Текст книги "Антикиллер"

Автор книги: Данил Корецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава третья.
ПРОФЕССИОНАЛЫ СМЕРТИ

С технической точки зрения убить человека очень легко. Сложность состоит в том, чтобы сделать это наиболее эффективно.

Капитан Утенков – старший инструктор учебно-тренировочного отряда десантно-штурмовых групп Ограниченного контингента советских войск в Республике Афганистан.

С некоторых пор глубинный и спокойный Северо-Кавказский округ стал пограничным и очень напряженным. Добившиеся суверенности автономии Северного Кавказа и полностью отделившиеся республики Закавказья повели себя крайне странно: вместо того чтобы богатеть и процветать, о чем десятилетиями тайно или явно мечтали, они начали длительные кровавые войны, острые кровавые конфликты, не имеющие разрешения, но опять-таки кровавые разбирательства о земле, исторической вине, религиозных приоритетах...

Ни богатства, ни процветания все это, естественно, не приносило, и имперской России – виновнице прошлых и нынешних бед маленьких, но гордых народов, приходилось то и дело выступать в ролях миротворца, арбитра, поставщика гуманитарной помощи, гаранта неприступности границ. Приходилось беспокоиться и о своих собственных границах, потому что единственным наглядным следствием самостоятельности соседей стали набеги с их территории вооруженных банд, плотные потоки оружия, боеприпасов и наркотиков да постоянные угрозы захлестнуть волной террора бывшую метрополию.

Поэтому никого уже не удивляют перемещения войск, заслоны ОМОНа на дорогах, проверки документов и багажа в поездах и тому подобные меры безопасности.

Тем проще оказалось, не привлекая лишнего внимания, проводить развертывание первого этапа оперативного плана «Зет», задействованного точно в срок, предусмотренный его составителями.

Суть плана составляло обеспечение безопасности секретных переговоров на высшем уровне между Арменией и Азербайджаном, которые должны были окончиться подписанием мирного договора. Переговоры планировались в Тиходонске, а гарантом их успешного на этот раз завершения являлся российский Президент, прибытие которого ожидалось одновременно с высокими договаривающимися сторонами.

Политическую, экономическую и военно-стратегическую важность плана трудно было переоценить. К тому же успех значительно укреплял положение всех трех политиков и выбивал почву из-под скандально известного представителя оппозиции Закатовского, громогласно обещавшего в случае избрания президентом немедленно разрубить карабахский узел с помощью двух нейтронных бомб малой мощности.

Первый этап реализации плана «Зет» предусматривал полное блокирование Тиходонской области войсками и силами безопасности. По спущенным на исполнительский уровень залегендированным директивам завертелась сложная махина военного механизма округа.

Рыча двигателями и оставляя сизые облака выхлопов, выползали за пределы военных городков мощные грузовики, в кузовах которых находились стрелки, разведчики, пулеметчики, гранатометчики, радисты, саперы, дозиметристы и представители других армейских специальностей.

Широкие двойные скаты с глубоким протектором ровно гудели по асфальту, потом плюхали, оставляя рубчатые следы, по пыльному бездорожью и, наконец, замирали в отмеченной на карте твердым командирским карандашом точке дислокации.

Выкрашенные защитной краской вертолеты десантировали группы спецподразделений внутренних войск на горные перевалы, и стволы пулеметов РПК и СПГМ брали на прицел крутые узкие тропинки.

Усиленные наряды территориальной милиции прочесывали населенные пункты области в поисках беглых заключенных, преступников, находящихся в розыске, дезертиров и прочего опасного люда.

Подвижные заслоны транспортной милиции обрабатывали транзитные поезда, идущие с севера – выборочно, с юга – всплошную.

Федеральная служба контрразведки по своим оперативным каналам отслеживала националистические, ультраправые и фашистские группировки с целью пресечения возможных террористических актов.

Тиходонское Управление ФСК для очистки совести завершало проверять версию об утечке информации по плану «Зет» от подполковника Галенкова. Как ни крутили, с какой стороны ни подходили – версия не подтверждалась.

* * *

А между тем о плане «Зет» было известно посторонним лицам, причем не просто посторонним, а самым что ни на есть заинтересованным в его срыве. Подполковник Галенков не имел к этому ни малейшего отношения, утечка информации произошла на более высоком уровне – из кабинета Министерства обороны России.

Точнее, в кабинете офицер по особым поручениям майор Малинкин изучил полученный под расписку план и под расписку вернул его секретчику. А поздним вечером, находясь в изрядном подпитии в постели со своей любовницей Таей, между делом сообщил, что скоро на несколько дней уедет в Тиходонск по важному делу. Так что непосредственно информация утекла из постели, вслед за происшедшим истечением семенной жидкости майора.

Процессы эти настолько часто взаимосвязаны, что лежат в основе классического метода всех разведывательных служб планеты, именуемого «медовой ловушкой».

Майор попался в ловушку, расставленную резидентом Информационного бюро Армянской национальной армии Гарегином Петросовым. Именно он изучил образ жизни, наклонности, вкусы и пристрастия Малинкина и в качестве меда подставил ему Таю Попцову – то ли манекенщицу, то ли проститутку. В общении с майором Тая выступала только в своей первой ипостаси и сумела даже влюбить его в себя, что облегчило дальнейшее «потрошение».

Через два дня на фешенебельной подмосковной даче встретились руководители двух крупнейших национальных землячеств столицы. Ашот Геворкян командовал армянской общиной, Эльхан Абдуллаев – азербайджанской.

Следует отметить, что криминальные группы очень часто интернациональны. Не редкость, когда разбойное нападение на квартиру совершают осетин с ингушом, изнасилование – армянин и азербайджанец, обувают лохов в карты грузин и абхазец. Если любознательный опер поинтересуется: «Как же так, на родине вы друг в друга стреляете, а здесь вместе дела делаете?» – они недовольно махнут рукой: «Там одно, здесь – другое... Мы сами по себе!»

И Ашот с Эльханом мирно кушали хороший, по-настоящему приготовленный люля-кебаб, пили нейтральную голландскую водку и неторопливо говорили, как принято на Кавказе – пока не на главную тему.

Недавно на Черемушкинском рынке застрелили человека Эльхана, и Ашот выразил глубокое сочувствие и долго возмущался этим фактом.

Эльхан в ответ возмутился убийством двух подручных Ашота и пообещал, если надо, помощь в разборке.

Стол был накрыт в беседке посередине просторного участка; вокруг росли ели, заслоняющие трапезу; специалисты проверили все вокруг на микрофоны, бойцы несли тщательную охрану окрестностей. Раскалялась, набирая жар, сауна, в доме, дожидаясь своего часа, смотрели видешник свежие девчонки.

И Эльхан, и Ашот прекрасно говорили по-русски, знали русские анекдоты и обычаи, они давно и прочно пустили корни в интернациональной Москве: здесь жили их жены и родители, дети учились в элитных школах, а потом – в престижных вузах. Но деловые интересы каждого уходили в родную республику и были тесно связаны с войной.

Не так давно Ашот организовал отправку на родину крупной партии автоматов и двух установок залпового огня «Град». Доходы от этой операции существенно дополнили прибыль от цветочной торговли, которую он почти официально курировал. И авторитет на родной земле поддерживается, а это немало значит!

Эльхан транспортировал наркотики военными самолетами без лишних проблем с милицией и таможней и, кстати, без лишних расходов, достигающих при ином раскладе сорока процентов от прибыли. Он же провел переговоры с представителями Иранского исламского движения о помощи добровольцами, и помощь была оказана.

Если наступит мир – отпадет существенная статья доходов. К тому же начнут наводить в республиках порядок, посажают там всех ребят и, рано или поздно, обязательно дотянутся до Москвы...

Нет, существующее положение устраивало их и еще многих деловых влиятельных людей гораздо больше...

Ведя светскую беседу, кушая и выпивая, они размышляли – как нейтрализовать план «Зет».

Обед подходил к концу. Эльхану принесли крепкий, густо-янтарный чай в маленьком фарфоровом чайнике, грушевидную хрустальную армуду и пиалу с мелко наколотым сахаром. Перед Ашотом поставили мельхиоровый кофейни с черным кофе и чашку из китайского сервиза. Там, где вкусы расходились, каждый придерживался своих привычек.

– Может, все это туфта? – спросил Эльхан, осторожно отхлебывая из армуды обжигающую жидкость. – Ну соберутся, побазарят – сколько раз это было... Почему сейчас должны обязательно подписать?

Ашот покачал головой.

– Мне давно говорили: Левону это надоело. На него давят со всех сторон – кончай войну! Народ обнищал, устал... Всю мебель на дрова порубили, деревья... Вах!

Он сокрушен но взмахнул рукой.

– На Гейдара тоже давят... Но Ашот перебил собеседника:

– А главное в другом! Большой Папа туда приедет. Он зря кататься не будет. Значит, все оговорено и согласовано.

Эльхан согласно кивнул:

– Да, это главное!

И, подняв голову, внимательно посмотрел в глаза Ашоту.

Тот отвел взгляд.

– С главного надо и начинать! – продолжал Абдуллаев, наливая себе вторую армуду чая. Он взял кусочек сахара, обмакнул, сунул в рот, сделал маленький глоток. – Как ты думаешь, друг?

Ашот отставил чашку.

– А будет ли нам лучше? Если этот с бомбами придет... Он всех повысылает! И границы закроет!

– Э-э-э, – презрительно протянул Эльхан. – Что нам так далеко смотреть! Если придет... А если нет? Это дело далекое. А мы говорим о деле близком!

– Нужен специалист отличный. И не из наших, и не из ваших...

– Очень правильно. Найдем такого. Сейчас смелых парней много.

Эльхан продолжал рассматривать сотрапезника, и тот наконец прямо взглянул ему в глаза. Оба улыбнулись.

– Надо это не здесь делать. Надо там делать. В Тиходонске!

– Хоп, – сказал Ашот.

– Тогда давай выпьем! – Эльхан поднял предупредительно наполненную обслугой рюмку.

– За успех!

– За успех!

Коротко звякнул хрусталь.

* * *

У человека, который прибыл фирменным поездом «Тихий Дон» из Москвы, заградительные группы не проверяли ни документов, ни багажа, потому что он не вызывал никаких подозрений. Хороший Темно-синий костюм, светло-голубая сорочка, галстук в цвет костюма, аккуратная прическа и властные манеры – он был похож на высокопоставленного комсомольского аппаратчика без выраженных возрастных признаков. С одинаковым успехом ему можно было дать и двадцать семь лет и сорок два, хотя много повидавшие глаза склоняли к верхней границе оценки.

Проверок он не боялся: документы находились в полном порядке, а в багаже не было ничего лишнего. Собственно, весь багаж состоял из небольшого дорожного чемоданчика с замысловатым бронзовым замочком.

Когда-то он купил его в Австрии и впоследствии ездил на соревнования только с ним, вроде как с талисманом, приносящим удачу.

Человек был известным несколько лет назад спортсменом, заслуженным мастером спорта по пулевой стрельбе из винтовки. Он работал почти во всех видах. Выполнял упражнение «МВ-9», требующее крайнего напряжения и сосредоточенности, – из положения лежа следовало выстрелить шестьдесят раз и на пятидесяти метрах уложить пули в сантиметровый кружок «десятки», все остальные попадания считались потерями, так как отбрасывали от рекорда. У него обычно получалось две потери, когда пули уходили в «девятку», на тренировках иногда удавалось выбивать шестьсот очков, но на соревнованиях добиться этого он не мог.

Он стрелял по «бегущему кабану», когда все решала скорость: прицеливания, выстрела, перезарядки, умение определять и выдерживать упреждение, хладнокровие и точный расчет.

Стрелял из снайперской винтовки, где очень важно посадить кружок мишени на острие пенька прицела и, удерживая цель между горизонтальными рисками, добиться равномерного теневого кольца в окуляре.

Он стрелял на тренировках и соревнованиях, на соревнованиях и тренировках, на сборах и во время каникул. Он любил стрелять и сжег сотни тысяч патронов с удовольствием, а не для того, чтобы исполнить изнурительную обязанность. Потому и результаты были стабильно высокими, а прозвище приклеилось выразительное: Мастер.

Международный класс спортсмена обеспечивал достойное существование, поездки за границу, что в те времена очень многое значило, высокий социальный статус. Но времена менялись. Денежное содержание отставало от стоимости жизни, за границу стали ездить все кому не лень, престижность спорта растаяла, как дымок «мерседесов», за руль которых сели ушедшие в рэкет спортсмены.

В первую волну переквалифицировавшихся, ветеранов вошли в основном "силовики – штангисты, боксеры, борцы. В начале новой криминальной эры мускулы и техника единоборства еще обеспечивали достижение необходимых целей.

Носила ничего не значит против специфических инструментов, в основе действия которых лежит принцип быстрого расширения пороховых газов. А таких инструментов в криминальном обороте становилось все больше и больше. Значит, рано или поздно должна была появиться потребность в людях, умеющих виртуозно пользоваться оружием.

Первый заказ Мастер получил в июле девяносто первого. Толстый Хамай насолил многим, но отгородился от всех обиженных и недовольных столь плотной стеной мускулистых телохранителей, что достать его было невозможно. Во всяком случае, сам он считал именно так.

Но ошибался. Маленькая свинцовая пулька калибра 5,6 миллиметра попала ему прямо в рот, когда он пил чай на веранде своей дачи. Выстрела никто не слышал, и окружающие думали, что он подавился печеньем, или в мозгу лопнул сосуд. В таком заблуждении они пребывали до приезда «скорой». К этому времени никаких следов пребывания на чердаке соседней дачи посторонних лиц уже не осталось.

Мастер не был ни чувствительным, ни сентиментальным, поэтому никаких мучений или угрызений совести не испытал. К тому же Хамай – отпетый мерзавец, и то, что он отправился на тот свет, принесло облегчение многим.

Потом поступали еще заказы. Все они касались опасных и нехороших людей, потому что разделаться с обычным гражданином не представляло никакого труда и без высокооплачиваемого снайпера.

Мастер работал с условием: точная информация о местонахождении цели, доставка инструмента к точке прицеливания, обеспечение прикрытия стрелка лежит на заказчике. Сам он появлялся налегке, в свободной одежде и тонких нитяных – чтобы пропускали воздух – перчатках. Совместив местонахождение пули и объекта цели, он так же налегке уходил к ожидающей его машине.

Он считал, что таким образом сводит риск к минимуму, но столкнулся с непредвиденной проблемой. Работая с лестничной площадки пятого этажа по движущейся от автомобиля к подъезду цели, он допустил промах. Инструмент был десятизарядный – охотничий вариант карабина СКС, поэтому он немедленно повторил выстрел, но с прежним результатом. Такого не могло быть, точнее, могло, но лишь в одном случае: если сбит прицел. Цель, почуяв неладное, побежала. Мастер положил карабин на подоконник и открыл беглый огонь, будто выполнял упражнение «бегущий кабан». По следам рикошетов он вносил корректировки в стрельбу и восьмым выстрелом поразил цель.

Излишний шум и задержка во времени затруднили отход, а карабин вынести вообще не успели. Но главное не в этом, на следующий день газеты сообщили о бойне во дворе жилого дома: оказывается, кроме цели рикошетирующими пулями были ранены три человека.

Заказчик остался не вполне доволен. Впрочем, если бы он не достал все-таки объект заказа, то, возможно, отправился на тот свет вместо него. Мудрая предосторожность: иначе он мог раскрыть клану заказанного, кто сделал заказ...

Установить причину происшедшего сбоя по причине утраты карабина не удалось, но он был уверен: доставлявший его олух не соблюдал правил обращения с точными инструментами и ударил оружие о стену, а может, бросил на пол. Из случившегося следовало сделать выводы. И он их сделал.

Теперь он работал со своей командой. Три человека, завязанные на общий результат. Посторонние, в том числе и заказчик, не могли проникнуть во внутреннюю «кухню» бригады. Они лишь Давали исходные данные, оставляли деньги – и все.

В такой организации работы имелся свой риск. «Знают двое – знает свинья», – говаривал опытный киногестаповец папаша Мюллер. Наличие нескольких полностью осведомленных человек повышало уязвимость исполнителя. И хотя Мастер хорошо платил, он знал – это лишь относительная гарантия безопасности.

Бизнес, которым он занимался, вообще представлял значительную опасность. Конечно, друзей и родственников больше интересует, кто отдал приказ, а не кто нажал на спуск. Но встречаются щепетильные в подобных вопросах субъекты. Чеченцам, например, обязательно надо отомстить тому, кто непосредственно пролил родную кровь.

Опасность исходит и со стороны заказчика. Есть соблазн обрубить канал, по которому может уйти вредная информация. Поэтому приходилось страховаться. Все переговоры велись через людей, которым Мастер безусловно доверял. Он регулярно менял адреса, имел телохранителей, проверялся даже на обычных повседневных маршрутах, успокаивал себя мыслью, что в специалисте его уровня заинтересованы все, кому приходится решать специфические вопросы устранения конкурентов. И понимал, что по большому счету все это ровным счетом ничего не значит.

В конце концов его обязательно уберут!

Он разработал свой план спасения жизни. Для реализации его был необходим крупный заказ, большая сумма денег и двойник – «болван», «кукла», «подстава». Полное сходство необязательно, достаточно совпадения наиболее броских внешних признаков: рост, телосложение, возраст. Именно по таким признакам был включен в команду Свистун, хотя ни он, ни кто-либо другой об этом и не подозревали.

Последний заказ Мастера ошеломил, но только поначалу. Поначалу все выглядело необычно. Он закончил очередную тренировку в закрытом тире в Лужниках, где арендовал на восемь часов в неделю пятидесятиметровую галерею. Здесь можно было пользоваться только малым калибром, и он расстреливал из целевой спортивной винтовки пластиковые шарики диаметром с теннисный мячик. От плоских мишеней он отказался, ибо в жизни приходилось работать по объемным целям. Еще восемь часов в неделю он проводил на открытом стрельбище за городом, стреляя из армейской снайперки калибра 7,62.

После тренировки Мастер позволял себе расслабиться. Пил он исключительно мало: рюмку-другую водки или несколько бутылочек немецкого пива. Любил женщин, но из осторожности опасался заводить постоянную подругу. По его заказу Вист приводил отвечающую определенному стандарту девушку из полупрофессионалок: худенькую, высокую, с длинными ногами и плоской грудью. Чтобы не возникало недоразумений, Мастер начинал знакомство с подарка; от трех до пяти стодолларовых банкнот – в зависимости от впечатления, произведенного очередной красавицей.

Закончив очередную тренировку в закрытом тире, Мастер выходил к машине. Карауливший у входа Свистун выглянул на улицу и сделал знак рукой, обозначающий, что все в порядке, Крол стоял впереди автомобиля и внимательно осматривался по сторонам. Вист держал открытой заднюю дверь серебристого «мерседеса-600». В проеме двери виднелась девушка; даже издалека было видно, что она симпатична, белокура и длиннонога.

Все в порядке. Мастер быстро направился к автомобилю и ловко запрыгнул на кожаное сиденье. Вист захлопнул дверь и скользнул за руль. Свистун и Крол сели в точно такой же «Мерседес», и машины тронулись с места.

В салоне пахло дорогими духами, девушка немного напряженно улыбалась. В такого рода приключениях равновероятно вернуться домой напоенной, накормленной, удовлетворенной и с «баксами» в сумочке либо оказаться спущенной по кускам в канализационный коллектор.

Мастер дружелюбно улыбнулся в ответ.

– Давайте знакомиться... Вист резко затормозил.

– Шеф!

Он заворочался на сиденье, тревожно шаря под пиджаком.

На проезжей части стоял невысокий толстенький человек и «голосовал», старательно подняв над головой и вторую руку. Человек улыбался, хотя знал, чем чревата внезапная остановка «мерседеса-600». Но и его знали в лицо все, кто ездил в бандитских экипажах и мог не задумываясь выстрелить одновременно со скрипом тормозов.

– Возьмем! – приказал Мастер.

Вист, перестав шарить под мышкой, сказал в микрофон портативной рации:

– Все в порядке... После чего открыл толстяку дверцу.

– Здравствуйте, дорогие, подвезите немножко, а то такси не останавливаются, – затарахтел он, забираясь внутрь. – Хорошо, когда добрые люди остановятся, а то совсем пропадаю... Приторный резкий запах одеколона перебил тонкий волнующий аромат духов.

– Поехали, – сказал Мастер. Вист тронул автомобиль с места. Казалось, он жмется к левой дверце, чтобы подальше отстраниться от внезапного пассажира.

На веселом маленьком толстячке висело не меньше пятидесяти трупов. Правда, собственными руками он не убивал уже давно.

– Витя, познакомь с красавицей, – продолжал болтать тот. – Никак не могу жену найти, может, это и есть судьба... Девушка вежливо хихикнула.

Мастер поморщился. Он не любил, когда называют его настоящее имя.

– Куда подвезти, Керим? – спросил он. – Здесь метро близко...

– Зачем обижаешь? Какое метро? Сколько не виделись, надо шашлык кушать, немного водки пить, о большом деле говорить...

Керим был одним из тех, от кого Мастер принимал заказы. Но чтобы он сам пришел...

– А где твои люди?

Ни впереди, ни сзади не было видно посторонних машин.

– Какие люди? Один я!

Это окончательно убедило Мастера, что речь идет о деле чрезвычайной важности.

Через час с небольшим на втором этаже кирпичного, украшенного цветной глазурью дома, больше похожего на дворец, Керим положил на покрытую ковром тахту новую, пахнущую смазкой винтовку с толстым стволом и сложным прицельным приспособлением.

– Ухты!

Мастер утратил обычную невозмутимость и бережно взял точнейший инструмент.

– «ВСС»... Встроенный глушитель, лазерный целеуказатель... – восхищенно проговорил он. – Я ее только на фотографиях видел...

– Твоя будет, – буднично сказал Керим. – И это тоже... Он бросил на тахту средних размеров чемоданчик, распахнул крышку.

– Считай!

Чемоданчик был до отказа наполнен пачками стодолларовых купюр, перехваченными строгими бандеролями Центрального банка США.

Мастер присвистнул.

– Сколько здесь?

– Ровно миллион. Лимон. Крупный зеленый лимончик.

– И за кого?

– А как ты сам думаешь?

Керим улыбался, но улыбка получалась натянутой.

– За Большого Папу, конечно! – Он ткнул пухленьким пальцем в потолок, за которым находилась мансарда, потом косая, крытая черепицей крыша, а потом – небо.

Снизу доносилась веселая музыка. Там плавала в голубом бассейне голышом длинноногая блондинка, на веранде в мангале тлел древесный уголь, шустрые земляки Керима заканчивали сервировку стола, время от времени заглядывая в отсек с бассейном и возбужденно облизываясь.

А Мастер, чтобы скрыть замешательство, низко склонился к винтовке, оттягивая мягко скользящий затвор и осматривая оптику.

С этого момента он был обречен. В случае отказа его пришьют прямо сейчас, вместе с телохранителями и затесавшейся на свою беду девчонкой.

Если же он согласится... Провернуть такое дело практически невозможно, но если даже удастся – ему все равно конец. Это как раз тот случай, когда свидетелей не оставляют.

– Да ты не бойся! План есть, место удобное, охрану дадим, вертолет, заграничный паспорт сделаем. Да можно безо всякого паспорта: переправим в Иран, а там по нашим каналам дальше, куда захочешь...

Керим нервничал. Он тоже был обречен и прекрасно это понимал. Хотя наверняка не смирился и строит хитроумные планы... Мастер внимательно смотрел на Керима, тот – на Мастера.

– Ну, если паспорт и вертолет...

– Вот и хорошо, дорогой, пойдем к столу!

Керим обрадовался. Сейчас он был настроен на хороший шашлык больше, чем на убийства. К тому же убивать старых знакомых всегда немного неприятно...

* * *

Безопасность тиходонской воровской общины были призваны обеспечивать Север и Гангрена. Причем если первый должен отслеживать и отражать внешнюю угрозу, то второй противодействовал внутренней. Если проводить аналогию с государственными структурами, то Север олицетворял Министерство обороны, а Гангрена – контрразведку.

Они были непохожи друг на друга. Гангрена имел вид классического урки, босяка: выдвинутая вперед челюсть, низкий покатый лоб, маленькие мутные глазки, стальные зубы. Он был весь расписан татуировками, которые понимающему человеку раскрывали пройденную их обладателем жизненную дорогу. Одевался Гангрена затрапезно, не следил за собой, иногда ударялся в трех-четырехдневные запои с такими же урками в грязных, заплеванных притонах. Он много лет провел за решеткой и, как ни странно, чувствовал там себя лучше, чем на воле.

Объяснялось это тем, что камерная жизнь примитивна, как жизнь животных, а Гангрена прекрасно разбирался в животном существовании зэков, так как сам являлся неотъемлемой частью этого душного, вонючего и опасного мира.

Он был специалистом по выявлению «наседок» и добился, в качестве такового, признания и авторитета, обеспечивающего дальнейшую карьеру.

Приходя по этапу в новую «хату», Гангрена молча сидел в углу, наблюдая за сокамерниками. Он знал все обычаи и традиции, а потому сразу мог расколоть баклана, выдающего себя за урку. Знал направление этапов, дислокацию тюрем, колоний, следственных изоляторов и пересылок, фамилии начальников и кликухи паханов. Обмануть его было невозможно.

Особенно внимательно следил Гангрена за чисто физиологическими проявлениями, которые в животном мире могли дать самую неожиданную информацию.

– Ты где был шесть часов? На допросе? Да, длинные допросы пошли... А почему ссать не хочешь?!

Действительно, если тебя следователь «крутил», то, вернувшись, сразу бежишь к параше – в следственных кабинетах сортира нету. А если с опером местным беседовал – Другое дело, у них в отсеке и сортир, и холодильник.

Некоторые «наседки» на жратве прокалывались. Придет с длинного допроса, а от обеда оставленного нос воротит... Не проголодался, значит! Подсядет к нему Гангрена, обнимет доверительно, задушевный разговор заведет. А сам втягивает носом воздух, аж ноздри раздуваются по-звериному.

– А почему от тебя колбасой пахнет?! Какие ел? Давай руки сюда!

И щелочкой под ногтями – раз! Не хуже эксперта-криминалиста.

– А это что? Не колбаса разве?! Ну вот и расскажи, за какие заслуги тебя колбасой прикармливают?!

Троих по его наводке задавили. А скольким ливер поотбивали или петухами сделали!

Имя разоблачителя «наседок» гремело по тюрьмам и пересылкам. Что имело печальные последствия и для него самого. Только прибудет на новое место – сразу волокут в оперчасть:

– Так ты и есть тот самый? Попробуй только тут наших людей валить!

Да кулаком в живот или стулом по голове для пущего устрашения! Бесполезно! Отлежится Гангрена, очухается – и снова стукачей поганых раскалывает!

И на воле его талант общине не раз пригодился. Мало ли шпионов к людям засылают! А Гангрена поговорит немного – и любая легенда лопается, шкура маскировочная слазит, и сразу видно – кто под ней!

При ходьбе Гангрена одну ногу подтягивает, руки вдоль туловища болтаются, по сторонам настороженно зыркает... На губах шелуха от семечек, через слово матюги вылетают... Нормально! Вот если вежливо Гангрена заговорит, дело плохо: значит, настрой у него такой, что вполне может и завалить кого-то...

Север тоже урка, но другого розлива. Не босяк, а фартовый налетчик. Они отличались, как и их любимые блатные песни. У Гангрены: «Гоп со смыком – это буду я! Воровать – профессия моя...» А у Севера: «В сером костюме, в петлице с цветами, в темном английском пальто ровно в семь тридцать покинул столицу я, даже не взглянув в окно...» Плотного телосложения, симпатичное лицо с расплющенным носом и наглыми глазами, тщательно подобранная одежда... И татуировок намного меньше, на руках всего два перстня, на одном два луча, на другом – четыре. Визитная карточка: две судимости, шесть лет отбытого.

Север любил кабаки, центровых телок, с шиком разъезжал на БМВ. Гангрена же когда-то выучился водить грузовик и дальше не пошел, а к личному транспорту испытывал явное отвращение.

Сейчас они сидели на скамейке в маленьком скверике рядом с гостиницей «Интурист» и шептались об общих делах.

– Может, не знали? На вид-то все нормально, – шумно дышал Гангрена.

– Если бы один... Или два, – Север мастерски сплюнул сквозь зубы. – И потом, когда такие вещи задвигаешь, обязан все знать...

Недавно в Тиходонск поступила партия пистолетов ТТ, которые за последнее время вошли в моду. Оружие было совершенно новым, в явно заводской смазке. Север взял десять штук, по полтора лимона каждая. Ввиду явной новизны оружие не отстреляли, что, как выяснилось, было существенной ошибкой: все пистолеты имели редкий дефект – после одного-двух выстрелов затвор клинило в переднем положении, и продолжать, огонь можно было лишь передернув его рукой.

Нашли спеца, тот дал заключение:

– Не работает автоматика перезарядки. Дефект ударноспускового механизма. Видно, со склада бракованной продукции... Теперь предстояло найти двух продавцов.

– Вроде из Владикавказа. У одного кличка Калинка, – Север описал приметы.

– Калинка, Калинка... – Гангрена наморщил лоб. – Пока не припомню... Они еще несколько стволов продали. Но никто не жаловался. Ладно, отыщем, никуда не денутся... Север опять сплюнул и закурил.

– Теперь слушай сюда, – возбужденно зачастил Гангрена. – Игла вышел из КПЗ, он сидел с этим, который вроде комитетчика замочил... Так тот клянется, что дело внаглую шьют! На суду собираются в отказ идти...

– Ну и что?

– А помнишь, Отец сказал? Найти падл и сдать! Чего ж было искать, если уже сидят? А видишь как оно... Я своих подниму, ты своих поспрошай....

– Ладно. А что это менты шмон наводят? В поездах, на дорогах... Мне партия «колес» идет, а как принимать?

– Может, из-за Шамана все? Судью пришили, Итальянца с Валетом вытащили, вот и раздразнили...

– Может... Они все наглеют. Три штемпа в мой магазин приходят: что у вас за крыша? Отвечают: Север. А это кто?

Гангрена выругался.

– Скорее залетные. Как те, из Донецка. Шаман им хорошо дал просраться.

– Все равно... Зачем руку рубить?

Север встал.

– Ищи этих хмырей. А я с Отцом посоветуюсь – что с ними делать...

– А чего делать? – привычно заладил Гангрена. – На нож – и все дела...

* * *

На плоской крыше девятиэтажного дома лежал молодой человек в камуфляжном комбинезоне. Рядом с ним на чехле лежала большая винтовка с мощным оптическим прицелом. В руке молодой человек держал рацию, слушая интенсивные переговоры.