Текст книги "Сансара"
Автор книги: Дарина Гордина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
Фудзияма
6 сентября 2005 года
Воронов находился в депрессии уже третьи сутки. Это было совершенно непривычное для него мироощущение, поскольку вызвано оно было не падением курса валют или акций, а падением его репутации. Неужели на горизонте появилась «роковая женщина»? Бред! Абсурд! Роман Анатольевич никогда не испытывал недостатка в поклонницах. Наоборот, лучшие девушки мира числом в несколько десятков тысяч ломились к нему на сайт. Красотки от восемнадцати до двадцати присылали самые откровенные фото, и он мог выбирать любую, что и делал постоянно. Но при этом ни одна фотомодель не могла претендовать на его руку и сердце. Ему было скучно от их однообразных интересов, он быстро уставал, заранее известно, что будет утром, еще до того, как начался вечер. Он никогда никого не любил и не представлял, что кто-то может любить его. Он понимал, что предметом любви чаще всего являются деньги, и у него не было иллюзий на этот счет. В отношениях с женщинами он и только он диктовал условия! Он решал, он позволял себя любить, и в конце концов он разрывал все связи, легко и без объяснений. Не родилась на свете еще та, которая могла бы его удержать словом, красотой или мольбами. Но после того как его беспрецедентно пару раз утопили в луже, он чувствовал, что готов ради этой ведьмы на все!
«Балерина Литвинова из Большого знает японский?! И кроме того, наверняка владеет английским, может быть, французским, знает другие европейские языки! Откуда балерина владеет сложными формально-логическими категориями и построениями фраз?» – Воронова бросало то в жар, то в холод от смешанных чувств – позора и восхищения.
Еще раз он пытался проанализировать все предыдущие события.
«Итак, был банкет в ресторане. Сначала все наливали друг другу шампанское, щедро отвешивали комплименты великой русской балерине, вполне заслуженно. А что потом? Потом обычно сдержанные японцы постепенно стали заговариваться, после чего наступил переломный момент: Сакамото с Еко Савой спокойно, с улыбочкой перешли на родной токийский сленг, не сомневаясь, что кроме них и переводчицы Аллы никто их не пасет. Они и не предполагали, что их отлично понимает Воронов!»
– Сколько, по-вашему, стоит ночь с русской балериной? – спросил Сакамото у Еко Савы.
– Я бы начал со ста тысяч евро, – поддержал разговор Еко Сава.
– О, это просто оскорбительно, сэнсэй, я бы сделал ставку на сто двадцать тысяч.
– Сто пятьдесят!
– Думаю, эта цена может лишить меня потенции, но я бы остановился на двухстах.
– За что вы только любите этих больших круглоглазых женщин? – ретировался Сакамото. И все благопристойно, беседа как беседа.
– Это редкое исключение, представляете, как прекрасна она с саке? – взял реванш Еко Сава.
И тут Воронов не выдержал и позволил себе выругаться на чистом японском, чем привел гостей в замешательство.
Японцы слегка стушевались и понимающе постреливали друг на друга глазами. Ну что, поговорили между собой и успокоились, ничего обидного, насильно никто принуждать не будет. Ну не нравится предложение – откажись. Не каждому раскрученному бренду женского пола предоставляется за ночь такая такса! После того как Сакамото произнес последнюю фразу, госпожа Эльвира Литвинова поднялась со своего места, поклонилась, как на сцене после спектакля, и, не говоря ни слова, развернулась и направилась к выходу. Так можно было поступить только в одном случае – если человек владеет японским и понимает, о чем идет речь. Ее последняя фраза, которую она выдала, сидя в машине, заставила его, человека, не страдающего недостатком интеллекта, буквально рвать на себе накрахмаленный воротничок сдавливающей горло рубашки. В ней была загадка, об которую он бился как головой о стену: «Если под Новый год тебе приснилась Фудзияма, не значит, что ты ею овладел…»
«Ну, хорошо, эта национальная примета была вполне объяснима: увидеть под Новый год во сне священную гору – означает исполнение мечты. Этим балерина дала понять, что „аукцион“ японцев в пролете. Но и это не все, как она оценила его невинную интригу: „Если ты видишь круглую маску, не обязательно, что за ней прячется круглое лицо…“ Вот это женщина! Палец в рот не клади – откусит! На все у нее заготовлено словцо – не язык, а лезвие бритвы! И это кандидатура Кости? Он, как всегда, хочет меня убить! Нет, это я должен несколько раз в день убивать его! – на этой мысли Воронов остановился и сделал несколько яростных ударов по воздуху. – Но так или иначе, вызов брошен, а на вызов нужно достойно отвечать. А как ответить, после такого облома? Сегодня с утра он не завтракал, не собирался обедать, иногда забывал дышать, не отвечал на звонки и очень сильно злился. В основном на Костю. Это был провал резидента – полная мужская катастрофа. Он выдал свое знание японского и оказался на скамье подсудимых. Ведь если он пригласил ее и подставил специально для аукциона – значит он подлец! А если он не понимал разговора – тогда зачем старался козырять нецензурными японскими шуточками? Выходит, он просто „лапоть“, выучивший несколько фраз на японском? Разумеется, это менее преступно. Тогда как бы он понял фразу на японском, а ведь он и не скрывал, что понял! И в одном, и в другом случае она его беспрецедентно „отделала“! В общем, прощай кандидатура, прощай выборы, прощай династический брак и хорошая репутация в глазах самой яркой, дерзкой и рейтинговой претендентки на престол и царство в придачу!
Но нет, просто бред, ей двадцать восемь или двадцать девять, так? Она великая балерина, так? Все детство они бьют ногами об пол, юность – гестапо; молодость – гастроли! Так или нет? Так! Откуда она могла знать этот невероятно сложный язык?!»
Сам Воронов перед встречей с самураями полгода ломал свою психику с настоящим репетитором-самураем, носителем острого меча и острого языка, и то понимал с пятого на седьмое, а уж произношение и подавно: если его правильно ставить, на него уйдет полжизни. Эльвира же связывала иероглифы так свободно и естественно, как будто всю жизнь только и общалась с самураями.
«Стоп, должен же быть выход! Деньги! Но для нее деньги не главное. Поклонники-толстосумы – тоскливая и скучная тема. Она, как и он, – любительница острых ощущений! Нужно создать критическую ситуацию, например: зияют жирные черные заголовки: „Бизнесмен Воронов погиб, вынося на руках балерину Литвинову из-под руин объятого пожаром здания Большого театра!“ Или другой вариант: „Внезапно скончался бизнесмен Воронов, его убила любовь!“ А когда она придет, чтобы положить цветы к полированному гробику из красного дерева, драпировочка, цветочки… я неожиданно воскресаю… и она бросается мне в объятия! Нет, нужно вызывать Костю, это все – полная лажа!»
Муки творчества раздирали бизнесмена на части, и, отбросив в сторону все свои былые достижения в области интимных интриг, он улегся на белый мохнатый диван прямо в ботинках, в серебристых, идеально выглаженных брюках и набрал номер Кости.
– Костя, если тебя еще интересует твоя карьера, даю тебе десять минут на сборы и еще двадцать на вертолет, с любой точки Москвы прямо ко мне в кабинет.
– Роман Анатольевич, – ответил Костя, сдержанно скрывая радость в голосе, – я уже возле вашего кабинета!
– Вот кто ответит за все! – обрадовался Воронов, перемалывая в мясорубке входящего Костю.
– Ты знаешь, что тебя мало убить! – подскочил он, лежа на диване, заставив Костю трепетать.
– Нет, я об этом еще не знаю!
Воронов нехотя встал и начал ходить по комнате, похрустывая пальцами для устрашения.
– Я неправильно задал вопрос: «ОТКУДА?!»
– Роман Анатольевич, главное, не волнуйтесь! – Костю, оказалось, трудно было запугать, он даже слегка посмеивался. – Сливайте мне все подробности! – вольготно развалившись в кожаном кресле, предложил он.
– Балерина, двадцать восемь лет, владеет японским! Ты что, надо мной издеваешься? Почему ты об этом мне не сказал? – наконец взорвался Воронов. – Почему я узнаю об этом последним?!
Константин потряс головой, как пес после купания, и ошалело уставился на шефа. Было очевидно, что это для него такой же сюрприз, как и для Воронова.
– Она прослушала весь разговор японцев, которые в конце вечера устроили аукцион. Ставки на ночь с балериной колебались от ста двадцати до ста пятидесяти, а потом они остановились на отметке двести. Я наблюдал за всем этим и никак не реагировал! И в течение вечера неосторожно произнес пару фраз на японском. – Воронов был просто серый от переживаний, таким Константин его еще никогда не видел. Да и смотреть на опущенного в воду шефа было невесело. – Выходит, если я все слушал и молчал – то я подлец! – продолжал Воронов. – Значит, я заранее подготовил весь этот спектакль и мне нет прощения!
– А на самом деле? – смело продолжил процесс самобичевания Костя.
– А на самом деле я наблюдал за тем, как поведет себя балерина и как отреагируют на ее отказ японцы.
– И как?
– Она «опустила» всех, понимаешь! – с гордостью в голосе сказал Воронов. – Прямо с аукциона она встала и ушла! Вот это женщина! – Воронов взъерошил свои короткие волосы.
Костя, казалось, тоже потерял почву под ногами. Воронов, не отказывая себе в удовольствии, подошел и схватил перепуганного Константина за грудки.
– Когда, где и с кем она учила японский?! Ты должен был меня об этом предупредить. Что ест, кого любит, сколько весит! – Воронов все же нуждался в советчике, он ослабил хватку и бросил в кресло истерически хохочущего Константина.
– Я попал впросак и должен из него выйти!
– Роман Анатольевич, – приходил в чувство Костя, – я виноват, но я же все и устрою! Доверьтесь мне, ну, в крайнем случае мы найдем ей замену!
– Нет, Костя, замену я найду тебе!
…Балерина Большого театра Эльвира Литвинова каждое утро в 10.00 приходила в танцкласс на утреннюю разминку. Сегодня она пришла на полчаса раньше, чтобы размяться в одиночестве, поработать возле станка и подумать. Ей очень нравилось думать в утренние часы и заниматься в одиночестве в танцклассе.
Тихо, зал наполняется предчувствием репетиций. Скоро прибегут солистки и кордебалет, начнется обычный день – муштра до седьмого пота и репетиции до вечера. Элю в театре многие любили, но еще больше – ненавидели. Слишком легко ей все доставалось. Но вовсе не так легко, как они думали. Эля вытягивала голеностоп – ноги болели всегда: и днем и ночью, почти всегда она туго перевязывала икры эластичными бинтами. А сколько труда в каждом жесте, кто может это просчитать, чему завидовать? Выбитому мениску, порванным связкам или травме позвоночника? Но ей не только завидовали, до бесконечности перетирали тему ее замужества. Почему не замужем?
– Из-за карьеры не хочет рожать детей, или не может, или?.. Все эти «или» постоянно летели ей в след. На это она отвечала только одним – гораздо больше, чем другие, работала, и значительно лучше других ей все удавалось. Дополнительно обтянув ноги высокими шерстяными гетрами, она начала с маленьких фраппе и тандю, «кидала» батманы, отсчитывая себе такт на «раз-два-три». Все было хорошо: проветренный за ночь зал и ее отражение в зеркале. В то же время что-то было не так, где-то внутри. Эля сделала несколько глубоких пор де бра, сначала наклоны назад, потом в стороны. Не в силах отпустить ускользающую мысль, присела у стенки, обхватив руками колени, чтобы подумать. Третий день из головы не шел этот бизнесмен Воронов. Андрей просил присмотреться к нему, прощупать его кандидатуру на предмет принадлежности к ордену Тэдов. Снегин, как всегда, был слишком занят, постоянно уезжал в командировки и устраивать встречу просил только после предварительной проверки. Но что-то не давало ей мыслить непредвзято. Она не могла спокойно оценить ситуацию. И дело было вовсе не в японцах, подумаешь – аукцион, понятное дело, нужно купить все, пока жив. Ее беспокоили два момента: маска китайца Сэн Лоу, которая оказалась в каталоге Воронова, и сам Воронов. Он произвел большое впечатление на Элю как мужчина сильный и красивый. А с другой стороны, он возмутил ее: наглый, самоуверенный и наверняка бандит. Почему? Он сам сказал, что он – человек без правил. Надо же, знает японский, не очень, конечно, но то, что хочет, – понимает. Эле не хотелось самой себе признаваться в том, что она погибает от другого. Он как магнит притягивает ее, в нем есть какая-то тайна – мужская сила и воля, которую не встретишь в современных мужчинах. То, без чего буквально умирают женщины. Без отсутствия сильной и широкой спины. Он просто образец великолепия, таким все дается легко. Такие, как он, мечтают о жестоких играх, достойных партнерах и труднодостижимой добыче! Они останавливают взглядом летящую ракету, ради них можно пойти на все. А вот тут-то, Эля знала по опыту, и начиналось это ВСЕ. Им всегда и всего было мало. Главный принцип – идти по полю жизни, обрывая головки растущим в этом поле цветам. Именно против таких Эльвира и укрепляла свою крепость, она всегда бросала их первой. Не дожидаясь, пока бросят ее. Только страх того, что ее бросят первой, взращивал в ней Клеопатру. Воронов, искушенный и опытный, не женат, и это главное доказательство его правил игры: «без правил!» Но так или иначе, а Эля поймала себя на том, что мысленно ведет с ним оживленную перепалку уже три дня. В ею придуманной реальности каждый раз он засыпает ее шутками и комплиментами. Эля догадалась, в чем дело! «Да! Конечно же!» Она не может выбросить его из головы только потому что где-то онвсе время думает о ней, и его мысли ей передаются. Вот тут и наступило долгожданное освобождение. Пробило десять, и балерины потихоньку начали заполнять танцкласс.
* * *
…Уже через несколько часов, вооруженный до зубов гениальными решениями, Константин с видом победителя ворвался в кабинет шефа.
– Я приготовил вам бомбу! – Костя водрузил на стол свой новенький ноутбук и принялся раскрывать его прямо перед лицом босса. – Идея тянет на миллион, а воплощение потребует еще несколько тысяч!
– Если речь идет о секс-бомбе, то можешь оставить ее у меня, а если о ядерной, то лучше прикрой ее своим телом, – не глядя на вошедшего, распорядился Воронов, делая вид, что вторую часть речи о миллионах он не расслышал.
– Роман Анатольевич: дислокация войск определена, слабые звенья обнаружены, наблюдательные пункты расставлены, штаб скоро будет взят! – Костя торопливо искал необходимый файл.
– Ты что, Костя, решил свалить на мои плечи третью мировую войну? А мирно эта ситуация никак не решается?
– Перехожу к стратегии. – Костя решительным жестом откинул прядь своей модной стрижки.
– Итак, развертывание плана «Реабилитация»! – Костя нашел то, что искал, и развернул ноутбук к Воронову. – Я все думал, с чего можно ее начать после того, как наш оркестр провалился в яму? Как здесь не учитывать психологию жертвы и хозяина!
– Ты хочешь сказать, что в данном случае жертва я?
– Я хочу сказать то, что говорю: если хотите стать хозяином – пойдите на жертвы!
– Это вольная интерпретация модной в современной психологии темы «жертвы и хозяина судьбы»?
– Это руководство к безошибочному действию, которое вызовет желаемый результат! Роман Анатольевич, прошу вас обратить внимание на это! – Костя показал несколько ни о чем не говорящих фотографий, на одной из которых был чернявый мальчик лет двенадцати.
Но Воронов не только не отреагировал, он еще начинал нервничать, постукивая пальцами по столу.
Костя перешел к штурму:
– Перед вами – Руслан Цагоев, по прогнозам будущий Рудольф Нуриев. Обратите внимание на осанку и на посадку головы. Во всем остальном я не лучший эксперт. Но могу сказать определенно – это самый любимый танцор в детской студии балерины Литвиновой!
– А ну-ка-ну-ка… – Воронов оживился, предчувствуя интригу.
– Все – мы подошли к бомбе! – Костя потянулся к ноутбуку и открыл новый файл. – Вот мой проект!
На экране Воронов увидел полуразрушенное здание, одно из достопримечательностей старой Москвы.
– А это детский театр, о котором более пяти лет безрезультатно мечтает Эльвира Литвинова! – радостно объявил Костя. На экране закружилось объемное, выполненное в технологии 3D здание нового театра, – Костя многозначительно улыбался. – Это возможность блистать на сцене Руслану Цагоеву и ему подобным. Это самый короткий путь к ее сердцу. И это большие траты, разумеется…
После того как Воронов внимательно изучил проект Кости, у него опять появился блеск в глазах, он потер руки – это означало, что дело сделано. Шеф встал, прошелся по кабинету, и прежняя уверенность и непобедимость опять засквозили в каждом его жесте.
– Очень мило, Костя, – не ожидал! – Воронов смотрел на него с некоторым восхищением. – Ну, и где бизнес-план? Где компания-подрядчик? Нам нужны сверхскоростные сроки! Упущено время – упущена любовь!
Костя открыл новый файл, на экране быстро бежали ручейком цифры в несколько столбцов, в которых перечислялись наименования на стройматериалы для реставрации. Взглянув на цифры под чертой, Воронов вздохнул так, будто его душат, и быстро расстегнул ворот рубашки.
– Ты что, Костя, решил меня обанкротить?! Это же макроэкономика! Это все деньги моего папы, ему это не понравится. На реставрацию Большого и то поменьше истратили! – Но Костя умел, когда надо, проявлять напор и выдерживать натиск:
– Вы сказали искать выход – я нашел! Торговля в данном случае неуместна! Я предлагаю беспроигрышный вариант. Нужно срочно начинать реконструкцию здания! При налаженной системе откатов сроки три недели. Или я отказываюсь – сами решите, что для вас важнее.
Бритва Азима
Существовал всего лишь один человек, которому Моро мог доверить тайну и открыть душу, – маленький малозаметный человечек, шеф номо-тэдской разведки, и звали его Азим. Он был щупленьким, юрким и ловким, лысоватым и очень наблюдательным. Не было на свете ни одной маски, которую он не мог бы на себя примерить, ни одного замка, к которому он не подобрал бы ключ.
Со смиренно-доброжелательной улыбкой на тонких губах, прикрытых аккуратно подстриженными колючими усиками, он всегда засыпал комплиментами дам, постоянно целуя им ручки. И не брезговал искать покровительства у мужчин, особенно если они были физически сильнее. Азимчик мог вписаться в любую компанию, так что под этой маской было очень трудно разглядеть шефа номо-тэдской разведки. Ничто не могло скрыться от его наблюдательности. Именно поэтому Азимчик и был единственным стратегом, которому позволялось входить в кабинет к шефу в момент депрессии.
– Да я вижу, земная жизнь не дает вам расслабиться, усталенький вы мой, – произнес Моро, когда Азимчик чуть ли не на цыпочках проскальзывал в его кабинет.
– Ты когда-нибудь видел двадцативосьмилетнюю женщину, балерину, всю свою жизнь простоявшую на пуантах, мечтающую о карьере и славе и в свои младенческие годочки совершенно свободно владеющую японским языком?
– Хуже всего, мой дорогой брат, когда у монарха наступает период исключительной подозрительности. Она, как и гордость, приходит… Да, безусловно, истории известны и не такие явления, как, например, четырнадцатилетний мальчик, говорящий на девяти языках, причем все они открылись ему после сотрясения мозга, или ослепшая после пожара девочка, умеющая читать и рисовать, обладающая безошибочным внутренним зрением. Мало вам этих примеров. Вы же не знаете, на какой почве у подозреваемой открылся этот феномен, может быть, она нанимала тайного гипнотизера и учила языки с пресловутым «25 кадром». Может быть, ей во сне или под наркозом открывались прошлые жизни, в которых она была полиглотом.
– Да, но иногда именно этими способностями владеют экселендцы! Это значит, что в любой момент дама может выкрикнуть: «Дева асио Са!»
– А смысл, проницательный вы мой: ударяя ногами мелкой дробью двадцать четыре часа в сутки, имея всемирную известность, так неэкономно себя использовать! Мне кажется, мой бдительный Берия, девушка хочет удачно выйти замуж и выходит на уровень самых престижных невест планеты. Кандидаты могут говорить на разных языках, ну не тащить же за собой в постель переводчика, может быть, есть тайны в биографии.
Моро разбросал на журнальном столике вырезки с портретами Эльвиры, в том числе и стопку первых глянцевых дорогих журналов, от которых трудно было оторвать глаз. Сверкающая улыбка примы красовалась на них: «Эльвира на сцене Большого», «Эльвира в гостях у жены президента», «Эльвира и Мэл Гибсон на Красной площади», в конце концов, самая убийственная фотография, доставившая Моро невыносимые страдания – «Эльвира и Кифер Сазерленд в Голливуде», куда уж дальше, приехали!
– Для чего, не знающему поражений, зрелому мужчине нужны сии добровольные истязания? Если она не способна оценить вас, перестаньте наконец оценивать ее!
– Ты намекаешь на то, чтобы я отступил? – Моро взглянул на Азима своим «фирменным» взглядом, так что невысокий Азим сразу сделался меньше ростом.
– Есть загадка, ответ которой мне неизвестен: «Если видишь круглую маску, не обязательно, что за ней прячется круглое лицо». Ты случайно не знаешь, кто это сказал?
– Из великих?
– Из великих, – кивнул Моро.
– Ты! – Моро в ответ замер в недоумении.
– Мне нужно узнать о ней все! Ты меня понимаешь?
Азим понимал и уже через два часа стоял в кабинете шефа с «горячим шоколадом».
Скорость была оправданной. Ради дела и любимого шефа Азим был готов на что угодно, а если надо, то и свечу подержать – имеется в виду в православном храме, хотя дух этот церковный, восковой, елейный, он как раз таки на дух и не переносил. Последняя секретная разработка Азима дала результаты самые неожиданные. Оказалось, что упомянутая дама владела также еще тремя языками.
– Только экселендка может позволить себе свободно восстанавливать в памяти все знания, языки, да еще, чего доброго, читать ваши мысли… На вашем месте, влюбленный вы мой Шекспир, я бы лучше не рисковал, – настойчиво вворачивал Азим отвертку в сердце Моро.
– Одно из двух, Аз, – либо мы оба параноики…
– …либо мы оба правы! – Азим всегда умел выходить на след, особенно на след экселендцев.
– Но согласись, это только предположения, а я бы хотел знать наверняка!
– А я бы решил вопрос быстро и с гарантией. – Он провел большим пальцем у своей шеи. – «Чик!» Есть закон, отважный вы мой, называется «Бритва Азима». Звучит так: «Не стоит приумножать опасность, лучше заранее резать по горлу все то, что дышит и является потенциально неуправляемым».
– Есть план, гораздо более интересный, чем этот…
Азим замер, он почувствовал запах тайны и понял, что наступает звездный час его карьеры.
– Я хочу провести спец-операцию, своего рода эксперимент. Мне потребуется твоя помощь и строгая конфиденциальность.
– О! Что вы, я буду молчать даже под пыткой! – Моро посмотрел на него с недоверием.
– Я думаю, что в случае чего ты сможешь увернуться от пытки…
Азим не любил чувство опасности, но очень любил чужие тайны.
– Насколько я понимаю, мне предлагают вступить в заговор с далеко идущими целями? – Придвигаясь поближе к шефу, Азим делал вид, что шутит.
– Ты правильно понимаешь. – Моро закурил сигарету и опять сощурился, наводя фокус своего лазерного взгляда в сердце Азима, у которого защемило сердце. Моро доверял Азиму только потому, что хотел хоть кому-то доверять.
– Ты помнишь ту шлоку, которую расшифровал мой брат Мати? Помнишь, что сказано в ней о ребенке?
– О каком ребенке? А как же, а как же! – Глаза Азима сузились как две щелочки, он наклонился ближе к шефу и зашептал как по писаному:
Погибель лежит между двух половин,
Изменится мир, лишь погибнет один.
Са-Тана, властитель великой тюрьмы,
Погибель в ребенке свою ты найди! —
так звучит вольный стихотворный перевод.
– Ну! Вывод! – сгорал от нетерпения Моро.
– Тот, кто найдет ребенка, рожденного от экселендки и номо-тэда… – Азим тихо сполз вниз кресла, – тот сможет контролировать Тана-Са!
– Во всяком случае, мы сможем быть застрахованы от неожиданностей, которые так не любит Великий Са! – Азим затрепетал, откровенность шефа могла стоить ему головы. Либо наоборот… Азим еще не решил для себя, что лучше.
– А ты как главный придворный контрразведчик мне сейчас скажешь, известен ли тебе хоть один случай смешанного брака?
– Мне нет! Даже затрудняюсь представить, как такое возможно!
– Ну а представь, если эта девушка и вправду экселендка?
– То мы можем получить ребенка, контролируя само его появление!
От таких мыслей даже шефа номо-тэдской разведки прошиб озноб. Азим понял главное: Моро копает под Великого Са и формирует свою команду. И кто знает, чья власть окажется сильнее.
Единственное, что в этой ситуации требуется от Ази, – это проглотить язык, а точнее, просто забыть все, что он услышал от Моро. И, разумеется, он был готов на все! Ради любимого шефа! К тому же эта тайна предоставляла на него феноменальный компромат.
– Для начала нам нужно определить ее принадлежность к расе экселендцев. Есть два варианта…
– Сканирование сетчатки глаза и чтение линий руки, – завершил мысль шефа Азим.
– В постели гораздо удобнее второе, но я не умею разбирать все эти линии. И вот здесь мне потребуется твоя помощь.
– Вы имеете в виду в постели?
– Спасибо, отзывчивый ты мой! Я имею в виду до нее.
– Для такого сканирования мне достаточно лишь беглого взгляда на ладонь. А для вас доказательством может служить кодекс чести…
– Ты представляешь, что говоришь?! Я общаюсь с девушкой в интимной обстановке, уже практически слышу слова любви и вдруг решаю произнести мантру боя! Думай, Аз, думай!
– Я уже придумал! Дорогой шеф, чего не сделаешь ради вашего великого плана! – Черные глаза Азима радостно сияли.
