Текст книги "Секреты бабушки Ванги"

Автор книги: Дарья Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

   – Кира! Кира!!

   – А? Что? Что ты кричишь? Только задремала, а ты над ухом надрываешься.

   – Так ты спала? – поразилась Леся. – В самом деле?

   – Ну, задремала чуток. А что такого?

   – Я думала, ты над нашим делом размышляешь! Не мешала тебе! А ты дрыхла!

   В голосе Леси слышалась самая настоящая обида.

   – Да что тут такого-то? – недоумевала Кира. – Чего ты злишься? Ну, поспала немножко. Подумаешь! Зато теперь все мысли в голове выстроились в ряд. И я знаю, к кому нам нужно теперь идти.

   – И к кому же?

   – К Василию.

   – К кому?

   – Владельцу питомника «Привет». Помнишь, нам про него уже несколько человек рассказывали.

   – Но зачем?

   – А разве тебе не интересно взглянуть на него?

   Нет, Лесе было совсем не интересно. Если уж выбирать из местных развлечений, то она предпочла бы увидеть развалины церкви восемнадцатого века, расположенные всего в нескольких километрах от современных Лапок. И здешнее, также старинное, кладбище, на котором имелись склепы и надгробия.

   Но Кира твердо держалась на своем мнении:

   – Кладбище от нас никуда не денется!

   И пришлось Лесе идти с подругой. Как отпустишь любимую подругу одну, когда вокруг столько разных тайн и страшных загадок?

   Василий оказался плотным, кряжистым мужичком самой простецкой наружности, но с хитринкой в глазах. Заподозрив в подругах ценных клиенток, он держался с ними подчеркнуто приветливо. И при каждом удобном и неудобном случае хвалил себя, свой питомник и выращиваемую здесь рассаду, и хаял конкурентов.

   – Растения у них к нашим условиям не адаптированные. Просто везут из Голландии саженцы, а не думают: как эти самые саженцы с нашими морозными зимами справятся? А с нехваткой солнышка? А с коротким вегетативным периодом? Вот то-то и оно, что никак не справятся. И либо погибнут, либо захиреют, и вы сами не захотите их у себя оставить.

   – Так что же получается? Покупать у ваших конкурентов – это выброшенные на ветер деньги?

   – Вы только не подумайте, что я специально на них наговариваю, – сделал вид, будто бы страшно засмущался, дядька. – Просто я не хочу, чтобы две такие симпатичные девушки попали бы впросак.

   Честно говоря, подругам увиденное в «Привете» не слишком понравилось. Офис располагался в здании, больше напоминающем сарай. Теплицы были по большей части затянуты полиэтиленом, а не стеклом. Да и сами конструкции были далеки от идеальных. Никакого тебе тут автоматического полива и подкормок. Весь трудоемкий процесс осуществлялся вручную. И нельзя было сказать, чтобы сельчане, работающие в этих теплицах, сильно убивались на работе.

   Пока подруги гуляли по питомнику, они не меньше четырех раз наткнулись на мирно сплетничающих на солнышке работниц, курящих мужиков или просто беззаботно дрыхнущего в тенечке нетрезвого товарища.

   – Это тоже ваш работник?

   – Сторож, – почему-то покраснел Василий. – Устал, бедняга, после ночной вахты. Вот и отсыпается.

   Леся поморщилась.

   – Однако разит от него за километр. Если бы занесли его в ваши теплицы, все вредители бы передохли от его перегара.

   – Горе у человека! – тут же нашелся Василий. – Сестренку потерял! Молодая совсем была. А ведь поди же ты – умерла.

   – Умерла?

   – Погибла. Вы не слышали? У нас вся деревня прошлую ночь гудела. Девку одну зарезали.

   – Диану?! – воскликнула Кира.

   – Так ее звали. А вы ее знаете?

   – Знаем немного.

   – Ну, такие вот пироги, – загрустил Василий. – Зарезали ее. А Костян – сторож наш – он в аккурат ее родной брат.

   – У нее же сестра была.

   – Верно. Татьяна. С ней девка и жила. А Костя – он уже мужик самостоятельный. Своим домом живет. Жена у него. Деток двое. Он у них в семье средний. Старшая Татьяна, потом Костя, а последней уж Диана уродилась. Не знаю, от кого ее мать родила, только старшие-то дети у Никитишны нормальные получились. А Диана, прости господи, что о покойниках плохо говорю, не расти трава была!

   Подруги с интересом посмотрели на дрыхнущего Костю. Интересно. Выходит, у Дианы имелся еще и брат. А еще более интересно то, что брат этот, судя по всему, любит сильно выпить. Ну, а в алкогольном опьянении каких только штук не отмочишь. И хотя убийство Дианы не слишком напоминало убийство на бытовой почве, но чего только не случается между родственниками.

   – А на какие же средства ваш сторож так наклюкался? Вы вроде бы сокрушались, что дела у вашего питомника плохи, жалованье людям вы уже два месяца не платите.

   – Не платим! – подтвердил Василий. – Не из чего. Натуральными продуктами они у нас берут.

   – Как это?

   – Овощами, по большей части. Ранней зеленью.

   Понятно: сами вырастили, сами съели. Никого лишнего, вроде пришлых покупателей, при таком раскладе и не нужно вовсе. Все и так расчудесно.

   – Но откуда же этот Костя взял денег на водку? – задумчиво произнесла Кира, когда Василий наконец оставил их одних – якобы подумать над выбором растений.

   – Угостили, – пожала плечами Леся. – Из заначки вынул. Горе же у человека. Родную сестру убили. Как не помянуть несчастную? Последнюю рубаху с себя снимешь, а близкого помянешь. Это же обычай, который русский человек неуклонно соблюдает. Помянуть или обмыть – это у нас в генах.

   – Может быть, и так. Только ведь могло быть и иначе.

   – Как? Неужели ты думаешь… Думаешь, что Костя сначала ограбил и убил Диану, а потом на эти деньги нажрался, как свинья?

   – А ты так не подумала?

   К своему стыду, Леся была вынуждена признаться, что именно так она и подумала. Это наивные деревенские жители, к тому же хорошо и близко знающие Костю и Диану, не могли даже и подумать, что у брата поднимется рука на сестру. А вот подругам со стороны посторонних наблюдателей было очень даже понятно, что мог Костя содеять подобное. Мог!

   – Потому что от алкоголя мозг у человека тупеет. И все моральные принципы, если они и имелись когда-то, тоже растворяются бесследно.

   Василий от девушек не отставал. Нет, он не давил на них. Но всем своим видом давал понять, что никуда не уйдет, пока они не купят у него чего-нибудь. Пришлось подругам взять у него распечатки тех растений, которые предлагал их питомник. Надо сказать, что все декоративно-лиственные и цветущие растения были представлены весьма скромно. Упор делался на плодово-ягодные кустарники и прочие съедобные и полезные растения.

   – Возможно, в условиях кризиса – это очень даже правильное решение, – сказала Кира, изучая каталог и одним глазом поглядывая в сторону трущегося у окна директорского кабинета Василия, а другим – на спящего Костю.

   Василий не спускал с подруг хищного взгляда. И чтобы с ним не ссориться, подруги сделали большой заказ.

   – Правда, денег у нас с собой столько нету. Но у вас все так замечательно, что мы хотим все. Может быть, нам оплатить заказ в банке? У вас есть служба доставки?

   Служба доставки была. Заказ подругам оформили. Им осталось только поехать в Новгород и оплатить десять яблонь, пять слив, пять вишен и несколько кустов смородины и крыжовника.

   – Зачем они нам нужны? У нас и дачи-то нет, чтобы их посадить.

   – Мы их и не будем покупать. Нам нужен Костя. А чтобы он с нами поговорил, нам нужно заручиться расположением Василия.

   Обрадованный большим заказом, директор, услышав просьбу подруг, тут же распорядился разбудить сторожа. Нельзя сказать, чтобы Костя держался любезно. Да и трудно ожидать любезности от пьяного человека, которого разбудили и заставляют разговаривать. Поэтому Кира сразу же спросила Костю:

   – Выпить хочешь?

   И увидев в его глазах живейший отклик на это предложение, потащила Костю с собой. Но уже через полчаса общения с ним подругам стало совершенно ясно: этот тип не мог зарезать даже кролика. Собственно говоря, именно так дело и обстояло. Несмотря на то, что Костя был исключительно коренным деревенским жителем, он в своей жизни не зарезал и курицы. Сначала забоем домашней скотины и птицы занимались мать или сестра. А потом эту миссию взяла на себя тетка Кости, у которой мальчик жил после смерти матери. Ну, а теперь домашнюю птицу резала супруга Кости.

   Наверное, на его психике сказалась моральная травма, когда отец буквально на глазах мальчика зарубил мать топором. Но, так это или иначе, – Костя боялся крови.

   Сам Костя был каким-то жалким. Опьянев, он ничуточки не обозлился, просто поглупел еще больше. Сидел на завалинке и размазывал по грязному лицу пьяные слезы.

   – Ох, Дианка, Дианка! – безостановочно повторял он. – Говорил я тебе, не доведет тебя этот парень до добра!

   – Это ты о ком?

   – О Лешке этом! Нехороший он парень! Хоть мать его и твердит, что он теперь за ум взялся, только я ей не верю! Известное дело, матери всегда охота свое дитя белым и пушистым выставить. Только Леша, он не такой.

   – А какой?

   – Злой он. Злой и жадный. А еще ленивый. Худшего сочетания и представить себе трудно.

   В этом Костя был, без сомнения, прав.

   – Это он ее убил. Он! Он!

   – Но ведь не мог же Леша так поступить с вашей сестрой. Она ведь одно время была его невестой. А значит, он ее любил.

   – Никого Лешка, кроме самого себя, никогда не любил! Ни мать свою, ни Дианку. Ведь я так себе понимаю: любить – это значит жертвовать чем-то ради любимого. Не важно чем, хоть крынкой сметаны или мягким одеялом. Любой пустяк сгодится. А Лешка всю жизнь только под себя греб. Не знаю, в чем тут дело: то ли мать его своей любовью испортила, то ли таким уж от природы получился, только гад он и сволочь! И если хотите знать мое мнение, то это именно он Дианку порешил! Больше мне думать не на кого!

   В пользу мнения брата покойной было и то, что Лешка до сих пор в деревне не объявился. Как пропал вчера с раннего утра, так и все. Ни слуху, ни духу, ни телефонного звонка.

   Об этом подругам с грустью поведала Оля. Сама девушка выглядела бледно. Но рассказать о том, куда она вчера поздно вечером ходила, отказалась. Сделала огромные наивные глаза и заявила:

   – Сразу же после вашего ухода легла спать! Никуда не ходила. Всю ночь Лешеньку своего ждала. Да только он так и не вернулся.

   – Бедная, как ты переживаешь!

   – И не говорите, – кивнула головой Оля. – И Диана еще тут!.. Ужас, что с ней случилось! Бедная девушка! Хотя я ее и не любила никогда, сами понимаете, не за что мне было ее любить. Но только такая смерть – это слишком даже для нее. Видит бог, уж чего-чего, а смерти ей я никогда не желала!

   Но у подруг уже пропало доверие и к Оле. Теперь они точно знали, что, невзирая на милую внешность, она способна лгать, не смущаясь.

   Вот только вопрос: куда она бегала? И к кому? Уж не к дому ли убиенной Дианы? И пусть не сама она зарезала Диану, но не могла ли видеть Оля настоящего убийцу девушки? И если видела, то почему теперь молчит и покрывает его? А почему покрывает? Потому что любит его. Любит и верит, что он вернется к ней назад.

   Выводов напрашивалось много. И все неприятные.

   – Леша и не звонил и не возвращался?

   – Нет.

   – Пора объявлять парня в розыск.

   – В розыск? – побледнела Оля. – Вы это серьезно?

   – Мало ли что могло с ним случиться? – пожала плечами Кира. – Все-таки вторые сутки пошли, как его нету.

   – В питомнике он не появлялся, я узнавала, – прошептала Оля.

   – Видишь. И у матери его тоже не было.

   – Она тоже мне так сказала.

   – Значит, с парнем что-то случилось. Он на мотоцикле уехал?

   – Да. У него…

   – Мы знаем, «Сузуки» черно-красного цвета.

   – Верно.

   – И гонял на нем Лешка, небось, совершенно бессовестно.

   – Мой Леша любит быструю езду.

   – А тебе она не нравится?

   – Нравится, но… Это же такой риск! Шлем мой Леша не носит. Считает, что это лишнее. Костюм я ему специальный купила, красивый такой, кожаный, с накладками. В магазине сказали, что этот костюм защищает от девяноста процентов травм, которые случаются при падении с мотоцикла. Так Лешка один раз его всего-то и надел! А потом заявил, что костюм его душит. Что он любит мчаться навстречу ветру, чтобы тот бил его прямо в обнаженную грудь.

   Ветер, обнаженная грудь – это все прекрасно и романтично, но ровно одну минуту и желательно на экранах телевизоров. А вот в реальной жизни все иначе. Ветер на большой скорости вовсе не нежный и прохладный. Он бьет в лицо, а уж про голую грудь и вовсе говорить не нужно. Стоит немного вспотеть, а потом вскочить на мотоцикл и помчаться – простуда и воспаление легких вам обеспечены. Не говоря уж о том, что ездить без шлема – это верх легкомыслия.

   Но шлем Леши, так же как и его костюм, висели в комнате у молодой пары. Оля специально открыла шкаф и показала подругам и костюм, и шлем, и перчатки. Все было красивое, модное и явно очень и очень дорогое.

   – Балуешь ты его, – то ли с осуждением, то ли с легкой завистью (ей-то самой баловать было некого!) произнесла Кира.

   – Вы думаете, с ним что-то случилось?

   – Поищем и узнаем.

   Искать начали с помощью людей с обеих сторон реки Лапки. Невиданное дело, но ради поисков лентяя и бездельника Лешки все вдруг удивительным образом сплотились.

   – В деревне он был первым парнем, – пояснила Татьяна, которая первой увидела подруг. – Да еще Дианкиным женихом. А мама его в нашей школе работала, все мы у нее учились. Вот поэтому все так и всполошились.

   Поиски пропавшего Леши и его мотоцикла было решено начать с прочесывания местности.

   – У кого-нибудь есть другие предложения?

   Все молчали. И внезапно вперед вышел длинноногий Сергей – тот самый приятель Лешки с удочками. Он и сейчас был с удочками и стоял в окружении голоногих мальчишек в подвернутых джинсах. Только что снова с речки, не иначе.

   – Я знаю одно место, куда мог поехать Леха, – произнес он. – Это у плотины.

   – И что ему там понадобилось? – поморщился Василий, который взял на себя руководство поисками пропавшего односельчанина. – Гиблое место ведь. Никто там не живет уже сколько лет.

   – Я туда с ним только один раз съездил, – поспешно открестился Сергей. – Мне не понравилось. А Лешка, он туда еще много раз мотался.

   – Да что ему там нужно было?!

   – Он говорил, что там атмосфера особенная. Думается хорошо.

   – Тьфу ты! – скривился Василий. – Гнусное место. С одной стороны старое кладбище, с другой плотина. А прямо… Лучше и не говорить к вечеру!

   Он и не договорил, но по толпе прошел какой-то ропот. Кажется, людям стало очень неуютно. И несмотря на то, что вокруг ярко светило солнце и был еще даже не вечер, внезапно словно повеяло прохладой.

   – А что там прямо? – спросила у Татьяны Кира. – О чем это он? Вы знаете?

   – Все знают.

   – И что там?

   – Камень там.

   – Какой камень?

   – Камень «самоубийц».

   Татьяна произнесла это таким замогильным голосом, что у подруг мороз по коже пошел.

   – Что? – пискнула Леся. – Как? Как вы сказали?

   Татьяна глубоко вздохнула, но видя, что подруги не отстанут, принялась объяснять. Когда-то давным-давно на том месте, где сейчас находится плотина, сдерживающая разлив речки Лапки, находилась деревня Старые Лапки. В этой деревне было поместье здешнего помещика Ивана Рыбалкина. Человек он был по тем меркам начитанный, интеллигентный. Все свое свободное время проводил за чтением или научными изысканиями.

   В те времена было модно увлекаться какой-нибудь наукой или проводить реформы, так сказать, местного значения. Чаще всего эти научные опыты или реформы не выходили дальше границ поместья. То есть никакого политического или экономического влияния на страну в целом не оказывали. И по сути своей были совершенно бесполезны.

   И зачем же, спросите вы, эти реформы вообще проводились? Но ведь должны же были дворяне как-то развлекаться? Должны. А телевизоров тогда не было. Компьютеров и Интернета – тем более. Охоту и пирушки любили далеко не все. Вот и местный помещик Иван Рыбалкин предпочитал тихие, камерные развлечения и возню в собственном кабинете за колбами и пробирками.

   Но однажды возле его поместья остановился цыганский табор. Цыгане зашли в дом, чтобы поприветствовать хозяина и испросить у него, как водится, дозволения остаться на некоторое время в его владениях. Рыбалкин никогда не отказывал цыганам. Можно сказать, что между ними даже водилось нечто вроде дружбы. Ну, насколько такое слово уместно в данном случае. Но определенная симпатия у Рыбалкина к этим вечным странникам все же была.

   Только в этот раз Рыбалкин увидел среди цыган девушку совсем не цыганской внешности.

   – Она и не наша, – объяснил старый барон. – Сирота. Идти ей некуда. Мачеха выгнала из дома. Вот и прибилась к нам. Говорит, что идет в Астрахань к тетке.

   Сердце Рыбалкина дрогнуло. И он пригласил странную гостью остаться у него и погостить подольше. Цыгане вскоре ушли дальше, а девушка осталась. Звали ее Марфа. И была она простого рода, хотя и не без образования.

   – Батюшка сам читать любил и меня к этой забаве приохотил, – пояснила Марфа барину. – А у вас, я гляжу, книг много. Только все научные. Мне непонятные.

   – А хочешь, я тебя научу?

   – Всему-всему? – широко раскрыла глаза Марфа.

   – Всему, что сам знаю.

   – Хочу!

   И Рыбалкин стал проводить с Марфой все свое свободное время. Ну, а когда молодая девушка и молодой мужчина проводят бок о бок по многу часов подряд, да еще и живут в одном доме, то неизбежно возникают вопросы. Вот и по округе пополз слух, что Марфа не просто гостит в доме у Рыбалкина, а что она стала его любовницей.

   – Это неслыханная гнусность! – кричал Рыбалкин и даже намеревался вызвать сплетников на дуэль.

   Но так как стрелял он плохо, то решил не связываться с дураками. А просто заткнуть всем рты да и жениться на Марфе. Девушка вроде бы не возражала. И даже собственными руками сшила себе подвенечное платье, приговаривая, что никакая портниха не справится с этим делом лучше ее.

   Платье получилось очень красивое. Однако в ночь перед свадьбой Марфа сбежала из дома, одевшись в свое свадебное платье. А добежав до речки Лапки, которая была в те времена куда более глубокой и полноводной, сиганула с головой в омут.

   – Там ее и нашли, – закончила свой рассказ Татьяна. – Прямо в подвенечном платье. Может быть, она бы и выплыла. Да прыгая, ударилась головой о камень, что из воды торчал. Так что спасти ее не удалось.

   А через полгода там же покончил с собой и Рыбалкин. Тоже вроде бы пошел прогуляться. А после его тело выловили из того же омута, с той же травмой головы.

   – Похоронили их рядом. На кладбище до сих пор можно различить надпись на их надгробной плите.

   – И что же там написано?

   – Я не бывала и сама лично могилы не видела. Но люди говорили, что-то вроде того… М-м-м… Ах, вот как! «Если уж не довелось нам вместе жить, то хотя бы в смерти будем рядом».

   И Татьяна замолчала, выжидающе глядя на подруг.

   – Очень трогательная история, – произнесла Кира. – Хотя и совершенно непонятная.

   – Чего не понятно-то вам?

   – Вот, например, зачем эта Марфа сиганула в омут? Не хотела замуж? Так шла бы дальше к своей тетке. Прямо так в подвенечном платье и шла бы. Небось, его в любой скупке краденого можно было обменять на что-то более скромное и недорогое. И еще бы денег на дорогу у Рыбалкина прихватила. Он ведь ей доверял, не так ли?

   – Она его любила!

   – А коли любила его и хотела стать его женой, так зачем в речку сигать? Нет уж, вы как хотите, а что-то в этой истории не складывается.

   Татьяне скептицизм Киры сильно не понравился. Она передернула плечами и рявкнула:

   – Отстаньте вы, Христа ради, от меня! Что знала, то вам и рассказала! А выводы делать, так мне недосуг. От своих дум голова пухнет!

   И отошла, всем своим видом показывая, что недовольна. И зряшное это дело: бисер перед свиньями метать.

   Однако на односельчан слова Сергея о том, что пропавший Леха повадился ездить к нехорошему камню, произвели большое впечатление. Все как-то помрачнели и еще больше притихли. Казалось, что теперь никто не сомневается: быть беде. Быть, и очень скоро.

   – В прошлом годе там ведь бомж утопился.

   – А бабу с соседнего села, что к нам на заработки летом приезжала, тоже там нашли. Когда же это было? Моя Катюшка в школу как раз пошла. Ну да, шесть лет прошло!

   Народ припомнил и другие страшные истории, которые касались «камня самоубийц». Оказалось, что с легкой руки Рыбалкина и его невесты Марфы то место стало необычайно популярным среди желающих свести счеты с жизнью.

   – Такое впечатление, что самоубийцы к вам со всей страны так и тянутся, – фыркнула Леся, не очень-то поверившая в эти байки.

   Но ее никто не слушал. Люди припоминали все новые случаи, касающиеся того места.

   – А строителя-то тоже рядом нашли.

   – Он не в счет.

   – Почему это не в счет?

   – А потому! Не утоп, а повесился!

   – Так ведь где повесился! Возле кладбища березу себе нашел, там и удавился. А от кладбища до камня всего-то двести метров.

   – Это если напрямки идти.

   – А чего бы и не сходить? И потом, с чего тот мужик вдруг взял и повесился? Ведь все у него в жизни ладно было. Жена потом с парнишкой приезжала. Славная такая женщина. И мальчик хороший. И чего мужику не жилось? Золотые руки. Не пил. И вдруг – бац! Взял и повесился.

   – Вы это про какого строителя? – заинтересовалась Кира, у которой все время ушки были на макушке.

   – Что питомник на том берегу строил.

   – «Восторг»?

   – Он самый!

   – И когда это случилось?

   – Так лет десять уже тому назад.

   – И повесился?

   – Ну.

   – Сам?

   – Следствие приезжало. Сказали, что сам.

   Выходило, что злополучное место насчитывает как минимум четыре жертвы. И это только в последние годы.

   – Ученые даже к нам в прошлом году приезжали. Как бомж утоп, так и прикатили. Сказали, что хотят сами посмотреть, что за камень такой удивительный.

   – И что?

   – А ничего! Изучали, исследовали. Целое лето там прокрутились. И ни одной жертвы!

   – А сказали-то что?

   – Сказали: геопатогенная зона. Какой-то разлом коры.

   – А я лично думаю, – подала голос какая-то тетка из толпы, – что это все душа Марфы покоя себе никак не найдет. Вот и бродит, компанию себе ищет. Кого приметит, к себе в омут заманивает.

   – Она же не русалка, – возразил ей кто-то. – Это русалки к себе в реку заманивают доверчивых простаков. А Марфа, судя по всему, могла стать только привидением.

   – А привидение что? Лучше? Ему тоже компания требуется!

   Лично самой Кире казалось, что Марфа могла бы удовольствоваться и компанией своего жениха. Или ей требовалось большое общество?

   – Да чушь это все – про привидения! – не поверила Леся местным страшилкам. – Не бывает, чтобы одно привидение к себе других заманивало.

   – Ты так говоришь, словно лично была знакома хотя бы с одним привидением.

   – Не была. Но ведь нелогично, когда привидение спокойно ведет себя почти триста лет, а потом вдруг очухивается и начинает собирать себе придворных.

   – А почему триста лет?

   – Ну, а когда Марфа на себя руки-то наложила? Уж ясно, что до революции дело было. И хорошо, пусть не триста, а всего лишь сто лет прошло с тех пор. Но все равно ведь странно. Сто лет тихо было, а в последние годы прямо прорвало!

   Но странно или не странно, а общественность в поисках Лехи решила двигаться в первую очередь к «камню самоубийц».

   – Чем по всей округе рыскать, тут хоть какая-то зацепка. Едем?

   Разумеется, подруги отправились вместе со всеми. А как же без них? Мысли об оставленной ими дома Фатиме их не тревожили. Они знали, что Валентина, вернувшись домой, позаботится о кошке. И сделает это даже лучше, чем могли бы сделать сами девушки.

   Глава 7

   У того самого имевшего дурную репутацию «камня самоубийц» был вполне невинный и даже безобидный вид. Подумаешь, торчит из реки камешек. Ну, по правде сказать, очень даже большой камешек, и формы странной, но это ведь сейчас, летом. А весной, когда река переполнена талыми водами, камень не должен быть заметен.

   – Наверное, Марфа весной сиганула, – предположила Кира, углядев в толпе Татьяну и вновь подойдя к ней.

   Татьяна радости не выказала, но все же разговор поддержала:

   – Тогда запруды выше по течению не было. И камень не виден был.

   – А сейчас река обмелела?

   – Очень сильно.

   – А тут, вообще, глубоко?

   – Наши никто здесь не купается. А ученые мерили, сказали, что ерунда. У берега иной раз и до метра вода не доходит. Где был омут, там тоже от силы пять метров.

   – Что это за омут такой? – возмутилась Кира. – Мелкий больно.

   – Уж какой есть! – обиделась Татьяна и снова отошла от девушек.

   Долго искать следы Лехи не пришлось. На берегу валялся красно-черный «Сузуки», при виде которого Ольга судорожно зарыдала. Ее даже пришлось держать, чтобы сама не бросилась в речку. Пока Оля билась в истерике на берегу, в реку пошли мужчины. Для безопасности они обвязали себя веревками и передали концы на берег. Надо понимать: если бы Марфе вздумалось утащить спасателей к себе в подводное царство, то за них бы вступились товарищи на берегу. И злой утопленнице на этот раз бы не поздоровилось.

   Но то ли Марфе сегодня было лень, то ли она побоялась такой большой толпы, только все прошло благополучно. Ну, то есть благополучно для спасателей. Потому что с Лехой как раз все было очень и очень плохо. Так скверно, как еще никогда не было и уже никогда не будет.

   Спасатели ныряли несколько раз. И наконец один из них, вынырнув, закричал:

   – Нашел! Тут он! Давайте багры!

   В воду полетели крючья с привязанными к ним веревками. Чувствовалось, что у здешних обитателей имеется большой опыт по части выуживания из реки покойников. Конечно, обрастешь тут опытом, когда что ни сезон, а приходится вылавливать самоубийц из речки.

   Леха, когда его вытащили на берег, казался живым. Волосы и ресницы слиплись от воды. Глаза были закрыты. И с одежды тоже струилась вода. Но в остальном казалось, что парень просто спит.

   – Вот бедняга! – зашептались вокруг. – Сначала Диана, а теперь и он сам.

   – Наверно, любил он ее все-таки.

   – Опомнился, да поздно. Вот и не выдержал. Наложил на себя руки, горемычный.

   – Точно, что любил.

   – Если бы не эта пришлая, все бы у них хорошо было.

   – Она виновата!

   – Она разлучница!

   – Поженились бы Леха с Дианой, деток нарожали, жили бы счастливо. Так нет же! Не судьба им была вместе жить. В один день на тот свет убрались.

   – Вот это любовь!

   – Вот это страсть!

   – Почище, чем в кино показывают!

   Одним словом, вокруг стремительно зарождалась новая легенда о еще одной великой и тоже несчастной любви.

   Только Кира была настроена скептически. И сердито прошептала на ухо подруге:

   – Если этот Рыбалкин любил свою Марфу, как Леха любил Диану, то не удивительно, что Марфа сиганула в речку.

   – Думаешь, он ей тоже изменил?

   – Кто?

   – Рыбалкин, – этой Марфе.

   – Тогда хоть какое-то оправдание ее поступку находится.

   Кира пожала плечами и подошла к Оле, безутешно рыдающей на коленях возле тела возлюбленного.

   – Не плачь! – дотронулась Кира до худенького Олиного плеча. – Его уже не вернешь. Что уж теперь плакать!

   Оля подняла на Киру заплаканные глаза. И в них сверкнуло негодование.

   – Нет, ты слышала?! – прошептала она. – Слышала, что ОНИ говорят?

   И обведя глазами односельчан, Оля продолжила шепотом:

   – Ишь, чего придумали! Любовь! Да не любил Лешка эту крашеную корову! Он меня любил! Мы с ним вместе жили. Пожениться хотели. А они про Диану судачат. Почему? Говорят, что, дескать, она Лешку любила.

   – Тебя это сейчас волнует? – удивилась Кира, но Оля не успокаивалась.

   – Нет, вы мне скажите, при чем тут Диана? – яростно шептала она. – Только потому, что она умерла в один день с Лешкой, ее теперь должны канонизировать как святую, а ее историю вписать в летопись всех времен и народов? Вы-то ведь знали, как дело было! И Диану эту вы тоже видели. Скажите, похоже, чтобы Лешка ее любил?

   – Нет.

   – Что ты! Конечно же, нет!

   – Вот и я тоже так думаю. А чего они тогда чушь всякую несут?

   – Не слушай ты их, – посоветовала Кира. – Какое тебе дело до того, что глупые люди себе думают?

   – Интересно вы рассуждаете. Мне, между прочим, среди этих людей жить приходится. И что теперь? Слышать со всех сторон, как Лешка любил Диану, а я – стерва и гадина, разлучила влюбленных? Да так, что они, бедные, не выдержав разлуки, в одночасье руки на себя наложили? Это же бред!

   Но Кира из всего монолога Оли услышала только одно слово.

   – В одночасье, – пробормотала она. – В одночасье. А ведь верно.

   – Что верно?

   – Если Лешка пропал еще вчера, наверное, вчера же он и утонул. И Диана вчера погибла. Может быть, действительно это случилось одновременно? Надо же! Интересно-то как.

   – Что тебе интересно? – спросила Леся у подруги.

   – Ничего. Милицию уже вызвали?

   – Я слышала, как этот Василий по сотовому с участковым разговаривает.

   – Приедет?

   – А куда ему деваться? – пожала плечами Леся. – Конечно, приедет.

   Участковый появился спустя полчаса. По здешним меркам – просто рекордная скорость. Жизнь в Лапках текла неторопливо. И полчаса было совсем несерьезное время. Самими поисками участковый не руководил. Когда эти идея пришла в голову его односельчанам, участковый был на районе. Отчитывался перед начальством о том, что сделано и какие мероприятия проведены по поводу убийства жительницы деревни Лапки – Дианы Карстовой.

   – Я как раз отчет ему на стол бухнул, все утро его писал, расстарался. Думал, похвалят меня. Может быть, даже премию какую-нибудь внеочередную выпишут. А тут вы! С новым трупом! Нет чтобы погодить, когда начальство мое рвение по прежнему делу оценит. А так что получилось? Начальник даже мой рапорт читать не стал. В сторону отложил – и сюда ехать направил.

   Похоже, участковый был напрочь лишен самокритичности. Рапорт он написал! Скажите, пожалуйста, великое дело. А убийцу бедной Дианы он нашел? Нет? Так за что же тогда ему премию? За несколько исписанных им с орфографическими ошибками страниц?

   Прибыв на место происшествия, участковый немедленно приступил к исполнению своих обязанностей. Заключалось это в следующем: участковый важно надувал щеки, топорщил свои усы и, деловито шагая взад и вперед по берегу, время от времени осведомлялся:

   – Ну, что тут у нас? А тут? А там? Ага, ясненько!

   Примерно через пять минут участковый уже сделал свой вывод:

   – Самоубийство! Самоубийство или несчастный случай.

   – Как же это, несчастный случай? – возмутились в толпе.

   – Парень захотел в жаркий день искупаться. Полез в воду. Нырнул, может быть. Да не рассчитал. Головой о камень тюкнулся, и… И все!