Текст книги "Тотальный контроль"

Автор книги: Даниил Мантуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Вдвоем

Раздалось скрежетание ключа и скрип входной двери. Увидев меня, она облегченно вздохнула, поставив тяжелый пакет на тумбочку, сбросила верхнюю одежду и побежала на кухню.

В очередной раз противно задребезжал телефон, а браслет предупреждающе загорелся желтым цветом, откладывать разговор с царьком больше было невозможно.

Я схватил телефон и прошипел: «Я болен». Тело не подвело. Связки, молчавшие весь день, выдали хриплый, отёкший звук. Но царек не унимался, задавая различные вопросы, требуя выложить всю подноготную о том, как я провел этот день, словно строгая учительница в школе, ждавшая летнее сочинение. Я шикнул: «Отпишусь» и бросил трубку.

Потом позвонила мама, Соглядатай и Болтун. Они всегда действовали все по одному алгоритму, словно следовали инструкции. Пришлось рассылать всем выдуманную информацию, о том, что встретил одноклассника и загулял.

Казалось, что «больное горло» давало мне фору в несколько дней, чтоб разобраться в себе. От мрачных мыслей отвлекло радостное скворчание. Я не готовил сам, ел в бесплатной столовке от организации, брал по дороге домой что-нибудь долгоиграющее, набитое под завязку химикатами, сохраняющими неделями вкус и свежесть.

Следуя за доносившимся ароматом, я вернулся на кухню. Она успела переодеться в длинную тонкую футболку и стояла у окна спиной ко мне. Меркнущий свет просвечивал сквозь ткань тонкие линии тела. Только сейчас я осознал, что за все это время мы не проронили ни слова, казалось, звук может разбить защищающий нас купол.

Я не знал, как мог выразить благодарность за сегодняшнее одиночество, голубей, тучи и карапуза, радость встречи и тихое скворчание, поэтому просто обнял ее, но руки инстинктивно занырнули под футболку и стали медленно снимать белые в цветочек трусики. Она напряглась, ожидая продолжения и выгнула спину, почувствовав поцелуй на ягодицах.

Проникая языком в горячую упругую плоть, я переносил капли жидкости снимая их с бедер и перенося в ложбинку между ягодицами, готовя себе плацдарм. Каждый раз она стеснительно вздрагивала, но желание получить еще одно волнительное касание, заставляло забыть совестливые порывы.

Почувствовал нарастающее расслабление я поднялся, успев предотвратить ее желание повернутся и зафиксировал на подоконнике ее руки положив сверху свои.

Она, не ожидая грядущего подвоха, прогнулась, расставив ноги и почувствовав меня между ягодицами напряглась, глядя на меня через темное отражение оконного стекла, я продвинулся немного дальше. Робкие попытки вырваться, давали мне преимущество. Поцелуи в шею успокоили ее. Я не торопился, давая время ей привыкнуть к новым ощущениям. Поняв это, она расслабилась, и я смог отпустить одну руку, обняв ее за грудь. Данный маневр позволил мне продвинутся еще немного. Теперь она опиралась сама, глядя мне в глаза через отражение и, позволяя ласкать себя, тихо стонала, покусывая губы.

Войдя полностью, я немного ослабил хватку, а она, пытаясь ускользнуть, тут же попадала в мертвую хваткую. Я играл с ней, как кот с мышью, ловя в отражении смешанные чувства блаженства и легкой боли, сменяющиеся негодованием от очередного обманного движения.

Я дождался очередного стона, желая войти с ней одно состояние и почувствовал, как остался совсем без сил, отдав себя самого без остатка. Ее тело еще вздрагивало, находясь в состоянии сильного возбуждения и не желая расставаться с ним.

Повернувшись, она отвесила мне оплеуху и, пытаясь изобразить обиду на довольном лице, гордо ушла в комнату, а я довольный проделанной работой, закурил и заглянул в снятую с огня, но все еще скворчащую сковороду.

Она смотрела телевизор, перещелкивая с канала на канал, а я сытый и довольный плюхнулся рядом, так словно делал так уже несколько лет, изо дня в день. В принципе, сфера моей деятельности не поменялась, что вызывало внутренний смех. Меня опять пользуют и кормят.

Словно почувствовав мою улыбку, она повернулась и улыбнулась тоже. Сообщая, что я «прощен», облокотилась на плечо, натянув на ноги плед.

Окружающая тишина, немного разбавленная монотонным телевизором, радовала – это, было то, к чему я привык. Я даже понадеялся, что она немая, это было бы лучшим вариантом, продолжил я игривый внутренний монолог.

Абсолютно не хотелось думать о завтра или вчера, но телефон предательски слал сообщения. «Ты женат»? – сказала она тихим дрожащим голосом. «Нет, – обескураженно ответ я, словно заподозренный в самом ужасном преступлении. – это по работе!»

Она засмеялась, но все же ждала, когда я отвечу.

Царек просто визжал в трубку, требуя, моего немедленного возвращения в НИИ. Я отключил его и, перезвонив матери, сказал спокойным и уверенным голосом: «Угомони своего пса, завтра буду». Остатки вечера были спасены.

Утром я опять проснулся один, вскочил боясь опоздать и увидел рядом с телефоном ключи, лежащие на клочке бумаги с надписью: «До вечера, Нина». В нижнем уголке листа расположилось косое маленькое сердечко. В мою жизнь вернулись имена.

Разговор

Царек вышагивал по кабинету и грозно махал ручонками: «Зачем она тебе? Тебе баб не хватает. Хорошо, будем согласовывать, какие тебе нужны? Или ты решил ей отомстить, войти в доверие, а потом, что? Куски по городу будем находить или может ты решил ее вывести куда, в тайное место?». Он еще минут 10 выдвигал различные версии, а я слушал и удивлялся фантазии психотерапевта.

Подъехала мама, посмотрела на меня и попросила выйти. Я ждал в коридоре, а они уже перешли на крики, из которых отрывками долетало нормально и ненормально.

Мама вышла красная от злости и отвезла меня домой и сказала: «Сиди здесь. Выйдешь и переедешь в НИИ!»

Я лежал на полу свернувшись в позу эмбриона и перебирал события, которых стало слишком много в моей размеренной жизни. В бок вонзился металл, и я вспомнил о лежащих в кармане брюк, ключах.

Это привело меня в чувство и тут же вернуло обратно, я не знал ее номер телефона и даже адрес, не соблаговолил запомнить. На какую-то секунду я решил, что могу выйти из Системы, спрыгнуть на ходу на полной скорости без малейшей царапины.

Голова стала свинцовой, и я все больше погружался в себя. Резкий звонок заставил меня вынырнуть обратно. Звонил Соглядатай. «Как он вовремя» – подумал я.

Игнорируя его вопросы закричал: «Послушай меня!» Он замолк и обиженно засопел: «Все гудят о той девахе из черного списка, что ты с ней сделал?» Я перевел дыхание:

– Ничего, ничего я ей не сделал. Сделал конечно, но это к делу не относится. Найди ее телефон!

– Как?

– В черных списках посмотри, дубина.

Он опять обижено засопел, но через, минут 10 скинул номер. Я не мог дозвониться. Через мои звонки пробивались звонки Соглядатая: «Представляешь, а она живая и отлично выглядит, сидит в кабинете у главного! А от тебя то им что надо было, расскажи, а…?».

Внутри меня все рухнуло, она не вернется, зная все она не вернется теперь никогда.

Нина

Ей позвонили и пригласили на разговор, сообщив, что ее безрассудные и необдуманные действия могут привести к очень печальным последствиям. С замирающим сердцем, она отпросилась с работы что-то пробормотав о срочности и необходимости. Весь ее осунувшейся вид говорил о том, что случилось, нечто страшное и не поправимое. Закрывая двери офиса, она слышала пробежавшейся шёпоток из предположений: «Умер кто? Или анализы пришли?».

Она не поехала на машине, не могла справиться с трясущимися руками, вихрь мыслей пронесся в ее голове: от заражения смертельно опасными болезнями, убивающими сразу, до каких-то фантасмогорийных предположений об измене Родине.

Она сидела и слушала круглого брызжущего слюной гневного мужичонка, который обвинял ее в преследовании и в том, что НИИ не заплатит ей ни копейки пусть даже не надеется, так как сама виновата и нехер лезть, туда куда собаки ничего не суют. Она молчала, а мужичонка не унимался:

– А вы в курсе почему он здесь работает?

– Сексаниматором! – выпалила она, не поняв вопрос и засмеялась, вспомнив маску доисторического человека.

– Нет, он насильник, вы слышите на-си-ль-ник. А вы кто, как думаете? Потенциальная жертва!

– Господи, а я себе уже такого надумала. – с облегчением выдохнула она, – А прочему потенциальный?

– Вовремя выявили. Система работает четко. Зачем вам псих? Может вы и детей хотите от этого урода?

– Да пошел ты, – крикнула она в сердцах и вышла, хлопнув дверью, чуть не сбив, крутившегося там, пропускающего смены, Соглядатая.

Нина направилась к павильону, а Соглядатай семенил за ней, боясь пропустить все представление.

Ворвавшись в раздевалку, Нина нависла над халатом, как обычно заполняющим журнал и грозно спросила: «Где он?». «Дома» – испуганно брякнул Соглядатай, подумав, что возможно это я прятали от грозной дамы, а не наоборот. «Пиши адрес, – приказала она, протягивая телефон, – он мне нужен».

Вместе

Соглядатай, сопровождал ее всю дорогу, прыгнул за ней в такси и бежал до самой квартиры. Дверь приоткрылась и я, лежа на полу, закрывшись с головой курткой крикнул: «Уходите!».

– Он не хочет вас видеть. – шептал Соглядатай.

– Это вас он не хочет видеть, – услышал я голос Нины и замер.

Послышалась какая-то возня, затем хлопнула входная дверь, а я все лежал в оцепенении, боясь спугнуть видение. Она не могла прийти ко мне, это просто желание, которое, подкреплённое царьковскими таблетками, сунутыми мне в кабинете, приняло форму галлюцинации.

Она легла рядом, обняла меня и было лишь слышно, как Соглядатай возится под дверью, сожаления об эволюции дверных замков, лишивших его зрения.

Холод пола постепенно проникал под верхнюю одежду, кофту и уже обволакивал тело, когда она резко встала и потребовала, чтоб и я последовал ее примеру.

Я встал, но не поднимал головы, как провинившийся ребёнок, боящийся увидеть осуждение в родительских глазах.

Она молча сняла верхнюю одежду сначала с себя, а затем с меня и повела за руку к дивану, который давно забыл, как принимал сложенную форму. Я послушно лег, чувствуя, как она снимает с меня ботинки, а плоды промышленной фармакологии накрывают меня своим покрывалом.

Очнулся я только ночью, ощущая тяжесть в голове и тепло лежащего рядом тела.

Раньше ко мне никто никогда не приходил. Был царек, мама, приходили для уборки санитарки из НИИ. Соглядатай, вроде был однажды и все. Я не принимал гостей, тем более женщин – это было запрещено правилами Системы. За последние три дня, я наверно нарушил их все и даже боялся думать о последствиях. Присутствие Нины изменило все, стал другим даже воздух.

Страшно хотелось пить. Я тихонько сполз с дивана, боясь её потревожить и поплёлся к холодильнику, где точно завалялась бутылка минералки.

Холодильник был полон всего. «Это доставка, – раздался за спиной ее голос, – удобно, правда?».

«Правда, – подумал я, – все очень удобно, и она и холодильник и все что случилось. Все кроме Системы». Система была очень неудобна. Я смотрел в холодильник и видел там маму, которая на пару с царьком выстраивала великую стену-западню. Нина попыталась тоже заглянуть в холодильник и, смешно подпрыгивая, спросила:

– Ты голоден?

– Нет, – помотал я головой, – хотя. И с аппетитом посмотрел на нее.

– Ну уж нет, – засмеялась она и бросилась в комнату.

Мы некоторое время барахтались, пока я не отвернулся демонстративно обидевшись. «Ты не тянешь даже на потенциального». – сказала она, преодолевая сопротивление белья. Поцелуй прожег меня, пройдя электрическим разрядом через все тело, я охнул и сжал простынь. Каскад волос поднимался и опускался в такт ее движениям словно набирающий силу тихий бриз.

Это было впервые. Система не предусматривала подобных оздоровительных манипуляций, что только добавило минусов в ее существование.

Любовь к жизни

Запрет выходить из квартиры позволял никуда не торопиться и рисовал прекрасную перспективу, в которой можно было вообще не вставать, в бесконечную ежедневную суету и повторить сутки, проведенные в ее квартире.

«Сколько тебе надо времени, чтобы собраться? – спросила она, перебирая белье. Я посмотрел на браслет и сказал: «Мне запрещено выходить». Она задумалась, а потом блуждала по комнате в поисках какой-то вещи. Я смотрел на нее и думал о том, что каким – то чудом у меня появилась своя женщина и что еще неделю назад об этом нельзя было даже мечтать.

А ведь когда –то от избытка правил я хотел сбежать и даже пару раз мне это удалось. После чего мне был подарен браслет. Я сопротивлялся и грозился выбросится в окно, что определило этажность при покупке квартиры.

Конечно я врал себе и маме, и царьку. Это был шантаж, в который никто не поверил, но меры были приняты.

Я любил жизнь, любую: тихую и размеренную, тяжелую и тягучую, легкую и авантюрную. Меня обошел суицидовирус, чему я был рад, так как помнил, как ушли те, кого знал по многочисленным тренингам переросших в Систему.

Зараженные не бегали и не грозили, они весело улыбались и были активистами, показывали, как заинтересованы в завтрашнем дне, хотя знали, что, если в очередной раз повезет он не наступит.

Слушая бесконечные лекции в меде, я нарисовал собственную картину. Суицидовирус может сидеть на передаваемом потомкам ДНК и выстрелить в любой момент. Так неожиданно, словно удар в спину от близкого человека. Он может пробраться и после рождения. Найти душевную червоточину и проникнув через нее, разъедать вокруг себя ткани, и все, ходит пустая оболочка, уставшая таскать в себе тоску.

Еще страшнее, когда суицидовирус поражает глаза и смотрит на тебя как бы извне, искажая окружающую действительность. Выставляя на обозрение уродливые искаженные лица прохожих и все ты в ловушке. Куда бы ты не побежал – видишь мерзость и спрятаться не можешь, и даже так ожидаемый спланированный уход не спасает. Дверка падает, и демоны души твоей навечно становятся твоими спутниками, пока так желаемое тело медленно пожирается червями.

Нина отвлекла меня от мрачных мыслей, позвав пить чай. Она сидела на табурете скрестив поднятые ноги, а задравшийся край моей футболки, показывал отсутствие нижнего белья, утерянного утром.

Она качалась и задумавшись водила по губам чайной ложкой, что сразу же напомнило мне вчерашний поцелуй. Заметив мой взгляд, стала это делать более интенсивно, проводя языком по ободу и заглатывая ее, и я заменил один прибор на другой, погружаясь в ночные ощущения.

«Мне надо будет сейчас уехать», – сообщила она, закончив, чем тут же обрушила меня оземь. Все внутри меня сжалось, и я, опустившись перед табуретом на колени поинтересовался зачем, боясь услышать очевидный ответ.

Оказалось, планировалась поездка за вещами, которых у нее совсем нет и даже колготки с трусиками она нигде не может найти, а значит ей придется ехать в юбке, сапогах и пальто. Она смеясь рисовала картину, в которой наглый таксист будет всю дорогу пялится в зеркало заднего вида, на то, что сейчас лицезрею я.

Чувство ревности, бессилия и тихой ярости овладели мной. Чертова Система превращала меня в заключенного, даже не планировавшего преступление.

Вернувшись в комнату, я запутался в колготках, торчавших из-под комнатной двери и озорно помахал ими отъезжающему такси. Я знал – она вернется.

Сон

Мы неслись по проселочной дороге на автомобиле и я, настроившись на удар, вжался в кресло. Браслет пронзительно запищал и замолк.

Это там, потащила она меня за руку к пригорку. Обойдя его, мы уткнулись в ржавую дверь. «Надо ломать, не успеем», – сказал я. Нина хитро улыбнулась и достала из сумки массивный ключ. «15секунд», – констатировал я, входя в бункер. Дверь захлопнулась и загорелось аварийное освещение.

«Надо ниже, – толкала она меня в спину– пока совсем не отрубит».

Мы оказались в затхлом помещении, в котором пахло плесенью. Вытяжку занесло землей и листвой, которая понемногу осыпалась по стене на пол.

«Все и спутник не берет. Давай руку, – сказала она, держа в руках скальпель, – терпи».

Я сжался и закрыл глаза. Боль нарастала с каждым движением, и я отключился. Она била меня по щекам и повторяла; «Вставай, мало времени!».

Контролер умирал, мигая потухающими лампочками. На месте браслета расплывался электрический ожег, который был тут же накрыт коллагеновой повязкой.

За 10 минут, мы должны были пересесть в другую машину и все – СВОБОДА!

Они будут искать долго и тщательно, поэтому надо было спрятаться где-то в глуши, где нет коммуникаций и даже люди абсолютно редкое явление.

Мы готовились к побегу полгода. Разобрались в устройстве браслета, который при потере сотовой связи переходил на спутник. Для этого ездили к реке – «отдыхать», предупредив об этом всех окружающих.

Мы исколесили весь пригород пока не нашли то самое место.

За это время я вспомнил запах библиотеки, в которой был в последний раз еще школьником. Я заново учился читать, не крутя, а листая, и писать, ручкой в тетрадке.

Карты – это отдельная символьная природа. Вглядываясь в них, я искал островки безопасности и прокладывал пути нашей свободы. Я научился запоминать быстро и запутывать следы, зная, что будет расследование и они придут сюда и будут перечитывать все, следуя за мной по желтым, истлевшим страницам.

Система сделала меня преступником.

Телефоны были уничтожены еще в бункере. Радио вырвано. Нужны светлые головы, они не должны вслушиваться в крики погони и терять контроль.

Ночевали мы в лесу, готовили на костре и радовались мокрой, животворящей весне. Было холодно и мерзко, но еще немного и там за горизонтом появится он – дом, милый дом!

«Спишь?», – резко тряхнул меня за плечо старший брат.

Семья

Мама, ее муж и старший брат нашли время в плотном графике себялюбия, чтобы вернуть на путь истинный и так обиженного богом родственника.

«Ты в своём уме?» – вопрошала мама, сидя в единственном кресле, а два сопровождающих стояли наготове схватить, свернуть и увезти. С ее уст это звучало пошло.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Тотальный контроль"