Текст книги "Брошенка из рода Драконов (СИ)"

Автор книги: Дарья Адаревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Дарья Адаревич
Брошенка из рода Драконов

Глава 1: Неужели это ты?

– Отпусти! – пыталась вырваться я.

– Что, милая? Соскучилась по мне?

И это наши первые слова спустя долгие годы разлуки? Могло быть и лучше.

Рон скрутил мои руки и повернул на себя. В голове стучало. Он стоял близко-близко. Высокий, как гора, злой и насмешливый. Без рубахи, демонстрируя красивое сильное тело, сплетенное из мышц. Вот только это тело уже много лет было для меня чужим. Похожий на хищника и безумца Рон пугал. Я не знала человека, в которого он превратился, не знала, чего от него ждать.

– Давненько у нас с тобой такого не было, – шепнул Рон мне на ухо. – Ты изменилась. Смотри, какие длинные волосы отрастила, – дернул меня за хвост, подобрался к шее.

В голове помутнело. Сумасшедший мир… Рон поцеловал мою шею. Целовал агрессивно, так, словно я принадлежу ему и только ему.

И он еще не знал, что от моей руки должен умереть.

ЧАСОМ РАНЕЕ

– Госпожа, что мы будем делать? Он побеждает. Снова.

В груди перехватило. Я смотрела на арену. Бой двух одичавших пленников. Бой на смерть. Много крови, много боли и неминуемая гибель одного.

– Рон! – завопила толпа, и я облегченно выдохнула.

Один боец упал замертво, и остался лишь победитель. Рон. Он стоял, согнувшись, и тяжело дышал. Голый торс в крови. Штаны изодраны. Длинные спутанные волосы облепили лицо. Он выглядел диким зверем и был опасен, как сам дракон.

Вот только он и был Драконом. Драконом, лишенным драконьей силы и оставленным в теле простого слабого человека. Ладно, по поводу слабого, я погорячилась. Даже после трех лет тюрьмы этот мужчина сохранил форму и весь состоял из мышц. Жилистый и сексуальный. Нет, тюрьма не лишила его сил, лишь сделала злее и опаснее.

Прошло десять лет. Рон уже другой, и я другая. Пора бы уже забыть прошлое, отпустить… Но каждый раз, когда я видела его, мир переворачивался. И сейчас Рон стоял там. На арене. А я здесь. Сверху. На стороне его пленителей.

– Живучий гад, – послышалось за спиной.

– Он не умрет никогда, – ответила я, оборачиваясь на Кипа – моего помощника.

Кип – худой моложавый мужчина с узкой полоской забавных рыжих усиков имел обыкновение появляться внезапно и незаметно, и говорить тихим сиплым голосом, будто у него вечно болит горло.

– Все умирают рано или поздно, – пожал плечами Кип и поспешил перевести тему. – Удивляюсь, почему Рона сразу не казнили, после всего того, что он натворил.

– Потому что людям нужно шоу на арене, а для шоу бойцы.

Кип тряхнул головой, словно не соглашаясь, и продолжил:

– Их сумасшедшая группировка облила все бензином и подожгла. Госпожа, Вы помните, что было?!

Разумеется, я помнила. Дракон Рон, лишенный драконьей силы, совсем слетел с катушек и решил разрушить самый богатый район города. Нашел себе дружков для этого грязного дела… Конечно, я помнила. И до сих пор не могла понять его поступка.

Снова посмотрела на арену. Рон продолжал получать почести. Выглядел довольным. Израненным, но довольным. Как петух, победивший в петушином бою. Тут он взглянул в мою сторону. Больше. Он увидел меня. Узнал и оскалился, и сплюнул кровь.

Я ушла. Сердце колотилось. Бог свидетель, лучше бы я не смотрела на проклятые бои, потому что Рон точно не тот, за кого стоит переживать.

– Я видел у него печать истинного, – Кип шагал за мной. – Представляете? Прямо на плече отметина.

– Неинтересно.

– Говорят, Рон ее содрал. Прямо кожу содрал до мяса.

– Неинтересно, – повторила я.

– Нет-нет, я точно видел след от печати, – не унимался Кип. – Это значит, что где-то есть девушка, предназначенная ему судьбой, та, с кем связана его душа.

– Может, тебе показалось?!

– Нет-нет, я точно видел, – Кип усмехнулся. – Хотелось бы мне посмотреть на его истинную пару.

– А мне не очень.

– Да ладно, Вы просто не верите!

О нет, я верила. Как же не верить! Ведь по злой шутке судьбы истинной парой Рона была я.

– Госпожа, – послышалось за спиной. – Там какой-то мальчишка пробрался на трибуны! Идет к нашему несчастному победителю.

– О чем ты говоришь?

– Говорю, какой-то мальчишка идет к Рону. Что нам делать?

– Мальчишка? – ахнула я. – Этого еще не хватало!

Глава 2: Мам, ну что ты начинаешь!

Догадаться, чей это ребенок пролез на трибуны, труда не составило! Я спускалась со своего ряда и искала взглядом маленького негодника. Нашла быстро. Впереди, у самой арены кучерявый худенький мальчишка покачивался на носочках, рассматривая бойцов. К счастью, Рон его не заметил, а у меня отлегло от сердца.

– Зак! – я взяла непослушного ребенка за руку и повела к выходу. – Кто тебе разрешал сюда приходить?

– Мам, ну что ты начинаешь?

– Ты прогуливаешь школу, снова.

Мы остановились, и Зак попытался вырваться.

– Не нравится? – ухмыльнулась я.

– Нет, отпусти руку.

– И не подумаю.

– Если не отпустишь, я закричу.

Ого, мой сын пытается шантажировать меня!

– Давай кричи, – оскалилась я. – Выстави себя идиотом.

– Я опозорю тебя перед коллегами.

– И себя опозоришь, – я чуть наклонилась. – Давай, Зак, кричи, и все эти люди запомнят тебя маленьким истеричным мальчиком, и когда ты в следующий раз тайно проберешься на арену, они все покажут на тебя пальцем и рассмеются. Вперед!

Мы перехлестнулись взглядами. Это битва. Битва ребенка и родителя, в которой должна победить мать, и я победила. Как всегда.

– Проклятье! – пробормотал Зак.

– И не ругайся.

– Мам, это нечестно. Почему ты не разрешаешь мне смотреть?! Почему ты смотришь, и нормально, а мне нельзя? Хотя ты девочка.

– Например, потому, что мне не надо ходить в школу.

– А зачем мне эта школа! Зачем?! Я хочу драться, мам?! Ты понимаешь?

В его взгляде было столько страсти, что у меня заныло сердце. Сама я давно потеряла эту страсть к жизни.

– Хочу драться, как эти парни, – продолжал мой сын.

– Ты ведь знаешь, что эти парни – преступники, и в конце каждого боя один из них умирает?

Зак насупился. Выдохнул. Разговоры бесполезны, сын все равно продолжит сбегать, а я продолжу наказывать. Это неизбежно. Заку уже десять, ему нужно выплескивать эмоции, ему нужны бои, это в его драконьей крови.

– Я отдам тебя в секцию по борьбе, – заговорила я, – но только, если ты больше не появишься на этих боях.

– Правда? – Зак заулыбался.

Что же я творю? Ничем хорошим это не обернется. А, если там поймут, что он дракон?

– Правда, – ответила я. – Но если хоть раз придешь на арену, то все закончится.

– Это нечестно!

– Честно, Зак. Ты либо смотришь, как дерутся другие, либо учишься драться сам. Выбирай.

– Сам, – поспешил Зак.

– Тогда пообещай.

Зак нахмурился и закусил губу. Он принимал решение.

– Я не буду приходить сюда, – все-таки сказал сын. – Обещаю, мам.

– Ты знаешь, я слов на ветер не бросаю.

– Знаю. И ты пообещала мне секцию.

– А ты – мыть посуду две недели.

– Это из-за того, что я сегодня прогулял школу?

– Я запретила приходить на арену, а ты пришел, так что это твое наказание.

– Но я не мог не прийти, – крикнул Зак. – Сегодня же был Рон! Он так дрался! Такой злой!

Что-то слишком уж много восторга в словах моего сына. Я нахмурилась.

– Знаю-знаю, – поспешил Зак, – Рон убийца и все такое, но мам, ты видела, как он хорош?

– Видела. А теперь иди домой, Зак.

– Мам, а можно я с ним поговорю? – Зак шагнул ближе и неловко улыбнулся. – Я же больше не приду. Надо попрощаться.

– Чтобы прощаться, надо здороваться, – заметила я. – Разве вы здоровались?

– Нет, но, думаю, Рон видел меня в толпе. Точно видел! Я же махал!

Проклятье, он еще и махал!

– Мам, пожалуйста, я просто попрощаюсь, – просил Зак.

Он смотрел на меня с такой надеждой, словно я божество, способное изменить его жизнь. Но нет! Черта с два я позволю сыну говорить с Роном. Никогда.

– Мам, ну прошу, я же больше никогда-никогда не увижу его бой, – Зак закусил губу. – А если Рона убьют, а? Я с ним поговорю, точно!

И мой сын рванул в сторону арены.

Глава 3: Попробуй, сладкая!

– Нет, значит нет! – пришлось перехватить его руку. – Иди домой, Зак.

– Но мам...

– Разговор закрыт.

И мальчишка, скрючив спину, поплелся домой.

– Так будет лучше, – прошептала я. – Так будет лучше для вас обоих.

Я провожала взглядом сына. Зак все-таки слишком сильно походил на своего отца. И не только внешне. Нет, этим двоим нельзя ни то, что говорить, им даже видеться нельзя, иначе Рон все поймет.

Не лучшее начало дня. Я шла мимо арены и изо всех сил старалась сдержаться и не посмотреть в сторону бойцов. Представила лицо Рона, когда он меня увидит. Потом представила свое нарочито холодное лицо, когда я увижу его. Десять лет назад он растоптал нас, и растоптал все наше прошлое.

– Госпожа, все в порядке? – послышался голос Кипа. – Разобрались с ребенком?

– Да, это мой сын.

– Ваш сын? – Кип проморгался. – Никогда бы не подумал, Вы же ну… так молоды…

– Я родила Зака в семнадцать.

– Семнадцать…

– Есть проблемы?

– Нет, просто… Никогда бы не подумал. Вы же так непохожи на…

– На кого не похожа?

– На такую женщину.

Я выдохнула и посмотрела на Кипа снисходительно.

– Вы замужем? – поспешил с вопросом мой помощник.

– Мой ответ что-то изменит?

– Что? Нет…

– Раз не изменит, то не стану отвечать, – я подошла к Кипу ближе и посмотрела в глаза. – Давай разделять работу и личную жизнь. Я не лезу к тебе, ты не лезешь ко мне. И впредь, пожалуйста, не заговаривай со мной о личном.

Кип растеряно кивнул, а я поспешила в кабинет, стараясь прогнать из головы непрошенные мысли о Роне и нашем прошлом.

Прошла с трибун по стеклянному переходу в сторону Управления Безопасности. Небольшой кабинет в конце коридора – мой. Здесь, поглощенная работой, я забывала обо всем и обо всех. И сейчас надо было перебрать миллион бумажек и снова раствориться в работе.

Я открыла дверь кабинета и застыла. Что-то не так. Словно… словно кто-то заходил и трогал вещи на моем рабочем столе. Дверь хлопнула, повернулся ключ. Не успела моргнуть, как сильная рука со спины схватила меня за талию.

Сердце колотилось. Дышать стало тяжело. Я знала, кто стоит за спиной.

– Отпусти! – пыталась вырваться я.

– Что, милая? – зашептал на ухо Рон. – Соскучилась по мне?!

Его голос… Такой родной и одновременно далекий. Голос, который я так хотела ненавидеть.

– Мечтай! – выплюнула я.

Рон скрутил мои руки за спиной и повернул на себя. В голове стучало. Он стоял опасно близко. Высокий, как гора, злой и насмешливый, острое лицо и широкие брови. Похожий на хищника и безумца. Он пугал. Я не знала человека, в которого превратился Рон, не знала, чего от него ждать. Только что он стоял там на арене, а теперь каким-то образом прокрался сюда. Это сравни побегу, если его найдут, то увеличат и без того большой срок. Ему нечего терять. Рон улыбался жуткой улыбкой, похожей на оскал, чужой улыбкой.

– Давненько у нас с тобой такого не было, – шепнул он мне на ухо. – Ты изменилась. Смотри, какие длинные волосы отрастила, – дернул меня за хвост, подобрался к шее.

В голове помутнело. Сумасшедший мир… Рон поцеловал мою шею. Целовал агрессивно, так, словно я принадлежу ему и только ему. Нет, не просто целовал, он кусал. Я сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Вырваться не выйдет, Рон сильнее, а моим единственным оружием мог быть острый язык.

– Сколько лет у тебя не было женщины? – выдохнула я ему на ухо. – Ах точно, три года, что я держала тебя в тюрьме на цепи, как собаку. Ты стал псиной, вот и кусаешься.

Рон замер у моего лица и рассмеялся. Так близко. Я видела появившуюся горбинку на его носу после перелома. Видела, шрамы на скуле. Его лицо хранило историю, оно стало грубее и злее. Видела его светло-карие глаза. Потухшие и злые глаза. Глаза, из которых исчезло все светлое. Голова кружилась, словно все стало нереальным. Захотелось плакать. Впервые за долгие годы мне захотелось плакать. Но я сдержалась. Сдержалась так же, как и десять лет назад.

– Прибью тебя, – выдохнула я.

– Попробуй, сладкая, – продолжал шептать он. – В чем дело? Не ожидала, что я выберусь?

Он прижал меня к стене, продолжая держать руки скрученными. Вдохнул. Сумасшедший мир… Рон нюхал мои волосы.

– Пахнешь, как они, – сказал он. – Мне не нравится.

Его голос. Появилась хрипотца, словно Рон вечно простужен, или слишком много кричал. От этого немного скрипучего голоса пробегали мурашки по всему телу.

– А ты пахнешь, как свинья, – сориентировалась я.

Рон рассмеялся, придвинулся ближе.

– Я только что выиграл бой, – напомнил он, – принять душ возможности не представилось.

Я смотрела на него с вызовом. Мы не друзья, нас больше ничего не связывает. Мы ненавидим друг друга и убьем при первой возможности. Мы ненавидим. Я повторяла это себе снова и снова, пока Рон не скрутил мои руки сильнее.

– А я думала, у тебя принципы, – сквозь зубы процедила я. – Думала, ты не вредишь женщинам.

– Ты не женщина, ты чудовище.

Больно. Но я рассмеялась ему на зло.

– Однажды тебя найдут здесь, и ты снова сядешь, – сказала я, – сядешь надолго, в одиночку.

– Что ж ты так со мной? – ухмыльнулся Рон. – Мы ведь все еще женаты.

Глава 4: Когда-то ты умел быть нежным!

– Чего ты хочешь? – спросила я.

Тут главное перейти сразу к делу. Мы в патовой ситуации. Рон не может навредить мне, а я не собираюсь помогать ему.

– Видишь ли, милая Зоя, – начал он, – мне в шею вшита пластина, которая взорвется при попытке побега. Так что исчезнуть с территории Управления я не могу.

– Какая жалость.

– Ты вытащишь пластину, – продолжал Рон, – возьмешь свой заколдованный нож и вытащишь. Видишь, как нам повезло, что ты работаешь в этом треклятом Управлении.

– Отпусти меня, – я все еще пыталась вырваться, освободить руки.

– Неудобно? А когда-то тебе нравилось.

– Когда-то ты умел быть нежным.

– Когда-то ты не предавала наш род.

– Я не предавала!

– Сказала женщина, работающая в Управлении Безопасности Средиземноморья.

– Это ты, ты предал нас!

– Вас? – Рон рассмеялся. – Ты к себе уже на «Вы»? Сколько гордыни, госпожа Зоя.

Сумасшедший мир! Я чуть не проговорилась про Зака, когда сказала «нас». Нет, Рон не должен узнать. Никогда. Ни при каких обстоятельствах! Заку не нужен такой отец.

– Тогда зачем ты женился на мне? – ухмыльнулась я.

– Глупая молодость.

– Ты клялся мне в любви, говорил, что никогда не изменишься. И вот мы здесь.

– Люди меняются, Зоя. В этом наше главное отличие от животных.

Я ухмыльнулась. Рон сам выглядел, как дикий зверь и говорил такое.

– Думаешь, я не смогу убить тебя? – спросил он.

– Конечно, не сможешь, – оскалилась я. – Это же мы. Даже после стольких лет, это мы.

– Ты ведь и правда не боишься, – рассмеялся он. – Не могу понять, ты глупая или слепая!

И Рон резко сжал мое горло. Нет! В глазах потемнело. Я задыхалась. Он не может! Не может! Я смотрела в его равнодушное лицо и силилась отыскать так хоть что-то напоминающее мне прошлого Рона, моего Рона, моего друга детства и моего возлюбленного, человека, которым он был когда-то. Но я не находила ничего. Рон сломал себе не только нос, но и душу.

– Я больше не тот мальчишка, – прошептал Рон. – Во мне не осталось сострадания, даже к такой цыпочке, как ты.

– Тогда вперед, убей меня! – прохрипела я. – Давай, помогу.

Я схватила его руки и надавила сильнее, упиваясь собственным приглушенным хохотом. Главное правило: никогда не ведись на шантаж, иначе проиграешь. Меня этому научило материнство. На мгновенье на лице Рона появился страх. Испугался? За меня? Я сморгнула. Невозможно! Наверное, показалось. И все-таки он отпустил, а я закашлялась, ухватившись за горло.

– Ты такой нервный, – сказала я язвительно. – Нормальные люди договариваются словами.

– Я похож на нормального?

– Ты похож на нервного.

Сил не осталось, так что я села, прислонившись к стене. Вдохнула.

– У тебя нет выбора, – сказал Рон, – либо ты устраиваешь мне побег, либо остаешься здесь со мной навечно.

– Когда-то мы только об этом и мечтали.

– Мы были другими людьми.

– Вот значит, как? Ты предал не только меня, но и себя. Прошлого себя. Парня, которым ты был раньше.

Рон присел на корточки передо мной. Наклонился. Захотелось плюнуть ему в лицо, ударить… все что угодно, только бы причинить боль. Казалось бы, прошло слишком много времени, а я все еще не могу отпустить прошлое!

– Перехожу к угрозам, – заговорил Рон спокойно и негромко. – Ты поможешь мне, иначе я раскрою твой маленький секрет.

– Какой еще секрет?

Рон сделал наигранно озадаченное лицо и покачал головой. Позер!

– Верно-верно, ты хранишь слишком много тайн, так что надо пояснить, – сказал он. – Я доложу Управлению, что ты из рода Драконов.

– Твое слово против моего, – заметила я. – Слово преступника против слова главы отдела.

– Но я запущу червя сомнения в их головки. Когда слухи расползутся, какой-нибудь смышленый недоброжелатель решит проверить и докопается до истины.

– Прошлый ты не опустился бы до шантажа.

Рон откинул волосы с моего лба и провел тыльной стороной ладони по щеке. Щекотно. Он играл со мной. И от этого все внутри переворачивалось.

– Прошлый я мертв, Зоя, – прошептал Рон, – так что не пытайся его найти. Бесполезно.

Я смотрела на его лицо. Чужое лицо со сломанным носом и слишком насмешливым взглядом. Лицо, которое таило в себе лишь злость и обиду. Слипшиеся волосы, падающие на лоб, и отросшая щетина. Дикий, небрежный. С каждым мгновением наедине я все меньше его узнавала. Взгляд зацепился за плечо и след от печати истины.

– Ты содрал ее, – горько усмехнулась я. – Содрал печать.

– Пытался.

– Ого, так у всемогущего тебя не вышло!

– Рада?

– Всему, что причиняет тебе боль.

Рон кивнул своим мыслям и уселся на мое рабочее место. Ноги закинул на стол.

– Скоро обнаружат мою пропажу, – сказал он, – так что времени в обрез. Второе, о чем я всем разболтаю, будет то, что мы женаты.

– Ты не посмеешь!

– Еще как посмею. Это будет даже забавно. Разойдутся слухи, – Рон присвистнул, – много слухов.

Я прикрыла глаза. Нет! Как он может так все портить! Я не могу рисковать. И дело не в работе, в Заке. Если всплывет, что мы с Роном женаты, к тому же, что мы оба из рода драконов, то моему сыну не поздоровится. Рухнет не только моя жизнь. Нельзя. Но и соглашаться с шантажистом нельзя.

– Мне нужны гарантии, – сказала я.

– Гарантии? Неужели наша малышка Зоя разучилась доверять людям на слово?

– Неужели наш малыш Рон разучился шутить?

– Я не шутил.

– Тогда еще страннее.

Рон опустил ноги со стола и придвинулся ко мне. Близко-близко.

– Я уеду отсюда и больше не вернусь, – сказал он. – Как тебе гарантия?

– Не очень. Твое слово ничего не стоит.

– Как грубо!

– Как самоуверенно!

Рон закрыл глаза, точно обдумывая что-то. Я ждала, и не отрываясь смотрела на электрошокер. Прибор лежал на столе. Сбоку. Подойди и возьми, и используй. Жаль только, Рона не отвлечь. Или отвлечь?

Полная решимости, я подошла ближе, взяла лицо Рона в ладони и поцеловала. Страстно и отчаянно. Голова кружилась. Все кружилось. Мир летел. Тело дрожало, как при лихорадке. Я словно попала в другой мир, где все живет по иным правилам и люди делают, что хотя.

Рон целовал меня жадно, словно я – глоток воды в пустыне, словно я – сон после бессонных ночей, словно я – теплое одеяло в стужу. И тут я ударила негодяя шокером.

Глава 5: Не нравится проигрывать?

– Облом, – прошептал Рон мне на ухо, – но мне понравилось тебя дурить, прямо ждал, что же ты сделаешь дальше.

Не сработало? Почему? Я взяла шокер, потрясла. Не работает. Но как?

– Пока ждал тебя, я знатно повеселился, ковыряясь в твоих вещах, – пояснил Рон. – Ты такая барахольщица.

– Ты что-то сделал с электрошокером!

– И не только с ним. Советую не пользоваться, – осмотрелся, – ничем не пользуйся, смени кабинет.

Проклятый безумец!

– Это же мой рабочий кабинет! – закричала я. – Здесь мои вещи!

– В этом и суть. Бери чужие вещи и порть их.

– Это так мелочно.

– Зато как тебя разозлило, – Рон придвинулся ближе. – Не нравится проигрывать, да?

– Я не проиграла.

– Еще как проиграла!

Он взял со стола какие-то бумаги, стал рассматривать, словно разбирается. В то мгновение больше всего я радовалась тому, что не держу фотографий сына в рамочке на своем рабочем месте, как многие другие матери. Нет-нет, я умела разделять работу и личное.

– Ты можешь дать мне гарантии, – сказала я тихо и твердо, – печать истины. Свяжи свои слова ей.

Рон бросил бумаги и повернулся на меня. Смотрел долго и зло, а потом рассмеялся жутким хриплым смехом. В груди стоял ком. Нет… Это не его смех, чужой. Часть меня до сих пор верила, что Рона подменили, что его заменил злой брат-близнец… все, что угодно. Не мог же человек так измениться.

– Удивительно, что после всего тебе хватает наглости это требовать, – наконец сказал Рон. – Ладно, Зоя, давай.

Мы взялись за руки. Большая теплая шершавая ладонь на моей нежной. Голова кружилась, а в душе появлялось все больше пустоты. «Это не тот человек, которого ты любила, – шептал разум, – он слишком изменился!». Но сердце не соглашалось.

– Если вытащишь меня, то не стану рассказывать твои секреты о нас и нашем прошлом, – сказал Рон.

Его печать истинного на плече загорелась и тут же погасла. Обещание. Он дал обещание, которое не сможет нарушить. Я достала из второго ящика стола скальпель, магический ключ и шар. Этому нас обучили при приеме на работу. Просто ножом вынуть чип не получится, для начала этот нож надо зачаровать. Я провела лезвием над шаром, потом вставила магический ключ. Сложно. Здесь надо еще использовать собственную энергию. Наконец, нож был готов. Рон откинул волосы с шеи и наклонился.

– Ты не боишься? – ухмыльнулась я.

– Чего?

– Я могу перерезать тебе глотку.

– Ты? – теперь ухмыльнулся он. – Тебе не хватит сил.

В тот миг мне хотелось сделать это. Хотелось провести лезвием по шее ему назло, чтобы показать: «Я могу! Мне не слабо!». Но я бы никогда так не поступила, это слишком подло даже для меня.

– Называй вещи своими именами, – сказала я. – Это милосердие.

– Или слабость.

– Слабость? – хохотнула я. – Ты не знаешь через что я прошла после того, как ты ушел.

– Я вижу итог. Да, понимаю, ты хотела лишь выжить, использовала любые методы, вступила в Управление… Зоя, я все вижу. Ты выбрала свой путь и это путь слабости.

Слова исчезли. Слабость? Я десять лет растила ребенка. Одна-одинешенька. В мире, где все враги, в мире, где я чужестранка. Я продвигалась на работе, чтобы заработать денег. Я становилась все сильнее и сильнее. О какой слабости он говорит?

– Ты ничего не знаешь, – выдохнула я и сделала надрез.

Рон даже не шелохнулся, будто и не заметил.

– Зато ты все знаешь, – прошептал он. – И от этого еще паршивее.

Я достала маленькую металлическую пластинку из шеи. Зашивать рану не стала, пусть сам зашьет. Теперь он это умеет. Было сложно представить, чтобы чувствительный Рон из моего прошлого таким занимался, но нынешний Рон другой… Он живет в мире крови и боли, ему не привыкать шить раны.

– Теперь самая малость, – сказал Рон с противной улыбкой, – чтобы ты никому не доложила.

Он схватил меня, посадил на стул и начал заматывать. Когда он успел найти веревку? Внутри бушевал океан эмоций. Я ненавидела его! И себя! И проклятый кабинет, в котором нет даже кнопки вызова на помощь!

– Прекрати! – сопротивлялась я.

– Это меры предосторожности. Скажи спасибо, что не убил тебя.

– Ты бы не посмел!

– О, еще как бы посмел. Просто… смерть главы отдела вызвала бы много шума.

Лжец! Я чувствовала, что где-то глубоко-глубоко Рон все еще что-то чувствует ко мне. Уж не знаю, любовь это или ненависть, или и то и другое, но эти чувства были слишком сильны и не позволяли ему убить меня.

Рон заматывал меня все туже и сильнее. Стало больно.

– Зачем ты убил этих людей? – спросила я, – Зачем заживо сжег те кварталы?

На миг Рон замер прямо у моего лица, бросил на меня злой взгляд, будто я дурочка, которая не понимает простых истин.

– Я все сказал на суде, – выдохнул Рон.

– Лечиться не пробовал? Ты сошел с ума!

– И это пошло мне на пользу.

– Я поняла, – у меня вырвался смешок. – Ты потерял свою драконью силу, почувствовал себя ничтожным маленьким человечишкой и захотел потешить эго, за этим и поджог. Бензин взял…

Рон прекратил перевязывать, схватил меня за горло. Снова. Больно. Все сжалось. Я задыхалась. Порывы сделать вдох заканчивались хрипом. Мое тело пыталось вырваться, но не могло. Лицо Рона оставалось спокойным и уверенным, и даже холодным.

– Это была месть, – твердо сказал он. – Месть, за которую ты должна быть мне благодарна. Вы все должны быть благодарны.

Наконец он отпустил мою шею, а я снова закашлялась.

– О какой? – кашель. – О какой мести ты говоришь?

– Не прикидывайся идиоткой. Мы оба знаем, что мозги у тебя на месте.

Ну спасибо, милый, что хотя бы считаешь меня умненькой! Вот только от этого нелегче! Рон закончил со связыванием, удовлетворенно кивнул сам себе и поднялся.

– Ты будешь гореть в аду за свое предательство, – сказал он спокойно и уверено, не отрывая от меня внимательных глаз, – а я буду стоять рядом и смотреть.

– Тогда увидимся в преисподней, – оскалилась я. – Больше не появляйся в моей жизни.

– Прощай.

И Рон покинул кабинет. Надо его поймать. Надо крикнуть. Но в голове звучал его голос: «Это была месть». Какая месть? Чего я не знаю? Погнала мысли прочь. Рон предатель! Он бросил меня беременную десять лет назад, так почему считает виноватой? За что?