Текст книги "Отныне и вовек"
Автор книги: Даниэла Стил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 11
– Ты уже оделась?
Джессика слышала, как Ян грохотал в кабинете, сама она только что закончила расчесывать волосы.
На ней были белые шелковые брюки и тонкий бирюзовый свитер. Джессика боялась, что оделась не так, как нужно. Астрид обязательно будет в чем-нибудь сногсшибательном, а Ян, похоже, надолго застрял в кабинете.
– Ян! Ты готов? – Грохотанье прекратилось, и она услышала звук шагов.
– Более или менее. – Он улыбался ей из дверей спальни.
– Мистер Кларк, вы выглядите идеально.
– Как и вы. – Он выбрал новый темно-синий блейзер от Кардена, который она привезла ему из Нью-Йорка, кремовую рубашку, галстук цвета красного вина и бежевые габардиновые брюки, которые она купила во Франции. Они подчеркивали его длинные, стройные ноги.
– Ты выглядишь ужасно пристойно и неотразимо привлекательно. Я схожу с ума от любви к тебе, дорогой.
Он вежливо кивнул и обнял ее за талию.
– В таком случае, как насчет того, чтобы вместо этого остаться дома? – У него была хитринка в глазах.
– Ян, не прикасайся ко мне! Астрид будет так разочарована, если мы не сдержим обещания. Тебе она понравится.
– Обещания, обещания. – Когда Джессика взяла белый шелковый жакет, оставленный на стуле в холле, Ян предложил ей руку. Он уступил жене в просьбе, согласившись на этот обед, чтобы только ублажить ее. У него были другие заботы.
Они прошли полквартала к особняку на углу; первый вечер, когда в воздухе повеяло осенью. В Сан-Франциско она была совершенно другая, чем в Нью-Йорке. Отчасти поэтому они оба полюбили этот город. Им нравился мягкий, умеренный климат.
Джессика позвонила в дверной звонок. Ответа не было.
– Может быть, она решила, что мы ей не нужны.
– Замолчи. Ты просто хочешь вернуться домой, чтобы поработать над книгой.
Но она улыбнулась ему, когда они услышали шаги. Секунду спустя дверь распахнулась и перед ними предстала Астрид в ослепительном длинном черном платье с ниткой жемчуга.
Волосы были распущены, а глаза сияли, когда она проводила их внутрь. Она выглядела более эффектной, чем раньше. Ян был сражен. Он ожидал увидеть заурядную женщину средних лет и согласился пойти только ради Джесси. Его пленила эта красавица в черном с кукольной талией, длинной, изящно изогнутой шеей и с таким божественным лицом. Это была не вдова с аристократическими манерами.
Это была женщина.
Пока Астрид и Джессика обнимались, на секунду забыв о нем, Ян огляделся по сторонам, заинтригованный как женщиной, так и ее внушительным домом. Нельзя было не восхищаться. Смотрел ли он на женщину или на дом.
– А это – Ян.
Он чувствовал себя как маленький мальчик, представленный своей матерью хозяйке дома: «Скажи добрый вечер тете».
– Здравствуйте. – Неожиданно Ян порадовался, что надел новый пиджак. Это не будет похоже на обычный обед.
Астрид, должно быть, сноб, решил он. Судя по ее наряду. И к тому же вдова. Чертовски богата… Но внутренний голос подсказывал ему, что все не так просто. Держалась она непринужденно, без снобистских замашек. На одухотворенном лице выделялись умные прекрасные глаза. Она производила благоприятное впечатление.
Провожая их наверх, в библиотеку, Астрид весело смеялась. Супруги обменялись быстрыми взглядами, когда проходили мимо изящных эскизов и офортов… Пикассо… Ренуар… опять Ренуар… Моне… Гойя… Ему захотелось присвистнуть, а Джессика заговорщически ухмыльнулась. Он приподнял брови, тогда она показала ему язык. Астрид шла впереди, и они вынуждены были держаться в рамках приличий. Пока не вернутся домой. Джессика с радостью следила за тем, как меняется выражение на лице мужа, это наводило ее на озорные мысли. Она ущипнула его, когда проходила вперед, чтобы первой войти в библиотеку.
У Астрид уже было приготовлено блюдо с закусками, а также роскошный паштет. В камине горел огонь. Ян взял немного паштета на тоненьком ломтике тоста и не смог удержаться от смеха.
– Миссис Боннер, не знаю, как это выразить. Я чувствую себя четырнадцатилетним мальчишкой, я просто ошеломлен вашим домом. И моя жена.
Астрид улыбнулась той невинной улыбкой, которая так нравилась Джесси, и засмеялась вместе с ними.
– Благодарю за прекрасный комплимент, но вот называть меня «миссис Боннер» не стоит. Чувствуйте себя подростком, но не заставляйте меня ощущать себя почти четырехсотлетней старухой. Для вас, мои дорогие, я просто Астрид. – Она проказливо взмахнула руками. – Или мне придется выставить вас за дверь. И Боже упаси называть меня тетушка Астрид.
Все трое засмеялись, она сняла туфли и, поджав ноги, уютно устроилась в большом удобном кресле.
– Я рада, что вам понравился дом. Но в нем очень не хватает Тома. Иногда это так угнетает. Временами я не могу избавиться от ощущения, что никогда он не станет родным. Я хочу сказать.., это так.., так.., как будто дом принадлежит моей матери, а я всего лишь присматриваю за ним. Я ли это? В этом особняке? Как смешно!
Но в этом не было ничего смешного. Ян задавался вопросом, знала ли Астрид, как превосходно она смотрелась среди всей этой роскоши. Он представил себе Тома, мысленно вписав его в интерьер дома, включая картины и вид из окна.
– Знаете ли, вам все это очень идет. – При обмене любезностями Ян внимательно следил за выражением ее глаз, Джессика же ограничилась ролью стороннего наблюдателя.
– Да, в какой-то степени, но не всегда. Порой это отпугивает людей. Стиль жизни. Богатство. То, что.., полагаю, вы можете назвать аурой. В основном причина тому – Том и… окружавшие нас вещи.
Она небрежно повела кругом рукой, обводя нешуточное состояние, заключенное в произведениях искусства. Вещи.
– И отчасти я. – Яну понравилось, как она допустила такую возможность. – Когда живешь вот так, от тебя ждут чего-то экстравагантного, чего во мне нет ни грамма. Случается и так, что людям просто некогда понять, что я собой представляю. Я уже говорила Джесси, что поменяла бы свой дом на ваше гнездышко в любую минуту. Но… – Она расплылась в улыбке, как нежащаяся на солнце кошка. – И здесь неплохо жить.
– Совсем неплохо, миссис… Астрид.
Они ответили взрывом смеха на его оговорку.
– Сомневаюсь, что вам понравится наше «гнездышко».
Как-то раз, когда мы включили фен, у нас сгорела сушилка, в другой – прорвало водопровод и в подвале появилась вода. У нашего жилища свои причуды.
– Похоже, немало смешного.
Было ясно, что ничего подобного в ее замке произойти не может. Джессика улыбнулась, вспомнив, как однажды, когда перегорели пробки, а Ян отказался ими заниматься, они провели остаток вечера при свечах, пока ему не понадобилась для работы электрическая пишущая машинка.
– Ну, детки? Не хотите отправиться на экскурсию? – прервала Астрид их размышления. Джесси еще не видела всего, а Ян был у нее дома впервые.
Босиком Астрид прошла через застланный ковром холл, щелкая выключателями под медными канделябрами, открывая двери и прибавляя свету. Наверху находились три спальни. Принадлежавшая ей была выдержана в ярко-желтых тонах и выходила окнами на залив. В ней стояла большая кровать с пологом на четырех столбиках и скромное зеркальное трюмо.
К спальне примыкала отделанная белым мрамором ванная; такая же, но в бледно-зеленых тонах располагалась по другую сторону холла, за ней начиналась элегантная спальня, обставленная старинной французской мебелью.
– Здесь спит моя мама, когда приезжает в город, ее это как нельзя более устраивает. Вы поймете, что я имею в виду, когда познакомитесь с ней. Она очень подвижная, небольшого роста, смешная; любит, чтобы повсюду было много цветов.
– Она живет на востоке? – заинтересовался Ян. Он вспомнил, как Джесси упомянула, что Астрид приехала из Нью-Йорка.
– Нет, мама живет на ранчо, подальше от городской суеты. Купила его несколько лет назад и очень довольна. К нашему удивлению, оказалось, что ранчо на самом деле ее стихия.
Мы думали, что эта затея надоест ей через полгода, но ошиблись. Она – очень независимая, ездит верхом и любит изображать из себя ковбоя, несмотря на свои семьдесят два года.
Джессика улыбнулась, представив себе седую старушку в ковбойском костюме, уютно устроившуюся в хорошо обставленной комнате.
Спальня, разместившаяся рядом с покоями Астрид, выглядела более унылой и принадлежала, вероятно, ее мужу. Джессика и Ян обменялись вопросительным взглядом: у них были раздельные спальни? Джесси, однако, не забывала о разнице в возрасте. Рядом с его комнатой находился небольшой рабочий кабинет с кожаной мягкой мебелью и красивым столом старинной работы, заставленный портретами Астрид.
Хозяйка дома быстро проскользнула через эту часть особняка, выйдя опять в холл, и, после того как за ней проследовали Ян и Джессика, закрыла за собой двери зеленой комнаты для гостей.
– Великолепный дом. – Джесси вздохнула. – Да. Сюда хочется вернуться разодетым в пух и прах, со всеми своими драгоценностями и остаться хоть навсегда.
Теперь им было понятно, почему Астрид не продала дом и не нашла что-нибудь поменьше. Он поведал им о людях, которые ко всему относились с любовью: к красоте, друг к другу, к жизни.
– То, что вы уже видели внизу, не очень впечатляет, но красиво.
Джесси с удивлением отметила отсутствие прислуги. Можно было бы обзавестись по крайней мере горничной в белом переднике или дворецким, но Астрид, похоже, жила одна.
– Вы любите крабов? Я должна была спросить вас заранее, но забыла.
– Любим! – ответила за двоих Джесси.
– Отлично! Похоже, каждый раз, когда я заказываю их для друзей и забываю предварительно спросить, оказывается, что у кого-то на них аллергия или что-нибудь в этом роде.
Мне они нравятся.
В столовой был необычный пир. На огромное блюдо в центре стола Астрид выложила гору расчлененных крабов, поставила рядом внушительный графин белого вина, добавила салат и горячие булочки и пригласила гостей отведать угощение. Она закатала рукава своего черного вязаного платья, предложив Яну снять пиджак.
– Ян, ты – чудовище, – воскликнула она капризно, как ребенок. – Сам знаешь, я первой увидела. – Взяв клешню с блюда, она легонько дала ему по рукам, хихикая и потягивая вино. Астрид была права: больше всего она напоминала маленькую девочку, чья мать ушла из дома, позволив ей пригласить друзей на обед «до тех пор, пока им не станет плохо». Она была в ударе, и они оба, Джессика и Ян, влюбились в нее.
– Троица безмятежно наслаждалась приятным вечером. Глядя на них, создавалось впечатление, что они напрочь лишены всяких проблем. Было уже за полночь, когда Ян встал и протянул руку Джесси.
– Астрид, я мог бы остаться здесь и до утра, но мне надо завтра пораньше встать, чтобы поработать над книгой, а если Джесси не выспится, то превратится в ужасную зануду. – Всем было жаль, что вечер подошел к концу. – Надеюсь, ты пойдешь с нами на балет?
– С удовольствием. Тебе, думаю, просто необходимо знать, что Джесси убеждала меня, что ты мне понравишься, и оказалась права на все сто. Не могу себе и представить, что с вами я буду третьим лишним.
– Третий лишний – какая чепуха! – Все дружно засмеялись.
Когда они уходили, Астрид обняла их, словно старых знакомых. Иначе нельзя описать и их чувства по отношению к хозяйке дома, которая, стоя босиком в дверях, помахала им на прощание рукой, прежде чем захлопнуть сияющую черную дверь с кольцом в виде головы льва.
– Боже, Джесс, что за чудный вечер. И какая замечательная Астрид. Она – исключительная женщина.
– Ты прав. Но, похоже, очень одинока. В ней чувствуется много нерастраченной любви, но не на кого ее излить.
На последних словах Джессика зевнула. Ян кивнул: разговоры за столом всегда оставались лучшей частью вечера. Она уже и не помнила, было ли такое время, когда Яна не было рядом, чтобы поделиться с ним секретами, высказать свое мнение, задать вопрос. Казалось, они знали друг друга с самого рождения.
– Как ты думаешь, что собой представлял ее муж, Джесс?
Полагаю, он не был таким добродушным, как она.
– С чего ты взял? – удивилась Джессика, а потом засмеялась" когда поняла, что имел в виду Ян. – Раздельные спальни? – Он покорно ухмыльнулся, и она ущипнула его. – Ну и мерзкий ты тип.
– Вот уж нет. И позвольте вам заявить, мадам, что, даже если я доживу до девяноста лет, вы никогда не выкинете меня из нашей спальни.., или из нашей постели!
Он выглядел таким непреклонным и очень довольным собой.
– Это – обещание, мистер Кларк?
– В письменном виде, если вам так больше нравится, миссис Кларк.
– Я обяжу вас к этому. – Они замерли на минуту и поцеловались, прежде чем одолеть последние несколько ступенек в дом.
– Я рада, что тебе понравилась Астрид, дорогой. Мне с ней хорошо. Хотелось бы узнать ее получше. С немногими можно так запросто поговорить. Знаешь, я… Ну, я чуть было не рассказала ей, что с нами происходит. Мы беседовали на днях и… – Джесси пожала плечами, ей было трудно передать словами свои чувства, а Ян начал хмурить брови. – Она располагает к общению.
Ян остановился и посмотрел на жену:
– Сказала?
– Нет.
– Правильно. Думаю, ты ошибаешься, Джессика. Астрид – прекрасный человек, но никто не в силах понять, что с нами сейчас происходит. Никто. Как можно признаться, что тебя обвиняют в изнасиловании? Сделай одолжение, детка, не распространяйся об этом. Будем надеяться, что вся эта неразбериха скоро закончится, и мы забудем обо всем. Если мы кому-то расскажем, то потом годами это будет неотступно следовать за нами.
– Я так и рассудила. Доверяй мне хоть немного, хорошо?
Я не такая глупая. Понимаю, что для большинства людей будет трудно переварить то, что случилось с нами.
– Так не проси их о таком одолжении.
Джессика не ответила, и Ян обогнал ее, чтобы открыть входную дверь. В первый раз на ее памяти их добровольное уединение от остального мира, схожее разве что с тайным обществом, оборачивалось изоляцией. Она не могла поделиться своими переживаниями с людьми. Ян запретил. Прежде выбор всегда оставался за ней. Она общалась, с кем хотела. Джесси проследовала за ним, оставив жакет в передней.
– Любимый, не хочешь выпить чая перед сном? – Она поставила чайник на плиту и услышала, как он поднимается в кабинет.
– Нет, спасибо.
Джессика на минуту остановилась в дверях его кабинета, улыбнувшись ему, когда он сел за стол. Сбоку стоял бокал коньяка, а перед ним лежала небольшая стопка бумаг. Он ослабил узел галстука и сел, посмотрев на жену.
– Здравствуй, прекрасная леди.
– Привет. – Они обменялись наинежнейшими улыбками, и Джесси склонила голову набок. – Собираешься поработать?
– Совсем немного.
Она кивнула и ушла снять с плиты чайник, который уже неистово свистел. Она налила чашку чая, выключила свет и медленно прошла в спальню. Джесси знала, что Ян не появится в течение нескольких часов. Он боялся. Он боялся новой неудачи после того, что случилось накануне. Как и все остальное, что происходило с ними в последнее время, это явилось неожиданностью и принесло новую боль.
* * *
Посещение балетного спектакля тоже удалось на славу, так же как и последовавший ужин у них дома. Джесси приготовила мясо по-татарски, холодную спаржу, домашний пирог со сливочной помадкой, подала несколько сортов сыра и рогалики, а также большую тарелку клубники. Это было просто объедение, о чем одобрительно высказалась дегустировавшая ее изыски аудитория.
– Девочка, дорогая, есть ли что-нибудь, чего ты не можешь сделать?
– Много чего. – Но Джесси была польщена комплиментом.
– Не верь ей. Она может сделать что угодно, – повторил комплимент в ее адрес Ян, подкрепив его поцелуем, после того, как разлил «Шато Марго» пятьдесят пятого года. Подходящий случай для того, чтобы выставить одно из своих самых любимых вин.
Все трое чувствовали себя непринужденно, шутили и рассказывали забавные истории. Они уже хорошо приложились ко второй бутылке вина, когда Астрид встала и посмотрела на часы:
– Бог ты мой, два часа. Не скажу, что меня завтра ждут какие-то дела, но у вас-то полно забот. Я чувствую себя виноватой, что задержала вас.
Ян и Джессика обменялись проницательным взглядом: им надо было рано вставать завтрашним утром. Однако Астрид ничего не заметила, ища глазами сумочку.
– Глупости. Такие вечера – подарок для нас, – улыбнулась Джесси.
– Не говоря уже обо мне. Вы и понятия не имеете, как мне у вас понравилось. Какие планы на завтра? Может быть, пообедаем в «Вилла таверна»?
– Я… Извини, Астрид, но я не могу составить тебе компанию завтра. – Еще один взгляд метнулся в сторону Яна. – У нас назначена деловая встреча утром, и я не знаю, когда мы освободимся.
– Тогда почему бы нам всем троим потом не отправиться на ленч? – Астрид нашла сумочку и была готова уйти. – Вы можете мне сообщить, когда освободитесь.
– Астрид, мне неприятно об этом говорить, но как-нибудь в другой раз, – произнес с сожалением Ян.
– Какие вы неуступчивые. – Но теперь и она почувствовала напряжение, которого раньше не было. Что-то нарушало их идиллию. Астрид вспомнила о проблеме, на которую намекнула Джесси, когда они впервые встретились. С тех пор о ней никогда не упоминалось, но она пришла к выводу, что это касалось денежных затруднений. Трудно поверить, но ничего другого ей и в голову не приходило. На здоровье они не жаловались, да и браку их, похоже, ничто не угрожало – слишком много было ласковых прикосновений, быстрых похлопываний по спине, объятий, когда они стояли рядом.
– Возможно, нам удастся сходить в кино на этой неделе. – Ян посмотрел на женщин, пытаясь сгладить неприятный момент. – Не такое шикарное зрелище, как балет, но в «Юнионе» идет новый французский триллер. Есть желающие?
– Есть! – Джесси захлопала в ладоши и взглянула на Астрид, которая ухмыльнулась и приняла строгое выражение.
– Только в том случае, если вы пообещаете купить мне галлон поп-корна.
– Клянусь. – Ян с серьезным видом поднял руку в торжественной клятве.
– Перекрестись!
– Вот вам крест. – Он выполнил требуемое, и вся троица начала смеяться. – Ты много запрашиваешь.
– Иначе нельзя. Я сижу на поп-корне. С маслом! – Она строго посмотрела на них, и он по-братски обнял ее. Астрид тоже обняла его и вытянулась, чтобы чмокнуть в щечку Джесси. – А теперь я желаю вам обоим спокойной ночи. И дайте друг другу немного поспать. Мне правда жаль, что так поздно.
– Все в порядке. – Джессика проводила ее до двери, и Астрид оставила их, унося с собой смутное ощущение надвигающейся беды. Что-то нависло над ними, как бетонная глыба.
Предварительные слушания были назначены на следующее утро.
Глава 12
Джесси вошла в небольшой зал суда под руку с мужем.
Она предпочла темно-синий деловой костюм и темные очки, Ян выглядел бледным и усталым. Накануне он мало спал, и теперь у него болела голова от выпитого вина. Втроем они осушили две полные бутылки «Марго».
Мартин Шварц ожидал их, копаясь в стопке бумаг на маленьком столе, поставленном чуть в стороне от центра зала.
Мартин сделал движение в их сторону, чтобы перехватить пару на полпути.
– Я собираюсь просить о закрытом слушании. Вам следует знать об этом. – Шварц казался до ужаса профессиональным, они оба испытали смущение.
– А что такое закрытое слушание?
– Полагаю, жертва может говорить более открыто, если в зале суда нет обозревателей. Только вы, она, помощник прокурора, судья и ваш покорный слуга. Это – разумная мера предосторожности. Если она приведет своих друзей, то пожелает, чтобы о ней сложилось такое впечатление, будто она чиста, как первый снег. Кроме того, она может непредсказуемо отреагировать на присутствие Джессики.
По непонятной для нее самой причине Джессика невольно вздрогнула при упоминании своего имени.
– Послушайте, если я могу с этим справиться, сможет и она.
Джесси была на взводе, ее тошнило от одной мысли, что придется встретиться с той особой. Она хотела убежать отсюда куда глаза глядят. Каждая клеточка ее тела протестовала против предстоящего испытания. Как много бед обрушилось на нее по милости этой женщины.
Мартин видел, как напряжены были они оба. Он пожалел их и безошибочно определил, что лежало в основе тревоги Джессики: Маргарет Бертон.
– Доверься мне, Джесси, думаю, закрытое слушание будет лучшим выходом для всех заинтересованных лиц. Мы должны начать через несколько минут. Почему бы вам не пойти пока прогуляться в холл? Не уходи далеко, я выйду и приглашу тебя, когда судья готов будет начать слушание.
Ян скупо кивнул, и Мартин вернулся на свое место. К рукам Яна будто подвесили свинец. Джесси. Им нечего было сказать друг другу, пока они ходили вперед-назад по холлу.
– Джесси? – неожиданно окликнул ее Ян.
– Да? – Она странно нахмурила брови, когда посмотрела на него, казалось, ей было трудно оторваться от своих воспоминаний.
– Ты в порядке? – забеспокоился он. Джесси сильно сжимала его руку и все убыстряла шаг. Ему пришлось Потрясти ее за руку, чтобы она обратила на него внимание.
– Да. Я – в порядке. Просто думаю.
– Перестань. Все будет отлично. Расслабься.
Она хотела что-то сказать, судя по выражению ее лица, отнюдь не комплимент.
– Мне.., мне жаль.., такой неудачный день. А тебе так не кажется? Или это только мне?
Джессика спрашивала себя, не сходит ли она с ума.
– Нет, не кажется. Дерьмовый – да, но не неудачный.
Ян попытался улыбнуться, но она не смотрела на него.
Она вновь ушла в себя. Джессика начинала его пугать.
– Черт побери, послушай, если ты сейчас не соберешься, я отправлю тебя домой.
– Почему? Чтобы я не увидела ее?
– Неужели тебя это волнует? Увидеть ее? И все? Боже, речь идет о моей жизни. Кому она нужна? А если они аннулируют залог?
– Нет.
– Откуда, черт возьми, тебе знать?
– Я.., я… Ян, я не знаю. Не могут же они, и все. Да и зачем? – Она даже не допускала такой мысли. Теперь нужно было ломать голову еще и над этим.
– А почему бы и нет?
– Ну, наверное, если бы я соблазнила инспектора Хоугтона или Барри Йорка, нашего обожаемого залогодержателя, тогда они бы и не стали отменять залог. Но так как я этого не совершала, значит, они вполне могут его аннулировать.
Ее тон был горестным и испуганным.
– Отправляйся домой, Джессика.
– Отправляйся к черту.
И тут Ян замер на полуслове. Время, казалось, остановилось, когда Джессика взглянула в том же направлении. Маргарет Бертон.
Она надела ту же шляпку. С изящным бежевым костюмом. Даже выбрала те же белые перчатки. Одежда была недорогой, но опрятной и подходила к месту и случаю. Сама женщина выглядела невыразимо безжизненной. Настоящая школьная учительница или библиотекарь, начисто лишенная сексуальной привлекательности. Волосы, собранные на затылке в тугой пучок, почти полностью скрывала шляпка. На лице не было косметики. Немодные туфли были на низком каблуке. С такой женщиной заниматься любовью можно было только под дулом пистолета.
Ян не произнес ни слова, лишь отвернулся после вынужденной заминки. Джессика буравила ее ненавидящим взглядом, которого Ян раньше за ней не замечал. До поры, до времени.
– Джесс, ну пожалуйста.
Он взял ее за локоть и попытался увести в сторону, но они не двигалась с места. Маргарет Бертон растворилась в зале судебных заседаний, ничем не выдав факта своего знакомства с ним. Вслед за мисс Бертон быстро прошел инспектор Хоугтон. Появился Мартин Шварц и сделал знак Яну, а Джессика с ожесточенным видом все стояла на месте.
– Послушай, присядь на скамейку. Я вернусь как только смогу.
Ее ужасное состояние пугало Яна.
– Ян? – Джессика повернулась и подавленно посмотрела на него.
Он почувствовал, как у него в желудке все сжимается.
– Я больше ничего не понимаю. – В ее глазах даже не было больше слез. Только боль.
– И я. Но мне нужно идти. Ты посидишь здесь или вернешься домой? – Ян сомневался, можно ли оставить жену одну. Застывшее в ее глазах выражение было слишком знакомым.
– Буду здесь.
Ян спросил ее не об этом, но у него не было времени на пререкания. Он исчез за дверями зала суда, а Джесси осталась одна на холодной мраморной скамье. Она наблюдала за тем, как приходят и уходят люди. Мужчины с дипломатами. Женщины, вцепившиеся в бумажные носовые платки. Маленькие грязные дети в стоптанной обуви и брюках, из которых они давным-давно выросли. Помощники шерифа, адвокаты, судьи, жертвы, защитники, свидетели.., люди. Они приходили и уходили, а Джесси сидела и размышляла о Маргарет Бертон.
Кто она? Почему так поступила? Почему именно Ян? Она выглядела такой гордой, уверенной в своей правоте, когда входила в зал суда. Зал суда…
Неожиданно ее глаза обратились к двери из темного полированного дерева, с круглыми медными ручками и двумя крошечными оконцами, похожими на глаза, выглядывающими.., высматривающими.., заглядывающими… внутрь.., ей было нужно быть там.., внутри.., увидеть его… послушать.., понять почему.., она должна…
Маленькая табличка, криво висевшая на одной из дверных ручек, гласила: «Закрыто». Помощник шерифа в серой форме стоял сбоку от двери, безо всякого интереса оглядывая посетителей. Джессика выпрямилась в полный рост, поправила юбку и вдруг почувствовала удивительное спокойствие. Она изобразила вежливую улыбку. В углу правого глаза появился легкий тик, конвульсии бабочки, но кто его заметит?
– Извините, мэм. Закрыто.
– Да, я знаю. Я занимаюсь этим делом.
– Адвокат? – Он было отошел в сторону.
Тик в углу глаза, казалось, оторвет край века. Джесси спокойно кивнула:
– Да. – О Господи, что, если он спросит ее документы?
Или зайдет, чтобы переговорить с судьей. Вместо этого он с улыбкой открыл ей дверь, и Джессика степенно вошла в помещение. А что дальше? Вдруг судья прервет заседание и ее с позором вышвырнут вон? Что, если…
Судья оказался маленьким и неприметным, с седыми волосами и в очках. Заметив Джессику, он вопросительно посмотрел на Мартина Шварца. Окинув ее неодобрительным взглядом, адвокат неохотно кивнул, потом покосился на помощника окружного прокурора, которая пожала плечами. Ее допустили.
Инспектор Хоугтон находился неподалеку от судьи, де-. лая, очевидно, какое-то заявление. Комната была обшита деревянными панелями, с обтянутыми кожей скамьями в переднем ряду и со стульями дальше. Помещение едва ли превосходило офис Мартина Шварца по площади, но здесь в воздухе пахло порохом. Ян и Мартин сидели за одним столом слева. Всего лишь в нескольких футах от них находились мисс Бертон и помощник окружного прокурора, которая, к немалому огорчению Джессики, оказалась женщиной. Молодой, на вид несговорчивой, с обильно политыми лаком волосами и избытком пудры на слишком полных щеках. Она выбрала подобающее почтенной матроне зеленое платье и неброскую нитку жемчуга, а в углах ее рта застыло строгое выражение. Она распространяла вокруг себя праведное негодование своего клиента.
Помощник прокурора повернулась, чтобы взглянуть на Джесси. Обе женщины обменялись ледяными взорами. Помимо того, на ее лице застыло презрение, и Джессика поняла, чем это обернется. Классовой борьбой. Здоровый, отвратительный выпускник колледжа с Пэсифик-Хайтс изнасиловал бедную маленькую представительницу низших слоев общества – оскорбленную, не правильно понятую секретаршу, – которую будет защищать чистенькая, настырная и непорочная особа из среднего класса. Бог ты мой! Именно это им и нужно. Джессика вдруг задалась вопросом: может быть, она не так одета?
Но даже в брюках и рубашке она отличалась тем стилем, от которого приходили в бешенство подобные женщины.
Мисс Бертон не заметила появления Джессики или не подала виду. Так же, как и Ян. Джессика бесшумно опустилась на место за ним, а он неожиданно, словно его хлопнули по спине, поднял голову и повернулся в кресле. В глазах Яна застыло потрясение, когда он понял, кто находится за его спиной. Он начал было качать головой, потом придвинулся поближе, словно собираясь что-то сказать, когда встретил стальной взгляд Джесси. Она быстро пожала его плечо, и он опустил глаза: бессмысленно было спорить. Но когда Ян отвернулся, его широкие плечи, казалось, поникли.
Инспектор Хоугтон поднялся с того места, с которого он обращался к судье, поблагодарил суд и вернулся в кресло по другую руку от Маргарет Бертон. Что теперь? Сердце Джессики гулко стучало. В этот момент она уже сомневалась в разумности своего прихода. Что она услышит? Сможет ли принять это? Что, если она потеряет голову? Сойдет с ума.., закричит;
– Мисс Бертон, пройдите вперед, пожалуйста.
Когда Маргарет Бертон медленно покинула свое место, сердце Джессики забилось так, что, казалось, оно вот-вот выскочит из груди. На виске судорожно билась жилка, глядя на свои трясущиеся руки, она боялась, что вот-вот упадет в обморок. Почему Бертон? Она такая невзрачная, такая некрасивая, такая.., дешевка. Джессика подумала о том, как себя чувствует Ян, сидя прямо перед ней. Он выглядел каким-то отстраненным, чего нельзя было сказать о Mapгарет Бертон. Джесси овладело безумное желание подбежать к ней, схватить ее, вытрясти из этой мерзавки правду. Скажи им, что там произошло, черт тебя дери! Правду! Джессике не хватило воздуха, и она закашлялась.
– Мисс Бертон, не могли бы вы нам объяснить, что произошло в тот день с того момента, когда вы впервые увидели мистера Кларка. Просто расскажите нам, своими словами. Это – не суд. Это всего лишь предварительное слушание, чтобы определить, заслуживает ли это дело дальнейшего рассмотрения в суде.
Судья говорил так, словно читал наклейку на банке с апельсиновым соком: словами, которые он произносил тысячу раз до того и которых больше не слышал. Но другого приглашения и не потребовалось. Бертон с важным видом и крошечной улыбкой прочистила горло. Инспектор Хоугтон посерьезнел, наблюдая за ней, а обвинитель, казалось, не спускал глаз с судьи.
– Мисс Бертон? – Судья смотрел в пространство, когда говорил, все напряглись в ожидании.
– Да, сэр. Ваша честь.
Джессика почувствовала, что «жертва» не испытывала смятения. Не выглядела оскорбленной. Скорее довольной? Сумасшествие. Довольной чем? Но Джесси не могла избавиться от этого ощущения, когда смотрела на женщину, утверждавшую, что Ян ее изнасиловал. Сольная партия началась.
– Я пообедала в ресторане Энрико, а потом решила пройтись по Бродвею.
У нее был монотонный, неприятный голос. Немного высокий. Немного громкий. Ей бы хорошо удавалось пилить мужа.
Для оскорбленной она говорила слишком громко. Оскорбленной до глубины души. Джессике стало любопытно, вникал ли судья в смысл слов. Похоже, что нет.
– Я шла по Бродвею, и он предложил меня подвезти.
– Он угрожал вам или просто предложил подвезти?
Она почти с сожалением покачала головой.
– Нет, не угрожал. На самом деле – нет.
– Что значит: «На самом деле – нет»?
– Ну, я думаю, он вполне мог обезуметь, если бы я отклонила его предложение, но был такой жаркий день, а я нигде не видела автобуса, я опаздывала в офис и…
