобильники у них, видите ли, зависла. Все остальные нормально открываются, а эту глючит!

– И что теперь?

– Ничего. Сашку вызвали. Он у них в отделении один в компьютерах шарит. Может быть, и починит.

Особого оптимизма в голосе Федора, впрочем, не слышалось. И подруги тоже заскучали. Они бы и сами могли выяснить имена абонентов двух добытых им в телефоне Додика номеров. Но для этого нужно было поехать к Марише домой и влезть в ее собственный компьютер. А это все время. Время, которого у подруг не было.

Им же еще нужно было успеть к Ирочке, которая лишь при поддержке Робинзона вела допрос братца своей злодейской подружки. И девушки помчались туда. И Федора потащили. Не помешает он им. Честное слово, не помешает. Еще не известно, что за фрукт этот Аськин братец. А на Робинзона у них вообще было мало надежды. Он производил впечатление беспомощного существа. Куда уж ему с преступниками тягаться. Выбирал бы себе профессию попроще.