Текст книги "Треск Цепей I: Отражение (СИ)"

Автор книги: Даниил Тихий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Без следопыта я бы помер голодной смертью или как минимум голодал, но зверолюд был настоящей находкой. За каких-то пару часов, во время которых мы искали следы, наматывая круги вокруг поселения, он успел поймать птицу и добыть нам питья, в роли которого выступал кислый древесный сок сочащийся капля за каплей из надрезанной ветви прямо в подвешенную там же флягу.

Стычек с нежитью больше не было. Как объяснил мне Мар, они не любят яркого света, хотя и могут находиться под ним. Днём забиваются в подвалы и погреба, в руины и гнилые дома. Этим объяснялась моя удача днём ранее, когда я не встретил ни одного монстра, хотя был в поселении битком набитом ужасными созданиями.

Еда и тёплые лучи солнца, просачивающиеся сквозь кроны деревьев, сморили меня почти моментально. Я уснул прямо там, где сидел, распоясавшись и подложив под голову кушак. Ещё один плюс сотрудничества со зверолюдом – не нужно нести поочерёдный дозор. Мар спит чутко, в этом плане он чистой воды зверь, его уши словно локаторы, постоянно сканируют местность даже во сне. Кроме того, он спал не на земле, а прямо у меня над головой, устроился на толстенной ветке.

Никто не потревожил нас. Мы продрыхли часа четыре, не меньше, и когда я раскрыл глаза, солнце висело высоко над нашими головами. Мастер ключей услышал, что я проснулся и потянулся на скрипнувшей ветке. После чего спрыгнул вниз, кивнул мне, и принялся затягивать кожаные ремни на своей чудной экипировке.

– Доброе утро. – Я поприветствовал зверолюда и спросил. – А зачем тебе все эти завязки и ремешки на твоей одежде?

– Одежда, скррроенная по человеческим меррркам, не подходит для удобных и свободных движений на четырррех лапах Мррау-ру. Поэтому в доме Мягкой лапы придумали свою экипиррровку, под рразные стили перремещения и схваток.

Нечто подобное я и предполагал. Когда он стоит на двух лапах перехлёстнутые ремешки своеобразной кожаной бронёй защищают живот, но стоит ему упасть на четыре конечности и подобная стяжка только мешает, потому он и ослабляет ремни, когда спит как настоящий кот, или когда двигается на четырёх лапах. Например, в подземелье он именно так на меня и бросился, как кот, с четырёх лап, что позволило ему преодолеть большое пространство одним слитным движением.

Раскинув руки в стороны и растягивая затёкшие мышцы, я обратился к зверолюду.

– Что делаем дальше?

Мар фыркнул, будто я задал глупейший из всех вопросов.

– Доедаем остатки пищи, пьем, спррравляем нужду и двигаемся. Сегодня ночью Мррау-ру мы настигнем прредателя.

Глава 6. Предвестник

Южанин Тоеракси не был предателем. Наоборот, он верно служил своему господину, Хариду песчаных волн и повелителю всего юга. Просто мягкотелые имперцы не знали об этом, не знали, что красный легион уже идёт и очень скоро поступь тысяч и тысяч ног, сотрёт их города в пыль.

– Чудеса, женщина! Даруй мне чудо исцеления или я сомну твою шею собственно рукой!

Лицо Сони побледнело, она не могла говорить и лишь ломала ногти об кожаный наруч мускулистой руки, что удерживала её прижатой к дереву.

Воин знал, что чудеса исцеления ещё не восстановились, но ему нужно было держать жрицу в постоянном страхе, сломить её волю и не позволять появляться пагубным мыслям.

Его ценность в глазах красной саранчи возрастёт, если он притащит к мастерам боли женщину, наделённую силой творить жреческие чудеса. Её тело и дух подвергнуться перековке, и тогда она станет ещё одним верным слугой песчаного трона.

– Хроп!

Негромкий хруст ветки, раздавшийся за спиной, заставил Тоеракси отпустить жрицу. На реакцию он никогда не жаловался, топор моментально оказался в его руке, а он сам развернулся в сторону неизвестной угрозы.

Рана на его плече уже начинала гноить, но он мало волновался об этом. Чудо исцеления всё исправит, до поры всё, что ему надо, так это просто держать жрицу подле себя, послушной и живой. А боль… пусть он и не был посвящённым, боль воспринимал, как нечто из чего можно черпать ярость и силу.

– Кто здесь?! – Ответом ему, были лишь шорохи и движение веток среди кустов. – Выходите под свет солнца выродки, мой топор давно не пил крови!! Ну же!

В этот раз неизвестные не стали ждать. Тоненький воинственный писк множества маленьких ртов, и свист острых деревянных дротиков, стали начальным аккордом внезапного боя.

Воин прикрылся плоской стороной топора, по которому немедленно щёлкнули дротики. Некоторые застряли в кожаном наруче и нагруднике воина, слишком слабые, чтобы пробить доспех они засели в укреплённой коже своеобразными занозами. А прочие со щелчками отскочили от топора, которым воин так удачно закрыл незащищённое лицо.

– А-а-арх!!!

Рёв южанина разнёсся по округе. Татуировки в виде змей на его мускулистых руках, сокрытые под одеждой, налились чернотой и вдруг изогнулись, кусая своего хозяина будто живые, и впрыскивая в его кровь чёрный яд южного чародейства.

Боль огненной рекой разлилась по венам и бросила воина на колени. Глаза стали красными от полопавшихся капилляров, а рот покрылся белоснежной пеной. Магия, такая же черная, как и души создавших её людей, сделала реакцию Тоеракси похожей на змеиную. Но существа, что напали на южанина и жрицу, ещё не подозревали об этом.

Они высыпали на поляну писклявой и смеющейся гурьбой. Зеленокожие, отдалённо напоминающие своей бородавчатой шкурой жаб, эти существа на имперском языке носили название – Млит. Что в буквальном смысле означало – лесной дух. Хотя, конечно же, никакими духами эти уродливые карлики из плоти и крови, не были.

Беззащитная жрица пыталась убежать. Но деревянные дротики не способные глубоко войти в плоть, тем не менее, были густо смазаны ядом, выделяемым самой кожей Млитов. Отравленная Соня, шатаясь, брела среди леса, пока зеленокожие малявки со смехом не повалили её наземь и не потащили прочь, даже не дожидаясь, когда яд подействует в полной мере.

С Тоеракси всё вышло по-другому. Он понял, кто им противостоит ещё в самом начале боя, иначе не стал бы прибегать к чёрной магии нанесённой на его кожу. Млиты окружили его, вереща, и подбадривая друг друга заливистым, почти человеческим смехом.

Они подумали, что причина состояния воина – их яд. Но они ошиблись.

Тяжёлый топор мелькнул молнией, и на удивлённые, плоские морды плеснула густая кровь. А южанин уже поднимался, смотря на маленьких охотников чёрными глазами, с узкими змеиными зрачками, насыщенными жёлтым цветом южных песков.

Он бросился вперёд, и его силуэт смазанной тенью мелькнул среди брызнувших в стороны Млитов, которые благодаря какому-то заложенному в подкорке инстинкту, поняли, что перед ними хищник, который им не по зубам.

Уродливые твари гибли, ядовитая кожа рассекалась молниеносными ударами, а кровь смешивалась с ядовитой слизью покрывающей бородавки на их спинах. Кто-то верещал и бежал, кто-то пытался кинуться на гиганта и проткнуть его грубым копьём или нанести рану костяным клинком, но так или иначе, все эти попытки пропали втуне.

Через несколько минут небольшую лесную прогалину усеивали трупы и куски тел, а травы что поднимались здесь до щиколоток, были покрыты рубиновыми каплями крови.

Осмотрев округу и отыскав следы Сони, Тоеракси распахнул рот и долго хрипел, опустившись на четвереньки и выплёскивая под себя кровавую рвоту. Превращение набирало обороты, вскоре сила дарованная татуировкой обернётся смертью всего человеческого в его теле и единственным шансом этого избежать была магия, заключённая в кулон, болтающийся на груди воина. Вот только использовать его было рано. Где-то рядом процветало логово Млитов, чьих детей Тоеракси с радостью пожрёт в отместку за это нападение… да-да, пожрёт!

Найдя эту мысль забавной, воин расхохотался. Но вместо смеха из его изменившейся глотки вырвался клекот, вскоре сменившийся шипением, а из безгубой пасти, высунулся уродливый, раздвоенный язык.

* * *

Мар обещал, что мы догоним предателя ночью, но всё случилось гораздо раньше. Солнце ещё не успело в должной мере склониться к горизонту, когда мы вышли к ночной стоянке беглецов. Аспект силы и жрица переждали ночь и добрую часть дня в небольшом овраге. Угли в прикопанном костре были тёплыми, и по всему выходило, что мы наступаем им на пятки. Видимо воин не ожидал погони, обо мне не знал, а кота считал убитым или тяжелораненым. Решил хорошенько отоспаться и позволил нам значительно сократить расстояние.

Ещё через час погони зверолюд остановил меня характерным жестом. Его усы и нос в буквальном смысле – шевелились.

– Ветерр пррриносит запах крррови.

Я не стал спрашивать о Соне. Не знаю, умеет ли кошак по запаху различать, чьей именно кровью пахнет, но реакцию он порой выдавал эмоциональную, лучше лишний раз не болтать о девчонке.

– Наши действия?

Напарник ответил спустя пару секунд.

– Двигаемся дальше Мррау-ру, задерррживаться нет никакого смысла.

Мы вышли к небольшой прогалине спустя минут семь. Здесь даже мой несовершенный человеческий нос уловил такое амбре, что я невольно дёрнул щекой. Знакомая вонь бойни, такого я нанюхался ещё в мире-Первоисточнике.

Разделившись, мы пошли парралельно друг другу, и через семь шагов я наткнулся на первый труп в траве. Плоская башка, сутулая спина, кожа покрытая бородавками, ноги отсутствуют. Но с ногами не природа постаралась, кто-то нанёс существу страшный удар на уровне поясницы. Кишки тянулись по траве несколько метров, а значит, зеленокожий был жив какое-то время после ранения, полз. Страшная смерть.

– Млит Мррау-ру, так их зовут.

Мастер ключей возник рядом бесшумно, как всегда.

– Они разумны? – Задавая этот вопрос, я уже знал ответ. Разглядел в траве странную полую кость и вязанку острых деревяшек. Звери подобными инструментами не пользуются.

– Да, но они ненавидят дррругих рразумных и всеядны. Имперрия постоянно вычищала от них леса Мррау-ру, они быстрро плодятся, но теперь никто не охотится за ними и не выжигает логова. С каждым месяцем в этих лесах их становится всё больше.

Выслушав Мара, я перевернул маленький труп, лицом кверху, используя носок сапога, чтобы не марать руки. Мимо меня остекленевшими глазами на выкате уставился тот, кого мастер ключей назвал Млитом. Плоская морда, вытянутые в стороны уши и маленькие, острые – зубки. Мда… не красавец.

– Идём Гррач, их убили не так давно, мы уже близко.

Мар был напряжён, уши постоянно прижимались к голове. Ослабив завязки на своей одежде и упав на четыре лапы, он стал похож на зверя больше обычного. Но я этому был даже рад, хорошо иметь рядом того, чьи органы чувств, превосходят твои собственные на порядок. А на скольких он там лапах ходит – плевать.

Прогалину полную трупов миновали быстро. Аспект тени плотно встал на след, но через сотню метров, нас поджидала ещё одна находка. Лужа кровавой пены уже почти впитавшаяся в землю и целая куча человеческих зубов внутри.

– Это ещё что за мерзость?

– Не знаю Мррау-ру, но пахнет плохим. Нужно быть осторрожней. Это крровь прредателя, дрругих следов тут нет, будто он сам с собой это сделал.

Я на эти слова Мара только кивнул. По поводу «лужи» в голову ничего не лезло. Странные и страшные дела тут творятся.

Следы южанина вели всё глубже в чащу. Лес вокруг изменился, стал мрачнее и гуще. Повсюду под ногами я замечал россыпи коричневых грибов. Солнце клонилось к закату, наши фигуры окутал сумрак, а затем мы снова стали натыкаться на следы бойни.

Складывалось ощущение, что Млиты пытались остановить кого-то, дожидаясь в засаде, но не преуспели. Судя по словам мастера ключей, он обнаружили следы как минимум пяти карликов… вот только от них даже тел не осталось. Исключительно кровь.

На землю почти опустилась ночь, когда в самом центре лесной чащи мы наткнулись на опутанный древесными корнями провал уходящий куда-то вниз.

– Это логово?

Отвечая на мой вопрос, Мар сверкнул в темноте своими кошачьими глазищами.

– Да Гррач, тебе прридётся нести факел, иначе ты ослепнешь в темноте.

Мы замерли по разные стороны от дыры. Оттуда несло нечистотами и свежей кровью.

– Я не против, но меня интересует один вопрос. Зачем таким маленьким существам такой большой лаз?

– Не все Млиты маленькие Мррау-ру. Есть стрражи, есть мать, они больше рразмерром.

Ну, отлично. Будто мне в родном мире стычек с разнообразными выродками не хватало.

Через пару десятков секунд вниз полетел факел, осветил покрытую мхом землю и, разбросав искры, откатился в сторону. Кивнув мастеру ключей, я спрыгнул следом, вскинул меч, а затем отошёл в сторону, освобождая дорогу напарнику.

Кот приземлился на моё место через пару ударов сердца. Встал, двумя быстрыми движениями затянул ремни, накрыл голову капюшоном и взял в руки оружие. Свой маленький арбалет и волнистый кинжал, которого я не видел ранее.

Кот всмотрелся в темноту и повёл носом, прежде чем отправиться к какому-то бугру у стены, что располагался за границей света, слишком неразличимый, чтобы я со своего места мог понять, что это за штуковина.

Мне пришлось поднять факел высоко над головой, чтобы увидеть, чем именно заинтересовался Мар.

– Это стрраж логова Гррач. – Мастер ключей поднялся с корточек и пихнул ногой выпотрошенную тушу, что не уступала нам в размерах. Горбатая и уродливая, но мускулистая и явно не лишённая силы. – А это топорр прредателя. Он прросто брросил его здесь, рраны нанесены не топорром.

Да, зверолюд был прав. Я уже видел это оружие, и сейчас покрытое грязью и кровью оно лежало здесь, среди мха, рядом с телом погибшего стража логова, от которого несло дерьмом. Его брюхо было выпотрошено и изуродовано рваными ранами, и оттого к кровище, примешивался запах нечистот. Труп был свежим, но меня насторожило кое-что иное.

– Взгляни на его правую лапу, почему она так отличается от левой? Так и должно быть?

Она была опухшей, я заметил это по пальцам, что разбухли так сильно, что превратились в жирные сардельки.

Мои слова заставили Мара осмотреть труп внимательней. И результат этого осмотра выявил странный укус, две дырки расположенных очень близко, словно оставленные змеиными клыками… вот только пасть у нашей «змеи» судя по размеру укуса, была раз так в тридцать больше обычной.

– Это очень странно Мррау…

Эхо далёкого крика пришло к нам из тьмы, и заставило Мара умолкнуть на полуслове.

– Это она.

– Да Гррач, врремя рразговорров кончилось.

Одним движением Мар расслабил ремни и, убрав оружие, бросился в темноту.

– Эй! Вот чёрт!

Я понял, что ждать он меня не собирается, да и я бы на его месте не стал. Девчонка явно где-то там, в смертельной опасности, и любое промедление может стоить ей жизни. Сама ситуация вынуждала нас разделиться.

* * *

Если бы Тоеракси мог смеяться, он бы сейчас хохотал не останавливаясь. Разве мог он представить, что чародейство красного легиона приносит такое блаженство? Разве мог он мечтать о такой силе?

Ядовитое оружие Млитов не могло пробить его покрытой чешуёй кожи. Мелких он калечил и ещё живыми заглатывал их целиком, крупных рвал когтями и с удовольствием кусал. Каждая капля яда, впрыснутая в их тела, приносила просто немыслимое блаженство. А каждое поглощённое существо подстёгивало трансформу ещё сильней.

Время, что он проводил в трансформе, затуманивало его разум. Он мог истребить логово зеленокожих гораздо быстрей, но сеял смерть уже не из мести за нападение, но из удовольствия. Чёрные змеи, вытатуированные на его коже в храме боли, были последним шансом. Он должен был воспользоваться этой силой, если его раскроют как шпиона и соглядателя песчаного трона.

Вот только воин, уже выполнивший возложенную на него миссию, решил не рисковать и воспользовался татуировкой, до конца не представляя насколько чуждую человеку силу, запускает в свою душу. Ему обещали, что он сможет прекратить превращение, но подобные обещания были не более чем враньём. Ибо тот, кто впустил в свою душу бездну, уже не может повернуть назад.

Душа предателя стала вратами, а тело исходной оболочкой для демона, что завладел им. Теперь его путь – путь вечной бойни и поглощения, до той поры пока он окончательно не трансформируется в короля змей. Тогда же наступит время создания секты и паствы, одержимых, чьими молитвами будет питаться демоническая тварь. Гнезда, в котором будут зреть новые змеи.

Глава 7. Чудовища

Жажда крови привела монстра, бывшего когда-то аспектом силы, в самое сердце логова Млитов. В рукотворную многоярусную пещеру, чьи стены были укреплены чистой природной магией. Корни растущих на поверхности деревьев, оплетали здесь каждый метр земли.

Тоеракси разорил кладки в центральной пещере, уничтожив яйца вместе с детёнышами. Долго петлял по смежным ходам, пугая и настигая своих жертв одну за другой. Перебил всех стражей и даже наткнулся на очнувшуюся жрицу Соню, которая, увидев его, едва снова не лишилась чувств. Ей повезло, что воин всё ещё отчасти был человеком, и в его голове не оформилась мысль о том, что женщина такая же добыча, как и все остальные существа вокруг.

Крик испуганной жрицы разнёсся по логову, но чудище, не останавливаясь, проследовало мимо, оставив её дрожать от шока внутри клетки из переплетённых корней.

Тоеракси поглотил слишком многих, его душа, становясь демоническими вратами, завершала свою трансформу и вместе с тем, тело корёжилось и менялось, заставляя его забиться во тьму и переждать очередной пик физических искажений.

Повинуясь тёмной магии, кожа чудовища срослась с доспехом, кости поплыли и изменили свою форму, выпали остатки зубов и волосы. Дикий рёв заметался под сводом пещеры, когда с хрустом перестроился позвоночник предателя, а его нижние конечности сломались, перерождаясь в вывернутые назад – звериные. И без того массивная мускулатура стала ещё объёмней, заставив его сбросить верхний слой кожи, на замену которому пришла ещё мягкая, новорождённая чешуя. Впрочем, даже она была достаточной для защиты от грубого оружия Млитов.

Таким его и нашла мать логова. Разъяренная гибелью своих отпрысков, она лишь отчасти была похожа на обычных Млитов. Под несколько центнеров весом, жирная и раздутая, с оленьими рогами на голове и шкурой жабы, на которой вместо бородавок цвели прекрасные белые цветы…

Мать была сосредоточием природной силы, и было бы глупо считать её злым существом. Понятия о добре и зле для Млитов были чужды, они следили за лесом, и вокруг их логова растения всегда порастали гуще обычного.

Обычно пребывающая в дрёме, нескладная и обрюзгшая, Мать, тем не менее, обладала мощью и магической силой. Благодаря природному дару и корням что оплетали все земляные ходы и саму пещеру, она чувствовала одержимое демонической энергией отродье, в каком-то смысле напоминая паука, что сидит в центре своей паутины и ждёт неосторожную жертву.

Как только Тоеракси остановился, она рванулась в атаку. От поступи Матери дрожала земля, а древесные корни убирались с пути, будто являясь живыми существами.

Без труда проломив своей тушей тонкую стену бокового туннеля, она наклонила голову и с разбегу ударила рогами одержимую тварь, которая одним своим присутствием приводила её в ярость. Тоеракси пытался уйти с линии атаки, но в дело вмешалась сама природа. Управляемые волей Матери растения оплели конечности демона и удержали его на месте.

Из многочисленных ран одержимого воина хлынула густая, почти чёрная кровь. Он взвыл от боли, но крик его оборвался хрипом и клёкотом, ибо Мать и не думала останавливаться. Всем своим весом она сначала вмяла врага в земляную стену, а затем под треск лопающихся корней перекинула через себя, чтобы затем втоптать его тело в землю.

Казалось что у проклятой твари нет шансов. Тяжёлая туша буквально затаптывала своего окровавленного противника. Вот только то, во что превратился Тоеракси, и не думало сдаваться. Два острых и загнутых клыка вонзились в одну из лап Матери, проклятый яд побежал по венам, смешиваясь с кровью, и новый рёв эхом разошёлся по туннелям…

* * *

Не знаю, что происходит в этом проклятом логове, но меня пробирает даже на расстоянии. Ужасные клокочущие крики будоражат воздух и заставляют мою кожу покрываться мурашками. Стоит ли удивляться, что я уже раз тридцать пожалел о том, что попёрся во тьму земляных пещер вслед за котом?

Мастер ключей пропал бесследно. В переплетении корней не было видно никаких намёков на следы. Пламя высоко поднятого факела дрожало от блуждающего сквозняка и создавало блики на лезвии клинка.

В моей голове билась мысль о том, что ещё можно повернуть назад и в одиночку попробовать добраться до безопасных мест…но я гнал её прочь. Как говорят на моей родине – уговор, дороже денег. За язык меня ни кто не тянул, а единожды обещанное нужно выполнять, иначе сам не заметишь, как превратишься в жалкого мудака, который ради личной выгоды готов вступить на скользкую дорожку, граничащую с полным отсутствием морали.

Хотя в моём случае о личной выгоде говорить – грех. Не думаю, что если поверну назад и брошу Мара, ко мне выстроится очередь из проводников и источников информации. Так что моё нахождение здесь, это риск, из которого, в конечном счете, я всё же извлеку выгоду.

Шагов через тридцать я оказался на перекрёстке, выбрал правую сторону и спустя минуту снова оказался перед выбором. Земляные ходы постепенно превращались в лабиринт, и, судя по рёву где-то в глубине, лабиринт довольно опасный.

Я принял для себя решение сворачивать только направо, и придерживался этого правила ровно до того момента, пока на меня не напали.

На очередном перекрёстке во тьме мне почудилось движение, ставшее отправной точкой завязавшейся схватки. Будучи существом из довольно развитого мира, а так же обладая обширным опытом перестрелок, я инстинктивно «ушёл» за ближайшее укрытие, и это спасло мне жизнь.

В воздухе раздался треск похожий на дробь барабанных палочек, а затем засвистело. Бросив на землю факел, я решил принять бой, ибо убегать вглубь лабиринта рискуя потерять единственный источник света, мне никак не хотелось.

Вот только я совсем не ожидал, что моими врагами окажутся сами стены.

Подобно змее один из корней попытался оплести мою ногу. Удар мечом покончил с этой попыткой, и заляпал мои потрескавшиеся сапоги растительным соком. На стене напротив, прямо на моих глазах надулись волдыри, сбросили кору и оказались бутонами, не виданных мной никогда прежде цветов. Вот только внутри у них, была вовсе не пыльца…

Хищные, полные слизи и усеянные изнутри шипами, лепестки цветов шевелились, напоминая теперь безобразные пасти. Сразу несколько корней изогнулись и устремились ко мне, покрытые этими «бутонами».

С помощью скрипа в собственном позвоночнике и многоэтажного мата мне удалось извернуться и убраться с пути хлещущего удара. Я даже умудрился косым ударом рассечь один из корней, в следующую секунду упав на пол и едва не отрубив мечом собственное ухо.

Последующая минута была наполнена хаосом из брызг растительного сока, треска оживших корней и теней, что метались повсюду из-за валяющегося на полу факела и пришедших в движение стен. Создавалось полное ощущение, что я оказался в кишке какого-то чудного зверя. Вот только никакого смеха подобное сравнение у меня не вызывало, ужас, страх, и паническая рубка в попытках не дать повалить себя на пол и оплести.

В какой-то миг мои глаза залило едким соком, а одна из корневых лиан вцепилась в руку и, обдирая кожу, вырвала меч из моей ладони. Я взвыл от бессилия, попытался достать топор, но меня дёрнули за ноги и повалили на пол. Уже здесь я пытался дотянуться до единственного оставшегося у меня оружия, но этому не суждено было сбыться. Древесные корни опутали и зажали меня, с каждой секундой всё сильнее грозя раздавить. Я орал безостановочно, да и как тут не орать когда со всех сторон тебя колют шипами, сдавливают, жрут цветами, обдирают кожу и куда-то волокут по полу.

Всё стало ещё хуже, когда один из корней перехлестнул шею, а остальные доволокли меня до стены и стали буквально вмуровывать в неё, одновременно выдавливая из моего тела крупицы жизни. Чувствуя, что ничего не могу сделать, задыхаясь и потеряв силу в руках и ногах, на грани обморочного состояния я услышал рев, что сотряс стены вокруг и многократно повторился эхом. И этот чужой, чудовищный крик, будто выпил все силы из окружающих меня живых растений.

Я выполз из стены через несколько минут. Всё тело в ссадинах от пут, ободранная кожа кровоточит, на спине, боку и ногах всё искусано маленькими шипастыми цветами. Ещё пару минут я потратил на то, чтобы вытащить из себя разномастные шипы и колючки. Стянул пропитанную кровью и древесным соком рубаху, разорванную в такой куче мест, что теперь в ней было больше дыр, чем ткани. Одним концом кушака обтёр себя от крови и сока, а тот конец кушака, что каким-то чудом оказался сухим – стал подобием бинта, для левой, наиболее пострадавшей руки.

Голый по пояс, грязный, побитый и окровавленный, я отыскал свой меч и поднял высоко над головой факел. Стены больше не шевелились, растения вновь были всего лишь растениями. Что-то незримое и невидимое для моего зрения покинуло логово, лишив его своей силы.

Мне вспомнился чудовищный крик, и интуитивно я догадался, что лишённые силы растения и этот полный боли рёв, как-то связаны. Там, в глубине логова, что-то произошло.

Странно, но сейчас, когда дела серьёзно ухудшились, у меня не возникало мыслей об отступлении. Мастер ключей где-то там, во тьме, в одиночку пытается спасти девчонку. А я здесь, не так уж и далеко от входа, при желании ещё могу выбраться. Но что дальше? Ослабленный ранами, без возможности их нормально промыть и обработать, я не смогу добыть себе еды и воды, как не смогу и добраться до безопасных мест. А значит, без чужой помощи, я уже труп.

Двигаться вперёд и пытаться выжить всем вместе, было единственно верным решением. Спасти жрицу Енны, которая вроде как умеет исцелять раны, помочь Мару, отличному проводнику и бойцу, что с лёгкостью обеспечит нас пищей и водой в этом незнакомом для меня мире. Вот и весь перечень задач, по выполнению которых я могу существенно увеличить шансы на выживание.

Продолжать идти вперёд было не так-то и легко. Не в физическом плане, но в психическом. Поэтому я и заставлял свою голову думать и анализировать ситуацию, это отвлекало от страха и не давало думать о вещах, которые могли ослабить мой дух и разум.

Такое уже случалось однажды, ещё в мире-Первоисточнике. Тогда на меня многое навалилось, погиб напарник и наставник, чудовище проникло в общину и эхо человеческих криков металось по трубам, в которые я забился и полз, пытаясь по ним миновать опасные коридоры Агрокомплекса. Тогда тоже было страшно, страшно до жути и дрожи, но я уже знал, как именно справляться с этим страхом.

Теперь я намеревался поступить точно так же.

Сунув факел в лужу натёкшего древесного сока и как следует, вдавив его в землю, я заставил факел потухнуть. Зашипев и выпустив на прощание пару искр, свет покинул меня, а мир погрузился во тьму.

Чтобы не страшиться грядущего я должен стать охотником. Не думать о подстерегающих во тьме ужасах, а наоборот – самому охотиться на них. Свет в таком деле будет только мешать, он меня знатно демаскирует и не даёт глазам привыкнуть к темноте.

Через десяток минут я уже шагал по уходящему вверх земляному ходу. Взялся за длинную рукоять меча двумя руками, а сам клинок почти положил на плечо, находясь в постоянной готовности нанести быстрый рубящий удар перед собой.

Идти приходилось медленно, я видел лишь очертания корней, и мерцающую разноцветными кругами тьму, сквозь которую они проступали по ходу движения. Шорохи и скрипы, отголоски шуршащих осыпей и миражи голосов на самом краю слуха не давали расслабиться.

Я шёл и шёл, дорога из тьмы и едва видимых растений вела меня всё дальше и дальше пока, наконец, я не увидел впереди отблески странного, розового света, и не услышал приглушённый шум.

Постоянно держась одной стороны на всех поворотах, я оказался на самом верху пещеры, которую условно можно было поделить на три яруса. Верхний – тот, на который по воле случая я вышел, по сути, козырёк под самым потолком. Средний – опоясывающий пещеру вдоль стены, с многочисленными норами-выходами и какими-то едва различимыми округлыми строениями. И нижний – с рукотворным озером в самом центре, откуда исходило розовое свечение, будто на дне этого странного водоёма был установлен мощный источник света.

Но всё это меркло на фоне той картины, которую я разглядел на берегу озера, как только мои глаза привыкли к свету. Там, одно чудовище, умирало от рук (лап?) другого чудовища.

Первое напоминало кабана вставшего на задние лапы, чья горбатая спина обросла цветами, а голова, смахивающая на жабью, с характерными для Млитов острыми ушами, была увенчана ветвистыми рогами. Это ужасное нечто проиграло схватку, силилось ползти и тяжко стонало, в то время как его противник сидел рядом и пожирал кровавую требуху, что растянулась на несколько метров из-под брюха «жабы»

Зрелище было настолько отвратным, что мой мозг на несколько мгновений впал в ступор, переваривая информацию. Ещё большим шоком стало то, что я разглядел несколькими секундами позднее.

Помимо чудовищ, внизу находился Мар.

Зверолюд меня не видел, да и сам был почти незаметен, перебежал за спиной у чудовища от одного укрытия к другому. Следом за ним туда же перебежала пепельноволосая девушка, в которой я узнал жрицу.

Значит прячутся? Я оглядел пещеру и понял, куда они бегут. Тёмный зев выхода терялся в тенях сбоку от пожирателя, что продолжал возиться в потрохах своего противника, который, кстати, перестал стонать и, по всей видимости – умер.

Теперь, когда моё зрение приспособилось к свету, я видел массивную чешуйчатую голову, вымазанную в крови, и крупные трёхпалые лапы что перебирали кровавую требуху. Видел безгубую пасть, из которой часто вырывался юркий, раздвоенный язык. И в отличие от ребят внизу… я видел, что чудище, сгорбившееся и сидящее на кортах, лишь делает вид что жрёт. Его взгляд направлен прямо, а голова не двигается. Он охотится. И его добыча сама приближается к нему стараясь добраться до выхода и думая, что остаётся незамеченной.

Крикнуть, в попытке предупредить? Тогда он кинется на них, и я сомневаюсь, что следопыт с ним справиться. Убьёт их, а потом выследит меня, весовая категория у твари вдвое больше, шансы справится в открытом бою почти нулевые.

То, что я сделал в следующую секунду было безумной затеей, но других вариантов, как и времени, у меня просто не оставалось.

От моего козырька до пола было около восьми метров, огромное и безумно страшное расстояние, если смотреть сверху. К тому же монстр не сидел прямо подо мной, а был чуть дальше, смещён на пару метров ближе к озеру.