Текст книги "Разожги огонь! Искренние советы для тех, кто ищет свой путь"

Дайте себе определение сами

Я обнаружил, что ограничений мало, если поступать так, как я хочу.

Джонни Кэш

Не стоит слушать советов человека, если вы его недостаточно знаете, или у него никогда не было грандиозной мечты, или он не переживал период страданий. Или человека, с которым вы не отметили как минимум один важный религиозный праздник. Ожидающие вас беседы полны наставлений и советов, так что нам с вами нужно познакомиться поближе. И прежде чем вы, руководствуясь моими указаниями, перейдете к самокопанию и уточнению своих желаний, позвольте мне представиться, рассказав об определяющем моменте в моей жизни.

Мы сидели за угловым столиком в кофейне JJ Bean на углу Коммершел-драйв и Шестой авеню в Ванкувере. Рядом с моей чашкой мятного чая лежали кипа кредитной документации, перечни условий финансирования и списки вопросов для обсуждения. Я надеялась, что Ланс, мой инвестор и наставник, даст мне честные и мудрые советы. Мою компанию разрывали на части столкновения характеров и мотивов. Ситуация была скверная. На кону стояло все: сотни тысяч долларов, пять лет упорного и вдохновенного труда, долгосрочные отношения, репутация – иными словами, грандиозная мечта. У меня были юрист (точнее, два), бизнес-тренер и психотерапевт-буддист.

«Вы свободнее, чем вам кажется»

А нужен мне был друг с уверенной деловой хваткой, разбирающийся в правилах игры и знающий меня.

Мой лоб пересекала морщина – признак отчаянных поисков выхода из ситуации. Я металась, не находя ответов, перескакивая со сценария А на Б или… Я. Ланс явно понимал это. Его глаза весело поблескивали, когда он произнес: «Вы свободнее, чем вам кажется».

Да вы шутите!Я свободна? У меня еще никогда не было столь отчетливого ощущения, что я в ловушке! Моя нервная система испытывала невиданные нагрузки. Банкиры звонили мне на мобильный, инвесторы проводили встречи втайне от меня. Раньше я души не чаяла в соосновательнице нашего бизнеса, но теперь мы не разговаривали вот уже несколько месяцев…

«Пока не можешь быть, старайся казаться» – этой наукой я овладела на отлично, но в итоге она сослужила мне плохую службу. В 2000-м я ходила с прямым каре, в черном костюме и туфлях на низком каблуке. Тогда я занимала должность исполнительного директора вашингтонского аналитического центра, где работали футурологи мирового уровня. Я передавала отчеты Пентагону и Всемирному банку, справляясь с невероятной командой эксцентричных интеллектуалов, достойных клуба «Менса» [2]2
  Организация для людей с высоким коэффициентом интеллекта. Прим. перев.


[Закрыть]. Они строили предположения и проводили анализ потенциальных результатов эпидемии СПИДа в Африке, возможного дефицита воды в мировом масштабе, хаотичной деградации общества… и так далее. Это был образцовый пример аналитического центра: хорошо организованный, быстро действующий и получающий финансирование. Меня почти каждый день спрашивали, какой университет я окончила (никакой), и просили подписать очередной договор о конфиденциальности (что я и делала). По будням с девяти утра и до пяти вечера я читала об оружии массового уничтожения и сценарном планировании, по выходным – поэзию Рильке, богословские труды Джидду Кришнамурти и последний выпуск журнала Rolling Stone.

Джеймс Карвилл сказал: «Округ Колумбия – это Голливуд для некрасивых». Считается, что работать в аналитическом центре в Вашингтоне престижно. Но, несмотря на свою должность и пропуск в Белый дом, я боролась с мощным комплексом самозванки. Я тосковала по поп-культуре и мистицизму. Моя, скажем так, прогрессивная позиция противоречила поведению и установкам, характерным для политической сферы. В первый месяц работы в аналитическом центре я явилась на встречу в Белый дом с фиолетовыми прядями в волосах. Когда я зашла в зал, реакция была такая, будто я показала удостоверение сотрудника КГБ. После собрания председатель отвел меня в сторонку и спросил, подмигнув: «Вы здесь новичок, да?»

Я многому училась, но чаще всего это сопровождалось внутренними страданиями. В конце концов я уволилась, а точнее – сбежала на родину, обессилев и запутавшись. Глядя на свои туфли на низком каблуке, я думала: «Черт возьми, кто купил этот ужас?» Я отнесла свои деловые костюмы в секонд-хенд, покрасила волосы в ярко-рыжий цвет, сделала пирсинг носа и несколько новых татуировок. Что и следовало ожидать.

За этим последовал неизбежный кризис самоопределения и поиски себя. Я побывала в Индии и лично встретилась с далай-ламой, провела некоторое время в ашрамах [3]3
  Духовная или религиозная община, члены которой, направляемые духовным учителем, отрекаются от всего мирского, предаются медитации и концентрации. Прим. ред.


[Закрыть]и духовных центрах, пила чай с Экхартом Толле [4]4
  Писатель и философ, один из современных западных духовных учителей. Автор бестселлера The Power of Now ( Толле Э.Сила настоящего. М.: София, 2012). Прим. ред.


[Закрыть]. Чтобы зарабатывать на жизнь, я возродила свое старое агентство PR и коммуникаций «для новаторов и новаторских проектов» и стала делать то, чем клялась себе никогда больше не заниматься: продавать идеи других людей пресыщенным телевизионным продюсерам и ведущим радиопередач. Тем временем мы с друзьями планировали привлечь средства – миллион долларов, чтобы открыть заведение, где были бы спа-салон, студия йоги, культурный центр, ресторан с экологически безопасной едой и бутик (можно было бы продавать франшизу!). Но внезапно до меня дошел очевидный факт: я не хотела такую работу, на которой нужно было иметь целый набор ключей и проводить оценку эффективности работы персонала. Я попыталась поступить в художественную школу и до сих пор храню присланное оттуда письмо с отказом.

А потом представилась новая возможность. После месяцев скитаний и неудачных попыток пустить в ход свои знакомства я объединила усилия с трудолюбивой подругой: у нее имелась отличная идея, у меня – умение убеждать, и у обеих – хороший вкус. Мы быстро и успешно начали свое дело, которое проще всего назвать компанией по имидж-консалтингу… с душой.

Это стало огромным скачком на пути к моему истинному призванию. Я стала носить льняные туники и заплела волосы в дреды. Мы привлекли инвестиции на сотни тысяч долларов и наняли пробивного СЕО [5]5
  Chief Executive Officer – генеральный директор. Прим. ред.


[Закрыть]для управления компанией. Я написала книгу о нашем направлении работы, а моя компаньонка ее оформила. Нам звонили продюсеры шоу Опры, журналы присылали фотографов, а крупные телекомпании предлагали создать свою передачу. Трафик на нашем сайте рос как на дрожжах – именно этого мы и хотели. Мы уверенно и быстро двигались по дороге к желанной цели – богатству и славе. Но на первый план вышли прибыли и статус, а наш лозунг – «Вдохновлять ради искренности» – как ни печально, стал… неискренним.

Каждый день перед входом в наш стильный офис-студию с блестящими белыми стенами и большими произведениями абстрактного искусства мне приходилось мысленно настраиваться, чтобы вынести противоречия, которые меня ожидали, и те распри, которые в итоге вызвали падение нашей маленькой империи. Солнечное утро понедельника. Я берусь за ручку двери рядом с табличкой, на которой было написано мое имя, глубоко вздыхаю, говорю себе: «Ты это можешь!» – и открываю дверь. За этим тут же следует мысль: «Как здесь все паршиво!» Но я изображаю улыбку и выхожу на сцену: «Всем доброе утро!» Такое начало дня – делать хорошую мину при плохой игре – вошло у меня в привычку.

Чем больше возникало мнений о том, как развивать компанию, тем молчаливее я становилась. На кону стояли большие деньги. В компанию вложились многие люди – от наших друзей, отдавших свою месячную зарплату, до венчурных инвесторов, выписавших чеки на шестизначные суммы. Это была грандиозная мечта, и я не собиралась беспокоить людей своими абстрактными, не поддающимися измерению опасениями, что мы сбились с пути. Вряд ли инвесторы посчитали бы, что им стоит обратить внимание на отсутствие смеха в офисе. В тот день, когда я передала другому человеку право подписи документов, связанных с банковским счетом компании, мне хотелось закричать: «Это неправильно! Все должно быть не так! Пусть богиня творческого правосудия даст выход своему гневу и успокоит волнение в глубинах души моей!» Но это было бы слишком мелодраматично, и я промолчала. У нас теперь имелись обязательства, и я решила проявлять демократичность, ответственность, практичность и всевозможную гибкость, лишь бы эти обещания выполнить.

Незадолго до того, как все пошло прахом, мы с компаньонкой дали видеоинтервью известному сайту, посвященному вопросам бизнеса. Мы нагло врали: «Да, спасибо, мы счастливы каждую неделю вдохновлять тысячи женщин, чтобы в их жизни было больше искренности». Если я не ошибаюсь, мы еще добавили какое-то вранье о том, как увлекательно быть предпринимателями и что мы ни на что бы это не променяли. Когда интервью закончилось, я поскорее сняла с себя микрофон, как будто стряхнула с шеи змею.

На следующий день технический специалист сайта позвонил нам, рассыпаясь в извинениях. «Простите, пожалуйста, у нас такое в первый раз – видеофайл почему-то оказался поврежденным. Нам ужасно стыдно за этот технический ляп. Не могли бы мы переснять интервью?» – умоляюще спросил он. Я выдохнула: «Все-таки Бог существует!» С огромным облегчением я поняла, что моя лживая физиономия не будет увековечена на YouTube. Я предложила продюсеру переснять интервью через несколько месяцев. На самом деле я тянула время, чувствуя приближение чего-то важного. И на следующей же неделе для меня все было кончено.

Наш СЕО пригласил нас в кафе на углу на очередную регулярную встречу для обсуждения текущего состояния дел. Но это была особая встреча: тогда я увидела его в последний раз. Как оказалось, было принято решение (ставшее неожиданностью и для меня, и для моей компаньонки), что для компании будет полезнее новая бизнес-модель. Она заключалась в следующем.

Мне было предложено получать небольшой процент от моей прежней зарплаты (ух ты!) и писать посты в блог пару раз в неделю из дому (как увлекательно!). К тому же я знала, что компании принадлежит все мной созданное. Я уже превратила себя в сотрудника компании, которая больше мне не принадлежала. Каждое мое фото, все размещенные мной статьи, роялти от моей книги, интеллектуальная собственность на консалтинговые услуги, даже мой аккаунт в Twitter – на все это я не имела прав. Не важно, что мое имя было написано на двери офиса и входило в название сайта. От меня явно хотели избавиться. Моей компаньонке сделали такое же предложение, и, наверное, она его приняла (не знаю точно, потому что к тому времени мы уже не разговаривали – после нескольких лет почти ежедневного общения).

Услышав эти новости, я не дрогнула. Уровень порожденных яростью эндорфинов в моем организме подскочил так высоко, что я просто застыла и лишь поэтому не затряслась, как в лихорадке, и не бросилась на сидящего напротив СЕО. Смутно помню, что поискала глазами какой-нибудь острый предмет. Стиснув зубы, я заставила себя смотреть в одну точку и дышать медленнее, чтобы охладить кипевшую в груди и мозгу ярость. Уходя из кафе, я с непоколебимым спокойствием произнесла прощальные слова: «Спасибо за информацию. Я теперь знаю все, что мне нужно». Влетев в офис, я схватила свой ноутбук, запрыгнула в машину и рванула с парковки. По дороге домой я так громко кричала, что переступила порог своего дома охрипшей, с размазанной по щекам тушью. Меня буквально трясло.

И все же… даже ошеломленная и убитая горем, я слышала слабый, но четкий внутренний голос, который произнес: «Да! Наконец-то!»

Я слышала, что один японский магнат в решениях о бизнесе «советуется» со своим пищеварением. За ужином он обычно обдумывает или обсуждает полученное днем деловое предложение. Если ужин хорошо переваривается, то он соглашается на сделку, а если плохо, то отказывается от нее.

Мой желудок все время давал мне подсказки. Правда вертелась у меня на кончике языка, но я прикусывала его – не давала себе высказывать свое мнение. Я игнорировала постоянное нервное напряжение и тяжесть в голове. Я заключала сделки со своим недовольством и неудовлетворенными желаниями и тем самым предавала себя. Это проявлялось в театральном обмане моих коллег-актеров. Слава богу, это все закончилось одним махом. Сколько бы ни пришлось ждать вызволения, в итоге кажется, что оно произошло быстро и милосердно.

Возвратимся к угловому столику в кофейне JJ Bean’s с мятным чаем и Лансом, проводившим спасательную операцию…

«Послушайте, вы в джунглях. Так что просто играйте по правилам джунглей». Ланс наклонился поближе: «Даниэлла, вам пора позаботиться о себе. Вы попали в эту беду, потому что отказались от своей власти. Это ваша возможность извлечь урок. Я хочу, чтобы вы усвоили его сейчас, чтобы не пришлось проходить его снова. Правила джунглей. Правила силы». Вам наверняка знакома ситуация, когда неусвоенные уроки повторяются снова и снова, к вашей досаде.

Я поняла. Я свободна. В джунглях. Мр-р-р-ряу. Этот урок имел для меня более глубокий смысл, чем предполагал мой ангел-наставник.

«Я понимаю, правда, – ответила я. – Я понимаю, что их предложения – пустышки. Они пытаются меня запугать. В джунглях встречается куча такой дряни, я знаю, знаю». Я настойчиво продолжала, нахмурившись, – наверное, мне скоро придется колоть в лоб ботокс от морщин: «Я знаю, что с юридической точки зрения у меня очень прочные позиции. Но если я воспользуюсь своими законными правами в полной мере и продемонстрирую пару приемов кун-фу, то некоторые люди могут лишиться домов, а их кредитный рейтинг пострадает. Я знаю: если буду играть по правилам, то лишусь больших денег – денег, которых у меня нет. Пока». Я нарисовала несколько закорючек на лежащей передо мной бумажке и продолжила: «Они могут пойти куда подальше, но я не хочу губить чью-то жизнь. Должен же быть какой-то способ…» Я замолчала и, взглянув в окно и увидев растамана, который с улыбкой проехал мимо на велосипеде, подумала: «Интересно, есть ли у него ответ?»

Тогда мой наставник нарушил молчание, сказав мягко, но с нажимом, доброжелательно, но с убийственной серьезностью: «Вы предприниматель или нет?»

Это был вопрос, а не критическое замечание. И он повис в воздухе, как меч над жертвенным алтарем. Мне почудилось, что на заднем плане загремели барабаны туземцев. Это было испытание. Дверь № 1: самоуважение. Опора на собственные силы. Самоопределение. Дверь № 2: сохранить уважение очень богатого, весьма умного и готового прийти на помощь инвестора. Лучше не сжигать мосты в отношениях с такими, как он. Кроме того, я испытывала к нему благодарность за все, к которой примешивалось восхищение. И я чувствовала, что просто обязана найти правильный ответ на его вопрос.

Правила джунглей: съешь или съедят тебя, отвечай укусом на укус, никакой жалости.

Вся моя карьера пронеслась у меня перед глазами. В восемь лет я стала продавать в киоске лимонад – с прибылью, организовывала продажу билетов на школьный карнавал, где родители должны платить двойную цену, успешно добивалась от банкиров более выгодных ставок, а от инвесторов – вложений («Успех у нас в кармане!»). У меня в активе имелись статьи в известных журналах и тысячи кликов на сайте. Я нанимала людей, увольняла и нанимала снова. Я была владелицей интеллектуальной собственности, CEO, COO [6]6
  Chief Operating Officer – главный операционный директор. Прим. ред.


[Закрыть] , творила чудеса, чтобы добиться ROI [7]7
  ROI – рентабельность инвестиций. Прим. ред.


[Закрыть]. Конечно, я… предприниматель. Или нет?

Я не тот человек, который поет.

Внутри я молчалива…

Я не мой дом, моя машина, мои песни —

Это всего лишь остановки на пути.

Пола Коул. Я

И тут меня осенило: это не полностью совпадает с моим определением себя. Глубоко вдохнув и позволив паузе вызреть, я приготовилась к тому, что Ланс уйдет, сказав мне, что я безнадежный романтик, не способный чем-либо управлять. «Приятно было познакомиться, растяпа!» Моя правда дошла до меня – наконец-то, и ее невозможно было отрицать.

Я призналась: «Я человеколюб». И уточнила: «А еще предприниматель, так уж получилось». И наконец, решительно заявила: «Я считаю, что могу защитить себя и при этом никого не кинуть».

Какое облегчение! Я бы не рассердилась, если бы Ланс встал и ушел, потому что внутри меня что-то встало на свое место: беспощадная жалость. Хватит терпимо относиться к дуракам. Нет, я больше не буду находить приятные, одухотворенные объяснения плохому поведению, в том числе собственному. Я стану сначала надевать кислородную маску на себя и пользоваться своей огромной властью. Постараюсь делать это, не прибегая к мести, без обид, с благодарностью за все, что у меня есть. Я внутренне замурлыкала, как пантера на дереве, и мысленно улыбнулась.

Судя по всему, я прошла испытание: Ланс улыбнулся в ответ. «Хорошо! Это все, что нам нужно было знать, – сказал он со сдержанной радостью. – А вот что должен сделать предприниматель-человеколюб…»

И мы наметили мое будущее. Любовь, правила джунглей и все остальное.

А что сделалось с моей старой компанией? Она стала размещать статьи о креме от целлюлита и беременных невестах (я ничего не имею против беременных невест, ведь моя мама входила в их число). И вскоре компания прогорела. Карма. Дхарма. Конечно! Все участники в итоге пришли к тому, что им было суждено сделать.

А я стала «разжигателем огня».

В Вашингтоне я три года пользовалась метро, но уже через неделю поездок в тесноте, среди унылых и издерганных служащих, одетых в тесные дешевые костюмы с ужасными галстуками и рассеянно жующих шоколадные батончики, заключила: «Да, работа с девяти до пяти может быть отдельным кругом ада».

В то время я много общалась по работе с военными, в том числе из Пентагона. Меня – вегетарианку, аполитичную канадку с целебными кристаллами в бюстгальтере и законом «подобное притягивает подобное» в качестве тайного оружия – не радовало общение с полковниками. Я была преисполнена осуждения. Но потом убедилась: в Пентагоне немало просвещенных людей, которые действительно стремятся сделать так, чтобы мир стал более мирным. Они верят во вселенский разум и обладают на удивление широкими взглядами. Так что мне пришлось отказаться от прежних предрассудков. Человеческий дух везде находит себе благодатную почву.

Дух предпринимательства тоже процветает всюду, даже в офисных муравейниках и на фабричных конвейерах.

Еще до сотрудничества с Пентагоном я начала яростно размахивать флагом свободы под лозунгом работы на себя. Вырвитесь из тюрьмы! Сметите все барьеры! Свобода творчества или смерть!Я акушерка при рождении стратегий, которые превращают мечты о свободе в реальность, и горжусь этим, как гордится своей работой баптистский проповедник или морской пехотинец. Уверенность в своей правоте – штука прекрасная, но опасная.

Благодаря социальным медиа нас стало много – сторонников модного течения «к черту систему» с нашумевшими блогами и большой аудиторией, бестселлерами и популярными семинарами. Но эта позиция может вызывать у некоторых чувство превосходства, что приводит к спорам и противостоянию. Работа против карьеры. Ниндзя против боссов. Творческие личности против чиновников.

Если человек трудится в компании, производящей наливные наконечники, правда ли, что в его работе нет ничего увлекательного? А рабочие на конвейере и «белые воротнички» – можно ли сказать, что у них меньше смелости, свободы и предпринимательского духа? Я знакома с вице-президентами по маркетингу, которые применяют на работе свои таланты и умения, чувствуя себя при этом совершенно свободными. И знаю многих людей, которые, работая на себя, устанавливают такие жесткие рамки, что ограничивают свою творческую свободу не хуже сурового начальника.

Правильно смотреть не на упаковку и форму, а на суть дела.

Я хочу культивировать творческий дух всюду – в «системе» и вне ее.

Майк Роу, ведущий передачи «Грязная работенка» на канале Discovery, прекрасно выразил эту мысль в потрясающей речи, которую посвятил войне против работы. Эта блестяще произнесенная на TEDTalk речь начинается с рассказа о кастрации баранов, затрагивает греческую философию и приводит к глубокому выводу: «Чистота и грязь – не противоположности, а две стороны одной медали. Так же как новаторство и подражание, риск и ответственность».

Если заглянуть за фасад, состоящий из названий должностей, прочих ярлыков и веяний моды, то оказывается, что все формы работы и искусства – возможность освободиться и внести свой вклад.

На самом деле не важно, где вы находитесь на шкале предпринимательской активности и чем вооружены в джунглях – мачете или столовым ножом. У вас может быть хобби, любимое дело, которым вы готовы заниматься бескорыстно, или план господства над миром – называйте это как угодно. Вы можете участвовать в соревновании. Или смириться и плыть по течению.

Вы можете называть это амбициями, голодом, вдохновением, стремлением, увлечением или необходимостью кормить семью. Вы можете сокрушить конкурентов, объединить людей или изменить жизнь всего одного человека. У вас могут возникнуть колебания.

Но вот самое главное: если вы хотите, чтобы в вашей жизни происходило много хорошего, то это прекрасно – причем для всех нас. Если вы хотите, чтобы работа, которая приносит вам деньги, была исполнена смысла, это делает вас незаурядным человеком.

Правда совершенно очевидна: стремясь к свободе, мы подключаем свой потенциал для невероятных достижений.

Обладая творческим духом, мы увлечены поиском возможностей. Мы живем ради кайфа, который получаем, превращая мысль – абстрактную идею – в нечто реальное, ощутимое, осязаемое, эффективное, прибыльное. Это искусство придает нам сил и располагает к щедрости. Сталкиваясь с посредственностью, мы возмущаемся. Мы обожаем добиваться результатов.

исходная область

вторая натура

выходящий за рамки

ваша скрытая одаренность