Текст книги "Украденное время"

Автор книги: Даниэлла Роллинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Первая задача: найти ассистента.

Ассистент мне сейчас просто необходим.

6. Эш

14 октября, 2077 год, Новый Сиэтл

Эш проводил Дороти, нырнувшую в толпу, долгим взглядом. Чувство вины окутало его плотным туманом. По опыту он знал, что человеку несведущему нужно время, чтобы осмыслить всю эту историю с путешествиями во времени. И нечего ему было так выделываться! Истинный джентльмен ни за что бы…

Но тут он мысленно осадил себя. Он ведь ей ничего не должен! Ему попросту вскружила голову ее красота – только и всего.

Но дело было не только в этом. Эш ведь и раньше встречал хорошеньких девушек. За последний год ему пришлось дать от ворот поворот многим из них, ведь он твердо решил ни с кем не встречаться, пока не разберется толком с тем странным превспоминанием. Но между ним и Дороти было что-то еще. Что-то, что ощущалось чуть ли не на физическом уровне.

Какая-то близость. И пускай они познакомились всего несколько часов назад, Эшу казалось, что он знает ее давным-давно.

Но дело наверняка в том, что она им манипулирует! Еще на поляне он заметил, как она кокетливо взмахивает ресницами и склоняет голову набок, пытаясь очаровать его, убедить, что она ему друг, что ей можно довериться.

Но стоило ему отвернуться…

Его вдруг охватило бесконечное отвращение к самому себе, и он недовольно тряхнул головой. Больше он такой оплошности не допустит. Мало кто на свете заслуживает больше сочувствия, чем эта девчонка, пробравшаяся на борт машины времени в свадебном платье.

Но она сама виновата в своих бедах.

Впрочем, Зора его чувств явно не разделяла.

– Да что с тобой сегодня такое?! – накинулась она на него.

Эш отвел взгляд от Дороти и стал сосредоточенно рассматривать свой – точнее, ее – бокал с остатками прозрачной жидкости.

– Но она и впрямь пробралась на борт незаконно. По какому такому праву мы перед ней в долгу? Я что-то упустил?

– Но она ведь совсем одна…

– А теперь объясни, почему это должно нас заботить, – потребовал он. Этот разговор вызывал у Эша очень странные чувства. С какой стати Зора так переживает о какой-то незнакомке? К чему ссориться? Им что, заняться нечем? – Напоминаю, Зора, я не приглашал ее на борт.

Зора устало потерла глаза.

– Мне надо выпить.

Эш выразительно поднял бокал Дороти.

– Ну что ж, более подходящего места тебе не найти.

Зора поднялась с места и с укором посмотрела на друга.

– Поостынь, пока она не вернулась. И чтобы я ни слова больше от тебя не слышала.

– Стой! – возмущенно воскликнул Эш, но Зора уже нырнула в толпу, ни разу не оглянувшись.

По спине пробежал неприятный холодок. Эш вновь пригубил из бокала. Рядом с Дороти он и впрямь терял самообладание, и не только потому, что случайно выкрал ее из прошлого. С самого появления превспоминаний он не общался с девушками, если не считать Зоры и Чандры. Да что там: он даже смотреть на них спокойно не мог – воображение тут же рисовало лодку на черной воде и поцелуй, закончившийся ударом ножом под ребра. В какой-то момент он решил, что если станет избегать девушек, то превспоминание не сбудется: любимая попросту не сможет его убить, если он ни в кого не влюбится. А тут чья-то невеста из 1900-х без спроса проникает к нему на корабль и врывается в его жизнь!

И вот он уже ни о чем, кроме нее, и думать не может.

Эш пригладил волосы, стараясь не обращать внимания на громкий стук крови в ушах. Он хотел, чтобы девчонка исчезла. Но для этого придется совершить еще одно путешествие в прошлое. Потерять еще один день. А ведь время у него и так на исходе.

Когда Эш наконец окинул взглядом столик, он заметил, что Уиллис косится на него, а кончики его светлых усов подрагивают.

Внутри у Эша все болезненно сжалось.

– Ты что, смеешься?!

– Уж прости, Капитан. Я просто и представить себе не мог, что ты способен похитить невесту! – заметил Уиллис и разгладил усы. – Кстати, мазаль тов![1]1
  Здесь: «Поздравляю!» (иврит.) – Прим. перев.


[Закрыть]

Чандру разобрал смех, причем такой сильный, что она случайно задела свой бокал локтем и пролила коктейль себе на колени. Уиллис протянул ей салфетку.

– Очень смешно, – проворчал Эш и нахмурился.

– Слушай, ну не начинай, – сказала Чандра. – Это же просто болтовня!

– Болтайте о чем-нибудь другом, а.

– Ну ладно! – Чандра склонилась к нему через стол и, понизив голос до доверительного шепота, поинтересовалась: – А ты слышал, что Квинн Фокс затачивает клыки напильником?

Эш стиснул зубы.

– О ней тоже ни слова.

Чандра закрыла рот и обиженно покосилась на Эша.

– И что же, нам сидеть в полной тишине, что ли?

– Чем тебе тишина не угодила? – спросил Эш и потер глаза.

– Расскажи ему о своей новой любви, а, Чанди, – сказал Уиллис и устало посмотрел на Эша. – О нем мы и разговаривали, пока ты не пришел, – пояснил он.

Чандра театрально вздохнула и посмотрела в дальний угол комнаты. Эш отпил еще немного «Лунного света» и проследил за ее взглядом. Чандра вперила его в коренастого бармена, который стоял за стойкой и сосредоточенно протирал бокалы.

Эш поперхнулся.

– Леви! – закашлявшись, выговорил он и постучал себя кулаком по груди. Горло точно огнем обожгло. – Неужто ты на него глаз положила?

Леви они знали уже давно. Его отец был хозяином этого бара.

– Я ее уже предупредил, что затея плохая, – сообщил Уиллис, разглядывая крупинку грязи, забившуюся ему под ноготь. – Да ты же бар уничтожишь, Чанди!

– А вот и нет! – возмутилась Чандра и раздраженно откинулась на спинку скамейки. Она была немного – без малого на год – младше остальных и считала, что это дает ей право дуть губки и требовать всего, чего только захочется. – Может, лучше отправимся в прошлое? Во времена, когда флиртовать было проще! – предложила она. – Вот вы, например, знали, что в 1990-е одинокие женщины наряжались в свои лучшие наряды и приходили в бары, чтобы подцепить кавалеров?

– Она нашла какое-то старое телешоу, – пояснил Уиллис и промокнул усы уголком салфетки. Чандра обожала поп-культуру. Родом она была из Древней Индии, и когда-то Профессор специально усаживал ее перед телевизором, чтобы помочь ей освоить английский. И немного переусердствовал. Теперь она постоянно что-нибудь да смотрела и примерно каждую неделю проникалась любовью к новому десятилетию. На прошлой неделе, к примеру, она сходила с ума по каким-то аниме из 2040-х. А на этой явно зациклилась на 1990-х.

– Вот откуда все это пошло, – добавил Уиллис, выразительно постучав по краю своего бокала. В нем плескался какой-то ярко-розовый напиток.

– Этот коктейль называется «Космополитен»! – поведала Чандра, теребя ножку своего бокала. – Красотища, скажите?

Эш нахмурился. Он и не знал, что у Данте в ассортименте есть такие вот розовые напитки.

– Тебе ведь всего семнадцать, – напомнил он. – Буду я тебя возвращать на восемьдесят лет назад, еще чего! Чтобы ты там пила да с мужиками заигрывала?

Чандра склонила голову набок и обвела его изучающим взглядом из-под очков. Стекла в них были такими толстыми, что ее черные глаза казались поистине огромными.

– Так значит, тебе одному можно невест из прошлого привозить?

Усы Уиллиса снова задрожали. Чандра залилась краской от смущения.

– Права была Зора, – сказал Эш и поднялся со скамьи. – Мне и впрямь надо «поостыть», пока не вернулась ваша новая подружка.

Чандра хотела было что-то возразить, но Эш уже вскочил с места и смешался с толпой, допивая по пути напиток.

Он понимал, что ведет себя как мерзавец, но ничего не мог с собой поделать. Продолжать этот дурацкий разговор ему совершенно не хотелось. Уиллис с Чандрой прекрасно знали, что он не любит болтать о своей личной жизни, но о превспоминаниях Эш им не рассказывал, так что они наверняка считали, что он просто чересчур раним в этих вопросах.

Однажды Зора спросила, почему он держит своих лучших друзей в неведении.

– Они ведь не просто друзья, – заметила она. – Вы – одна команда. Папа всех вас привез из прошлого, чтобы вы действовали сообща. Они должны знать, что с тобой происходит! Они этого заслуживают!

Конечно, она была права, но Эш только пробормотал что-то о том, что не хочет их волновать – и торопливо сменил тему. Отчасти это была правда, но была и еще одна, более эгоистичная причина. Эшу совсем не хотелось проводить последние недели на Земле под прицелом сочувственных взглядов и, входя в комнату, всякий раз переживать, не о нем ли сейчас говорили. Если превспоминания правдивы и ему и впрямь осталось всего несколько недель, он хотел сполна насладиться каждым днем.

Он осушил бокал, поставил его на барную стойку и кивнул Леви.

Как ни досадно было это признавать, но его мысли вновь вернулись к той самой невесте. Нашла ли ее Зора? Смогла ли убедить ее вернуться? Поверила ли Дороти ее рассказам о путешествиях во времени? Пока Леви шел к нему, Эш не мог отвести глаз от двери в уборную, представляя, как Дороти изучает свое отражение в зеркале и брызгает водой себе в лицо.

Интересно, она уже успела посмотреть в окно?

7. Дороти

Дороти отыскала уборную, скользнула внутрь и плотно закрыла за собой дверь, приглушив шум таверны. Выдохнув, она открыла кран, набрала в ладони воды и брызнула себе в лицо. С самого прибытия сюда ей казалось, что она вся в грязи, а кругом – сплошные сырость и плесень.

Дороти выпрямилась. С ее лица струями стекала вода. Она остановила взгляд на окне, которое соседствовало с раковиной. Шторы на нем были плотно задернуты.

«Выгляни наружу, – пронеслось у нее в памяти. – Доверься мне».

Она невольно нахмурилась, вспомнив издевательскую усмешку Эша. Впрочем, ей было бы легко очароваться, не веди себя Эш как мерзавец. Мотыльки вновь закопошились у Дороти в животе. Ох уж эти дурацкие мотыльки!

Она вытерла лицо рубашкой. Неужели он решил, что она не выглянет в окно? Будто ее так напугали их россказни, что ей даже подумать об этом страшно?

Она покосилась на дверь ванной, представляя, как Эш сидит за столом в окружении друзей и смеется над ее наивностью. Путешествия во времени. Ну и сказочки!

Собравшись с духом, она отдернула занавеску. Пол под ногами покачнулся. Дороти торопливо схватилась за раковину, пока ноги не подкосились.

– Ого! – изумленно прошептала она.

Она увидела свет.

Вот только совсем не такой, к какому она привыкла. Этот был мощнее и ярче, и лишь чуть погодя она поняла почему, разглядев, что это лучи закатного солнца отражаются от стеклянных небоскребов и огромных зданий с сотнями окон…

Наполовину погруженных в серую, точно сталь, воду.

Дороти зажала рот дрожащими руками. Казалось, город растет прямо из воды, точно огромная водоросль. Ничего подобного она в жизни не видела. Она подошла поближе к окну, которое тут же запотело от ее дыхания.

Видимо, что-то случилось – что-то очень страшное, – и весь город ушел под воду.

Но стоило этим мыслям пронестись у нее в голове, как она заметила, насколько изменился город, который она так хорошо знала. Теперь здания в нем теснились друг к дружке и тянулись высоко в небо, до самых облаков. И их было просто не счесть! Никогда еще Дороти не видела столько построек разом.

Город изменился до неузнаваемости. От него, говоря откровенно, мало что осталось.

Впрочем, это было не совсем так. Над водой темнела хитрая сеть из многочисленных мостов. А вдоль нее тянулись лестницы, и Дороти, проследив за ними взглядом, заметила, что они соединены с шаткими деревянными двухэтажными переходами, темневшими прямо над окном, из которого Дороти смотрела.

Пока она разглядывала эти причудливые конструкции, из дома напротив выбрался человек, торопливо поднялся на мост и вскоре исчез за углом. Дороти высунула голову на улицу, чтобы получше разглядеть, куда он направился, но его уже и след простыл.

Она засмеялась – тихонько, еле слышно. Интересно, что же тут произошло? И почему тот незнакомец покинул дом через окно, а не через дверь? Она посмотрела на волны, плещущиеся внизу. «Неужели нижние этажи затоплены?» – пронеслось в голове. Казалось, что это никак невозможно, но зачем тогда нужны все эти мосты, причалы и лестницы?

Дороти прижала руку к груди. Сердце вдруг стало невесомым и затрепетало, точно птичка. Голова закружилась, и она вдруг подумала, что, наверное, умирает. Время замедлилось настолько, что перед глазами отчетливо проступило все до мельчайших, казалось бы, совсем не значимых деталей. Вот мимо нее пролетела какая-то яркая обертка. А вот уже взгляд зацепился за одинокую сосну, торчащую прямо из воды. Ствол у нее был белый, точно измазанный мелом.

Дороти подергала щеколду на окне. Ей вдруг подумалось, что лучше вернуться к столу и упросить Зору и Эша рассказать ей, что тут происходит.

Но пока она думала об этом, ее руки решительно распахнули окно.

8. Эш

– Еще по одной? – уточнил Леви, и не успел Эш ответить, как он уже достал из-под большой покрышки, служившей барной стойкой, бутылку с прозрачным напитком и наполнил бокал. Эш потянулся было за кошельком, но бармен только поморщился.

– Лучше сразу пистолет доставай, дружище. Ты же знаешь, отец наотрез отказывается брать с тебя деньги.

Эш опустил руку. Из глубины бара ему приветливо помахала морщинистой рукой состарившаяся копия Леви – его отец Данте. С тех пор как Эш подарил старику громоздкий квадратный телевизор, который теперь висел на стене над баром, беззвучно транслируя новости, Данте не позволял ему платить за выпивку. А телевизор этот Эш умыкнул из конца двадцатого века во время одного из своих путешествий. После землетрясения хорошей техники было днем с огнем не сыскать.

Леви подтолкнул бокал, и он заскользил к Эшу, немного расплескав жидкость по пути. Эш благодарно кивнул.

– Что-нибудь слышал?

– Несколько лодок. Близко они не подплыли, но ведь еще рано. Сам знаешь, Черный Цирк звереет только после наступления темноты.

Черным Цирком звалась местная банда. Одни считали их надеждой этого мира, другие – безжалостными террористами. Второй вариант казался Эшу более вероятным – он даже не раз ставил на него деньги.

Нахмурившись, Эш поднес липкий бокал к губам.

– Аж несколько? – уточнил он. Появление даже одной лодки было поводом для беспокойства.

Леви пожал плечами, достал из кармана фартука грязное полотенце и принялся вытирать разлитый напиток.

– Это еще не самое страшное. Угадай, кого сегодня видел мой папаша, пока прогуливался в окрестностях Фейрмонта?

Эш с трудом сдержал шумный вздох. Кажется, сегодня уйти от этой темы не получится.

– Квинн Фокс, – предположил он. Это имя оставило на языке горький привкус, и Эш поспешил запить его Дантовым самогоном, который тут же обжег ему горло и полыхнул где-то в животе беспощадным пламенем, но на лице Эша не дрогнул ни один мускул. Он хорошо знал, что Леви запросто может вытолкать из бара посетителя, которому не нравится напиток, приготовленный Данте.

– Посреди бела дня! – присвистнув, уточнил Леви. – Ты слышал, что на минувшей неделе она кого-то убила ложкой? Вот так…

Леви изобразил, как тычет кому-то в глаз ложкой, и издал мерзкий хлюпающий звук. Эш вскинул брови, стараясь сохранять невозмутимость. Он и сам не понимал, отчего ему так не нравятся эти истории о Квинн. Он знал, что люди питают к ней интерес, без конца судачат о том, почему она никогда не снимает капюшон (уродливый шрам? губы запачканы кровью?) и как ей удалось так быстро пробиться в лидеры Черного Цирка. Он знал, что в глубине души горожанам нравится сплетничать о ее жутких преступлениях. Эш понимал, что это во многом способ примириться с этой страшной напастью, но разделить это стремление не мог.

Квинн вызывала у него опасения, но не более того. Для него она была символом того, как низко пал их город.

– Поговаривают, она тут кое с кем дружбу свела, – сказал Леви, искоса глядя на Эша. – Слыхал, с кем?

Эш ответил ему резким полукивком. Да, про эти сплетни он знал прекрасно.

Данте вдруг вскинул руку, призывая посетителей к тишине, и уставился на телевизор. Изображение на экране зарябило, зависло, а потом и вовсе исчезло.

Вместо него появились две мрачные фигуры. Их лица скрывали капюшоны, а за спинами у них развевался потрепанный американский флаг. На плаще одного из них была нарисована ворона. У другого – лиса.

– Помянешь черта – так он тут как тут, – процедил Эш.

Леви изумленно вскинул брови.

– Так это она?

– Да, – подтвердил Эш, и нутро его сковал ледяной ужас. Ежевечерние обращения «циркачей» давно пользовались популярностью, но он никак не мог привыкнуть к их появлению на экране своего телевизора.

– А обязательно вообще смотреть эту чушь? – спросил Эш.

– Шутишь, что ли?! – спросил Леви. Даже ярые противники Цирка с огромным интересом следили за вечерними обращениями. Леви прибавил громкости.

– Друзья! – сказала Квинн. Ее голос, как и всегда, передавался со страшными искажениями и больше напоминал голос робота, чем человека. – Не пытайтесь перенастроить свои телевизоры. Мы взломали систему, и сейчас нас показывают по всем каналам. При этом отследить нас невозможно. Хочу обратиться к вам в это непростое, страшное время. Минуло уже два года с тех пор, как Каскадское землетрясение уничтожило наш некогда великий город. С тех пор погибло почти тридцать пять тысяч человек, правительство отвернулось от нас, простых граждан, а насилие и хаос завладели нашими водами!

– Ох, кто бы говорил про насилие, – проворчал Леви. Он скользнул рукой под барную стойку, и Эш заметил, как его пальцы сжались на рукояти бейсбольной биты, которую он там прятал. Вечерние обращения записывались заранее. В этот час Черный Цирк наверняка уже бродил по городу в поисках «новобранцев» – именно так они называли тех, кого похищали и силой заставляли примкнуть к своей банде. В таверну Данте они пока не врывались, но это был вопрос времени.

Эш посмотрел на костяшки своих пальцев. Он попытался было отвлечься от обращения, но голос Квинн никак не шел у него из головы.

– Этого можно было избежать, – продолжала Квинн. – Как можно избежать и новых смертей.

В баре повисла тишина. Все посетители до единого неотрывно наблюдали за экраном. Землетрясение помнил каждый. Все потеряли в этой катастрофе кого-нибудь из близких.

На экране вдруг появилась фотография Профессора. Краем глаза Эш заметил темные с проседью волосы своего наставника и его мягкую улыбку. Последний год циркачи постоянно показывали именно этот снимок.

– Этот человек раскрыл тайну путешествий во времени, – продолжала Квинн. – Он способен вернуться в прошлое и в корне изменить нашу судьбу. Он без труда мог бы отправиться в канун землетрясения, уничтожившего наш город. Мог бы спасти тысячи жизней. Но отказывается это сделать. Мы, члены банды Черный Цирк, считаем, что один человек не имеет права вершить судьбу человечества. Мы считаем, что у каждого есть право на прошлое и на то, чтобы его изменить. Вступайте в Черный Цирк! Путешествия во времени помогут нам построить счастливое настоящее и блестящее будущее! Вступайте в Черный Цирк – и вместе мы создадим новый, прекрасный мир!

Эш почувствовал, как все его мышцы напряглись, стоило ему услышать эти слова. Многие годы людей так отпугивали агрессивные методы циркачей, что они и не прислушивались толком к их проповедям, но теперь ситуация изменилась. Эш и сам не раз слышал разговоры о том, что в планах Черного Цирка есть здравое зерно – возможно, и впрямь стоит отыскать Профессора и заставить его спасти мир.

Вот только эти люди не имели ни малейшего понятия о том, как опасны путешествия во времени и как они непредсказуемы. Не знали они и то, что любое изменение, пускай и крошечное, повлияет на весь ход истории и принесет горя больше, чем побед.

Фотография Профессора исчезла, и изображение на экране снова застыло. На гостей уставились две мрачные фигуры, вызывавшие ненависть и смутную тревогу.

– О, так это он, да? – уточнил Леви, разглядывая парня, стоявшего справа от Квинн. – Это…

– Да, это он, – подтвердил Эш и прикусил губу, рассматривая худенького юношу с вороной на груди. Не важно, что его лицо скрывал капюшон, а свет был выставлен так, что циркачи оставались в тени. Эш узнал бы Романа всегда и везде.

Он тут же мысленно перенесся в другой бар. Ему вспомнилось, как он хохотал над какой-то забавной историей, рассказанной Романом, – хохотал до упаду, то и дело давясь пивом. Вспомнилось, как он сделал вид, что не замечает, как Роман гладит Зору по ладони и потом долго не убирает руки.

Уже тогда он был вороной: хищно наблюдал за всем и вся. Собирал тайны, точно обрывки цветной бумаги. Когда-то он был их верным другом. И союзником.

А потом предал их всех, примкнув к циркачам.

Бортовой журнал

3 декабря, 2073 год

11:50

Кампус при Академии продвинутых технологий Западного побережья

Хорошие новости: мы все живы. Зора и Наташа еще не отошли от потрясения, но все целы.

Поговаривают, что мощность землетрясения, случившегося на прошлой неделе, составила 6,9 балла по шкале Рихтера. Это самое сильное землетрясение, что только случалось в Сиэтле по меньшей мере за последние полвека!

Утром я наконец добрался до мастерской. Судя по всему, «Вторая звезда» выстояла. Книжные полки упали и перевернулись, а повсюду разбросаны инструменты, но крупных поломок я не заметил.

О жертвах пока не сообщалось. Впрочем, город потерпел огромный ущерб: уничтожено немало домов, многие деревья выдраны с корнем, провода сорваны. В АПТЗП, да и в округе, электричество есть, но нам просто повезло. Я ходил в центр сдавать кровь и заметил, что в домах царит мрак. Зрелище, прямо скажем, жуткое.

Честно говоря, я сомневался, стоит ли продолжать исследование посреди этого хаоса, но вчера я поговорил по видеосвязи с доктором Хельмом (он возглавляет АПТЗП), и он убедил меня не останавливаться. Миру нужна надежда! Наука – наше будущее! Ну и так далее. Доктор Хельм связался с НАСА, и, судя по всему, отныне они будут помогать мне с проектом. Он считает, что моя задумка слишком масштабна для одной нашей академии.

«Сотрудничество с НАСА значит приток средств, – сказал он. – Вы сможете разработать полноценную программу путешествий в пространстве и времени вместе с самыми светлыми умами нашего поколения».

Само собой, он прав, и, должен признать, я очень рад, что работа над проектом продолжится. Но куда больше толку было бы, если б я нанял кого-нибудь из Палаточного городка.

О Палаточном городке стоит сказать особо. Университет выставил палатки на прошлой неделе. Тысячи людей лишились крова из-за землетрясения. Городские приюты переполнились в два счета, но их все равно не хватило на всех, поэтому университет поставил на территории кампуса ярко-красные палатки. Сейчас их уже десятки. Подойдешь к окну кабинета – а за ним, куда ни глянь, все алое!

И вот на днях я пошел через этот городок в главный корпус на совещание и увидел у одной из палаток мальчика, который возился с компьютером. Лет ему было четырнадцать-пятнадцать, не больше, но он отслеживал движение тектонических плит.

Я поинтересовался, не проще ли оценивать сведения по нейтральной сети, но он посмотрел на меня так, будто мне десять тысяч лет, не меньше.

– Это я уже сделал, – сообщил он. – А сейчас я использую ускоренный графический процессор на «Пайтоне», но мой компьютер больше чем на десять петафлопов не разгоняется: железо слабовато.

Я остановился поболтать с ним о его программе, даже попытался было помочь ему ее ускорить, но куда мне угнаться за юным гением! Он ищет способ предсказать сейсмическую активность до того, как ее зафиксирует сейсмометр. И это просто восхитительно! Я сказал ему, что в АПТЗП есть целая кафедра сейсмологии и что ему обязательно надо туда поступать после школы.

Но он посмотрел на меня как на круглого дурака и сказал:

– После того, что случилось, я ее вряд ли закончу.

Тогда-то до меня и дошла страшная мысль, что землетрясения на корню разрушают людские судьбы. Как вообще можно заигрывать с прошлым, если в настоящем царит такая неразбериха?

Ответа на этот вопрос у меня пока нет. Но ассистента я, кажется, нашел.

Понимаю, что сотрудники НАСА едва ли придут в восторг, узнав, что для исследования, которое вполне может обернуться самым крупным научным открытием со времен высадки на Луну, я нанял четырнадцатилетнего недоучку. Вот только Роман Эстрада – превосходный программист, он один стоит половины ученых с кафедры математики, так что НАСА придется с этим смириться.

Этот мальчик вселяет в меня надежду.