Текст книги "Лавочка мадам Фуфур"
Автор книги: Дарина Стрельченко
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
Глава 17
Катя и Иляна
После ночных скачек население нашей квартиры пришло в себя только к вечеру. Ракушка разбудила нас беспокойным писком: требовала еды. Не для себя – для драконыша.
– Как мы его назовём? – спросил я Вениамина, который сонно проворчал что-то о мясных галетах в боковом кармане. – Ве-ень?
– М-м-нь, – пробормотал он и свернулся калачиком у стены. Мне очень хотелось растормошить друга и отправить его кормить драконов. Но я и так чувствовал себя виноватым. Я понимаю, то, что я дам ему поспать, не искупит моей вины за то, что вечером у меня встреча с его пассией, но всё-таки…
– Ну-с, Куш, что кушает твой ребёнок?..
Мы на цыпочках выползли в кухню, чтоб не будить ни Веника, ни малыша, а там я открыл холодильник, и Ракушка немножко поруководила моим выбором с помощью прицельного писка. Я почему-то не сразу вспомнил, что понимаю драконий.
Клюквенный сок, разбавленный водой до слабо-алого. Размоченное в молоке печенье. Подогретое варёное яйцо. И три шоколадные колбаски.
– А он не ест мяса? – поинтересовался я на чистом человечьем.
Ракушка помотала головой и вздохнула. Видимо, и вправду с дракончиком что-то было не так.
Минуту спустя он, как по часам, проснулся и, прижавшись к материнскому боку, принялся уминать завтракоужин за обе щеки (очень аккуратно, надо сказать; даже не выпачкался). Ракушка с умилением глядела на него, то и дело насторожённо озираясь. Я тихонько дотронулся до её гребня:
– Куша… Прости. Мы с Веником дурни. Прости нас! Мы больше никогда, никому вас не отдадим – ни тебя, ни… ни… Куш, как его зовут?..
Ракушка смотрела на меня с укором. Но всё-таки, грустно-ласково рыкнув, проворковала что-то на истинно драконьем. Не ручаюсь, что понял верно, но, кажется, разобрал что-то вроде «Пыхепых».
Пыхепых. Ну что же… Значит, так.
⁂
Когда драконы угомонились, проморгался Веник.
– Я есть хочу, – шёпотом сообщил он, глядя на спящих рыжих питомцев.
– Я тоже, – отозвался я. – Пойдём попьём чаю, что ли… С блинчиками. А?
– Блинчики, конечно, заманчиво… Но их готовить долго. Да и вообще, я бы что-то поплотнее поел…
Признаться, я страшно обрадовался, что у Веника вновь проснулся аппетит. Последние дни совместного житья-бытья он почти ничего не ел. В кухне мы вытащили из холодильника большую стеклянную миску со вчерашним салатом, контейнер винегрета и банку сметаны, нарезали батон и сыр, а в качестве основного блюда поставили на стол лазанью с пюре и острые куриные ножки в панировке – всё от Фуфур. Та ещё натура, но производство поставить умеет и доставку наладить тоже. А уж как готовят её повара… Правда, в последнее время Веник признавал первенство за своей Катей-Женей.
Да кто сказал, что она – его?
– Слушай, ты пока спал, всё бормотал «или она», «или она». Что это за она такая? – поинтересовался я, когда, стараясь не слишком шуметь, мы таскали еду в комнату – не хотелось надолго оставлять драконов одних. Спросил просто так, шутки ради, но друг вдруг насупился.
– Девушка.
Ого! Ого! Так-так-так…
Я тактично выждал несколько секунд, но Веник не собирался распространяться. Тогда я решил надавить:
– Ну?
– Я переезжаю к ней.
Я опешил.
– К ней? Это Катя?
Оказалось, нет. Я надеюсь только, что, пока он рассказывал, у меня слюни из открытого рта не текли.
Веник коротко изложил события, и по всему выходило, что он с этой Иляной даже не знаком. Так, случайная встреча в вагоне.
– Но это ещё не скоро будет, – как-то странно моргнув, успокоил меня он. – Переезд.
Я только и нашёлся, что спросить: почему?
– Потому что она… она… Катя-Женя пока не знает об этом…
– Понятно, – выдохнул я. – Всё с тобой ясно.
Точно помню: ровно в тот момент я отчётливо понял, насколько Катя-Женя похожа на фантомную девушку моей мечты. Настолько похожа, что могла бы быть матрицей. Да только Веник – Веник уже успел захапать эту чудесную девушку себе. И заочно бросить ради какой-то мутной девицы с черногорским или хазарским именем. Теперь у меня нет шансов. А вдруг теперь Катя-Женя не посмотрит на меня иначе, как на друга бросившего её хама?!
Как быстро-то всё это. Как всё спуталось, как наслоилось…
– Тьфу. Вень. Как собака на сене. Видеть тебя не могу.
– Да что случилось?
– Да ты вообще-то девушку динамишь!
– А тебе-то какое дело?
Напарник вскочил и упёрся кулаками в стол. Звякнула миска с салатом, дрогнули пластмассовые крышечки на сушилке. Взвизгнул во сне дракончик.
– Тише! – прорычал я.
– Ещё будешь мне указывать?
– Ах ты ловелас!
Я от души дал по столу – со звоном подскочили белые широкие кружки, а ладони вспыхнули тупой и горячей болью.
– Идиот! На хрена ты обнадёживаешь Катю, если у тебя другая на уме?
Вениамин подскочил ко мне близко и прищурился:
– Катю, говоришь? А тебе что за интерес? И с каких это пор она стала тебе Катей?
– С тех самых, как ты во сне зовёшь какую-то Иляну! Кто промывал мне мозги, что крутить с двоими – моветон?
– Яйца курицу не учат, – прошипел Веник и схватил меня за рукава рубашки. Я почувствовал себя курёнком, которого трясут за грудки. – Не смей лезть в мою жизнь!
– Тогда и ты не смей меня попрекать! Ни в прошлом, ни в будущем! – крикнул я высоким голосом. Ракушка тревожно пискнула, на миг мы оба оглянулись на дракониху, но тут же снова повернулись друг к другу – холодный, яростный Антон Константинович и пышущий раздражением Вениамин Егорович.
Веник не пожелал тратить слов и красиво и скупо, без замаха, ударил меня правой рукой. У меня зазвенело в голове. Я не думал, что дойдёт до драки! Но адреналин уже вскипал под кожей и разносился по крови. Я позабыл, что Веник крупнее и куда опытнее в рукопашной, позабыл, что он мой лучший друг. Сейчас я видел перед собой только злобного нервного парня со скривившимся лицом. При мысли, что Катя-Женя находила это лицо красивым, я зарычал и вмазал ему по носу.
Но он уже был готов: встал в стойку и выставил ладонь ребром, не обращая внимания на сочившуюся из носа кровь. Эти алые пятна разъярили меня ещё больше. В ушах гремело: «Касалка! Касалка!» Словечко из далёкого детства, беспощадная драка до первой крови…
– Идиот! – орал я, плохо соображая, что говорю. – Донжуан! Собака на сене!
– Придурок! – тяжело дыша, презрительно выплёвывал он и скользил вокруг, пытаясь прорвать оборону. – Колду-у-ун!
– Бездарь! Эксплуататор! Обманщик!
– Псих-одиночка! Чокнутый!
– Веник драный!
– Ай! Оф-ф! Ф-ф!
Что-то влажное, липкое и холодное стукнулось об мою макушку и потекло по лицу и затылку.
– Что за др-рянь?!
У Веника тем же влажным и рыжим оказались залеплены глаза. Он шарил руками по лицу, плюясь и чертыхаясь.
– Ракушка!
Дракониха решила не ждать, пока наши упражнения перейдут в мордобой, и разбила о наши макушки сырые яйца. Я начал хохотать, но желток затёк в рот, и я закашлялся. Вениамин всё ещё плевался яйцом.
Ракушка, едва справляясь с хрупкими ручками морозилки, вытащила весь фарш и замороженное масло и заставила нас прикладывать ледяные брикеты к наливавшимся фингалам. А мелкий дракошка всё спал – вот ведь дети, всё им нипочём! Только то и дело хлюпал и вздрагивал. Кушка грозно зыркнула сначала на меня, потом на Веника. Погрозила нестриженым когтем, опустилась на подстилку и склубочилась вокруг своего детёныша, не сводя с нас сердитого взгляда.
Дракончик присмирел и затих. Мы с Веником, повозившись, тоже улеглись – на этот раз каждый на своём диване.
Не знаю, спал ли он в эту ночь. Сколько бы раз я ни скашивал взгляд на напарника, он лежал, уставившись в потолок и бесшумно щёлкая пальцами.
⁂
Я встал, стараясь не сильно скрипеть пружинами. За окном гулял ветер. На нашем двадцать пятом завывания особенно отчётливы, к тому же в ветреную погоду сильно шумит вентиляция. Чтобы немного утихомирить гул, я распахнул окно. В кухню ворвалась зябкая бодрящая морось.
– Ыж-ыж-ыж!
Я натянул джинсы, застегнул рубашку и принялся готовить кофе. Сегодня хотелось чего-то особенного; я поднялся в несусветную рань и мог позволить себе кофе в турке. Правда, конечно же, никакой турки в нашей кухоньке не было, а была оловянная солдатская кружка, в которую я засыпал намолотого «Эгоист Нуар», всыпал чёрного перца и добавил застоявшейся в шкафу сахарной пудры. Ещё бы веточку розмарина, и было бы просто супер, но в коробке из-под конфет, в которой мы хранили пряности, его не оказалось, а спускаться в лавочку в одном из нижних этажей было лень.
– Куда это ты разоделся? – проворчал Вениамин сонно, звонко шлёпая по ламинату босыми лапами.
– Куда надо, – полусердито ответил я, но ругаться с ним больше не хотелось.
Напарник, хмурясь, понюхал мой кофе в оловянной кружке и жестом фокусника извлёк из шкафа розмарин. Примирительно уронил его в кофе и взглянул на меня со смесью виноватости и бравады:
– Так куда собрался?
– Спасибо за розмарин, – сухо ответил я, не желая вдаваться в подробности.
– Если на свидание, лучше смени рубашку.
Вот свинья! Иногда я был уверен: он всё-таки умеет читать мысли.
– Почему?
– У этой пятно на рукаве.
Я изогнулся и увидел маленькое кофейное пятнышко около манжета. Зараза! Ещё даже выпить не успел, а уже извозюкался.
Нырнул в платяной шкаф и принялся рыться в своих рубашках. Рабочая – заляпанная и в прорехах. Белая – для торжественных церемоний. Жёлтая – хороша, но мала в плечах.
– Не одолжишь свою? – в отчаянии выпалил я.
– А как же твоя чёрно-белая с огурцами? Или девушка не так хороша?
Я вздохнул. Чёрно-белая, ну конечно. В этой рубашке с узором из турецких огурцов я ходил знакомиться с родителями моей первой второй половинки, с которой намеревался жить долго и счастливо и даже распланировал нашу жизнь на пять лет вперёд. Всё шло так классно, пока вдруг девочка не взбрыкнула без всяких объяснений и не исчезла в никуда. Хотя как «в никуда» – я пару раз видел её в институте и знал, что у неё новый парень.
В общем, я об этой мадемуазель давно позабыл, но вот любимую некогда рубашку надевать больше не хотелось.
– Надень, надень, хватит по ней хандрить, – посоветовал Веник, который был в курсе моих тогдашних любовных дел. – Хороший кофе…
В зеркало, приклеенное к дверце шкафа, я увидел, как он нагло, большими глотками отпивает мой кофе.
– Оставь, – ровно попросил я, выуживая из-под залежей свитеров и носков рубашку. – Я не выспался, мне нужно взбодриться.
– Я тоже не выспался.
– Сваришь себе ещё. Достань лучше утюг.
Фразы были отрывистыми, и из тона ещё не ушла сердитость, но оба понимали, что пахнет примирением. Веник вытащил из-под стола коробку с утюгом, а я трепетно разложил на столе почти три года не надёванную рубашку. Пока утюг разогревался, я – так и быть! – сварил другу ещё одну порцию кофе.
– Ладно, поехали, – пробормотал я и взялся за утюг.
– А чего не согревающим импульсом?
– Настроение не то. Я им всё прожгу.
– А-а.
Он наблюдал за мной, пока я разглаживал рукава и воротничок, отпаривал перед и аккуратно обводил носиком пуговицы.
– Ну вот. Это лучшее, на что я способен, – встряхивая наконец рубашку и выключая утюг, вздохнул я. – Не идеал, конечно…
– Как и я, – набрав воздуха, напряжённо вставил Веник. – Тони, извини за вчерашнее. Я не прав, я знаю. Но так вышло. Сердцу не прикажешь. Я обещаю, я поговорю с Катей-Женей…
Я оглянулся на него, поджав губы. Чем я был лучше? Следовало бы прямо сейчас рассказать ему обо всём. Но я только малодушно обрадовался, что он сам выяснит отношения с Катей и путь будет свободен…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
